Текст книги "Взгляд Горгоны"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Прости, милая. Кстати, что это такое – что-то к карнавалу? – спросил он, разобрав, что на них написано. – Вы ищете добровольцев? Вам следует пойти в лес и спросить митингующих – у них куча свободного времени. Наряжаться в странные костюмы – это прямо для них. Полагаю, некоторым из них даже переодеваться не придется.

Он заговорщически подмигнул Джейн. Колу стало ее ужасно жалко, и он пожалел, что не может волшебным образом перенести отца куда-нибудь подальше. Дальше дела пошли еще хуже: Мак стянул куртку и рубашку, чтобы надеть водолазный костюм, выставив на обозрение татуировку на спине в виде огромного существа с щупальцами. Джейн не знала, куда отвести взгляд.

– Не хотите прокатиться, девочки?

– Э… нет, спасибо, мистер Клэмворси, – поспешно отклонила приглашение Аннина.

– Мак, милая, зовите меня просто Мак.

Кол мрачно отметил, что все, что он терпеть не мог в отце, казалось, еще больше усилилось в присутствии девочек.

Аннина казалась встревоженной.

– Спасибо, мистер… э… Мак, но мы и вправду должны оформлять эти плакаты. – Джейн уже выбиралась из лодки, как попало зажав под мышкой свертки. – Может, как-нибудь в другой раз.

Девочки заспешили прочь, прокричав «До свидания!», пока от Мака не последовало более настойчивого приглашения.

– Итак, – сказал Мак, прислоняясь к рубке и оценивающе глядя на сына, – ты еще не имеешь успеха у девчонок? Погоди годок-другой.

…Колу надоело ждать, когда отец снова вынырнет на поверхность: он устал созерцать один и тот же участок океана в течение нескольких часов. Кол жалел, что с ним нет Конни, – по крайней мере, с ней был бы шанс встретить поблизости сирену, или селки, или еще какое-нибудь мифическое существо.

Его мысли снова вернулись к последнему собранию Общества, которое состоялось прошлой ночью. Доктор Брок подчеркнул, что они не готовы к следующему нападению Каллерво, потому что Конни не может продолжать свое обучение. Почти все члены Общества, кроме совсем юных, тщательно готовились к ожидаемому столкновению с оборотнем и его приспешниками и овладевали дополнительными умениями. Посредники единорогов осваивали лечение травм, полученных во время непогоды, посредники селки учились основам поиска и спасательным действиям, всадники пегасов и драконов тренировали приемы уклонения и маневры. Все они ожидали, что Каллерво готовится отомстить и нанесет удар, который потребует от каждого выполнения своей задачи – особенно от Универсала. Кол ненавидел ощущение бессилия и паники, которое охватывало его каждый раз, когда он вспоминал об оборотне. Он хотел бы быть храбрее и сильнее. Он хотел научиться сражаться, узнать, как защитить Конни от Каллерво. У него бы хорошо получилось, он был уверен в этом, и он бы с радостью научился тому, что будет полезно в бою. Но доктор Брок решительно указал ему на его место, когда Кол высказал свое желание.

– Совет придерживается категоричного мнения, что дети не должны участвовать в битве. Когда тебе исполнится восемнадцать лет, ты сможешь подать заявку на вступление в одно из наших боевых подразделений, но до тех пор тебе придется довольствоваться обучением другим, не менее полезным навыкам, – сказал ему доктор.

Глядя на то, как волны бьются о борт лодки, Кол зевнул. Взрослые действительно все одинаковы: доктор Брок точно так же портит его планы, как двоюродная бабка Конни намерена испортить ее.

В воде забурлили пузырьки, и на поверхности показалась голова в маске для ныряния. Кол помог отцу перетащить снаряжение через борт. Мак скользнул на палубу; с него ручьями лилась вода, и он отряхивался, как собака, вылезшая из ванны.

– Как все прошло? – Кол напустил на себя заинтересованный вид.

– На удивление хорошо, – ответил Мак. В его глазах все еще было отсутствующее выражение, как будто часть его еще не вернулась из глубины.

– Ну, отлично, – сказал Кол, заводя мотор. – Конни говорила, что Кракен – одно из самых странных существ, которых она встречала.

