Текст книги "Операции английского флота в первую мировую войну"
Автор книги: Джулиан Корбетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)
9 октября Darmouth,осматривая острова Casuarina в Мозамбикском проливе, захватил германский буксир из Beira, а десять дней спустя Chathamв устье реки Lindi захватил пароход «Президент».Последнего обнаружил катер, посланный на разведку вверх по реке. Пароход имел флаг Красного Креста, но не был окрашен в соответствующие цвета и не числился в списках госпитальных судов. Из найденных на нем бумаг выяснилось, что 15 сентября «Кенигсбергу»посылался в лихтерах уголь из Lindi в Sarari – пункта, расположенного в шести милях вверх по реке Руфиджи. Кроме того, на пароходе нашли германские карты, указывающие, что река доступна судам с осадкой «Кенигсберга».
Полученные одновременно другие сведения о противнике, оказавшиеся ложными, отвлекли командира Chathamпо неверному пути, но ненадолго.
30 октября он вошел в устье реки Руфиджи и обнаружил «Кенигсберг»,стоящий в Sarari совместно с угольщиком и тремя небольшими катерами.
Укрывшись в излучине реки, «Кенигсберг»был недосягаем. Подход к нему, по показаниям туземцев, защищался минным заграждением, находившимся под обстрелом из окопов и установленных на берегу орудий.
Установив блокаду до выяснения плана возможной атаки на «Кенигсберг»,капитан Друри-Леен 31 октября послал донесение о случившимся.
Весть об обнаружении неприятельского крейсера не оказала влияния на распоряжения относительно конвоя австралийских транспортов. Транспортам предстояло далекое океанское плавание, почему считалось рискованным ослаблять конвой, тем более что поджидавший их на Кокосовых островах японский крейсер Jahagi,по настоянию адмирала Джеррама, был присоединен к Chikumaдля совместных операций против «Эмдена».
1 ноября все транспорты под конвоем Minotaur, Ibukiи Melbourneтронулись в путь.
Адмирал Патей с Australia, Montcalmи Encounterоставался в Сува, занимая указанную ему позицию и ежечасно ожидая предписания следовать в южноамериканские воды на поиски эскадры Шпее. Адмирал указывал на необходимость своего ухода не позже середины месяца, но приказа не последовало, и он остался в районе островов Фиджи – Самоа.
Японцы с главными силами своей эскадры все еще оставались у Циндао, а два южных отряда их оперировали соединенно с эскадрой адмирала Патея по обеим сторонам 140-го меридиана, проходящего между Полинезией и Малайским архипелагом, наблюдая за не занятыми на востоке германскими островами и многочисленными неприятельскими пароходами, укрывшимися в нейтральных портах на западе, включая Гонолулу.
В Гонолулу только что появился давным-давно пропавший «Гейер» [65]65
Судьба большинства мелких немецких вспомогательных военных судов к этому времени выяснилась.
Канонерская лодка «Планет»,обнаруженная на Яле 2-м японским отрядом, была при появлении эскадры затоплена собственной командой.
Канонерская лодка «Комет»в начале октября была захвачена у берега Новой Британии отрядом, высланным из Рабаула. Ее удалось захватить врасплох неповрежденной. Переименованная в Una,она вошла в состав австралийского флота.
Канонерская лодка «Эбер»,вошедшая в Бахию, 4 сентября была интернирована бразильским правительством.
[Закрыть]и занялся там ремонтными работами.
Американские власти настолько легко смотрели на вопрос интернирования, что японцы сочли необходимым стеречь канонерку, и отрядили для наблюдения за ней не только крейсер Asama,но также и старый линейный корабль Hizen,который предназначался для усиления англо-японской эскадры в Esquimalt.
Кроме того, японцы взяли на себя наблюдение за восточной частью Индийского океана, в которую входили Никобарские и Андаманские острова, сформировав для этой цели эскадру под флагом адмирала Точинаи в составе крейсеров Tokiwa, Yakumo, Nisshin, Chikumaи Yahagi.
Для станции мыса Доброй Надежды не оставалось никаких сил, кроме Goliath,который в день обнаружения «Кенигсберга»прибыл с главными силами экспедиционного отряда, предназначенного для действий против Германской Восточной Африки в Момбаса. Механизмы Goliathтребовали серьезного ремонта, и выход его задерживался. Но еще раньше, чем он смог двинуться дальше, произошла катастрофа, вызвавшая необходимость новых срочных мер.
