Текст книги "Лицо любви"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

О своем визите Кристина сообщила Вайолетт сегодня утром, как только задумала занять у нее денег. Та приняла известие о встрече с радостью, но встревожилась, когда крестница сказала, что разговор пойдет серьезный, и встретила ее восклицанием:

– Ответь сразу: ты не больна?

Кристина переступила порог огромного, оформленного в ласковых светлых тонах дома и поцеловала крестную в щеку.

– Почти нет.

– Значит, проблема все же в здоровье! – Вайолетт прижала руку к идеально накрашенным губам.

– Нет, нет, не волнуйся, – поспешила успокоить ее Кристина. – Проблема совсем в другом. Я сказала «почти» только потому, что несколько дней промучилась простудой и только-только выздоровела.

– Правда выздоровела? – Вайолетт наклонила вперед голову и внимательно изучила лицо крестницы. – Выглядишь немного усталой. И в то же время… как будто очень даже неплохо.

Кристина засмеялась.

– Вот и отлично. Ну что, так и будешь держать меня в дверях? Или все же пригласишь в гостиную? – с шутливой ворчливостью спросила она.

– Конечно, пойдем. – Вайолетт обняла любимицу за плечи и повела в самую чудесную комнату во всем громадине-доме – пропитанную светом и уютом нежно-персиковую гостиную.

Кристина выложила крестной все как есть: рассказала о бесконечных придирках Олсуорси и о тоске по любимой работе. Когда же перешла к идее начать собственное дело, Вайолетт хлопнула в ладоши.

– Вот-вот, – воодушевленно произнесла она. – Я только недавно о тебе размышляла и вдруг задалась вопросом: а почему бы нашей Кристи не открыть личный салон? Ты ведь упорная, самостоятельная, решительная.

Неужели? Кристина удивленно взглянула на Вайолетт. Та, будто прочтя ее мысли, закивала.

– Да-да, моя дорогая! Ты именно такая. Посмотри на Аллегру. Девице двадцать два года, а она по сей день живет за счет папочки и не думает становиться самостоятельной. А Марта? Постоянно ввязывается в сомнительные истории, родителям не радость приносит, а одну головную боль. Ты же совсем другое дело!

Кристина повела плечом. На старшую сестру, Марту, и младшую, Аллегру, она никогда не равнялась, даже где-то презирала их за несерьезное отношение к жизни, а отчасти жалела. Тем не менее не считала и себя особенно самостоятельной и решительной. Весной ей исполнилось двадцать восемь, а твердой почвы под ногами до сих пор не было – не определилась ни личная жизнь, ни профессиональная.

– Может, я и другое дело, но похвастаться чем-то заслуживающим внимания пока не в состоянии, – проговорила она, снова вдруг испугавшись, что дела у нее не пойдут.

– Неправда, – решительно возразила Вайолетт. – Ты прекрасно окончила колледж и успела стать высококлассным парикмахером-визажистом!

Кристина усмехнулась.

– Визажист в официантском фартуке!

– Это были временные трудности. Теперь все позади, и ты нашла правильный путь. Денег на первые расходы я тебе дам.

Кристина посмотрела на крестную с признательностью и любовью. Что бы она делала без нее, без Беатрис, без… Фредерика? Да-да, он уже прочно входил в список людей, вселявших в нее уверенность, хоть и как будто был еще совсем ей незнаком.

Как странно, подумала она, прикусывая нижнюю губу. И как приятно думать о нем, считать его другом. Только ли дружеские он вызывает во мне чувства? Боже, опять я за свое!

Она снова перевела взгляд на Вайолетт, взяла и легонько сжала ее руку.

– Ты как добрая волшебница. Я ведь для того и приехала, чтобы попросить у тебя в долг, а ты взяла и предложила денег сама.

– Я и есть добрая волшебница. – Вайолетт рассмеялась звенящим молодым смехом. Она и сама была молода, несмотря на пятидесятипятилетний возраст: всегда подтянутая, ухоженная, с легким румянцем на все еще гладких щеках и здоровым блеском живых юных глаз. – Поэтому денег дам тебе не в долг, а просто так. Пусть это будет подарок к следующему Рождеству. Оно ведь уже не за горами.

Кристина распрямила спину и подняла руки.

– Нет, – настойчиво запротестовала она. – Ты же знаешь, я этого не люблю. Я здоровая, взрослая, полна сил – пользоваться деньгами, которые заработала не я… Нет. Это не в моих правилах.

