Текст книги "Музыка тропического ливня"
Автор книги: Джудит О'Брэйди
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Куда-то он заторопился, очень уж заторопился, – почти пропела Джозефина и засмеялась. Сосчитав деньги, она добавила: – Тут больше, чем за двоих. Похоже, он заплатил и за вас.
– Благодарю, но за себя я плачу сама, – заметила Линда и стала шарить в кармане шортов.
– Но почему? – Зоркие глаза островитянки с любопытством уставились на нее.
– Потому, – отчеканила женщина.
Чернокожая леди равнодушно пожала плечами и, протянув руку за деньгами, произнесла:
– Ладно, пусть будут мои. – Она своего никогда не упускала.
Уже по пути домой Линда подумала, что ей и впрямь нечего почитать. В этот вечер она решила сама приготовить ужин, а заодно и усовершенствовать блюдо собственного изобретения – зажаренного на рашпере дикого кролика с манговым пюре.
Хозяйка едва успела поставить дымящееся блюдо на стол, как раздался звонок в дверь. Интересно, кто это явился к ней столь официально – через парадный вход, вместо того чтобы подняться по лестнице на веранду? Она подошла к двери, которая отворялась прямо в большую гостиную, отделанную кафелем, и, распахнув ее, увидела перед собой Джеймса с коробкой книг под мышкой. Ее сердце на секунду сжалось, а затем, как пружина, рванулось вперед. Высокая фигура неожиданного посетителя заполнила весь дверной проем. На нем были спортивные брюки, рубашка с открытым воротом и довольно экзотическим рисунком в местном стиле.
– Я думала, у вас совсем нет книг, – сказала Линда, стараясь усмирить пустившееся в пляс сердце.
– Кое-что мне удалось найти. – Его губы тронула кривая усмешка. – Совесть не позволила мне оставить вашу просьбу без внимания. Действительно ужасно, когда в доме нечего почитать.
– Не то слово.
– Чем это так вкусно пахнет? – спросил Джеймс, принюхиваясь.
– Я готовила ужин.
Мужчина казался голодным. Линда вспомнила, что сегодня был день, когда он обходился без повара. Об этом Джеймс сообщил ей у палатки во время их скромной трапезы. Ее взгляд задержался на коробке с книгами – вот истинный клад наслаждения. Добрый жест вызывает ответный добрый жест. Разве не так? Поединок с собой длился мгновение.
– Добро пожаловать в мое жилище, – бодрым голосом проговорила она. – Я наготовила столько, что мы можем поужинать вместе.
Их глаза встретились, и он улыбнулся.
– С удовольствием, – ответил Джеймс тоном истинного джентльмена. Не собрался ли он разыграть с ней какую-нибудь шутку?
– Входите, – пригласила хозяйка и поставила коробку с книгами на маленький столик. Ее так и подмывало прямо сейчас же просмотреть хотя бы названия книг. Джеймс оглядел просторную гостиную с высоким потолком, ротанговую мебель, большие цветастые подушки на полу, яркие картины местного художника на стенах и расставленные всюду кадки с крупными тропическими растениями. С одной стороны в комнате отсутствовала стена, так что из гостиной можно было сразу пройти на открытую веранду с колоннами. Обитатели острова не ведали, что такое преступления; здесь не было даже тюрьмы.
– Вот это, я понимаю, дом, – произнес писатель.
– Да. Правда, он слишком большой для одного жильца, зато великолепно подходит для приемов, балов и целой толпы гостей.
– Которых я никогда не видел, – заметил он.
– Вы правы, – призналась Линда, которая просто не желала, чтобы ее беспокоили.
– Вы снимаете виллу или она ваша?
– Моя.
– Но, насколько я могу судить, вы не живете в ней постоянно, ведь так?
– В основном я живу в Нью-Йорке. – По крайней мере жила. Теперь у нее нигде не было постоянного дома.
– Вы случайно не манекенщица? – спросил Джеймс.
Манекенщица? Ну конечно же, ведь у нее такое страдальческое выражение лица! Разве нет? Линда рассмеялась и ответила;
– Нет, не манекенщица. Мой рост – пять футов и два дюйма, а туда берут высоких.