Главе XXV. Бой 1 ноября у Коронеля
Из предыдущего описания действий эскадры адмирала Краддока мы знаем, что 22 октября он направился в поиск вокруг мыса Горн, оставив Canopusс приказанием встретить его по другую сторону Магелланова пролива. Полученные инструкции Адмиралтейства не оставляли у него сомнения, что ему надлежит действовать на западном побережье, а адмиралу Стоддарту – на восточном и что приказания от 5 октября (полученные 7 октября) остаются в силе, т. е. что ему надлежит искать встречи с неприятелем. Он понимал свою задачу именно так, а не иначе, и это подтверждается его донесением от 26 октября.
Краддок, только что соединившийся с отрядом капитана 1-го ранга Люса, был убежден в невозможности выполнить задачу, которую, по его мнению, от него требовали. С силами, находившимися в его распоряжении, он не видел возможности принудить к бою эскадру, подобную эскадре адмирала Шпее. Ссылаясь на приказание от 5 октября и на необходимость скорейших успехов, Краддок указывал, что отыскать и уничтожить неприятеля, действуя с таким тихоходом, как Canopus,будет трудно, так как Canopusпригоден лишь для конвоирования угольщиков и охраны мест их якорной стоянки. Поэтому он оставляет его для этой цели, а к себе вызывает от адмирала Стоддарта Defence.Заканчивая телеграмму, он обращал внимание Адмиралтейства на случай, имевший место еще 6 августа, когда «Карлсруэ»ушел от судов его эскадры, и настаивал на необходимости временно закрыть глаза на вред, причиняемый торговле этим крейсером, пока не будет найдена возможность послать против него судно, обладающее преимуществом в ходе [66]66
Приводим текст телеграммы, полученной от адмирала Краддока (но имеются основания считать его искаженным при передаче):
«Ссылаясь на приказание в телеграмме Адмиралтейства, полученной 7 октября, отыскать неприятеля и наше горячее желание скорейших успехов, считаю, что будет очень трудно отыскать и разбить неприятельскую эскадру, действуя совместно с тихоходным Canopus. Canopusоставляется мною для конвоирования угольщиков. Приказал Defenceпосле приема угля в Монтевидео присоединиться ко мне. Под влиянием опыта 6 августа почтительнейше прошу оставить попытки препятствовать операциям «Карлсруэ»,пока не прибудет крейсер с бóльшим ходом, чем он».
Ход «Карлсруэ»на испытаниях – 27,6 узлов, Defence– 23,3 узла. Из первоначальных инструкций Краддоку видно, что предполагавшаяся раньше посылка Defenceнамечалась не против «Карлсруэ»,а для усиления его эскадры против эскадры Шпее.
[Закрыть].
Когда 27 октября в Лондоне получили телеграмму адмирала Краддока, искаженную при передаче, было трудно решить, чего именно желает адмирал. После всестороннего обсуждения решение было принято, но, как оказалось впоследствии, оно совершенно не соответствовало тем соображениям адмирала, которыми он, очевидно, руководствовался.
Решили разделить силы южноамериканских вод на две приблизительно равные эскадры. Причиной этому, по-видимому, послужили свежие данные о «Карлсруэ».
На следующий день по прибытии DefenceвПернамбуко (25 октября) туда пришел норвежский пароход и сообщил, что 23 октября немецкий крейсер все еще держался на пути следования торговых судов. Defenceнемедленно вышел в море, но не на поиски «Карлсруэ»,а на смену Cornwall,стоявшего на охране базы в Abrolhos Rocks, с приказанием последнему присоединиться к Bristol, Macedoniaи EdinburghCastle,занятым осмотром района Фернандо-ди-Норонья и северного побережья Бразилии.
Адмиралтейство, узнав о вызове Краддоком Defenceк себе, немедленно отменило это распоряжение [67]67
Телеграмма Адмиралтейства гласила:
«Defenceдолжен оставаться на восточном побережье в распоряжении Стоддарта. Это дает возможность иметь достаточные силы на обоих побережьях на случай появления неприятельских крейсеров на торговых путях. Для района мыса Горн свободного судна не имеется. Японский линейный корабль Hizen вскором времени ожидается на побережье Северной Америки. Он соединится с Idzumoи Newcastle,и они пойдут на юг к островам Галапагос».