Мак поднял взгляд – темные глаза его гневно сверкнули.

– Странных? Да что она знает об этом!

Кол, и так раздраженный нелепым поведением отца перед поездкой, которое напугало его подруг, бросился на защиту Конни, ведь ее здесь не было и она не могла ответить сама.

– Ничего, да? Она Универсал и ничего не знает? Да, папа, между прочим, она знает гораздо больше о мифических существах, чем ты узнаешь за всю свою жизнь, и если она говорит, что Кракен странный, значит, так оно и есть.

Мак стянул мокрую куртку от гидрокостюма и швырнул ее на палубу.

– Правильно, сынок, – язвительно сказал он. – Живи в ее тени. Играй роль комнатной собачонки при Универсале. Ты совершенно такой же, как твоя мать: рабски подчиняешься другим. Но некоторые из нас все же предпочитают независимость.

Мак произнес эту тираду, стоя в одних ярко-желтых ластах, и это выглядело бы комично, если бы его слова не уязвили Кола так сильно.

– Ты просто слеп, папа. Мама не рабыня. Ее горгона – удивительное создание.

– Ты теперь специалист у нас, да? Что там наплела тебе твоя мама?

Кол ничего не ответил; из всех людей на Земле Маку последнему он раскрыл бы тайну своего посещения Змеиной лощины. Он завел мотор и включил передачу, так что лодка с яростным ревом рванула с места. Отец и сын Клэмворси вернулись в Гескомбскую гавань, сидя на разных концах лодки.

8. Наследство

Конни решила, что завтрак – самое подходящее время, чтобы обсудить визит в монастырь в присутствии Хью. Она подождала, пока бабушка утолит голод несколькими ломтиками гренков, а потом решительно приступила к сути дела.

– Я вот что-то не пойму, тетушка… – начала она.

– Да? – Годива внезапно сделалась подозрительной.

– Вы что-то упоминали о Лайонхартах, тех, что жили в старину, вы говорили, кажется, что они были купцами.

Годива улыбнулась. Это была безопасная тема.

– Да, действительно. Я рада, что ты проявляешь к ним интерес.

– Дядюшка Хью сказал, что они были еще и мореплавателями.

Хью зашуршал своей газетой.

– Верно, моя дорогая. Конечно, великое множество их сгинуло в море: старинные корабли, может, были и красивыми, но ненадежными.

Конни подумала о том, сколько ее предков, должно быть, не поладило с Кракеном во время своих путешествий, но решила, что лучше не высказывать свои предположения вслух.

– Мне бы хотелось взглянуть на памятники им в монастыре. Ничего, если я схожу туда сегодня утром?

Годива повела носом, пытаясь уловить, что может за этим крыться.

– Может быть, дядюшка Хью пойдет со мной и все покажет?

– С удовольствием, милая. У меня там есть любимая могила, к которой я хотел бы тебя сводить: помнишь, Годива, это могила Чарльза Лайонхарта под южным окном?

Годива улыбнулась брату:

– Конечно, помню, Хью. Мы с трудом могли увести тебя оттуда, когда ты был маленьким. Да, пойди с Конни и покажи ей все.

Хью со старомодной галантностью предложил своей внучатой племяннице руку, когда они пересекали Монастырский тупик за несколько минут до того, как пробило полдень.

– Тебе хорошо здесь, Конни? – спросил он, как только они исчезли из поля зрения Годивы. – Я хочу сказать, что знаю: моя сестра может быть несколько жесткой, но она желает тебе добра.

Конни ничего не ответила.

– Просто ты выглядишь немного осунувшейся. Я уже начал беспокоиться. Она сказала, что ты должна пройти через это, чтобы вылечиться. Надеюсь, ты понимаешь.

– Я не больна, дядюшка.

Он взглянул на нее со стороны.

– Возможно, ты сама так не считаешь… Понимаю. Да и кто может понять тебя лучше? В моей семье многих с трудом можно было назвать в здравом уме – моя сестра Сибилла была совершенно… – Он осекся. – Я все равно любил ее. Ужасно, что с ее милым мужем случилось такое.

