Текст книги "Земля ужаса"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Ты рассказываешь очень милые сказки на ночь, Зор, – сказал я.

Глава IV

Конечно же, в течение какого-то времени основной темой наших с Зором разговоров были наши отношения с Глак, и пророчества Зора были таковы, что я уже был мертвец – просто оживленный труп. Но после того как я дважды спал и со мной ничего не случилось, мы перешли к другим темам, и Зор рассказал мне, почему он забрел так далеко от Зорама и что привело к его пленению женщинами-воинами Уга.

Зор был очень влюблен в одну девушку из Зорама, которая однажды слишком далеко ушла от деревни и была схвачена налетчиками из другой страны.

Зор немедленно двинулся по следу похитителей и на этом пути прошел через многие незнакомые земли; шел он, по его оценкам, около сотни снов.

Должно быть, он покрыл огромное расстояние – возможно, две-три тысячи миль, – но так и не настиг похитителей девушки и, в конце концов, был схвачен племенем джукан, жившим в огороженной забором деревне в середине огромного леса.

– Я находился там много снов, – рассказывал он, – моя жизнь была в постоянной опасности, так как они все время угрожали убить меня для умиротворения кого-то, кого они называли «Огар». Потом безо всяких видимых причин я неожиданно превратился из пленника в почетного гостя. Мне ничего не объяснили.

Я был волен покидать деревню и возвращаться в нее по своему желанию; и, естественно, при первой же возможности сбежал. Так как в лесу находилось несколько деревень, я побоялся идти в этом направлении из страха быть захваченным жителями других деревень, поэтому я выбрался из долины, собираясь сделать большой крюк; но после того, как я спустился с гор в эту долину, я вновь был схвачен.

– Где лежит долина джукан? – спросил я.

– Там, – ответил он, указывая в направлении заснеженных гор, с одной стороны ограничивавших нашу долину.

– Я думаю, что мне следует двигаться в этом направлении, чтобы попасть в Сари, – сказал я.

– Ты думаешь? – спросил он. – Разве ты не знаешь?

Я покачал головой:

– У меня нет инстинкта жителей Пеллюсидара, который безошибочно ведет их к дому.

– Странно, – сказал он. – Не могу представить себе никого, кто не может идти прямо к дому, где бы он ни находился.

– Видишь ли, я не из Пеллюсидара, – объяснил я, – и поэтому у меня нет этого инстинкта.

– Не из Пеллюсидара? – переспросил он. – Но в мире нет никого, кто был бы не из Пеллюсидара.

– Кроме Пеллюсидара существуют другие миры, Зор, даже если ты про них ничего и не слышал; и я – из одного из таких миров. Он находится прямо у тебя под ногами, на расстоянии около двадцати снов.

Он покачал головой.

– Ты случайно не джуканин, а? – спросил он. – У них тоже много всяких таких идей.

Я рассмеялся.

– Нет, я не джуканин, – успокоил я его, и попытался объяснить ему про другой мир на внешней стороне земной коры, но, конечно, это было далеко за пределами его понимания.

– А я думал, что ты из Сари… – сказал он.

– Сейчас я из Сари. Это моя приемная родина.

– Среди джукан была девушка из Сари, – сказал он. – Она была пленницей не в той деревне, где жил я, а в соседней, неподалеку. Я слышал, как они говорили о ней. Кто-то сказал, что они собираются убить ее для умиротворения Огара. Они все время делают что-то для умиротворения этого Огара, которого ужасно боятся; а после я слышал, что они собирались сделать ее королевой. Они все время меняют свои решения.

– Как звали эту девушку? – спросил я.

– Я не знаю ее имени, – ответил он, – но говорили, что она очень красива. Бедняжка, сейчас она, должно быть, уже мертва; но с этими джуканами ничего нельзя знать заранее. Они могли сделать ее королевой, могли убить или позволить ей убежать.

– Между прочим, – сказал я, – в каком направлении находится Сари? Знаешь, я могу только догадываться об этом.

– Если тебе удастся убежать – а тебе этого никогда не удастся, – тебе придется пересечь вон те горы – это приведет тебя в долину джукан, таким образом, положение твое будет не лучше нынешнего. Если бы мне удалось убежать, я бы тоже пошел в этом направлении, чтобы настичь похитителей Раны.

– Значит, пойдем вместе, – сказал я.

Зор рассмеялся.

– Если ты что-то задумал, ты никогда от этого не отказываешься, да?

