Текст книги "Музыка тропического ливня"

Автор книги: Джудит О'Брэйди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Вы меня не потревожили, черт побери, а бесцеремонно вывели из рабочего состояния, – оборвала она его.

Мгновение помолчав, он произнес:

– Ну что ж, вы попали не в бровь, а в глаз. Полагаю, я должен извиниться перед вами.

– О, пожалуйста, не утруждайте себя! – Линда усмехнулась и наградила его ободряющей улыбкой. – Кстати, неужели вы не можете заняться чем-то более интересным, чем слоняться по берегу?

– Мне хотелось кое-что выяснить, – ответил он, пропустив ее колкость мимо ушей. – Почему вас так волнует, что я пишу о вас?

– Меня это не волнует. – Женщина холодно улыбнулась. – Я просто предупредила вас.

Линда схватила пляжное полотенце и натянула его себе на плечи – она всегда помнила о своих выпирающих костяшках. В синих глазах незваного собеседника, наблюдавшего за ее движениями, мелькнули смешливые искорки, и Линда тотчас с вызовом взглянула на него. Между тем ее мысли по-прежнему вертелись вокруг любовной сцены, описанной Джеймсом, вернее, ее начала и, к ужасу Линды, ей никак не удавалось от них избавиться. Сочинитель потер щеку и сказал:

– Судя по вашим угрозам, вы, возможно, личность известная. Но если вы богаты и знамениты, тогда почему не остановились в «Плэнтэйшн»?

Несомненно, он наблюдателен. Однако то, что незнакомый человек догадался о принадлежности Линды к сливкам общества, вовсе не льстило ее самолюбию. Да, когда-то она действительно входила в избранный круг, но теперь ее положение изменилось. К счастью, Линде всегда удавалось приспосабливаться к новым и порой весьма непростым условиям. По натуре она была гибкой, находчивой, расторопной. И очень, очень решительной. По крайней мере считала себя такой.

– Я лишилась состояния. Попросту вылетела в трубу.

Что еще легко сказано, усмехнулась про себя женщина.

– Эта история мне знакома, – сухо заметил Джеймс. – Может быть, я вас знаю?

Линда равнодушно пожала плечами.

– Одним моя фамилия известна, другим нет. Поскольку вы обо мне не слышали, это характеризует вас с положительной стороны.

А про себя подумала: ага, значит, он не читает бульварную прессу.

– Что вы имеете в виду? – Джеймс по-прежнему не сводил с нее синих глаз.

– Ничего. Это я просто так, – ответила она и махнула рукой куда-то в сторону.

Его взгляд скользнул по глади воды, и он спросил равнодушным тоном:

– И что же вы сотворили, чтобы вылететь в трубу? Проиграли свое имущество?

– Нет. – Филиппу удалось промотать все деньги без ее помощи, однако у Линды не возникло желания просвещать на этот счет Джеймса Феличчи.

– И что же вы теперь намерены делать? – В его голосе звучало прежнее равнодушие.

– Еще не знаю. – Ее пальцы рассеянно скользили по тисненым золотым буквам книжной обложки, где потерявшая сознание героиня покоилась на руках красавца-героя.

– Может быть, вам следует поискать работу, – посоветовал он на этот раз с сочувствием.

Его взгляд выразительно задержался на книге, лежавшей теперь у Линды на коленях, а затем устремился на расстеленное рядом полотенце, где стояла коробка печенья с начинкой из грецких орехов. Налицо все признаки ленивого, бесцельного существования, отметил про себя Джеймс.

– Великолепная идея! – согласилась Линда. – Я и сама обдумываю разные варианты. Вот, к примеру, требуется нейрохирург в клинику «Майо». А еще телевидение разыскивает претендентов на женскую роль в новом сериале. Однако меня больше привлекает стать адвокатом по бракоразводным делам – это всегда чуточку развлечение. Представьте себе, вам постоянно приходится копаться в личной жизни других людей – разве это не интересно?

Мужчина никак не прореагировал на ее монолог.

– Что вы изучали в университете? – спросил он.

– Развитие ребенка.

И зачем я говорю ему об этом?

– Вы собирались стать учительницей?

