Текст книги "Невеста по ошибке"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Шеф-повар оскорбил меня! Отошли это обратно и скажи, что, если он дорожит своим местом, пусть не подает мне помои! – Взяв чайник с чаем, она вылила в омлет его содержимое. Горячий чай, просочившись сквозь плетеный поднос, залил покрывало.
Николь почувствовала себя очень усталой. Постельное белье придется стирать. Заново готовить завтрак и заставить мать поесть. Айзеку нужна ее помощь на мельнице.
Николь спустилась вниз.
– Николь! – крикнула Джейни, которая вбежала в комнату, едва не сбив с ног Айзека. – Близнецы пропали! Они сказали Люку, что собираются убежать, потому что приехала сумасшедшая дама, которая будет жить здесь.
– Почему же Люк не остановил их? – спросила Николь, ставя поднос на стол. В этот момент Адель снова стала стучать в пол.
– Люк подумал, что это шутка и что никакая сумасшедшая дама здесь не живет.
Николь в отчаянии всплеснула руками.
– Айзек, собери мужчин, пусть отправятся на поиски детей. Сейчас слишком холодно, и они могут простудиться. – Николь повернулась к Жерару: – Приготовьте маме что-нибудь поесть.
Он удивленно вскинул бровь:
– Я не смогу, это женская работа.
– Послушай, ты! – возмущенно воскликнула Джейни.
– Джейни! – остановила ее Николь. – Сейчас нам важнее всего отыскать близнецов. Я отнесу маме хлеб и сыр. А потом тоже отправлюсь на поиски близнецов. – Увидев, как сердито Джейни смотрит на Жерара, Николь добавила: – Мне нужна помощь. Прошу тебя, не усугубляй мои проблемы.
Джейни и Айзек вышли из дома, а Николь стала нарезать хлеб и сыр. Адель продолжала стучать.
Николь заметила обиженный взгляд Адель, когда сунула ей еду, и почувствовала себя виноватой. Ей жаль было оставлять мать одну, но необходимо было найти близнецов. Николь выбежала из дома и тут увидела этих озорников, которые бежали ей навстречу.
Глава 17
Взглянув на часы, стоявшие на шкафчике возле двери, Николь медленно перешла от камина к кухонному столу. Через десять минут надо обмять тесто для бриошей. Как бы не забыть. Близнецы тихо играли в дальнем углу комнаты: Алекс вырезал из дерева животных, а Мэнди играла с куклой, которая должна была изображать жену фермера.
– Николь, можно, мы пойдем погулять после обеда?
Николь вздохнула.
– Можно, если перестанет идти снег. Уговорите Айзека помочь вам слепить снеговика.
Близнецы с улыбкой переглянулись.
Распахнулась дверь, внутрь ворвалась струя холодного воздуха, грозя погасить огонь.
– Такого ненастного марта я не припомню, – заметила Джейни, протягивая руки к огню. – Просто не верится, что когда-нибудь наступит весна.
– Мне тоже не верится, – прошептала Николь и обмяла поднимающееся тесто. Весной, подумала Николь, они с Клэем уедут отсюда. А теперь из-за снегопада невозможно было выйти из дома. За месяц, прошедший с тех пор, как приехали Адель и Жерар, Николь виделась с Клэем всего раз. Он был чем-то очень озабочен.
– Доброе утро! – сказал Жерар, спускаясь с лестницы. Он и Адель спали теперь на месте близнецов наверху, Джейни и Николь тоже, отгороженные от супружеской четы занавеской. Для детей расстилали матрацы внизу.
– Утро! – фыркнула Джейни. – Скоро уже полдень!
Жерар, как всегда, пропустил ее слова мимо ушей. Они терпеть не могли друг друга.
– Николь, – произнес он с мольбой в голосе, – нельзя ли не шуметь с самого утра? – Николь, уставшая от приготовления пищи, уборки и обслуживания стольких людей, не сочла нужным ему ответить. – Да, кстати, манжеты моего сиреневого пиджака испачкались. Надеюсь, вы сможете их отчистить. – На пиджаке, доходившем до колен и сильно приталенном, была застежка из декоративного шнура. Бриджи застегивались у колена. На ногах – шелковые чулки и тонкие, легкие штиблеты. Поверх белой шелковой сорочки желтый атласный жилет, вышитый ярко-синими звездами. На шее – зеленый галстук. Жерар ужаснулся, обнаружив, что Николь не знает, что зеленый галстук свидетельствует о его принадлежности к французской аристократии.
