Текст книги "Взгляд Горгоны"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– У меня никогда не было времени с ними общаться, но что касается драконов… это другое.

Она наклонилась, осторожно поймала Арганду за передние лапки, вытащила ее из куртки и взяла в руки. Она гладила гладкую золотую чешую, тихо посвистывая сквозь зубы.

– Если бы не крылья, она была бы похожа на детеныша золотоволосой горгоны.

– Я и не знал, что такая существует.

Кассандра кивнула:

– Она обитает в Тихом и Индийском океанах, размножается вместе с желтобрюхой морской змеей, крайне ядовитой.

– Размножается? Я не понимаю.

Кассандра загадочно улыбнулась:

– Мало кто из людей об этом знает. Горгоны живут в симбиозе – каждая со своим видом змей.

– В симбиозе? – Кол уже слышал это слово, но не помнил, что оно значит.

– Это значит, что два существа объединяются, чтобы жить вместе – к обоюдной выгоде: горгона дает приют змеенышам, а змеи становятся частью горгоны.

– А твоя горгона?

– Она носит на себе гадюк. – Кассандра плотнее завернулась в свой плащ с ромбовидным рисунком, укрыв и Арганду. Начался холодный легкий дождь. – Она сидит на яйцах, а из них потом вылупляются змеи и становятся ее новыми волосами.

Кол попытался не дрожать, но при одной мысли об этом ужин застрял у него в горле. Он посмотрел на часы.

– Так ты что, все еще намерен встретиться с Конни в девять? – небрежно спросила его мать.

– Да, по крайней мере, я на это надеюсь.

– Я говорила им, что ты собираешься это сделать. Они хотят с ней познакомиться.

– Кто?

– Горгона.

«И ее змеи», – добавил Кол про себя.

– Ну, я думаю, я могу спросить у нее, интересно ли ей это. Я хочу сказать, что на самом деле она здесь, чтобы увидеться с Аргандой.

– Сейчас неподходящая погода, чтобы таскать юного дракона туда-сюда. Почему бы мне не взять ее с собой в пещеру? Ты можешь привести Конни туда. Или пусть она придет туда сама – так вы не наткнетесь на взгляд горгоны по глупой случайности.

– Ну, я не знаю…

Арганда счастливо мурлыкала на руках у Кассандры.

– Посмотри, какая маленькая лентяйка, – засмеялась Кассандра. Ее смех был неуверенным – он бы сказал, нервным, если бы только его мать вообще была способна на такую слабость, как эта. – Можно сказать, что она предпочла бы как раз такой вариант. Ты же не собирался устраивать их встречу под открытым небом: там слишком многолюдно.

Кол искал предлог, чтобы отказаться. Он очень ждал, когда Конни окажется в полном его распоряжении – его и Арганды, разумеется. Этот незапланированный поход казался ему очень трудным.

– Но как же быть с подъемом на скалу?

– Я брошу вам веревку и втащу вас обоих.

– Ну, тогда ладно, думаю, что я мог бы…

– Хорошо, значит, решено. – Она протянула ему грибной шашлык. – А теперь расскажи мне о Жаворонке.

Конни выбрала для побега субботний вечер, потому что Годива в это время часто слушала концерт по «Радио-3», отсылая Конни спать пораньше, чтобы ей никто не мешал. В семь часов Конни постучалась в дверь к дядюшке Хью.

– Привет, милая. – Хью выстругивал ножиком дельфина из деревяшки.

– Как красиво!

– Спасибо. Знаешь, это для тебя. У тебя же день рождения в конце месяца, верно?

– Да, верно. – Она почти забыла, что уже наступил сентябрь: ее школьные каникулы растворились в веренице уроков и часов одиночества взаперти. – Дядюшка, а можно, пока еще не стемнело, я возьму велосипед и немножко покатаюсь? – Она сложила за спиной пальцы крестиком, потому что, каковы бы ни были последствия, она знала, что до темноты возвращаться не собирается.

– Думаю, можно. – Хью пошарил в кармане жилета. – Вот ключ от ворот – велосипед не заперт. Обещай, что не поедешь далеко.

Конни протянула ладонь, ключ завис над ней.

– Конечно, я…

– Хью! – Дверь распахнулась: в коридоре стояла Годива. Даже сейчас она не осмеливалась переступить порог. – Что ты делаешь?

