Текст книги "Музыка тропического ливня"

Автор книги: Джудит О'Брэйди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Он дерзко, чувственно поцеловал ее в губы, потом кончиком языка нежно коснулся уголков ее рта. Нет, она не могла сопротивляться этому мужчине. Наоборот, ей хотелось еще ближе прижаться к нему, подчиниться его силе, хотелось растаять в объятиях Джеймса, всегда ощущать его рядом, обнимать и никогда не отпускать от себя. Поцеловав Линду, он слегка дотронулся губами до ее щеки у самого уха и тихо прошептал:

– Ты не представляешь, как я хочу тебя!

– Представляю. – Она тоже перешла на шепот. И почувствовала, что начала дрожать.

– А ты? – Кончик его языка ласкал мочку ее уха. – Ты хочешь меня?

– Да, – прошептали ее губы. – Ты же знаешь, что хочу.

Она хотела Джеймса больше всего на свете. Но ведь удовлетворение любовного желания сделает ее уязвимой. Ведь прежде чем лечь с ним в постель, она должна будет обнажить перед ним не только свое тело, но и душу. Ей никогда не удастся внушить себе, что акт любви – это лишь игра, которая заканчивается вместе с завершением физического контакта между партнерами.

Нет, отныне она не пойдет на сделку со своим характером, своей личностью. А ведь какие сокровища своей души она держала раньше под семью замками? Любовь, веру, верность? Но теперь с нее хватит! Долой замки! Теперь Линда не мыслила жизни без любви, веры и верности, которые она могла бы снова подарить, но уже другому мужчине.

Джеймс продолжал целовать ее, меж тем как его теплые, сильные руки проскользнули под свитер. Могла ли она верить ему? Что, если это опять ошибка? Что, если и этот человек окажется таким же шарлатаном и обманщиком, каким был Филипп? Ее тело напряглось.

– Я не предам тебя. – Его голос был нежным и чуточку сиплым. И чутье ее женского сердца подсказало, что мужчина говорил правду.

– Я действительно вызываю у тебя сильное вдохновение? – прошептала Линда.

– Да. – Его губы слегка коснулись ее щеки, и женщина поняла, что он улыбается.

– Тогда докажи мне это, – услышал Джеймс.

8

Джеймс начал раздевать ее. Он делал это без спешки, поглаживая, лаская ладонями тело женщины, которое обнажалось все больше и больше, по мере того как предметы ее туалета один за другим падали в кресло. Вслед за одеждой Линды в кресло полетела его собственная, и вскоре перед ними возникла целая горка живописно перемешавшихся одеяний. Мужчина и женщина, теперь совершенно голые, стояли рядом друг с другом, причем Линду слегка трясло. Но не от холода, а от захватывающей, диковинной необычности момента.

В тот вечер, когда Джеймс впервые увидел Линду обнаженной, он назвал ее красивой. Сейчас и она видела его нагим, и конечно же он тоже был красив. В мерцающем лунном свете, косо падавшем из окна, его сильное, мускулистое тело походило на греческую статую, и женщина не могла оторвать глаз от безукоризненных, четко очерченных линий живого шедевра. Джеймс обнял ее и властно притянул к себе. Их губы слились в поцелуе, и от его тела пахнуло жаром, как только она прильнула к нему. Ах, как прекрасен этот изначальный миг сближения! Вдруг Линда почувствовала слабость в коленях, голова ее закружилась, ноги стали подкашиваться. Тогда он уложил ее на кровать и, устроившись рядом, заглянул в глаза.

– Я хочу видеть твое лицо и прикасаться к тебе, – сказал Джеймс и, взяв ее руку, поцеловал каждый пальчик, а затем тыльную сторону запястья. Он начал медленно, томительно поглаживать кожу женщины, его ладонь с легкостью птичьего перышка скользила по ее щекам, шее, груди, животу.

Терпение Линды иссякало, ей становилось все труднее сдерживать себя. Тело ее затрепетало, изогнулось дугой, словно по нему покатились незримые упругие волны. Ей тоже захотелось прикоснуться к Джеймсу, почувствовать под рукой дрожь его тела, уловить кончиком языка вкус его кожи.