– Этим, собственно, мы и отличаемся от простолюдинов, – объяснил он.
Стук, донесшийся сверху, отвлек внимание Николь от теста. Сегодня Адель проснулась раньше обычного.
– Я схожу к ней, – сказала Джейни.
Николь улыбнулась.
– Ты ведь знаешь, что она к тебе пока не привыкла.
– Она снова начнет кричать? Можно нам пойти гулять? – наперебой спрашивали Алекс и Мэнди.
– Нет, – сказала Николь. – Вы сможете погулять позднее. – Она взяла маленький поднос, налила в стакан сладкого яблочного сидра и понесла матери.
– Доброе утро, дорогая, – сказала Адель. – Ты сегодня что-то плохо выглядишь. – Она, как всегда, говорила по-французски. Николь пыталась заставить мать говорить по-английски, которым она хорошо владела, однако Адель не пожелала.
– Просто я немного устала.
У Адель блеснули глаза.
– Этот немецкий граф слишком долго танцевал с тобой вчера вечером, не так ли?
Было бесполезно пытаться что-либо объяснить ей, поэтому Николь просто кивнула. Как только мать возвращалась к реальности, сразу начинала кричать, и приходилось давать ей успокоительное. Иногда она затихала и начинала говорить об убийствах и смерти, о своем пребывании в тюрьме, о друзьях, которые, выйдя из камеры, так и не возвратились. Николь было невыносимо тяжело все это слушать. Она помнила многих из тех, о ком говорила мать. Помнила прелестных легкомысленных красавиц, живших в роскоши и комфорте. Каждый раз вспоминая о том, как эти женщины шли на казнь, она не могла удержаться от слез.
Снизу донесся чей-то голос. «Уэсли!» – обрадовалась Николь. К счастью, Адель, откинувшись на подушки, закрыла глаза.
Испытывая чувство вины, как всегда, когда оставляла мать, Николь спустилась вниз поздороваться с гостем. Последний раз она видела Уэсли три месяца назад, когда состоялся тот ужасный рождественский обед.
Уэсли внимательно слушал Джейни, которая, как полагала Николь, объясняла ему, кто такие Жерар и Адель.
– Уэсли, – сказала Николь, – как я рада снова видеть тебя!
Он обернулся к ней, широко улыбаясь, но улыбка тут же исчезла.
– Силы небесные, Николь! Как ужасно ты выглядишь! Будто ты похудела фунтов на двадцать и не спала целый год.
– Это ты почти в точку попал, – раздраженно заявила Джейни.
Сама Джейни тоже сильно изменилась. И тоже не в лучшую сторону. Даже румянец исчез с лица. За спинами женщин он заметил субтильного блондина, который наблюдал за детьми, презрительно скривив толстые губы.
– Алекс и Мэнди, ну-ка одевайтесь потеплее. Ты, Николь, и Джейни, тоже одевайтесь. Мы отправляемся на прогулку.
– Уэс, – начала было Николь, – я не могу. У меня тесто поднимается, и моя мать… – Она умолкла и уже совсем другим тоном произнесла: – Будь что будет, я с удовольствием прогуляюсь.
Николь сбегала наверх за своей новой накидкой, которую выиграла у Клэя, сделав ставку на скачках во время пикника у Бакесов. Накидка была сшита из камлота густобордового цвета, капюшон подбит черной норкой, как и вся накидка.
Снег валил и валил. С наслаждением вдохнув холодный чистый воздух, Николь накинула на голову капюшон.
– Что происходит? – спросил Уэс, отведя ее в сторонку и наблюдая, как Джейни, близнецы и Айзек играют в снежки. – Я думал, между тобой и Клэем все пойдет как по маслу после пикника у Бакесов и после того, как мы привезли тебя с острова.
