Текст книги "Тайна зловещего родственника"

Автор книги: Джулия Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

ПОЛНЫМ – ПОЛНО СЮРПРИЗОВ

В назначенный день «куропатки» в полном составе первыми явились на торжество по случаю Хэллоуина. Иначе и быть не могло: они ведь выполняли обязанности главных и единственных помощников юной хозяйки.

Диана встретила ребят со слезами на глазах.

– Всё произошло именно так, как я предполагала! Я же вас заранее предупреждала! Разве нет? И всё это он сотворил с одной – единственной целью – наподличать, испортить нам праздник. Мне с самого начала было ясно: он своего не упустит!

– Но что случилось? – в растерянности спросила Трикси. – Кто этот «он»? И что себе позволил? Неужели Хэррисон в конце концов отказался взять выходной на нынешний вечер?

– Хэррисон еще здесь и, как видно, не торопится уйти, – с отчаянием в голосе проговорила Ди. – Хотя я ему напрямик сказала, что запрещаю стоять в дверях и встречать моих гостей. Но речь вовсе не о Хэррисоне. Речь все о том же дяде Монти. Он, конечно, взял приготовления к вечеру в свои руки, и теперь в доме царит такое безобразие и такой кошмар, что я ума не приложу, как поступить. Голова идет кругом, я уже просто ничего не соображаю!

Бедная Диана не преувеличивала. Дядюшка Монти в самом деле решительно взялся за штурвал и повел корабль в нужном ему направлении. Якобы желая преподнести приятный сюрприз любимой племяннице, он уговорил миссис Линч вызвать официантов, пригласить оркестр из пяти человек, а также группу специальных декораторов из Нью-Йорка для оформления праздника. В результате стены комнат нижнего этажа оказались сверху донизу задрапированными черным сатином, с которого смотрели измалеванные столичными живописцами какие – то причудливые, потустороннего вида фигуры: неясные их очертания вызывали испуг и отвращение. Грозные призраки были изображены с помощью

фосфоресцирующей краски и зловеще светились на непроглядно – темном фоне. В холле, по обе стороны от входа, с потолка и до самого пола свисали черные занавеси; по ним прыгали уродливые ведьмы, скакали коты с гигантскими клыками и хищно выгнутыми спинами, ползли пауки с длиннющими лапами, кувыркались загадочные человекообразные существа, поросшие шерстью. Вся эта нечисть тоже фосфоресцировала мертвенно – бледным светом да к тому же еще гнусно и злобно усмехалась прямо в лицо зрителям.

– Нет, вы только поглядите на стены и на шторы! Какая гадость! – брезгливо поморщился Брайан. – Идиотская фантазия.

– Да… А при всем том действительно похоже на праздник Хэллоуин, – незлобиво ухмыльнулся Джим. – Ты не находишь, Трикси? Ведь в этот день тот свет как бы встречается с нашим.

– Похоже на скверный фильм, – сурово отозвалась девочка. Открыв от изумления рот, она тщетно пыталась охватить взглядом представшую перед ней небывалую картину.

– Трикси права, – жалобно подтвердила Диана. – Это чистый кинематограф. Голливуд! А я надеялась… Знаете, мне так хотелось, чтоб всё было просто и славно. И непринужденно. – Она всхлипнула.

Потом Ди повела друзей в длинную – предлинную комнату; в семействе Линчей она именовалась картинной галереей. На произведения искусства ребятам, однако, поглядеть не удалось; все те же чудовищные траурные драпировки скрывали их от глаз посетителей. Диваны, кресла, стулья – отсутствовали. Ковры тоже. По указанию дядюшки Монти их заблаговременно вытащили на террасу. В дальнем углу помещения на небольшом, специально сооруженном помосте, настраивали свои инструменты приглашенные услаждать слух гостей пятеро вышеупомянутых музыкантов. Раздвижные двери в противоположном конце галереи были закрыты.