– Вы ходите как манекенщица.
– А как это?
Он так пристально посмотрел на Линду, что ей стало не по себе.
– У вас такая… Как бы это сказать? У вас такая уверенная походка, словно вы всем готовы бросить в лицо: «Да пошли вы к черту!»
– Это только показуха, театр. В действительности я очень стеснительная и неуверенная в себе.
– Уж это-то я заметил, – сказал гость и весело рассмеялся.
Женщина вонзила в него свирепый взгляд и произнесла:
– Вы не знаете, что творится в моей душе.
– Так просветите меня.
– Какой вы любопытный! Я скажу слово, а завтра оно уже попадет в вашу книгу.
– Вы не доверяете мне. Так? – Он криво усмехнулся и заглянул ей в глаза.
– Ни на минуту. – На лице Линды просияла лучезарная улыбка. – Ну, хорошо. Давайте поедим, пока все не остыло.
Столовая тоже соединялась с гостиной широким проемом в стене и располагалась за углом. Гость вошел в нее вслед за хозяйкой и с удивлением оглядел стол, накрытый бело-розовой скатертью и изысканно украшенный пышными тропическими цветами. В двух хрустальных подсвечниках горели розовые свечи, от которых разливался мягкий свет, придававший всему в комнате романтический ореол. Кролик, зажаренный на рашпере, был красиво уложен на деревянной тарелке и уже одним своим видом вызывал зверский аппетит.
– Вы кого-нибудь ждете? – спросил он.
– Нет. Разве не заметно, что стол накрыт только на одного человека? – С этими словами Линда быстро принесла второй прибор и разложила ложки, ножи и вилки на скатерти напротив того места, где сидела сама. Только бы ей удалось выдержать ужин до конца! Да она просто спятила, пригласив его в дом. Крупное тело мужчины возвышалось над всеми предметами в столовой, а исходящая от него энергия словно заряжала собой воздух в помещении. Каждая частичка существа Линды встрепенулась и замерла в напряженном ожидании. Бросив на нее недоверчивый взгляд, Джеймс спросил:
– И вы приготовили все это только для самой себя?
– Именно. Стратегия выживания для одиноких людей, в частности, гласит: «Обслужи себя так, как обслужил бы дорогого гостя».
Мужчина громко расхохотался, искренне и по-доброму. Джеймс усадил хозяйку, а затем сел сам и предложил вина. Оба молчали, пока он разливал вино, и ее нервы натянулись еще сильнее. Линде стало не по себе. Что с ней происходит?
Гость поедал кролика с большим аппетитом, приговаривая:
– Это пища богов! Так вкусно!
Комплимент! Ее сердце опять пустилось в пляс. На этот раз в веселый. Может быть, глупо, но ей так нравилось время от времени выслушивать комплименты! А кому не нравится? Комплименты – это витамины для мыслящей личности. Разве не так? А комплименты из уст Джеймса Феличчи обладали на редкость чудодейственной силой – этого она не могла отрицать.
– Благодарю, – мягким голосом произнесла кулинарная мастерица.
Джеймс смотрел на нее, слегка прищурясь, с любопытством и недоверчивостью.
– Где вы научились так готовить?
– О… там и сям, – скороговоркой ответила Линда, не упомянув ни Парижа, ни Рима, ни Нью-Йорка.
Всякий раз, когда Джеймс устремлял на нее взгляд, Линду охватывало необычное волнение, ей начинало казаться, что кто-то касается и пощипывает ее в разных местах. Ну, это уж слишком, черт возьми! Линда отпила еще вина, надеясь, что оно придаст ей силы и вернет самообладание. Ей еще никогда не приходилось чувствовать себя столь неловко. А вдруг он заметил это?
– Я полагал, что вы питаетесь едва ли не одними полуфабрикатами, поскольку не держите повара, – заметил гость.
– Ни за что в жизни! Я люблю настоящую вкусную еду, натуральные, свежие продукты. Те, что родит земля или дают деревья. Природа-матушка дарит нам все самое лучшее, и в этом с ней никто не может тягаться.
Джеймс уставился в свою тарелку, но глаза его смотрели куда-то вдаль, и, казалось, так же далеко были его мысли.
