355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эдриан Маршалл » Спаси своего принца » Текст книги (страница 9)
Спаси своего принца
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 17:54

Текст книги "Спаси своего принца"


Автор книги: Эдриан Маршалл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Он меня предупреждает, – мрачно ответил Шон. – Пишет, чтобы я был внимателен. Неровен час, что-то произойдет в проклятой часовне, – представь, он и о ней уже знает… Небось перелопатил все газеты и журналы со статьями обо мне… И никаких прямых угроз – хитер, гад… А ведь я уже почти успокоился, Джун… Но это письмо вернуло меня к тому первобытному страху, о котором я почти забыл… Знаешь, я впервые почувствовал, что он где-то рядом, что он держит меня на мушке. Что он придет за мной и очень скоро…

– Шон, милый… – Джун огляделась по сторонам и, убедившись, что на них никто не смотрит, сжала руку Милано. Его пальцы были жесткими и холодными, как ветви дерева под проливным дождем. – Не бойся, я с тобой… Ты должен пойти в полицию. И тебе лучше поговорить с Эмметом. Может быть, тебе даже стоит предложить ему пожить у тебя эти несколько дней, пока мы не уехали из Ловенхилла… Я уверена, он согласится… Он ведь – твой друг и переживает за тебя не меньше, чем я…

– Если бы не Эммет… – досадливо вырвалось у Шона. Джун хотела спросить, что он имеет в виду, но не успела.

К ним приближался Томми Дангл. Судя по его растерянному и взволнованному лицу, он хотел сказать что-то важное. Джун почувствовала, что боится не меньше Шона. Теперь любые новости казались пугающими…

Впрочем, новости, которые принес Томми Дангл, были скорее любопытными, нежели тревожными. Они с Ларри Бруком осматривали часовню, и Томми наткнулся на небольшой тайничок. Случайно надавив на подоконник, Дангл обнаружил, что из-под подоконника выдвинулся целый ящик, в котором стояла… всего лишь посудина с красками… Молодые люди взяли на себя смелость предположить, что нашли те самые краски, которыми несчастный священник расписывал стены церкви.

Весть о находке сразу же облетела съемочную площадку. Всем было интересно, зачем емкость с краской нужно было прятать в такой хитроумный тайник. Скорее, он бы годился для хранения реликвии, важных документов или, на худой конец, денег…

Эммет предложил отвезти краски в полицейский участок – пусть полиция разбирается, что делать с этой находкой. За отсутствием лучших вариантов его предложение было принято единогласно.

Джун с радостью разделила бы всеобщее удивление и любопытство, но она была слишком обеспокоена разговором с Шоном. Ее удручало то, что он снова начал принимать таблетки, но куда больше ее беспокоило письмо, которое, пускай и не напрямую, но давало понять, что Шону угрожает серьезная опасность.

Джун преисполнилась решимости пойти в полицию. Даже если Шон не захочет этого делать, она поговорит с Эмметом и они вдвоем пойдут к офицеру Райану. Конечно, тогда ей придется объяснить Эммету причину, по которой Шон так с ней разоткровенничался. Но лучше пожертвовать их тайной, чем подвергать риску жизнь любимого человека…

В конце концов, Эммет Мэдлоу – старый приятель Шона, которому Джун может доверять. А что до их размолвок – она полностью на стороне Эммета, который поступил мудро, дав огласку письмам, о которых Шон Милано – а Джун в этом уже не сомневалась – мог скромно молчать до тех самых пор, когда сказать уже не было бы возможности…

Однако изливать душу Эммету Мэдлоу Джун не понадобилось. Шон понял, что любимая не шутит, и сам решился откровенно поговорить с другом. Джун огорчало одно – теперь она не сможет поддержать его в полицейском участке. Поэтому удивлению Джун не было границ, когда после окончания съемочного дня Шон подошел к ней и при всех попросил поехать с ним к офицеру Райану.

– Конечно, мистер Милано… – обескураженно пробормотала Джун. – Я должна поехать прямо сейчас?