[Закрыть]. Помимо того, что Defenceбыл необходим Стоддарту для поисков «Карлсруэ»,Адмиралтейство полагало, что Краддок не нуждается в подкреплении. Оно намеревалось отправить на юг к островам Галапагос Idzumo, Hizenи Newcastleи считало, что если Шпее пошел на север, то он неминуемо встретится с нашими превосходящими силами, уходя от которых, он столкнется с Monmouthи Glasgow,а последние увлекут его за собой и наведут на Good Hopeс Canopus [68]68
Ход Monmouthбыл меньше хода всех германских судов, за исключением «Дрездена».
[Закрыть].
Телеграмма, отправленная 28 октября вечером, вполне возможно, не была получена Краддоком вовсе, во всяком случае она запоздала и не могла иметь влияния на его действия [69]69
На Glasgowона была принята, и капитан полагает, что и до адмирала она дошла.
[Закрыть].
27 октября все еще, по-видимому, надеясь на изменение инструкций, которые он считал не соответствующими обстановке, адмирал отделил Glasgowна север к Коронелю, рассчитывая получить ответ Адмиралтейства через Монтевидео. Командиру крейсера предписывалось отправить телеграммы, получить сведения разведки и перехватить германское парусное судно, по слухам, направлявшееся на острова Санта-Мария у Коронеля.
На следующий день Краддок вызвал Canopusс угольщиками, рассчитывая, получив сообщения от капитана Люса, сразу идти с эскадрой на север и грузиться углем в Juan Fernandez. Одновременно он отправил Otrantoзаглянуть в Puerto Month – конечный южный пункт железной дороги на западном чилийском побережье.
Glasgowв поисках германского парусного судна прибыл к Санта-Мария вечером 29 октября, но с одобрения адмирала не пошел в Коронель до следующего утра. В течение дня он принял много неприятельских шифрованных радиопереговоров, о которых немедленно доложил флагману.
Краддок решил в 6 часов утра 30 октября идти с Monmouthи Good Hopeна север.
В это время подошли Canopusс угольщиками, но повреждение Canopusв машине потребовало 24-часового ремонта, и адмирал был вынужден отправить его к якорному месту.
Glasgowсообщили, что посещение Коронеля отходит на второй план, главной же задачей является обнаружение неприятеля.
Ввиду этого, а также потому, что неприятельские радиопереговоры всю ночь не прекращались, Glasgowкрейсировал на W и NW от Санта-Мария в течение 30 октября и в ночь с 30 на 31 октября. На следующее утро Otrantoприсоединился к адмиралу, не получив никаких сведений в Puerto Month, где немецкое влияние не имело себе соперников. Glasgowоказался удачливее: в 1 час ночи 31 октября он перехватил радиосообщение «Лейпцига», вызывавшего находящийся поблизости коммерческий пароход, но ни ночью, ни на следующий день никого обнаружить не смогли.
Под влиянием этого радиосообщения или по каким-либо другим соображениям Краддок, по всей вероятности, решил, что целью Шпее является северный район – острова Галапагос и подходы к Панамскому каналу. Насколько известно, он еще не знал о посылке в этот район англояпонского отряда и полагал, что забота по охране данной территории входит в его обязанности.
Вследствие этого или какого-либо иного соображения он вызвал Canopus,приказав прибыть вместе с угольщиками в St. Felix (широта 26°18′ и долгота 80°11′) – пустынный остров в 500 милях к северу от Juan Fernandez.
Адмирала заботило отсутствие сведений разведки, и в конце концов Glasgowполучил приказание войти в Коронель, отправить и получить телеграммы и выйти обратно при первой возможности. Glasgowприбыл по назначению 31 октября в 18.20 и отправил телеграммы. В одной из них адмирал объяснял свое намерение идти на север и грузиться углем в Juan Fernandez, не упоминая, что Canopusоставлен для конвоирования угольщиков. Ко времени получения этих телеграмм в Адмиралтействе произошли крупные перемены – в должность первого морского лорда вступил лорд Фишер.
Новый состав Адмиралтейства немедленно принял меры к улучшению того ненадежного положения, в котором оказался Краддок.
Уведомляя адмирала, что Defenceпредписано незамедлительно к нему присоединиться, Адмиралтейство совершенно определенно указывало, что от адмирала не ожидается действий без Canopus.Ему предписывалось держать эскадру соединенно с линейным кораблем, отправляя на разведку лишь Glasgow,а также всячески стараться как можно скорее соединиться с Defence.