– Почему бы вам не сделать вашу Нору вегетарианкой? – предложила Линда.
Хмуро взглянув на нее, Джеймс спросил:
– Почему вы предлагаете это?
– Потому что вы думаете о ней, ищете ключ к ее характеру, а мне вдруг пришла в голову такая идея. Это, кажется, называется вдохновением?
– Но ведь вы не вегетарианка. – Джеймс скользнул глазами по куску мяса в своей тарелке.
– А какое это имеет отношение к вашему персонажу?
Она знала какое. Сочинитель лепил свою Нору по ее образу и подобию. Образу и подобию худышки Линды. Он равнодушно пожал плечами.
На десерт они съели пирожки с гуавой, которые гость тоже оценил должным образом. Пирожки оказались не только восхитительно вкусными, но и очень симпатичными на вид. Линде нравилось, когда еда выглядела красиво. Кофе они пили уже на веранде, освещенной маленькими электрическими лампочками и большими свечами. Линда сидела рядом с мужчиной, вдыхала воздух ночи, наполненный душистым запахом цветущего жасмина, любовалась безмолвной морской гладью, по которой игриво скользили лунные блики, и бархатным небом, расшитым до самого горизонта звездными узорами. Поистине феерический вечер для молодой женщины, романтичный, сводивший с ума!
На полу около кресла Линды стояла коробка с детскими книгами, которые прислала Сьюзен, ее лучшая подруга, жившая в Нью-Йорке; книги предназначались для сиротского приюта Святой Марии, но Джеймс не знал об этом и стал разглядывать их с выражением недоумения и испуга на лице.
– «Винни-Пух»? – произнес он. – «Чарли и шоколадная фабрика»?..
– Вы очень хорошо читаете, – сухо заметила она.
– Что это за книги? – спросил писатель.
– Для детей. Видите, в них есть картинки и все написано большими буквами.
– Не поверю, чтобы вы читали еще и детские книжки.
– Представьте, читаю. Некоторые из них прекрасны. Уроки жизни для взрослых. Иногда и вам следует заглядывать в них.
Он посмотрел на нее в раздумье, не проронив ни слова. Линда прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Потом пояснила:
– Два раза в неделю я езжу в сиротский приют и читаю детям. Книг там немного, к тому же они совсем потрепаны, вот я и попросила свою подругу Сьюзен прислать новые.
– Сиротский приют? – спросил Джеймс. – Тот, который опекают монахини? Тот, что разместился в восстановленном сахарном заводе?
– Да.
Он закивал головой, и взор его синих глаз опять устремился куда-то вдаль. Линда глубоко вздохнула:
– Мне кажется, Нора проявила бы великодушие и доброту, читая книги малышам-сироткам. Я уверена, у нее очень развито чувство долга. Ведь спасает же она главного героя, возвращает его к жизни и все такое.
Джеймс мельком взглянул на Линду, но ее слова, казалось, не дошли до него. Наверняка, думала она, его мысли сейчас уже далеко от веранды: в том вымышленном мире, где живет вымышленная женщина – худышка Нора, которая читает сказки вымышленным детям в вымышленном сиротском приюте.
Сочинитель сидел в кресле и с рассеянным видом потягивал кофе. Линде хотелось схватить «Винни-Пуха» и стукнуть гостя по голове, однако ей удалось сдержаться. Одно из главных достижений в ее жизни – умение вести себя благопристойно. Чашка Джеймса опустела, и он поднялся, собравшись уходить. Казалось, сосед Линды торопился к себе домой, и нетрудно догадаться почему: его звала неотразимая Нора. Механически произнеся обычные слова благодарности за прекрасный ужин, Джеймс Феличчи в момент покинул веранду и сбежал по лестнице.
– Все-таки надо было стукнуть его по голове! – громким голосом укорила себя женщина.
Впрочем, почему она так переживает? Ведь ей хотелось, чтобы он ушел. Разве нет? Джеймс действовал ей на нервы, раздражал. А кому это понравится?