Почуяв неладное, Конни схватила ключ и попыталась проскочить мимо двоюродной бабки, но жесткие пальцы схватили ее за волосы.

– Уй! – взвыла Годива, потому что из волос в нее полетели искры, как от разъяренной кошки. Она выпустила волосы, но вместо этого схватила Конни за руку. – Как ты посмела! – заревела она.

– Ну-ну, Годива, не пугай ребенка. Она ничего дурного не сделала. Я просто разрешил ей немножко покататься на велосипеде.

– Ничего дурного не сделала! – воскликнула Годива, в ярости тряся Конни. – Тогда как ты объяснишь вот это? Я зашла проверить, как она, и нашла это в ее комнате. – Она протянула ему в кулаке смятые страницы.

– Немедленно прекрати, говорю тебе! – возмутился Хью, пытаясь забрать у нее бумаги, пока она не причинила им еще больший вред. – Я разрешил ей взять их и почитать.

– Ты просто не знал, что ты ей даешь, верно? – тяжело выдохнула Годива. – Но я готова поспорить, что она знала это, как только увидела их.

– Знала о чем? Конни думала, что это может быть как-то связано с геральдикой – мифические звери и все такое. – Хью казался растерянным.

При этих словах у Годивы едва не слетело с языка то, о чем она не желала говорить.

– Боюсь, что все обстоит хуже, Хью. Это в точности те вещи, которые отравляли ее разум в Гескомбе. Я не знала, что они все еще в нашем доме, я думала, что уничтожила их все. – Она повернулась к Конни. – Ты должна покончить с этим, дитя мое, или это погубит тебя. Это как… как пагубная зависимость. Ты не должна потворствовать ни малейшей своей фантазии, или ты без конца будешь возвращаться к своим разрушительным привычкам. – Она снова обратилась к брату. – Разумеется, она сегодня вечером никуда не пойдет. – Она вырвала ключ из кулака Конни и вручила его обратно Хью. – Теперь я вижу, что была к ней слишком снисходительна. Пора мне вырвать эту проблему с корнем. Конни, следуй за мной.

С замиранием сердца Конни побрела за двоюродной бабкой в свою спальню. Когда они вошли внутрь, Годива повернулась к Конни лицом.

– Начнем вот с чего: сейчас же порви это! – Она указала дрожащим пальцем на плакаты на стенах.

Конни открыла рот:

– Но почему?

– Они питают твои галлюцинации – их надо уничтожить.

– Но я не могу.

– Тогда это сделаю я. – Годива протянула руку и сорвала плакат с единорогом со стены, рассыпав кнопки дождем по комнате.

– Нет, пожалуйста, не надо!

Но Годива была беспощадна. Она порвала все рисунки и скомкала обрывки.

– Выворачивай свои вещи.

Конни села на сундук, полная решимости защищать свой фотоальбом от Годивы:

– Нет.

– Встать!

Конни помотала головой. Она была в ярости. В этот момент она жалела, что не обладает какой-нибудь силой – взглядом горгоны или пением сирены, – чтобы одолеть свою двоюродную бабку.

– То, что вы не хотите быть посредником древесных духов, еще не означает, что я должна быть такой, как вы!

Внутри Годивы что-то щелкнуло. Ее глаза горели диким бешенством.

– Нет таких существ, как древесные духи, – прошипела она, брызжа слюной Конни в лицо. – Живо встала!

Конни не двинулась с места, и Годива ухватила ее за руку и столкнула на пол. Ее когтистая рука залезла в сундук и выудила альбом. Она держала его так, чтобы Конни не могла дотянуться, и вырывала одну страницу за другой.

– Яд… грязь… ложь!.. – визжала она, топча ногами фотографию Скарка – чайки, погибшей в схватке с Каллерво. Конни попыталась выхватить ее из-под ноги, но Годива с размаху наступила ей туфлей на пальцы. – Ты не должна больше ни трогать, ни думать, ни упоминать ничего, что связано с этим проклятым Обществом, поняла? – Она нагнулась и собрала измятые куски бумаги с пола. – Все это пойдет в костер. А ты останешься в своей комнате до тех пор, пока я не разрешу тебе выйти.

Напоследок она схватила с подоконника морскую раковину и вылетела из комнаты.

Конни постояла, глядя на голые стены и держась за поврежденные пальцы, а потом расплакалась.