Кроме того, сообщалось, что под впечатлением появления Otrantoв Puerto Month немцы считают, что наша эскадра находится в заливе Corcovado.
Новые инструкции запоздали – телеграмму Краддок не получил.
Еще до того времени, как она могла быть получена, адмирал приказал Glasgowвыйти, рассчитывая встретить его в полдень 1 ноября в 50 милях от Коронеля.
И Glasgow,и эскадра продолжали принимать близкие радиопереговоры, которые они считали переговорами «Лейпцига» спароходами, и адмирал перестроил эскадру в линию дозора.
Руководствуясь прежними инструкциями, он и не мог поступить иначе. Не подлежит сомнению, что, получи он последнюю ясную и определенную телеграмму, мог бы своевременно отправить на разведку Glasgow,а с остальными судами отступить на соединение с Canopus.Но в предыдущих телеграммах указывалось на необходимость «готовности встретить неприятеля», упоминалось слово «искать», что каждым британским офицером в положении адмирала Краддока было бы понято как приказание «отыскать неприятеля и уничтожить его». Выполнить это, будучи связанным старым тихоходным Canopus,было невозможно, и адмирал его оставил. Надо думать, что главнейшей своей обязанностью он считал поиск неприятеля.
Не исключается, конечно, возможность и другого предположения адмирала, а именно, что «Шарнгорст»и «Гнейзенау»пошли к Панамскому каналу, так как ожидаемое их прибытие в чилийские воды уже запоздало на две недели. Побудить Краддока взять на себя риск могло также и сообщение Адмиралтейства о формировании англояпонского отряда для северной части Тихого океана, действовать совместно с которым ему предписывалось в будущем.
Иначе трудно себе объяснить, почему начальник эскадры, имея столь слабые силы, из которых две лучшие боевые единицы – GoodHopeи Mоnmouth– недавно вступили в строй и почти не производили стрельб, рискнул пойти навстречу двум современным образцовым неприятельским крейсерам, из которых каждый был равен по силе его флагманскому кораблю.
Во всяком случае, если адмирал Краддок действительно думал, что Шпее пошел к Панамскому каналу, то он жестоко ошибся.
12 октября Шпее совместно с «Нюрнбергом»прибыл на Восточный остров и там встретился с «Дрезденом».Последний, упустив пароход Ortega,крейсировал на торговых путях до высоты Коронеля, но безуспешно. Повернув обратно и держась вне видимости берегов, 29 сентября он пошел к Mas-a-Fuera, где погрузил уголь со своего угольщика «Бадена», после чего отправился на Восточный остров на буксире того же «Бадена»,куда и прибыл за два дня до прихода Шпее. 4 сентября «Лейпциг»присоединился к нему, и, таким образом, сосредоточение германской Тихоокеанской эскадры закончилось.
На Восточном острове, пустынном, забытом владении Чили, представляющем собой лишь скотопригонную ферму, никто не мешал эскадре. Местные власти были совершенно бессильны обеспечить нейтралитет, и эскадра простояла спокойно почти 4 недели и сделала все, что ей требовалось. 18 октября, пока Краддок в ожидании Canopusстоял на Фолклендских островах, немцы пошли в Маз-а-Fuera, где к ним присоединился 27 октября «Принц Эйтель Фридрих»вытесненный из новогвинейских вод австралийской эскадрой.
Надо думать, что к этому времени адмиралу Шпее уже было известно, что наши крейсеры заходили в Вальпараисо, так как в тот самый день, когда Краддок пришел в свою секретную базу (27 октября), германская эскадра снялась с якоря и в полдень 30 октября находилась в 50 милях на восток от Вальпараисо. В этом районе Шпее крейсировал вне видимости берегов, отправив вскоре в этот порт «Принца Эйтеля».Последний на пути погнался за английским пароходом Colusaи продолжал погоню настолько близко к берегу, что чилийская канонерка вышла для охраны нейтралитета в своих территориальных водах.
На следующий день, зная определенно, что Glasgowв Коронеле, Шпее решил немедленно идти туда с целью его отрезать. Однако Glasgowвышел вовремя, чтобы не попасться, но слишком поздно, чтобы предупредить своего флагмана.
Примерно в это время адмирал Краддок начал свой поиск к северу, считая вероятным противником лишь «Лейпциг»,тогда как на самом деле против него в 60 милях к северу от залива Arauco сосредоточилась вся германская эскадра.