Позднее, когда она случайно (а может, и не совсем случайно) посмотрела из окна своей спальни, ее взгляд задержался на освещенном окне рабочей комнаты Джеймса. Теперь он полночи будет разбираться со своей Норой. Или даже всю ночь.
– Я ненавижу тебя, Нора, – пробормотала Линда и удивилась собственным словам. Почему вдруг ей в голову полезли такие глупые мысли?
3
У Линды вошло в привычку составлять подробные списки: какие дела переделать, какие книги прочесть, кому позвонить, какие решения принять, куда отправить письма и прочее. Женщина обожала это занятие, потому что оно помогало ей чувствовать себя собранной, организованной и, главное, деятельной.
Прошло несколько дней с того вечера, когда Джеймс принес коробку с книгами. Все эти дни Линда его не видела. У нее было так спокойно на душе! Так мирно! И вдруг однажды утром сосед вприпрыжку поднялся по лестнице на веранду, где она работала над новым списком под названием «Контакты, связи». Сюда заносились фамилии всех Людей, способных помочь с трудоустройством, по поводу которого возникали проблемы, перечисленные в другом списке «Возможности поступления на работу». В последние дни она сделала немало звонков, и новая цель, которую поставила перед собой Линда, вселяла надежду, вызывала чувство удовлетворения. Вопросов было множество. Например, какие книги по кулинарии сейчас популярны? Закупают ли зелень карибские рестораны? И так далее. Мысль о том, чтобы совсем перебраться на остров и жить тут постоянно, по-прежнему не оставляла Линду, но здесь, разумеется, необходимо действовать осмотрительно: сначала надо изучить, взвесить все возможные варианты, а уж потом принимать окончательное решение.
– Когда вы теперь поедете в приют Святой Марии? – спросил Джеймс, даже не поздоровавшись с Линдой. Этот человек, казалось, не всегда четко осознавал, где находится и как себя следует вести в реальном, а не в вымышленном мире. Джеймс стоял на веранде, и солнечные лучи ярко блестели на его волосах с рыжинкой. В белых шортах и синей тенниске мужчина выглядел крупным, сильным и очень сексуальным.
– Я тоже рада приветствовать вас. Доброе утро! – сказала женщина и почувствовала, как напряглось ее тело. Сосед нахмурился.
– Доброе утро. Разве я не поздоровался?
– Нет. Вы думали о чем-то постороннем и, очевидно, не совсем понимали, что стоите на моей веранде. Итак, вас интересует, когда я поеду в сиротский приют?
– Да. Когда?
– А зачем вам знать об этом?
– Я хочу поехать с вами.
– Хотите. В самом деле? – Она рассмеялась.
– Я собираюсь посмотреть, как вы читаете детям, и сделать несколько снимков.
– Не выйдет.
Джеймс нахмурился, запустил в волосы пальцы, разворошив при этом рыжинки, которые так и заискрились на солнце, и умоляющим голосом произнес:
– Ради Бога, что тут такого?
– Я не желаю, чтобы мои фотографии появились в бульварных газетах.
– Да если бы это входило в мои планы, неужели я стал бы спрашивать у вас разрешение? – Он пробормотал какое-то ругательство. – Неужели я поместил бы в такой газете снимок, где вы читаете в кругу сиротских детей? О Боже, женщина, напрягите мозги! При желании я бы уже давно запродал десятки ваших фотографий. В том числе и те, где леди возлежит на пляже в бикини.
Он прав. Интересно, выяснил ли этот фотограф личность своей соседки?
– Я не пишу для бульварных газет, – продолжал монолог рассерженный посетитель веранды. – Так что бросьте свои шизофренические штучки, черт вас побери! – Он скрестил на груди руки и уставился на нее озлобленно. – Ну что молчите?
– Нельзя вторгаться в частное владение и фотографировать там незнакомых людей.
– Кому бы ни принадлежало такое владение, я готов просить у его хозяина разрешение на съемки и с такой же просьбой обращаюсь к вам: будьте любезны, позвольте мне сфотографировать вас во время чтения сказок детям.
– А зачем вам это? – нарочито удивленным голосом спросила Линда. Ее собеседник возвел глаза к небу.
– Затем, чтобы использовать эти фотографии во время работы над романом.