– Нет. – Линда сомкнула губы. Она никогда не помышляла о педагогической карьере. Ее самым заветным желанием было стать матерью. Она мечтала об этом еще совсем маленькой девочкой. Линде казалось, что познание различных стадий в развитии ребенка поможет ей подготовиться к материнству на профессиональном уровне, не говоря уже о том, что учеба могла скрасить ее существование, пока муж развлекался где-нибудь за границей азартными играми или автомобильными гонками. Но мечты так и остались мечтами: Линде исполнилось уже двадцать пять, но она до сих пор была бездетна. Филипп не хотел заводить детей. Ее пальцы, сгребавшие песок, сжались в кулак, и женщина с трудом сдержала эмоции, готовые вот-вот вырваться наружу. Усилием воли она разжала руку, и песок тонкой струйкой посыпался вниз. В это мгновение Линда еще острее ощутила на себе кристальный взгляд колючих синих глаз.

– Чем вы занимаетесь на острове? – спросил он.

– Вы же знаете: слоняюсь по берегу, поглощаю шоколад, читаю скверные романы. – Она взяла печенье и с вызовом надкусила его.

– Неужели только этим? Но почему?

– Мне так нравится. – Линда блаженно улыбнулась. – По правде говоря, я здесь восстанавливаю свое здоровье.

После тяжелого душевного надлома, добавила она про себя.

Джеймс нахмурился.

– Вы больны?

– Нет, не больна, – ответила женщина и снова запустила руку в пластмассовую коробку.

– Почему же вы такая… щупленькая? – поинтересовался собеседник, наблюдая, как она жует сладости.

– Последствия легкого стресса, – объяснила Линда и равнодушно пожала плечами. – Заурядный случай. Это бывает с каждым. – Он скептически приподнял одну бровь, а она умиленно улыбнулась. – Хотя вы тут, разумеется, исключение. Вы оказали мне вчера такой трогательный, теплый прием! Я чувствовала себя необыкновенно легко раскованно, без всякого напряжения.

– Мне не нравится, когда меня беспокоят во время работы.

– О да, теперь до меня дошло. – Женщина насмешливо взглянула на Джеймса, глаза которого холодно засияли.

– Я приехал на остров в надежде скрыться от назойливых истеричных женщин и завершить работу.

У него, должно быть, целый гарем поклонниц. Линда одарила мужчину лучезарной улыбкой и произнесла:

– Ну что вы, что вы! Не смею вас задерживать.

Он вскочил и бросил на нее свирепый взгляд.

– А я и не задерживаюсь, черт побери!

С этими словами Джеймс Феличчи круто повернулся и быстро зашагал прочь.

– Эй, в чем дело? – крикнула ему вдогонку женщина. Странно, ведь это он сегодня нарушил ее покой, а не наоборот. Чего же тут обижаться?

– Вы уклоняетесь от ответов на мои вопросы, – бросил обернувшись Джеймс.

– По одному этому вы можете судить о моих интеллектуальных способностях. – Линда с иронией посмотрела на него. Неужели он действительно надеялся, что она обнажит перед ним, посторонним, свою душу? Кто он, незнакомец, изображающий из себя писателя?

На мгновение он уставился на нее, не произнося ни слова, и едва заметная тень страдания омрачила его лицо. В нем явно шла какая-то внутренняя борьба, но Линде было трудно понять, что мучило этого человека и почему. Потерев лоб, Джеймс сказал:

– Жарко. Зайдемте ко мне выпить чего-нибудь холодненького.

– Благодарю, но мне нравится, когда жарко. – О черт, вот дуреха, подумала Линда. Но, может быть, он не воспримет сказанное в прямом смысле?

Выражение лица Джеймса Феличчи не изменилось. Ее слова вообще никак не подействовали на него. Они даже не проникли в его мозг, который в этот момент был занят более тонкими и сложными размышлениями.

– Я хочу задать вам несколько вопросов, – сказал он.

– Я не даю интервью.

– Они касаются не вас, черт подери!

– О! Тогда кого же?

– Норы. – Он наклонился, схватил Линду за руку и потащил за собой. – Вы идете? Или мне вас донести?

2

Это было уже интересно. Он хотел поговорить с ней о Норе. Кто такая Нора?

