Текст книги "Невеста по ошибке"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Эйб! – вдруг послышался голос Айзека. – Ты там? У нас сломалось весло, и я… – Появившись на пороге хижины, он застыл на месте. От увиденного ему чуть не стало дурно. Николь была привязана к стене за руки, вытянутые высоко над ее головой. Фигура Эйба мешала Айзеку разглядеть все, но лоскутки платья Николь и обрывки ее сорочки, валявшиеся на полу, говорили о многом. Замешательство на мальчишеской физиономии Айзека сменилось яростью. – Ты сказал, что не тронешь ее, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Я тебе поверил.
Эйб повернулся к младшему брату:
– А я сказал, чтобы ты сходил к шлюпу. Я дал тебе приказание и ожидал, что ты его выполнишь. – В руке он все еще держал нож, острие которого теперь было нацелено на Айзека.
– Ты хотел убрать меня с дороги, чтобы я не мешал тебе воспользоваться ею? Как ты воспользовался маленькой девочкой Сэмьюелов? Ее родителям пришлось после этого отослать ее отсюда. Она боялась спать по ночам. Ей казалось, что ты снова придешь. Правда, она так и не назвала тебя, но я-то это знаю.
– Ну и что? – спросил Эйб. – Она была помолвлена с одним из мальчишек Петерсонов. Если она кое-что ему позволяла, почему не могла позволить это и мне?
– Ты! – Айзек чуть не задохнулся от возмущения. – Ни одна женщина тебя никогда не захочет. Я видел, как некоторые из них пытались хорошо относиться к тебе, но ты хотел только тех, кого приходилось брать силой. – Схватив стоявшее на полу ведро, он швырнул его Эйбу в голову. – Ты мне противен! Не могу видеть, как ты относишься к женщинам. Я сыт по горло! Отпусти ее!
Эйб без труда увернулся от летящего ведра и злобно ухмыльнулся.
– Помнишь, что было в последний раз, когда ты вздумал возражать мне? – сказал он, перекладывая нож из руки в руку.
Айзек перевел взгляд с Николь на Эйба.
– Но в то время мне было всего двенадцать лет, – тихо произнес он.
– Значит, мальчик думает, что стал мужчиной? – расхохотался Эйб.
– Да, стал.
Айзек сделал выпад так быстро, что Эйб даже не успел опомниться. Он привык к тому, что младший брат – неуклюжий ребенок, который не выходит из повиновения. Не заметил, как брат повзрослел.
Получив от брата удар кулаком в лицо, Эйб был страшно удивлен. Он ударился затылком о каменную стену, и у него перехватило дыхание. Когда он пришел в себя, то был в такой же ярости, как Айзек. Он забыл о том, что дерется с собственным братом.
– Осторожнее! – крикнула Айзеку Николь, заметив, как Эйб сделал выпад вперед. Лезвие ножа вонзилось в бедро Айзека, и Эйб, потянув рукоятку ножа вверх, нанес брату глубокую, длинную резаную рану.
Айзек охнул и отстранился от ножа. Порез был слишком глубок, но пока еще не сильно кровоточил. Он схватил старшего брата за запястье, вынуждая выпустить нож. Как только нож упал на пол, Айзек проворным кошачьим движением схватил его. Эйб попытался отобрать нож, но наткнулся на лезвие и сильно поранил плечо.
Он отскочил к стене у двери, зажав рукой порез на плече. Между пальцами струилась кровь.
– Ты, видно, сам хочешь ее? – спросил Эйб сквозь зубы. – Можешь ее забирать! – Он быстро повернулся, выскользнул за дверь и запер ее на задвижку.
Айзек доковылял до двери и попробовал, навалившись плечом, открыть ее. Однако нога начала кровоточить.
– Айзек! – крикнула Николь, заметив, что он теряет сознание. – Развяжи меня, я тебе помогу.
Он не отреагировал на ее слова.
– Айзек! – снова крикнула Николь.
Превозмогая боль, Айзек доковылял до нее и потянулся к веревкам, связывающим ее запястья.
– Разрежь веревку, – подсказала она ему.