– Ах да, припоминаю. Штрих к портрету!
Синие глаза словно пронзили ее, и несколько секунд Джеймс пристально разглядывал женщину, не говоря ни слова.
– Обещаю, что не буду писать о вас, – услышала она его голос.
– Я знаю, вы пишете о Норе. – Почему у нее такое чувство, будто ее используют в корыстных целях? Да просто потому, что ее действительно использовали.
Он снова провел рукой по волосам и, раздраженно вздохнув, сказал:
– Я не предполагал, что мое желание покажется вам таким циничным. Ради Бога, я же не прошу вас позировать передо мной обнаженной. – Она метнула в него ледяной взгляд, не проронив ни звука; ее молчание было красноречивее всяких слов. В глазах Джеймса сверкнул хищный огонек. – Разумеется, если вас такой вариант устраивает больше…
– Заткнитесь! – отрезала Линда, и ее собеседник рассмеялся.
– Ну хорошо, забудем об этом. Позвольте мне поехать с вами в сиротский приют.
Линда не имела бы абсолютно ничего против, если бы к ней обратился с такой просьбой кто-то другой. Но факт оставался фактом: именно Джеймс хотел сфотографировать ее. Для своей книги.
– Я не знаю вас, – ответила она, – и мне неизвестно, какого рода книгу вы сочиняете. Я не знаю, хочу ли быть причастной к тому, что вы делаете.
– Я же говорил: приключения, международная интрига. Очень мало крови и совсем немного трупов – лишь пара чистеньких убийств, ничего больше. Можете почитать, когда я закончу книгу. Можете даже возбудить против меня дело, если захотите.
Какое великодушие с его стороны!
– Сколько романов вы написали?
– Это пятый.
– И все они изданы?
– Да. Четвертый выходит в следующем месяце.
– Почему мне неизвестно ваше имя?
– Тысячи людей пишут книги – невозможно знать всех, – сказал он и равнодушно пожал плечами. Что ж, в его словах была бесспорная логика.
– Почему вы не прихватили с собой ни одной своей книги?
– Это что – допрос?
– Да.
В раздражении писатель запрокинул голову и объяснил:
– Я не вожу с собой свои книги. К тому же я уезжал из Вермонта в спешке.
– Из Вермонта? Так вы оттуда?
– Да, но не будем уходить от темы. Позвольте, пожалуйста, мне сделать несколько снимков детей-сирот, когда вы будете читать им сказки.
Неожиданно в ней родилось чувство, которого Линда никогда не знала. Чувство сладостного упоения властью – от нее зависело сейчас пойти навстречу Джеймсу или отказать. Хотя отказывать, разумеется, некрасиво: это выглядело бы просто по-детски. А ведь она, Линда, не глупый ребенок. Так что пусть фотографирует. Неразумно растрачивать силы и нервы по пустякам. Внутренний голос словно подсказывал Линде: надо сберечь энергию для более важных дел.
– Ладно, – смягчилась она. – Но при условии, что вы спросите разрешение на съемки у сестры Марии и потом дадите копии фотографий мне и приюту. Монахиням это наверняка понравится.
– Нет проблем.
– И еще одно условие: то, о чем вы пишете, – чистой воды вымысел.
– Слово бойскаута, – заверил ее Джеймс и прижал руку к левой груди.
– Иначе я подам на вас в суд.
– Понял.
– У меня есть связи, – приглушенным голосом сказала она, – так что я выиграю.
– Угрожаете? – он ухмыльнулся.
– Просто не бросаю слов на ветер. – Джеймс смотрел на нее, не мигая, но Линда выдержала взгляд. До чего же синие у него глаза! У женщины перехватило дыхание. – Я поеду читать детям с утра в пятницу.
– Благодарю. Вы очень любезны. – Он с улыбкой заглянул Линде в глаза, и ее сердце дрогнуло – у него красивая улыбка. Такая обворожительная, такая сексуальная. И такая опасная.
Судя по всему, Джеймс был превосходным фотографом, высоким профессионалом. Линда не могла не обратить внимания на то, с какой легкостью он перемещался по комнате, делая снимки под разными углами, как уверенно обращался с камерой. Такую технику можно было приобрести только в результате длительной практики.