– Я тоже хочу притронуться к тебе, – прошептала она и повернулась к нему лицом. Указательным пальцем Линда провела по его резко очерченным губам, приложила ладонь к загорелой груди, покрытой короткими завитушками волос, а когда стала жадно, сладострастно целовать его, почувствовала, как легкая дрожь пробежала по телу мужчины.

Плотно прижавшись друг к другу, они не переставали лихорадочно целоваться, а их руки безостановочно гладить, изучать, ласкать все новые и новые участки распалявшейся человеческой плоти. О, какое это удивительное чувство, какое блаженство, когда тебя трогает мужчина! В объятиях Джеймса Линда просто ожила, она вся светилась и горела, каждая ее клеточка набухла и трепетала, как почка на весеннем ветру, перед тем как раскрыться. Тело молодой женщины стало плавно раскачиваться, ритмично изгибаться в такт вековой, первобытной музыки, которая зазвучала в неведомых глубинах ее существа и которая казалась ей чудом.

А в следующий миг его губы уже скользили по ее груди. Горячий язык Джеймса изощренно ласкал соски, пробуждая в возлюбленной все новые и новые дикие, необузданные желания. Из ее горла вырвался страстный вздох и тотчас как ответ на него раздался томительный стон мужчины, и для Линды время перестало существовать.

Чудо происходящего завораживало ее все больше и больше. Вдруг что-то будто оборвалось и под натиском чувств распахнулось в душе Линды. Она словно обрела невесомость и свободно взлетела вверх – это ощущение полета, парения вне времени и пространства было поразительным. Она отдавала себя во власть творимого волшебства со страстным желанием и искренней верой.

Такого магнетического влечения, такой неподдельной влюбленности Линда еще никогда не испытывала. Она полностью подчинилась гипнотическому обаянию Джеймса и в его объятиях сама себе казалась сокровищем, которым действительно дорожили. Ей хотелось отдаться ему, почувствовать его еще ближе, внутри себя, самым интимным образом, так, как того жаждет только влюбленная женщина.

Джеймс дышал медленно и неровно, его движения стали более порывистыми, менее сдержанными. Их руки и ноги переплелись, на коже выступили крапинки пота, а взаимное стремление насладиться друг другом приобрело все более откровенные и пылкие очертания. После каждого поцелуя, каждого прикосновения незримая электрическая дуга, возникшая между ними, накалялась еще больше, а неукротимый зов плоти неудержимо уносил их все дальше к сладостной бездне. Тело Линды пульсировало и дергалось, словно в ознобе. Она обхватила голову Джеймса обеими руками, стала судорожно ворошить его густые волосы; ее грудь, живот, бедра все сильнее льнули к нему в крутом изгибе; в какой-то момент женщина поняла, скорее, инстинктивно почувствовала, как волны клокочущей страсти захлестнули, размыли, снесли в ней последние островки рассудочности, и она потеряла всякое ощущение пространства и времени.

– Пожалуйста, ну пожалуйста, я прошу, – успела пробормотать Линда, и Джеймс тотчас опустился на нее сверху. В следующее мгновение они уже слились воедино в самом древнем и самом главном ритуале человечества: ритмическое действо этого ритуала вознесло их неведомой спирали на головокружительную высоту, закрутило в пенящемся гребне огромной океанской волны, которая на миг вдруг застыла в вышине, а затем яростно обрушилась на берег и окропила его миллионами брызг, золотом засверкавших на, солнце.

А вслед за тем воцарилась тишина. Они лежали, обвив друг друга руками, уставшие, переполненные, но все еще не насытившиеся любовью. Она уютно уткнулась в грудь Джеймса, и в ушах ее гулко отдавалось четкое, размеренное биение его сердца.

Произошло чудо. Чудо, которое мы сотворили вместе, в полудреме подумала она.