В то утро в монастыре было не много посетителей. Солнечный свет струился через круглое южное окно, отбрасывая на пол яркие цветные пятна. Конни прошла вперед и встала в центре этого цветного кольца. Она взглянула наверх. Огромное круглое окно было сделано в форме компаса – это было очевидно.

– Красиво, правда? – сказал Хью, потирая руки. – Говорят, оно здесь символизирует кольцо вечности – змею, которая кусает себя за хвост. Компас – это аллегория того, как сердце ведет нас к нашему Создателю.

«Но это и обо мне тоже», – подумала Конни. Кто-то в той семье знал, что означает этот символ, – должно быть, он и создал его.

– А по чьему заказу было сделано это окно? – небрежно спросила она.

– Супружеской пары, которая похоронена в этой могиле. Вот что я на самом деле хотел тебе показать.

Хью подвел ее к мраморному саркофагу. По сторонам он был украшен морскими образами: кораблями на всех парусах, русалками, дельфинами и рыбами. На крышке было вырезано изображение компаса. Конни наклонилась и прочитала надпись.

Здесь лежит Чарльз Генри Бенджамин Лайонхарт, возлюбленный муж и отец. Родился в 1670. Оставил сей мир в 1742. «Море призвало его домой».

А также его вдова, Сюзанна Колдикотт Лайонхарт, единая мать всем нам. Родилась в 1682. Умерла в 1743. Была вместилищем всех добродетелей.

– Очень красиво, правда? – сказал Хью, с любовью трогая надгробие, приняв ее потрясенное молчание за восхищение искусством резчика по камню. – Никогда не мог распознать, откуда эта цитата – вероятно, из Библии.

Или из его группы. Чарльз был посредником русалок, Конни была уверена в этом.

– Немного переусердствовали, однако, в отношении его вдовы. Вместилище всех добродетелей? По мне, так ужасно звучит, – продолжал он.

Сюзанна Колдикотт – ее прапра… Конни даже не знала, сколько «пра» бабушка. Она уже узнала кое-что о Сюзанне благодаря той книге в библиотеке, не понимая еще, что также унаследовала от нее свой дар. Неудивительно, что старинный дом Сюзанны Колдикотт полон символов Универсала!

– Если вы не возражаете, дядюшка, я постою здесь немножко. Мне хочется подумать.

Хью улыбнулся и потрепал ее по плечу:

– Постой. А я прогуляюсь и погляжу, нельзя ли купить для тебя открытку с изображением этой могилы.

Конни села по-турецки в центре цветного отражения компаса. Она не забыла, что пришла сюда повидаться с Колом, но и подумать не могла, что эта прогулка может настолько открыть ей глаза. Ну, если слышать голоса других существ у себя в голове – это безумие, как заявляет Годива, то теперь она по крайней мере знает, что эта предрасположенность к безумию коренится в ее роду очень глубоко. Но с ума сошла не она, а скорее Годива, отгородив себя от наследственности.

Такой ее и нашел Кол: сидящей в центре компаса, погруженной в раздумья. Разноцветные лучи волшебно плясали на ее волосах. Он почти боялся разрушить эти чары.

– Конни? – Он опустился на колени рядом с ней.

– Кол! – Она обернулась и крепко схватила его руку в свои. – Посмотри, это мой знак. Это у меня в крови!

Он взглянул наверх и присвистнул.

– Круто! Никогда раньше этого не замечал.

– Не думаю, что кто-то, кроме нас, знает, что он на самом деле означает. Они все думают, что это просто оттого, что Лайонхарты были моряками. Но она была Универсалом! – Конни кивнула на надгробие.

– Кто?

– Сюзанна Колдикотт Лайонхарт. Она есть в регистрационной книге, которая хранится в библиотеке.

– Ух ты!

– Готова поспорить на что угодно, что у нее, вероятно, были странные глаза и необычные волосы, как у меня.

– Возможно. – Кол улыбнулся и потрепал Конни по черной гриве ее волос. – Как твои дела?

Она скривилась:

– Ужасно.

«Да, – подумал Кол, – выглядит она неважно». Под глазами у Конни были темные тени, и она была очень бледной.