Дети еще не завершили утренней трапезы и с любопытством наблюдали за Джеймсом. Монахини тоже были довольны. Своими ловкими движениями гость просто очаровал их, а одна из сестер даже рванулась куда-то и через минуту поставила перед ним чашку чая с молоком и тонной сахара, от чего он вежливо отказался.
После завтрака ребятишки расселись вокруг Линды в тени мангового дерева. Джеймс шутил с ними, заставляя смеяться, затем шепотом уговаривал их опять прислушаться к сказке, а сам держался в стороне, стараясь быть как можно более неприметным. Вскоре дети совсем забыли о нем, увлеченные историей, которую читала им добрая тетя, и щелчки камеры уже не отвлекали их.
– С меня причитается обед, я угощаю вас, – сказал Джеймс, когда чтение закончилось. – Не заехать ли нам в ресторан и перекусить?
От такого джентльменского предложения было трудно отказаться, и Линда сдалась без боя:
– Я не против.
Она относилась к Джеймсу, по крайней мере в эти минуты, довольно добродушно, ведь ему удалось наладить столь искренний и естественный контакт с малышами. Она даже не ожидала такого от Джеймса Феличчи; в характере этого человека странным образом сочетались самые разные черты, которые вместе составляли яркий и удивительный букет.
У писателя был красный «мини-моук» – автомобиль – символ острова. Линда разместилась на заднем сиденье и, пока они ехали в столицу, наслаждалась свежим ветерком, веявшим в лицо, и великолепными видами, проплывавшими за окнами. Узкая дорога петляла среди маленьких деревушек с разноцветными, словно нарисованными пастелью домиками, между плантациями сахарного тростника и зарослями кокосовых пальм, шуршащих на ветру. Справа от дороги возносилась к синему небу мощная гряда гор под густым покровом тропического леса. Там, во влажном зеленом сумраке, таились сокровища – растения с волшебными лечебными свойствами, зеленая магия. Эта мысль показалась Линде очень заманчивой.
– Вы подолгу живете на острове? – спросил Джеймс.
– Я приезжала сюда один или два раза в год на пару недель, а сейчас вот задержалась подольше.
Порой она просто уединялась в этом благодатном месте, порой ее вызывал сюда Филипп: случалось, он выбирался на остров с друзьями развлечься подводной охотой или покататься на парусной яхте, – и тогда ему была нужна хозяйка – Линда.
– Что вы делаете в Нью-Йорке?
– Пару лет назад посещала университет, после чего путешествовала и училась в Европе. Кулинарные курсы и все такое. А еще каталась на лыжах в Швейцарии, навещала друзей в Рио-де-Жанейро и Гонконге и пыталась не думать о том, чем мог заниматься в это время муж.
Линда очень старалась, правда, далеко не всегда успешно.
Навстречу им шел крестьянин; он вел под уздцы осла, груженного огромными связками бананов. Когда они поравнялись, крестьянин улыбнулся и в знак приветствия помахал им своим мачете; незнакомцы в красном «мини-моуке» в ответ тоже помахали ему.
– Почему вы покинули Вермонт в спешке? – Ей хотелось изменить тему беседы. Джеймс словно остолбенел от удивления. – Вы сами сообщили мне об этом два дня назад. За вами гналась полиция?
– Хуже, – сказал он.
– ФБР?
– Женщины.
Женщины. Во множественном числе. Нет, это не обрадовало Линду. Вдруг Джеймс буркнул себе под нос какое-то ругательство и резко нажал на тормоз: дорогу не спеша переходила коза, ожидавшая потомства.
– Вот видите, какие только особы женского пола не попадаются мне на пути! – заметил Джеймс.
– Я так сочувствую вам! Мое сердце просто обливается кровью. Каким лосьоном вы пользуетесь после бритья? Мускусным?
– А вы не различаете? – спросил мужчина.
– Нет. Я невосприимчива к запахам.
– Понятно, – он ухмыльнулся. – Это звучит почти как вызов в мой адрес – дескать, встречал ли я вообще подобных женщин?
