Текст книги "Её победа"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Кристин скептически скривила губы.

– Думаю, в случае с Тимом все по-другому. И я даже догадываюсь почему. Знаешь, у меня сразу возникло ощущение, что он не из любопытства захотел заняться парашютным спортом, а из настоящей любви к экстриму. Наверняка этот парень уже сотню раз заглядывал в глаза опасности, наверняка прошел солидную школу жизни.

– А при чем здесь его отношение к тебе? – озадаченно спросила Марта.

Кристин невесело усмехнулась.

– Я сразу поняла, что он ожидал увидеть своего нового инструктора совсем другим – этаким здоровым, крепким парнем, героем. А тут вдруг перед ним предстаю я – не отличающаяся ни высоким ростом, ни накачанными мышцами женщина! Он обозлился, оскорбился даже.

Лицо Марты, до настоящего момента сосредоточенное, неожиданно расцвело лукавой улыбкой.

– Но ведь в таком случае у тебя есть все шансы завоевать его сердце. Скоро он узнает, чего ты стоишь, и взглянет на тебя совершенно по-другому! – воскликнула она с воодушевлением.

– Если вообще явится в среду, – не заразившись энтузиазмом сестры, пробормотала Кристин.

– Явится как миленький! – заявила Марта. – Вот увидишь! Хотя бы из любопытства.

Кристин посмотрела на нее с недоверием.

– Ты думаешь?

– Даже не сомневаюсь. – Марта улыбнулась шире, и в сердце Кристин затеплилась надежда. – А когда его мнение о тебе переменится, он сразу увидит, какая ты у нас красавица!

– Скажешь тоже, – пробормотала Кристин, убирая за ухо выбившуюся каштановую прядь.

– Эй, не скромничай! – Марта подмигнула.

Кристин взглянула на нее и вдруг, почувствовав приятное умиротворение, расслабилась.

– Как я рада, что ты опять дома, – сказала она, медленно откидываясь на спинку дивана и не спуская с сестры глаз. – Я так соскучилась по нашей болтовне, по таким вот совместным ужинам при свечах! – Подумав о чем-то, она неожиданно встрепенулась и сдвинула брови. – Надеюсь, ты побудешь в Вашингтоне подольше, не какую-нибудь недельку, как в прошлый раз?

Марта с сожалением вздохнула.

– Увы, не получится.

– Как не получится? Что ты хочешь этим сказать? – спросила Кристин, подаваясь вперед.

– Через четыре дня мне позарез надо быть опять в Париже, – произнесла сестра.

Несколько мгновений Кристин смотрела на нее не моргая, потом внезапно разразилась смехом.

– Эй, что это тебя развеселило? – требовательно спросила Марта.

– Выходит, за какие-то три дня ты планируешь закрутить в Вашингтоне роман? – сквозь смех выдавила из себя Кристин.

Марта пожала плечами.

– Ну да. А что в этом такого?

2

Тим в тот же вечер, вернувшись домой около десяти, схватил телефонный справочник и принялся просматривать адреса других существующих в городе и его окрестностях аэроклубов.

Где-то на уровне подсознания он понимал, что занимается этим напрасно, лишь из желания убедить себя в том, что ему хочется навек забыть о Кристин Рэнфилд. От этого он ощущал внутренний дискомфорт и сильнее нервничал.

Утром, перед началом рабочего дня, в его кабинет, как обычно, заглянул отец.

Пол Хеннеси основал свое небольшое кондитерское предприятие пятнадцать лет назад. Ныне выпускаемая на нем продукция пользовалась в американской столице большим спросом, поэтому дела у старшего Хеннеси шли довольно успешно.

В один прекрасный день он планировал передать управление своим детищем единственному сыну Тиму. Парень он был талантливый и смышленый, хотя пока больше интересовался лазаньем по горам и укрощением волн. Пола это не пугало. В молодости он и сам обожал испытать себя на прочность, а после того как обзавелся семьей, остепенился, задумался о будущем, стал мечтать не о риске, а о стабильности. Он надеялся, что с сыном, когда придет время, произойдет то же самое, и не пытался препятствовать ему увлечениям альпинизмом, серфингом, сноубордом и прочим. Тем более что со своими обязанностями главы технологического отдела Тим вот уже полгода справлялся как нельзя лучше.

– Как дела? Какие новости? – спросил сына Пол и тут заметил на его столе выпуск «Парашютиста». – Что, придумал себе новое развлечение? С парашютом собрался прыгнуть?