– Я так по всем скучаю, особенно по тебе и Арганде. – Она оглянулась на стойку с книгами, где дядюшка как раз расплачивался за покупки. – У меня мало времени, но, Кол, ты можешь для меня кое-что сделать?

Он развел руками:

– Все, что угодно.

– Ты можешь принести Арганду в Мэллинский лес в эти выходные – в субботу вечером, около девяти?

– Зачем?

– Я хочу попытаться улизнуть. Я не уверена, что мы с Аргандой долго сможем быть в разлуке друг с другом.

– Но почему именно в лес?

– Думаю, что это последнее место на Земле, в которое моя бабка захочет пойти меня искать.

– Ты говоришь ерунду.

– Может, и так, но у меня на ее счет свои подозрения.

– Доктор Брок сказал, что знает ее.

Конни кивнула: этого следовало ожидать.

– Готова поспорить, она знает многих из них: мистера Мастерсона, твою бабушку. Расспроси их о ней для меня, хорошо? Думаю, если я буду знать, это мне поможет.

– Знать о чем?

– От чего она пытается убежать.

На колени Конни упала пачка открыток.

– И кто этот молодой человек? – спросил Хью.

– Школьный друг, – быстро нашлась Конни. – У него есть лодка.

– В самом деле? А какая?

Кол принялся подробно обсуждать с Хью особенности «Водяного эльфа», а Конни поднялась на ноги. Кол подмигнул ей – в подтверждение своего обещания встретиться с ней, как она просила.

– Нам лучше вернуться, – внезапно оборвал разговор Хью, взглянув на часы. – Я обещал, что приведу тебя не позже чем через час. Рад был знакомству, Кол.

– Взаимно, мистер Лайонхарт.

– Увидимся, – бросила Конни через плечо.

– Да, до встречи, – ответил Кол, глядя ей вслед, пока она не исчезла за воротами.

…На следующий день Кол зашел к доктору Броку, чтобы попросить разрешения взять Арганду в Мэллинский лес. Он застал доктора Брока разжигающим большой костер в конце прилегающего к домику длинного, узкого сада. По краям дорожек росло много ярко-красных и оранжевых цветов, которые тоже пылали, как огонь.

– Здравствуй, Кол! – крикнул доктор Брок, бросая вилами в огонь сухие ветки. – Как прошли каникулы? Ждешь не дождешься начала занятий в Чартмуте на следующей неделе?

– Да не то чтобы очень. Я бы предпочел проводить время с Жаворонком.

Доктор Брок хихикнул:

– Ну, разумеется.

– И Конни там не будет.

Доктор Брок оперся на вилы, лицо его стало серьезным.

– Да, похоже, ее там не будет. Как она, кстати? Твоя бабушка говорила, что ты ее видел.

– Не знаю… думаю, несчастна. Но у нее есть план сбежать в эти выходные, чтобы повидаться с Аргандой.

– Хорошо. Не годится посреднику быть в разлуке со своим другом слишком долго.

– Знаю… Мне бывает плохо, когда я не вижу Жаворонка хотя бы несколько дней.

– И даже более того. Узы, связующие вас, заставляют вас полагаться друг на друга – вы оба нуждаетесь друг в друге, чтобы быть в полной мере самими собой – по крайней мере, мне так кажется после всех этих лет, проведенных в общении с Арго.

– Так я могу взять с собой Арганду?

– Спроси у нее самой.

Доктор Брок указал на самый центр костра, и Кол увидел, что там греется маленький дракончик.

– А она не пострадает? – У него мелькнула мысль выудить ее оттуда с помощью вил доктора Брока.

– О нет, у чисто-золотых драконов есть поразительное свойство: шкура защищает их даже от самого жаркого пламени – они практически неуязвимы.

Восхищенный Кол с восторгом смотрел, как Арганда раздувает огонь, – она махала крылышками, чтобы сделать пламя вокруг своего хвоста еще жарче, и выгибалась от удовольствия, когда ее щекотали языки пламени.

– Арганда! – позвал доктор Брок.

Она не обращала на него внимания.

– Арганда, послушай, это насчет Конни.

Дракониха в тот же миг вихрем вынеслась из костра, сделала круг и села на плечо к доктору Броку, пища и насвистывая ему в ухо.