– Чем раньше, тем лучше, – сухо ответил Шон, и Джун подумала, что кое-чему режиссер все-таки научился у актеров. – Садитесь в машину Эммета. Он отвезет нас в участок. Не беспокойтесь, это – простая формальность, не более того. Офицер Райан хочет уточнить какие-то детали.

Джун нырнула в машину, поражаясь невесть откуда взявшемуся хладнокровию Шона. Еще днем он выглядел угрюмым и подавленным, а сейчас казался собранным и решительным.

Наверное, сердится за то, что я так на него давила, подумала Джун. Что же, может, оно и к лучшему. Пусть Милано дуется на меня и злится… Главное, что это отвлекает его от мыслей о письме и том психе, который его написал…

Офицер Райан внимательно прочитал письмо и нахмурился.

– Прямой угрозы в нем нет, – констатировал он. – Но, я думаю, у вас есть повод для беспокойства. Вы говорили кому-нибудь, куда именно едете?

– Говорил ли я? – горько усмехнулся Милано и покосился на Эммета. – Это уже не имеет значения – теперь о том, что я снимаю фильм в Ловенхилле, знает каждая собака. Газеты пестрят заголовками: «Шон Милано устроил съемки в проклятой часовне»… «Жизнь режиссера Шона Милано под угрозой»… «Очередная комедия Милано может закончиться трагедией»… Вы разве не читаете газет, офицер Райан?

– Не имею такой дурной привычки, – покачал головой офицер. – Вы, кажется, считаете, что в этом виноваты мы? Но мистер Милано, вы и сами должны были понимать, что подобные новости быстро становятся достоянием общественности…

– О, да, я понимаю, – раздраженно ответил Милано. – Только мой друг, Эммет Мэдлоу, мог наивно полагать, что обезопасит меня, обратившись в полицию…

– Мистер Милано, – помрачнев, перебил его офицер Райан, – ведь не только полиция Ловенхилла знала о том, что творится у вас на съемочной площадке. Тому есть куча свидетелей, – он кивнул в сторону Джун, – и здесь сидит один из них… Со своей стороны мы делаем все, что можем. Вот, например, мы узнали, что Клеманс Гудвин не может быть причастен к этим неприятным инцидентам, потому что улетел в Шотландию еще до того, как вы уехали в Ловенхилл…

– Я с самого начала говорил вам, что Клеманс тут ни при чем, – огрызнулся Шон.

– Ваша бывшая жена Джекки Сьюлитт, – невозмутимо продолжил офицер Райан, – тоже не имеет отношения ни к письмам, ни к покушениям на вас. Она никуда не выезжала из города, да и почерк ее не имеет ничего общего с почерком анонима…

– Господи, откуда вы узнали о Джекки? – ошарашенно спросил Шон и повернулся к Эммету. – Ты им сказал?

Эммет скорчил обиженную мину.

– Шон, ты же знаешь, я бы не стал ее впутывать…

– Мистер Мэдлоу ничего не говорил о вашей бывшей жене. У нас свои источники информации, – важно заметил офицер Райан. – Повторяю еще раз: вы совершенно напрасно думаете, что мы сидим здесь без дела и раздаем интервью желтой прессе.

– Извините, я погорячился, – пробормотал Шон. – Сами догадываетесь, что я сейчас чувствую… Кроме всего прочего, мало приятного, когда родственники и… знакомые звонят, чтобы выяснить, жив я еще или нет…

– Да, приятного мало, – согласился офицер Райан. – И все-таки вы должны хорошенько подумать и вспомнить тех людей, которые могли бы вам угрожать.

– Да не могу я их вспомнить – обреченно ответил Шон. – Ну у кого могут быть причины так меня доставать? Я, конечно, сложный человек, но никогда и никому не делал зла. Во всяком случае, сознательно… Кому я мог помешать? Да я и сам не знаю… И потом, вы же сами понимаете, офицер Райан, что у психа может быть тысяча причин для ненависти, и ему плевать, что эти причины кажутся остальным бредом сивой кобылы…

– Мистер Милано, вы кое о чем забыли, – напомнила о своем существовании Джун. – Точнее, кое о ком. Помните, на пикнике вы рассказывали о пробах, на которых молодая девушка закатила вам истерику и разбила камеру своей туфлей?