– Конечно же, я не перестану думать о побеге, – сказал я ему.

– Да, об этом хорошо мечтать, но мы никогда не уйдем дальше этих джалоков с бакенбардами, наблюдающих за нами каждую минуту.

– Возможность должна представиться, – сказал я.

– Посмотри, что там еще приближается! – воскликнул он, указывая на долину.

Я посмотрел в том направлении и увидел странное зрелище. Даже на таком большом расстоянии я разглядел огромных птиц, верхом на которых сидели человеческие существа.

– Это такие же джалоки, – сказал Зор.

Он закричал об этом стражнице, показывая на приближающихся рукой. Тут же поднялась тревога, и наши женщины-воины начали собираться за деревней.

Они были вооружены ножами, пращами и тростником, который они использовали для дымовой завесы. Примерно каждый десятый воин нес факел, от которого остальные могли зажечь тростник.

Выбежав из деревни, Глак дала каждому из нас по ножу и по праще, протянула нам тростник и приказала присоединиться к женщинам, защищающим деревню.

Мы образовали что-то вроде защитной линии для встречи врага, который был уже достаточно близко, чтобы я мог рассмотреть все в деталях. Воины были женщинами, с густыми бородами, такие же коренастые, как женщины Уга; они сидели верхом на диалах, огромных птицах, очень напоминающих фороракоса, гигантскую птицу из Патагонии времен миоцена, останки которого находили во внешнем мире. Высотой они были семь-восемь футов, с головами больше лошадиных и шеями толщиной в шею лошади. Их длинные мощные ноги оканчивались трехпалыми лапами; скорость их была достаточной для того, чтобы свалить быка; их большие мощные клювы позволяли противостоять самым ужасным плотоядным млекопитающим и динозаврам внутреннего мира. Так как у них были только рудиментарные крылья, они не могли летать, но длинные ноги несли их по земле с невероятной скоростью.

Нападавших было около двадцати. Сначала они приближались к нам медленно; потом, когда между нами осталось около ста ярдов, они прибавили скорость. Наши женщины немедленно зажгли свои факелы и стали швырять их в приближающегося врага; после этого они стали разряжать в противника свои пращи с дротикообразными снарядами. Не все факелы были брошены в первый момент, так что, когда противник приблизился к ослепляющему дыму, у нас еще оставался приличный запас. Наши женщины бросились в атаку; я увидел, что они сражаются как фурии, бесстрашно и безрассудно. Они бросались на врага, стараясь сбить диалов с ног или стащить с них наездников.

Дым вредил нам так же, как противнику, и вскоре я уже беспомощно кашлял и задыхался. Зор сражался бок о бок со мной, но от нас было мало помощи – мы не умели обращаться с пращами.

Неожиданно из удушающего дыма на нас выскочил диал без наездника. Кожаный ремень, из которого состояла его упряжь, волочился по земле. На меня снизошло озарение, и я схватил уздечку огромной птицы.

– Быстрее! – крикнул я Зору. – Возможно, это тот шанс, которого мы ждали. Залезай на него!

Он не колебался ни мгновения и с моей помощью взобрался на спину птицы, беспомощной из-за дыма, которого она наглоталась. После этого Зор затащил на нее и меня.

Мы ничего не знали о том, как управлять этим созданием, но направили его голову в том направлении, в котором хотели двигаться, и принялись лупить его по бокам ногами. Птица побежала сначала медленно, нащупывая дорогу сквозь дым, но, наконец, выскочив на менее задымленное место и почуяв возможность убежать от ядовитых газов, рванула, как испуганный кролик; мы с Зором с трудом держались на ее спине.

Мы направлялись прямо к горам, за которыми лежала страна джукан, не боясь, что наш побег заметят раньше, чем окончится битва и рассеется дым.

Вот это была поездка! Нас смог бы обогнать только другой диал или железнодорожный экспресс. Птица была напугана и мчалась изо всех сил. Однако мы все еще могли удерживать ее в нужном нам направлении.

Когда мы достигли подножия гор, птица устала и замедлила свой бег, и вскоре мы перешли на быстрый шаг, поднимаясь в гору. А горы были очень высоки!

Над нами сверкали снеговые шапки – зрелище, необычное для Пеллюсидара.

– Это – идеальный способ путешествовать, – сказал я Зору. – Я никогда не путешествовал по Пеллюсидару так быстро. Нам очень повезло, что мы захватили этого диала, надеюсь, мы сможем найти для него пищу.

