Текст книги "Земля ужаса"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава XIX

Представьте себя микроскопическим микробом, находящимся на теннисном мяче, каким-то чудесным образом подвешенном в космосе. Поверхность мяча расходится от вас во всех направлениях, и, куда бы вы ни посмотрели, везде есть четкая линия горизонта. Неожиданно вас переносят во внутреннюю часть теннисного мяча, освещенную неподвижным солнцем, висящим точно в центре. Во всех направлениях поверхность загибается вверх, а горизонт отсутствует. Так это было со мной, когда я стоял на берегу реки в Пеллюсидаре.

Можно было подумать, будто я стою в центре полой чаши диаметром около трехсот миль. Воздух прозрачен, солнце ярко сияет, и в этих условиях видимость ограничивается ста пятьюдесятью милями, хотя, конечно, на очень большом расстоянии предметы плохо различимы – на периферии очертания чаши смазывались, превращаясь в дымку.

Дерево, стоявшее на равнине на расстоянии сотни миль, было вполне различимо, а вот гора – нет. Это происходило от того, что под вечным полуденным солнцем дерево отбрасывало тень, а гора – не отбрасывала и не было неба, которое могло бы стать контрастным фоном, поэтому гора видится на одном уровне с землей.

Я могу сказать, что для того чтобы разглядеть дерево за сотню миль, мне потребуется помощь моего воображения; но я легко могу отличить землю от воды даже на периферии моей чаши, так как вода более интенсивно отражает солнечный свет. Я мог видеть, как река, на берегу которой я стоял, впадает в океан в пятидесяти милях от меня.

Мне эти аспекты зрения в Пеллюсидаре были уже знакомы; но представьте себе, как они поразили нас с Перри, когда мы впервые пробились сквозь земную кору из внешнего мира. Да и теперь, зная все это, я так и не привык к отсутствию горизонта.

Итак, я стоял в центре огромной чаши, моими единственными спутниками были мастодонты, и мне необходимо было выработать какой-либо логичный план на будущее.

Масса воды, видневшаяся вдали, была великим неисследованным океаном, у которого было столько же названий, сколько племен жило на его берегах. В одном месте его называли Люрель-Аз, в другом – Дарель-Аз, а за Страной Вечной Тени – Соджар-Аз.

Если мои предположения были верны, я мог дойти по берегу океана до Амоза, а оттуда – до Сари.

Вдали я видел таинственные острова. Какие странные люди и звери населяли эти изумруды, плывущие по лазурному морю? Недостижимое и неизведанное всегда интриговало мое воображение. И я еще раз решил: если мне повезет и я вернусь в Сари, то построю морское судно и исследую водные просторы Пеллюсидара.

Когда я впервые попал сюда в этот мир, я с авторитетным видом рассуждал о многих вещах, о которых, как я понимаю сейчас, ничего не знал или знал очень мало. Я полагал, например, что те вещи, которые охватывал мой опыт, были типичными для всего Пеллюсидара. Я полагал, например, что махары – эти чудовищные рептилии – доминирующая раса во всем Пеллюсидаре, но сейчас я сознавал ничтожность своих знаний, потому что суша Пеллюсидара была огромна, а видел я лишь крохотную ее часть.

Точно так же мое предположение о том, что суша занимала три четверти поверхности Пеллюсидара, – это превышало общую поверхность суши внешнего мира, – основывалось только на теории Перри, предполагавшем, что впадины внешнего мира были возвышениями внутреннего. Таким образом, суша Пеллюсидара соответствовала океанам внешнего мира, но это была всего лишь теория, и я не знал, насколько она достоверна.

Имея морское судно и навигационные инструменты, которые мог изготовить Перри, я стал бы Колумбом, Магелланом и капитаном Куком в одном лице. Для искателя приключений эта перспектива была очень заманчива. Но в данный момент я даже не знал дорогу к себе домой.