– Даже если б их и не заперли, – угрюмо заметила Ди, – на террасу все равно трудно было бы попасть она забита мебелью, что называется, под завязку. Там! шагу теперь ступить нельзя. Уверена, они вышвырнули! вон всю еду, которую я заказала на вечер. О котором мы с Белочкой и Трикси только и думали целую неделю!.. Воображаю, какие у вас сделаются лица, когда вы войдете в столовую, – продолжала Диана. – Жуткое зрелище! Столы буквально ломятся от индюшатины, ветчины и бесчисленного множества закусок всех видом и родов. И еще у меня час назад мелькнула в мозгу страшная мысль: похоже, каждому гостю будет приставлен! отдельный официант.

– Не страдай так, Ди, – успокаивающе вымолвила < Белочка. – Относись к этому с юмором. По крайней мере, более философски. Что бы ни случилось, мы все равно отлично проведем время.

Мальчики дружно поддержали ее кивками и улыбками.

– Мне нравится ваш оптимизм. – С горькой иронией Ди покачала головой. – Но я совершенно не представляю, с чего начать. Как теперь организовать программу? Во – первых, многие ребята, которые вот – вот по – ] звонят в дверь, вообще не умеют танцевать. Я и сама,) между прочим, не умею. Но дяде Монти ничего нельзя! вдолбить в его упрямую голову. Чего он не желает слышать, того и не слышит. Он зациклился на том, что весь вечер мы будем попеременно то есть, то плясать. А когда же тогда наши игры? Но даже если мы начнем играть, скажем, в «Убийство в полночь», шум оркестра не! позволит нам просто понять друг друга. Да и вообще какие уж тут игры, если все комнаты в доме набиты официантами! Не протолкнешься! И еще эти невероятные, безумные декорации…

Белка улыбнулась,

– Бог с ними, с декорациями, Ди. Прислуга, нанятая твоим дядей, нам не помешает. Официанты сервируют стол, подадут ужин, потом все уберут и преспокойно уедут обратно, в Нью-Йорк. Свободных комнат

будет предостаточно. А если никто из гостей не захочет танцевать, почему бы тогда и оркестру не отправиться восвояси? Музыканты только обрадуются. Твоя мама еще дома, правда? Пойди и спроси ее, можем ли мм сами распорядиться своим временем, хотя бы отчасти? И скажи, что имеется в виду. Она наверняка не станет противиться. Диана опустила глаза.

– Ты не понимаешь. А я… Я не сумею объяснить… Все очень, очень сложно…

– Я знаю, о чем ты думаешь! – горячо воскликнула Трикси, – Ты не хочешь огорчать свою мать! Она, ясное дело, расстроится, если сообразит, что все эти сложные приготовления, вся эта забота о нашем празднике тебе – как нож острый.

– Так оно и есть. – Ди подняла лицо и посмотрела на ребят. Щеки ее пылали. – Мама, похоже, позволила дяде Монти целиком убедить себя, что весь этот ужас в доме – самый лучший и драгоценный для меня сюрприз. Долгожданный подарок. Папа – то всё понимает, он сейчас, конечно, взбешен, и не на шутку, потому что догадывается, до чего мне тяжело и обидно. Я хочу сказать, что в ярость его привела, естественно, не мама, а дядя Монти. Если желаете знать мой честносердечный… то есть, простите, чистосердечный взгляд на вещи, то мне от вас таить его незачем. Папа видеть не может дядю Монти!

Признаться откровенно, именно это я пыталась объяснить вам в субботу, когда запуталась и вела себя гак глупо, так по-детски. Думаю, папа согласился бы отдать дяде Монти все свои деньги, лишь бы тот уехал подальше и никогда больше не возникал в наших мыслях.

Стиснув кулаки, Ди сунула их в карманы красной курточки с буквами «К.К.» на спине.

Ох, как мне этого хочется! Кажется, все на свете бы отдала, чтобы дядя Монти оставил нас в покое. Папины деньги ненавистны мне почти так же, как дядя Монти.

Она опять заплакала и опрометью выскочила из комнаты.

Белочка сокрушенно покачала головой.

– Я верю, что дядя Монти из одной ему от природы! присущей подлости способен был разрушить планы Ди Планы, связанные с нашей вечеринкой. Это гнусно, и все – таки нельзя, недопустимо ненавидеть родного брата собственной матери.

– Что до меня, то я вполне понимаю переживания Ди, – сочувственно вздохнул Джим. – Я ведь тоже долго и всей душой ненавидел своего отчима. Помнишь, Белка?