– Если вопрос в этом, – ответил Зор, – диал сам его решит.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Он съест нас.

Но он не съел нас, а мы не задерживали его слишком долго. Диал, достигнув границы снегов, категорически отказался идти дальше. А так как он стал слишком воинственным, нам пришлось отпустить его.

Глава V

В Пеллюсидаре почти повсеместно стоит вечная весна, и у жителей внутреннего мира очень простая одежда, чаще всего – набедренная повязка и сандалии. Атмосфера у поверхности немного плотнее, чем во внешнем мире, благодаря центростремительным силам, но по той же причине слой ее значительно тоньше, чем на поверхности земной коры. В результате этого в горах чрезвычайно холодно, так что вы вполне можете понять, почему мы с Зором не задерживались в снежной области горных вершин.

Когда Зор покинул долину джукан, он шел этой же дорогой, так что нам не пришлось долго искать проход.

Солнце сияло над нами в чистом небе, но все равно было очень холодно, ведь мы были почти полностью обнаженными и промерзли до костей. Я могу вас уверить, что мы почувствовали облегчение, когда пересекли самую высокую часть горы и начали спуск.

Тропа, по которой мы шли, была протоптана дикими животными, переходящими из одной долины в другую; к счастью, на этой тропе нам не встретились плотоядные животные, пока мы находились выше уровня лесов. А спастись от них мы могли только на деревьях.

Руками мы ничего не смогли бы сделать с ними: каменный нож – плохое оружие против пещерного медведя, могучего райта внутреннего мира, достигающего восьми футов в высоту до плеча и двадцати футов в длину – абсолютный двойник «ursus spelaeus», бродившего во внешнем мире одновременно с людьми палеолита. От пращей также было мало толку, так как мы владели ими очень плохо.

Возможно, вы представите себе, насколько беспомощным чувствуешь себя, будучи голым и безоружным в этом жестоком мире. Часто я удивлялся, как человек вообще смог выжить и здесь, и во внешнем мире, так плохо вооруженный Природой и для защиты, и для нападения. Утверждают, что окружающая среда – основной определяющий фактор в развитии видов; мне всегда казалось странным, что человек не столь же быстроног, как антилопа, ведь окружающая среда, в которой он жил веками, заставляла его проводить многие часы без сна и покоя, спасаясь от огромных зверей, которых невозможно было победить голыми руками или даже ножом и дубиной. Лично мне кажется, что человечество развилось в очень лесистом месте, там, где под рукой всегда есть дерево, чтобы, воспользовавшись им, убежать от ужасных созданий, которые постоянно охотились на людей.

Наконец мы попали в более теплые места со множеством деревьев; и нам очень повезло, что там были эти деревья, ведь первым встреченным нами животным был тараг – огромный полосатый тигр.

Большие животные чрезвычайно быстроноги; а когда они видят жертву, они действуют так стремительно, что, если у предполагаемой жертвы нет пути для побега или она недостаточно вооружена, результат легко предсказуем – она служит им обедом. Хищники Пеллюсидара всегда голодны, их огромные тела требуют много пищи для восполнения энергии, теряемой при их постоянной активности. Кажется, что они всегда бродят поблизости. Я ни разу не видел ни одного из них спокойно лежащим.

Встреченного нами тарага мы с Зором углядели одновременно, сразу после того, как он заметил нас. Он бросился на нас без промедления и на огромной скорости. Мы с Зором закричали друг другу: «Ищи дерево!»

Когда зверь устремился к нам, я находился прямо на его пути, на меня он и бросился; он почти схватил меня, когда я забирался на дерево. Пытаясь достать меня, он когтями царапнул одну из моих сандалий.

Зор сидел на соседнем дереве, смотрел на меня и улыбался.

– Это нам предупреждение, – сказал он. – Мы должны смотреть в оба.

– Нам нужно оружие, – ответил я. – Это куда важнее.

– Интересно, где ты собираешься его взять, – сказал он.

– Сделаю, – ответил я.

– Какое оружие?

– Пару луков со стрелами для начала и два коротких тяжелых метательных копья.

– Что такое лук со стрелами? – спросил он.

Я объяснил ему как смог, но он покачал головой.

– Люди Зорама убивают копьями даже райтов и типдаров. Копье и нож – вот все оружие, которое мне нужно.

Некоторое время спустя тараг убежал; мы слезли на землю и немного погодя обнаружили хорошее место для лагеря на берегу маленькой речки. К счастью, нам не пришлось искать его слишком долго, иначе нам было бы несдобровать, ведь место для лагеря в Пеллюсидаре должно представлять собой надежную защиту от хищников, а таким местом может быть только пещера, вход в которую можно забаррикадировать.