Я шел вниз по реке по направлению к морю и обнаружил пещеру, в которой мог поспать; собрав немного ягод и выкопав несколько туберов, чтобы частично унять голод, я забрался внутрь и заснул. Как я уже говорил, я не знаю, сколько продолжается сон в Пеллюсидаре, но, когда я выбрался из пещеры, мастодонтов уже не было, и, хотя я долго звал их, они так и не появились, и я никогда больше их не видел.

Теперь я действительно остался один. Компания этих животных позволяла мне не только чувствовать себя в безопасности, но и не ощущать одиночества, а теперь я представлял собой человека, только что потерявшего последнего друга во всем мире. Вздохнув, я повернул в сторону великого моря, и, вооруженный только маленьким ножом, опять отправился на почти безнадежные поиски Сари.

Вскоре я нашел материалы для изготовления оружия и принялся за работу: я решил сделать лук со стрелами и копье. Я работал не разгибаясь. Конечно, я не знал, сколько времени у меня ушло на это, но закончив изготовление оружия, я уже очень хотел спать. Вы даже представить себе не можете, насколько безопаснее я почувствовал себя, имея, пусть даже примитивное, но вооружение.

Приблизившись к реке, я заметил на расстоянии несколько низких холмов. Они были полностью лишены растительности, что было очень необычно для этого мира буйной тропической зелени, но еще больше меня заинтересовали животные, бродившие по этим холмам.

Они были слишком далеко, чтобы я мог разглядеть их, но, исходя из их количества, я предположил, что это было стадо травоядных животных. Так как я уже давно не ел мяса, меня обрадовала возможность такой охоты, и я принялся подкрадываться к ним поближе, стараясь оставаться незамеченным. Хорошим укрытием для меня оказался нависающий склон берега реки, где я был незаметен с холмов; таким образом, животные не почувствуют меня, пока я не подберусь к ним достаточно близко.

Осторожно и бесшумно я продвигался вперед, пока не убедился, что нахожусь прямо напротив холмов.

Тогда я взобрался наверх по крутому берегу реки и дальше пополз на животе в высокой траве к месту, откуда я надеялся получше разглядеть свои жертвы. Трава резко закончилась у подножия одного из холмов, и мне открылось зрелище, от которого у меня перехватило дыхание.

Холмы состояли из палок, камней и валунов всех размеров, а по ним двигались огромные муравьи, выполняя такую же работу, что и их многочисленные мелкие собратья во внешнем мире, но только в великанских масштабах. Создания эти были огромных размеров, тела их достигали в длину полных шести футов, а самая высокая точка головы была поднята над землей не меньше чем на три фута. И что это были за головы!

Торчащие на них огромные глаза, антенны-усики и мощные жвалы выглядели крайне устрашающе.

Если вы наблюдали в саду за обычным муравьем, несущим груз во много раз тяжелее собственного веса, вы можете получить слабое представление о чрезвычайной силе этих существ. Многие из них таскали огромные валуны, которые смогли бы поднять лишь несколько человек вместе; я также видел одного муравья со стволом большого дерева в жвалах.

То, что я посчитал холмами, было муравейниками.

У подножия каждого холма было расчищено место во много акров, где множество муравьев занимались, как я определил, несмотря на отсутствие знаний в этой области, сельским хозяйством. Они работали на симметрично расположенных полях, на которых произрастали растения и цветы. Ряды были ровными, а растения высажены на одинаковом расстоянии друг от друга.

Куда ни кинь глаз – не просматривалось ни одного сорняка. Каждое растение, росшее на свежевскопанных грядках, было накрыто большим листом для защиты от жарких солнечных лучей.

Я был настолько изумлен, что какое-то время, не двигаясь, наблюдал за строительными и сельскохозяйственными работами этих созданий. Некоторые из них собирали на полях нежные ростки растений, другие добывали мед из цветов и относили его в муравейник. По склонам муравейников в противоположных направлениях спешно двигались потоки этих работников.