Среди ночи Линда проснулась, но не сразу сообразила, что прервало ее сон. Возможно, подсознательное ощущение того, что кто-то был с ней в постели. Окончательно освободившись от чар сна, Линда с восторгом поняла, что рядом с ней лежал Джеймс, и блаженно ощутила тепло его тела. Женщина улыбнулась в темноте, и ее сердце наполнилось убаюкивающей, сладостной истомой. В комнате чувствовалась какая-то необыкновенная легкость, которая, казалось, проникла снаружи, с улицы. Линда тихонечко выскользнула из-под одеяла и, осторожно раздвинув шторки, выглянула в окно. Картина, которую она увидела, заставила ее снова улыбнуться: ночью выпал снег, и все теперь светилось белизной; нетронутая чистота снежного покрова в садах, скверах и на зданиях создавала иллюзию сказочной страны, в которой вдруг очутилась Линда. В небе плыла полная луна, и ее серебряный свет скользил по снежным узорам, которыми были украшены каждая веточка, каждый сучок на деревьях. Сказочная страна была объята первозданной тишиной, и деревья в ней, стоявшие без единого дуновения ветерка, словно оцепенели. Природа за окном сотворила чудо. И это произошло неспроста, решила женщина. Это добрый знак. От такой неожиданной мысли она вновь улыбнулась. Снег завесил своим чистым одеянием прошлое, и теперь перед Линдой засияла новая надежда, открывалась новая жизнь.

Она снова нырнула под одеяло, и Джеймс сразу заключил ее в свои объятия, прижавшись горячим телом к счастливой Линде.

Утром, как только они проснулись, желание вновь вспыхнуло в них с прежней силой, и любовная игра слила воедино. Потом они спустились в кухню, приготовили кофе и вернулись в спальню, чтобы с чашечками горячего напитка расслабиться в постели.

Джеймс и Линда вышли из дома, прежде чем на кухне появились О'Коннелы, и целый день провели вместе, гуляя по улицам, заглядывая в книжные магазины, художественные галереи и антикварные лавки. Джеймс был учтив, весел, остроумен. Его спутница хохотала, и это доставляло ему удовольствие. Линде было чертовски приятно, что ее окружали таким повышенным, неотступным вниманием. Зайдя в русское кафе, они решили пообедать. Официант подвел их к столику в отдельной кабинке со стенами, обитыми красным бархатом. В ожидании заказанных блюд они старались отогреть замерзшие руки и ноги. Подали горячий борщ, и Джеймс, склонившись над тарелкой, предложил Линде поехать с ним завтра в Вермонт и провести выходные дни с его родными. Она согласилась, представив на миг встречу с его сестрицами-паразитками, как мысленно их окрестила. Линда просто сгорала от любопытства.

Несмотря на холодную погоду, день прошел чудесно. Джеймс, не корпевший над сочинением книги, чувствовал себя легко и непринужденно. Линда с трудом верила тому, каким невыносимым он был на острове в те первые дни их знакомства и как ей не хотелось даже видеть его. Во всяком случае, ей казалось тогда, что она не хотела видеть Джеймса.

Перед ужином они заглянули в маленький уютный бар и заказали по бокальчику спиртного. В зале играл небольшой джазовый оркестр, и гости с далекого острова слушали, как музыканты импровизировали. Знакомых здесь не было, что позволяло им развлекаться с еще большей раскрепощенностью и свободой. Джеймс положил руку Линды на стол и нежно погладил. Она заулыбалась. Все происходило как в настоящем любовном романе. Впрочем, почему «как»? Это и был настоящий, живой любовный роман: они вместе гуляли, держась за руки, улыбались, глядя в глаза друг другу, рассказывали поочередно разные забавные истории, целовались на углах улиц, пока ждали зеленого сигнала светофора. Линда не могла припомнить ни одного такого дня с Филиппом – чтобы они вот так же просто, с удовольствием общались друг с другом, заглядывали в магазины и галереи, не спеша, красиво обедали где-нибудь только вдвоем. Ничего подобного не было и в помине даже во время их медового месяца.

