Текст книги "Мой нежный завоеватель"
Автор книги: Джудит Френч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
Глава 25
Александр не жалел денег для ритуала бракосочетания Греции и Персии. Искусные рабочие возвели роскошные павильоны с разноцветными крышами и золочеными колоннами более тридцати футов высотой. Для многочисленных молодоженов были сооружены покои с сотнями богато убранных спален, а для великого царя мастера создали восхитительную опочивальню с золотым брачным ложем. Было нанято множество музыкантов и несколько групп афинских актеров. Все воины, причастные к празднеству, получили новую униформу и начистили оружие до зеркального блеска.
Повара и хлебопеки задействовали все печи, чтобы приготовить угощение для этого великого дня. За одну ночь вырос палаточный городок портных, кожевников, торговцев вином и артистов балагана. Продавцы сладостей, одежды, ювелиры и плотники пытались занять лучшее место для своей торговли или ремесла. По пыльным улицам гнали стада рогатого скота, овец и гусей, а воздух был наполнен запахом навоза, жареного мяса и свежеиспеченного хлеба.
Жрецы, маги и праведные мужи всех вероисповеданий собрались здесь, чтобы напутствовать вступающих в брак соответственно торжественной церемонии.
Отряды солдат заполнили все свободные площади, оттачивая воинское мастерство. Для мошенников наступили благословенные времена. Жулики из Персии, Скифии и Греции шныряли среди толчеи и суматохи, обчищая ничего не подозревавших горожан и гостей, прибывших на торжество.
Роксана в своих покоях развлекалась, слушая персидских поэтов, и смеялась уморительным трюкам группы дрессированных собак. В садах, примыкавших к ее палатам, не уменьшался поток торговцев драгоценностями. Хорошо охраняемая, но без привычного здесь покрывала на лице, согдианская принцесса покупала необработанные драгоценные камни, золотые цепочки, короны, ожерелья из жемчуга, сотни ярдов китайского шелка, серебряные и золотые потиры и посуду на сумму, достаточную для выкупа из плена дюжины царей. Она выбрала себе три новые короны: одну с алмазами, другую с жемчугом, а третью с изумрудами, а также браслеты и серьги, подходящие к каждой из этих корон.
Она приказала доставить огромные сосуды с редкими пряностями и дюжины персидских ковров, а также две сотни лучших скифских луков из рогов с резными колчанами и несколько ящиков стрел с железными наконечниками для своих женщин.
Швеи кроили рулоны шелка и шили одеяния для Роксаны и ее служанок. Униформы для Кайана и его отряда были прошиты золотой нитью и украшены сапфирами и жемчугом. Все «летучие демоны» должны были подобрать себе белых скакунов и надеть на них украшенные драгоценными камнями попоны. Для себя Роксана потребовала новую колесницу и упряжку лошадей.
На следующий день после покупки лошадей Кайан поймал Роксану в зале возле ее личной ванной комнаты.
– Ты случайно не сошла с ума? Зачем понадобились моим «летучим демонам» украшенные камнями мечи и стрелы с серебряными наконечниками? Александр убьет тебя, когда узнает.
– Тихо! – Она приложила к его губам два пальца. – Я не сумасшедшая и не самоубийца. Мой супруг не запрещал мне покупать все, что мне будет угодно, для празднования его бракосочетания.
– Чтобы выставить мои войска на посмешище, а из меня сделать пугало?
– Спокойно, брат. Половина того, что я купила, уже находится на полпути в Согдиану. Каждый из караванов верблюдов и мулов, покидающий Сузы, везет золото, оружие, рубины, жемчуг, алмазы и изумруды для Двух Царств. Наступит время, и все эти богатства послужат на благо нашему делу.
– Но царь вовсе не дурак. Если только он заподозрит…
– Я ношу его наследника. Гефестион может занять пост визиря, но до рождения этого ребенка я остаюсь вторым лицом после великого царя. То, что ты сейчас видишь, только часть того, чем я занималась со дня бракосочетания с Александром. До своей смерти мои сообщения доставлял Волк, а сейчас его должен сменить ты, Кайан. Даже мой отец не знает, насколько мне удалось облегчить греческую казну, а также использовать и другие источники дохода.