Эскадра Шпее также рассчитывала на встречу только с одним Glasgow.Подходя к Коронелю, Шпее предполагал выслать для осмотра побережья «Нюрнберг»,расположив остальные суда полукругом в расстоянии 20 миль от гавани.
Такова была обстановка 1 ноября к 14.30 в момент присоединения к эскадре Glasgow.Ни британский, ни германский адмиралы не подозревали о присутствии друг друга, считая, что предстоящая им задача сводится лишь к тому, чтобы отрезать отдельный крейсер противника.
Адмирал Краддок, идя 10-узловым ходом, приказал судам своей эскадры занять места в линию от флагманского крейсера на расстоянии 15 миль друг от друга в следующем порядке: Good Hope, Monmouth, Otranto, Glasgow.
Дул свежий зюйд-ост, разводивший крупную волну.
Два часа спустя, в 16.20, когда эскадра еще не закончила своего последнего построения, Glasgowзаметил справа по носу дым и через несколько минут изменил курс на SO 84°, повернув на него. Пять минут спустя Otranto,находившийся от Glasgowна WNW в 2 милях, поднял сигнал, что и он видит дым.
Еще через четверть часа Glasgowпонял, что долгожданный момент наступил: у него не оставалось сомнений, чей дым он видит. В 4.40 командир Glasgowдонес о появлении «Шарнхорста» и «Гнейзенау»и одного легкого крейсера, а через пять минут окончательно смог определить их курс.
Неприятель повернул на него, и Glasgow,подняв сигнал «Вижу неприятельские броненосные крейсеры, идущие курсом SO», полным ходом курсом SW 65° пошел на соединение с Good Hope,который в свою очередь повернул в сторону неприятеля. Monmouthи Otrantoследовали за флагманом.
Canopus,вышедший накануне в 9 часов с рейда Vallenar, находился еще далеко – почти в 300 милях к югу, медленно выгребая с угольщиками против большой волны на пути в Сан-Феликс.
Нельзя без волнения мысленно представить себе чувства, которые должен был испытать доблестный начальник, оказавшийся вопреки всем своим рапортам Адмиралтейству в безвыходном положении, в которое он не мог не считать себя втянутым вопреки своим намерениям и расчетам.
Пелена, окутавшая один из самых трагических моментов морской истории Англии, никогда не будет рассеяна. Что пережил погибший адмирал, каковы были его мысли в момент встречи с врагом, останется для нас тайной, но не подлежит сомнению, что ни одного мгновения он не колебался.
Когда в 16.30 Glasgowобнаружил неприятеля, германские суда шли вдоль побережья, чтобы занять позицию у Коронеля. Флагманский корабль «Шарнхорст»занимал крайнее внешнее место, «Нюрнберг»– внутреннее, но так как последний перед тем гонялся за каким-то небольшим пароходом, то находился еще вне видимости. «Дрезден»,получивший приказание поддерживать связь с «Нюрнбергом»,следовал в 12 милях позади.
Таким образом, эскадра адмирала Шпее была в достаточной степени разбросана. Она имела возможность развить скорость только в 14 узлов. Увидев британские суда на SW, Шпее приказал разводить пары во всех котлах и, не ожидая присоединения вызванных легких крейсеров, начал погоню в строе кильватера, быстро доведя ход до 20 узлов и стараясь все время держать противника на 4 R справа по носу.
«Ветер был южный, – докладывал впоследствии Шпее, – силой до 6 баллов, разводивший большую волну, и я должен был стараться, чтобы неприятель своим маневрированием не поставил меня под ветер. Кроме того, выбранный мною курс помогал мне отрезать противника от нейтрального берега» [70]70
Рапорт адмирала Шпее. Его данные сходятся с данными рапорта капитана Glasgow.Приведенные в рапортах расстояния, курсы и моменты не отличаются друг от друга.
[Закрыть].
В предвидении намерений адмирала Краддока германский адмирал, надо думать, недалеко ушел от истины.
Позволив себе разлучиться с кораблем, присланным Адмиралтейством на поддержку, Краддок тем не менее не высказал никаких признаков желания избегнуть боя.
Вполне вероятно, что, приняв во внимание взаимное положение эскадр и их ход, он считал невозможным отступить на соединение с Canopus,не будучи вынужденным принять бой, и потому считал наиболее для себя правильным начать этот бой, пока выгоды освещения находились на его стороне.