В этом прекрасном мире быстро привыкаешь к тому, что на тебя постоянно охотятся, и первое время это держало мои нервы в постоянном напряжении. Но постепенно это начинало восприниматься как нечто само собой разумеющееся, так же как во внешнем мире воспринимаются опасности дорожного движения, преступность и другие угрозы жизни, столь щедро предоставляемые цивилизацией.

Мы нашли пещеру в паре футов над поверхностью воды, в скале, омываемой горным потоком, – чистым, прохладным потоком, в котором, как мы знали, не было опасных рептилий, что было очень важно для нас, так как для проникновения в пещеру нам пришлось войти в поток. Это было идеальное место; а поскольку ни один из нас ни разу не выспался с момента пленения женщинами-воинами Уга, мы были рады возможности полежать в безопасном месте и хорошенько отдохнуть.

Осмотрев пещеру и обнаружив, что она не заселена, суха и достаточно просторна для того, чтобы нам было в ней удобно, мы сделали постели и вскоре заснули.

Не знаю, как долго я спал. Может быть, час или неделю по вашему времени; самым важным было то, что, проснувшись, я чувствовал себя полностью отдохнувшим. Лишь одно мучило меня – я был зверски голоден.

Глава VI

Люди редко ценят маленькие жизненные удобства, пока по каким-либо причинам не лишаются их. Скорее всего, у вас есть перочинный нож, а где-то в доме или в гараже есть долото и пила и, возможно, рубанок и топор; также весьма вероятно, что, будучи цивилизованным человеком и имея все эти острые орудия, вы можете, потратив массу времени, изготовить пригодный к использованию лук со стрелами, выбрав у столяра необходимые материалы более или менее подходящих размеров. В это время у вас будет достаточно еды в холодильнике и не будет рядом огромных, невероятных диких хищников, ожидающих своей очереди поохотиться за вами. Хотя условия и будут идеальными, вам все равно придется проделать большую работу. Теперь представьте ситуацию, в которой в вашем распоряжении всего лишь каменный нож, голые руки и, скажем так, подножные материалы. Добавьте к этому то, что вы голодны и что наполнение вашего желудка зависит в основном от лука и стрелы, не говоря уж о спасении вашей жизни от нападений бесчисленных диких зверей, мечтающих о вашей плоти. Именно в такой ситуации я оказался, проснувшись после долгого сна, однако это не доставило мне ненужного беспокойства, так как к этому времени я уже полностью приспособился к превратностям жизни в каменном веке.

Вскоре проснулся Зор, и мы отправились на поиски материалов для нашего оружия. Нам не понадобилось много времени, чтобы найти в богатой растительности Пеллюсидара твердые породы дерева, встречающиеся здесь достаточно редко.

Разновидности рода «таксус» широко распространены по всему Пеллюсидару; уже давно я обнаружил, что из этого дерева получаются самые лучшие луки. Для стрел я использовал прямой полый тростник, который при сушке становится очень прочным. Наконечники, которые я вставил в стрелы, были сделаны из дерева, обожженного на огне.

Современный спортсмен-лучник из цивилизованного мира внешней части земной коры, вне всякого сомнения, рассмеялся бы над грубым луком, изготовленным мною на краю Долины джуканов. Если он пользуется тисовым луком, то знает, что древесина для него сушится в течение трех лет, перед тем как из нее согнут лук, и после этого его не используют еще два года; но я не мог ждать пять лет без еды, поэтому отрезал приглянувшуюся мне ветку каменным ножом, ободрал с нее кору и грубо заострил от центра к обоим краям. Я предпочитаю шестифутовый лук весом восемьдесят фунтов для трехфутовых стрел – из-за огромных размеров и живучести некоторых зверей, обитающих здесь; но, конечно, мой лук не сразу стал таким. Каждый раз, когда мы разводили костер, я старался понемногу подсушивать его, и он постепенно приобретал полную свою мощь. Тетиву для луков я могу изготавливать из некоторых длинноволокнистых растений, но даже лучшие из них не служат долго, и мне постоянно приходится заменять их.

Пока я занимался луком и стрелами, Зор изготовил пару коротких, тяжелых копий, похожих на те, которыми пользуются воины Зорама. Это – грозное оружие, но оно неэффективно на расстоянии более ста футов, при этом их должен метать очень мощный мужчина, а мои стрелы могут пробить сердце самого крупного зверя на таком расстоянии.