– Подобные женщины вас просто не интересуют. И может быть, не только подобные. Ведь в конце концов вы приехали на остров в надежде найти убежище от любых женщин, не так ли?
– Верно, – согласился он. – В таком случае нам обоим повезло. Мне не надо беспокоиться из-за вас, а вам – из-за меня. Мы безопасны друг для друга.
– Вот и прекрасно, – с ноткой оптимизма в голосе ответила Линда.
Итак, что же происходило между ними здесь, в автомобиле, мчавшемся туда, где они смогут пообедать? Деловая беседа – вот что происходило. А затем будет деловой обед. Просто как жест вежливости – жест воспитанного человека. Так что почему бы не дать сердцу передохнуть, расслабиться?
Они обедали в «Золотой короне» – единственном более или менее известном отеле столицы острова, при котором имелся единственный в городе более или менее известный ресторан с тем же названием.
Здесь все напоминало о колониальной эпохе: антикварная мебель, потертые красные ковры, едва уловимый запах старого дерева и воска – увядший блеск давно минувших дней.
Джеймс и Линда уселись за столик у окна, откуда открывался вид на гавань, усеянную яхтами, рыболовными суденышками, среди которых громоздились крупнотоннажные сухогрузы. Вскоре им подали хорошо прожаренную летучую рыбу, приправленную карри, козлятину, маринованные плоды хлебного дерева, хлебцы из смеси кукурузной и кокосовой муки, жареные бананы и другие карибские лакомства.
– Вы любите детей, не правда ли? – неожиданно спросил Джеймс.
Линда перестала есть и удивленно посмотрела на него.
– Да. А почему вы спрашиваете?
– Это было очень заметно по тому, как вы играли с ними. – Мужчина недоуменно пожал плечами. – Вы ведете себя так естественно. Полагаю, мне удалось отснять несколько хороших кадров.
Они говорили о приюте и его обитателях (это доставило Линде истинное удовольствие), о приключениях в тропическом лесу, о горах на острове и о ресторане в Нью-Йорке, который был известен им обоим. Какая получилась задушевная, легкая беседа! На первый взгляд. И могла бы стать еще более легкой и задушевной, если бы руки Джеймса не были такими красивыми. Женщина не могла оторвать от них взгляда, пока он ел. А его глаза! Почему они такие синие? И почему смотрели на нее так внимательно, с таким пронзительным интересом? Всякий раз, когда этот человек оказывался рядом, ее сердце сбивалось с обычного ритма, а тело становилось деревянным. Ни один мужчина еще не оказывал на нее подобного действия.
Они отказались от десерта, но с удовольствием принялись за кофе: его готовили на острове очень ароматным и крепким. Линда надеялась, что он поможет сохранить бодрость до самого вечера, ибо после обеда ей было чем заняться: прежде всего призадуматься о своем будущем и сделать несколько телефонных звонков. У Линды уже был готов список «Кому позвонить».
На обратном пути они миновали ананасовые плантации и банановые рощи, проехали мимо старинной католической церквушки под названием «Арка любви» и опять проскочили через рыбацкую деревушку, где им помахала вслед хозяйка главного магазина Эммалайн. Магазин был бледно-фиолетового цвета, а жалюзи на его окнах – ярко-бирюзового. Перед зданием выстроились живописные ряды корзин с помидорами, манго, папайей и другими плодами земли.
Но вот дорога вышла к морю, и взору путешественников открылись сверкающая водная гладь и белесые песчаные пляжи. Казалось, они попали в идиллическую страну, где царил вечный покой, а небо всегда было безоблачным.
– Рай, – заметил Джеймс, словно прочитав ее мысли, и широко повел рукой в сторону экзотического пейзажа, проплывавшего мимо, и лазурного неба над головой. – Такая умиротворенность, такая тишина вокруг!
Отчаянно хлопая крыльями и громко кудахтая, прямо перед их машиной дорогу перебежала курица; едва не попав под колеса, она испуганно шарахнулась в ближайшие кусты, и Линда весело расхохоталась.
– Я думала, в Вермонте нет особого шума и суеты, – сказала она.
– Без женщин там так и было бы, – владелец «мини-моука» криво усмехнулся.