– Это было давно, – перебил ее Шон. – Сколько времени утекло с тех пор…

– Но ведь и письма начали приходить вам не на прошлой неделе, – напомнил офицер Райан.

– Аноним появился только через полгода, – продолжал упорствовать Шон.

– Это еще ни о чем не говорит, – возразил ему Райан. – Одна только неувязочка. Наш психолог сказал, что почерк анонима, скорее всего, принадлежит мужчине. Но, в конце концов, эта девушка могла уговорить писать эти письма кого-то из близких друзей или родственников. Как ее звали?

– Если бы я помнил всех актрис, которые приходили ко мне на пробы, – грустно улыбнулся Шон и покосился на Эммета. – Может быть, ты помнишь?

– Нет, – удрученно ответил Эммет. – Хотя… – немного подумав, он оживился и посмотрел на Райана. – Послушайте, офицер, так ведь это же можно выяснить. У нас есть архив, в котором лежат записи всех проб, а также информация о тех актрисах, которые у нас пробовались. Есть даже их фотографии. Записи самих проб вы, увы, не получите – эта ненормальная расколотила камеру, – но думаю, имеющейся информации будет достаточно… Конечно, на поиски уйдет время – архив у нас немаленький. Но зато я помню, в каком году это было. И смогу доверить поиски тем, кто присутствовал на шоу, которое устроила эта дамочка… Надеюсь, они узнают ее по фотографии.

– Вот видите – неразрешимых проблем нет, – покосился на Шона офицер Райан. – Вы узнаете, как зовут эту шальную девицу, а мы, уж поверьте, сделаем все, чтобы заставить ее сознаться.

– Прекрасно, – скептически усмехнулся Шон. – Только почему вы так за нее уцепились? А если это не она? Мало ли актеров, недовольных моим выбором? Почему вам сразу не занести их в список подозреваемых?

– Ну знаете… – офицер Райан укоризненно покачал головой. – У меня такое чувство, что вы просто не хотите нам помогать…

– Он хочет, – хором ответили Эммет и Джун.

Райан улыбнулся.

– Вам повезло с друзьями. По-моему, они гораздо лучше вас понимают опасность, которая вам угрожает… На вашем месте я постарался бы себя обезопасить, пока мы не нашли этого анонима. Может быть, стоит нанять охрану?

– Нет уж, увольте, – фыркнул Шон. – Представьте, как я появлюсь с ней на съемках? Надо мной будет смеяться вся съемочная площадка…

– По-моему, собственная безопасность гораздо важнее чужих насмешек, – назидательно произнес Райан. – Впрочем, это вам решать.

– Не обижайся на меня, – ласково попросила Джун. – Я не хотела давить, просто испугалась за тебя…

– Это ты не обижайся, – мягко улыбнулся ей Шон. – Мне пришлось выдать нашу тайну Эммету. Но ты не беспокойся, он никому ничего не скажет. Что касается личных дел – здесь Эммет держит язык за зубами.

– И как он отреагировал? – поинтересовалась Джун.

– По-моему, его это позабавило. Впрочем, особой серьезностью Эммет никогда не отличался. Он – жуткий бабник и убежденный холостяк.

– Скажи мне, кто твой друг, – хмыкнула Джун. – Хотя к тебе это, конечно же, не относится. И потом, какая мне разница, бабник Эммет или нет? Главное, что он – хороший человек. Сразу согласился к тебе переехать.

– О, не беспокойся за него, – рассмеялся Шон. – Эммет своего не упустит. Он отлично знает, что у меня дома – один из лучших поваров в штате. Грейс великолепно готовит – к счастью, она сейчас меня не слышит, – а Эммет обожает хорошо поесть. К тому же гостиница в Ловенхилле – прямо скажем, не очень. Хорошо, что ни у Луизы, ни у Оливье нет этой звездной болезни. Иначе они съели бы живьем и меня, и Эммета…

– Не съели бы, – уверенно заявила Джун.