Вайолетт потрепала ее по распущенным темным волосам.

– Ты еще споришь, когда я называю тебя упорной и решительной. – Она снова звонко засмеялась, и от сомнений, вновь закравшихся в душу Кристины, вдруг не осталось и следа.

Вайолетт еще немного поуговаривала племянницу принять деньги в качестве рождественского подарка, но та твердо стояла на своем и в конце концов взяла нужную сумму под невысокий процент, пообещав, что вернет все до последнего цента, как только ее дела пойдут в гору.

После, вдоволь наговорившись про будущий салон Кристины, они поболтали за чашкой кофе на посторонние темы: обменялись семейными новостями, в сотый раз порассуждали о том, правильно ли сделали родители Кристины, переехав из Нью-Йорка в Филадельфию. Вайолетт считала, что ее давняя подруга Мэри – мать Кристины – просто создана для нью-йоркской театральной жизни. Мэри когда-то разделяла ее мнение, но в один прекрасный день устала от бешеных ритмов Большого Яблока и возгорелась желанием переселиться на малую родину, в пригород Филадельфии.

– А с Оливером у вас как? – неожиданно полюбопытствовала Вайолетт.

Кристина хотела было с невозмутимым видом ответить «все хорошо». Но чувства снова взяли верх над умением быть светски спокойной, и, тяжело вздохнув, она развела руками.

– Даже не знаю…

Вайолетт ласково провела рукой по волосам крестницы.

– Признаюсь честно: мне всегда казалось, что вы друг другу… не очень подходите.

У Кристины вдруг не выдержали нервы. Она прекрасно сознавала, что и Вайолетт и Беатрис болеют за нее душой, потому и говорят об Оливере именно то, что действительно думают, дабы предостеречь ее, оградить от беды. И понимала, что слова их верные, потому от безысходности ужасно страдала.

– Да что вы, сговорились, что ли?! – воскликнула она, вскакивая с дивана.

Вайолетт изумленно вскинула брови.

– Кто «вы»?

Кристина прижала руки к лицу и сокрушенно покачала головой.

– Ты и Беатрис. Она буквально вчера говорила мне примерно то же… Извини, что я вспылила. Наверное, просто устала. И потом эта болезнь, увольнение…

– Еще и сложности с Оливером, – сочувственно добавила Вайолетт.

Кристина тяжело опустилась на прежнее место.

– Угу.

Помолчали. Вайолетт никогда не пыталась лезть в душу – терпеливо ждала, когда собеседник сам ей откроется, даже если разговаривала с самыми близкими.

– Надеюсь, все скоро образуется, – сказала наконец Кристина, заставляя себя улыбнуться. – Во всяком случае, в работе. Иначе не может быть, когда вокруг тебя заботливые друзья. Если бы ты знала, сколько уверенности вы в меня вселяете – ты, Беатрис, Фред… – Она резко замолчала, будто поймав себя на том, что выбалтывает посторонним чужую тайну.

– Фред? – осторожно переспросила Вайолетт, недоуменно глядя на крестницу. – Кто такой Фред?

– Не Фред, – сказала Кристина, жутко смущаясь, – а Фредерик. Я – вчера случайно встретилась с одним парнем, – торопливо пояснила она. – Оказалось, мы когда-то учились вместе. Вроде бы очень неплохой человек, проникся моими проблемами, затеями, предложил помощь. И… даже странно… – Она хихикнула, словно пытаясь в чем-то оправдаться. – Представляешь, он может понять меня с полуслова, мысли прочитать, прямо как ты. – Она деланно небрежно махнула рукой. – Впрочем, скорее всего, это обманчивое впечатление. Слишком уж плохо я его знаю.

– Женат? – как будто ненавязчиво, но в то же время пристально глядя на крестницу, спросила Вайолетт.

Кристина пожала плечами.

– Понятия не имею. А какая разница? – Она нахмурила брови, делая вид, что возмущена. – Только, пожалуйста, не подумай, будто я интересуюсь им как мужчиной. Ничего подобного я к нему не питаю, даже не надейся. Если мы и продолжим общаться, то только по-дружески, никак иначе. Я совершенно серьезно говорю, можешь не сомневаться. Мне с Оливером бы разобраться, даже с ним одним все слишком запутанно… – Она замолчала, вдруг осознав, что чересчур пространно и горячо доказывает то, что и не пытаются оспорить.