Я заметил, что среди муравьев были и такие, которые не работали. Они выглядели крупнее остальных, их жвала были мощнее, чем у их товарищей. Видимо, это были муравьи-солдаты, охранявшие муравьев-рабочих.

Все это заинтересовало меня, но я понял, что не могу лежать здесь вечно, наблюдая за работой муравьев.

Надо было наполнить желудок мясом, и, вздохнув с сожалением, я поднялся на ноги, чтобы уйти. Это была фатальная ошибка.

Когда я тихо лежал, замаскированный травой, я не был виден муравьям, но когда я поднялся, они обнаружили мое присутствие. Я знал, что, несмотря на свои большие глаза, муравьи могли быть слепыми, как некоторые из их видов, но я также знал, что муравьям не нужно зрение, – у них есть чувствительные органы слуха на голове, в трех грудных и двух брюшных сегментах и на ногах, в дополнение к этому их изогнутые усики, или антенны, снабжены окончаниями, которые действуют как органы обоняния, таким образом, даже не видя меня, они могли слышать меня и чувствовать мой запах. Так или иначе, они знали, что я здесь, и несколько больших муравьев-солдат направились в мою сторону.

Одного взгляда на их ужасные морды и мощные жвала было достаточно, чтобы убежать, но, оглянувшись через плечо, я понял, что уже слишком поздно.

Солдаты стремительно неслись ко мне на своих шести мощных ногах.

Я повернулся в их сторону и вложил стрелу в лук.

Мой первый выстрел пришелся прямо в глаз ближнему муравью, и он упал, вереща, на землю. Потом я сбил с ног еще одного, потом еще двух, но все это было бесполезно. Другие подбежали и свалили меня.

Я помню мысли, крутившиеся у меня в голове: наконец-то смерть взяла верх надо мной, и я умру в одиночестве, и никто не будет знать, как и где. Ни моя Диан Прекрасная, если она еще жива, ни добрый старик Перри, ни мои многочисленные новые друзья из внутреннего мира. Я ждал, пока пара этих огромных жвал выдавит из меня жизнь. Двое созданий ощупали меня, потом один из них взял меня за поясницу. Однако он не выпустил из меня внутренности, а легко понес меня так, как если бы вы несли котенка. Но шел он не по прямой, а зигзагами, постоянно натыкаясь моей головой или задевая моими ногами за всевозможные препятствия.

Другие муравьи почти не обращали на меня внимания, лишь некоторые из них ощупывали меня своими антеннами. Это, как мне кажется, были офицеры или какие-то начальники. Возможно, они осматривали меня, чтобы узнать, что я такое, и дать указания, как распорядиться мною дальше.

Бесцельно побродив некоторое время, мой носильщик направился в дыру у подножия холма. Отверстие было небольшим, и я застрял в нем. Дважды муравей попытался протолкнуть меня внутрь, но у него ничего не получилось, тогда он положил меня на землю, схватил за ноги и, пятясь, втащил в дыру.

Я понял, что чувствуют мухи и гусеницы, которых затаскивают в муравейник. Возможно, они, как и я, бросают последний, отчаянный взгляд на прекрасный мир, который покидают навсегда.

Глава XX

Пленение всегда мучительно, но пленение, которое может кончиться только смертью, намного хуже, а когда вас захватывают существа, с которыми вы даже не можете общаться, ужас вашего положения увеличивается во много раз. Если бы я мог поговорить с этими существами, то сумел бы понять, что они собираются сделать со мной, и попытался бы даже выторговать себе освобождение, но в данной ситуации я мог только ожидать конца и предполагать, каков он будет.

Существо затащило меня во внутреннюю часть холма, а потом подняло вверх по туннелю в большую камеру, прямо, как я догадался, под поверхностью земли, поскольку сквозь отверстия куполообразного потолка, проникал солнечный свет.

Наспех осмотрев камеру, я обнаружил в ней несколько муравьев, у троих из них, как я заметил, ненормально увеличенные животы свисали до самых ног.