Кол начинал беспокоиться, ожидая приезда Конни возле автобуса Рэта. Она сказала, что будет здесь в девять. Он ждал ее уже лишний час, но ее по-прежнему не было. Должно быть, что-то пошло не так.

– Все в порядке, Кол? – Рэт высунул голову из-за двери. На плече у него сидел черный дрозд, а на веревочке он держал кролика.

– Да. Что ты делаешь?

– Просто вывожу их погулять. Мать не любит, когда они гадят в автобусе. – Он стал прыгать с одной ступеньки на другую – кролик за ним. Внутри скулил Волк.

– Что с ним? – спросил Кол, кивая в сторону собаки. Если ему придется ждать здесь и дальше, он предпочитал знать, в каком настроении животное.

– Не знаю. Он так ведет себя весь вечер. Втянул носом воздух и забился внутрь. Ненормальный.

И тут Кол заметил, что кролик перестал прыгать за Колом и трясся от ужаса на нижней ступеньке. Черный дрозд зачирикали улетел обратно в автобус.

– Похоже, то, что беспокоит собаку, почуяли и они, – сказал Кол.

Рэт внимательно посмотрел на небо:

– Думаешь, буря надвигается? Я ничего не чувствую.

– И я нет. Но я лучше пойду. Не хочется попасть в нее.

– А как же твоя подруга?

– Думаю, у нее возникли проблемы с тем, чтобы выбраться из дома. У нее сумасшедшая двоюродная бабка, которая держит ее взаперти.

– Звучит так, будто ее нужно спасать.

– Ага, точно. Возможно, я попытаюсь.

– Можешь на меня рассчитывать: я возьму с собой Волка – он решит вопрос с бабулей. Он их на завтрак ест – этих двоюродных бабок.

Кол расхохотался:

– Хорошо, договорились. Я только скажу маме, что ухожу. До встречи!

– В школе – в понедельник – не забудь!

– Ты в самом деле придешь?

– Ага. – Вид у Рэта был гордый, но при этом немного застенчивый.

– Классно. Тогда до встречи.

Кол вприпрыжку побежал в лес, желая забрать Арганду и поскорее попасть домой, пока не началась буря. Мысль о том, что в Чартмутскую школу он пойдет вместе с Рэтом, развеселила Кола. Ему не терпелось познакомить Рэта со своими друзьями. Какая жалость, что Конни там не будет! Ему подумалось, что Рэт прекрасно поладил бы с ней.

Ему понадобился фонарик, чтобы найти дорогу на краю скалы. Дойдя до входа в пещеру, он громко предупредил о своем приближении:

– Эй, я пришел за Аргандой.

Эхо от его крика перебил голос горгоны.

– Пош-шли внутрь девочку, змееныш-ш. Она может забрать драконыш-ша.

– Мне жаль, но я не могу. – Тут Кол услышал расстроенный свист из глубины пещеры. – Это Арганда? С ней все в порядке? – Он подобрался поближе, ощупывая карманы в поисках зеркала, пока не понял, что забыл его дома.

– Почему Универс-сал не может войти? – угрожающе прошипела горгона.

Колу не нравилась идея оправдываться перед ней, и он беспокоился за Арганду: ее голос звучал по-настоящему тревожно.

– Мама, ты здесь?

– Не зови с-свою мать, мальчик. – Горгона подходила все ближе. – Она с-слепо верила тебе, а ты, похоже, ее подвел.

Кол инстинктивно повернулся к ней боком. Часть его желала броситься бежать со всех ног, но он не мог бросить здесь Арганду.

– Извини. Должно быть, что-то помешало Конни прийти.

– И это был ты, верно? Ты с-сделал так, что она заподозрила нас-с.

– Что? Нет, я даже не видел ее. Она ничего о тебе не знает. Уверен, она хотела прийти, но не смогла. – Теперь Кол прижимался спиной к каменной стене, крепко зажмурившись. – Послушай, просто отдай мне Арганду, и я уйду. Я постараюсь привести сюда Конни в другой раз.

Холодный палец едва коснулся его щеки – нет, это был не палец, это было молниеносное прикосновение змеиного языка. Он еле сдержался, чтобы не закричать от страха. Другая змея скользнула по его плечам, обвиваясь вокруг его горла. Он чувствовал сухое дыхание горгоны у самого своего лица.

– Убить его? – спросила горгона.