– Так оно и будет, – заявила Николь. – Только для этого потребуется время.
– Не сомневаюсь, что все дело в Бьянке.
– Прошу тебя, не надо об этом. Как поживаете вы с Трэвисом?
– Одиноко. Мы с трудом переносим общество друг друга. Весной Трэвис собирается в Англию, чтобы присмотреть себе жену.
– В Англию? Но ведь и здесь есть немало молодых красивых женщин.
Уэсли пожал плечами:
– Я говорил ему то же самое, но мне кажется, ты его испортила. Лично я собираюсь тебя подождать. Если Клэй в ближайшее время не возьмется за ум, я украду тебя у него.
– Прошу тебя, не говори так, – прошептала Николь. – Я, кажется, становлюсь суеверной.
– Что-нибудь случилось, Николь?
Глаза ее наполнились слезами.
– Я просто устала и уже несколько недель не видела Клэя. Не знаю, чем он занимается. Может, снова влюбился в Бьянку, но скрывает это от меня.
Улыбнувшись, Уэс обнял ее за плечи и привлек к себе.
– На тебя свалилось слишком много забот. Меньше всего тебе следует тревожиться о любви Клэя. Если в его доме живет Бьянка, а не ты, значит, на то есть причина. И весьма веская. Скорее всего твоя безопасность.
Николь кивнула, шмыгнув носом.
– Это он тебе сказал?
– Кое-что сказал. Пойдем-ка лучше поможем им слепить снеговика.
– Ты, наверное, считаешь меня ровесницей близнецов, – промолвила Николь, утирая слезы.
Он поцеловал ее в лоб и улыбнулся.
– Хорош ребеночек! Идем скорее, а то нам не останется снега.
В этот момент с берега донесся голос:
– Эй! Есть кто-нибудь дома?
Уэсли и Николь направились к причалу.
К ним приближался немолодой крепкий мужчина со свежим шрамом на левой щеке. Одет он был как моряк. На спине – заплечный мешок.
– Миссис Армстронг? – спросил он, останавливаясь перед Николь. – Вы меня не помните? Я доктор Доналдсон с «Принца Нельсона».
Лицо его ей показалось знакомым, но она не могла вспомнить, где видела его раньше.
Мужчина улыбнулся:
– Мы с вами познакомились при весьма неблагоприятных обстоятельствах. Но я вижу, все утряслось. – Он протянул руку Уэсли. – Вы, должно быть, Клэйтон Армстронг?
– Нет, – сказал Уэс, пожимая протянутую руку. – Я сосед. Меня зовут Уэсли Стенфорд.
– А-а, понимаю. В таком случае, возможно, я понадоблюсь. Я чувствовал, что у этой леди, доброй и красивой, все изменится к лучшему.
– Это же доктор с корабля! – воскликнула Николь. – Тот, который был свидетелем на церемонии бракосочетания!
– Совершенно верно, – усмехнулся Доналдсон. – Приехав в Англию, я получил записку с просьбой немедленно вернуться в Виргинию, потому что я единственный свидетель, который может подтвердить, что брак был заключен против воли вашей леди. Я приехал, как только появилась возможность, и меня направили на эту мельницу. Я так и не понял, где плантация Армстронгов и кто живет на мельнице, но решил рискнуть и пришел сначала сюда.
– И правильно сделали. Вы голодны? Я могла бы приготовить яичницу. А еще у меня есть ветчина, бекон и горшочек бобов.
– Не откажусь.
Позднее, когда они сидели за столом, доктор рассказал им, что капитан «Принца Нельсона» и его первый помощник утонули на обратном пути в Англию.
– После того что они сделали с вами, я отказался с ними плавать. Пожалуй, мне следовало бы попытаться остановить их, но тогда они взяли бы другого свидетеля, к тому же я знаю законы о признании брака недействительным. Я подумал, что, если вы действительно захотите расторгнуть брак, вам потребуется такой свидетель, как я.
– В таком случае почему вы так быстро вернулись в Англию? – спросил Уэс.