– Почему?

– Потому что ты – костлявый, – ответила Джун и тихо засмеялась.

Шон нащупал ее руку и легонько сжал в своей. Пальцы Джун ответили ему мягким пожатием.

– Чувствую себя героем какого-то дурацкого детектива, – печально улыбнулся он. – Анонимные письма, полицейский участок, любимая девушка, которую ото всех надо прятать… Если бы ты знала, как я жду нашего отъезда. По крайней мере, не придется вертеть головой по сторонам, прежде чем заговорить друг с другом. Представь себе, мы одни в дороге… А потом одни вернемся в Ловенхилл, и – прощай, наша тайна…

– Ты же не водишь машину, – напомнила Шону Джун.

– Ну вот, испортила всю романтику, – шутливо нахмурился Шон. – Ради того, чтобы остаться наедине с тобой, конечно, стоило бы научиться водить. Но, к сожалению, за два дня мне не освоить этой премудрости.

– Ничего – вся жизнь впереди, – утешила его Джун. – Я немного разбираюсь в тачках и даже как-то водила машину. Так что помогу тебе, если что…

– Моя спасительница…

Шон дотронулся рукой до ее щеки – одна из немногих ласк, которые он позволял себе с Джун, – но тут же отдернул руку, увидев из окна машины, что к ним направляется Эммет с двумя чемоданами в руках.

– Ну вот, – вздохнул Шон. – Нигде нет покоя…

– А мне кажется, это даже здорово, – шепнула ему Джун. – Если бы все было гладко, я бы тебе уже наскучила…

Эммет плюхнулся на сиденье водителя и завел машину. Шон посмотрел на Джун таким выразительным взглядом, что она устыдилась своих слов. Конечно, она ему не наскучит. Ведь тем, кто любит по-настоящему, скука неведома.

11

Известие об отъезде внучки, конечно же, не могло оставить равнодушной миссис Петти. Попытки устроить Джун допрос с пристрастием ни к чему не привели: Джун обнаружила исключительное упрямство и заявила, что ответит на все вопросы только после своего возвращения в Ловенхилл.

Выяснив, что внучка едет не одна, а в компании с Шоном Милано, Пентилия на несколько минут утратила дар речи, а обретя его заявила Джун, что не отпустит ее одну с режиссером ни под каким предлогом.

Джун пыталась объяснить бабушке, что она уже не ребенок, а вполне взрослая и благоразумная молодая девушка. После часа уговоров, криков и упреков Пентилия наконец сдалась.

– Поступай, как знаешь, – холодно бросила она Джун. – Только не заставляй меня стыдиться того, что ты – моя внучка. Перед тем как твоя мама умерла, я пообещала ей, что ее дочь вырастет честной и порядочной девушкой. И мне очень хочется верить, что я сдержала обещание…

К этому аргументу Пентилия Лиллард прибегала лишь в крайнем случае, и Джун поняла, что бабушка рассердилась не на шутку. Конечно, у Пентилии были причины недоумевать: ведь Джун ничегошеньки ей не рассказывала. Но, с другой стороны, Пентилия должна была понять, что ее внучка уже повзрослела, а взрослые люди имеют обыкновение влюбляться, делать ошибки и исправлять эти ошибки самостоятельно.

Джун собирала вещи и с трудом сдерживала слезы, подкатывавшие к глазам. Если бы бабушка была чуть мягче, чуть деликатнее, она уже сейчас рассказала бы ей о том, зачем им с Шоном понадобилось уехать из Ловенхилла. Однако очередного скандала Джун не вынесла бы. А ей ведь еще предстоит разговор с Кимом Доджесом, который едва ли отнесется с пониманием к ее чувствам…

Бросив в рюкзак самое необходимое, Джун вышла на кухню. Бабушка смерила ее таким осуждающим взглядом, что Джун почувствовала себя преступницей.