– Ты отправишься с этим мальчиком повидать ее через несколько дней?

Глаза Арганды обратились на Кола. Оттенок пренебрежения окрасил пламя, вырывавшееся из ее пасти.

– Прекрати немедленно: что бы сказала твоя мама? Знаю, он не посредник драконов, но он друг Конни. Она сама его выбрала.

Арганда скептически посвистела, а затем кивнула.

– Хорошо, тогда, кажется, решено. Приходи сюда и забирай ее в субботу. Я поговорю с ней, чтобы она вела себя как положено.

– Спасибо. – Кол направился было к выходу, но вспомнил, о чем еще просила его Конни. – Доктор Брок, что вы знаете о Годиве Лайонхарт?

Доктор Брок нахмурился и провел рукой по лицу, испачкав его сажей.

– Зачем тебе это нужно?

– Не мне – Конни. Она заподозрила, что ее двоюродная бабка многое знает об Обществе.

– Да, она знает.

– Откуда?

Доктор Брок задумчиво погладил Арганду:

– Я не должен говорить об этом – о ней. Так мы договорились.

– Договорились? Когда?

Доктор Брок лукаво взглянул на Кола:

– Ну, похоже, Конни уже о многом сама догадалась. Я расскажу тебе кое-что об этом, но имей в виду: не все. Я дал клятву и намерен сдержать ее. Двое из семейства Лайонхарт в том поколении обладали даром – Сибилла и Годива. Они были прекрасными девушками – разбили немало сердец в юношеском отделении Общества как раз перед войной.

– Вы имеете в виду Вторую мировую?

– В общем, да… но я имел в виду последнюю войну с Каллерво. Сибилла была старшей. Она вышла замуж за очень сильного посредника дву– и четвероногих. Что до Годивы, ну, я полагаю, можно сказать, что мы с ней встречались.

– Вы ходили на свидания с Годивой Лайонхарт? – Колу было трудно представить, что кому-то была по душе эта старая грымза.

– Да. – Доктор Брок вздохнул. – Тогда она только что вступила в Общество как полноправный член… «Эти сладкие 16 лет», а я… э… был уверен, что конец этой песенки будет не про нас.

Кол, казалось, ничего не понимал.

– «И никогда не целовались»? Уверен, ты слышал ее от своей бабушки.

Кол помотал головой.

– Господи, Кол, ты заставляешь меня чувствовать себя таким старым! Как бы то ни было, гибель мужа Сибиллы и многих других стала огромным потрясением для нас всех. На Годиву это подействовало сильнее, чем на кого-либо из нас: думаю, она чуть не лишилась рассудка. Я не мог достучаться до нее: она отталкивала и меня, и всех остальных. Особенно печально было то, что в это время сестра нуждалась в ней сильнее, чем когда-либо еще. Ива начала…

– Ива?

Он грустно улыбнулся:

– Это ее домашнее имя. Ива начала говорить, что мифические существа – это все выдумка, истерическая галлюцинация. Она даже отвергла своего собственного друга – мифическое существо. Оно погибло, и той ночью в Годиве тоже что-то умерло.

– Ее подопечный погиб?

– Да. Это было ужасно. Конечно, это случилось во время войны: нас окружали смерть и разрушение. Но одна эта смерть – страдания существа, которое чахло в разлуке, в то время как Ива отказывалась даже попрощаться с ним, – была самой страшной.

– Это… это просто ужасно.

– Может быть, но горе и любовь заставляют нас совершать странные поступки.

– А для какого вида она была посредником?

Доктор Брок покачал головой:

– Прости, этого я сказать не могу. Мы договорились никогда не упоминать об этом, с тех пор как она вернула свой членский значок, а сказать точнее, швырнула им в меня. Есть протокол на тот случай, если член покидает Общество: о нем больше не упоминают, а вид, которому он был посредником, вычеркивается из официальных документов. К счастью, она знала не так много наших секретов – только основные сведения о своей собственной группе. Думаю, можно сказать, что те, кто покинул Общество, становятся для него такими же мифами, как для большинства людей – необычные существа.

– Но это же бессмысленно. Вы же не можете отрицать того, что у нее есть дар.