Как уже указывалось выше, Glasgow,обнаружив противника, который повернул на него, совместно с Monmouth.и Otrantoполным ходом пошел на присоединение к флагману. Это произошло в 16.47, а в 17 часов их заметили с эскадры Шпее уходящими на запад; курс Glasgowбыл SW 65°. Насколько позволяла помеха немцев, он беспрерывно передавал радиосообщения о курсах и строе противника.
В 17.10 адмирал Краддок приказал поднять пары во всех котлах и сблизиться с Glasgow,ближайшим к неприятелю.
Курс трех наших крейсеров, подходивших к адмиралу, был приблизительно WS. В 17.10 курс германской эскадры был SW, в 18 часов с нее заметили Good Hope.
К этому времени адмирал Краддок построил эскадру в линию кильватера в следующем порядке: Good Hope, Monmouth, Glasgow, Otranto.В 17.47 она шла на SO наперерез курсу неприятеля, находившегося на расстоянии около 12 миль. Ввиду того что Otrantoне мог дать больше 15 узлов, адмирал, видя, что этим курсом он не выйдет в желаемое положение, в 17.55 повернул вправо (SO 20°). Однако и этот поворот не привел к цели, и адмиралу не оставалось ничего другого, как завязать бой на параллельных курсах, ввиду чего он и поднял сигнал «курс зюйд».
Намерения Краддока не оставляли сомнений: как только эскадра легла на новый курс, он сделал явную попытку сблизиться с неприятелем.
В 18.04, согласно записям штурмана Glasgow,«британская эскадра повернула «все вдруг» на 4 R влево с целью сблизиться с неприятелем и принудить его к бою до захода солнца. Этот маневр в случае удачи ставил Шпее в невыгодное положение, так как британская эскадра находилась между солнцем и неприятелем».
Германская эскадра ответила на этот маневр поворотом последовательно влево, удерживая расстояние в 90 кабельтов.
Так казалось английской эскадре, но, судя по опубликованной немецкой карте, адмирал Шпее, хотя и повернул в указанный момент на 3 R, но сказать определенно, что маневр английского адмирала был им замечен, нельзя. Равно как нельзя с уверенностью утверждать, что Шпее понял намерение скорее принудить его к бою. Судя по его донесению, он был вполне удовлетворен тем, что смог, как он думал, помешать попытке Краддока (на самом деле не имевшей места) выйти на ветер и стать между ним и берегом.
«Неприятель, – писал адмирал Шпее, – был настолько любезен, что не мешал нам в этом» [71]71
Частное письмо адмирала Шпее.
[Закрыть].
Однако эти слова равносильны тому, что он в этот момент уклонился от боя. Краддок, видя невозможность сблизиться при помощи предпринятого маневра, повернул обратно приблизительно на 5 R и построил свои суди в кильватерную колонну, идя курсом зюйд.
Он не оставлял мысли вынудить неприятеля к бою, прекрасно сознавая, что маленький шанс успеха, который он имел, надо использовать, пока на его стороне выгоды освещения.
Обе эскадры шли на юг слегка сходящимися курсами, и в 18.18 адмирал Краддок приказал увеличить ход до 17 узлов и, подняв сигнал «следовать движению адмирала, Otrantoиметь самый полный ход», повернул на 1 R в сторону неприятеля. Вслед за этим адмирал вызвал Canopus,указав ему свое место ( f= 37°30′ l= 74°0′) и сообщил о своем намерении атаковать неприятеля. Canopus,шедший на север 10-узловым ходом, принял радио и ответил «Мое место: широта 41°10′, долгота 76°20′. Курс NN 10°», т. е. в 250 милях к югу.
К этому времени к германской эскадре присоединился «Дрезден»,и адмирал Шпее, ранее ответивший на поворот Краддока влево соответствующим поворотом также влево, теперь повернул на 1 R в сторону своего противника. Адмирал Краддок, видя присутствие обоих неприятельских легких крейсеров, уменьшил ход до 16 узлов, по-видимому, с целью прикрыть Otranto,но продолжал требовать от последнего увеличения хода во что бы то ни стало. На это требование Otrantoмог лишь ответить, что против встречной волны большего хода он развить не может. По мере уменьшения скорости флагманского крейсера он сблизился с Glasgowи вышел ему на правую сторону. Видя неизбежность боя, Otrantoзапросил, не следует ли ему держаться вне линии боя, и, хотя ответа не получил, продолжал оставаться с правой стороны Glasgowвне досягаемости артиллерийского огня, так как вполне справедливо считал себя не имеющим боевого значения.