Собрав последние силы, он принялся перепиливать ножом веревки, которые, к счастью, оказались полусгнившими. Когда веревки были перерезаны, Айзек рухнул на грязный пол, Николь упала рядом на четвереньки и быстро развязала веревки на щиколотках.
Окровавленный нож Эйба лежал на полу. Она отрезала подол сорочки и разорвала на полосы. Потом разрезала брюки Айзека, чтобы посмотреть рану. Рана была глубокая, но чистая. Она крепко перевязала ее, чтобы остановить кровь. Айзек, судя по всему, был без сознания. Он не говорил и не двигался. Закончив перевязывать ногу, она дала ему воды, но он не стал пить.
В полном изнеможении Николь села, прислонившись спиной к каменной стене, и положила голову Айзека себе на колени. Она пригладила его упавшие на лоб черные волосы. Они с Айзеком заперты в каменной хижине. У них нет ни пищи, ни других припасов. Хижина находится на необитаемом островке, где их никто не сможет отыскать. И все же Николь почувствовала себя гораздо спокойнее и вскоре заснула.
Глава 14
Ферма Симмонсов была расположена на болотистом участке земли в двенадцати милях вверх по реке от плантации Армстронгов. Земля бросовая, каменистая, неплодородная. Дом – настоящая лачуга. Тесная, грязная, с дырявой крышей. Во дворе – куры, собаки, выводок поросят и несколько полуодетых ребятишек.
Трэвис пришвартовал шлюп к полусгнившему причалу. Клэй, выпрыгнув на берег, сразу же направился к дому. Остальные мужчины последовали за ним. Дети, оторвавшись от своих занятий, уставились на них. Выглядели они несчастными и забитыми. Постоянно трудились в поте лица, однако отец им твердил, что они обречены вечно гореть в геенне огненной.
– Элайджа Симмонс! – крикнул Клэй.
Из дома вышел тощий старик.
– Что тебе надо? – спросил он, глядя на Клэя сонными глазами. Он взглянул на одну из девочек, которой было не более четырех лет от роду. На коленях у нее лежала курица, которую она ощипывала. – Эй, девчонка, – окликнул ее Элайджа, – не вздумай оставить пеньки от перьев в коже птицы, или я посажу тебя в дровяной сарай.
Клэйтон с неприязнью взглянул на старика, который спал, пока его дети трудились.
– Мне надо с тобой поговорить.
Грязный старик начал просыпаться, и его глаза прищурились, став узкими, словно щелочки.
– Вот как? Язычник явился, чтобы обрести спасение? Тебе придется вымаливать прощение за свою неправедную жизнь.
Клэй, схватив его за грудки, приподнял так, что ноги едва касались земли.
– Я не нуждаюсь в твоих проповедях! Ты знаешь, где находится моя жена?
– Твоя жена? – брызгая слюной, воскликнул старик. – Блудницы не становятся женами. Она дочь сатаны, и ее следует изгнать с земли.
Клэй наотмашь ударил старика кулаком по физиономии. Тот стукнулся о дверной косяк и рухнул на землю.
– Клэй! – сказал Трэвис, положив руку на плечо друга. – Так ты ничего от него не добьешься. Он сумасшедший. – Трэвис повернулся к детям: – Где ваша мать?
Дети, оторвавшись от своих дел, взглянули на него и пожали плечами.
– Я здесь, – раздался тихий голос за спинами мужчин. Миссис Симмонс была еще более тощей, чем ее муж. Глаза у нее ввалились, под ними залегли темные тени.
– Нам сказали, что мою жену видели садящейся в лодку с вашим сыном. Она отсутствует уже почти двое суток.
Миссис Симмонс кивнула, как будто эта новость ее не удивила.
– Я здесь не видела не только ее, но вообще никого постороннего. – Она потерла поясницу, чтобы облегчить боль. Похоже, она была на седьмом месяце беременности. Она не отрицала возможности того, что ее сын причастен к исчезновению Николь.
– Где Эйб? – спросил Уэсли.
Миссис Симмонс пожала плечами, искоса взглянув на мужа, который начал приходить в себя. Видимо, ей очень хотелось исчезнуть до того, как он полностью очнется.