Время от времени через отверстие в потолке в камеру проникал муравей и с силой проталкивал что-то в глотку одного из трех существ, которые были, как я позже узнал, живыми резервуарами для меда, поставлявшими его для своих товарищей и для существ, которых откармливали на съедение. Я вспомнил, что в детстве читал о существовании таких «горшков с медом» в некоторых муравьиных семьях, но я всегда представлял себе муравьев крошечными существами. Сейчас же вид этих огромных тел был особенно отвратителен.

Мой носильщик бесцеремонно бросил меня на пол камеры и подошел к паре других муравьев. Они начали ощупывать друг друга своими антеннами, видимо, это было способом общения между ними. Затем «мой» муравей вышел из камеры, а оставшиеся не обращали на меня никакого внимания.

Естественно, прежде всего меня занимали мысли о побеге, и, видя, что все муравьи занимаются своими делами, я осторожно начал двигаться в сторону отверстия, через которое меня затащили в камеру.

Так как я знал, что смогу найти дорогу к выходу из муравейника, я стал медленно и осторожно двигаться, чтобы не привлекать к себе внимания существ, работавших снаружи. Но не успел я достигнуть отверстия, как один из муравьев был уже рядом, схватил меня жвалами и затащил обратно в камеру.

—Не трать силы, – раздался голос из тени у стены, – ты не сможешь убежать.

Я посмотрел туда, откуда раздался голос, и увидел фигуру, валявшуюся у стены недалеко от меня.

— Кто ты? – спросил я.

— Пленник, как и ты, – последовал ответ.

Я придвинулся поближе к фигуре. Присутствие человека вселило в меня новую надежду и отвагу. Хотя обладатель голоса был чужаком и, несомненно, врагом, мы могли с ним все-таки составить своего рода компанию. Встретить среди этих молчащих, злобных насекомых представителя моего собственного вида было бесценным даром.

Муравьи не обращали на меня внимания, пока я приближался к своему товарищу по несчастью – ведь я двигался не в сторону выхода. Наконец я разглядел его. Неудивительно, что я не заметил его раньше, так как на фоне затемненной стены камеры он выглядел черным, как ночь. Позже я обнаружил, что у его кожи был легкий медный оттенок.

— Ты здесь единственный пленник? – спросил я.

— Да, – сказал он. – Остальных они сожрали.

Возможно, следующим буду я, но может быть, и ты.

— А убежать нельзя? – спросил я.

—Нет. Ты должен был понять. Ты же попытался — и ничего не получилось.

— Меня зовут Дэвид, – сказал я. – Я из Сари.

— Меня зовут У-Вал, – ответил он. – Я с Рувы.

— Будем друзьями, – предложил я.

—Почему бы и нет? – сказал он. – Мы окружены врагами и скоро умрем.

Пока мы разговаривали, я следил за муравьем, достававшим мед из одного из «горшков», свисавших с потолка. Он спустился по стене вниз и пересек камеру, двигаясь по направлению к нам, а потом неожиданно бросился ко мне, швырнул меня на землю спиной и, удерживая меня, впрыснул в рот мед. После чего заставил меня этот мед проглотить. Когда такое насильственное кормление закончилось, муравей убежал.

Пока я плевался и кашлял, У-Вал хохотал.

—Ты привыкнешь, – сказал он. – Они откормят тебя на убой и не позволят выбирать, какую пищу и сколько тебе есть. Они точно знают, что, в каких количествах и как часто ты должен есть для получения наилучшего результата. Потом они дадут тебе зерно, которое сами пережуют и наполовину переварят. Это вкусно и очень питательно. Тебе понравится.

— Меня вырвет, – сказал я с отвращением.

Он пожал плечами:

—В первый раз – может быть, но ты быстро привыкнешь к этому.

—Если я не буду есть, я не растолстею, тогда они не убьют меня, – предположил я.

—Не будь слишком уверен в этом, – сказал он. – Я думаю, нас откармливают для королевы и ее потомства или, возможно, для муравьев-солдат. Если мы не растолстеем, нас скормят рабам и рабочим муравьям.