Они стояли очень близко друг к другу: муж чина словно буравил Линду своими синими глазами, отчего ее сердце неистово забилось. Пальцы, из тисков которых ей все-таки удалось высвободиться, были сильными и теплыми. Рядом с высоким и крупным мужчиной Линда чувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. Но ведь такой она была и на самом деле. Пять футов и два дюйма ростом, а вес не достигал и сотни фунтов. Ему бы впрямь ничего не стоило подхватить ее под мышку и донести до самого своего дома, стоявшего на утесе. Взглянув наверх, туда, где находилась его вилла, она увидела экономку Джеймса, которая развешивала на веревке выстиранное белье. Что ж, если она согласиться зайти, то по крайней мере они будут не одни в доме. Эта мысль немного успокоила ее.

Кончиком языка Линда облизала сухие губы. Она снова заметила яркие рыжие искорки, рассыпавшиеся в волосах мужчины, но решила, что не испугается ни его самого, ни этих золотистых точек.

– Сначала вы заявляете, что приехали сюда в надежде найти убежище от своих преследовательниц, а теперь грозитесь затащить меня наверх в свою берлогу. Вы не находите, что есть в этом какое-то противоречие?

Джеймс закрыл глаза и, казалось, мысленно молил у всевышнего сил и терпения. Затем произнес:

– Почему вы, женщины, всегда все усложняете? Ведь речь идет об элементарной просьбе: что-нибудь выпить и накоротке побеседовать.

– С вашей стороны это была не просьба, а приказ. А я не привыкла подчиняться приказам. К тому же я не знаю никакой Норы.

– Я расскажу вам о ней все, когда мы присядем и будем потягивать что-нибудь холодненькое.

– О'кей, но неужели вам трудно преподнести приглашение в изящной упаковке? Хорошие манеры порой помогают добиваться своего лучше, чем что-либо другое.

В синих глазах застыло страдание.

– Не хотите ли зайти ко мне домой? В такую жару можно было бы выпить чего-нибудь освежающего. И я был бы рад поговорить с вами.

Ее лицо озарилось улыбкой.

– О да, благодарю вас, с удовольствием, – согласилась Линда. Ибо большого выбора у нее не было. Разве не так?

Они поднимались по каменистой дорожке и вскоре оказались на просторной веранде его дома, куда через несколько минут явилась экономка, миссис Коллимор, неся большой кувшин аронового сока и два куска сладкого пирога с начинкой из кокосового ореха. Хотя угощение было не таким уж и вкусным, Линда решила расправиться с ним до конца. Пожалуйста, молила она про себя, пусть этот сладкий пирог прилепится к моим ребрам, бедрам и прочим местам тщедушного тела!

– Что привело вас на остров? – начал без обиняков Джеймс. – Чем привлекает вас такой уединенный образ жизни.

Это был совсем не праздный вопрос, и, задавая его, мистер Феличчи явно преследовал какую-то цель. Но какую?

– Зачем вам знать об этом? – ответила Линда вопросом на вопрос. – Чтобы написать обо мне в своей книге? Я думала, мы будем говорить о Норе. Кто она? Одна из ваших жен или подружек, от которых вы здесь скрываетесь?

– О Боже! Да нет же, – с тяжелым вздохом произнес он. – Нора – вымышленная женщина, персонаж моей книги… И живет она на вымышленном острове…

– Питаясь вымышленным бельгийским шоколадом и развлекаясь чтением скверных романов. Это я уже слышала.

– Да, – сказал он, двигая желваками. – И мне необходимо знать, почему она живет на острове. Почему, черт бы ее побрал, она такая худая и почему ничем не занимается?

Линда откинулась на спинку кресла и внимательно оглядела его. Значит, вот из-за чего весь сыр-бор! Она неспешно потягивала приятный кисло-сладкий сок и наконец произнесла:

– А вы сами придумайте причину. Вы же писатель, и все происходящее в вашей книге – вымысел. Не так ли?

Сочинитель раздраженно нахмурил брови и изрек:

– Я целыми днями только то и делаю, что придумываю. Зачем, вы полагаете, я сюда приехал?