– Это совсем иное дело, – живо запротестовала девочка. – Джоунси – не человек, он… Он самое настоящее животное! И он не доводится тебе кровным родственником. Ты имел к Джоунси такое же точно отношение, как Дэвид Копперфилд к этому кошмарному, злобному мистеру Мэрдстоуну, за которого вышла замуж его мать. Однако двоюродная бабушка Дэвида, мисс Бэтси Тротвуд, в начале книги производившая не самое приятное впечатление, было кровной родственницей, и она… Впрочем, вы все читали роман Диккенса и знаете, о чем идет речь…

– Ты хочешь сказать, что кровь – не вода, – отозвался Брайан. И добавил глубокомысленно: – Так оно и есть. Так и будет – во веки веков.

Март иронически усмехнулся.

– Правильно, правильно… Знаешь, Джим, у нас есть тетушка. Тетя Алиса. Она упорно верит в то, что в один прекрасный день Трикси превратится в леди, хозяйку дома, или хотя бы просто в нормальное существо женского пола и научится орудовать швейной иглой так, словно это действительно обыкновенная игла, а не увесистый лом. Тетя Алиса до того далеко зашла в своих оптимистических прогнозах, что даже попыталась заблаговременно приохотить нашу сестрицу к плетению

84 кружев. Однако Трикси ее за это не возненавидела. Что значит родная кровь! Правду я говорю, Трикс?

– Карие глаза, – вдруг отрешенно произнесла Трикси, ни на кого не глядя.

Все уставились на девочку в немом изумлении.

– Ну, понимаете, у него темные глаза. Вернее – темно – карие, – извиняющимся тоном объяснила Трикси, как будто заранее обороняясь от ядовитых насмешек. – У мистера Уилсона. А глаза миссис Линч ярко – голубые, точно цветок дельфиниума.

– И что из этого? – презрительно пожал плечами Март. – У тебя, сестричка, я смотрю, понемногу ум за разум заходит. И я, и ты, и Бобби – мы все трое голубоглазые, а у Брайана глаза черные, как у отца. По – твоему, это доказывает, что Брайан – не родной сын наших родителей?

Трикси раздраженно фыркнула.

– О Брайане это еще можно подумать. Зато тебя, дорогой братец, ни один нормальный человек наверняка не согласился бы усыновить!

Поостыв, она добавила более миролюбиво:

– Никому ничего я не собиралась доказывать. Просто, как обычно, думала вслух, и только.

Внезапно ей вспомнилось, как Реган сказал: «Не думай». И слова Белочки: «Если даже мистер Уилсон не совсем честный человек, нам все равно не следует говорить об этом в присутствии Ди».

Она открыла было рот, намереваясь перевести беседу в другое русло, но Джим нечаянно опередил ее.

– Кстати о приемных детях, – произнес он, жизнерадостно улыбаясь. – Лично я именно к ним и принадлежу. Но глаза у меня не черные и не голубые. Они у меня зеленые. О чем, по твоей теории, свидетельствует данный факт, Трикс?

В этот момент в дверях картинной галереи появилась Ди, сопровождаемая заботливым дядей Монти. Мистер Уилсон предстал перед нашими героями в полном ковбойском облачении, которое довершали кожаные штаны и игрушечный пистолет. Разглядывая его, Трикси подумала: «До чего он похож на старенького мальчика, на ребенка с морщинистым лицом!»

Радостно потирая руки, дядюшка Монти провозгласил:

– Натягивайте ваши парики и маски, стручки гороховые! Остальные гости вот – вот ступят на порог. Я уже все устроил, все приготовил, будьте уверены! Парики и маски не снимать до той самой минуты, пока не услышите звон колокола, созывающего на ужин. Усвоили?

Как только вес соберутся, мы устроим торжественное шествие в бальном зале: обойдем его несколько раз. Тот, у кого будет лучший маскарадный костюм, получит первый приз. Я сам буду судьей! А «призом отстающего» наградим мальчишку или девчонку в худшем наряде. В самом нелепом и неудачном! А потом, ребятишки, всей компанией мы начнем плясать кадриль и не остановимся до тех пор, пока не нагуляем волчий аппетит. А уж тогда перейдем к жратве! Я лично дам сигнал шлепать в столовую!