Они с миссис Поллет как раз обсуждали приезд жениха Луизы – продюсера Дэвида Бэвори, который нежданно-негаданно нагрянул в Ловенхилл. На беду, Милано распустил актеров на перерыв, и Бэвори застал свою невесту в довольно романтичной обстановке: Луиза и Оливье, как влюбленные подростки, сбежали ото всех на берег Уайт Ривер и предавались там… страстным поцелуям. Бэвори слыл человеком импульсивным и немедленно доказал это, заехав Оливье по лицу. Актер не остался в долгу и ударил в ответ продюсера. Завязалась перепалка, но, к счастью, Луиза успела позвать на помощь Ларри и Томми Дангла, так что храбрые рыцари кинематографа не успели покалечить друг друга.

Джун присутствовала при этом инциденте, так что слушать о нем в пересказе ей было совершенно неинтересно. К тому же бабушка косилась на нее так, словно главной героиней этой неприятной истории была вовсе не Луиза, а Джун.

Она считает меня легкомысленной девчонкой, с тоской подумала Джун, глядя на бабушку. Думает, что я окончательно потеряла голову. Конечно, мы с Шоном поступаем не очень порядочно по отношению к Селине и Киму, но что же делать, если мы любим друг друга? И потом, между нами еще ничего не было и не будет, пока мы не разберемся со своими прежними отношениями… Но разве бабушка поймет, если я ей сейчас скажу об этом? Едва ли…

Джун вздохнула и уныло поплелась обратно в комнату. На душе лежал тяжелый груз, словно Джун и вправду сделала что-то очень нехорошее. Ей так хотелось поделиться с кем-то своими тревогами, поговорить о том, что у нее на душе… Но единственным человеком, который смог бы понять ее и посочувствовать ей, был Шон.

Может, мне пойти к нему? – подумала Джун. Он будет рад видеть меня, а мне станет хоть немного легче. Но бабушка… Она наверняка заметит мое отсутствие, а потом устроит мне допрос с пристрастием. Впрочем, теперь уже все равно – она и так разозлилась из-за отъезда с Шоном.

Семь бед – один ответ, решила Джун и, накинув на футболку легкую джинсовую куртку, выскользнула из дома.

На улице было так тихо, что Джун отчетливо слышала звук собственных шагов. Умолкли даже соловьи, которые каждый вечер давали в Ловенхилле божественные концерты. Ветра не было – листва на деревьях застыла, словно была сделана из металла. Казалось, маленький городок погрузился в глубокий транс.

Джун почувствовала необъяснимую тревогу, словно что-то должно было случиться. Девушка ускорила шаг и уже через десять минут была неподалеку от дома, который снимал Шон. Часовня Уайт Ривер, зловеще белевшая в сумеречной мгле, показалась Джун и впрямь проклятой.

Что за глупые мысли? – тряхнула головой Джун. Я просто разволновалась, и у меня разыгралось воображение… Она поднялась по ступенькам крыльца, чувствуя, как с каждым шагом внутри нарастает тревога.

Джун позвонила в дверь, но открывать ей не спешили. Выждав минуту, она позвонила еще раз. В доме по-прежнему было тихо, хотя свет горел и в гостиной, и на кухне.

Странно… – подумала Джун, теперь уже не на шутку встревоженная. Если даже Шона и Эммета нет дома, то Грэйс или Вилли уж точно должны быть здесь. Не могли же они уйти все сразу? Да еще и оставить включенным свет?

Джун спрыгнула с крыльца и пробралась к окну, выходящему на кухню. Казалось, кухня пустовала. Джун постучала в окно, но ответом ей снова было молчание.

Что за чертовщина?

Поднявшись на крыльцо, Джун снова позвонила, но дом по-прежнему не подавал никаких признаков жизни.

Не выдержав, Джун изо всех сил дернула дверную ручку. Усилие оказалось напрасным – дверь распахнулась, а Джун чуть не свалилась прямо на пороге.