Солнце садилось в штормовых облаках. По описанию немцев, свинцовые тучи и налетавшие дождевые шквалы затемняли свет наступающих сумерек, однако западная часть горизонта была ясна.
Пока солнце не зашло, выгоды освещения оставались ни стороне адмирала Краддока, но противник в этих условиях боя принимать не желал. С заходом солнца обстановка совершенно менялась: германские суда терялись на восточном темном горизонте, силуэты наших же резко вырисовывались на освещенном западном.
Этого и ждал германский адмирал. «Я так маневрировал, – писал он, – чтобы заходящее солнце не мешало мне. Луна еще не была полной, но обещала хорошее освещение позднее ночью. С разных румбов налетали дождевые шквалы».
При таких условиях освещения, находясь под ветром у противника и принимая стреляющим бортом сильную волну, на какой успех могли рассчитывать наши сравнительно старые суда, начавшие кампанию лишь с объявлением войны и не имевшие случая пройти курс стрельб, против германских судов, отличных по стрельбе, имевших преимущества в ходе, вооружении и к тому же превосходящих их числом [72]72
«Шарнгорст»и «Гнейзенау»на Дальнем Востоке пользовались репутацией лучших по стрельбе. Последний в 1913 году взял императорский приз.
[Закрыть]?
Около 19 часов германский адмирал с 60 кабельтов открыл огонь, хотя суда его к этому времени еще не вполне закончили построение. Британская эскадра имела между судами расстояние точно в 2 кабельтова, германская же растянулась. «Лейпциг»держался от «Гнейзенау»в 5 кабельтов, а «Дрезден»от «Лейпцига»– в 7. Несмотря на сильнейшую качку, стрельба обоих больших крейсеров противника быстро сделалась успешной. Первый трехорудийный залп «Шарнгорста»дал недолет в 2 ½ кабельтов до Good Hopeи весьма кучный разрыв. Третий попал Good Hope,по-видимому, в носовое 9,2-дюймовое орудие, так как с Otrantoвидели пламя, поднявшееся у носового 6-дюймового каземата, после чего его орудие прекратило огонь и не возобновляло стрельбы за все время боя.
Сравнительная характеристика британских и германских судов приведена ниже:
«Гнейзенау» стрелял залпами по Monmouth,у которого через три минуты начался пожар на баке, хотя достоверно известно, что с него было выброшено за борт все дерево и отбита краска. «Лейпциг»стрелял по Glasgow,но не имел попаданий – его снаряды не долетали.
Наши суда также открыли огонь, стреляя по соответствующим им немецким судам, кроме Otranto,который за дальностью расстояния не мог принять участия в бою со своей ничтожной артиллерией, но представлял прекрасную цель. Командир его, меняя скорости, шел переменными курсами, но, после того как «Гнейзенау»очень близко положил два залпа: один справа по носу, а другой – за кормой, он вышел из линии огня, уклонившись в западном направлении, оставаясь зрителем боя.
Очень быстро бой сделался общим. С 19.10 «Лейпциг»поймал в вилку Glasgow, «Дрезден»также стрелял по Glasgow,но возможно, что и по Otranto; большие германские крейсеры сосредоточили свое внимание на Good Hopeи Monmouth. Скаждой минутой тактические условия для нашей эскадры ухудшались – волна била в стреляющий борт, каскады воды обдававали комендоров и орудийные прицелы; темнота сгущалась, и наблюдать падение снарядов становилось невозможным. Дым головного немецкого крейсера, несшийся назад сильным юго-восточным ветром, скрывал от Glasgow «Лейпциг».Подробные донесения о стрельбе нашей эскадры имеются только с уцелевшего Glasgow,но надо думать, что стрельба остальных была не лучше. Этот крейсер открыл огонь в 19.05 с 50 кабельтов, но уже с самого начала вероятность попадания сводилась к минимальной вследствие часто скрывавшейся цели и невозможности замечать падение своих снарядов, последствием чего была медленность стрельбы.