Доктор усмехнулся:
– По правде говоря, у меня не было выбора. Мы все сидели в таверне, празднуя благополучное прибытие. Потом я проснулся с невыносимой головной болью на борту судна. Потребовалось еще три дня, чтобы я вспомнил хотя бы собственное имя.
Разговор прервал громкий стук в потолок. Николь вздрогнула.
– Это моя мать. Я забыла отнести ей завтрак, извините, пожалуйста. – Николь сварила яйцо всмятку, выложила его на бриошь, рядом поставила тарелочку с яблочным пирогом и дымящуюся чашку кофе. Взяла поднос с едой и стала подниматься по лестнице.
– Посиди со мной, – попросила Адель. – Здесь так одиноко.
– Внизу меня ждет гость. Я приду к тебе попозже.
– Тебя ждет мужчина?
– Да.
Адель вздохнула.
– Надеюсь, не из русских великих князей? Они ужасны!
– Нет, американец.
– Американец? Как странно! Среди них так мало джентльменов. Не позволяй ему говорить грубости в твоем присутствии. И обрати внимание на его осанку. Джентльмена всегда можно распознать по осанке. Твой отец даже в рубище выглядел бы как джентльмен!
– Хорошо, мама, – сказала Николь и спустилась вниз. «Джентльмен, не джентльмен, не все ли равно», – подумала Николь.
– Уэсли сказал, что Армстронг живет за рекой, значит, брак все-таки не состоялся? – спросил доктор.
– Все не так просто, но я не теряю надежды, – улыбнулась Николь через силу.
Доктор Доналдсон нахмурился:
– Вы хорошо питаетесь, юная леди? Высыпаетесь?
За нее ответил Уэс:
– Николь берет под свою опеку людей, так же как некоторые – бездомных кошек. Недавно приняла под свое крылышко еще двоих. Сейчас на ее попечении племянник и племянница Клэя, ее матушка, которая требует королевского обслуживания, а также супруг матери, возомнивший себя королем Франции.
Николь рассмеялась.
– Тебя послушать, так жизнь для меня – тяжкое бремя. Дело в том, доктор, что я люблю окружающих меня людей. И не рассталась бы ни с одним из них.
– Я так и думал, – сказал Уэс. – Тебе следовало бы жить в доме за рекой, где еду готовила бы Мэгги, а не ты.
Достав из кармана трубку, доктор откинулся в кресле. «У этой маленькой французской леди дела идут не блестяще, – подумал он. – Уэс прав, когда говорит, что она заслуживает лучшей доли». Он планировал сразу же поехать на север, в Бостон, но теперь решил еще на несколько месяцев задержаться в Виргинии. Николь заставили выйти замуж против ее воли, и доктор чувствовал себя в какой-то степени виноватым в том, что так случилось. Он останется здесь до тех пор, пока не убедится, что ей не понадобится его помощь.
Николь сбросила капюшон, и ветерок ласково коснулся ее лица. Николь медленно гребла к противоположному берегу. Снег еще не растаял, почки не набухли, но в воздухе уже пахло весной. Прошло две недели с тех пор, как к ней заходил доктор. Она улыбнулась, вспомнив, как он сказал, что будет поблизости на тот случай, если ей понадобится его помощь. Но зачем ей его помощь, если они с Клэем скоро покинут Виргинию? Николь хотелось кричать об этом на весь мир.
Она месяцами строила планы. Близнецы и Джейни, разумеется, поедут с ними. Ей не хотелось оставлять мать, но с ней останется Жерар, а когда у них с Клэем будет свой дом, Адель сможет жить вместе с ними. Айзек будет управлять мельницей и какое-то время содержать Адель и Жерара, остальной частью доходов пусть распоряжается по своему усмотрению. Когда Адель переедет к ним на Запад, Айзек получит мельницу и будет управлять ею с помощью Люка.
Все складывалось как нельзя лучше.
Вчера она получила от Клэя записку, в которой он просил ее встретиться с ним нынче утром на поляне. Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз, мечтая о встрече с Клэем и радуясь тому, что скоро они будут вместе.