– Не мы это отрицаем, а она: это ее выбор.

– И она пытается заставить Конни сделать то же самое. Мы должны ее остановить.

– Знаю, но законы этой страны на ее стороне. Мы не можем взять дом приступом и забрать оттуда Конни. Я не сомневаюсь, что она вскоре заручится поддержкой властей и многих из нас арестуют как членов опасной секты, похищающей детей. Нет, самое лучшее – это действовать так, как ты решил: помогать Конни общаться со своей подопечной и поддерживать ее как друг.

Доктор Брок размотал хвост Арганды со своей шеи и бережно посадил ее Колу в руки.

– Если бы я был азартным человеком, Кол, я бы побился об заклад, что Годива даст слабину скорее, чем Конни. В конце концов, она еще не знает, что столкнулась с Универсалом, а это неизмеримо выше, чем ее собственная группа.

9. Сундук

Хотя Конни сама для себя решила, что сбежит из дома в субботу ночью, ей еще предстояло разработать подробный план побега. Она знала, что ей понадобятся ключи от ворот и какой-то транспорт, чтобы добраться до Мэллинского леса. В пятницу, во время перерыва на ланч, она решила исследовать угольный сарай и была вознаграждена: там обнаружился старый велосипед. Вытащив его на лужайку, она осмотрела его, чтобы проверить, можно ли еще на нем ездить.

– Боже, где ты его нашла? – спросил Хью, вернувшийся со своей ежедневной прогулки к газетным киоскам; в боковом кармане у него позвякивали ключи от ворот. – Я много лет не видел этот драндулет. Дай-ка взглянуть… Ах да, он принадлежал Годиве – я так и думал. Сибилла, должно быть, забрала свой, когда перебралась в Гескомб.

– Как вы думаете, я могла бы привести его в порядок?

– Если честно, моя дорогая, не думаю.

Лицо Конни вытянулось от огорчения.

– Но я бы мог это сделать. Такие дела как раз по мне, чтобы старый морской волк не чувствовал себя совершенно бесполезным.

– Спасибо. Думаете, на это уйдет много времени?

– А что? Не терпится нас покинуть? – проницательно спросил он.

– Я просто надеялась, что в эти выходные мне позволят погулять. Я уже много недель не видела, что находится по ту сторону стен, не считая монастыря, разумеется.

– Ну, в таком случае я сегодня днем отнесу его в мастерскую и посмотрю, что можно сделать. Но ничего не обещаю, учти!

– Спасибо, дядюшка Хью! – Импульсивно Конни чмокнула его в щеку. Тот порозовел от удовольствия.

– Ну-ну, не стоит благодарности, – сказал он. – Ты, может быть, и странная девочка, Конни, но я не могу видеть тебя расстроенной. Мне приятно, что я могу порадовать тебя хотя бы этим. Хотел бы я сделать что-то подобное для своей сестры: уже шестьдесят лет прошло с тех пор, как она была в последний раз по-настоящему счастлива.

– Это очень долгий срок. – Она тоже чувствовала, что что-то высасывает всю радость из ее бабушки, как выжимают сок из лимона. Атмосфера менялась, когда в комнату входила Годива: становилось трудно дышать, как будто надвигалась буря. Конни было тяжело проводить так много времени в ее обществе.

– Да, в самом деле… ну, не обращай внимания. Давай лучше я займусь велосипедом. Загляни ко мне в комнату после уроков, и я расскажу, что удалось сделать.

Каюта Хью, как он любил называть свою комнату, была в дальнем конце дома, прямо под крышей. Раньше Конни не разрешалось туда заходить, и ей было очень любопытно взглянуть. Она постучала в дверь.

– Войдите! – откликнулся Хью.

– Ух ты! – Конни замерла на пороге. В отличие от безжизненности, царившей в остальных частях дома, эта комната была волнующе живой. Она была набита чудесной резной мебелью – шкафчиками, стульями, столиками, ширмами – в таких количествах, что почти негде было повернуться.

– Извини, здесь некоторый беспорядок, – сказал Хью.

– Нет, что вы, мне так нравится!