В ответ раздался топот копыт из глубины пещеры.

– Не нужно, – произнес голос, которого Кол никогда раньше не слышал.

Эти слова эхом отозвались в его теле, отдавшись у него в костях.

– Оставь его мне. Он все еще может быть нам полезен. Отведи взгляд, чтобы он мог посмотреть на меня.

Кол почувствовал, как отодвинулись змеи.

– Мальчик, подойди и поприветствуй меня! – приказал голос.

Кол с опаской приоткрыл глаза. Горгона стояла спиной к нему и смотрела на вход в пещеру. Из темноты выступил пегас – крупный, с огромными крыльями цвета стали, могучими плечами, иссиня-черной гривой и сильными мускулистыми ногами. Он фыркнул и рысью двинулся к Колу – грациозно, несмотря на свои размеры, он подошел достаточно близко для того, чтобы Кол смог взглянуть ему в глаза – странные глаза: один золотистый, а другой ядовито-желтый, – совершенно не подходящие для этого существа.

Кол колебался. Он был ошеломлен и смущен и чувствовал, что не способен соображать как следует, глядя в эти глаза. Что-то было не так: он не чуял этого пегаса издалека, как это было с Жаворонком.

«Поприветствуй меня! – снова раздался угрожающий голос, на этот раз уже в сознании Кола. Он чувствовал себя так, будто дверь к тем узам, которые связывают его с Жаворонком, грубо взламывают ломом. Он схватился за виски. – Поприветствуй меня, трус!»

На этот раз у Кола не было выбора. Он протянул руку и дотронулся до пегаса.

Бах! Его тело будто пронизало током. Он вскрикнул, но руку убрать не смог: казалось, его запястье держали железной хваткой. Это был не контакт – это было вторжение. Кол был повержен и растоптан темным сознанием, налетевшим на него, как бешеное стадо. Он перестал понимать, кто он и где находится, а безжалостные копыта били и швыряли его, оглушенного и не способного к сопротивлению. Он упал, прислонившись к пегасу и едва не зарывшись лицом в его душную гриву, а потом соскользнул на пол.

Довольный такой легкой победой, пегас по-хозяйски подтолкнул Кола носом. Мальчик шевельнулся.

– Вставай, – сказал пегас.

Покорный теперь чужой воле, мальчик поднялся на ноги и погладил шею существа, впитывая его темную силу, как яд.

Где-то внутри его гаснущие угольки того, что осталось от Кола, смотрели, как тот незнакомец, в которого он превратился, взбирается на пегаса верхом. Он был бессилен помешать тому, что происходило, криков его никто не слышал, как будто он кричал и колотил в стены клетки из толстого стекла. Затем еще одна волна энергии от лжепегаса погасила даже это сопротивление.

Арганда успела перегрызть свою привязь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кол улетает на спине Каллерво прямо в ночь. Горгона проскользнула по тропинке и исчезла в лесу. Арганда жалобно запищала. Почему все бросили ее?

10. Колин

Конни думала, что сойдет с ума. Стены ее комнаты сомкнулись вокруг нее; выцветшие розы с обоев вползали в ее сны, давя своими шипами. Она была взаперти всю неделю, выходить ей разрешалось только в ванную комнату. Годива запретила Хью даже приближаться к ней, будто к зачумленной, и сама приходила, только чтобы выдать ей задания и еду, а потом забрать выполненную работу и грязную посуду.

«Может, она и в самом деле верит, что я заразна, – думала Конни, глядя в потолок. – Может, она думает, что снова заболеет: проснется и услышит, что с ней разговаривают деревья, как в прежние времена».

Как ни ненавидела Конни свою двоюродную бабушку за такое обращение, она не могла не удивляться, глядя на нее. Как Годива могла отрицать то, что видела собственными глазами и тем более чувствовала собственным сердцем? Она безжалостно обрубила побеги своей истинной сущности, чтобы превратить ее даже не в карликовое дерево, а в высохшую палку. Но от своего дара она убежать не смогла – то, как тщательно она избегала любого дерева, это доказывало. Она до сих пор слышала пение деревьев, как слышала это и Конни, вот почему она ненавидела их, вот почему она не выносила Конни. Но знала ли она, что в основе хваленого фамильного герба лежит знак Универсала? Конни полагала, что нет, иначе она искоренила бы его и в доме тоже.