Покончив с напитками, Джеймс и Линда вышли из бара и отправились на поиски ресторана, где можно было бы поужинать. Они остановили свой выбор на заведении, в котором царил полумрак, а множество персидских ковров и изделий из меди, украшавших стены, напоминали сказки «Тысячи и одной ночи». Пока они ели кебаб из баранины, кедровые орехи с рисом и другие восточные деликатесы, до них доносились тихие, монотонные, жалобные и в то же время завораживающие звуки арабской музыки.

– Ну и куда же теперь? – спросил Джеймс, когда они завершили трапезу и вышли на улицу; на город опустилась студеная зимняя ночь. – Может быть, в кино? Или в ночной клуб? Тебе не хочется потанцевать?

– После того как мы провели целый час в этом месте? Я уже перенасыщена впечатлениями. – Ее знобило на холоде, и она сильнее запахнула пальто.

– Хорошо. Тогда у меня есть на примете вполне подходящее место, куда еще можно заглянуть. В нем тихо, тепло, и нам никто не помешает.

Джеймс привез Линду в тот отель, где остановился. Номер у него был просто роскошный, а на кофейном столике полыхал букет красных роз. Джеймс обнял ее и прошептал на ухо:

– Розы – для тебя. Останься со мной на ночь. До самого утра.

– С удовольствием, – ответила она. Линда говорила искренне.

Субботу и воскресенье они провели на родительской ферме Джеймса, где Линда успела приобрести поучительный опыт и услышать довольно интригующие высказывания. Дом хозяев представлял собой слегка обветшавшее сооружение, в котором оказалось полно женщин. Как только Джеймс и Линда выбрались из лимузина и ступили на порог дома, тотчас все его обитательницы лавиной набросились на автора приключенческих бестселлеров.

Женщины говорили, не умолкая, в то время как он сидел и слушал их или делал вид, что слушал, скупо выдавая советы одной, поощряя другую, вступаясь за третью и при этом успевая еще выписывать чеки и кому-то звонить по телефону. У каждой из дам, в том числе у матери Джеймса, слегка уже впавшей в детство, и у его древней бабушки были «очень важные проблемы», которые они хотели обсудить с ним, причем между женщинами развернулось настоящее соревнование за то, кто первой овладеет временем и вниманием любимого родственника. Его сестры-близнецы учились в университете, но когда узнали о приезде Большого Брата, как они называли Джеймса, то не замедлили посетить родной кров в те же выходные.

Усадьба не сверкала чистотой и опрятностью, и – это уж точно – в ней не было очень большого порядка. Зато атмосфера в доме поражала теплотой и доброжелательностью. Кулинарное искусство женщин или, вернее, его подобие оставляло желать много лучшего. Но все домочадцы были жизнерадостны, счастливы и любили музыку. Все играли на пианино и гитаре, пели песни и были хохотушками. Появление Линды они восприняли как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, какая разница – одной женщиной меньше или больше?

На ночь она расположилась в большой комнате мезонина вместе с сестрами-близнецами, и те поведали ей все свои любовные тайны с такой доверительностью, словно Линда была их давно потерянной подругой, которую теперь надо было ввести в курс всех их дел. Все трое не спали до двух часов ночи, потягивая за разговором недорогое белое вино, поедая хрустящий картофель и рассыпая крошки по кроватям.

Линда никогда еще подобным образом не общалась с женщинами. Для нее это было ново и удивительно. По сути дела, сестры Джеймса даже понравились ей. Просто поразительно! А ведь она была полностью готова к тому, что возненавидит этих паразиток. Но вышло все наоборот. Его сестры оказались забавными, хотя и чуточку странными девушками, которые по-своему, но очень сильно любили своего брата.

Бабушка Джеймса, маленькая старушка, отличалась необыкновенной говорливостью и знала на память множество мудрых изречений, которые она постоянно старалась вложить в чьи-либо восприимчивые уши, но, к ее великому огорчению, не всегда находила таковые. Она любила цитировать Шекспира и Сократа, а иногда и «битлов». Очень важная проблема, которую старушка хотела обсудить с внуком, была напрямую связана с ее терпением, которое иссякало все больше и больше.