– По правде говоря, я не очень ломала над этим голову. Может быть, вы удивитесь, но ваш образ не стал предметом моих раздумий и не являлся в ночных сновидениях.

Она лгала. К сожалению, его образу удалось прокрасться в ее сны и мысли. И теперь сны дразнили, а мысли смущали. Это раздражало Линду, но она ничего не могла поделать с собой.

Где-то совсем рядом зазвонил телефон. Извинившись, хозяин дома поднялся и, отодвинув кресло, направился к аппарату, который стоял на столике у стены рядом с дверью.

– Алло, – произнес он грубым, отрывистым голосом, после чего воцарилось молчание.

Линда перевела взгляд на ослепительное зеленовато-голубое море. Вдали от берега, напротив маленькой бухточки по водной глади медленно скользила лодка под парусом.

– Ради Бога, Памела! – заговорил он опять нетерпеливым тоном. – Займись этим сама. Покупай… Я же оставил тебе кредитную карточку, черт бы ее побрал! – И снова тишина. – Знаю, но что же ты звонишь мне по каждому пустяку? – Опять наступила пауза. Линда сидела одна на веранде, слушала его разговор с какой-то Памелой и уже подумала было о том, что ей сейчас лучше встать и уйти, как вновь раздался голос Джеймса: – Не на время. С этой проклятой книгой все осложняется. Поверь, тебе лучше обойтись без меня.

Женщина закусила губу. Уж она-то поверила бы. Любому человеку в любое время без него было бы лучше. Уж слишком он груб, раздражителен, властолюбив и эгоистичен. Она поставила ему такой диагноз сразу, как только увидела его. Жаль лишь, что Джеймс такой симпатичный, такой интересный. Одни его синие глаза могут запросто свести с ума. Разумеется, только не Линду. Она и без него уже знает, что такое безумие.

Минуту спустя на веранде вновь появился Джеймс. Он втиснул свое крупное тело в скрипучее кресло из ротанговой пальмы и уставился на гостью своими необыкновенными глазами.

– Итак, на чем мы остановились?

– На том, что вы не понимаете, почему ваша героиня поселилась на острове.

– Ах да, верно. Знаете, что такое писательская блокировка?

– Представляю, но смутно. – Линда кивнула головой и, театрально жестикулируя, произнесла: – Это, очевидно, когда воображение истощается, вдохновение исчезает, а ум заходит за разум. – Потом безжалостно добавила: – Причем это состояние может длиться неделями, а то и месяцами. Я не ошибаюсь? Не писательская ли блокировка сделала вас таким неотесанным, грубым, раздражительным?

Его взгляд заледенел.

– Вы попали в точку, – произнес Джеймс. Слова Линды не развеселили его, это уж точно.

– Однако вчера вы не производили впечатление человека, переживающего творческий спад. Вы исписывали страницу за страницей, как одержимый. И даже обвинили меня в том, что я вывела вас из драгоценного рабочего состояния.

– Воображение изменяет мне только с героиней книги.

– С худой Норой.

Он кивнул, взял свой стакан и залпом осушил его.

– Ну хорошо, я попробую помочь вам, – великодушно пообещала Линда. Она окинула взглядом зеленую корону широколистного миндального дерева, в тени которого располагалась веранда. – Возможно, эта Нора приехала на остров, чтобы прийти в себя после душевной травмы. Допустим, она узнала, что муж открыто изменяет ей с другой женщиной, и теперь ломает голову – разводиться с ним или не разводиться.

Частично потерявший воображение писатель искоса посмотрел на собеседницу и спросил:

– Он изменяет?

– Кто? Кому?

– Ваш муж вам? И вы собираетесь разводиться с ним?

– Да вы действительно недооцениваете мои интеллектуальные способности. Не так ли?

– Отвечайте на вопрос, черт возьми! Промолчав, женщина устремила на него холодный, непроницаемый взор.

– Пожалуйста, – добавил Джеймс нарочито вежливым тоном.

На мгновение она задумалась, потом произнесла:

– У меня нет мужа.

– Вы разведены?

– Нет.

Мужчина задержал на ней долгий, оценивающий взгляд, очевидно, готовясь задать следующий вопрос. Но Линда опередила его напоминанием:

– Мы говорим о Норе, а не обо мне.