Проводя часы в одиночном заключении, Конни имела достаточно времени, чтобы пофантазировать, чем занимаются в школе Кол, Аннина и Джейн. Она сопоставляла свое расписание с их, представляя себе, как они болтают в школьном автобусе, на переменке гоняют мяч по спортплощадке, вместе делают уроки на кухне у Нуруддинов. Она надеялась, что Кол понял, почему она не появилась в субботу, но ей все-таки было странно, что он даже не попытался зайти или послать ей весточку через Аннину.

Снова наступила суббота. Конни не знала, заставит ли ее Годива работать, как в течение всей недели: в конечном итоге она решила, что да. Последние несколько дней Конни провела, даже не разговаривая с ней, за исключением самого минимального набора слов, без которых нельзя было обойтись: «да», «нет» и «спасибо». Ее сердце жгло от сознания несправедливости своего заключения, но обратиться за помощью ей, похоже, было не к кому.

Но в эту субботу ей было позволено завтракать вместе с Хью и Годивой на кухне. «Выпустили под честное слово за хорошее поведение», – решила она.

– Уже лучше себя чувствуешь, Конни? – обеспокоенно спросил Хью.

– Я не была больна, дядюшка Хью.

– Ну, хорошо, хорошо. – Он потрепал ее по руке, видимо, предпочтя не спорить.

У ворот зазвонил колокольчик. Годива поднялась и выглянула в окно.

– Это твои друзья, – бросила она Конни через плечо. – Ты их приглашала?

– Нет… А кто это?

– Девчонки.

– О, ты имеешь в виду тех милых девочек – они вполне заслуживают доверия, – встрял Хью. – Пойти посмотреть, чего они хотят?

– Хотят видеть ее, разумеется. – Годива взглянула на опущенную голову внучатой племянницы. Конни больше не осмеливалась выказывать ни энтузиазма, ни радости по какому-либо поводу, чтобы ее не лишили и этого.

– А им можно? – спросил Хью. – Я имею в виду видеть ее?

– Думаю, урок пошел ей на пользу. Не так ли, Конни?

– Да, тетушка. – Но про себя добавила: «Как же, тетушка! Просто вагон и маленькая тележка пользы, тетушка!» Она дошла уже до того, что сказала бы что угодно, лишь бы увидеться с кем-нибудь, кроме Годивы. Она обрадовалась бы даже беседе с мистером Коддрингтоном, если бы об этом пошла речь. «Должно быть, я уже начинаю впадать в отчаяние», – горестно подумала она.

– Отлично! Я пойду и приведу их, – обрадовался Хью. Он испытывал жалость к внучатой племяннице.

Через несколько минут Аннина и Джейн стояли на кухне, пытаясь уговорить Годиву позволить им взять Конни на утреннюю прогулку. Их просьбам вторил Хью.

– Я починил для нее твой старый велосипед, – сказал он. – Не можешь же ты держать такое юное создание, как она, все время взаперти: ей иногда нужно пробежаться. Это не даст ей зациклиться на других вещах.

Этот довод оказался наиболее убедительным.

– В таком случае можешь пойти. Но тебе нельзя в Гескомб, Конни, и вообще туда, где бывает Эвелина и ее друзья, ты поняла? – сказала Годива.

Конни чуть не бросилась на шею Аннине и Джейн: они явились, как рыцари в сверкающих доспехах, чтобы вызволить ее.

– Да, тетушка, – ответила она, стараясь контролировать выражение своего лица. Ей хотелось плясать от радости.

– И чтобы к часу была дома.

– Да, тетушка.

– Ну, и чего же ты тогда ждешь?

«Дальнейших приказаний», – чуть не сказала Конни, но решила не испытывать свою удачу.

Было так чудесно вырваться на свежий воздух. Три подруги поначалу ничего не говорили, по молчаливому соглашению желая отойти подальше от особняка Лайонхартов на тот случай, если Годива передумает. Конни просто наслаждалась тем, что изо всех сил крутит педали за согнутой спиной Джейн, чувствуя, как ветер развевает ее волосы. Через десять минут они выехали на окраины Чартмута, недалеко от нефтеперерабатывающего завода. Место было не слишком живописное. Конни удивилась, зачем это Аннина привела их сюда.

– Отдохнем? – предложила Аннина, лицо ее раскраснелось от быстрой езды.