– Похоже, женщины совсем заморочили вам голову. Тогда что же вы скажете в мой адрес? Впрочем, разве не вы сами распахнули передо мной дверь своей машины и предложили отправиться куда-нибудь пообедать? Или я должна расценить этот шаг как проявление особого мужества?
Джеймс так смутился, что, казалось, поблекла даже синева его глаз. Неожиданно изменившимся таинственным голосом он произнес:
– Вы другая.
Вот именно. Другая. Мысль о том, что она могла бы быть такой же, как все, – лишь частью общего стада, в котором одну овцу невозможно отличить от другой, просто ужасала. Нет, уж пусть лучше она будет думать о себе как о женщине уникальной. Очевидно, в его представлении все женщины казались не более чем однородными особями, которые только тем и занимались, что дружно, всем стадом гонялись за ним. Все, кроме Линды. Она к ним не принадлежала. Она была другая. Интересно, что думал о ней Джеймс?
– В каком смысле я другая? – спросила она своего спутника.
А тот отрешенно смотрел прямо перед собой на дорогу и долго-долго ничего не говорил. Затем покосился на Линду и, на миг перехватив ее взгляд, приглушенным голосом ответил:
– Не знаю, но попробую выяснить.
Виноват ли звук его голоса или непривычное выражение синих глаз, но неожиданно где-то в самой глубине ее существа шевельнулась легкая волна возбуждения, зажглась тайная яркая искорка. Она была женщиной-тайной, женщиной-загадкой. Во всяком случае, в воображении Джеймса. Сама Линда никогда не считала себя такой. Хотя, разумеется, приятно, когда кто-то так о тебе думает. Эта мысль просто пленяла. Она, Линда Барлоу, оказалась загадочной, пленительной женщиной. Как это льстило!
– Сьюзен, у меня к тебе большая просьба, – говорила Линда в телефонную трубку, сидя за своим письменным столом, на котором лежал кусок мангового пирога. Сьюзен была ее лучшей подругой. И женой владельца недвижимости, скупившего изрядную часть Манхэттена.
– Только скажи, какая, – раздался голос Сьюзен, которой можно было лишь позавидовать: ей по силам было исполнить почти любую просьбу, при желании даже сдвинуть горы. Единственное, что для этого требовалось, объяснила однажды Сьюзен, – время и оборудование, но и то и другое всегда можно приобрести за деньги.
– Ты когда-нибудь слышала о Джеймсе Феличчи? – спросила Линда.
– Джеймс Феличчи? Нет. А кто это?
– Он писатель. По его словам, работает в жанре приключений, международной интриги. Мы с ним соседи на острове.
– Симпатичный?
– Очень. – От Сьюзен можно было ничего не скрывать.
– Возраст?
– На вид – лет тридцать пять.
– Не женат?
– Утверждает, что его просто замучили многочисленные жены, любовницы, навязчивые подруги и еще Бог знает какие особи женского пола, – со смехом ответила Линда.
– Ты видела этих его женщин? Они с ним?
– О нет. Джеймс поселился здесь, чтобы скрыться от них. По крайней мере, так он говорит.
– Бедняжка. – В голосе Сьюзен прозвучали смешливые нотки. – А теперь, оказавшись в полном одиночестве, он вдруг захотел тебя, потому что на самом деле жить не может без женщин, какую бы головную боль они у него ни вызывали. Может, ты хочешь, чтобы я нашла для тебя порядочного и сильного мужчину, который взял бы над ним шефство?
– Сьюзен! – Линду разбирал смех. – Как мне повезло, что я знакома с тобой!
– Знаю, знаю. – Сьюзен глубоко вздохнула. – Я по натуре кошечка. Итак, что же от меня требуется?
– Будь добра, наведи справки в библиотеке – есть ли у них какие-нибудь его книги. Джеймс Феличчи. Запиши.
– И это все? – разочарованно протянула Сьюзен. Вероятно, она надеялась услышать от подруги более интригующую просьбу, исполнение которой могло бы скрасить ей день.
– Ага, все. Ах да, спасибо за книги. Дети в восторге от них.
– В следующий раз постарайся попросить меня о чем-то действительно стоящем.