– Эйб не был дома уже несколько дней.
– И вы не знаете, куда он отправился? Может быть, он знает? – спросил Клэй, кивнув на Элайджу.
– Эйб о своих делах никому не рассказывает. Они с Айзеком взяли шлюп и уехали. Иногда где-то пропадают по нескольку дней.
– Думаю, ни она, ни старик действительно ничего не знают, – сказал Трэвис, тронув Клэя за плечо. – Эйб едва ли посвящает их в свои дела. По-моему, разумнее всего организовать поисковую партию. Наши люди могли бы порасспросить жителей домов, расположенных вверх и вниз по течению реки.
Клэй кивнул. Он понимал, что это разумное предложение, но для этого потребуется слишком много времени. Он старался не думать о том, что Николь, возможно, оказалась в руках Эйба, такого же психопата, как и безумец Элайджа. Клэй направился к шлюпу. Он был в ярости от собственной беспомощности. Ему хотелось действовать, а не вести бесконечные разговоры.
Возвращаясь к шлюпу, Уэс немного отстал от брата, шедшего с Клэем. Он остановился от неожиданности, почувствовав, что в спину ему бросили пригоршню мелких камешков.
– Эй! Иди сюда!
Бросив взгляд в кусты у реки, Уэс разглядел маленькую фигурку. Он подошел. Из-за кустов появилась хорошенькая зеленоглазая малышка. Не такая грязная, как остальные дети Симмонсов, но тоже в лохмотьях.
– Ты меня звала?
Она восхищенно разглядывала Уэса.
– Ты ведь один из богачей, правда? Один из тех, кто живет в больших домах у реки?
Уэс кивнул.
Девочка огляделась и, убедившись, что поблизости никого нет, прошептала:
– Я знаю, куда уехал Эйб.
Уэс сразу же опустился на одно колено.
– Куда? – спросил он.
– У моей маменьки есть кузина, настоящая леди. Трудно в это поверить, правда? Эта кузина приехала в Виргинию и, как сказал Эйб, обещает дать нам немного денег. Эйб, папенька и Айзек были на пикнике, на настоящем пикнике, – проговорила она. – Я на пикнике никогда не была.
– Что сказал Эйб? – нетерпеливо спросил Уэс.
– Когда он вернулся домой, я слышала, как он сказал Айзеку, что они должны увезти какую-то леди и спрятать ее. Тогда мамина кузина даст им несколько коров мистера Армстронга.
– Клэя? – озадаченно переспросил Уэс. – А куда они увезут эту леди? И кто такая кузина твоей матери?
– Эйб сказал, что знает, куда увезти леди, но не захотел сказать об этом даже Айзеку.
– Кто такая эта кузина?
– Я не запомнила ее имени. Эйб сказал, что она и есть настоящая жена мистера Армстронга, а другая – всего лишь мошенница, которая хочет забрать то, что должно принадлежать Эйбу.
– Это Бьянка, – произнес удивленный Уэс. Он чувствовал, что без нее тут дело не обошлось, и его подозрения подтвердились. Уэс улыбнулся девочке: – Ну, малышка, будь ты постарше, я бы поцеловал тебя за это. Вот, держи. – Он достал из кармана двадцатидолларовую золотую монету. – Мне дала ее моя мать. Теперь она твоя, – сказал он, вложив монету в ладонь девочки.
Девочка крепко сжала в ладони монету и округлила глаза. Кроме проклятий и подзатыльников, она никогда ничего не получала. Для нее Уэсли, такой чистый и приятно пахнущий, был подобен ангелу, сошедшему с небес. Она тихо спросила:
– Когда я подрасту, ты женишься на мне?
Уэсли расплылся в улыбке.
– Вполне возможно, – сказал он, поднялся с колена и, поддавшись импульсу, от души поцеловал девочку в щеку. – Заходи ко мне, когда вырастешь. – Он повернулся и направился к шлюпу, где его с нетерпением ожидали Клэй и Трэвис. Узнав, что в этом замешана Бьянка, Клэй ни о чем другом больше не мог думать.