– Из-за чего же иссякает твое терпение, бабуля? – спросил Джеймс.

– Из-за тебя. Я хочу, чтобы ты женился раньше, чем за мной явится косая.

– Ну тогда в моем распоряжении еще много времени, – сказал Джеймс. – Тебе ведь еще только девяносто два.

– Почему бы тебе не взять в жены ее? – Морщинистый палец старушки указал на Линду. – На мой взгляд, она вполне подходящая женщина. Только, может, немножко худая.

– Она не выйдет за меня.

– Это почему же? – Черные глаза, казалось, пронзили насквозь молодую гостью.

– Он слишком совершенен для меня, – блеснула неожиданным ответом Линда и обворожительно улыбнулась.

– Но ведь вы еще не жили с ним вместе, милочка, не так ли? – с ухмылкой бросила бабуля.

Одна ложь порождает другую, подумала Линда и смело ответила:

– Нет.

– Тогда попробуйте, и вы убедитесь, что он не такое уж совершенство. А раз так, значит, за него можно выходить замуж. Я полагаю, вы тоже не идеал. Или, может, я ошибаюсь? От совершенных людей веет такой скукой!

– Она не скучная, – сказал Джеймс. – Поверь мне.

– Отлично! – воскликнула старушка и обратилась к Линде: – Девочка моя, я буду счастлива принять вас в нашу семью.

– Благодарю, – ответила Линда. Ведь это замечательно, когда тебя принимают. А что еще она могла сказать?

Поздно вечером в воскресенье они вернулись к Джеймсу в отель и снова провели вместе чудесную ночь. Утром в понедельник он подбросил ее к Сьюзен и сразу отправился в аэропорт, откуда должен был вылететь на остров.

Линда почувствовала себя осиротевшей, жалкой, одинокой. Поймав такси, она приехала к себе в особняк. Никогда еще родной дом, роскошный и красивый, не казался ей таким холодным и грустным. Линде не терпелось как можно скорее вернуться под карибское солнце. Однако для завершения всех дел ей приходилось задерживаться в Нью-Йорке еще на несколько дней. Но в следующую субботу, чего бы ей ни пришлось пережить, она непременно вылетит на остров.

Линда покидала Нью-Йорк в смятении, с тревожным предчувствием какой-то неприятности, беды. Ей удалось улететь даже на день раньше намеченного срока – в пятницу. На борту лайнера она отказывалась от предложенных блюд – не хотелось ни есть, ни пить. Ее нервы, казалось, были на пределе, а барометр настроения то показывал надежду, то падал к отчаянию. Линду мутило, желудок ее ныл, голова раскалывалась. Даже изумрудно-бирюзовые просторы Карибского моря, показавшегося под крылом самолета, не смогли успокоить ее, привести в нормальное состояние.

На Барбадосе Линду уже поджидал Глен – громадный чернокожий американец из Чикаго, создавший вместе со своим другом компанию для местных авиаперевозок на легких самолетах. На своих двухмоторных воздушных «такси» они доставляли людей на крошечные островки, взлетные полосы на которых не годились для приема больших авиалайнеров.

К вечеру того же дня Линда прибыла на остров. Она устала, изнервничалась, но тем не менее было приятно снова почувствовать себя дома. Да, дома. Она вернулась на остров как к себе домой.

Перед дверями виллы Линда отыскала в сумочке ключ, открыла замок и вошла в прихожую. Неожиданно ее сердце рванулось вперед, а потом сжалось от тревожного волнения – до Линды до неслись звуки музыки. Она остановилась и прислушалась. Нет, это не церковные гимны, которые обычно распевала миссис Ли, и не те мелодии, что обычно слушал Джеймс.

И тут Линда все поняла. На маленьком столике веранды стоял переносной магнитофон, из которого и лилась музыка, а рядом в шезлонге сидела женщина в черном бикини. Линде не составляло труда догадаться, кто была эта женщина с пышной копной черных кудрей. На ее веранде восседала Доротея Грин.