—Ты думаешь, что лучше быть съеденным королевой? – спросил я.

— Мне все равно, – сказал он.

—Напрасно, ведь можно ощутить себя более важной персоной!

— Ты шутишь? – спросил он.

— Естественно.

—Мы на Руве шутим редко, – сказал он, – а здесь совсем нет настроения заниматься этим. Я скоро умру, но так хочется еще пожить.

— Где находится Рува? – спросил я.

—Ты что, никогда не слышал о Руве? – удивился он.

— Нет, – признался я.

—Очень странно, – сказал он. – Это – самый главный остров из Плавучих Островов.

— А где они находятся? – спросил я.

— Как где? – удивился он. – В море, конечно.

— Но в каком море? – настаивал я.

—В Бандар-Азе, – объяснил он. – А какие еще есть моря?

—Ну, я видел Корсар-Аз, – ответил я, – Соджар-Аз, Дарель-Аз, Люрель-Аз. Могут быть и другие, про которые я ничего не знаю.

—Есть только одно море, – сказал У-Вал, – Бандар-Аз. Я слышал, что где-то далеко есть люди, которые называют его Люрель-Аз, но это ненастоящее название.

—Если ты живешь на острове, как же ты попал в плен на материке? – спросил я.

—Иногда Рува плавает рядом с материком, тогда мы часто высаживаемся на берег поохотиться – у нас на острове мало мяса, – набрать фруктов и орехов, которые у нас не растут. Если нам повезет, мы можем захватить в рабство несколько мужчин и женщин.

Я охотился на материке, когда меня поймали.

— Но допустим, ты сбежишь…

— Я не сбегу, – ответил он.

—Но только допустим. Сможешь ли ты вернуться на Руву? Может, он уже уплыл?

—Может, но я найду свое каноэ. Если я не обнаружу каноэ, я построю новое и отправлюсь вслед за Рувой. Он плывет очень медленно – я нагоню его.

Муравьи не беспокоили нас, за исключением кормлений, но время тяжким грузом ложилось на наши плечи. Я научился есть пищу, которую они заталкивали в меня, без тошноты, и помню, что спал много раз.

Монотонность становилась почти непереносимой, и я предложил У-Валу: если нам все равно суждено быть убитыми, то не лучше ли погибнуть при попытке к бегству. У-Вал не согласился со мной.

—Я все равно скоро умру, – сказал он. – Я не хочу ускорять это.

Однажды в комнату зашел крылатый муравей, и все другие муравьи собрались вокруг него. Они ощупывали вновь прибывшего и друг друга своими антеннами.

—Хо-хо! – воскликнул У-Вал. – Один из нас скоро умрет.

— Откуда ты знаешь? Что ты имеешь в виду?

—Этот крылатый пришел выбирать пищу или для королевы, или для солдат, а так как мы здесь единственные пленники, то заберут одного из нас или обоих.

— Я буду драться, – сказал я.

—Чем? – спросил он. – Этим маленьким каменным ножом? Может быть, ты убьешь нескольких, но это тебе ничего не даст. Их слишком много.

—Я буду драться, – упрямо повторил я. – Они не убьют меня без сопротивления.

—Хорошо, – сказал У-Вал, – если ты хочешь драться, я тебе помогу, но это нас не спасет.

—Мне доставит удовольствие убить несколько этих адских созданий.

После того как крылатый муравей посовещался со своими собратьями, он подошел к нам и ощупал наши тела своими антеннами с ног до головы, иногда покалывая нашу плоть жвалами. После осмотра он вернулся к другим муравьям.

— Я думаю, ты толще и нежнее, – сказал У-Вал.

— Ты надеешься на это?

—Ну, конечно, я не хочу, чтобы ты погиб, – сказал он, – но и сам не хочу умирать. Кого бы они ни выбрали, я буду драться, как ты предложил.

— Мы можем хотя бы отомстить, убив одного-двух из них, – сказал я.