В 19.14 Glasgow,заметив свое отставание, прибавил немного ходу, но вскоре опять убавил и в этот момент (19.19) получил первое попадание – 4-дюймовый снаряд с «Лейпцига»,который ударил в крепление боевой рубки в походной каюте командира, но не разорвался. С Glasgowбыло видно тяжелое положение головных британских крейсеров, жестоко страдавших от неприятельского огня и не имевших возможности нанести врагу существенный вред.
Monmouthвышел из строя несколько вправо и затем уже до конца не смог занять своего места. У него начался второй пожар в кормовой части, и он стал отставать. Чтобы не мешать его стрельбе и не попасть под недолеты «Лейпцига», Glasgowотошел и держался позади Monmouthна линии между курсами его и Good Hope.
Суда противника совершенно скрылись из виду. Об их местоположении можно было судить лишь по вспышкам выстрелов, в то время как наши суда представляли ясно видимую цель. Немцы посылали залпы за залпами со скоростью трех в минуту, и о результатах их стрельбы можно было судить по Monmouth. Спожаром на корме он как будто справился, но в 19.25 у него начался новый пожар – запылал полубак, горевший в течение 5 минут. В 19.30 «Лейпциг»прекратил огонь. Возможно, он поменялся местами с «Дрезденом»,но во всяком случае оба они вскоре начали стрелять по Glasgow,который со своей стороны не видел ни того, ни другого. Можно было лишь с трудом различить два больших крейсера адмирала Шпее, по которым Glasgowи поддерживал огонь: из 6-дюймового носового орудия – по «Шарнгорсту»,а из кормового – по «Гнейзенау»,причем заметили одно попадание лиддитного снаряда в кормовую башню.
Положение Good Hope, кэтому времени становилось безнадежным – он продолжал держаться на курсе, несколько сходящемся с противником, и беспрерывно поражался его залпами; начавшиеся с первого момента боя пожары не прекращались.
В 19.35 была замечена его отчаянная попытка сблизиться с германскими судами, хотя за последние четверть часа расстояние уменьшилось до 27 ½ кабельтов. Казалось, он хочет дорого продать свою жизнь. Но через пять минут на баке у него снова взвились громадные языки пламени: по-видимому, возобновился первоначальный пожар у носового 9-дюймового орудия. Положение Monmouthбыло немногим лучше. Glasgowже пока почти не имел попаданий и мог отвечать неприятелю. Луна взошла и осветила легкий крейсер, по которому Glasgowи сосредоточил огонь. Почти одновременно он получил первое тяжелое попадание – 4-дюймовый фугасный снаряд разорвался у ватерлинии ниже жилой палубы над внешним левым винтом, сделав пробоину около 6 квадратных футов. Пробоина имела вид как от таранного удара, но не мешала продолжать бой.
Положение флагманского крейсера стало критическим; было очевидно, что наступают его последние минуты, однако он продолжал стрелять. С трубами, ярко освещенными пламенем пожара вблизи мостика, он был ясно виден совсем близко к неприятелю. В 19.45 он начал отставать и оказался в 8 кабельтов слева по носу Glasgow,а через 5 минут – на полпути между Glasgowи неприятелем. Луна скрылась за тучами, стало совершенно темно, дождевые потоки не прекращались. Неожиданно мрак прорезал блеск сильнейшего взрыва в том месте, где горел Good Hope.Взрыв произошел в средней его части – на баке взвился огненный столб высотой в 200 футов, стрельба прекратилась. Кормовая часть английского флагмана была окутана дымом, но и оттуда время от времени вырывались языки пламени. На какой-то момент Good Hopeнастолько сблизился с противником, что комендоры Glasgowсочли его за флагманский крейсер Шпее, но быстро поняли свою ошибку.
В 19.52 расстояние между эскадрами сократилось до 20 ½ кабельтов – адмирал Шпее вышел несколько вперед и начал склоняться в сторону противника. Good Hopeзамолк, все внимание противника сосредоточилось на Monmouth,но вместе с тем, как только показывались вспышки выстрелов Glasgow,по нему тотчас открывался огонь всей германской линии. Ввиду этого вскоре после 20 часов Glasgowпрекратил стрельбу.
Прошел час с момента первого выстрела, но исход боя уже не оставлял сомнений.
Good Hopeисчез, Monmouth,повернувший в западном направлении и несколько справившийся с пожарами, скрылся из вида неприятеля. Glasgowтакже повернул, и в 20.15 увидел Monmouth,поворачивающего к северу с целью стать к волне кормой. Имея дифферент на нос, он зарывался и брал много воды полубаком.