9

На мгновение у Линды перехватило дыхание. Ее сердце испуганно дернулось и тут же, казалось, остановилось навсегда. Хозяйка виллы так и обмерла. Затем судорожно глотнула воздух, как это делают утопающие, и затряслась всем телом. Она дрожала так сильно, а в коленях была такая слабость, что ей пришлось опереться о край стола в прихожей, чтобы не рухнуть на кафельный пол подобно девицам восемнадцатого века, которые падали в обморок от постигшего их разочарования и горя.

К счастью, Линда родилась в двадцатом веке, и после непродолжительного замешательства ее рассудок взял возникшую ситуацию под контроль. А ну-ка встряхнись, девочка, требовательно стукнул молоточек в ее голове. Вот так. И держи себя в руках. Ты уже бывала на похожих виражах и раньше, выйдешь из положения и на этот раз.

Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и, когда к ней вернулось самообладание, а к ногам – устойчивость, медленно, осторожно поднялась по лестнице и направилась к себе в комнату. Проходя мимо кабинета Джеймса, Линда приостановилась около двери, но ничего за ней не расслышала. Где же он сам? Войдя в свою комнату, она присела на край кровати и успокоилась окончательно. Ее мысль теперь работала четко, с кристальной ясностью холодных вод горного озера.

Поднявшись с кровати, Линда покинула комнату, проверила все остальные помещения дома, но не нашла Джеймса ни в кабинете, ни в отведенной ему спальне. Затем она зашла в следующую комнату и обнаружила то, что искала, – вещи Доротеи, аккуратно развешанные в стенном шкафу. На спинке кресла висел небрежно брошенный пеньюар, расписанный яркими пурпурно-черными цветами. Туалетный столик был заставлен бутылочками и баночками с косметикой.

Доротея расположилась по соседству с Джеймсом так, будто у нее были на то права. Линда похолодела от негодования. Как посмела эта посторонняя женщина вторгнуться на ее территорию, в ее дом, приют ее спокойствия! Нет, она не потерпит этого. Ни за что!

Линда перевела дыхание. Итак, что же теперь следует предпринять? Прежде всего, решила она, надо защитить свое достоинство, свою честь.

Сбросив с себя городские тряпки, Линда быстренько приготовилась к бою: облачилась в легкое хлопчатобумажное платье (решив не принимать с дороги даже душ), слегка подкрасилась и расчесала волосы. Распрямив спину и высоко подняв голову, она уверенной походкой пересекла гостиную, вышла на веранду и с обворожительной улыбкой обратилась к незваной гостье:

– Доротея! Какая неожиданная встреча!

Женщина, дремавшая в шезлонге, вздрогнула, и ее глаза на миг испуганно расширились, когда она заметила рядом с собой Линду.

– Линда! – Нахальная особа быстро пришла в себя. – Как я рада вас видеть!

Линда опустилась в кресло и откинулась на спинку, само спокойствие и расслабленность. Вернее, такой она хотела казаться.

– Где Джеймс? Купается?

– Он отправился на Барбадос. Вернется во второй половине дня, ближе к вечеру… О, надеюсь, я не причинила вам больших неудобств, нагрянув таким вот образом. Просто… мне нужно было отвлечься, поменять обстановку. – Лицо Доротеи приняло страдальческое выражение. – Мне не пишется, я просто не знаю, куда деться. Моя вилла на юге Франции сейчас приводится в порядок, а Нью-Йорк в это время года я просто не переношу. Не терплю холода. Так или иначе, когда я узнала, что Джеймс уезжает на этот остров, то решила, что здесь идеальное место, где и мне неплохо бы уединиться.

Разумеется, идеальное, если под боком еще и Джеймс.

– Я подумала, а не купить ли мне здесь дом. – Доротея выпрямилась и разметала по плечам свои длинные темные волосы. – Возможно, на этом острове я смогу работать лучше.

О Боже, какая кошмарная идея! Линда почувствовала, как все ее тело напряглось. Она встала и, повернувшись к Доротее, сказала:

– Пойду посмотрю, не найдется ли в доме ромового пунша. Вы не желаете?

– Я бы с удовольствием, – услышала Линда и покинула веранду.