– Хорошо. Но куда мы едем? Я не могу ехать в Гескомб, я же пообещала.

Конни взглянула на крутой холм, отделяющий Гескомб от Чартмута, недалеко от завода. Он сильно изменился с тех пор, как она видела его в последний раз: на одном склоне свежим шрамом лежали вывороченная земля и бетон, поскольку строительство новой дороги шло полным ходом. На другом склоне земля была пока еще не тронута. На вершине холма качались на горизонте первые деревья Мэллинского леса. Полицейские машины были припаркованы на придорожной стоянке рядом с вершиной, и несколько офицеров останавливали проезжавшие автомобили – как правило старые и помятые.

– Что они делают? – спросила она.

– Ищут протестующих: здесь уже возникли кое-какие проблемы, – пояснила Джейн. – На прошлой неделе полиция пыталась перенести лагерь, но те и с места не двинулись, так что теперь они пытаются не пустить туда новых желающих. Здесь становится жарковато, а ведь фестиваль уже через неделю. Сюда приедет столько людей… Говорят, что полиция не сможет с ними справиться.

– Мистер Квик с нефтяного завода сказал, что следует привлечь войска и снести лагерь. Я сама видела, как он объявил это по телевидению, – фыркнула Аннина. – На самом деле, Конни, туда-то мы и направляемся.

– Куда?

– Вверх, к лесу. Видишь ли, у нас неприятности.

– Какие неприятности?

У Конни возникло нехорошее предчувствие, что происходит что-то серьезное. Аннина села на бетонный блок, лежащий у дороги.

– Это касается Кола. На этой неделе он не появился в школе.

– Что?!

– Да, знаю, на него это не похоже. Он куда-то пропал вместе со своей матерью. Мы не знаем, куда она его увезла, но думаю, что он мог, по крайней мере, позвонить и сообщить о своих планах. Даже его бабушка не знает, что с ним. Она ужасно расстроена. А что до отца Кола, то он… ну, ты можешь себе представить.

– А где живет мама Кола? Они не проверили, может, он там?

– Она нигде подолгу не живет, разве что в фургоне, в котором она везде разъезжает. Сейчас его поблизости нет: мы с Джейн вчера ездили на велосипедах в лес, чтобы проверить. Никто ее не видел.

Конни быстро перебрала в уме всех людей, которые могли бы помочь. По-видимому, мистер Клэмворси испробовал все очевидные источники информации: доктор Брок, наставник Кола – капитан Грэйвс, Жаворонок. Кто еще остался?

– Слушай, Аннина, у меня есть идея. Думаю, я смогу выяснить, где может быть мама Кола, у одного человека из Лондона. Можно воспользоваться твоим телефоном, Джейн?

– Конечно. – Джейн протянула ей сотовый. – А где твой?

– Конфискован моей двоюродной бабкой.

– У нее… с головой все в порядке? – осторожно спросила Джейн.

– Нет, я и вправду думаю, что не все.

– Тебе следует рассказать об этом своим родителям.

– Думаешь, я не пыталась? Просто они смотрят на вещи так, будто она в здравом уме, а вот я спятила. – Конни старалась говорить об этом небрежно, но не могла избавиться от ощущения, что ее предали: ведь родители, очевидно, были на стороне Годивы, а не ее.

– А как насчет твоего дядюшки? Он кажется нормальным.

– За исключением того, что он смотрит на вещи ее глазами – ему не нравится происходящее, но он согласен с ней: «Чтоб добрым быть, он должен быть жесток» [20]20
  У. Шекспир. «Гамлет», акт III, сцена IV.


[Закрыть].

– Это просто бесчеловечно – то, как они с тобой обращаются: ты там как в тюрьме или вроде того. Мы можем чем-нибудь помочь?

– Мне – сейчас? Нет. Но, может быть, по крайней мере, я смогу помочь Колу. Дайте мне минутку.

Конни порылась в кармане куртки, вытащила визитную карточку мистера Коддрингтона и набрала номер коммутатора в Обществе защиты мифических существ.

– Извините, но в данный момент наш офис закрыт. Если вы желаете…

Она сбросила вызов. Ну конечно, он не работает. Сегодня же суббота. Там, должно быть, никого нет. Но другого шанса раздобыть телефон, раз уж Годива отобрала у нее ее собственный, не предвидится; она решила попробовать набрать прямой номер, рассчитывая на то, что мистер Коддрингтон окажется таким трудоголиком, что будет на рабочем месте и в выходной.