С девочкой же дело обстояло по-другому. Она молча наблюдала, как отплывает шлюп. За свои тринадцать лет она, кроме членов своей семьи, никого не видела. Она даже не знала, что на свете существует что-то другое, кроме скверного характера отца и невзгод матери. Никто никогда не был к ней добр, никто никогда не целовал ее раньше. Прикоснувшись к щеке в том месте, которое поцеловал Уэс, она отправилась подыскивать потайное местечко для хранения золотой монеты.
Бьянка, увидев, как Клэй бежит от причала к дому, Улыбнулась с довольным видом. Она знала, что ему станет известно о ее причастности к исчезновению Николь, и была готова к встрече с ним. Она допила шоколад, доела яблочный пирог и аккуратно вытерла губы.
Она находилась в спальне на втором этаже и с удовлетворенным видом огляделась вокруг. За последние два месяца здесь многое изменилось. Былой простоты и в помине не было. Повсюду был розовый тюль, а столбики, поддерживающие полог кровати, позолочены. Каминная доска ломилась от множества фарфоровых статуэток. Она вздохнула. Правда, пока она еще не привела комнату в должный вид.
Клэй, стуча тяжелыми сапогами, вбежал в комнату. Бьянка поморщилась, отметив про себя его невоспитанность, и тут же решила заказать побольше ковров.
– Где она? – без обиняков спросил Клэй.
– Насколько я понимаю, я должна знать, о чем идет речь? – сказала Бьянка, потирая толстые плечи и вспоминая о мехах, которые она заказала на зиму.
Клэй, прищурившись, шагнул к ней.
Бьянка бросила на него предостерегающий взгляд:
– Только прикоснись ко мне, и ты ее никогда не найдешь.
Клэй попятился.
– Противно смотреть! – издевательским тоном сказала Бьянка. – Стоит тебе услышать, что этой маленькой шлюхе угрожает опасность, и тебя начинает бить дрожь.
– Если тебе дорога жизнь, ты скажешь мне, где она находится.
– Если тебе дорога ее жизнь, ты будешь держаться от меня на почтительном расстоянии.
Клэй скрипнул зубами.
– Чего ты хочешь? Я отдам тебе половину всего, чем владею.
– Половину? Я думала, твоя шлюха стоит больше.
– В таком случае все. Я перепишу на твое имя всю плантацию.
Бьянка усмехнулась и, подойдя к окну, поправила штору, с удовольствием проведя пальцем по розовому шелку.
– Не знаю, что такого я сделала, почему все решили, будто я глупая. Я совсем не глупая. Если ты перепишешь эту плантацию на мое имя и увезешь отсюда эту французскую шлюху, что станется со мной?
Клэй едва сдержался, чтобы не придушить ее, но испугался, что это поставит под угрозу жизнь Николь.
– Я скажу тебе, что станется со мной, – продолжала Бьянка. – Не пройдет и года, как эта плантация разорится. Вы, американцы, достойны презрения. Ваши слуги думают, что они ничуть не хуже хозяев. Они никогда не будут мне подчиняться. Что произойдет после того, как я разорюсь? Ты, возможно, вернешься и за бесценок купишь эту плантацию. И у тебя будет все, чего ты хочешь, а у меня – ничего.
– Что же еще я могу тебе дать? – насмешливо спросил Клэй.
– Интересно, насколько сильно любишь ты мою служанку? – сказала она. Клэй молчал, удивленно глядя на нее. Как ему могло прийти в голову, что она похожа на Бет? – Ты сказал, что с готовностью отдашь мне свою собственность, но что ты дашь, чтобы сохранить ее? Позволь объяснить. Тебе, наверное, уже известно, что у меня есть кузены в Америке. Таким родством не похвастаешься в обществе, но люди они весьма полезные. Эйб, например, готов выполнить любую мою просьбу.
– Куда он увез Николь?
Бьянка насмешливо взглянула на Клэя:
– Так я тебе и сказала. Ты унизил меня, использовал. Я нахожусь здесь уже несколько месяцев, жду и жду, а ты афишируешь свою связь с этой сучкой перед всем миром. Теперь моя очередь заставить тебя ждать. Так о чем я говорила? Да, о моем дражайшем кузене, конечно. В обмен на несколько голов скота он согласен сделать все, чего я захочу, даже убить.