Зарубите себе на носу, стручки гороховые; дядя Монти знает абсолютно все про то, как танцуют кадриль, все тонкости, все штучки – дрючки. Эх, была бы у меня здесь моя скрипка, я бы сыграл вам «Индюка в соломе», да так, как вы и не слыхивали никогда в жизни. А если б я привез с собой свой аккордеон и губную гармошку, псе бы ваши гости и вы сами поняли, наконец, что такое настоящий человек – оркестр. Музыка прямо с Запада! Никаких подделок!

– Уверена, так бы оно и было, дядя Монти. – Губы Ди скривились, она с трудом выдавила улыбку. – Однако поскольку никто из моих друзей, приглашенных на вечеринку, кажется, не умеет танцевать, я думаю, что оркестр спокойно можно отпустить домой тогда же, когда уйдут официанты. Музыка нам просто больше не понадобится.

– О, нет, нет, нет, нет! – завопил тщедушный дядюшка Монти, с каждым «нет» браво подскакивая на одной ножке, точно смешная цапля Румпельстилтскин. – Даже если твои гости не танцуют, Диана, существует полным – полно игр, в которые очень здорово играть под музыку. «Музыкальные стулья», к примеру, или «Лондонский мост рушится в Темзу». И еще куча других…

– Да нет же, дядя Монти! – в сердцах воскликнула Диана. – Мы не станем играть в эти игры. Мы для них уже слишком большие!

– Раз вы уже большие, значит, пора танцевать, – настаивал мистер Уилсон. Оркестр заиграл «Голубой Дунай». Коротышка галантно поклонился Белочке.

– Пари держу, эта маленькая леди умеет вальсировать—. Разрешите пригласить вас, мисс. Вы же танцуете вальс, не так ли?

Трикси затаила дыхание. Для Белочки настал момент проявить на благо ближних свою несравненную тактичность!

И Белка умело ее проявила. Сделав изящный реверанс, она любезно проговорила в ответ:

– Спасибо, мистер Уилсон, но танцевать мне что – то! не хочется. Однако ваша идея не отпускать оркестрантов до конца вечера, на мой взгляд, превосходна. С их помощью и под вашим руководством (ведь вы же главный устроитель праздника, правда?) мы сможем устроить великолепную викторину. Оркестр сыграет несколько тактов какой-нибудь песни, и тот, кто угадает, какая называется песня, получит приз.

Девочка опустила свою тонкую руку на расшитый позументами обшлаг рукава дядюшки Монти.

– Почему бы нам с вами прямо сейчас не отправиться в кабинет мистера Линча, чтобы составить перечень песен, из которых оркестр будет играть отдельные музыкальные фразы во время состязания?

Послушный, точно манекен, дядя Монти безропотно последовал за Белочкой из галереи в комнату, расположенную по другую сторону холла. Трикси облегченно] перевела дух и усмехнулась.

– Ф – фу! Вот и ответ на вопрос, что с ним делать, – удовлетворенно сказала она. – С этой минуты мы должны все по очереди отвлекать дядюшку Монти от исполнения обязанностей распорядителя бала.

Мальчики торжественно наклонили головы, как б! обещая не подкачать. И Ди благодарно им улыбнулась

– Вы и в самом деле за это возьметесь? Какое счастье! Я – то сама не смогу тут ничем помочь, поскольку хозяйка…

У парадных дверей позвонили, и Диана со всех но! бросилась туда. Она так торопилась встретить госте? раньше, чем это сделает дядюшка Монти, что в спешке даже позабыла накинуть на лицо маску, не говоря уж о парике.

Не говоря ни слова, Белдены и Джим достали из карманов курток парики, резиновые маски и дружно надели их. Вид у ребят теперь был очень смешной, однако никто не смеялся. На миг Трикси чуть не стало дурно, у нее даже в глазах потемнело. Свободные красные куртки, черные кудрявые парики, весьма реалистические уродливо – глупые физиономии… Их невозможно было отличить друг от друга. Март был не такой долговязый, как Джим и Брайан, но сейчас все по непонятной причине как будто оказались совершенно одного роста. Они стояли молча, такие же неподвижные, как светящиеся призраки, ведьма, скелеты и драконы на черных сатиновых шторах. Дышать оказалось трудно: резиновые маски плотно обтянули лица, препятствуя доступу воздуха, и впервые в своей жизни ощутив незнакомую страшную слабость и противную дрожь в коленях, Трикси почувствовала, что в любую минуту может свалиться в обморок.