Во время изготовления оружия мы питались лишь орехами и фруктами, но, закончив работу, мы немедленно отправились на поиски мяса; это привело нас в долину, большая часть которой была покрыта густым лесом. Дичь встретила нас настороженно, и это говорило о том, что на нее уже охотились; таким образом, здесь были люди. Наконец я сделал очень слабый выстрел и ранил антилопу, убежавшую в лес вместе со стрелой. Так как я был уверен, что рано или поздно рана свалит ее с ног, а я никогда не позволял себе продлевать мучения раненого животного, мы углубились в лес по следам нашей жертвы.

Выслеживание не представляло труда, так как путь антилопы был четко отмечен пятнами крови. Догнав ее, я добил животное другой стрелой, выстрелив в сердце.

Во время разделки антилопы мы несколько утратили бдительность, и были за это наказаны.

– Приветствуем, – раздался рядом чей-то голос.

Оглянувшись, я увидел не меньше двадцати воинов, вышедших из-за деревьев позади нас.

– Джукане, – прошептал Зор.

Их внешность была поразительной. Грубо подстриженные волосы росли перпендикулярно поверхности их черепов; зрачки глаз были довольно малы и полностью окружены белком; вялые отвислые их рты у многих были открыты.

– Почему вы охотитесь в нашем лесу? – спросил тот, кто заговорил первым.

– Потому что мы голодны, – ответил я.

– Тогда вас накормят, – сказал он. – Пойдемте с нами в деревню. Вы будете дорогими гостями деревни Мизы, нашего короля.

Судя по тому, что Зор рассказывал мне об этих людях, не было ничего опасного в том, чтобы пойти в одну из их деревень. Но мы все-таки рассчитывали пройти по краю леса, минуя их деревни.

– Мы не имеем ничего против посещения вашей деревни, – ответил я. – Но мы очень спешим и идем в другую сторону.

– Вы идете в нашу деревню, – сказал предводитель. Его голос повысился и начал ломаться от неожиданного возбуждения, и я увидел, что мой отказ разозлил его.

– Да, – сказали несколько других воинов, – вы идете в нашу деревню. – Казалось, они тоже вот-вот потеряют контроль над собой.

– Да, конечно, – ответил я, – если вы так приглашаете нас, мы сделаем это с радостью, но нам не хотелось бы доставлять вам столько беспокойства.

– Так-то лучше, – сказал предводитель. – Сейчас мы все пойдем в деревню, поедим и будем счастливы.

– Думаю, мы попались, – сказал Зор, когда воины окружили нас и повели в глубь леса. – Они могут продолжать вести себя дружески, – говорил он, – но невозможно предсказать, как изменится их настроение.

Я думаю, нам не стоит возражать им, ты же видишь, даже легкий намек на несогласие приводит их в ярость.

– Что будем злить их, – сказал я.

Мы прошли какое-то расстояние по лесу, пока не достигли деревни, окруженной грубым частоколом.

Деревня стояла на небольшой поляне посреди леса.

Воины у ворот узнали наших сопровождающих и пропустили нас внутрь. У деревни был странный вид. Очевидно, она строилась без всякого плана, дома располагались в соответствии с капризом каждого хозяина. Результатом был абсолютный беспорядок. Здесь не было улиц в том смысле, в каком мы понимаем это, так как пространство между домами нельзя было назвать улицей. Иногда оно было всего пару футов шириной, а иногда – больше двадцати. Конструкция домов была столь же причудлива, как их расположение, среди них не было и двух, построенных по одному плану. Одни были сделаны из небольших бревен, другие – из плетеной лозы, обмазанной грязью, или из коры; многие были просто из травы, уложенной на легкий каркас.

Они были квадратными, круглыми, овальными или коническими. Я заметил также башню двадцати футов высотой; рядом с ней стояла травяная хижина не выше трех футов от земли. Вместо двери у нее был открытый проем, размеры которого позволяли жильцам пролезать внутрь на локтях и коленях.

В узких проходах между домами играли дети, готовили пищу женщины и слонялись мужчины, так что наш эскорт с большим трудом пробился к центру деревни. Мы постоянно натыкались или наступали на мужчин, женщин и детей, большинство из которых не обращало на нас никакого внимания, в то время как другие ужасно свирепели, если мы касались их.