Николь глубоко вдохнула чистый прохладный воздух и почувствовала слабый запах дыма. Значит, Клэй уже в пещере. Она выскочила из лодки и привязала ее. Затем побежала к поляне. Клэй уже ждал ее, протягивая к ней руки. Она бросилась в его объятия. Он так крепко прижал ее к себе, что стало трудно дышать. Николь хотелось стать частью его, забыть о себе и существовать только как единое целое с ним.
Он приподнял ее подбородок так, чтобы она глядела на него. Глаза у него потемнели от желания. Николь почувствовала, как жаркая волна прокатилась по ее телу. Именно этого ей не хватало! Она схватила зубами его губы, издав при этом какой-то гортанный звук – не то рычание, не то смех.
Клэй прикоснулся языком к уголку ее рта, подхватил на руки и отнес в бархатистую тьму пещеры.
Оба неистовствовали. В мгновение ока сбросили одежду, расшвыряв ее по пещере.
– Клэй, – прошептала Николь, – мне так тебя не хватало.
– Я люблю тебя, – выдохнул Клэй, но в голосе его прозвучали печальные нотки.
Николь положила голову ему на плечо.
– Сегодня утром я впервые почувствовала, что скоро весна. Мне кажется, я ждала ее целую вечность.
Клэй наклонился, поднял ее накидку и накрыл их обоих.
Николь потерлась бедром о бедро Клэя. Мгновение было идеальным: они одни, она в объятиях любимого.
– Как твоя матушка? – спросил Клэй.
– Слава Богу, стала реже кричать. Ее крики пугают близнецов.
– Николь, я давно говорил, что близнецов следует отослать ко мне. У тебя для них не хватает места.
– Позволь им остаться.
Он еще крепче обнял ее.
– Но у тебя слишком много забот.
Она поцеловала его в плечо.
– Очень мило, что ты беспокоишься обо мне, но они действительно меня не обременяют. Лучше бы ты забрал Джейни или Жерара.
– У тебя проблемы с Джейни?
– Нет. Но они с Жераром ненавидят друг друга и постоянно пикируются. Мое терпение на исходе.
– Просто так Джейни не станет кого-нибудь ненавидеть. Ты почти ничего не рассказывала о своем отчиме.
– О моем отчиме? – усмехнулась Николь. – Вряд ли Жерар смог бы заменить мне отца.
– Расскажи о том, как ты живешь. Ведь я ничего не знаю.
Николь улыбнулась: Клэй тоскует по ней.
– Жерар необычайно горд, что принадлежит теперь к французской аристократии. Это особенно забавно слышать сейчас, когда сотни французов желали бы стать простолюдинами.
– Насколько я понимаю, его пребывание в твоем доме нельзя назвать радостным событием. Если тебе что-нибудь понадобится…
Она приложила к его губам кончики пальцев.
– Мне нужен только ты. Когда становится слишком шумно и все требуют моего внимания, я на мгновение останавливаюсь и думаю о тебе. Проснувшись сегодня, я почувствовала, что потеплело. Интересно, на Западе погода такая же, как здесь? А ты в самом деле знаешь, как построить дом? Когда мы сможем уехать? Я давно хотела начать упаковывать вещи, но все никак не решаюсь об этом сказать Джейни.
Клэй молчал. Николь, приподнявшись на локте, взглянула на него:
– Клэй, у тебя все в порядке?
– Все хорошо, – заявил он. – По крайней мере будет хорошо.
– Что ты имеешь в виду? Нет, что-то не так.
– Ничего серьезного не случилось. Нашим планам ничто не помешает.
Она нахмурилась:
– Клэй, я вижу, у тебя проблема. Ты и словом не обмолвился о Бьянке, а я болтаю и болтаю.
Он улыбнулся:
– Ты не умеешь перекладывать неприятности на плечи других. Ты так добра и великодушна, что даже не замечаешь, как люди используют тебя.
Николь рассмеялась.
– Никто меня не использует.
– Мы все злоупотребляем твоей добротой – и я, и близнецы, и твоя матушка, и ее муж, и даже Джейни.
– Не делай из меня святую. Я многого хочу от жизни, но я практична. Я знаю, что желаемого нужно ждать. И у меня хватает на это терпения.
– А чего ты желаешь? – тихо спросил Клэй.