Крылатый муравей покинул камеру, а немного погодя пришли два здоровенных муравья-солдата. Опять собралось совещание, после которого один из муравьев повел солдат к нам. Он подошел прямо к У-Валу и прикоснулся к нему своими антеннами.

— Это за мной, – сказал У-Вал.

—Если они будут забирать тебя, используй нож, а я помогу тебе, – сказал я.

Подведя к нам солдат, муравей отправился по своим делам, а один из солдат подошел к У-Валу с раскрытыми жвалами.

—Давай! – закричал я У-Валу, – вытаскивая свой каменный нож.

Глава XXI

Когда муравей-солдат почти схватил У-Вала, тот бросился на него с ножом и отсек одну антенну; одновременно я бросился на него с другой стороны и воткнул ему нож в живот. Он тут же повернулся ко мне, пытаясь схватить меня жвалами, но У-Вал снова бросился на него и проткнул ему глаз, в то время как я нанес ему несколько быстрых ударов ножом. Корчась и барахтаясь, солдат упал на бок, и нам пришлось быстро отскочить, чтобы увернуться от его мощных ног.

Второй солдат подошел к своему товарищу и ощупал его, затем он в явной растерянности отступил назад, но каким-то образом связался с другими муравьями, находившимися в комнате. Они тут же засуетились, забегали взад и вперед и, в конце концов, выстроились клином напротив нас.

Зрелище было страшное. Их абсолютное молчание, ужасные, невыразительные морды передавали явную угрозу.

Они почти приблизились к нам, когда с потолка в камеру посыпались камни и обломки горных пород.

Взглянув вверх, я увидел, как кто-то быстро разрывал и расширял отверстие. Один из «горшков для меда» упал на пол и взорвался. Длинный косматый нос просунулся сквозь отверстие в потолке, и в камеру проник узкий длинный язык, который принялся слизывать муравьев, в то время как продолжавший разрушаться потолок вносил дальнейшее смятение в их ряды. Они совсем забыли про нас: у отверстия, ведущего в тоннель, началась свалка. В панике муравьи забирались друг на друга и мешали пройти, а огромный язык продолжал слизывать их, в то время как потолок все рушился и рушился.

Мы с У-Валом прижались к стене в дальнем конце камеры, стараясь избежать падающих валунов. Зверь продолжал разрывать отверстие мощными челюстями.

Длинный сильный язык его обыскал каждый угол комнаты. Дважды он касался наших тел, но каждый раз отбрасывал нас в поисках муравьев. Когда муравьев больше не осталось, язык и голова исчезли из огромной дыры, проделанной этим созданием в вершине муравейника.

Камера была заполнена скальными обломками, достигавшими края отверстия. Они представляли прекрасный путь для бегства, и не было видно ни одного муравья.

– Пошли, – сказал я У-Валу, – выберемся отсюда, пока муравьи не очухались.

Вместе мы вскарабкались на груду камней и выбрались на открытое пространство. Муравьев все еще не было видно, но был виден огромный муравьед, величиной со слона, раскапывавший другую часть муравейника. Внешне он очень походил на южно-американского своего собрата.

Мы с Перри часто размышляли о поразительном сходстве между многими животными Пеллюсидара и внешнего мира: Перри сформулировал теорию для объяснения этого сходства, которая, по моему мнению, основывалась на довольно здравых предпосылках. Уже было доказано, что некоторое время назад там, где сейчас располагается Арктика, существовали тропические условия. И, по мнению Перри, в то время животные свободно проходили через полярное отверстие из внешнего мира во внутренний. Но, как бы то ни было, гигантскому муравьеду мы были обязаны нашими жизнями.

Воодушевленные, мы с У-Валом поспешили прочь от муравейника в сторону океана. Я могу сказать, что ни разу не чувствовал большего облегчения, даже когда бежал из деревни Мизы, короля джукан.

На линии прибоя У-Вал остановился и стал оглядывать океан, прикрывая глаза рукой.