– Да, вы правы, – нахмурившись, согласился Джеймс.

– Я подсказала вам идею о том, что муж, возможно, обманывает ее, и она…

– Нет, нет, – прервал он собеседницу. – Мне не нравятся ловеласы – слишком банально. Придумайте что-то другое. Какую-нибудь иную причину, более драматическую.

Ловеласы. Как это ранит. Оскорбляет. И все равно это так банально! Так банально, что Джеймс, вероятно, и сам занимается этим. Ее тело невольно напряглось, а щеки вспыхнули от негодования. Будь он проклят, этот Филипп! И все прочие донжуаны. Линда посмотрела на сияющую гладь моря и усилием воли вернула себе самообладание.

– Хорошо. Тогда такой вариант. Может быть, все ее близкие погибли во время урагана, в живых осталась только Нора, ее дом превратился в кучу обломков и…

– Нет. – Он раздраженно махнул рукой.

– Допустим, она голливудская звезда, но из-за злых языков ее карьера закатилась…

– Нет. – Рука Джеймса опять рассекла воздух. – Это не сработает.

– Возможно, мне удалось бы предложить что-нибудь стоящее, если бы я больше знала о Норе? Какая она – красивая, умная, глупая, коварная? Какая роль отведена ей в книге? Кто эта женщина? Учительница? Или, может быть, знаменитая певица?

Он помолчал с минуту, а потом произнес:

– Я сам не пойму толком, кто она. Вот в чем загвоздка. Образ героини мне и самому еще недостаточно ясен! Я никак не могу уловить, разгадать ее характер.

– Если в чем-то сомневаешься, надо выбросить это из головы. Может быть, такая женщина просто не вписывается в ваше сочинение. Отделайтесь от нее. Но не с помощью автомобильной аварии – это так неоригинально! Пусть лучше она бросится с утеса или сотворит с собой что-нибудь еще.

Джеймс поглядел на Линду с таким сердитым выражением лица, словно она совершила какой-то смертный грех.

– Нет, я не могу на это пойти. Она мне нужна.

– Для чего?

– Нора возрождает моего героя к жизни. По натуре он не благоволит к прекрасному полу, но эта женщина не такая, как все.

– Чем же она отличается?

– В том-то и дело, что я не знаю! – Он встал и, сунув руки в карманы шортов, начал возбужденно расшагивать по веранде. – Вся проблема в том, что я никогда не имел дела с женщинами, которые не похожи на других.

– Не похожи в чем?

Мужчина пристально посмотрел на Линду и сказал:

– Не имеет значения.

– Ага, вот и еще одна жертва войны между мужскими и женскими особями. Не потому ли вы приехали на остров? Чтобы зализать раны?

Выражение, появившееся на его лице, не вызвало в ней восторга. Она поднялась с кресла и сказала:

– Полагаю, мне пора. У меня такое чувство, что я ничем не смогу помочь вашему творческому процессу.

И, не дождавшись ответа, гостья спустилась по ступенькам с веранды. Выйдя на дорожку, она оглянулась и увидела, что Джеймс смотрит ей вслед; на его лицо легла тень разочарования и грусти. Женщина остановилась, на мгновение задумалась, затем опять взбежала вверх по скрипучей деревянной лестнице.

– Попробуйте вот еще какое средство. Возьмите стакан теплого молока, ложку меда, разотрите головку свежего лука, все это перемешайте и принимайте внутрь ежедневно в течение недели. Поверьте, ваше настроение и тонус чудеснейшим образом поднимутся.

В тот же день после обеда Линда отправилась на своем небесно-голубом «мини-моуке» в сиротский приют Святой Мэри. Узкая дорога петляла вдоль берега, и женщина, сидя в маленькой, похожей на коробочку машине с брезентовой крышей, с удовольствием подставляла лицо дуновению прохладного бриза.

Сиротский приют Святой Мэри располагался в отремонтированном здании сахарного завода на окраине маленькой рыбацкой деревушки недалеко от ее виллы. Сейчас приют стал домом для девяти брошенных детей – вполне нормальных новорожденных, малышей с физическими недостатками, которые только начинали ходить, и ребят постарше, страдавших от недоедания. Линда навещала их не один раз в неделю, играла с ними и читала им сказки.