– Привет. – Тим оторвал взгляд от монитора, посмотрел на отца и недовольно скривился. – Да, собрался. Вот только инструктор мне попался кошмарный, не инструктор даже, а инструкторша. Молодая, от горшка два вершка. Короче, абсолютно не внушает доверия. Я решил, пока не поздно, перейти в другой клуб.

Пол пожал плечами, явно не придав его словам особого значения.

– Перейди, – произнес он бесстрастно. – Надеюсь, ты не забыл о сегодняшнем собрании?

Тим неожиданно для себя почувствовал горькое разочарование оттого, что отец так быстро сменил тему, что не расспросил, какая она, эта инструкторша, не дал ему возможности еще раз многословно и возмущенно описать ее и тем самым сильнее убедить себя в правильности принятого решения.

– Нет, о собрании я не забыл, – медленно и нехотя ответил он.

– Прекрасно. В десять в моем кабинете. – Пол уже повернулся и взялся за дверную ручку, но вдруг опять посмотрел на сына, на этот раз более внимательно. – А как ты себя чувствуешь? Случайно не заболел?

– Нет, – ответил Тим. – Я здоров как бык.

Отец кивнул и вышел.

– Как два быка, – пробормотал Тим, внезапно действительно ощутив себя больным.

В душе его шла какая-то странная борьба, на первый взгляд яйца выеденного не стоившая, а при более серьезном рассмотрении – невероятно важная, чуть ли не судьбоносная. Он чувствовал, что вот-вот вступит в новый жизненный этап, очень значительный, важный, и не мог понять, откуда это ощущение взялось, ломал над этим голову и, неизвестно почему, вновь и вновь возвращался мыслями к Кристин Рэнфилд.

Просидев минут пятнадцать в задумчивости, Тим спохватился и продолжил работать. Дела помогли ему отвлечься от тревожных мыслей, а заодно послужили достойным объяснением тому, почему за весь день у него не нашлось свободной минутки, чтобы позвонить в другой аэроклуб.

Направляясь около восьми вечера домой и размышляя о том, что из-за обилия работы ему скоро вообще придется отказаться от личной жизни, он испытывал тайное ликование оттого, что все оставалось по-прежнему.

Следующий день прошел примерно так же. И в половине шестого Тим с наигранным неудовольствием пробурчал себе под нос, что придется ехать к этой малявке Рэнфилд, потому что до поисков другого инструктора у него руки так и не дошли.

Он вышел на улицу, сильно хмурясь, но к машине едва не побежал, подгоняемый какими-то неведомыми силами. Тимом владело странное нетерпение, обострившееся в тот момент, когда он остановился на парковочной площадке у парашютного клуба. До встречи с Кристин оставалось несколько минут.

А вдруг сегодня она не придет? – ни с того ни с сего мелькнуло у него в голове, и ему захотелось мгновенно перенестись из машины в кабинет, где проходили занятия по теоретической подготовке, чтобы поскорее убедиться в обратном.

Что это со мной? – тут же с раздражением подумал Тим, нарочито медленно вылезая из «форда» и стараясь придать лицу выражение небрежного безразличия. Уж не тронулся ли я от переизбытка экстрима рассудком? С таким пылом уверял Дейвиса, что видеть больше эту штучку не желаю, а сам примчался сюда на десять минут раньше, да еще и терзаюсь какими-то нелепыми страхами! Уму непостижимо!

Он опять сел в машину и заставил себя подумать о чем-нибудь другом, отвлечься мыслями от Кристин Рэнфилд и своего нежелания-желания видеть ее. А спустя семь минут, наметив план работы на завтрашнее утро, снова вышел из «форда» и направился к зданию, в котором проводились теоретические занятия.

Кристин стояла у стола. Тим вошел в тот момент, когда она о чем-то размышляла, рассеянно водя по подбородку указательным пальцем.

За те несколько секунд, в которые, еще не зная, кто пришел, она медленно поворачивалась к двери лицом, Тим успел рассмотреть то, чего не увидел, точнее, на что не обратил внимания позавчера. Узкие, но крепкие плечи и высокую грудь, обтянутые белой футболкой, точеную шею с трогательным завитком волос, не пожелавшим быть стянутым в тугой узел вместе с остальными. По-волевому сжатые и, несмотря на это, кажущиеся даже на расстоянии мягкими и теплыми полные губы. Длинные для ее невысокого роста ноги, сегодня скрытые от глаз посторонних брюками цвета хаки, с накладными карманами по бокам.