Выгляжу круглой дурой, мелькнула в ее голове мысль. Интересно, что она про меня теперь думает.

Вайолетт улыбнулась матерински теплой улыбкой.

– С Оливером непременно стоит разобраться, если уж возникли какие-то запутанные проблемы в ваших отношениях. И мой тебе совет: хорошенько прислушайся к сердцу. Оно не обманет.

Серьезно побеседовать с Оливером Кристина решила, как только вышла от Вайолетт. Следовало прямо сказать ему, что такие отношения ее не устраивают, что она устала от вечных недомолвок, его беспочвенного раздражения и странностей. Если у него к ней были какие-то претензии, пусть объяснит, какие именно. Продолжать жить, как в последнее время, было уже невыносимо.

План не удался. Оливер приехал действительно лишь на следующий день, причем поздно вечером, еще и почему-то злой. Быстро почувствовав, в каком он настроении, Кристина изумленно покачала головой.

– Морской воздух, если я правильно понимаю, не пошел тебе на пользу?

Оливер сделал театральный жест.

– Представь себе! И знаешь почему?

Кристина пожала плечами.

– Даже не догадываюсь.

Оливер наклонился вперед и раздраженно покачал перед ее лицом поднятым указательным пальцем.

– Потому что вчера, когда я позвонил тебе, ты, вместо того чтобы поддержать меня, стала делать грязные намеки. Я до сих пор на взводе, все из-за твоего дурацкого недоверия.

Кристина округлила глаза.

– У тебя хватает наглости винить во всем меня? Ты пропадаешь до ночи неизвестно где, рассказываешь историю про какого-то там журналистика, наутро внезапно уезжаешь в неизвестном направлении…

– В неизвестном? – вскипел Оливер. – Оказывается, ты еще и не слушала меня! Я, по-моему, ясно объяснил, куда направляюсь и зачем!

Кристина примирительно подняла руки и как могла спокойно произнесла:

– Хорошо, хорошо. Но я ведь не видела, куда ты ездил. Меня с тобой рядом не было. Может, ты вообще провел все это время в студии… – До нее только сейчас дошло, что говорит она совсем не то – во всяком случае, не то, что поспособствовало бы улучшению отношений.

Оливер покраснел, гневно раздул ноздри. И вдруг разразился криком, как свинцовая туча – проливным дождем.

– Еще скажи, что я провел это время не один, а с любовницей! С тремя любовницами, с целой дюжиной! Вот до чего докатилась твоя подозрительность: ты теперь не веришь ни одному моему слову! А я, дурак, живу мечтой: подруга, мол, у меня чуткая, сердечная. Все всегда поймет без лишних слов, никогда намеренно не обидит. Получается, я глубоко заблуждался – наши отношения совсем другие!

Почувствовав себя невообразимо виноватой, Кристина взяла разбушевавшегося бойфренда за руку, но тот выдернул ее.

– Болван! Какой же я болван! Даже смешно.

– Успокойся! – громко, чтобы Оливер услышал, и в то же время полным раскаяния голосом произнесла Кристина. – Пожалуйста, успокойся, и давай поговорим.

– О чем? – грозно потребовал Оливер.

– О наших отношениях, о будущем, – сказала Кристина, интуитивно чувствуя, что совместного будущего у них нет, и ощущая одновременно горечь и облегчение. – Меня тоже изводит мысль: что-то у нас не так. – Она подняла руки, будто безмолвно прося сжалиться над ней.

Оливера ее жест не тронул.

– Мне сейчас совсем не до разговоров, – категорично заявил он. – Обсудим, как строить отношения дальше, потом, в более мирное время.

Не добавляя больше ни слова, он с важным видом пошел в спальню. Через пять минут до съежившейся от несчастья Кристины донесся шум воды из ванной.

Теперь его не дождешься, с тоской подумала она. Специально будет лежать в ванне до последнего, чтобы я сильнее измучилась. Надо идти спать.

Она погрузилась в сладость сна, едва голова коснулась подушки, – слишком уж устала за сегодняшний бесконечный день. Впрочем, то была приятная усталость. С самого утра позвонила Беатрис, и они вместе поездили по сдаваемым в аренду офисам. Беатрис работала агентом по недвижимости и занялась подбором подходящих для подруги вариантов без малейшего промедления. В итоге буквально через полтора дня после рождения блестящей идеи Кристина уже счастливо исследовала две довольно просторные комнаты, которые с помощью Беатрис ей удалось снять за вполне приемлемую плату.