Проследив за его взглядом, я вдруг был поражен изменением морского пейзажа с того момента, как я оглядывал его последний раз.

— Странно, – сказал я.

— Что? – спросил он.

—Последний раз, когда я смотрел на море, здесь были острова. Я ясно видел их. Я не мог ошибиться.

—Ты не ошибся, – ответил У-Вал. – Это были Плавучие Острова, один из которых – Рува.

—Теперь ты больше никогда не увидишь свою родину, – сказал я. – Очень жаль.

—Я увижу ее, – невозмутимо сказал У-Вал, – если, конечно, меня не убьют по дороге к ней.

—Будь у тебя лодка, как бы ты узнал, в какую сторону плыть? – спросил я.

—Я всегда знаю, где находится Рува. Мне трудно тебе объяснить это – я просто знаю. – Он вытянул руку. – Она находится прямо там, за пределами видимости.

Я наблюдал новую грань поразительного инстинкта направления, который наследует каждый житель Пеллюсидара. Рядом со мной был человек, чей дом бесцельно плавал в океане, двигаясь по воле ветра и течений. Но где бы ни находился У-Вал, получив средство передвижения, он мог двигаться прямо к себе домой.

Интересно, было ли это правдой?

Место, в котором У-Вал оставил каноэ, находилось по направлению моего движения, поэтому я пошел вместе с ним.

—Если его там нет, – сказал он, – мне придется построить новое, а пока я буду этим заниматься, Рува будет дрейфовать все дальше и дальше. Надеюсь, я найду свою лодку.

И он нашел ее там, где и спрятал, в высоком тростнике в маленькой заводи.

У-Вал сказал, что перед тем, как отправиться в дальнее путешествие на поиски Рувы, он собирался сделать несколько копий. Во время путешествия на него могли напасть морские твари, а единственным оружием, которым он мог защищаться, были длинные копья.

— Нам понадобится много копий, – сказал он.

—Нам? – повторил я. – Но я не собираюсь путешествовать с тобой.

Он удивленно взглянул на меня.

—Ты не собираешься? Но куда ты пойдешь? Ты говорил мне, что не знаешь, как найти дорогу домой.

Тебе лучше плыть со мной.

—Нет, – сказал я. – Сари не лежит посреди океана, и если я отправлюсь с тобой, я никогда ее не найду, но, держась берега, я могу дойти до Сари, если это тот океан, рядом с которым она расположена.

—Я планировал по-другому, – сказал он, и мне показалось, что голос его звучит угрюмо.

—Я останусь с тобой, пока ты не отплывешь, – произнес я, – мне тоже надо изготовить оружие – короткое копье и лук со стрелами.

Он спросил меня, что такое лук со стрелами. Он никогда о них не слышал. Я рассказал ему, что это такое.

Они показались ему удобными, а в чем-то – и лучше копья.

И снова я принялся за изготовление оружия. Вам может показаться, что мне не везет с оружием, ведь я его все время теряю. Но его изготовление занимает мало времени, так как я делаю его довольно грубо. Тем не менее оно всегда отвечает моим потребностям; и только это в конце концов имеет значение.

У-Вал постоянно возвращался к предложению совместного путешествия. Казалось, он не допускал другого решения и пытался убедить меня в этом.

Я не понимал, почему он был столь настойчив, ведь раньше он не выказывал никакой привязанности ко мне. Нас, совершенно чужих людей, свел случай; общее между нами было то, что мы не были врагами.

У-Вал был красивым парнем, в ярком свете солнца его абсолютно черная кожа отливала медным оттенком.

У него были довольно правильные черты лица. Первые человекообразные существа, увиденные мною в Пеллюсидаре, после того как мы с Перри пробили земную кору, были черными хвостатыми существами, стоявшими на самой низшей ступени эволюции человека.

У-Вал принадлежал совсем к другому типу, абсолютно разумному, как любой представитель белой расы Пеллюсидара.