Выходит, дома кто-то есть. Но почему мне не открыли? Неужели никто не услышал трех настойчивых звонков и стука в окно? Что-то не верится…

Джун шагнула в дом и почувствовала, как по коже поползли мурашки. А вдруг с Шоном что-то случилось?! Вдруг самые худшие их ожидания оправдались?!

Забыв всякую осторожность, Джун побежала в гостиную. В гостиной на небольшом диванчике мирно дремал Эммет Мэдлоу.

Джун с облегчением вздохнула и осторожно потрясла мужчину за плечо.

– Эммет, проснитесь… – позвала она. – Вы тут что, все уснули?

Просыпаться Мэдлоу не желал. Он лишь вздохнул и перевернулся на другой бок. Взгляд Джун упал на журнальный столик, стоящий рядом с диваном. На нем красовалась наполовину пустая бутылка виски и три стакана.

Все ясно, хмыкнула про себя Джун. Друзья решили расслабиться. Шон, Эммет… но кто же третий?

– Разве вас не учили, мисс, что нехорошо приходить без приглашения?

Джун вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял совершенно незнакомый мужчина лет пятидесяти. Выглядел он довольно прилично: на нем был элегантный костюм и до блеска начищенные черные ботинки.

А вот и третий, подумала Джун. Но где же Шон?

– А где мистер Милано? – проигнорировав вопрос незнакомца, поинтересовалась она.

Мужчина в блестящих ботинках усмехнулся. Его усмешка показалась Джун недоброй. Но не успела она сообразить, что к чему, как мужчина схватил ее за руку и потащил к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Что вы делаете?! – крикнула Джун. – Вы с ума сошли?!

Мужчина пробормотал под нос, что «так даже лучше», но ответа на свой вопрос Джун не получила. Она вырывалась, пыталась сопротивляться, но тип в блестящих ботинках был гораздо сильнее ее. Джун поняла, что свистеть бесполезно – это не «блошиный рынок» и Большой Боб не примчится ей на выручку…

Страх за собственную жизнь отпустил ее сразу, как только Джун представила, что этот тип в начищенных ботинках мог сделать с Шоном. Сердце ее сжалось от мрачных предчувствий.

– Где Шон?! Что вы с ним сделали?! – едва не плача выкрикнула она, но мужчина молчал и продолжал тащить ее вверх по лестнице.

– Оставь ее в покое! – донеслось до Джун.

Этот голос она не смогла бы перепутать ни с каким другим. Кричал Шон. Значит, он еще жив! Джун почувствовала прилив сил, склонилась к руке незнакомца и Изо всех сил вцепилась в нее зубами. Тот взвыл от боли и оттолкнул Джун так сильно, что она потеряла равновесие и покатилась вниз по лестнице. Последним, что услышала Джун, был крик Шона:

– Оставь ее, слышишь?! Не смей ее трогать!

Джун пришла в себя от того, что яростные потоки воды лупили по ее лицу. Поначалу она не сразу поняла, где находится. Джун попыталась поднять руку, чтобы отереть мокрое лицо, но очень быстро поняла, что это невозможно: ее руки были связаны.

– Очнулась? – голос раздался совсем близко.

Сквозь пелену воды Джун разглядела мужчину, который волок ее по лестнице, и смутные очертания крыши, на которой она почему-то оказалась. Темное небо прорезали стальные вспышки молний – пока Джун была без сознания, началась гроза.

– Где я? – спросила она у мужчины. – Зачем вы меня сюда притащили?

– Какая любопытная девочка… – зловеще усмехнулся тот. – И злющая, как бешеная собака… Надеюсь, после твоего укуса мне не придется делать уколы?

– Что вы сделали с Шоном? – не унималась Джун. – Где он?

– Успокойся, милая. Скоро он будет здесь, с тобой. Думаю, ему будет приятно посмотреть на то, как ты учишься летать…

– О чем это вы? – похолодела Джун.