Клэй отступил от нее на шаг. Об убийстве он и не подумал.
Заметив его реакцию, Бьянка усмехнулась:
– Кажется, ты начинаешь понимать ситуацию. Теперь позволь мне сказать, чего хочу я. Я хочу быть хозяйкой плантации. Хочу, чтобы ты управлял ею, и хочу пользоваться всеми преимуществами своего положения. Появляться в обществе, как подобает уважаемой замужней женщине, а не в качестве ненужного придатка, как это было на пикнике у Бакесов. Хочу, чтобы слуги подчинялись мне. Ты знаком с событиями в революционной Франции? Все напоминают мне о судьбе родственников моей бывшей служанки. Кажется, они были обезглавлены. Толпа во Франции все еще не успокоилась и разыскивает аристократов, чтобы гильотинировать их. – Она помедлила. – На этот раз Эйб просто увез ее на затерянный среди водных путей Виргинии островок, но в следующий раз ее посадят на судно, отправляющееся во Францию. – Она улыбнулась. – Не думай, что, отделавшись от Эйба, ты избавишься от угрозы. У него повсюду есть родственники, и все они будут рады помочь мне. А если что-нибудь случится со мной, если у меня появится хотя бы заусеница по твоей вине, Николь увезут во Францию, потому что я заранее оставила для этого деньги.
Клэй чувствовал себя так, словно получил удар в живот. Отступив на шаг, он рухнул в кресло. Гильотина? В его памяти была жива история о дедушке Николь и его голове на острие шеста. Он не забыл, как прижалась к нему Николь, рассказывая о тех ужасных событиях. Он не мог рисковать, не мог допустить, чтобы она вернулась во Францию.
Клэй вздернул подбородок. Он ее защитит, глаз с нее не спустит. Но теперь это безнадежно. На пикнике у Бакесов он оставил ее всего на два часа, и этого оказалось достаточно. Ей пришлось бы жить как в тюрьме. Если хотя бы на минуту утратить бдительность, ей может угрожать еще больший ужас, чем она уже испытала.
Клэй попытался урезонить Бьянку:
– Я дам тебе много денег на хорошее приданое, чтобы ты смогла выйти замуж за англичанина.
Бьянка презрительно фыркнула:
– Плохо ты знаешь женщин. Я не могу возвратиться в Англию обесчещенной. Мужчины станут говорить, что ты предпочел откупиться, лишь бы не жениться на мне. Я, конечно, нашла бы мужа, но он будет надо мной насмехаться. А я не желаю влачить жалкое существование.
Клэй вскочил с кресла.
– Чего ты добьешься, выйдя за меня замуж? Ты же знаешь, что, кроме ненависти, я к тебе ничего не питаю.
– Лучше ненависть, чем насмешки. Думаю, мы поладим с тобой. Я вела бы твой дом. Устраивала вечеринки. Была бы идеальной женой. Никогда не ревновала бы тебя. Ни к одной из твоих любовниц. Лишь бы ты не трогал меня.
– Да я даже не прикоснусь к тебе.
Она усмехнулась:
– Если ты хотел меня оскорбить, то просчитался. Я не желаю, чтобы ко мне прикасались мужчины. В том числе и ты.
– Как насчет Николь?
– Разумеется, все возвратится на круги своя. Если ты на мне женишься, ей ничто не угрожает. Пусть остается на своей мельнице, можешь посещать ее там… для плотских утех.
– Где гарантия, если даже я женюсь на тебе, что один из твоих кузенов не появится там под покровом ночи?
Бьянка на мгновение задумалась.
– Никаких гарантий. Опасаясь за ее жизнь, ты вынужден будешь соблюдать условия нашей договоренности.
Клэй замер. Никаких гарантий. Жизнь его любимой зависит от прихотей жадной, эгоистичной мерзавки. Но разве у него есть выбор? Он, конечно, мог бы отказаться выполнить требования Бьянки и остаться женатым на Николь, но тогда жил бы в постоянном страхе за ее жизнь. Он подумал было о том, чтобы спросить мнения Николь, но был уверен, что она рискнет чем угодно, лишь бы остаться с ним. Неужели его любовь слабее и он не может пойти на жертвы ради нее?