Трубку сняли даже раньше, чем раздался второй гудок.

– Алло, Коддрингтон слушает.

– О, мистер Коддрингтон, я, по правде говоря, и не надеялась застать вас в офисе.

– Кто это? – Его голос щелкнул, как захлопнувшаяся ловушка.

– Это Конни Лайонхарт, мистер Коддрингтон.

– А-а, мисс Лайонхарт, Конни! – Слушая его, она так и видела, как он засуетился над телефоном. – Как хорошо, что вы позвонили. Полагаю, вы поразмыслили о нашем разговоре в прошлом месяце и вам есть, что мне рассказать?

– Что? – Конни поняла, что он уже сделал вывод о том, почему она решила с ним связаться.

– Полагаю, вы хотите мне рассказать о том, сколько, по вашему мнению, существует универсальных посредников, – терпеливо сказал он. До нее донеслось шуршание, как будто он держал трубку плечом, чтобы свободно записывать за ней.

– Э-э, нет. – Она нервно взглянула на Джейн и Аннину, которые прислушивались к каждому слову. – Я сейчас не одна. Не могу слишком много говорить.

– Понимаю. Возможно, мы сможем выбрать другое время, когда вы сможете без помех разговаривать со мной более свободно.

– Э… да, конечно. Но на самом деле, мистер Коддрингтон, я позвонила вам не за этим.

– Да? И зачем же тогда вы позвонили? – Теперь он, казалось, был искренне заинтересован.

– Это касается одного моего друга – Кола Клэмворси. Он пропал вместе со своей матерью. Я только хотела спросить, не знаете ли вы, где она может быть, ведь у вас такая замечательная регистрационная система?

– О, в самом деле? – Она поняла, что ее лесть достигла желанной цели. – Ну, может быть, я и смогу вам это сказать – в виде дружеского одолжения. Вы же понимаете, что вся информация собирается строго конфиденциально. Если я скажу вам это, я обойду эти правила, чтобы помочь вам.

Конни поняла, что он имел в виду: в ответ он ожидал услуги от нее, но это не имело значения, раз она могла помочь Колу.

– Спасибо. Буду вам по-настоящему признательна.

– Как зовут его мать? – Она слышала лязг выдвигаемых ящиков шкафа.

– Кассандра Клэмворси – по крайней мере, я так думаю.

– Посмотрим… Кассандра Клэмворси. Посредником для какого вида она является?

Конни порылась в памяти, не помня даже, рассказывал ей Кол когда-нибудь об этом или нет. Он не часто говорил о своей матери.

– Извините, я не знаю, – призналась она.

– Ничего страшного, – сказал мистер Коддрингтон так, будто это была хорошая новость. – Вся моя картотека имеет перекрестные ссылки. Я все же могу разыскать ее для вас. Ваш друг – посредник пегасов?

Конни удивилась, откуда он узнал это про Кола. Может, он помнит его с прошлого года? Кол рассказывал, что однажды у него была тренировка вместе с мистером Коддрингтоном и Ширли Мастерсон.

– Да, это так.

– А вот и он. Гм-м, из довольно интересной семьи, как я погляжу: посредник Кракена и посредник горгон – необычнейшая комбинация, но в результате на свет появился ребенок с совершенно обычным даром. Так вот, Кассандры Клэмворси здесь нет, вы ищете Кассандру Лэнг, посредника горгон. Она вернула себе девичью фамилию после развода с посредником Кракена.

– А вы знаете, где она? – Конни уже хотелось, чтобы он перестал пускать ей пыль в глаза и рассказал то, что ей нужно было знать.

– О да, она доставила нам массу хлопот, как видно из ее записей. Бог ты мой, просто позор. Кажется, ее чаще всего можно найти в домике в Уэльсе, а если точнее, в Бреконских горах [21]21
  Имеются в виду Бреконские Маяки – две горы в Уэльсе, графство Брекнокшир; высота 886 м и 872 м, в старину на этих горах зажигали сигнальные огни.


[Закрыть]. Булх – примерно так звучит название этого места, – он произнес его по буквам, – по крайней мере, именно в этом месте находится ее булавка, как раз слева. Если вы ищете своего друга, предлагаю вам начать отсюда.