Сегодня дети встретили ее, как всегда, улыбками и радостными возгласами. Они кинулись к ней, как только Линда вошла, окружили, повисли у нее на руках, обнимали за ноги, забавно пританцовывали. Уж здесь-то она наверняка никого не выводила из рабочего состояния. Эта мысль радовала и успокаивала ее. Вскоре сестра Анжелика исполнила традиционный ритуал: принесла Линде чашечку чая с разведенным сухим молоком и пятью ложечками сахара – до тошноты приторная смесь, но женщина пила ее, страстно надеясь, что все потребляемые ею калории тут же осядут на бедрах, добавят им веса, придадут приятную округлость.

Пока Линда пила чай, приехала Виктория Смит. Она привезла детям свежее козье молоко. Виктория была очаровательной, высокой женщиной с рыжими волосами и зелеными глазами.

– Привет, – сказала она Линде, расставляя на кухонном столе бидоны с молоком. – А я как раз собиралась забежать к тебе. У меня появился новый сорт сыра, и я подумала, что тебе непременно захочется попробовать его.

Виктория уселась за стол, и сестра Мария бросилась наливать ей чай, только без молока и сахара, к которым хохотушка питала отвращение. Ее муж, врач, заведовал небольшой больницей на острове, в которой проходили практику студенты-медики и бесплатно лечились дети. Виктория была не только красива, но и умна; у нее оказались незаурядные способности к бизнесу. Она открыла на острове маленькую сыроварню, где из козьего молока готовили масло и различные сорта сыра. Предприимчивая женщина продавала их фешенебельным ресторанам и отелям в самых разных уголках Карибского бассейна. Линда, обожавшая сыры, время от времени наведывалась в хозяйство рыжеволосой красавицы, чтобы быть в курсе новых достижений на «сыроваренном фронте».

– Я бы с удовольствием отведала твою новинку, – ответила она Виктории. – Загляну к тебе на обратном пути. Хорошо? На что похож новый сорт?

Они болтали о сыре, пока не допили весь чай и пока не подошло время Виктории возвращаться к своим козам, а Линде – к детям.

Женщина опустилась на пол, а малыши расселись вокруг. Кто-то забрался к ней на колени, кто-то прижался сбоку, она раскрыла книгу и начала читать. Глядя на детей, Линда не могла не улыбаться. Они были счастливы с ней, безошибочно чувствуя всем своим детским существом те любовь и заботу, которые она им дарила. Нет, я вовсе не обойдена судьбой, думала Линда, ведь рядом со мной такое богатство! Она всматривалась в лица малышей, широко раскрытые, доверчивые глазки, ощущала тепло живых комочков, и ее сердце переполняли светлая радость и умиротворенность. Как это приятно, когда в тебе нуждаются! А ведь в ней уже так давно никто не нуждался, не искал ее, не ждал.

Прошло несколько дней, заполненных суетой. В последний из них, ровно в полдень Линде вдруг остро захотелось отведать что-нибудь из местной пищи, какое-нибудь оригинальное блюдо. Такое желание появлялось у нее и раньше. К счастью, удовлетворить его не составляло труда. Неподалеку от виллы, у дороги, петлявшей вдоль побережья, стояла палатка-закусочная, прятавшаяся в тени огромной смоковницы. Здесь продавались необыкновенно вкусные – пальчики оближешь! – высококалорийные оладьи, приготовленные из мяса морских моллюсков. Торговала ими Джозефина – чернокожая леди с необъятным телом, носившая цветастые платья, соломенную шляпу и имевшая хорошо подвешенный язык. Она знала все островные сплетни и развлекала покупателей самыми свежими скандалами, слухами и радостными событиями. Джозефина слыла мудрой женщиной, и многие приходили к ней за советом, когда дело касалось любви и семейной жизни.