– Ты знаешь, где она находится?
– У меня есть карта, – торжествующе улыбнулась Бьянка. – Но прежде, чем я дам ее тебе, ты должен принять все мои условия.
Клэй судорожно сглотнул.
– Брак нельзя аннулировать без свидетельских показаний доктора, который присутствовал на церемонии бракосочетания. Пока он не вернется из Англии, практически ничего нельзя сделать.
Бьянка кивнула:
– Понимаю. Надеюсь, как только он возвратится, ваш брак будет аннулирован и будет заключен брак между нами. Иначе ты никогда больше не увидишь Николь. Ясно?
– Более чем ясно, – зло усмехнулся Клэй. – Давай карту.
Бьянка пересекла комнату, взяла одну из фарфоровых статуэток и вытащила из нее свернутый в рулон листок.
– Сделано грубо, но вполне разборчиво, – усмехнулась она. – Дражайший Эйб находится с ней на острове два дня и ночь. Предстоит еще одна ночь, прежде чем ты доберешься до нее. Он сказал, что намерен позабавиться с ней. Для этого у него было достаточно времени. Впрочем, не он первый. Кстати, ты не знаешь, почему она с такой готовностью отправилась с ним? У причала в то время находилось не менее двадцати человек.
Клэй шагнул было к ней, но остановился. Если бы он прикоснулся к ней хоть пальцем, он бы убил ее. Едва ли его замучила бы совесть, но он знал, что она выполнит свои угрозы даже из могилы. Крепко зажав в руке карту, он повернулся и вышел из комнаты.
Стоя у окна, Бьянка наблюдала, как он идет к причалу. Ее переполняла радость одержанной победы. Она им покажет! Она всем им покажет! Отец смеялся над ней, когда она упаковывала вещи, собираясь в Америку. Говорил, что Клэй едва ли расстроится, когда обнаружит, что женился на такой хорошенькой миниатюрной девушке, как Николь. Ему самому эта история показалась такой забавной, что он рассказал ее по меньшей мере двум десяткам знакомых еще до того, как Бьянка уехала из Англии. Скольким еще он поведал об этом после ее отъезда, трудно сказать.
Бьянка стиснула зубы. Все говорили, что Бьянка пошла в свою мать. Ее мать тащила к себе в постель все, что движется, лишь бы это была особь мужского пола. Еще в раннем детстве Бьянка, слыша звуки, доносившиеся из спальни матери, поклялась никогда не позволять никакому мужчине запачкать ее прикосновением грубых, жадных рук к ее нежному белому телу.
Когда Бьянка сказала, что уезжает в Америку, отец обвинил ее в том, что она воспылала страстью к неотесанному американцу, принадлежавшему именно к тому типу мужчин, которые нравились ее покойной матушке. Разве могла Бьянка вернуться в Англию, прожив несколько месяцев в доме Клэя? Она вернулась бы без обручального кольца на пальце, но с кучей денег, как возвращалась ее мать после своих многочисленных отлучек на неделю. Даже за тысячи миль от Англии Бьянка слышала язвительные высказывания о том, чем мать занималась, чтобы заработать деньги.
Нет! Бьянка топнула ногой. Она станет владелицей плантации Армстронгов во что бы то ни стало и тогда пригласит к себе в гости отца. Покажет ему свое богатство, своего мужа и их раздельные спальни. Докажет ему, что не похожа на свою мать. Она улыбнулась.
* * *
– Она тебе сказала? – спросил Уэс, когда Клэй подошел к шлюпу.
– Сказала… – ответил Клэй безжизненным тоном и протянул карту.
– Подлая! – сердито промолвил Уэс. – Тебя следовало бы высечь кнутом за то, что вообще привез ее в Америку. Подумать только, ведь ты чуть было не женился на ней! Когда мы вернемся и Николь снова будет в безопасности, я надеюсь, ты засунешь эту жирную шлюху в трюм какого-нибудь отбывающего в Европу судна и отделаешься от нее.