Спустившись в кухню, она увидела там миссис Ли, которая начала готовить ужин. Она обрадовалась приезду хозяйки и спросила, правильно ли поступила, приготовив комнату для ее подруги Доротеи.

– Ну конечно же правильно, – ответила Линда.

Прихватив кувшинчик с ромовым пуншем и несколько бокалов, она вернулась на веранду. Когда Линда разливала по бокалам напиток, послышался шум подъехавшего автомобиля, и через минуту на деревянной лестнице появился Джеймс с небольшой дорожной сумкой. Он буквально летел по ступенькам, но стоило ему увидеть их двоих, остановился как вкопанный. Сузив глаза, он сказал:

– М-да, это сюрприз.

Линда могла себе представить его состояние. Она весело улыбнулась и бодрым голосом произнесла:

– Привет. – Однако сердце ее разрывалось на части. Она и не предполагала, что встреча на острове произойдет таким вот образом – в присутствии одной из его подружек. Сам Джеймс выглядел просто великолепно. Из него так и рвалась жизненная энергия; волосы разметались по лбу, а глаза сияли синью полуденного летнего неба.

– Я думал, ты прилетишь завтра, – сказал он с тенью напряженного выжидания на лице. – Простите, – добавил Джеймс, – но меня ждет работа. – И с этими словами покинул веранду.

Доротея улыбнулась:

– Мне нравится, когда мои мужчины немножко выходят из себя. А какой настоящей женщине это не нравится?

– Что верно, то верно, – согласилась Линда, но про себя подумала: я должна что-то предпринять, чтобы не видеть больше эту ведьму, иначе не выдержу и опрокину свой бокал на ее «перманент». Поднявшись, она отодвинула кресло и сказала: – Мне надо спуститься к мисс Ли и посмотреть, как идут дела с ужином.

Но миссис Ли не нуждалась в контроле, поэтому Линда зашла к себе в спальню и уселась на край кровати.

– Черт бы тебя побрал, Джеймс! – едва успела пробормотать она, как дверь распахнулась, и перед ней выросла мощная фигура постояльца; казалось, он явился по ее зову, а не потому, что его помянули недобрым словом, хотя, разумеется, и то и другое было бы чистым совпадением.

– Что за чертовщина творится в этом доме? – резким тоном начал Джеймс, едва сдерживая себя в присутствии женщины. Его лицо перекосилось от негодования, а глаза метали синие молнии. Мужчина в ярости – какое великолепное зрелище! – Какого черта делает здесь эта женщина? Ты с ума сошла, пригласив ее на остров! Или мне мало хлопот в Вермонте? Я приезжаю сюда, чтобы работать. Пожить в покое и тишине. Наконец, чтобы не видеть всех этих идиоток!

О Боже! Линда перевела дыхание и постаралась успокоиться. Ей необходимо было собраться с мыслями. А что, если это просто розыгрыш? Блистательный план с целью отшвырнуть ее с дороги, убрать со сцены? Не мигая, она уставилась на Джеймса и произнесла:

– Я не приглашала ее. Когда я приехала домой, она уже была тут как тут – расселась на веранде в своем плотно обтягивающем бикини, ожидая твоего возвращения с Барбадоса! Естественно, я подумала, что это ты пригласил ее сюда.

– Я? – Джеймс посмотрел на Линду как на сумасшедшую. – Неужели я похож на безумца?

– Но тогда, должно быть, она сама приехала на остров в погоне за тобой. На вечеринке у Сьюзен эта женщина, насколько я помню, просто не сводила с тебя глаз.

– Только ее еще мне не хватало, – проворчал он. – Как ей удалось узнать наш адрес? Клянусь дьяволом, я и словом ни с кем не обмолвился о том, что скрываюсь здесь.

– Может быть, Сьюзен невзначай проговорилась, – высказала предположение Линда и равнодушно пожала плечами.

– Я заставлю ее убраться отсюда восвояси. – Его голос был жестким и решительным. – Я сыт такими женщинами по горло. – Он резко развернулся и твердым шагом направился к двери.