– Но как тебе удалось?
Она усмехнулась и протянула к нему руки ладонями вверх.
– Персия ничем не отличается от Индии. Люди уверены, что я могу влиять на мужа. Что же остается делать бедной женщине, если ей предлагают малую толику от своих богатств?
– И ты просила за этих людей, после того, как получала подношения?
Она нахмурилась.
– Ты меня обижаешь. Я ничего им не обещала. Ты же знаешь, что я не буду лгать…
– Понятно. Тогда получается, что тебя это вполне устраивало. Она только пожала плечами.
– На войне как на войне. Женщина должна использовать то оружие, которое даровал ей Мудрый Бог. Кроме того, большинство из тех, кто делал мне дорогие подарки, – это просто алчные люди, мечтающие только о том, как содрать с простых людей последнюю шкуру.
– Однако когда Александр женится на персидской принцессе, ты можешь лишиться его благосклонности. Если она подарит ему сына, кто посмеет сказать, что ее ребенок…
– Неужели ты думаешь, что меня волнует, кто займет трон македонца? Мой мальчик будет править Двумя Царствами.
– Если бы ты родилась мужчиной, Александру пришлось бы столкнуться у границ Бактрии с равным себе соперником.
Она улыбнулась.
– Может быть, да, а может, и нет. Я обычная смертная, а он бог, и часто напоминает всем об этом.
– И ты веришь в это?
– В такой же степени, как и в то, что Барсина подарит ему здорового сына.
Кайан выглядел озадаченным.
– Какой же в этом смысл? А ты случайно не планируешь… – Он выглянул в коридор и осмотрелся, чтобы убедиться в отсутствии посторонних ушей. – Надеюсь, ты не собираешься убить ее?
– Я не намерена ссориться с этой госпожой, пока она не позарится на мое или не станет угрожать моему ребенку. Как бы то ни было, я обязана выполнить то, что должна.
Дворцовый казначей, когда к нему стали поступать счета Роксаны, задрожал от охвативших его мрачных предчувствий. Первая жена царя тратила неслыханные суммы, поэтому игнорирование этого факта могло стоить ему должности, а может, и головы. Но кто посмеет жаловаться великому царю на расточительность его супруги? Однако когда пришел очередной счет на двести шлемов и столько же коротких железных мечей, чиновник решил, что дальнейшее молчание для него смертельно опасно.
Гефестион распечатал официальное письмо с печатью царской сокровищницы и затрясся в приступе неудержимого смеха. Александр, страдавший от назойливого внимания перепуганного портного, подпрыгнул от неожиданности, укололся булавкой и грубо выругался.
– Хватит! – рявкнул он. – Портной испарился, и Александр подошел к своему другу. – Что там такого смешного?
Продолжая содрогаться от хохота, Гефестион передал ему письмо.
– Роксана начала мстить в излюбленной женщинами манере, растрачивая твои добытые неправедным путем богатства с безрассудностью пьяного критского моряка. – Они с Александром уже весьма изрядно выпили, и эта проделка показалась Гефестиону лучшей за все последние недели. – А ты уверен, что можешь позволить себе содержать двух жен?
Гонец стоял, охваченный ужасом, пока великий царь перечитывал послание во второй раз.
– Чего ты ждешь? – грозно спросил гонца Александр. Юноша согнулся в поклоне, и его лицо приняло сливовый оттенок. – Скажи своему хозяину, чтобы он оплатил счета, дурак! И передай ему, что я принял его донесение к сведению и лично поговорю с госпожой, о которой здесь идет речь.
Посланник казначея, совершенно ошеломленный, стал пятиться из комнаты, а затем, подскочив на месте, исчез. Послышался быстро удаляющийся стук его сандалий по мраморному полу.