Линда шла по дороге, сдерживая себя, чтобы не ускорить шага. Она не должна тратить на обычную прогулку драгоценные калории. А день сегодня был такой чудесный. Ей хотелось идти быстрее, размахивать руками и даже время от времени чуточку подпрыгивать. На этом острове бывало много чудесных дней. А что, если осесть здесь и жить постоянно? От этой неожиданной мысли Линда даже остановилась и рассеянно уставилась на имбирные кусты, разросшиеся у края дороги. Внезапно прямо перед ее лицом промелькнула колибри: экзотическая птичка порхала над колокольцами желтых цветов, словно выискивая самый совершенный из них.

Она смогла бы выращивать пряные травы и продавать их «Плэнтэйшн» и другим роскошным отелям на Карибах. Свежую зелень можно было бы поставлять им каждые несколько дней. Есть еще лечебные травы, традиционно применяемые на островах, – их можно было предложить специализированным магазинам в Штатах. Женщина всплеснула руками над головой, протянула их к синему-пресинему небу, громко засмеялась и что было сил подпрыгнула. Какая блистательная идея!

Она зашагала дальше, но вдруг ее приподнятое настроение словно натолкнулось на острый выступ незримой скалы, ударилось о него и вмиг разбилось вдребезги, как стекло: на деревянной скамье перед палаткой Джозефины сидел Джеймс и ел оладьи. Это было несправедливо!

– А, привет! – произнес он тоном вполне цивилизованного человека. Во всем его облике ощущались расслабленность и в то же время бодрость, однако лицо с орлиным носом и квадратной челюстью оставалось по-прежнему надменным. Ослепительно синие глаза смотрели на Линду в упор, лишая ее присутствия духа и сил; почва поплыла куда-то из-под ног женщины, а внутренний голос взволнованно затараторил: «Надо бежать!» Но она не тронулась с места. Ее ноги будто задеревенели, а глаза не могли оторваться от его глаз – она стояла перед ним как заколдованная.

Джозефина расплылась в улыбке и предложила присесть. Ее английский, приправленный колоритным акцентом обитателя Карибов, звучал нараспев и услаждал слух. Хозяйка палатки сообщила Линде, что с минуты на минуту у нее зажарятся еще несколько порций морских моллюсков, а кроме того, у нее есть очень интересные новости.

– По правде говоря, я просто решила прогуляться, – солгала молодая женщина, – Я уже пообедала.

– Можно перекусить и после обеда, – вмешался Джеймс. – Присаживайтесь.

Линда присела на скамью. Уж очень соблазнителен был запах жарившихся оладьев, внушала она самой себе в оправдание. К тому же ее сердце вдруг забилось сильнее, так что все равно надо дать ему успокоиться.

Джозефина поставила перед любительницей экзотических блюд бутылку щавелевой соды – напиток, с которым та всегда ела оладьи. Линда сделала большой глоток, и прохладная жидкость приятно освежила горло.

– Хочу задать вам вопрос, – произнес Джеймс и отхлебнул из своей бутылки пива.

– О, пожалуйста, не начинайте снова, – взмолилась женщина и чуточку отодвинулась от него. Он сидел слишком близко. Линда видела каждый волосок на его руках – таких загорелых, мускулистых, таких больших и сильных, с такими длинными пальцами. Ей нравились красивые мужские руки. Сильные руки с нежными пальцами. О Боже, что за мысли лезли ей в голову?

– Кто придумал эту отвратительную микстуру из лука, молока и меда, черт бы ее побрал? – спросил он.

Его собеседница захохотала. От смеха у нее едва не перехватило дыхание.

– Это народное средство, – пояснила Линда, – способствует очищению пищеварительного тракта. А еще оно успокаивает и поднимает настроение.

Мужчина иронически повел бровью и спросил:

– Почему вас волнует мое настроение?

Линде так хотелось отвлечься и утихомирить бешеную прыть сердца, что, весело улыбнувшись, она сказала:

– Просто я дала скромный совет из дружеских побуждений. Ведь вы довольно угрюмый и раздражительный человек, не правда ли?

– Я почти не сплю вот уже несколько недель.

Линда взяла блюдо из рук Джозефины и, откусив кусочек оладьи, с наслаждением протянула:

– М-м-м… Как вкусно!