Всю вторую половину дня она рассматривала каталоги офисной мебели, ремонтных материалов и парикмахерских принадлежностей, делала по телефону заказы и составляла список предстоящих дел.

Отныне время, хоть и ощущалось теперь более полно, потекло быстрее, а жить стало гораздо интереснее. Оливер уходил, как обычно, очень рано, а вечером был мрачный и всем своим видом давал понять: разговаривать я не готов и сегодня, даже не думай ко мне приставать. Кристина и не думала. За делами личные проблемы не казались настолько важными, как прежде, да и размышлять о них подолгу было совсем некогда.

О Фредерике думала довольно часто – теперь о нем напоминало все вокруг. Вид прохожих мужчин в идеально отглаженных костюмах, мелькнувшие в толпе блестящие глаза, напевный смех, даже настолько простые слова, как «ланч» и «ресторан», или упоминания об Австралии.

Но раздумывать о нем постоянно тоже не было времени. Внимание сосредоточивалось на решении текущих проблем, справляясь с которыми, Кристина чувствовала небывалое удовлетворение.

Фредерик позвонил днем в пятницу. Кристина как раз обдумывала, какие выбрать светильники для парикмахерского зала, и ответила на звонок, не посмотрев, определился ли номер.

– Алло?

– Здравствуй, Кристина! – прозвучал из трубки волнующе низкий знакомый голос.

– Фредерик! – вырвалось у Кристины, и она тут же прижала к губам руку, испугавшись, что произнесла имя бывшего одноклассника слишком уж радостно.

– Как дела с салоном? – поинтересовался он. – Наверняка уже есть чем похвастать?

Кристина обвела счастливым взглядом покрашенные в светло-серый цвет стены вокруг и кивнула.

– Есть. Благодаря подруге я уже нашла подходящее помещение, постепенно устраиваюсь.

– Ужасно рад за тебя, – неподдельно довольным голосом ответил Фредерик. – Что планируешь делать завтра?

– В первой половине дня буду занята в салоне, – ответила Кристина, вспоминая, какой мрачный в последнее время ходит Оливер, и внутренне содрогаясь. Провести выходной в обществе улыбчивого Фредерика хотелось всем сердцем, но чувство долга перед Оливером и привитая с малых лет порядочность вступали с душой в жаркий спор.

– С утра я тоже занят, – сказал Фредерик. – А после обеда могу пригласить тебя до послезавтрашнего вечера на Кейп-Код – мы собираемся туда с друзьями, задумали устроить себе маленькие каникулы.

Кристина на миг представила, что Фредерик знакомит ее с близкими друзьями и как они шумной толпой бродят по побережью, но тотчас испугалась своих мыслей и почувствовала себя злостной изменницей.

– Я бы с удовольствием, но… – поспешно проговорила она, пытаясь подобрать такие слова, чтобы не обидеть Фредерика. – Понимаешь…

– Прекрасно понимаю, – помог ей выкрутиться он. – У тебя есть друг, ты, даже если что-то у вас не ладится, не можешь и не хочешь его обижать.

Кристина с облегчением вздохнула.

– Правильно.

– Прости, если оскорбил тебя дурацким предложением, Просто подумал: вдруг твой парень будет, как всегда, очень занят и, может, отпустит тебя отдохнуть. Мы ведь не вдвоем поехали бы, а целой гурьбой.

В самом деле, чего здесь преступного? – задалась вопросом Кристина. Оливер уезжает, как только чувствует в этом потребность, – почему нельзя развлечься и мне? Я ведь в последнее время тоже чертовски устала.

В какое-то мгновение она уже чуть было не ответила согласием, но сердцу снова возразило вездесущее чувство долга. Проклятье! Кристина в отчаянии покачала головой.

– Не извиняйся, Фредерик. И спасибо, что пригласил меня. Здорово было бы съездить с вами, но… Сейчас, скорее всего, не получится. Может, как-нибудь в другой раз?

– В другой так в другой, – как будто ничуть не расстроившись, ответил Фредерик. Кристину это почему-то даже задело. – Тогда, может, просто погуляем по городу? – неожиданно предложил он тем же спокойным тоном.

– Когда? – не поняла Кристина.