Раздвижные двери в том конце галереи, где они стоили, неожиданно поехали в разные стороны. Прислонившаяся было к одной из створок Трикси пошатнулась и схватилась за медную ручку, чтобы не рухнуть на пол. И тут на нее прыгнуло что – то большое и черное, с кривыми скользкими лапами. Оно шлепнулось на руку девочки, а потом скатилось вниз и упало на землю к ее ногам.

СТРАННЫЕ ПОРТРЕТЫ

Это был черный паук! Сдерживая крик ужаса, рвущийся из горла, Трикси успела сообразить важную вещь: по размерам он был слишком велик для настоящего. Уверенная, что недобрую шутку с ней сыграл кто – то из мальчиков, она, не оглядываясь, негодующе бросила через плечо:

– Ах, как остроумно! Невероятно остроумно… Вы уж, пожалуйста, хотя бы Белку не пугайте черными пауками. Она их панически боится.

Потом Трикси услышала голос Джима, с холодной яростью проговорившего:

– Это вовсе не остроумно. Не остроумно, и не смешно. Розыгрыши подобного рода – штука довольно опасна. Брайан! Полагаю, вы не имеете отношения к падающим с неба паукам?

Братья Белдены отрицательно покачали головами и произнесли хором: – Конечно, нет.

– Думаю, в такой форме выразились представления дядюшки Монти о комическом! – прибавил Март, и Трикси с удивлением заметила, что он рассержен еще больше Джима.

– Не нравится мне этот малый, – с мрачной брезгливостью произнес Март в заключение и прижал к себе сестру, как бы желая защитить ее.

– Держу пари, любая из твоих подруг в такой ситуации подняла бы дикий визг, потеряла сознание или ударилась в истерику.

Брайан по – братски сжал руку Трикси,

– Гиблое дело эта вечеринка, – сказал он. – Ничего хорошего ждать от нее не приходится. Ей – Богу, мы поступили бы в высшей степени мудро, если бы смылись домой при первой возможности. Невелико удовольствие – по очереди каким-нибудь хитрым образом отвлекать дядю Монти, чтобы он нанес поменьше вреда гостям. Лично против него я вообще – то ничего не имею, но он и впрямь делает все, чтобы отравить жизнь Ди.

Джим уже несколько минут, пристально изучавший бронзовые ручки раздвижных дверей, выпрямился.

– Всё ясно. Я понял, как срабатывает эта штуковина. Резинка да кнопка – вот и весь секрет. Я чертовски рад, Трикс, что за дверную ручку ухватилась не Белочка, а ты. Белка только – только начала избавляться от болезненного страха перед пауками. Безобразная шутка дяди Монти легко могла бы отбросить ее далеко назад, даже привести к серьезному рецидиву болезни. Любопытно, сколько еще таких хохм приготовил новоиспеченный родственник Линчей!

– Да, наверное, дом просто нашпигован нечистью. – Март с омерзением передернул плечами. – Я уже сказал один раз и готов повторить снова: не нравится мне этот малый. Сильно не нравится.

– Если честно, то и мне он очень не по душе, – поддержала брата Трикси. – Я все больше и больше прихожу к выводу, что дядюшка Ди самозванец.

– Ну, ну, сестренка, не увлекайся, – мягко возразил благоразумный Брайан. – Только потому, что он чем – то непохож на других людей, несколько… эксцентричен, скажем так, в поступках и обладает своеобразным чувством юмора…

– Не только поэтому! – резко оборвала Брайана возбужденная Трикси. – Вовсе не только поэтому. Он абсолютно ничем не напоминает миссис Линч внешне. Он, ее якобы родной брат! Миссис Линч такая красивая, такая статная, высокая, с огромными голубыми глазами. А он – коротышка, усохший сморчок, и у него противные глазки – глядя на них, я всякий раз представляю себе косточки от маслин.