У Джозефины были еще в запасе последние новости, и любительница оладьев навострила уши, чтобы не пропустить ни одной. Полчаса они с Джеймсом слушали ее мелодичный, густой, завораживающий голос, так что Линда забыла о ершистом авторе приключенческих историй, сидевшем рядом.

Почти, но не совсем. Внимая увлекательным рассказам Джозефины, она тем не менее все время ощущала присутствие Джеймса Феличчи, близость его тела, уголком глаза наблюдала за его жестами, движениями ловких пальцев, водивших карандашом по страничкам маленького блокнота, который он извлек из кармана. Судя по всему, легенды острова, лившиеся нескончаемым потоком из уст Джозефины, вызвали у него прилив вдохновения.

К палатке подошел новый клиент, и Джозефина обратилась к нему. Джеймс спрятал блокнот. Линда сделала глоток из своей бутылки и, повернувшись к соседу, спросила:

– А не могли бы вы дать мне почитать какой-нибудь из ваших романов? – По книге можно судить об авторе, подумала она.

– Не могу.

Она удивленно уставилась на него.

– Почему же?

– Я не захватил с собой ни одной.

– Мне больше нечего читать, – вздохнула женщина. – От этого я становлюсь раздражительной. А может быть, у вас найдутся сочинения других авторов?

– Нет. – Он допил пиво и отодвинул бутылку.

Линде стало не по себе.

– Вы хотите сказать, что у вас дома нет книг? Совсем никаких? Даже ни одного детектива или романа ужасов? – Линда посмотрела на его рот – мужественный, властный и чувственный. И очень тревожащий. Ее взгляд скользнул вверх по лицу Джеймса и встретился с его глазами. В этом человеке ее тревожило все.

– Вам нравятся ужасы? – Лицо мужчины исказила гримаса, а женщина, улыбнувшись, ответила:

– Нет. Просто я подумала: а что же вам может нравиться? Полагаю, книги, изобилующие ужасами, психопатами, кровью, трупами или чем-нибудь еще в этом роде.

Он метнул в нее свирепый взгляд, а затем перевел его на свежую оладью, которую Джозефина ловко подложила ему в тарелку.

– У меня нет книг на ваш вкус, – с ноткой ханжества в голосе произнес он и впился зубами в оладью.

– Откуда вы знаете, какие книги я читаю? – раздраженно спросила она. Его самонадеянность выводила Линду из себя. Он скептически посмотрел на нее. Ах да, ведь ему наверняка запомнилась та книга, которую она читала на пляже. И уж конечно, он не мог не заметить обложку с заманчивой картинкой.

– Скажите же, – спросил он подчеркнуто снисходительным тоном, – какого рода книги вы читаете?

– Мой читательский вкус весьма эклектичен, – ответила Линда высокопарным слогом, – исторические романы, фантастика, мистика. Исключение составляют книги, где много крови и трупов. Больше же всего мне нравятся фантазии.

– Фантазии? – Его левая бровь на миг изогнулась дугой.

– Да. Сказки для взрослых. Загадочные королевства, древние пророчества, магия, колдовство, поиски кладов, приключения и все такое прочее.

Сочинитель замер. Он даже перестал жевать, а в глазах появилось такое странное выражение, будто они смотрели куда-то вдаль. Затем челюсти мужчины заработали снова, и ослепительно синие глаза опять уставились на Линду, тревожа и обескураживая.

– Почему? Почему вам нравятся фантазии?

Она задумалась на мгновение.

– Потому что в них все возможно. – В грезах у Линды были любящий муж и куча детей. В грезах реальным становилось все, даже чудо.

– Потому что в них все возможно, – медленно повторил Джеймс. – Мне нравится эта фраза. – Неожиданно он улыбнулся, и, к большому удивлению Линды, его угрюмое, мрачное лицо словно озарилось ярким солнцем. Оно даже приняло вполне… сексуальное выражение. Сердце женщины дрогнуло от охватившего ее легкого возбуждения, и она не удержалась – улыбнулась собеседнику в ответ. Он вскочил, извлек из кармана несколько монет и с глухим ударом выложил их на деревянный прилавок. А в следующий миг Джеймс Феличчи уже вышагивал по дороге в сторону своей виллы, да так широко и быстро, будто за ним гналась стая волков.