– Завтра после обеда, как только мы оба освободимся. Обещаю не мучить тебя своим обществом долго: выкрои для меня пару часиков, этого мне будет вполне достаточно.

– Ты же собрался с друзьями на Кейп-Код, – недоуменно проговорила Кристина.

– Без тебя я, пожалуй, не поеду, – ответил Фредерик, и у Кристины на миг все замерло внутри. – Только ничего такого не подумай, – поспешил добавить он. – Мне в эту субботу очень хочется тебя увидеть – просто так, чтобы пообщаться. Побродим где-нибудь в парке. У большинства людей на столь простые и милые развлечения никак не находится времени.

Мысли у Кристины в голове вдруг окончательно перепутались. Захотелось выведать, с какой это стати Фредерик Хейворд предпочитает двухчасовую прогулку с ней поездке с друзьями на отдых, и разобраться в собственных странных чувствах, понять, имеет ли она на встречи с ним право. Но громче других говорило желание очутиться вдвоем с этим парнем на парковой аллее.

– Хорошо, – с готовностью ответила она. – В течение двух часов я буду завтра в твоем полном распоряжении. – Она с опозданием поняла, что пошутила неоднозначно, и ее щеки залило краской.

Фредерик, видимо, подумал о том же, потому ответил не сразу. А когда заговорил, Кристина тотчас определила по его голосу, что он улыбается, и сильнее смутилась.

– Замечательно, одноклассница. Буду ждать завтрашнего дня с большим нетерпением.

Фредерик собрался несколькими минутами раньше назначенного времени и в ожидании остановился у большого окна в гостиной. Погода, как по заказу, стояла на редкость солнечная. Сентябрь в этом году радовал теплом, и смотреть на желтеющую листву в саду было ничуть не грустно, даже отрадно.

Мысли потекли в привычном для последних дней направлении: перед глазами возник образ Кристины, и сердце согрела будоражащая кровь надежда.

Глупый! – сказал голос разума. Надеяться тут не на что. Она принадлежит другому, на тебя как на мужчину своей мечты никогда и не взглянет. Ну и что? – откликнулось сердце. С ней приятно просто быть рядом, смотреть в эти ясные глаза, любоваться детской ямочкой на щеке да дышать одним с ней воздухом, черт возьми!

Как нелепо! И как радостно… Буду довольствоваться, чем могу. Наверное, так даже лучше: дружеские отношения никогда не зайдут в тупик, никогда не утратят своей новизны, свежести… Впрочем…

– Вот ты где! – послышался от двери умиротворенный голос Виолы. – Поехали? Пора, а то я опоздаю на самолет.

Фредерик медленно повернул голову. Она была такой, как всегда: русые волосы аккуратно подстрижены и уложены, макияжа в меру, костюм сшит точно по фигуре. Глаза светятся обычным спокойным светом, все правильные черты лица выражают готовность помочь.

– Привет. – Он взглянул на часы, кивнул, пересек гостиную, поцеловал Виолу, и они торопливо пошли к выходу.

– Послушай, я ведь сто раз тебе повторил: сейчас не время решать этот вопрос. Потом. Позже. Кристине и так слишком тяжко: недавно оправилась от болезни, потеряла работу… – Оливер резко замолчал и с задумчивым видом почесал затылок. – Кстати, надо бы поинтересоваться, не подыскала ли она новое место. С твоими истериками и угрозами я скоро свихнусь, честное слово!

Он вскочил с тахты, резким движением схватил со спинки стула халат, надел его и с таким остервенением затянул пояс, будто видел в нем одном источник всех своих бед.

Изабелла протянула смуглую полноватую руку, взяла со столика бокал и сделала еще один глоток шампанского.

– Значит, ее уволили? – лениво поинтересовалась она.

Оливер вздрогнул, словно думал, что один во всей студии, и испугался, вдруг услышав чей-то голос.

– Кого?

– Твою трудолюбивую Кристину, конечно. – Изабелла зло усмехнулась.

– Да, она трудолюбивая! – крикнул Оливер, встряхивая головой. – Не чета тебе! И вовсе ее не уволили, она ушла сама.

– В чем же тогда проблема? – протянула Изабелла. – Расходись с ней, не нищенствовать же вам на пару.

– Ты неисправима, Изабелла!

– Да-а, – пропела она, обольстительно улыбаясь.