– Мне показалось, ты догадливее… Ну ничего, очень скоро ты все поймешь…

Джун почувствовала, как сердце стискивает холодная костлявая рука. На секунду ей показалось, что все происходящее – кошмарный сон. Достаточно плотно зажмурить глаза, потом открыть их – и она проснется. И не будет ни этого страшного типа, ни крыши, ни грозы, – только улыбающееся лицо бабушки, которая скажет ей, как обычно: «Просыпайся, милая, завтрак на столе».

Джун зажмурила глаза, а потом открыла их, но ничего не изменилось. Все та же крыша, тот же тип, тот же ливень, хлещущий по лицу.

Джун охватило отчаяние.

– Вы пожалеете об этом! Полиция все равно вас найдет! Немедленно развяжите меня и скажите, где Шон!

– Плевал я на полицию, – холодно бросил тип и легонько толкнул Джун. – А тебя сейчас спасет только умение летать. У тебя есть крылья, любопытная девочка? – ехидно поинтересовался он.

– Вы за это ответите, – пробормотала Джун.

– Может быть. Но вначале я сделаю то, что должен. Ты спрашивала, где Шон? Сейчас я приглашу его на представление. Не сомневаюсь, это будет лучшее кино в его жизни. Жаль только, снимать некому…

– Ты так уверен? – раздался голос за спиной мужчины.

Незнакомец вздрогнул и обернулся. Сквозь пелену дождя Джун удалось разглядеть фигуру Шона. В руках он сжимал пистолет.

– Шон!

Джун бросилась к нему и попыталась обнять, но со связанными руками сделать это было не так-то просто. Шон обнял ее свободной рукой, и девушка прижалась к нему всем телом.

– Все кончено, Кабоди, – бросил незнакомцу Шон. – Сюда уже едет полиция. Ты крупно просчитался, играя на моих страхах. Ты не учел, что страх за любимого человека во много раз сильнее страха за собственную шкуру. Ну и какой из тебя психоаналитик, Кабоди?

Патрик Кабоди опустился на колени и издал такой пронзительный вопль, что у Джун заложило уши…

– Сами понимаете, мне даже в голову не могло прийти, что Патрик Кабоди – отец той девушки, которая закатила сцену во время проб, – пробормотал Шон, поглаживая по шерстке Твинсона. – На поиски записей в архиве ушло слишком много времени, к тому же я не знал, что после проб она покончила с собой. Я узнал об этом только сегодня, от самого Патрика Кабоди.

После тех злосчастных проб она пришла домой, заперлась у себя в комнате, а потом выбросилась из окна. Представляю себе, каково было Кабоди… Но все же мне слабо верится, что провал на пробах – единственная причина ее самоубийства. Может быть, сам Кабоди слишком многого хотел от дочери, давил на нее. Не знаю… Но в конечном итоге я стал для него козлом отпущения.

Он навел обо мне справки и узнал, что я посещаю психоаналитика, а наш семейный доктор, мистер Тавихэм, недавно скончался. Он пришел на съемки в качестве консультанта по психологии уже уверенный в том, что скоро станет моим врачом. Незадолго до этого он начал писать мне письма, чтобы, так сказать, усилить мое желание обратиться к хорошему специалисту. А когда я начал ходить к нему на сеансы, делал все, чтобы изолировать меня от общества. Теперь-то я понимаю, к чему все эти его советы: побудьте в одиночестве, вам полезно побыть одному и прочее… Кабоди – отличный манипулятор. У меня даже мысли не возникало, что его советы и лекарства – всего лишь желание загнать меня в тупик, окончательно измотать мои нервы.

Со временем он начал выписывать мне таблетки, которые, по его словам, должны были блокировать приступы паники. Они действительно блокировали приступы, только я не знал, что из-за этих таблеток повторные приступы становятся лишь сильнее. Я все время чувствовал тревогу, но мне и в голову не приходило, что виной тому не прогрессирующее заболевание, а «чудодейственные» таблетки Кабоди.