– А вот это ровным счетом ничего не означает, – запротестовал Март. – Надо рассуждать объективно.

Тетя Алиса совсем не похожа на маму, ни лицом, ни фигурой, а они тем не менее сестры.

– Да, сестры, – нетерпеливо согласилась Трикси. Но мы все знаем, что тетя Алиса похожа на своего отца нашего дедушку, а мама – на свою мать, нашу покойную бабушку. Если бы убедиться, – с прежним упорством продолжала она, – что у обоих родителей Линч были голубые глаза, мы бы тогда точно знали, что дядюшка Монти – лжец и самозванец,

Брайан негромко присвистнул.

– Знаешь, Трикс, в том, что ты говоришь, что – то есть. Наука учит нас, что голубой цвет – рецессивен, то есть принадлежит к тем родительским признакам, которые наследуются у потомства первого поколения. Стался быть, у голубоглазых отца и матери не может родиться ребенок с карими глазами.

– Это теория наследственности Менделя, – кивнула Трикси. – Мама еще прошлым летом рассказала мне о генах, хромосомах, доминантных цветах, когда мы с ней работали в саду. Вы же знаете, что мама любит цветы до безумия. И выращивает их по науке, с полным знанием дела. Недаром она всегда получает главный приз на выставках Садового клуба,

– Тема эта очень интересная, – сказал Джим, – тем не менее, насколько я помню, родители миссис Линч скончались, когда она сама еще лежала в пеленках. Как же вы собираетесь выяснить, были у них голубые глаза или не были?

– Разумно, черт побери, – сказал Март. – Возьмем, к примеру, меня. У меня память фантастически цепкая. Однако даже она не сохранила ни одного события тех времен, когда я был грудным младенцем. Я могу точно назвать самое раннее свое воспоминание. Это третий день моего рождения. Вернее, не сам день, а праздничный ужин, когда Трикси упала носом прямо в торт со свечами. Но память, короче говоря, сберегла мне не тот факт, что у нее были голубые глаза, а то, что ресницы ее густо залепило розовым кремом.

Трикси возмущенно застонала.

– А мое самое раннее воспоминание – твой четвертый день рождения, – мстительно промолвила девочка, – когда ты подпалил себе ресницы, пытаясь разом задуть все свечи на торте, испеченном в твою честь.

– Дети, дети, – увещевающе произнес старший брат, – перестаньте дразнить друг друга. Что прошло, то быльем поросло.

– Если Март пообещает хотя бы на три минуты закрыть рот и не мешать мне, я скажу вам кое – что, по – моему, очень важное. – Трикси обиженно отвернулась.

Март щелкнул пальцами у нее над головой и насмешливо вымолвил:

– Говори, дитя мое, говори. Но только не лай, не рычи и не кусайся.

Трикси глубоко вздохнула.

– Минувшей весной, Джим, как я совсем недавно уже имела честь докладывать моим братьям, Ди пригласила меня на ланч. Сюда, в этот самый их новый дом. Все было необыкновенно изысканно – от супа до соленых орешков. Но от этой роскоши и чопорности я тогда просто в себя не могла прийти. Только и ждала момента, чтобы улизнуть домой. Теперь я понимаю, что Ди в тот день тоже было не по себе, но…

– Знаешь что? – задумчиво проговорил Джим, прерывая монолог Трикси. – У Ди, по – видимому, патологическое отвращение к собственному богатству. Мы должны избавить ее от этого недуга, так же, как почти полностью излечили Белку от страха перед пауками и змеями.

– Абсолютно точно, Джим, – согласился Брайан. – Нет ничего постыдного в том, чтобы быть богатым. Нынешняя вечеринка, видно, и впрямь пошла не по тому пути, который выбрала Ди, но это вовсе не причина, чтобы гости не могли прекрасно провести время, повеселиться и получить удовольствие.