– Думаешь только о выгоде, о том, как бы где пристроиться, – проговорил Оливер, испепеляя любовницу взглядом горящих карих глаз.

– Во-первых, не только об этом – еще и о тебе. Во-вторых, ты точно такой же. – Она громко, даже вульгарно рассмеялась, отпила из бокала еще немного шампанского и опять отставила его. – Мы одного поля ягоды, любовь моя. Потому и сошлись. Только представь, какая нас ждет впереди жизнь! Никаких забот, пахать не нужно – только занимайся любовью да получай удовольствие!

Оливер презрительно фыркнул.

– А если твой муж все о нас узнает? Что тогда?

Изабелла снова залилась смехом, запрокинув черноволосую голову.

– Не узнает. Я ведь у тебя сообразительная и отличная актриса. Уайман уверен, что жена обожает его одного, и предположить не может, как я смеюсь над ним и как в его объятиях мечтаю о другом. О тебе, дурачок. – Она протянула Оливеру руки, но он не вернулся к ней, остался стоять на прежнем месте.

– Бросай свою Кристину, и поскорее, – проворковала Изабелла, плавно опуская руки. Что ее лаской пренебрегли, она будто и не заметила. – Жить будешь здесь, продолжим встречаться, как и раньше. Денег будешь получать предостаточно, обещаю.

Оливер скривил губы.

– Хочешь поставить меня в свою полную зависимость?

Изабелла насмешливо улыбнулась.

– Ты постоянно у кого-нибудь в зависимости, любовь моя. То у одной женщины, то у другой. До недавнего времени тебя кормила Кристина, теперь буду я. Не все ли равно?

– Кристина зарабатывала сама, – подчеркнул Оливер, сильно хмурясь. – Скорее всего, и теперь уже нашла работу. А я в последнее время почти с ней не разговариваю – делаю вид, что на что-то злюсь, – самому противно. – Он в отчаянии махнул рукой.

– Кристина то, Кристина се. Надоело, – так же певуче, но с едва уловимыми нотками угрозы произнесла Изабелла. – Возможно, она и впрямь трудолюбивая. Зато грудь у нее наверняка не такая полная, как у меня, и не настолько нежная кожа… мм?.. – Она картинно откинула с груди простыню, наклонилась вперед, взяла любовника за руку и притянула ее к себе. Оливер сел на край тахты, но взгляд устремил не на роскошные формы подруги, а на покрытый простеньким ковриком пол. На душе у него скребли кошки, внутри было пусто.

– Ну-ну, что с тобой, милый? – Изабелла прижалась к нему пышным бюстом. – Сделай, как я говорю, и забудешь обо всех проблемах на свете. Оставь Кристину, – тише, но более настойчиво в самое ухо пропела ему она.

– Я ведь сказал: не сейчас! – раздраженно повторил Оливер.

– А почему, черт побери?! – вдруг вскрикнула Изабелла, превращаясь из воркующей голубки в настоящую мегеру. – Что изменится через месяц, два, три? Чего ты ждешь? Может, надеешься, что мне все это надоест, и я сама от тебя отстану? Нет уж! И не мечтай!

От последних слов у Оливера зазвенело в ушах. В порыве злости он схватил с тахты декоративную подушку и швырнул ее в противоположную стену.

– Можно потише, а? Твои дикие вопли у меня уже в печенках сидят!

– Плевать мне на твои печенки! – проревела Изабелла. – Ты мой, так и знай! Делить тебя с какой-то там Кристиной я не намерена, имей в виду! Если в ближайшее время не поговоришь с ней, я сама все устрою, но без особых церемоний!

– Да не ори же ты так!

– Буду! Я сразу тебя предупредила: затащишь меня в постель – знай, что станешь моим навек! Предупредила?

– Да, да, – несчастно простонал Оливер, затыкая уши. Обезумевший от страсти, несколько месяцев назад, когда они только познакомились, он не слышал никаких предупреждений. А теперь горько об этом жалел и проклинал свою невоздержанность.

– Ты мой, Оливер, – быстро и с угрозой проговорила Изабелла, вцепившись в руку любовника и оторвав ее от его уха. – Только мой.

Она вдруг довольно рассмеялась, встала с тахты, прошествовала, ни капли не стесняясь своей наготы, к столу у противоположной стены, на котором среди запыленных эскизов и банок из-под краски чернел ноутбук, включила диск с записью Боба Дилана и установила громкость на полную мощность.