– Джеймс! – окликнула его Линда. – Что ты собираешься с ней сделать?

– Вышвырнуть с острова, – ответил он, бросив на нее беглый взгляд через плечо.

И действительно, Джеймс избавился от Доротеи в рекордный срок, но это никак не подняло его настроения. Он казался рассеянным и угрюмым.

– Как же ты все-таки поступил с ней? – спросила Линда и отправила себе в рот ложку риса.

– Подвез к взлетной полосе. Глен был еще там. Я выложил ему кругленькую сумму и попросил переправить эту авантюристку в любое место, какое он сочтет удобным, а заодно посоветовал ему еще и внести ее в свой черный список.

Теперь эта женщина забудет сюда дорогу, подумала Линда.

В следующий уик-энд они с Джеймсом практически не виделись. Он все время сидел в кабинете, пытаясь в творческих муках закончить книгу, а она рыскала по острову, осматривая продающиеся участки земли и стараясь не думать о нем, но из этого ничего не получалось. Мысли о Джеймсе никак не выходили у нее из головы. Просто наваждение какое-то. О Боже, за что мне такие муки, сокрушалась женщина.

К понедельнику Линда превратилась в сплошной комок нервов. Не помогли ни усиленное потребление настоя ромашки, ни долгие часы тщетных попыток жить и рассуждать только рационально. Нет, этот мужчина явно не для нее. Он пользовался слишком большим спросом у женщин, и сохранять отношения с ним значило лишь заработать сердечное заболевание. Ей надо просто перестать любить его. Линда перечислила в уме пороки Джеймса: он и несдержанный, и резкий, и властный, с неуемной работоспособностью, заменяющей ему пристрастие к наркотикам или спиртному, и так далее и тому подобное.

Однако никакие аргументы не помогали, ибо на самом деле она помышляла только об одном – о том, как сильно хочет этого мужчину, какие буйные плотские желания вызывает всего лишь воспоминание о нем, как она мечтает о чуде, творимом его языком и губами у нее во рту, как страстно надеется прожить всю оставшуюся жизнь с ним. Конечно же, это желание было полным безумием.

Последние два дня ей успешно удавалось избегать встреч с Джеймсом. У Линды всегда находились какие-то дела, что-то надо было подготавливать, организовывать. Вечерами она ужинала с Викторией и ее мужем, после чего у них начинались бесконечные обсуждения задуманных планов и проектов.

Однажды утром, когда Линда завтракала, к ней заглянул Джеймс. Поздоровавшись, он пододвинул к себе стул и налил в чашку кофе. Взгляд женщины задержался на его руках, и тотчас ее сердце бешено забилось, а тело напряглось.

– Линда, – услышала она. Их глаза встретились. – В последние дни ты избегаешь меня. Что случилось?

Женщина прикусила нижнюю губу, глубоко вздохнула и произнесла:

– Мне просто стало ясно… Я снова пришла к прежнему выводу и считаю, что права: мне кажется, я ошиблась, связавшись с тобой. – Слова прозвучали так спокойно, так разумно.

– Почему?

– Потому что… – Ее рука задрожала, и она положила на стол вилку. – Потому что все дело в тебе. В твоей известности и твоей внешности. Вокруг Филиппа тоже постоянно вились женщины. Я не хочу снова проходить через все это. – Она с трудом проглотила ком, застрявший в горле. – Ни за что и никогда!

– Ради Бога, Линда! – Он отъехал назад на стуле, встал и засунул руки в карманы. – Но не надо путать меня с Филиппом. Как, по-твоему, почему я поселился на этом острове? Неужели для того, чтобы оказаться в окружении истеричных женщин? Неужели ты думаешь, я нуждаюсь в них?

– Во мне ты тоже не нуждаешься, – заметила она грустно. – Тебе хватает драгоценной Норы.

В комнате вдруг воцарилась вязкая, тягостная тишина. Приветливое ясное утро потускнело. За окном в темнеющих высях угрожающе заскрежетал гром. Линда зябко поежилась. Снова послышалось громыхание. Надвигалась гроза.