– Истинная правда, – с живостью подхватил Март. – Лично я всей душой предпочитаю индейку и ветчину сосискам с гамбургерами. А что касается пары дюжин официантов, нанятых, дабы убрать со стола после нашей обильной трапезы, так эта идея, на мой взгляд, благая и разумная. Разве старинная мудрость не гласит, что самая унылая, самая безрадостная вещь на свете – это мытье посуды. Когда мы с Брайаном прошлым летом поехали в детский лагерь помощниками воспитателя, нам пришлось перемыть пятьдесят миллионов тарелок. Если уж зашла, речь о патологическом отвращении, то у меня оно тоже имеется, вполне определенное и неодолимое – отвращение к грязной посуде. На самом деле…

– Да будет тебе! – язвительно рассмеялась Трикси. – Хватит разливаться соловьем. Мы все прекрасно знаем, что тебя трясет от ужаса при виде кухонной мойки и что ты проводишь долгие бессонные ночи, изобретая способ удрать из дома сразу после еды, чтобы свалить на плечи твоей несчастной и без того перегруженной обязанностями сестры дополнительную тяжелую работу.

Март критически оглядел девочку.

– Несчастная – да. Перегруженная обязанности – ми – не сказал бы. Но вообще мне сдается, любезная Золушка, что мы слишком далеко отклонились от темы, связанной с достопамятным торжественным ланчем, которым в один прекрасный весенний день ты наслаждалась в сем гостеприимном жилище. Ответь мне, будь столь добра, Трикси, ты коснулась это темы только для того, чтобы стимулировать наш аппетит, или, по твоему разумению, она каким – то странным образом имеет отношение к проблеме голубоглазых родителей кареглазых отпрысков?

– Ты, должно быть, великий телепат, – сказала Трикси. В голосе ее явственно слышались саркастические ноты. – И умеешь читать чужие мысли. Если тебя устроит односложный ответ на заданный вопрос, то да. После ланча мама Ди повела меня по комнатам, показывать дом. Сама Ди, я сейчас припоминаю, бледная, с убитым видом тащилась за нами, не произнося ни звука, и ни на что не пыталась обратить мое внимание. Но суть. не в том. Когда миссис Линч вела меня по картинной галерее, вот этой самой, мы в какой – то момент остановились и долго, пристально разглядывали портреты ее умерших родителей кисти какого – то очень знаменитого живописца. Только я забыла, как его зовут.

– Цепкая же у тебя память, милейшая Золушка. Я им сказал, достойная восхищения!

Март склонился перед сестрой в дурашливо – почтительном поклоне, и у него с головы свалился парик.

– Только не говори мне, ради всего святого, что помнишь, будто в те минуты у вас зашел разговор о цвете глаз родителей миссис Линч!

Трикси печально опустила голову.

– Увы! Моя память не настолько совершенна. Но зато я почти наверняка запомнила место, где висели эти портреты. Если бы сейчас стены не были затянуты черной тканью, я могла бы сию минуту отвести туда вас всех и мы через несколько мгновений уже не сомневались бы – честный человек этот проклятый дядюшка или лгун и мошенник, как я предполагаю.

– Верно, – согласился Март. – Только какой теперь в этом смысл? Стены – то ведь задрапированы…

– Да не будь ты таким идиотом! – закричала выведенная из себя Трикси. – Пятеро приглашенных увеселять публику музыкантов скорее всего будут ужинать одновременно с нами. Усёк? Галерея опустеет на некоторое время. И что может помешать мне незаметно проскользнуть сюда и заглянуть за эту ткань, вон туда, где нарисована гигантская летучая мышь?

– Ничего, – отвечал Март. – Если, разумеется, к тому времени не наступит твоя очередь сдерживать диктаторский пыл любезнейшего дядюшки Монти. Однако я охотно заменю тебя в этой ситуации. Другими словами – буду счастлив лично выполнить задачу по проскальзыванию и заглядыванию.

– Погодите, – прервал «братско-сестринский» диалог Джим. – Не торопитесь. «Заглядывание» не принесет ровным счетом никакой пользы делу, если Трикси как-нибудь не исхитрится и не выяснит, где расположен главный выключатель, с помощью которого можно зажечь лампу над портретами. Обыкновенно эти лампы висят над рамами, но сегодня – то они же наверняка не горят. При теперешнем тусклом освещении ни Трикси, ни любой другой человек не сумеет разобраться, какие глаза были у бабушки и дедушки Ди – голубые или черные.