Сделав оружие, я помог ему изготовить несколько копий, так как обещал оставаться с ним до отплытия.

Наконец копья были готовы, а в лодку перенесен запас воды и пищи. Воду он хранил в секциях растения типа бамбука, в котором, по его словам, вода оставалась свежей в течение долгого времени. Запасы пищи включали туберы и орехи – диета, которую можно было разнообразить свежей рыбой, пойманной в пути.

Когда все было готово, он предложил выспаться перед расставанием, чтобы начать путешествие хорошо отдохнувшими.

Перед пробуждением мне снилась Диан. Она держала мои руки в своих, и вдруг в одном из странных превращений, случающихся во сне, она превратилась в полицейского из Хартфорда, штат Коннектикут, который защелкнул наручники на моих заведенных за спину руках. И при щелчке замка я проснулся.

Я лежал на боку, а У-Вал стоял надо мной. Спросонок я ничего не понимал, а когда пришел в себя, то обнаружил, что мои руки на самом деле были связаны за спиной.

Я не мог взять в толк, что со мной произошло. Воспоминание о сне все еще было свежо в моей памяти. Но что делал в этом сне У-Вал? Он не совмещался с изображением полицейского из Хартфорда – а где был полицейский? Где была Диан?

Наконец я осознал, что нас с У-Валом только двое, значит, это он связал мне руки за спиной. Но зачем?

— У-Вал, – спросил я, – что все это значит?

—Это значит, что ты плывешь со мной на Руву, – ответил он.

— Но я не хочу на Руву.

—Поэтому я и связал тебе руки. Теперь тебе придется плыть со мной. Ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Но зачем я тебе нужен?

Перед тем как ответить, У-Вал немного подумал, а потом сказал:

—Нет причин, почему бы тебе этого не знать, ведь теперь ты не можешь сопротивляться. Я беру тебя на Руву как своего раба.

—Там, откуда я родом, – сказал я, – тебя назвали бы крысой.

— А что такое крыса? – спросил он.

Я использовал английское слово, которое он конечно же не понял.

—Ты почти крыса. У крысы есть хоть какие-то положительные качества, а у тебя нет. Ты принял мою дружбу. Мы вместе пережили заключение и смотрели в лицо смерти, вместе сражались с общим врагом за нашу свободу, вместе бежали. А теперь ты связал меня во сне и хочешь забрать в свою страну как раба.

—Ну и что в этом плохого? – спросил он. – Ты не руванец, значит, мы враги. Ты должен радоваться, что я не убил тебя, пока ты спал. Я оставил тебе жизнь, потому что человек, имеющий рабов, на Руве – важный человек. Теперь, когда у меня есть раб, я могу жениться. Ни одна стоящая женщина на Руве не выйдет замуж за мужчину, у которого нет рабов. Для того чтобы захватить раба, надо быть храбрым человеком и хорошим воином.

— Таким, как ты?

—Мне не нужно никому рассказывать, как я захватил тебя, – сказал он.

— Но я могу рассказать, – напомнил я ему.

— Ты не расскажешь, – сказал он.

— Почему?

— Потому что плохого раба можно убить.

—Мои руки не всегда будут связаны за спиной, – сказал я.

—Тем не менее я могу убить тебя, если ты расскажешь это обо мне.

— Я не буду лгать.

—Тебе лучше помалкивать. Пошли! Пора отправляться. Вставай! – Он пнул меня в ребра. Я был взбешен, но беспомощен.

Нелегко встать на ноги со связанными за спиной руками, но, помогая себе головой, плечами и коленями, я наконец привстал и поднялся на ноги.

У-Вал подтолкнул меня, не слишком нежно, к каноэ.

— Залезай, – приказал он.

Я сел на носу лодки. У-Вал оттолкнул ее от берега, занял место на корме и большим веслом направил каноэ к выходу из заводи в открытое море. Так началось мое путешествие по океану, не нанесенному на карты, в хрупком суденышке, без секстана или компаса, к месту, которое постоянно меняло свое положение.