– Тебя. Я хочу тебя, свой собственный дом и близнецов. И очень хочу детей. Разумеется, от тебя.
– Все твои желания исполнятся. Клянусь!
Она долго вглядывалась в его лицо.
– Скажи, что произошло? Это связано с Бьянкой, не так ли? Она узнала о наших планах? Если она снова угрожает тебе, то будет иметь дело со мной.
Клэй положил ее голову к себе на плечо.
– Выслушай меня. – Он сделал глубокий вдох. – Хочу заверить тебя, что это никак не повлияет на наши планы.
– Что именно?
Клэй отвел глаза.
– Выслушай меня, а потом задавай вопросы. – Он замолчал, уставившись в потолок.
Три недели тому назад Бьянка сообщила ему, что беременна. Он рассмеялся ей в лицо, заявив, что она лжет. Бьянка ничего не ответила, лишь торжествующе улыбнулась. А потом вызвала доктора, и он подтвердил факт ее беременности. С тех пор жизнь Клэяпревратилась в ад. Он долго думал, но наконец решил, что Николь значит для него больше, чем ребенок, которого носит Бьянка.
– Бьянка беременна, – тихо произнес он. Николь никак не отреагировала, и он продолжил: – Приходил доктор и подтвердил это. Я долго думал и решил, что мы не станем менять свои планы относительно отъезда из Виргинии. Там, на новых землях, мы с тобой начнем новую жизнь.
Николь не проронила ни слова.
– Николь, ты слышала, что я сказал?
– Да, – спокойно ответила Николь. Даже не взглянув на него, она медленно натянула сорочку.
– Николь, скажи хоть что-нибудь. Я не стал бы тебе об этом рассказывать, но Бьянка уже раструбила эту новость по всей округе. Я не хотел, чтобы ты услышала об этом от кого-нибудь другого.
Николь надела платье, натянула чулки.
– Николь! – взмолился Клэй и, схватив ее за плечи, повернул лицом к себе. Он охнул, увидев, что ее теплые, любящие глаза стали холодными и жесткими.
– Мне нечего тебе сказать. Да и зачем?
Он привлек ее к себе, но ее тело стало неподатливым.
– Поговори со мной, – попросил он. – Давай все обсудим и решим, что делать дальше. Придумаем какой-нибудь план.
– План? Ты хочешь уехать, бросив невинное дитя, о котором, кроме Бьянки, некому позаботиться? Не думаешь ли ты, что из нее получится великолепная мать?
– Какое мне, черт возьми, дело до того, какой она будет матерью? Мне нужна ты. Только ты.
Николь оттолкнула его:
– Ты не раз говорил, что ребенок не может быть твоим.
Клэй решил рассказать, как было дело.
– Я напился, а она забралась ко мне в постель.
Николь холодно усмехнулась:
– Ах напился? Первый раз, когда ты занимался со мной любовью, я тоже была пьяна.
– Николь. – Он наклонился к ней.
Николь отпрянула.
– Не прикасайся ко мне, – прошептала она.
Он схватил ее за плечи:
– Ты моя жена, и я имею право прикасаться к тебе.
Она размахнулась и дала ему пощечину.
– Твоя жена! Да как ты смеешь?! Я всегда была для тебя потаскухой! Ты использовал меня, чтобы удовлетворить свою похоть. Тебе недостаточно Бьянки?
– Ты же знаешь, что это не так. Я всегда был честен с тобой.
– Знаю? Много ли я о тебе знаю? Я знаю твое тело, знаю, что ты имеешь надо мной власть. Что можешь заставить меня верить тебе.
– Но я действительно люблю тебя. Мы уедем отсюда.
Николь рассмеялась.
– Но ты меня тоже не знаешь. Рядом с тобой я забывала о гордости. Стоило тебе появиться, как я ложилась на спину, или опускалась на колени, или усаживалась верхом на тебя. Ни о чем не спрашивая, просто подчиняясь.
– Что за чушь ты несешь? Ты не такая!