Все произошло очень быстро, и Тим изумился, не узнавая себя. Раньше у него не было ни времени, ни желания, ни интереса разглядывать в женщинах такие мелочи, как непокорный завиток на шее. Наверное, потому, что до сего времени видел в женских прелестях лишь источник удовольствия, ничего больше.

А теперь? – мысленно спросил он себя и ощутил странное смущение, которого, как ему казалось, в его открытой, неугомонной душе не должно было быть ни капли.

В это самое мгновение Кристин Рэнфилд устремила на него свой задумчивый и даже в этой задумчивости бунтарский взгляд. Ему в голову, заставая врасплох, хлынула кровь, и Тим напрягся, стараясь не выказать свои непонятные переживания. Через пару секунд он расслабился и заставил себя снисходительно улыбнуться уголком губ.

– Здравствуйте, Мишель Фурнье! – в меру громко, отчетливо и весьма вежливо произнес Тим, широким твердым шагом проходя к парте у окна, за которой сидел в прошлый раз.

Кое-кто из собравшихся в классе засмеялся.

– Здравствуйте, – сдержанно ответила Кристин, не выражая ни словом, ни интонацией ни обиды, ни гнева, ни раздражения.

Тим уселся и испытующе посмотрел на бесстрастное лицо Кристин Рэнфилд, пытаясь угадать, поняла ли она, что он опять издевался над ней, и знает ли она, кто такой Мишель Фурнье.

В кабинет вошли, произнеся слова приветствия, три девушки. Кристин ответила им и посмотрела на часы.

– Ровно шесть. Все в сборе?

– Нет! – послышалось из коридора.

Через мгновение дверь распахнулась и на пороге появился запыхавшийся подросток лет семнадцати. Его имени Тим не помнил.

– Здрасьте!

Кристин посмотрела на мальчишку, и ее лицо озарилось открытой улыбкой.

– Здравствуйте, Сэм, – дружелюбно поприветствовала она его. – Проходите, садитесь.

– Простите за опоздание, – пробормотал парнишка, шаркающей походкой направляясь к одной из парт, за которой уже сидел и подавал ему какие-то знаки его рыжеволосый приятель-ровесник.

– А вы и не опоздали, – сказала своим мелодичным голосом Кристин. – Ну, разве что на несколько секунд. – Она подмигнула Сэму, и тот, покраснев, расплылся в улыбке. – На втором занятии по теоретической подготовке подобное прощается. Итак, достаньте, пожалуйста, тетради и ручки. Сегодня мы поговорим об устройстве учебно-тренировочного парашюта. Основные моменты вам необходимо записать.

Все зашумели, извлекая из рюкзаков и сумок блокноты и письменные принадлежности, а Тим обвел сотоварищей растерянным взглядом. На прошлом занятии он был так поглощен размышлениями о Кристин Рэнфилд и о постыдной необходимости ей подчиняться, что, видимо, кое-что прослушал.

– Готовы? – Кристин обвела собравшихся взглядом и остановила его на Тиме. – А у вас что, уникальная память?

– Нет, – ответил Тим, шире расправляя плечи и таким образом маскируя свое замешательство.

– Но записывать то, что я собираюсь вам рассказать, вы, насколько я понимаю, не намерены? – Кристин смотрела прямо в его глаза, и Тиму казалось, что она издевается над ним в отместку за его шпильки.

– Не собираюсь, – подтвердил он.

– Почему?

– По очень простой причине. Я сегодня заработался и совсем забыл, что надо взять тетрадь и ручку, – сказал Тим, не без удовольствия подчеркивая, что он здесь один из наиболее взрослых и серьезных людей.

Кристин молча достала из внутреннего ящика стола кожаный рюкзачок, открыла его и извлекла оттуда блокнот с изображением забавного щенка на обложке. Ручку она взяла со своего стола и положила ее вместе с блокнотом перед Тимом.

– В следующий раз будьте внимательнее.

– Спасибо, – произнес Тим, пораженный ее комментарием.

Я ведь не признался, что вовсе не услышал на прошлом занятии ее слов, подумал он изумленно. Сказал, что заработался сегодня. А она как будто мысли мои прочитала. Не иначе как телепатка! Нет, современных женщин надо бояться как огня, подальше от них держаться, черт бы их всех побрал!