– А мне можно присутствовать, чтобы в полной мере насладиться этой драматической сценой? – спросил Гефестион. – Я могу вернуть половину твоих затрат, организовав ставки на это состязание между тобой и Роксаной. Как ты назвал меня в Персеполе, когда я возмутился, узнав цену тех ножных лат, – торгашом, пожирающим деньги? – По лицу македонца от смеха покатились слезы.
Александр не выдержал и тоже рассмеялся.
– Она, конечно, ведьма, но царской крови и почти ровня мне. Так или иначе, это будет самое дорогостоящее мероприятие в персидской истории. В подобной ситуации Елена Троянская тоже ревновала бы. – Он вскинул руки и улыбнулся. – И что мне прикажешь с ней делать?
– Предложи ей упаковать вещи. Дай ей Бактрию, Согдиану и Китай в придачу в качестве компенсации. Думаю, что для тебя такой вариант будет дешевле.
– Возможно, ты прав.
Вскоре к покоям принцессы Роксаны прибыл мальчик-посланник с просьбой принять его. Поскольку ему было меньше двенадцати лет и оружия при нем не было, Кайан разрешил ему пройти, и его привели в спальню Роксаны.
– Я принес подарок от великого царя, – пропищал он.
Служанка взяла из его рук серебряный ящичек и передала его Роксане.
– Что же прислал мне мой господин? Гадюку? – Она открыла крышку и обнаружила внутри шкатулку из лакированного красного дерева, внутри которой находилась еще одна шкатулка – из отборного янтаря. Последняя была завернута в пергамент, на котором твердой рукой Александра было написано: «Вина на мне, но я так одинок!»
Роксана с усмешкой открыла янтарную шкатулку, и служанка ахнула от восхищения. На черном шелке сверкал кулон с огромным бриллиантом.
Роксана зевнула и повертела великолепный камень в потоке солнечного света, проникавшего через открытое окно.
– Поблагодари от меня великого царя и… – она любезно улыбнулась, – доставь это принцессе Барсине. Он может понадобиться ей для какого-нибудь второстепенного праздника.
Мальчик побледнел, а его рот стал открываться и закрываться, как у рыбы. В замешательстве он провел рукой по своим коротко остриженным каштановым волосам.
– Делай то, что я говорю! – приказала Роксана. – Немедленно отнеси все это в покои персидской госпожи! – Она сделала рукой царственный жест. – Передай Александру, что амазонки не нуждаются в подобных безделушках. Также скажи ему, что я не желаю ничего, кроме его общества.
Церемония бракосочетания была назначена на время заката, чтобы гости не страдали от чрезмерно жаркой погоды, установившейся в Сузах. Празднество с бесплатной едой и питьем для всех – и знатных, и простых людей – должно было продлиться несколько дней. Горожан охватило ликование. Предстояло событие, которое случается раз в тысячи лет. Улицы заполнили толпы танцующих людей, а в винных лавках угощали всех желающих за счет великого царя.
Чтобы приветствовать Александра и его новую жену, съехались представители со всех концов огромной империи. Принцесса Барсина, укутанная от любопытных глаз в покрывало с ног до головы, была перевезена в отдельный павильон и спрятана там до момента торжественного обмена клятвами верности. Перед огромным царским шатром потянулись шеренги величественных боевых слонов, за которыми следовали десять тысяч азиатских лучников в великолепных униформах красно-голубого цвета, а также элитные боевые отряды персов, называемые «бессмертными», и прославленные македонские сотоварищи, а за ними – индийские, скифские и фракийские воинские подразделения.
Александр был облачен в царские пурпурные одежды, настолько отягощенные золотыми украшениями и драгоценными камнями, что он едва мог передвигать ноги. В его наряде были смешаны элементы персидского костюма и его родного македонского, чтобы все люди в равной степени могли восхищаться его славой. На его голове был простой лавровый венок – греческий символ героя.
Увидев его, Гефестион выругался.
– Ты мог бы заработать целое состояние в качестве актера.
Впрочем, пышное убранство Гефестиона, как заместителя главнокомандующего мало в чем уступало наряду Александра.
Возле ступеней дворца сформировалась еще одна процессия. Кайан со своими бактрийцами на белых скакунах нетерпеливо дожидался принцессу Роксану. Не желая прятаться во время свадьбы великого царя с персидской принцессой, Роксана заявила о своем намерении выступить в роли свидетеля недальновидного поступка мужа.
Возле широкой мраморной лестницы ее ожидала позолоченная колесница. Персидские конюхи дрались за право вести пару вороных арабских скакунов, которые горделиво вскидывали головы и переминались под золоченой упряжью. Кайан спешился и стоял возле колесницы, наблюдая за тем, как наверху появилась Роксана и стала неторопливо спускаться по ступеням.
– Артемида! – пробормотал он. – Девственная богиня луны!
– Если бы я захотела походить на эту греческую богиню, то на мне было бы серебро, – возразила Роксана.
Через плечо у нее висел золотой лук вместе со скифским колчаном, украшенным золотыми изображениями и сверкающими изумрудами. Ее просторное одеяние было сшито в греческом стиле, а голову украшала корона Согдианы из чистого золота. Копна кудрей червонного золота свободно падала почти до пояса.
Кайан встал на колено и склонил голову, чтобы скрыть любовь и восхищение, легко читаемые в его глазах. Поднявшись, он помог ей взойти на колесницу и прошептал:
– Теперь мне не страшно и погибнуть.
Ее прикосновение зажгло огонь в его чреслах, и ему мучительно захотелось перебросить ее поперек лошади и умчать к покрытым снегами вершинам родных гор.
В уголках губ Роксаны затаилась улыбка, и она, прежде чем крепко взять в руки золоченые кожаные поводья, подмигнула ему.
– Пора ехать. Мы не можем задерживать брачную церемонию.
Они пронеслись через город в сопровождении великолепных бактрийцев, за которыми скакала сотня кавалеристов Александра. Все головы поворачивались вслед золотой колеснице, мчавшейся в направлении места торжественного мероприятия.
Когда Кайан вел своих людей мимо отрядов слонов и македонских войск к царскому павильону, черты его лица были невозмутимы и суровы, как скалы родной ему Согдианы. Среди собравшихся гостей пронесся ропот изумления.
Внутри павильона великий царь хмуро уставился на Гефестиона, который повернулся к Птолемею и пожал плечами.
– Да спасет нас Арес! – произнес Гефестион. – И что теперь делать? Займись этим сам. Насколько мне известно, ты не из тех, кого может сбить с толку жеманничанье невесты.
Александр бросил свирепый взгляд на перепуганную будущую жену и дал знак жрецу продолжить церемонию.
– Чего же ты ждешь? – добавил он зловеще.
Принцесса Барсина покачнулась. Ей было душно под шелковыми одеждами и тройным покрывалом. Она чувствовала, что может упасть в обморок. Со вчерашнего утра она ничего не ела, поскольку боялась, что ее стошнит. Хуже того, греческий дикарь, стоявший рядом с ней, оказался ниже ее на целую голову. Мысль о том, как они выглядят вместе, совсем затуманила ее и без того слабое зрение, и она ощутила, как предательски дрожат ее колени.
Гефестион быстро подал ей стул, и Александр вздохнул с облегчением. Когда эта девица сидела, он не казался себе таким смешным. Он попытался поддержать ее, но она вздрогнула, будто он ее ударил. Ничего, сегодня он положит ее в свою постель, в сознании она будет или без сознания. По крайней мере, на брачном ложе ему не придется беспокоиться о том, что она возвышается над ним, как погонщик слонов в своей башенке.
Пурпурные одежды почти полностью скрывали принцессу. Единственными видимыми частями ее тела оказались длинные тонкие пальцы, отягощенные слишком большим количеством колец, а из-под покрывала смотрели огромные испуганные глаза. Александр готов был поклясться фаллосом Зевса, что никто даже не мог представить, какие чувства испытывает монарх, идя на жертвы ради блага своего народа!
Прежде чем прочистить горло, жрец в третий раз повторил свой вопрос. Александр вздохнул и дал нужный ответ. Неужели все это должно тянуться так нескончаемо долго? А ему еще предстояло выдержать ритуал персидской брачной церемонии. В голове Александра звенело, и одновременно он чувствовал острое желание справить малую нужду. Похоже, что ночь ему предстояла долгая и трудная.
Из павильона сквозь толпу пробирался Птолемей.
– Принцесса Роксана! Я должен был догадаться. – Он запрыгнул в колесницу и взял у нее вожжи. – Ты что, с ума сошел? Как можно было позволить ей ехать одной? – обрушился он на Кайана. Тот ничего не ответил. Птолемей щелкнул кнутом над головами вороных. – Тебе здесь не место, госпожа, – сказал он. – Александр в ужасном настроении.
Роксана вцепилась в борт, пытаясь сохранить равновесие в раскачивающейся колеснице.
– То, что случилось между нами, тебя не касается! – Повозку тряхнуло, когда колесо попало в выбоину, и принцесса свалилась на Птолемея, но сразу же встала. – Отдай мне поводья!
– Улыбайся людям, Роксана! Они теперь будут говорить о тебе месяцами. Ты уже сделала то, ради чего прибыла сюда, украв всех зрителей у невесты. А сейчас вложи свой меч в ножны и удались, не теряя достоинства, – говорил Птолемей, улыбаясь и махая рукой зевакам.
– Ах ты сукин сын! Никто не запрещал мне присутствовать на бракосочетании!
– Хотя бы раз придержи язык, женщина! – Птолемей снова щелкнул хлыстом, и лошади рванули вперед.
Кайан и бактрийцы не отставали от колесницы. Македонец не сказал больше ни слова, пока они не достигли ступеней дворца. Там он остановил упряжку и передал вожжи дежурному конюху.
– Кайан! Проводи царское высочество в ее покои и подержи ее там… примерно с неделю, – приказал Птолемей.
Разъяренная Роксана резко повернулась к нему.
– Как ты ухитрился остаться без знатной невесты, Птолемей? Неужели впал в немилость?
– Полагаю, что мне просто повезло. А тебе не стоит сходить с ума из-за этой свадьбы. Поверь, девственница, которой уже исполнился тридцать один год, того не стоит.
– Дело не в ней. Я не потерплю, чтобы меня оскорбляли подобным образом. Сначала Европа, а теперь Барсина. Я должна сказать тебе, что…
– Европа? – Птолемей усмехнулся. – Но она принадлежит Гефестиону.
– Тем не менее, мой супруг спал с ней, – настаивала Роксана. – Я знаю это точно.
Птолемей поймал ее руку и поднес к губам.
– Как можешь ты так хорошо его знать, но в то же время не знать вообще? Только тебе принадлежит его сердце, госпожа, только тебе. С тех пор, как Александр взял тебя в жены, он не спал ни с одной женщиной.
– Лжец! – воскликнула Роксана. – Я обнаружила эту развратницу в его постели.
– Это проделка Гефестиона. В ту ночь Александр налился так, что не мог даже отличить женщину от козы, но ты не дала ему совершить ошибку.
– Если ты говоришь правду, тогда почему Александра устраивает то, что я считаю его неверным супругом? Почему он не сказал мне…
– Чтобы ты решила, что можешь его контролировать? – Птолемей покачал головой. – Это ведь он должен всех контролировать. Обещаю тебе, что, если ты, такая умная, не совершишь никаких глупостей, он вернется в твою постель не позже чем через неделю.
Ответ Роксаны отличался такой оригинальностью, что Птолемей посмеивался всю обратную дорогу в свадебный павильон на позаимствованной у Кайана лошади. Он прибыл туда, как раз в тот момент, когда жрецы благословляли десять тысяч воинов-женихов и их персидских невест. Он надеялся, что у всех хватит ума не сообщать великому царю о появлении Роксаны, по крайней мере, до брачной ночи. В подобные моменты Птолемей искренне сожалел, что не остался в свое время в Македонии, чтобы заняться там мирным сельским трудом, как того хотела его мать.
Второй подарок, полученный Роксаной от мужа на следующий день, представлял собой египетское ожерелье из сверкающих зеленых изумрудов и алмазов. Его она передала Кайану.
– Продай это в Египте, – приказала она. – За вырученные деньги мы сможем купить оружие, доспехи и лошадей для целого полка согдианских солдат. Наступит время, и моему сыну для защиты родины понадобится мощная армия.
Она больше не проливала слез из-за свадьбы Александра: ее печаль оказалась слишком горькой для слез. Вместо этого она занялась переводом старинного китайского медицинского трактата.
Неделя праздников была омрачена одной трагедией. Каланус, индийский праведник, последовавший за Александром в такую даль, умирал. Его любили и уважали, и сам великий царь, оставив новую жену, отправился к старику вместе со многими своими командирами и соратниками. Роксана тоже решила отдать дань уважения Каланусу и его мудрости.
Когда пришли друзья, чтобы попрощаться с ним, Каланус лежал на циновке под навесом от солнца. Его кожа приобрела оттенок старого пергамента, а пытливый огонек в глазах погас. Роксана опустилась на колени рядом с ним.
– Неужели ты должен покинуть нас, Каланус? Я так ценю твои советы!
Он заставил себя улыбнуться.
– Над тобой собираются тучи, дочь моя, но ты должна верить в лучшее. Солнце снова засияет во всей его славе, и ты дождешься своего триумфа.
Гул голосов сообщил о прибытии великого царя. Роксана поцеловала руку мудреца и отошла в сторону. Александр заключил Калануса в свои объятия и всхлипнул.
– Только не сейчас! – воскликнул он. – Ты мне так нужен, друг мой!
– Мы с тобой не прощаемся, Александр. Я снова встречусь с тобой в Вавилоне.
Услышав, что сказал Каланус, Роксана застыла от ужаса и пробормотала молитву, чтобы защитить мужа. Эти слова можно было воспринимать, как пророчество, и ничего хорошего они не сулили.
Когда праведник закрыл глаза в последний раз, его похоронили в соответствии с обрядами его религии – сложили огромный погребальный костер, и его земное тело было предано пламени. После этого события веселье в городе уже не возобновилось, и люди вернулись к своим повседневным обязанностям и заботам.
Агенты Роксаны предоставляли ей подробную информацию о том, как развиваются отношения между Александром и его новой женой. Как и предсказывал Птолемей, великий царь уже устал от Барсины, а один из слуг заверил Роксану, что Александр провел с принцессой только две ночи, а затем перебрался в свои покои.
Публично царь никоим образом не выказывал недовольства новой женой – это было не в его правилах. Она была его супругой и имела право пользоваться всеобщим уважением. Но, похоже, между ними не возникало никакого притяжения. В сущности, никто даже не слышал, чтобы они беседовали между собой.
Роксана послала в мишень очередную стрелу с расстояния тридцать футов. Днем сад превращался в тренировочную площадку, и приближенные женщины принцессы усердно практиковались в фехтовании на мечах и в стрельбе из лука. Роксана любила дворцовые сады в Сузах, которые были оазисами зелени среди однообразного ландшафта в коричневых тонах. Климат здесь был жарким и сухим, а любая земля при отсутствии полива быстро превращалась в пыль.
В царских садах росли прекрасные деревья, кустарники и цветы из многих стран. Повсюду журчали фонтаны и дарили прохладу бассейны и пруды. Все это великолепие было окружено высокой стеной с острыми наконечниками наверху, которую бдительно охраняла тяжеловооруженная стража. Женская часть дворца охранялась не менее тщательно, чем государственная казна, а любых нарушителей карали мгновенной смертью.
До сих пор беременность Роксаны протекала довольно легко, на ее щеках расцветал румянец, а глаза сверкали как звезды, несмотря на печаль, окутавшую сердце. Она хотела, чтобы отец ее ребенка проводил время с ней, но только лишь на ее условиях. Сорайя уже предостерегала ее от излишнего доверия к его словам и действиям и советовала ей переключить внимание на малыша, которого она вынашивала. Вот он никогда не предаст ее, как это сделал Александр.
Через неделю после дня бракосочетания у двери, ведущей в покои первой жены, появился Птолемей и обратился с официальной просьбой об аудиенции у принцессы Роксаны. Кайан, дежуривший в то утро, сообщил об этом Роксане, и та появилась почти мгновенно. На ней была одежда для верховой езды.
– В чем дело, Птолемей? – спросила она. – Ты вовремя, а мог меня и не застать, поскольку я как раз намеревалась проехаться. Если я еще останусь взаперти в этой тюрьме, то сойду с ума.
– Сохрани свои любезные слова для Александра, госпожа. Я предпочел бы поговорить с тобой наедине.
Они вместе направились в главный зал для приемов, расположенный за женской частью дворца. Бондур и трое бактрийцев следовали за ними на почтительном расстоянии.
– У меня для тебя очередной подарок от Александра, – сообщил Птолемей. – Думаю, что он тебе понравится. – Он тут же поднял руку, чтобы блокировать возможный удар. – Предупреждаю, что я не такой воспитанный человек, как он. Если ты меня ударишь, то я отвечу тем же.
– Я вовсе не ребенок, чтобы бессмысленно раздавать тумаки.
Ее злость на Птолемея несколько улеглась, ведь он был прав – не стоило появляться на свадьбе Александра столь демонстративно, несмотря на то, что царь и предал ее.
Птолемей пригласил ее присесть на скамью и сел рядом.
– Терпеть не могу это место, – признался он. Она смотрела на него выжидающе. – Вы с царем расстались не самым лучшим образом. Он не желает возвращаться в твои палаты, чтобы снова быть изгнанным из них.
– Но зачем вообще приходить? У него теперь новая госпожа, а я сейчас беременна. Ему нет никакой необходимости бесполезно тратить на меня свое царское семя. – Она горделиво вздернула подбородок. – Если он пожалует мне развод, о котором я просила, я с радостью возвращусь домой или даже поеду к отцу в Гиндукуш.
Лесная зелень ее наряда гармонировала с искусно подкрашенным лицом, а когда она злилась, то казалась Птолемею еще более привлекательной.
– Не стоит бесконечно вспоминать о его браке с Барсиной. Послушай меня! У тебя есть ум, так используй его. Его свадьба с персидской принцессой стала неизбежностью с того самого дня, когда он занял трон Дария. Ты даже не представляешь, сколько его планов рухнуло, когда он взял в жены тебя. Твое поведение может разрушить ваш союз с Александром. Ты хорошо знаешь, как он к тебе относится. Прими его дар, улыбнись и передай ему, что просишь прощения.
– Это я прошу прощения? – Роксана вскочила на ноги. – Я? – Ее щеки горели пунцовым пламенем.
– Это будет далеко не первый раз, когда ты солжешь ему. – Птолемей не позволял эмоциям взять над собой верх. – Перестань думать как женщина, Роксана. Твой ребенок станет его наследником. Ты нужна Александру, поскольку предана ему и положительно на него влияешь. Без тебя он снова начинает верить в свое бессмертие, а ты помогаешь ему спуститься на грешную землю.
Она сразу же осознала мудрость его слов, хотя и продолжала протестовать.
– Все беспокоятся о том, чтобы царь не потерял лицо. А как насчет меня?
– С каких это пор азиатская царица теряет лицо из-за того, что ее муж взял еще одну жену или даже дюжину? У Дария было, кажется, три сотни наложниц.
– Точнее, триста шестьдесят четыре, – сказала она. – Официально.
– Разве это как-то беспокоило его главную жену?
– Согласно обычаям Согдианы жена должна быть одна, так же как и у вас, греков.
– Хорошо, но разве у согдианской знати нет наложниц? Скажем, у твоего отца?
Она нерешительно кивнула.
– Наложница не является женой, но, тем не менее, все дети, рожденные в таком союзе, считаются законными и имеют те же права, что и дети от законного брака.
Он покачал головой, задумчиво потирая свой длинный нос.
– Это может привести к неожиданным поворотам в политике и разным интригам.
– В этом мы совсем не похожи на греков. В нашей истории не было случая, чтобы член правящей династии ради трона убил брата или сестру.
– Кто же наследует власть?
– Трон переходит к самому достойному, причем дочери в этом отношении равны с сыновьями.
У Птолемея последняя новость вызвала недоверчивый смех.
– Разве возможно, чтобы царь передал власть женщине в обход наследника мужского пола?
Она вздохнула.
– К счастью, в моем случае подобная проблема не возникала. Я являюсь единственным оставшимся в живых ребенком принца Оксиарта, поскольку все мои братья умерли.
– Вернемся к нашему разговору, принцесса. Мы установили, что ты способна доверять только мужчине, у которого одна жена. Ты и есть его жена и товарищ. Этот союз с принцессой Барсиной – не более чем политическая необходимость, вынужденный шаг, чтобы советники Александра остались довольны.
– Мои советники будут вполне удовлетворены, если я разведусь с Александром и приглашу к себе в постель другого мужчину.
– Такое возможно, но всего на несколько часов. Как только Александр узнает… – Птолемей пожал плечами. – Используй логику, Роксана. Я всегда полагал, что у тебя ум хорошего военачальника. Неужели ты готова потерять все из-за нелепой ревности?
– Отлично! – заявила она. – Я принимаю подарки моего господина. Что еще ты прикажешь мне сделать? Пройти по коридорам в обнаженном виде и пасть к его ногам? – Она задумчиво облизнула губы. – Может…
– Нет! – Он вскинул руки, изображая ужас. – Допустим, ты отправляешься проехаться на лошади и случайно встречаешься с охотничьей партией царя. Вот тебе и возможность извиниться перед ним. Если вы с Александром возвратитесь вместе, то неприятный инцидент будет забыт навсегда. Ты – мать его будущего наследника, и никто не ожидает, что царь будет суров с тобой.
– Он совершил ужасную ошибку и оскорбил меня. И ты после этого хочешь, чтобы я молила о прощении и отдалась на его милость?
Птолемей только рассмеялся.
– У меня есть некоторые основания полагать, что такая сцена будет для Александра более болезненной, чем для тебя.
Рослый македонец повернулся к своему помощнику и кивнул. Тот поспешил в коридор и вскоре вернулся с громко выражающим свое недовольство пушистым и когтистым комочком.
– Ах! – воскликнула Роксана и опустилась на колени, чтобы взять львенка. Острые как иглы молочные зубки цапнули ее за руку, но она прижала царственного детеныша к груди. – Он прекрасен!
– Она, госпожа. Это маленькая львица.
– Она прекрасна! – Роксана погладила коричневато-золотистую шерстку, которая оказалась мягкой, как утиный пух. – Что это такое? – Раздвинув густой мех, она обнаружила великолепный ошейник, украшенный рубинами и алмазами. Роксана со смехом сказала: – Надо отдать Александру должное, он превосходный тактик. Можешь сообщить моему господину, что сегодня я отправляюсь на конную прогулку. Заодно упомяни, что кони моих «летучих демонов» никуда не годятся, а я не хотела бы, чтобы они стали всеобщим посмешищем.
Птолемею пришлось предпринять определенные усилия, чтобы сохранить хладнокровие.
– И что ты предлагаешь?
– Я? – Она посмотрела на него с притворным изумлением. – Женщина будет давать советы великому царю по военным вопросам?
Птолемей сложил руки на груди.
– Чего ты хочешь?
– Верблюдов. Бактрийских верблюдов. Я слышала, что сейчас на рынок для продажи выставили достаточное их количество. Это беговые верблюды лучших кровей. Понятно, что они слишком дорого стоят…
– Могу я сказать царю, что ты твердо намерена сегодня публично извиниться?
Она улыбнулась Птолемею.
– Кто знает, что может случиться?