Во время нашего короткого путешествия по деревне мы заметили несколько странных картин. Один мужчина, сидящий перед своей дверью, неожиданно изо всех сил ударил себя камнем по голове.

– Стой, – закричал он, – или я убью тебя.

– Правда убьешь? – спросил он сам себя, и снова ударил по своей голове; после этого он выронил камень и, задыхаясь, упал на землю.

Я не знаю, чем закончилась его ссора с самим собой, так как мы завернули за угол дома и потеряли его из виду.

Немного дальше мы наткнулись на женщину, державшую вниз головой кричащего ребенка и пытавшуюся перерезать ему горло каменным ножом. Этого я не смог вынести: я схватил ее за руку и отдернул от горла ребенка.

– Зачем ты делаешь это? – спросил я.

– Этот ребенок никогда не болел, – ответила она, – значит с ним что-то не так. Я хочу избавить его от несчастий.

Вдруг ее глаза загорелись яростью, она прыгнула вперед и сделала попытку ударить меня ножом.

Я отбил ее удар, и одновременно с этим один из моих сопровождающих сбил ее с ног древком своего копья, в то время как другой грубо толкнул меня вперед по узкому проходу.

– Не лезь не в свое дело, – закричал он, – если не хочешь неприятностей.

– Но вы же не собираетесь позволить этой женщине убить ребенка? – спросил я.

– Почему я должен вмешиваться? Когда-нибудь мне самому захочется перерезать чье-нибудь горло, и я не хочу, чтобы кто-нибудь мешал моему веселью. Возможно, мне даже захочется перерезать горло тебе.

– Неплохая мысль, – заметил другой воин.

Мы повернули за угол дома, и через мгновение я снова услышал крики ребенка, но ничего не мог с этим поделать: теперь мне нужно было думать о моем собственном горле.

Наконец мы вышли на открытое пространство перед низкой, перекошенной, дико выглядевшей конструкцией. Это был дворец Мизы, короля. В центре площади перед дворцом стояла огромная, гротескная, непристойная деревянная фигура, представляющая собой существо, бывшее наполовину человеком, а наполовину – зверем. Вокруг нее, словно акробаты, ходили «колесом» несколько человек. Казалось, никто не обращал на них внимания, хотя на площади было много людей.

Проходя мимо фигуры, каждый член нашего эскорта сказал: «Приветствую, Огар!» Они заставили нас с Зором приветствовать эту фигуру таким же способом, после чего мы двинулись ко дворцу.

– Это Огар, – сказал один из наших сопровождающих. – Вы должны всегда приветствовать его, когда проходите мимо. Все мы – дети Огара. Мы обязаны ему всем. Он сделал нас такими, какие мы есть. Он дал нам наш великий разум. Он сделал нас самыми прекрасными, самыми богатыми, самыми сильными людьми Пеллюсидара.

– Кто эти люди, которые кувыркаются вокруг него? – спросил я.

– Это – жрецы Огара, – ответил воин.

– А что они делают? – спросил я.

– Они молятся за всю деревню, – ответил он. – Они берегут наше время. Если бы они не молились, пришлось бы молиться нам самим; а молитвы очень утомительны.

– Это я вижу, – сказал я.

Нас пропустили во дворец, который был самым причудливым и сумасшедшим строением, которое я когда-либо видел; здесь предводитель наших сопровождающих передал нас другому джуканину, распорядителю дворца.

– Вот, – сказал он, – несколько очень добрых друзей, которые пришли навестить Мизу и принесли ему подарки. Не перережь по какой-нибудь случайности им горло и не позволяй другим сделать это, если только они не откажутся поговорить с Мизой, который, я знаю, очень хочет побеседовать с ними.

Когда мы вошли, дворецкий сидел на полу. Увидев нас, он не поднялся и не прекратил своего занятия. Он отпустил наш эскорт и попросил меня и Зора сесть на пол и присоединиться к нему.

В грязном полу он выкопал ямку кончиком своего ножа, в эту ямку начал вливать смесь воды и вынутой им земли до тех пор, пока ямка не оказалась заполненной веществом наподобие мягкой глины; после этого он взял часть его в руку, придал форму шара, расплющил и осторожно положил на пол рядом с собой.

Он наклонил к нам голову и сделал рукой приглашающий жест в сторону ямки.

– Пожалуйста, присоединяйтесь, – сказал он. – Это не только изысканное развлечение, но и хорошее упражнение для просветления и воспитания характера.

Мы с Зором, вместе с дворецким принялись за изготовление пирогов из грязи.