– Итак, начнем, – спокойно произнесла меж тем Кристин.

В течение всего последующего часа в душе Тима шла борьба. Он слушал размеренные, удивительно доходчивые объяснения Кристин и с каждой минутой все больше и больше убеждался в том, что она отменно справляется со своей работой… во всяком случае, на данном этапе.

Ха! – саркастически ухмылялся в его голове какой-то другой, исполненный ехидства и враждебности голос. Расхаживать у плакатов с картинками и что-то там рассказывать, пусть даже очень складно, способен любой дурак! Роль парашютиста-инструктора не для женщин, не для того они созданы, эти хрупкие прелестные создания, не для того. Им бы глаза да губы красить, красоваться у зеркала, покупать наряды и радоваться, а позднее рожать и воспитывать детей. Вот эти занятия для них самые подходящие. Ведь даже если эта Кристин и парашютисткой окажется неплохой, даже если обучит нас всему, что требуется, все равно в критической ситуации она не сумеет быстро взвесить все «за» и «против», чтобы решить, как действовать, и заорет от страха «мамочка!». Я уверен в этом на все сто…

Час пролетел незаметно.

– Принуждать вас заучивать все, что вы записали сегодня, наизусть, я не стану. Но попрошу еще раз внимательно просмотреть пометки и уяснить главное, – оглядывая группу выразительным взглядом, произнесла Кристин. – А теперь можете быть свободны. Жду вас в пятницу. Всем счастливо!

Тим неторопливо поднялся, двумя широкими шагами приблизился к столу и положил ручку на край, а блокнот приподнял в руке и вопросительно взглянул на Кристин.

– Я исписал всего три листа. Может, я вырву их, а…

– Не стоит, – перебила его Кристин, непринужденно улыбнувшись. – Блокноты – моя страсть со школьных времен. У меня дома их видимо-невидимо. В основном без единой записи. – Она кивнула на блокнот в руке Тима. – Этот можете оставить себе.

– Спасибо.

На мгновение Тиму показалось, что его закаленное в экстремальных условиях сердце от этих простых и искренних слов Кристин, от ее доброго жеста, от открытой улыбки вдруг размягчилось и растаяло, а скапливавшееся в нем с понедельника негодование чуть было не исчезло без следа. Но он тут же подумал, что этот маленький бунтарь с прямым взглядом гораздо лучше смотрелся бы где-нибудь в школе среди детишек или в весеннем саду на фоне распустившихся цветов.

Его охватило необоримое желание высказать Кристин хотя бы сотую долю тех мыслей, что успели его посетить за непродолжительное время их знакомства. Проводив нетерпеливым взглядом попрощавшихся с Кристин и вышедших из кабинета последними Сэма и его рыжего друга, он прищурился и испытующе на нее посмотрел.

– Можно задать вам один вопрос?

Кристин насторожилась, явно что-то заподозрив.

– Какой?

– Вы уверены, что не ошиблись в выборе занятия? И не думали ли когда-нибудь посвятить себя чему-нибудь другому, более подходящему для женщины?

Лицо Кристин напряглось. Глаза слегка потемнели, как вода в пруду перед грозой, губы сжались сильнее обычного. Тим подумал, что сейчас она взорвется. Наговорит ему чего-нибудь резкого, повысит голос, посоветует не совать нос не в свои дела и не забывать о субординации.

Но ничего подобного не произошло. Как оказалось, Кристин Рэнфилд обладала еще и редкой для женщины выдержкой и прекрасно умела управлять своими эмоциями.

– Во-первых, вы собирались задать мне всего один вопрос, а задали два, – произнесла она настолько ровно и невозмутимо, что Тим тут же понял: он ничего подобными расспросами не добьется. – А во-вторых… – продолжила Кристин так же спокойно.

– А во-вторых, это не мое дело, – перебил ее Тим, почувствовав острое желание прекратить нелепую беседу. Или хотя бы отложить ее до лучших времен. – Простите, что заговорил с вами об этом. Ничего не смог с собой поделать.

Кристин понимающе кивнула.

– Советую поучиться усмирять свои внезапные порывы. Парашютисту это необходимо. До пятницы.

Она спокойным жестом достала из стола рюкзак и, больше ни разу не взглянув на Тима, вышла из кабинета.