Я приходил к нему рассказывать о своих страхах, а он наслаждался, глядя на мое подавленное состояние, и, изображая заинтересованность, читал свои же собственные письма, которые я ему приносил. Патрик Кабоди уже прекрасно знал меня и был уверен, что я не обращусь в полицию…

Я бы и не обратился… Но перед отъездом в Ловенхилл Эммет Мэдлоу предложил мне одну безумную авантюру, которую я немедленно отверг: он решил устроить шумиху вокруг съемок нового фильма, а заодно сделать так, чтобы у меня появился реальный повод для того, чтобы заявить в полицию. Все эти якобы покушения: змея в вазе, украденные таблетки – дело рук Эммета Мэдлоу. Мы даже поссорились с ним из-за этого, хоть я и понимал, что Эммет пытается сделать как лучше…

В конечном итоге он буквально вынудил меня обратиться к вам, офицер Райан. Эммет был уверен, что теперь-то поисками моего анонима точно займутся. Одной из своих целей он точно добился: вокруг съемок «Моих странных друзей» поднялась шумиха. К моим актерам начали ездить родственники, женихи, невесты. Ну и журналисты, естественно. Куда же без них…

Патрик Кабоди знал, что я собираюсь на пару дней уехать из Ловенхилла, а потому сам нагрянул ко мне с визитом, объяснив, что его беспокоит мое состояние. Заключительную часть своего плана – мое наказание – Кабоди решил осуществить здесь, в Ловенхилле. Видно, ему показалось забавным, что я умру в том городке, где снимал свой последний фильм.

Я принял дорогого гостя, как положено. Открыл бутылку виски, попросил Грэйс приготовить что-нибудь вкусное, а водителя Вилли отправил в круглосуточную аптеку за лекарствами, которые настойчиво рекомендовал приобрести Кабоди.

Каким же я был идиотом! Мне ведь даже не показалось странным, что Эммет уснул прямо на диване, что Грэйс почему-то застряла на кухне. Только потом я узнал, что Кабоди оглушил Грэйс, связал и запер в ванной, а Эммету подсыпал в бокал такое количество снотворного, что мой бедный друг мог бы и не проснуться…

То, что в моем доме не только психоаналитик, но и настоящий псих, я понял лишь тогда, когда Патрик Кабоди вытащил пистолет и связал мне руки. Потом он потащил меня на чердак, но тот был заколочен, поэтому Кабоди пришлось хорошенько потрудиться, прежде чем его открыть. А потом… – Шон тяжело сглотнул и покосился на укутанную пледом Джун. – Потом пришла Джун, и вот тогда я испугался по-настоящему. Раньше я думал, что чудес не бывает, офицер. Но когда ко мне пришел мой хорек, я понял, что чудеса есть на свете…

Когда я иду гулять с Твинсоном, то всегда беру с собой овсяное печенье – его любимое лакомство. К счастью, я забыл его выложить и оно осталось лежать в кармане джинсов. Мне удалось дотянуться до кармана, и я раскрошил печенье прямо на веревку, которую мой сообразительный питомец принялся грызть. Уже через несколько минут я смог разорвать свои оковы и полез на чердак…

Патрик Кабоди просчитался в одном: он знал о моем страхе высоты, и ему в голову не могло прийти, что я по доброй воле полезу на крышу, даже если смогу освободиться. Наверное, поэтому он спокойно бросил пистолет под козырьком окна, того, что выходит на крышу… В тот момент я позабыл о страхе. В голове стучала только одна мысль: спасти ее, спасти Джун…

Шон замолчал.

Джун неожиданно почувствовала движение под пледом. Твинсон? Нет, хорек дремал на руках у своего хозяина… Проведя рукой под пледом, Джун нащупала чью-то руку и, крепко сжав эту руку в своей, улыбнулась. Шон повернулся к ней и улыбнулся в ответ. Улыбались не только его губы, но и глаза…

Офицер Райан задал им какой-то вопрос, но ни Джун, ни Шон его не расслышали. Джун подумала о том, что скоро сюда прибежит ее напуганная бабушка, которая будет отчитывать внучку, как маленькую девочку, и громко кричать.

Но Джун ни капельки не боялась. Ведь с ней был мужчина, рядом с которым глупо было бояться кого бы то ни было. И даже бабушку…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю