Текст книги "Забери мою судьбу"

Автор книги: Джуди Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Джуди Лоусон
Забери мою судьбу

1

– Сьюзен, дочка, одумайся! – миссис Джефферс сложила руки на груди и картинно закатила глаза. – Что ты делаешь? Прошу тебя, одумайся!

– Мама, успокойся, – совершенно спокойно ответила Сьюзен.

За свои двадцать два года она давно уже успела привыкнуть к импульсивности своей матери и ее склонности драматизировать все на свете. Вероятно, сама она пошла в отца, унаследовав от него спокойствие и рассудительность в любых жизненных ситуациях.

– Мне кажется… нет, я уверена, – продолжала мать, – что ты поступаешь необдуманно. Я еще раз призываю тебя не делать глупостей.

– Ну что ты говоришь, мама. Я как раз все очень хорошо обдумала, – так же невозмутимо ответила дочь, разбирая документы на письменном столе.

Он весь был завален бумагами – подлинниками и копиями, справками и счетами. Сьюзен уже битый час пыталась разобрать их и сложить в нужном ей порядке и давно бы уже справилась с этим малопривлекательным делом, но ее все время отвлекала мать.

Миссис Джефферс нервно ходила по комнате, резко падала в кресло, словно у нее неожиданно подкашивались ноги, и так же резко вскакивала, заламывала руки и закатывала глаза. Она приводила все новые и новые аргументы неправоты своей дочери, но та очень спокойно и вместе с тем категорично отметала все доводы.

– Ты сломаешь себе жизнь! – кричала мать. – Впереди тебя ждет блестящая карьера, замужество и счастливая семейная жизнь. И все это ты готова поставить под удар?

– Мама, ты как всегда все преувеличиваешь. Ничего я не ставлю под удар. Все обязательно будет хорошо, вот увидишь.

– Сьюзен!

– Мамочка, дорогая, довольно. – Сьюзен оторвалась от утомительного занятия, тем более что ей никак не удавалось сосредоточиться, и, в который раз вчитываясь в список документов, она не могла понять, все ли собрала или нет. Сьюзен подошла к матери, в страдальческой позе сидевшей в кресле, и обняла ее.

– Все будет хорошо, – повторила она.

– Я понимаю, когда бездетные семьи усыновляют сирот, когда родственники берут на попечение малышей, но она ведь нам никто. Ты не обязана тратить свою жизнь на нее.

– Она моя племянница, – возразила Сьюзен.

– Нет, она дочь и внучка проходимок, разрушивших нашу семью, – вскинула голову миссис Джефферс. Во всем ее облике было столько боли и обиды, что дочь вновь обняла ее за плечи.

– Ханна – внучка моего отца и дочь моей сестры, – снова попыталась возразить Сьюзен, стараясь сохранять спокойствие в изрядно надоевшем и затянувшемся споре с матерью.

– Твоей сводной сестры, – уточнила миссис Джефферс, делая ударение на слове «сводной», – а значит, по сути, чужого нам человека. – В ее голосе появилась еще большая обида. – Неужели ты не понимаешь, что, став ее опекуншей, ты предаешь меня, как когда-то твой отец. – Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от беззвучных рыданий.

– Мамочка, успокойся! Прошло уже так много лет. Папы давно нет в живых. Пора простить.

– Предательство не имеет срока давности. Он бросил меня ради какой-то вертихвостки. Его минутное увлечение сломало жизнь мне и тебе.

– Но ведь он хотел вернуться, – возразила Сьюзен. – Ты сама не позволила ему этого сделать.

– Я любила его, Сьюзен. Он был для меня всем. Я жила им, дышала им, не представляла своей жизни без него, а он изменил мне. Ты думаешь, такое можно простить?

– И большее прощают, но это дело сугубо личное, – тихо и осторожно, чтобы еще больше не задеть чувства матери, сказала Сьюзен.

Призрак измены отца на протяжении всей жизни дочери жил вместе с нею и матерью. Двадцать лет это была самая излюбленная и обсуждаемая тема в их доме. Сьюзен так к этому привыкла, что уже давно относилась к сему факту очень спокойно и так же давно перестала быть союзницей матери, скорее стала равнодушной слушательницей. Почему? Да просто привыкла.

– Это падшая семья, – с жаром продолжала мать, перестав плакать и готовясь к излиянию новых доводов. – Мать, дочь, а теперь еще и девчонка. Ты хочешь привести к нам в дом это гнилое семя?

– Принести, мама, принести, – поправила Сьюзен мать. – Крохе всего семь месяцев. Ну сама посуди – у нее же никого, кроме меня, нет. Неужели ты думаешь, что ей будет лучше в приюте, чем у родной тети?

– Я не думаю и думать ничего не хочу об этой девчонке. Я ей никто, да и ты, по правде говоря, тоже. И потом – почему ты? У ребенка ведь есть отец. Пусть он и заботится о ней.

– Мы уже обсуждали это, мама, – устало выдохнула Сьюзен, поднимаясь с колен. Все это обсуждалось обеими уже сотни раз, и ей давно надоело снова и снова повторять одно и то же. – Мама, еще раз говорю тебе, что в свидетельстве о рождении Ханны в графе «отец» стоит прочерк.

– Это еще раз подтверждает мои слова – непутевое семейства Хорошую же дочь воспитал твой отец, – с явным злорадством в голосе, ухмыляясь, добавила мать. – Родила невесть от кого. Я просто уверена, что эта Адриана и сама не знала, кто отец ребенка.

– Мама, я не узнаю тебя. Ты же всегда была такой доброй и мягкой. Как же ты можешь так говорить о покойных?

– Они и с того света достают нас и портят нам жизнь, – парировала мать.

– Это не так, и, прошу тебя, прекратим этот разговор. Нотариус Адрианы нашел меня, и я выполню последнюю волю сестры – ее ребенок не будет расти в приюте, – тоном, не терпящим возражения, сказала Сьюзен. – Даже если бы не было завещания, я все равно не бросила бы Ханну.

Сьюзен повернулась к столу, возобновляя разбор собранных для оформления опекунства документов, всем своим видом показывая матери, что не собирается далее продолжать разговор.

Она потратила массу времени на беготню по инстанциям, сбору документов и улаживанию разного рода формальностей и не собиралась ни на шаг отступать от задуманного. Если все пойдет нормально, то уже в конце месяца она сможет забрать Ханну из приюта.

– Не устаю удивляться наглости этой самой Адрианы. Взвалить своего ребенка на шею постороннему человеку! – не унималась миссис Джефферс, делая вид, что разговаривает сама с собой, но голоса не понизила. Она все еще не теряла надежды вновь вовлечь дочь в разговор. – Я могла бы понять, если бы вы были подругами или хоть как-то поддерживали отношения. Ведь нет! Виделись пару раз, и только. И это не дает ей права распоряжаться твоей жизнью!

Сьюзен упорно молчала, делая вид, что увлечена разбором документов. Она не стала сообщать матери, чтобы еще больше не задеть ее чувства, что последние полгода до смерти Адрианы сестры виделись довольно часто.

2

Первый раз Адриана сама позвонила Сьюзен и попросила о встрече. Сьюзен всегда знала о существовании сводной сестры, но никогда ее не видела. Мама была категорически против, чтобы дочь поддерживала хоть какие-то отношения с отцом или сестрой. И Сьюзен подчинялась. Всегда. Однако, как только услышала звенящий от волнения голос Адрианы и поняла, с кем разговаривает, не задумываясь ответила согласием.

Уже потом, когда в телефонной трубке послышались короткие гудки, Сьюзен почувствовала укол совести. А как же мама? Не будет ли такой поступок выглядеть как предательство самого близкого и родного человека? Но любопытство оказалось сильнее.

В то время Сьюзен оканчивала последний курс университета и была полностью поглощена учебой, подготовкой к экзаменам и отработкой преддипломной практики, поэтому девушки смогли встретиться не сразу, а лишь в ближайшие выходные.

Все несколько дней до встречи Сьюзен не находила себе места от нетерпения. Для себя самой она не могла объяснить причин такого волнения. Но, что бы то ни было, она даже предположить не могла, что встреча с сестрой перевернет всю ее жизнь.

Сьюзен в нетерпении посмотрела на часы. Вот уже сорок минут она сидела за столиком в кафе и ждала Адриану, но та почему-то до сих пор не появилась. Может, мать и права была, когда предупреждала, что с этой семьей не стоит общаться? Сьюзен нервничала и ругала себя за опрометчивый поступок. Даже собралась рассчитаться за выпитый кофе и нервно копалась в сумочке в поисках кошелька.

– Привет, сестренка! – услышала она наконец над головой уже знакомый голос.

Сьюзен еще не успела поднять голову, а мысль уже стрелой пронзила мозг: почему она подошла именно ко мне? В кафе битком народу, все столики заняты, а она выбрала меня? Она бросила взгляд на стоявшую рядом девушку, и ответ пришел сам собой – перед ней стояла она сама, Сьюзен. Точнее, почти она.

Адриана была поразительно похожа на свою сводную сестру: те же слегка вьющиеся волосы – только Сьюзен собирала их на затылке под заколку, а у Адрианы они свободно струились по плечам, – те же орехового цвета глаза, те же губы – вообще все то же самое. Адриана была лишь немного худее и чуть-чуть ниже ростом.

Она прочитала в глазах Сьюзен удивление и заливисто засмеялась.

– Ты не знала! Конечно же, ты не знала! Как нелепо ты сейчас выглядишь! – хохотала она. – Классный сюрприз я тебе приготовила?

– Да уж, – только и смогла выдавить из себя Сьюзен, изо всех сил стараясь прийти в себя от шока и убрать с лица «нелепое» выражение.

– Ну здравствуй, дорогая! – Адриана наклонилась и, легко чмокнув Сьюзен в щеку, заняла место напротив. – Что закажем?

– Я вообще-то уже кофе напилась, собиралась расплатиться, – вспомнив, что прождала Адриану более получаса, сказала Сьюзен.

– Ну, не будь букой! – совершенно не ощущая за собой вины, произнесла Адриана. – Задержалась, бывает, – пожала она плечами, извиняя сама себя.

Наступила неловкая пауза, но смущенно и неуверенно, казалось, чувствовала себя только Сьюзен. Да, сестры были удивительно похожи, но только внешне, характеры их оказались радикально противоположными.

Адриана листала услужливо поданное официантом меню и даже что-то напевала себе под нос. Сьюзен показалось, что та вовсе забыла о существовании сестры, где находится и, вообще, для чего сюда пришла. Ее не беспокоили даже откровенно любопытствующие взгляды посетителей кафе, их явное удивление, – возгласы и жесты, направленные в сторону сестер. Сьюзен же чувствовала себя крайне неуютно. Ее пальцы, чтобы скрыть нервозность, сворачивали в жгутики одну салфетку за другой, и к тому моменту, когда Адриана наконец закончила изучать меню, на столе образовалась целая горка мятых салфеток.

– Вот оно, нашла! – громко воскликнула Адриана.

От резкого возгласа Сьюзен вздрогнула, а посетители за соседними столиками вновь обратили свое внимание на неординарную парочку.

– Что «оно»? – не удержалась от вопроса Сьюзен.

– Пирожное! Мое любимое, – уточнила Адриана. – Папа всегда мне его заказывал, а лучше всего готовят его именно здесь.

Она подняла вверх руку, призывая официанта, и заказала две порции пирожного и два чая. Когда молодой человек ушел выполнять заказ, Адриана наконец переключила свое внимание на сестру.

– Я очень рада познакомиться с тобой, Сьюзен. Папа много рассказывал о тебе и очень хотел, чтобы мы когда-нибудь познакомились.

– Я тоже рада, хотя, признаюсь честно, твой звонок удивил меня. Я до сих пор испытываю двойственное чувство.

– Знаю, знаю. Твоя мама настроена очень категорично, и догадываюсь, что ты нарушила ее волю и встречаешься со мной втайне от нее.

Сьюзен промолчала. Вероятно, Адриана знает о ней и маме гораздо больше, чем она о своей сводной сестре и об отце.

– Папа очень любил тебя. Он до конца своих дней тосковал по тебе. – Адриана накрыла своей ладонью пальцы Сьюзен. – Не осуждай его.

– Я не осуждаю, – ответила Сьюзен. Ее немало удивили серьезные слова Адрианы – вернее, тон, каким они были сказаны. Уж никак это не вязалось с ее недавним поведением. У Сьюзен до этого почти сложилось мнение, что Адриана натура легкомысленная и ветреная.

– Хочешь, я расскажу тебе о нем? – спросила Адриана. – Вы же совсем не общались.

– Расскажи, – согласилась Сьюзен без особого энтузиазма. Все же мать сумела взрастить в дочери если не ненависть, как ей того хотелось бы, то равнодушие уж точно.

Адриана говорила долго и по мере продвижения ее рассказа Сьюзен поняла, что, по сути, ничего и не знала о своем отце, а он знал о ней все, словно ежедневно общался с дочерью.

– Мы были очень дружны с папой, и всеми новостями о тебе он всегда делился со мной. Мне даже иногда казалось, что ты живешь с нами, просто в данный момент еще не вернулась из школы или пошла в магазин. А еще он очень сожалел, что так поступил с твоей мамой. Перед смертью он просил, чтобы я попросила у вас за него прощения, – тихо и проникновенно закончила Адриана.

Она замолчала и пристально посмотрела на Сьюзен. То ли ждала вопросов, то ли наблюдала за произведенным эффектом, Сьюзен не поняла. Ей снова стало неловко.

Все же глаза у нас разные, некстати подумала Сьюзен. Во взгляде Адрианы был какой-то магнетизм, сквозила какая-то неведомая сила. И старшая из сестер вновь опустила глаза, принялась комкать салфетки.

– Ты решила встретиться со мной, чтобы исполнить волю отца? – спросила она, все еще избегая пристального взгляда Адрианы.

– И поэтому тоже.

– Значит, была… вернее, есть еще причина?

– Есть, но о ней потом. Ты же встретишься со мной еще? – В голосе и взгляде Адрианы появилась мольба, словно у маленького ребенка, умоляющего не бросать его.

Сьюзен не ответила, а Адриана забеспокоилась. Она нервно заерзала на стуле и неуклюже поставила чашку на блюдце. Та едва не опрокинулась.

Какая же все-таки неуравновешенная девушка. Ее поведение под стать настроению – меняется ежеминутно, подумала Сьюзен. Сестра произвела на нее двоякое впечатление: бесшабашная балагурка и ранимая маленькая девочка одновременно.

– Сьюзен? – осторожно позвала ее Адриана.

– Конечно, встретимся, – заверила ее сестра.

– Давай через неделю здесь же в это время, – торопливо сказала Адриана, словно опасаясь, что Сьюзен передумает, а если они договорятся, то отступать будет уже поздно.

– Хорошо, – согласилась старшая из девушек.

– Я не опоздаю, – улыбнулась младшая.

3

– Кевин, Кевин, я здесь! – Сьюзен приподнялась из-за столика в самом углу кафе и изо всех сил замахала руками над головой.

Она была рада, что нашелся хоть один свободный столик, даже в самом дальнем уголке. В это время полюбившееся многим кафе с изумительно вкусной горячей выпечкой обычно было переполнено.

Сьюзен улыбалась и продолжала махать руками, наблюдая, как Кевин пробирается по узким проходам мимо плотно расставленных столиков. Она не могла оторвать от него взгляда. Не виделись всего пару дней, а уже заметны произошедшие в нем перемены. Как же хорошо она знает его, чувствует его.

Кевин очень устал. Его рот улыбается, а глаза покраснели от усталости и долгого сидения за компьютером. Всегда прямая спина и расправленные плечи слегка ссутулились, словно его кейс вдруг стал очень тяжелым. Ох, как же ему идут этот строгий костюм и белая рубашка! Все же Кевин очень красивый мужчина. Как можно не любить его?! Она безмерно счастлива, тем более что он отвечает ей взаимностью. Они будут превосходной во всех отношениях семейной парой.

Все эти мысли пронеслись в голове у Сьюзен, пока Кевин протискивался к ней между стульями и спинами.

– Уф! Ну ты и забралась! – улыбаясь, сказал он. – Привет! – Кевин наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Привет, любимый! Хорошо, что хоть это место было. Присаживайся скорее, у меня куча новостей. – Сьюзен нетерпеливо заерзала на стуле.

– Минутку, давай только закажем что-нибудь. Умираю с голоду. Я прямо с переговоров. Несколько часов обсуждали то, что можно решить и за полчаса. Ты даже не представляешь, какими твердолобыми бывают люди.

– Да, дорогой, могу себе представить, – поддакнула Сьюзен.

Ей не терпелось сообщить Кевину последние новости, но она терпеливо ждала, пока он не сделал заказ и немного не рассказал о прошедшем рабочем дне. Ей даже показалось, что он забыл, что это именно она позвонила и предложила встретиться, что это именно у нее сногсшибательные новости, но перебивать его Сьюзен не стала.

Кевин размешал сахар в чашке с кофе и потянулся за булочкой с корицей.

– Ну, выкладывай! – разрешил он и откусил ароматную выпечку.

– Я закончила оформление документов, и теперь я официальный опекун Ханны, – с гордостью сообщила она.

Кевин замер с открытым ртом и поднятой чашкой в руке. Несколько секунд молодые люди тонули в гуле множества голосов и звоне чашек о блюдца, прежде чем Кевин пришел в себя и сказал:

– Прости, дорогая, не понял.

Он действительно не мог ничего понять, и Сьюзен это знала. До последнего момента она держала свой замысел втайне и ничего не рассказывала Кевину о намечающихся изменениях в жизни. И это отнюдь не от безразличия к мнению будущего супруга, а только из-за того, что Сьюзен не привыкла сообщать о своих делах раньше, чем они будут сделаны, а в одобрении и поддержке Кевина она не сомневалась.

– Сейчас все расскажу. – Сьюзен, словно школьница, сложила перед собой руки и начала рассказывать Кевину все с самого начала.

Немного послушав, он перебил ее:

– Да, я знаю от миссис Джефферс, что отец бросил вас, когда ты была еще совсем маленькой, но я не знал, что у тебя есть сводная сестра. И потом, какое отношение все это имеет к опекунству? Кто такая Ханна?

– Терпение, дорогой. У отца от второго брака была дочь. Она на три года младше меня. Адриана – так зовут… вернее, звали мою сводную сестру. Она умерла вскоре после родов. Я уже потом узнала, что у нее было тяжелое заболевание сердца и рожать ей вообще было нельзя, но она надеялась, что все будет хорошо. – Сьюзен на мгновение замолчала.

Тень печали коснулась ее лица. Она вспомнила Адриану, ее веселый и беззаботный нрав, минуты, проведенные вместе. Они могли бы дружить долгие годы, но этого не случилось. Жизнь распорядилась по-своему. Сьюзен быстро-быстро заморгала, прогоняя непрошеные слезы, и вздохнула.

– Ханна – дочь Адрианы. Еще до родов Адриана написала завещание. В нем она оставила небольшие денежные средства своей дочери и попросила меня стать ее опекуном.

– Но почему ты? Ведь вы даже не были знакомы!

– Были. Последние полгода, даже чуть больше, до смерти Адрианы мы общались. Потом я уехала на стажировку, но мы продолжали перезваниваться. Затем связь прервалась. Я звонила, но она не отвечала. А потом на мой звонок ответил незнакомый женский голос и сообщил мне, что Адриана умерла. Когда я вернулась домой, меня разыскал адвокат Адрианы и сообщил ее последнюю волю. Вот вкратце и все, – закончила Сьюзен.

– Да, вот это дела, но «вкратце» меня не устраивает. После твоего краткого рассказа, – последние слова Кевин произнес с небольшой долей издевки в голосе, и Сьюзен даже поморщилась от неприятного осадка на душе, – у меня больше вопросов, чем ответов.

– Я даже знаю, что ты хотел бы у меня спросить, и готова, не дожидаясь вопросов, сразу дать на все ответы.

– Нет уж! Я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. – Кевин был явно раздражен и озадачен.

4

В эту ночь Сьюзен практически не спала. Не помогли ни долгая прогулка из кафе домой, ни бокал мартини. Сьюзен было плохо, невообразимо тоскливо и одиноко. Все эмоции, как по команде неведомого военачальника, покинули ее сознание. Они ушли, и остались только апатия ко всему и пустота.

Всю ночь Сьюзен проворочалась в одинокой постели, вздрагивая от каждого шороха. Подсознательно она ждала Кевина, хотя понимала, что он не придет. Все в одночасье рухнуло, и винить в этом некого – сама виновата. Подвела самоуверенность. С Кевином так нельзя. Он оскорблен и не простит. Ни один мужчина не потерпит от женщины нажима, навязывания, принятия как факта событий, способных перевернуть жизнь обоим. Сьюзен это знала, но ей казалось, что у них с Кевином все по-другому, все не так, как у всех, а намного лучше, сильнее, прочнее.

Сама виновата.

Под утро Сьюзен погрузилась в тревожный сон. Она видела Кевина, протягивала к нему руки, а он удалялся. Она никак не могла догнать его. Она бежала и звала его по имени, но голос ее тонул в детском плаче. Ребенок. Чей это ребенок? Откуда он взялся? Почему мешает ей докричаться до любимого? И вот она уже не видит Кевина. Он ушел.

Сьюзен проснулась в слезах и долго ворочалась в постели с боку на бок, погружалась в сон и опять догоняла Кевина.

Еле дождавшись рассвета, она встала. Приняв контрастный душ, выпила чашку кофе. Голова гудела, словно на нее надели кастрюлю и изо всех сил молотили половником. Отражение в зеркале тоже не порадовало – ввалившиеся, покрасневшие глаза и огромные синяки под ними.

Сьюзен приняла таблетку от головной боли и нанесла на лицо двойной слой тонального крема.

– Сегодня сумасшедший день, раскисать нельзя, – сказала она сама себе. – По крайней мере один вопрос решен. Ханна будет жить здесь, в этой квартире, а не в квартире Кевина.

Сьюзен оделась и поспешила на работу. Надо уладить кое-какие дела, прежде чем она встретится с няней, обещанной агентством, и отправится по магазинам, докупить кое-какие мелочи для Ханны. Да, не забыть бы позвонить в магазин детских товаров, где накануне она присмотрела очень миленькую детскую кроватку и удобную коляску, и изменить адрес доставки. Первоначально Сьюзен самонадеянно указала адрес Кевина. Его квартира, конечно, просторнее и удобнее, но не беда, раз уж так получилось. Им с Ханной будет неплохо и в квартире Сьюзен. А со временем все подкорректируется.

Самое главное, мысленно уговаривала она себя, чтобы не разреветься, вспоминая о Кевине, – это ребенок. Ханна сирота, но она никогда не должна почувствовать этого.

Сьюзен еще раз бросила взгляд на отражение в зеркале, вздохнула, оставшись недовольной увиденным, и шагнула за дверь.

Обратного пути нет.

День выдался безумно суматошным и напряженным. Сьюзен даже предположить не могла, что перечень дел, которые она планировала на сегодня, будет не уменьшаться, а с каждым часом все возрастать.

– Ты же хотела уйти сегодня до обеда, – напомнила Мелоди.

Девушки были одного возраста и почти одновременно устроились на работу в дизайнерскую фирму мистера Джордана. С первого дня между ними сложились приятельские отношения.

– Да, хотела, – подтвердила Сьюзен.

– Так что же ты копаешься? Лови момент, пока босс в хорошем настроении.

– Сейчас, уже заканчиваю. Нужно было кое-что доделать.

– Сделаешь в понедельник. К чему такая спешка? Мистер Джордан и так уже три дня расхваливает тебя на все лады.

– В понедельник начинаю новый проект, – не отрываясь от компьютера, заметила Сьюзен.

– Вот это да! – воскликнула Мелоди. – Только закончила один, а босс уже дает другой? Ты пользуешься успехом.

– Мелоди, перестань! – Сьюзен быстро взглянула на сослуживицу и опять углубилась в компьютер.

– Да ты не думай, я не завидую. Мне и своих дел хватает. И потом, я не такая сумасшедшая в работе, как ты. Меня карьера не интересует. А что за проект? Он уже сказал тебе?

– В подробностях – нет. Обмолвился, что надо составить дизайн-проект загородного дома его хорошего приятеля. Больше ничего не знаю.

– Хотела бы я иметь таких приятелей, – вздохнула Мелоди. – Хотя лучше – такого мужа. С загородным домом в три этажа, бассейном, зимним садом, яхтой…

– Остановись, пока тебя не занесло слишком далеко. – Сьюзен с укоризной посмотрела на Мелоди, и та на мгновение прекратила свою мечтательную речь.

– Ну хорошо, уговорила, пусть в два этажа, – убавила она размеры своей мечты, – но обязательно с солидным счетом в банке.

– А любовь тебе не нужна?

– Обойдусь. Хотя как же можно не любить за счет в банке? Пусть только его обладатель будет не очень старым и не очень противным, а со всем остальным я справлюсь.

– Ты для начала справься со своим проектом, – улыбнулась Сьюзен.

– Уж и помечтать не даешь, трудоголик! – надула красивые чувственные губки Мелоди – и тут же они вместе рассмеялись.

– Все, закончила! – победно провозгласила Сьюзен, выключая компьютер, и поднялась из-за стола. – Уже опаздываю! До понедельника!

– Хороших выходных, до понедельника.

– И тебе тоже, до встречи!

Сьюзен схватила сумочку и бегом выскочила из агентства. Через четверть часа у нее была назначена встреча с первой из нянь. А всего их три.

Ну почему третья няня не могла быть первой? Так всегда! Вот невезуха! Можно было бы сэкономить кучу времени. Ан нет! Та женщина, что подошла на роль няни для Ханны, появилась именно последней. А уж Сьюзен отлично знала, какой должна быть няня для малышки, – она прошла двухнедельный курс молодой матери. Где? Странный вопрос. Во Всемирной паутине, то есть Интернете.

Как и все люди, не имеющие опыта кормления, пеленания и просто общения с малышом, Сьюзен понятия не имела с какой стороны подойти к решению этого вопроса. И здесь ей на помощь пришла эта самая Всемирная паутина.

Сьюзен отнеслась к изучению этой проблемы очень основательно. Она зарегистрировалась на форуме молодых мам и часами просиживала за компьютером, не стесняясь задавать самые на первый взгляд нелепые вопросы. Самым внимательнейшим образом она изучала полученные ответы, да и просто участвовала в обсуждении интересных тем, касающихся детей.

К концу второй недели такого времяпрепровождения она назубок, как таблицу умножения, знала все – от режима дня грудного ребенка, необходимого количества сосок, бутылочек, памперсов и другого детского приданого до адресов магазинов, где можно приобрести лучшее детское питание со скидкой, и названий агентств, предоставляющих услуги самых квалифицированных нянь. Другими словами, Сьюзен стала самым настоящим профи в теории, жаждущим на практике применить свои знания.

Это стремление, желание поскорее окутать материнским теплом и заботой маленькую сиротку занимало почти все ее мысли и душу и во многом сгладило боль от расставания с любимым. А в том, что Кевин потерян для нее навсегда, она была абсолютно уверена.

Кевин был не из тех людей, которые, приняв решение, делают шаг назад. Он оскорбился самостоятельностью Сьюзен и этого ей не простит.

Ничего, мысленно успокаивала она себя, приготовляя большую чашку какао. Это больно, но я переживу.

Сьюзен села на диван и поджала ноги. После напряженного дня тело наконец почувствовало близость покоя и мгновенно налилось свинцом. Кажется, никакая сила в мире не смогла бы сейчас поднять ее с мягкого дивана и отнять кружку с ароматным напитком, которую она обвила пальцами, словно паук паутиной.

Больно, очень больно – будто молоточки отбивали ритм в голове. Сьюзен закрыла глаза, и тяжелый стон вырвался у нее из груди. А если спустя годы я пойму, что моя жертва была напрасной? – встрепенулась она. Что за чушь лезет в голову? Я просто очень устала, рассердилась на себя Сьюзен и резко поднялась с дивана. Спать, срочно спать. Завтра в мою жизнь ворвется новая жизнь, и я должна встретить ее радостно, без гримасы от головной боли и без следа сожаления. Она погасила свет и залезла под одеяло.