– Ты не знаешь, какая я. Мало кто знает. Все считают, что я готова жить ради других, решать чужие проблемы, ничего не требуя взамен. Ничего подобного! Николь Куртелен – зрелая женщина, ей свойственны те же потребности и страсти, что и другим женщинам. Бьянка гораздо умнее меня. У нее есть цель, и она к ней стремится. Она не сидит дома, терпеливо ожидая весточки от мужчины, который предлагает ей встретиться утречком, чтобы позабавиться с ней.
– Николь, – взмолился Клэй, – успокойся, пожалуйста. Ты не ведаешь, что говоришь.
– Ошибаешься, – улыбнулась Николь. – В кои-то веки я решила сказать то, что думаю. Все эти месяцы я провела в ожидании. Ждала, пока ты скажешь, что любишь меня, пока сделаешь выбор между Бьянкой и мной. Верила тебе, как последняя дура. – Николь усмехнулась. – Ты знал, что Эйб разорвал на мне одежду и привязал меня к стене? А я в этот момент думала лишь о том, что он замарает меня, и готова была на все, чтобы этого не случилось. Чтобы не причинить тебе боль. Чтобы ты не испытывал ко мне отвращения.
– С меня довольно! Не желаю больше тебя слушать.
– С Клэйтона Армстронга довольно? Кого именно ты имеешь в виду? Толстую Бьянку или тощую Николь?
– Замолчи и выслушай меня. Я говорил тебе, что для меня это не имеет значения. Мы все равно уедем, как и планировали.
Она бросила на Клэя гневный взгляд:
– Но для меня это имеет значение! Неужели ты думаешь, что я захочу прожить жизнь с человеком, который с легкостью бросает собственное дитя? Что, если мы уедем на Запад и там у нас родится ребенок? Встретишь какую-нибудь хорошенькую девушку и сбежишь с ней, бросив нашего ребенка?
Клэй отпрянул от нее.
– Как ты можешь так говорить?!
– Могу. Потому что это правда. Я по глупости влюбилась в тебя, а ты этим воспользовался.
– Ты действительно веришь тому, что говоришь? – едва слышно спросил Клэй.
– А чему еще я могу верить? Я только и делала, что ждала. Ждала, чтобы начать жить. Ну что ж, с меня довольно! – Она надела туфли, встала и направилась к выходу.
Клэй, торопливо натянув брюки, бросился за ней следом.
– Ты не можешь так уйти, – сказал он, схватив ее за руку. – Пойми…
– Я уже поняла, – перебила его Николь. – Ты сделал свой выбор. Видимо, ждал, которая из нас забеременеет первой. Куртелены никогда не отличались фертильностью. И это плохо, потому что в противном случае я могла бы выиграть в этом состязании. И тогда у меня был бы большой дом. И слуги. – Она помолчала. – И ребеночек.
– Николь.
Она посмотрела на его руку, лежавшую на ее плечо.
– Отпусти меня, – сухо промолвила она.
– Не отпущу, пока не поймешь.
– Надеешься, что я снова брошусь в твои объятия? Никогда! Между нами все кончено.
– Ты не понимаешь, что говоришь.
– Две недели назад ко мне приходил доктор с корабля, на котором я приехала в Америку, – спокойно сказала Николь.
Клэй округлил глаза.
– Да, тот самый свидетель, который когда-то тебе срочно понадобился. Он сказал, что поможет мне добиться расторжения брака.
– Нет, – выдохнул Клэй. – Я не хочу…
– Это меня не интересует. Ты жил в свое удовольствие. Теперь моя очередь. Я больше не буду ждать, буду жить.
– О чем ты?
– Прежде всего я аннулирую брак, потом займусь делами. В этой стране масса возможностей. Надо ими воспользоваться.
В камине, подняв сноп искр, упало полено, и Николь заметила, как блеснуло лежащее в нише стекло с запаянным в нем единорогом. Она рассмеялась.
– Мне следовало бы знать, что ты за человек, когда мы произносили те детские клятвы. Я была недостаточно чиста, чтобы прикоснуться к единорогу, не так ли? Этого была достойна только твоя драгоценная Бет.