Некоторое время он остолбенело стоял на месте. Потом с силой сжал пальцы в кулак и ударил по столу.

– Вот чертовка!

Тим стиснул зубы, отчаянно тряхнул головой и, передразнивая Кристин, – извиваясь всем телом, как кокетничающая женщина, – произнес:

– Советую поучиться усмирять свои внезапные порывы!.. Она советует! Это мне-то!

Он еще раз ударил кулаком по столу, зло, как на врага, взглянул на щенка с растопыренными ушами на обложке блокнота и, подавив в себе желание швырнуть этот блокнот куда-нибудь в угол, тоже вышел.

Нет уж, теперь я ни за что не перейду к другому инструктору, думал он, направляясь домой. Буду ходить на все занятия и поддевать эту суперумную парашютистку при каждой удобной возможности. До чего распоясались эти женщины! Подумать страшно!

Несмотря на то что это был ее последний перед отъездом вечер в родном Вашингтоне, Марта, вернувшись от родителей буквально пять минут спустя после прихода Кристин, изъявила желание поужинать не дома, а в каком-нибудь «уютном местечке с располагающей для задушевной беседы обстановкой».

Кристин повезла ее в открывшийся недавно недалеко от их дома ресторанчик под игривым названием «Вам сюда».

По дороге, занявшей не более семи минут, сестры молчали. Сердца обеих перед очередным расставанием грызла тоска.

Заговорили только после того, как сделали заказ.

– Ну, рассказывай, – произнесла Марта.

– О чем? – спросила Кристин, делая вид, будто не понимает, что хочет услышать от нее сестра.

Марта склонила голову набок и посмотрела на Кристин с укоризной.

– Не прикидывайся дурочкой. Сегодня у тебя было второе занятие с новой группой. Мне интересно, приходил ли этот твой Тим и, если да, то, как себя вел, отпускал ли опять шуточки, короче говоря, все в подробностях.

Появился официант с бокалом вина и стаканом сока, Кристин тут же отпила сока, смачивая внезапно пересохшее горло.

– Да, он приходил, – ответила она неохотно. – Здороваясь, назвал меня Мишелем Фурнье, вежливо так, отчетливо.

Марта усмехнулась.

– Каким еще Мишелем Фурнье? Кто это?

– Один парашютист, француз, бывший десантник, рекордсмен мира, – объяснила Кристин. – Собирается прыгнуть с воздушного шара с высоты в сорок тысяч метров, то есть почти из космоса. Этому Фурнье лет под шестьдесят.

– Ничего себе задумочка! И в столь преклонном возрасте! – Марта вытаращила глаза, изображая изумление, затем улыбнулась. – А этот твой Тим парень с юмором.

– Умоляю, перестань называть его моим, – попросила Кристин, опять поднося к губам стакан. – Мне от этого тошно делается.

Марта взяла свой бокал, задумчиво полюбовалась красным, таинственно светящимся в сиянии желтых ламп вином, сделала глоток и перевела взгляд на сестру.

– Он по-прежнему тебе нравится?

Кристин нервно усмехнулась.

– Представь себе, да. Нравится, как это ни странно, даже еще больше. Смешно, правда? Этот тип издевается надо мной, а я по нему страдаю!

– Ничего, ничего, – утешающе произнесла Марта. – У меня такое чувство, что все не так уж и безнадежно.

Разговор на несколько минут прервался – принесли заказ. Папарделле с оливками и сыром «Фета», печеный картофель с огуречно-творожной начинкой и салаты.

Марта оглядела блюда с нескрываемым удовольствием.

– Хоть мама и накормила меня до отвала, я уже опять проголодалась. – Она наклонила голову к тарелке и понюхала ароматную разноцветную смесь плоских макарон папарделле, сыра, лука, кедровых орешков, цукини и маслин. – Класс! Пахнет просто восхитительно! Говоришь, этот ресторан открылся совсем недавно?

– Да, – ответила Кристин, с улыбкой наблюдая за своей никогда не унывающей и вечно голодной сестрой. – Месяца три назад.

Марта попробовала папарделле и одобрительно кивнула в знак того, что ей очень нравится. Потом, вспомнив о сердечных делах сестры, встрепенулась и устремила на нее горящий взгляд.

– Так вот, я говорю, у меня такое чувство, что отчаиваться тебе рано, – произнесла она, проглотив то, что было у нее во рту. – Сама посуди: ну разве пришел бы сегодня этот Тим в клуб, если бы проникся к тебе настоящей неприязнью, если бы на сто процентов был убежден, что инструктор из тебя никудышный?