Клэй стоял, пристально глядя на реку. Он не ответил Уэсу. Ему нечего было сказать. Разве мог он признаться друзьям, что вынужден жениться на Бьянке?
– Клэй, – окликнул его Трэвис, – с тобой все в порядке? Надеюсь, ты не думаешь, что с твоей женой что-нибудь случилось?
Клэй повернулся, и Трэвис нахмурился, увидев гримасу боли на лице друга.
– Как должен чувствовать себя человек, только что продавший душу дьяволу? – тихо спросил он.
Айзек подчистил со сковородки остатки крольчатины с печеными яблоками. Поставив сковородку, он привалился спиной к стене хибары и вытянул ноги. В бедре, туго перевязанном полосами ткани, оторванными от нижней юбки Николь, ощущалась пульсирующая боль. Закрыв глаза, он подставил лицо солнцу и улыбнулся. Воздух на маленьком островке был зловонный, вода кишела ядовитыми змеями, у них почти не было надежды на спасение, однако Айзеку не хотелось покидать это место. За последние два дня он питался лучше, чем когда-либо дома, хотя для приготовления пищи у Николь имелась всего одна сковорода. Здесь он имел возможность отдохнуть, о чем мог только мечтать.
Услышав шуршание бархатной юбки Николь, он улыбнулся еще шире и, открыв глаза, помахал ей рукой. Оторвав кружево от нижней юбки, она завязала маленькие бантики, чтобы не распахивалось впереди разрезанное Эйбом платье. Она буквально потрясла Айзека. Всю жизнь он считал, что женщины, которые живут в больших домах, бесполезные создания, но Николь после манипуляций Эйба с ножом не устроила истерики. Она опустилась на колени, перевязала рану Айзека, чтобы остановить кровь, и спокойно заснула.
Утром они обнаружили, что дверные петли изготовлены из прочной толстой кожи, и Николь принялась перепиливать кожу с помощью ножа Айзека, а Айзек придерживал дверь, прислонившись к ней, чтобы она не упала. Наконец им удалось открыть дверь настолько, что можно было выскользнуть наружу. После этого Айзек отдохнул, а Николь тем временем изготовила из кусочка шнура, которым была отделана нижняя юбка, силок и поймала кролика. Айзека удивило, что она умеет это делать. Николь рассмеялась и сказала, что изготавливать силки ее научил дедушка.
– Тебе уже получше? – с улыбкой спросила она Айзека.
– Да, – ответил он. – Только мне немного одиноко. Поговори со мной.
Николь села рядом с ним.
– Тебе не страшно? – спросил он. – Любая женщина на твоем месте напугалась бы до смерти.
Николь на мгновение задумалась.
– Все познается в сравнении. Мне многое пришлось пережить. Лучше не вспоминать. А этот островок вполне безопасное место. У нас есть пища и вода, погода пока не очень холодная, а когда у тебя заживет рана, мы постараемся выбраться с этого острова.
– Выбраться? Ты видела, какая здесь вода?
Николь улыбнулась:
– Змей я не боюсь. Настоящую боль могут причинить только люди.
Айзек почувствовал угрызения совести. Она ни разу не спросила, почему они с Эйбом похитили ее. По правде говоря, ей следовало бы оставить его истекать кровью.
– Почему ты так странно смотришь на меня? – спросила Николь.
– Что произойдет, когда мы снова вернемся в цивилизованный мир?
Николь почувствовала, как по телу прокатилась волна радости. «Клэй», – подумала она. Она передаст кому-нибудь управление мельницей и возвратится в его дом. Будет жить там с Клэем и близнецами, только теперь Бьянка не сможет встать между ними.
Ее мысли вернулись к Айзеку.
– Мне почему-то кажется, что тебе не хочется возвращаться к себе домой. Может быть, будешь работать у меня на мельнице?
– Как ты можешь предлагать мне работу после всего, что произошло? – покраснев, прошептал он.
– Ты спас мне жизнь.
– Но я привез тебя сюда! Если бы не я, ты никогда не оказалась бы в такой ситуации.