Николь вышла из пещеры, села в лодку и поплыла к мельничному причалу. Дедушка учил ее никогда не оглядываться назад. Выбросить из головы Клэя было нелегко. Она представила себе беременную Бьянку, положившую руки на живот, в котором носила ребенка Клэя. Николь взглянула на собственный живот и возблагодарила судьбу за то, что не беременна.
К тому времени как Николь добралась до причала, она уже чувствовала себя лучше. Выйдя из лодки, посмотрела на маленький дом. На какое-то время он будет ее постоянной резиденцией. Николь решила построить наверху еще две спальни, а внизу – гостиную. Но для этого нужны деньги. К мельнице примыкает участок хорошей плодородной земли. Джейни говорила, что его выставили на продажу. На его покупку тоже нужны деньги.
Тут Николь вспомнила о своих платьях. Их можно продать. Не говоря уже о муфте из соболей. С каким удовольствием Николь швырнула бы все это в лицо Клэю! Или приказала бы доставить ее наряды в дом Клэя и свалить их в кучу в его холле. Однако это слишком дорогое удовольствие. На пикнике у Бакесов многие дамы восхищались ее туалетами. Николь пожалела, что забыла накидку, подбитую норкой, в пещере. Но туда она не вернется никогда. Ни за что!
Когда она вошла в единственную комнату маленького дома, голова ее была полна новых планов. Джейни стояла, наклонившись над огнем. Лицо ее раскраснелось от жара. Жерар сидел за столом, небрежно разминая на тарелке пончик. В углу хихикали, листая какую-то книгу, близнецы.
Джейни взглянула на Николь.
– Что-то случилось, – сказала она.
– Нет, – ответила Николь. – По крайней мере не случилось ничего нового. – Она окинула Жерара оценивающим взглядом. – Жерар, я вдруг подумала, что из вас получился бы отличный продавец.
У Жерара брови поползли вверх от удивления.
– Люди моего класса… – начал было он.
Николь выхватила у него тарелку.
– Это Америка, а не Франция. Кто не работает, тот не ест.
Жерар поморщился.
– А что продавать? В зерне я ничего не смыслю.
– Зерно само себя продает. Продать надо роскошные женские наряды, убедить местных красоток, что они будут еще прекраснее в шелках и соболях.
– Соболях? Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Джейни.
Николь одарила ее таким взглядом, что та мгновенно умолкла.
– Поднимемся наверх, я покажу вам, что надо продать. – Николь повернулась к близнецам: – А вы будете брать уроки.
– Но, Николь, – прервала ее Джейни, – тебя ждет наладчик мельничных жерновов.
– Я не сама буду давать уроки, – сказала Николь. – Наверху находится высокообразованная дама, которая будет рада заняться воспитанием детей.
– Адель? – насмешливо спросил Жерар. – Она даже не поймет, чего вы от нее хотите.
– Нам не нравится женщина, которая кричит, – заявил Алекс и, взяв Мэнди за руку, попятился.
– Довольно! – громко сказала Николь. – Достаточно с меня ваших жалоб. Больше не рассчитывайте, что у нас с Джейни здесь бесплатная гостиница. Жерар, вы поможете мне получить немного денег на покупку земли. Мать будет заботиться о детях, а близнецы – учиться. Отныне мы одна семья, а не представители аристократии с парой слуг. – Она повернулась и стала подниматься вверх по лестнице.
Джейни усмехнулась, глядя ей вслед:
– Не знаю, что с ней произошло, но мне это нравится!
– Если она думает, что я буду… – начал было Жерар.
– Либо вы будете работать, либо мы отправим вас во Францию. А там вас либо отправят на гильотину, либо вы снова станете сапожником, как ваш отец. Понятно?
– Вы не смеете обращаться со мной подобным образом!
– Смею и буду. И если вы сейчас же не подниметесь наверх, как велела Николь, то можете схлопотать по своей безобразной физиономии.
Жерар хотел было возразить, но Джейни показала ему увесистый кулак. Она была крупной и сильной, и Жерар предпочел не перечить ей.
– Мы еще не закончили разговор, – пробормотал он и, присовокупив к сказанному несколько французских ругательств, последовал за Николь.
Джейни строго посмотрела на близнецов, и они помчались наверх.