Он, видимо, был польщен и погладил крышку деревянного сундука, стоявшего под окном.

– Видишь ли, я не мог позволить Годиве это выбросить. Ведь все это веками стояло в доме. Поэтому оно здесь – в моем убежище.

– Зачем же кому-то это выбрасывать? – Конни любовалась ширмой филигранной работы, вырезанной в форме плодоносящей яблони. Казалось, что древесина прямо поет под ее пальцами.

– Думаю, что она… Эта мебель причиняет ей неудобства. Она говорит, это своего рода аллергия.

– У нее аллергия на мебель?

– Нет, только на дерево. Она отпускает ее только в открытом море.

Последний кусочек мозаики встал на свое место. Теперь Конни знала, посредником какого вида была Годива.

– Можно мне взглянуть поближе?

– Конечно, моя дорогая, эти вещи и твои тоже – как всякая семейная рухлядь.

Он наблюдал, как его внучатая племянница рассматривает каждый предмет, ощупывая пальцами все выемки. Здесь были мифические существа из каждой группы: драконы, грифоны, змеи, водяные эльфы, минотавры. Хью жил среди них, но не знал, что они были списаны с натуры. Наконец Конни остановилась перед сундуком и положила руки на знак компаса, который красовался на крышке.

– А, вижу, тебе тоже нравится моя любимая вещь. Она немного напоминает мне то надгробие. Я всегда полагал, что это был семейный сейф. В нем полно старых бумаг и учетных книг.

Сердце Конни забилось немного быстрее.

– Можно посмотреть?

– Конечно. Я сам несколько раз просматривал их: многое из этого – совершенная бессмыслица. – Он открыл сундук и с уверенностью рылся там, пока не достал кипу бумаг. – Например, вот это. Думаю, кто-то переводил с арабского – видишь здесь закорючки?

Конни взяла у него хрустящую пачку пожелтевших листов пергамента и прочитала заглавие. Оно было написано на английском на левой стороне страницы, на другой стороне было оставлено место для рукописного текста. Хотя этот английский был безукоризненным, в рукописи было много зачеркнутых мест и чернильных пятен, как будто перо слишком часто зависало над страницей, когда писец подыскивал нужное слово.

Она снова взглянула на заглавие: «Сражение во вратах. Наставление Универсалу, как противостоять враждебному вторжению».

– Что думаешь, Конни? – спросил ее Хью, смущенный тем, что она внезапно притихла. – Я думал, что это может быть перевод каких-нибудь сказок «Тысячи и одной ночи» или чего-то в этом роде или руководства для крестоносца.

– Думаю, что это, конечно, перевод, но только с английского – на этот другой язык, – сказала Конни. Она не стала говорить, что у нее возникло сильное подозрение, что язык этот не является человеческим. Автором, догадалась она, была Сюзанна Колдикотт, но вот зачем она затем решила перевести это, было загадкой. У Конни чесались пальцы перевернуть еще несколько страниц, но она попыталась скрыть свое возбуждение. – Можно, я возьму это с собой и посмотрю: может, мне удастся что-нибудь понять?

Хью закусил нижнюю губу.

– Думаю, да, – нехотя сказал он. – Но может быть, ты предпочтешь выбрать что-нибудь еще? – Он вытянул большую фамильную Библию. – Как насчет этого? Или этого? В счетах тоже есть свое очарование – все эти снасти, ром, балласт… Я часами развлекался, просто глядя на суммы, которые требовались, чтобы спустить на воду трехмачтовый корабль.

Конни, улыбаясь, покачала головой:

– Думаю, это только наведет на меня сон.

Он рассмеялся:

– В таком случае можешь взять эту рукопись. Она слишком старая, чтобы это сейчас имело какие-либо последствия, верно? Годива не решит, что я нарушил ее правила.

«Итак, он подозревает, что это имеет отношение к Обществу», – подумала Конни. Она пролистала рукопись до конца.

– Взгляните, дядюшка Хью, здесь опять изображен фамильный компас. Может быть, это имеет отношение к тому, почему мы выбрали его в качестве герба. Похоже, что все эти мифические животные упоминаются здесь из соображений геральдики, вам не кажется?

Такое здравое объяснение ему понравилось.