Кристин пожала плечами и помешала вилкой макароны, орешки и овощи в тарелке.

– Я вообще его не понимаю, – призналась она. – Сегодня у него не оказалось тетради и ручки, скорее всего потому, что в понедельник его величество не желали слушать, что я говорю. Я дала ему блокнот. По окончании занятия он подошел ко мне, сказал, что исписал всего три листа и может вырвать их. Я ответила, забирай, мол, этот блокнот насовсем…

Кристин замолчала, поджала губы и, казалось, ушла в себя.

– И? – подождав минуту, нетерпеливо спросила Марта. – Он по достоинству оценил твой благородный жест?

– Ничего особо благородного в моем жесте не было, – пробормотала Кристин. – Подумаешь, отдала какой-то там блокнот! И вообще главное не в этом.

– В чем же? – поинтересовалась Марта, не забыв отправить в рот очередную порцию восхитительных папарделле.

– В том, что, поблагодарив меня, Тим не ушел, а дождался, пока класс опустеет, и спросил, может ли задать мне вопрос.

Марта прекратила жевать и замерла, выражая всем своим видом, что жаждет услышать все в деталях.

– Угадай, что он спросил, – произнесла Кристин, немного сужая свои каре-зеленые глаза.

– Согласна ли ты в субботу прийти к нему на свидание? – предположила Марта.

Сестра фыркнула.

– Естественно нет. Ни о каких свиданиях у нас и речи идти не может. – И она пересказала состоявшийся у них с Тимом диалог. – Если бы ты видела, как вытянулось его лицо, – с довольным видом закончила Кристин.

Марта покачала головой.

– Ну и ну! Я же говорю, он к тебе неравнодушен. В противном случае никогда бы ничего подобного не выкинул… А ты молодец. Так с ними и надо! И что было дальше?

– Дальше? – Кристин повела плечом. – Я спокойно сказала «до пятницы», взяла рюкзак и ушла. А Тим остался стоять как вкопанный.

– Отлично, отлично! – воодушевленно произнесла Марта. – Значит, ты до сих пор никак не дала ему понять, что он тебе нравится?

– Конечно нет, – твердо ответила ей сестра. – На его насмешки я не реагирую, веду себя с ним, как со всеми. Как бы сильно мне ни понравился парень…

– Ты никогда не подашь виду, – договорила за нее Марта.

– Вот именно, – ответила Кристин.

– Ты тоже не меняешься, – произнесла она с улыбкой. – И правильно. Девушек, которых приходится завоевывать, больше ценят.

В ответ сестра скривила рот.

– Тим даже не думает меня завоевывать. Просто его задел сам факт: я, молодая, невысокая женщина, и вдруг инструктор такого орла, как он. Ему не хочется с этим смиряться, и в то же время разбирает любопытство, как же все сложится и чем эта история закончится.

– Верно, верно, ему любопытно, – с чувством поддакнула Марта. – Но со временем он и завоевать тебя постарается, доверься моему чутью.

– Хотелось бы, но… – Кристин посмотрела на разрумянившееся от вина и волнительной беседы лицо сестры и вспомнила о том, что завтра им вновь предстоит расстаться. – Как жаль, что ты побыла дома так недолго! Завтра вечером я от тоски по тебе буду с ума сходить.

Сияющие глаза Марты мгновенно померкли и наполнились грустью.

– Я тоже буду скучать… по всем вам, а в особенности, конечно, по тебе, – произнесла она жалобным голосом, протягивая свои полноватые белые руки и сжимая худощавые и крепкие руки сестры. – Только давай не будем так уж сильно убиваться. Надо думать о том, что скоро мы опять встретимся, опять обо всем друг другу расскажем, поделимся новостями.

– Когда это, скоро? – спросила Кристин.

Марта пожала плечами.

– Еще не знаю… – Ее глаза вновь засияли. – Послушай, ты ведь сказала, что летом поедешь на соревнования в Испанию?

Сестра кивнула.

– Да, в июле.

– Ну вот в июле и встретимся! – восторженно провозгласила Марта. – Обещаю, что на несколько дней вырвусь в Испанию.

– Ловлю тебя на слове, – сказала Кристин, улыбаясь и сжимая руки Марты в ответ.