– Спасибо вам за помощь.

– А вы, надеюсь, не забудете нашу маленькую беседу? Звоните в любое время, если вам будет что сообщить мне.

– Угу, спасибо, – сказала Конни, обрывая звонок.

Джейн и Аннина все еще наблюдали за ней.

– У меня есть ниточка: Кол мог уехать в Уэльс в дом своей матери.

– Здорово. – Конни видела, что у Аннины чесался язык спросить, с кем это она разговаривала. И то, что она сдержалась, было доказательством их дружбы: она знала Конни достаточно хорошо, чтобы понимать, как ей неприятны любые расспросы об Обществе. – Это действительно ценная информация. Его бабушка будет рада получить хоть что-то, за что можно зацепиться. У нее выдалась ужасная неделя: мы нашли ее в слезах. Очевидно, твой друг доктор Брок по-настоящему сердит на Кола за то, что тот не вернул ему что-то, и поэтому не хочет помочь.

– Когда это было?

– Вероятно, в прошлую субботу, ночью.

Кол не вернул Арганду – теперь она была уверена, что случилось нечто ужасное.

– Пойдем, я хочу посмотреть, что происходит в этих лесах, – сказала Конни.

– Тогда пойдем найдем Рэта, – сказала Аннина, взбираясь на велосипед. Мимо них прогромыхала автоцистерна, отравляя воздух выхлопными газами.

– Кого?

– Приятеля Кола из лагеря. Он немножко странный, но на самом деле… – Она взглянула на Конни из-под ресниц. – Думаю, у вас может оказаться много общего.

…Колин Клэмворси был разбужен рано утром своей матерью. Он выплыл из темноты своих снов, как поднимается из глубины ныряльщик, но он не вырвался на поверхность, а остался погруженным в эту темноту, за границей истинного сознания.

– Колин, настало время для твоей боевой подготовки, – мягко сказала Кассандра, помогая ему подняться на ноги. Кол машинально потянулся к своей новой стеганой летной куртке и шлему – и то и другое было черного цвета и шло в комплекте с кожаными налокотниками и защитой для голеней.

– Как ты себя сегодня чувствуешь? Лучше? – спросила Кассандра, пока он застегивал свое снаряжение. Он кивнул и повернулся полюбоваться своим отражением в треснутом зеркале, которое висело в его похожей на камеру спальне. Он выглядел круто.

– Знаю, что это нелегко для тебя, Колин, – сказала она, закусив губу, – но он обещал мне, что не причинит тебе вреда. Он говорит, что раз его план провалился и мы с тобой не смогли заманить к нему Универсала, то теперь ему нужен ты, чтобы сделать это как следует. – Она слегка нахмурилась: мальчик никак не отреагировал на ее слова. – Ты слушаешь меня, Колин?

– Да, мама, – бесстрастно ответил он.

«Этого следовало ожидать», – сказала себе Кассандра. Это равнодушное состояние пройдет, когда уляжется шок от встречи с Каллерво. Оборотень сказал, что берет ее сына под опеку – велел считать это честью для себя. Скоро она получит Колина обратно. Ей приходится быть храброй ради них обоих. Однажды он еще скажет ей спасибо.

– Пойдем, – сказала она, с беспокойством наблюдая за ним. Хотя она и убеждала себя в том, что с ним все в порядке, ее инстинкт подсказывал ей, что это совсем не так. Она разрывалась между верностью Каллерво, который пообещал ей спасти горгону, и своими чувствами к сыну. – Тебя ждет твой учитель.

Они вышли из домика на холодный предрассветный воздух, снаружи ждал пегас, выдыхая из ноздрей струйки пара и потряхивая густой черной гривой, блестящей в слабом утреннем свете. Он подбежал к мальчику.

– Здравствуй, мальчик, – приветствовал его конь.

– Здравствуй, – машинально ответил Колин.

– Садись на меня верхом.

Кол немедленно повиновался – быстро вскочил на спину пегаса и запустил холодные руки ему в гриву. Пегас пустился вскачь, пошел на взлет и набирал высоту, пока они не оказались среди облаков. От водяного пара у Кола защипало в глазах. Он потянулся было опустить защитный козырек, но рука его замерла в нерешительности на полпути. Это длилось всего лишь мгновение, кое-что всплыло в его памяти: девочка, обхватившая его за пояс, и другой пегас – не этот.