– Да, верно. Я об этом не подумал. Что ж, возьми рукопись с собой. – Она поднялась на ноги, страстно желая улизнуть. – Но, Конни?..

– Да?

– Разве ты не хочешь спросить про велосипед?

В возбуждении она совершенно забыла о главной цели своего визита.

– Разумеется, извините. Вам удалось исправить его?

– Он исправен, насколько это возможно. По городу он тебя повозит, а вот на Тур-де-Франс не рассчитывай.

– Мне этого вполне достаточно. Спасибо, дядюшка Хью.

Конни сидела на полу между своей кроватью и окном, спрятавшись так, чтобы ее бабушка не увидела, чем она занимается, если заглянет в комнату. Уже смеркалось. Конни поставила рядом с собой прикроватную лампу и села там, куда падал свет, разложив бумаги на ковре. Сундук Хью таил в себе совершенно неожиданное сокровище: теперь ей не понадобится идти в библиотеку Общества, чтобы снова проконсультироваться со своими предшественниками, здесь, в рукописи Сюзанны, был черновик еще одной главы, и Конни даже не пришлось встречаться со змеей, чтобы эти сокровища найти.

Она начала читать.

Когда она закончила, была почти полночь. Ее ноги затекли от такого долгого сидения на полу, но гораздо большее беспокойство ей причиняло знание, которым она только что овладела. Она узнала, что Универсалы отнюдь не защищены от нападения, если какое-либо существо того пожелает. И это даже слишком живо было показано на выполненных Сюзанной грубых иллюстрациях – изображениях людей, пронзенных, затоптанных, сожженных, замороженных и разорванных на части самыми разными враждебными мифическими существами. Универсалы могут быть поражены молнией Громовой птицы, обращены в камень взглядом горгоны, парализованы холодной хваткой духов камней, пронзены клыками огромного вепря и даже сведены с ума пением сирен. Их единственная надежда – или вовремя возвести свою броню, или установить прочную связь с этим существом. Но ведь связь возможна только по обоюдному согласию, а броня прочна лишь настолько, насколько силен выстроивший ее Универсал, и защита будет сломлена, если силы его иссякнут.

Конни поняла, что прошлым летом едва избежала гибели. Сирены хотели пообщаться с ней и поэтому пошли на полный контакт, который не причинил ей вреда. Захоти они напасть, она бы утонула. Тогда при первой встрече с ними, ничего не зная о том, как защищать свое сознание броней Универсала, она чудом осталась жива.

Кол пришел в лес задолго до того, как наступила субботняя ночь, потому что сперва он договорился поужинать со своей матерью. За эти летние каникулы он провел с ней больше времени, чем за последние шесть лет. Если честно, он не мог сказать, что в ее присутствии стал чувствовать себя свободнее, но у него, по крайней мере, теперь действительно было ощущение, что она им довольна – в отличие от отца, который все эти дни только и делал, что жаловался на то, как портится его характер.

– Он ревнует, – сказала Кассандра, нанизывая на палочку грибы и раскладывая их над костром. – Не думай, что я не знаю: он вообще не хочет, чтобы я близко к тебе подходила.

Возможно, это было правдой, но Кол чувствовал, что ему не следует вступать в этот спор, потому что он не хотел принимать сторону кого-либо из своих враждующих родителей.

– Что ты можешь сказать об Эвелине Лайонхарт? – вдруг спросила Кассандра.

«До нее уже дошли слухи», – подумал Кол.

– Не знаю, ничего особенного.

– Серьезно?

Ему хотелось, чтобы она прекратила этот допрос с пристрастием. Он чувствовал себя грибом, который медленно поджаривают над огнем.

– Папа ничего не рассказывал.

Она улыбнулась и отбросила назад свои длинные волосы.

– Да, это в его духе. Мне жаль ее.

Арганда высунулась из куртки Кола, привлеченная запахом еды. Кассандра сняла гриб с вертела и бросила ей. Арганда ловко поймала его на лету и проглотила еще дымящимся.

– Изумительное создание, – с видом ценителя сказала Кассандра.

– Полагаю, у тебя, как у посредника из группы морских змей, много общего с всадниками драконов?