– Неправда, – возразила Николь. – Если бы ты отказался поехать с Эйбом, он взял бы с собой кого-нибудь другого или поехал один. Что было бы тогда со мной? – Она взяла его за руку. – Я тебе многим обязана. Предложить работу – самое меньшее, чем я могу тебя отблагодарить.
Он несколько минут молча смотрел на нее.
– Ты настоящая леди. Я думаю, моя жизнь после встречи с тобой изменится к лучшему.
Она улыбнулась. Айзек заметил, как солнечный луч играет на ее волосах.
– А вы, уважаемый сэр, галантны, как настоящий рыцарь. Он ответил ей улыбкой, чувствуя себя таким счастливым, каким не бывал никогда в жизни.
Николь вдруг вздрогнула и насторожилась.
– Что это?
Айзек замер, прислушиваясь.
– Дай мне нож, – прошептал он. – А сама спрячься в зарослях возле кромки воды. Там тебя никто не найдет. И не выходи пока.
Николь одарила его благодарной улыбкой. Она не имела намерения бросать его, тем более раненного, на милость тех, кто, крадучись, приближался сюда, кем бы они ни были. И уж тем более не имела намерения похоронить себя в куче мусора возле воды. Она передала Айзеку нож и хотела помочь ему встать, но он оттолкнул ее.
– Беги! – скомандовал он.
Николь скользнула в кусты ивняка и взглянула туда, откуда слышались осторожные шаги. Сначала она увидела Трэвиса. Его трудно было с кем-нибудь спутать. Глаза ее затуманились от слез. Она увидела, что Трэвис удаляется от нее.
Шагов Клэя она даже не слышала. Она просто почувствовала его присутствие и застыла на месте.
Увидев ее, он молча открыл ей объятия.
Николь бросилась к нему и прижалась всем телом. Прикоснувшись щекой к его лицу, она почувствовала, что оно мокро от слез.
– С тобой все в порядке? – прошептал он, не в силах оторвать от нее взгляд.
Не сводя с него глаз, Николь кивнула. Что-то было не так. Она это чувствовала.
Он еще крепче прижал ее к себе.
– Я думал, что сойду с ума, – сказал он. – Еще раз я такого не пережил бы.
– Тебе и не придется, – улыбнулась она, наслаждаясь исходившими от него теплом и силой. – Я вляпалась в эту историю из-за собственной беспечности. Больше такое не повторится.
– В следующий раз у тебя не будет выбора, – сказал он.
– Что ты имеешь в виду, говоря «в следующий раз»?
Он принялся ее целовать. Как только его губы коснулись ее губ, Николь перестала думать. Они так давно не были вместе!
Услышав вежливое покашливание, Клэй поднял голову и увидел Трэвиса и Уэсли.
– Вот ты и нашел ее, – усмехнулся Уэс. – Очень не хотелось вам мешать, но лучше поскорее уехать из этого гиблого места.
Клэй кивнул.
– А с ним что делать? – спросил Трэвис, с отвращением кивнув в сторону потерявшего сознание Айзека, который распластался в грязи.
– Айзек! – воскликнула Николь, вырвавшись из объятий Клэя. В мгновение ока она оказалась рядом с парнишкой. – Как ты мог? – упрекнула она Трэвиса, сердито глядя на него. – Он спас мне жизнь. Ты не подумал о том, каким образом он получил глубокую резаную рану на ноге? Будь я у него в плену, могла бы убежать.
Трэвис удивленно взглянул на Николь:
– Знаешь, по-моему, я вообще потерял способность думать. Я вышел из-за угла, и тут он бросился на меня с ножом. – В его глазах вспыхнули озорные искорки. – Наверное, мне следовало отойти в сторонку и обдумать ситуацию.
– Извини, – сказала Николь. – Я, кажется, погорячилась. – Она принялась торопливо снимать окровавленные бинты с ноги Айзека. – Клэй, дай мне твою рубаху. Нужны новые бинты.
Когда Николь обернулась, чтобы взять рубаху, перед ней стояли трое мужчин с обнаженными торсами и каждый протягивал ей рубаху.
– Спасибо, – прошептала она, смахнув слезы. Хорошо все-таки снова вернуться домой.