– Я могу включить карманный фонарик, – мгновенно нашлась Трикси.

– Конечно, да только где ты его раздобудешь? спросил Джим.

– У Ди, у кого же еще? – Трикси пожала плечами.

– А вот этого я не допущу, – сурово объявил Брайан, с упреком взглянув на сестру. – Ди должна быть; полностью отстранена от наших изысканий до тех пор, пока истина не будет установлена. То есть пока мы не получим четких доказательств того, что ее дядя самозванец.

– Ты прав, об этом я как – то не подумала, – огорченно призналась Трикси. – Ладно, свечка поможет мне не хуже фонарика, – предложила она. – В столовой свечей сколько угодно…

Двери кабинета, отделенного от картинной галереи просторным холлом, распахнулись, и на пороге показались Белочка и мистер Уилсон. Во всяком случае, Трикси твердо была убеждена, что это именно они – ее лучшая подруга и так называемый дядюшка Дианы Линч. Белка натянула на себя устрашающую маску и кудрявый парик иссиня – черного цвета. Что же до мистера Уилсона, то лицо маленького ковбоя прикрывала черная полумаска. Стараясь не отставать от рослой, длинноногой Белки, он смешно семенил коротенькими ножками по паркету. Через несколько секунд оба уже стояли подле Трикси.

Вскоре в галерее появилась Ди в обществе нескольких мальчиков и девочек. Они были в карнавальных костюмах и масках и громко хохотали, потому что девочки, все до едином, оказались в костюмах ведьм, а мальчики, точно сговорившись, нарядились ковбоями.

Дядюшка Монти тотчас присоединился к общему веселью.

– Ничего, ребятишки, ничего, стручки гороховые, – широко, во весь рот улыбался он. – Не зря же говорят: великие умы мыслят одинаково. Вот гляжу я на вас, и память возвращает меня к временам моей лихой молодости, когда я занимался тем, что объезжал лошадей на нашем прекрасном Западе. Как сейчас помню одно родео: откуда ни возьмись, является ковбой в маске и начинает показывать класс! Уж если свяжет бычка канатом, так тот, можете быть спокойны, не вырвется, веревки не порвет. А во время загона скота для клеймения, – ну, когда клеймят детенышей, телят, – этот парень вообще трудился за десятерых. Кто же, по – вашему, был сей таинственный ковбой, сей незнакомец в маске? Ваш покорный слуга, вот кто он был!

Дядя Монти еще долго о чем – то без умолку повествовал. Гости тем временем всё прибывали, и в конце концов он оказался в центре кружка детей, восхищенных его красноречием, познаниями и живостью манер. Даже Трикси в какой – то момент подпала под его обаяние, он точно загипнотизировал ее рассказами о невероятных приключениях, выпавших ему на долю. Она слушала его, не шевелясь, пока Белочка внятно не прошептала ей на ухо:

– Уйдем отсюда, Трикси. Я кое – что должна тебе сказать, и это крайне важно.

Держась за руки, они тихонько покинули галерею и направились в рабочий кабинет мистера Линча. Белочка осторожно прикрыла дверь; девочки сняли маски и внимательно поглядели в глаза друг другу.

– Так в чем же дело? – спросила Трикси.

– А вот в чем, – отвечала подруга. – Ты забываешь о конспирации. Когда вы разговаривали в холле, оркестр играл довольно громко, и тебе действительно незачем было шептать. Но через некоторое время оркестр смолк, а ты, словно не замечая, продолжала говорить в галерее в полный голос. И в кабинете всё было слышно. Испугавшись, я пыталась заглушить твои слова и почти вопила, беседуя с мистером Уилсоном. Но если мистер Уилсон не глух, как пень, а он на самом деле обладает хорошим, нормальным слухом, то, при всем желании, он не мог не расслышать хотя бы части того, что ты выкладывала мальчикам.

А уж самое существенное, самое главное до его ушей точно донеслось. Можешь не сомневаться. В общем, он] слышал достаточно, чтобы понять, что ты собираешься тайком осмотреть портреты его родителей в галерее и если обнаружишь у них обоих голубые глаза, то поставишь Ди в известность, что дядя Монти – никакой е(не дядя, а наглый жулик и врун!