Текст книги "Горький лимонад (ЛП)"

Автор книги: Дж.Райан Шэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Ты чокнутый, тебе ведь это известно?

– Знаю. И здорово ведь, что я знаю, как пользоваться отверткой, чтобы делать это грубо и жестко, не находишь?

– Как ты вообще способен затащить девушку в постель? Меня это просто поражает…

– Вчера вечером у меня практически получилось, – говорю я спокойно. Не уверен, был ли я действительно настолько близок к этому, насколько хочу показать, но держу пари, если бы настоял, возможно, волшебство бы произошло.

– В каком баре ты вчера зависал? Бедной девочке понравилось имя, которое ты для нее придумал? – Бэмби вручает мне тряпку, так как мои руки покрыты маслом и не дают вкрутить этот упрямый винт.

– На самом деле, ничего подобного. Сейчас я живу у приятеля, потому что вчера с ним случился несчастный случай, и он испытывает некоторые семейные трудности. Ему хотелось удостовериться, что его жена и дочь в безопасности дома, так что я предложил остаться с ними, пока ему не станет лучше.

– Ты спал с женой своего друга? Ты долбаный козел. Кто так делает? С ним произошел несчастный случай, а ты вставил его жене. Ты отвратителен, Джегз. Более отвратителен, чем я думала, – она хватает тряпку и отходит от меня. Я не тороплюсь опровергать ее заявление, потому что получаю удовольствие от ее гнева, особенно учитывая то, что она даже не знает Кэли и Танго. – Тебе даже нечего сказать?

– Ну, я не вставлял жене своего лучшего друга. У жены моего лучшего друга прошлым вечером была в гостях подруга. Она по ошибке приняла мой член за рулон туалетной бумаги, а поскольку бумаги ей было нужно много, то все немного вышло из-под контроля, если ты понимаешь, о чем я. О, а потом я решил пойти поискать другое место, где подрочить, но в итоге все кончилось тем, что я кончил на нее.

– Шикарно.

– Нет, шикарно было, когда она оказалась сегодня утром со мной в душе.

Это не было шикарно. Это была ошибка с ее стороны, и я вполне уверен, она все еще размышляет над произошедшими с ней за последнее время недоразумениями.

Могу сказать, что Бэмби не знает, как отреагировать. Она выглядит озадаченной, но также и заинтригованной.

– Как ты это делаешь, Джегз? Я имею в виду… заставить женщину перепутать твой член с рулоном туалетной бумаги… это впечатляет.

– Так уж случилось. Я уверен, ты знаешь, каково это.

Я замолкаю, вспоминая слова Бэмби, что она не занимается подобными вещами, но это, по моему мнению, из-за надуманной неуверенности в себе.

– Ага, я не совсем в этом уверена, – отвечает она.

– Ты должна потрахаться, – говорю я ей.

– Этого не произойдет. Думаю, что я ясно выразилась.

– Да, я понял, что ты просто не заинтересована во мне. Несмотря ни на что, я собираюсь найти тебе кого-нибудь, – говорю я ей.

– Ты не будешь моей свахой, но я рада, что ты не предлагаешь мне себя снова.

– Я понял тебя той ночью, девочка. Одного отказа мне достаточно.

Она рычит на мое заявление. Только я не уверен, на какое именно, так как за последние две минуты их было сделано достаточно.

– Джегз, я знаю тебя два дня, и ты самый раздражающий мужчина в моей жизни, – это прозвучало так, словно я единственный мужчина в ее жизни, но мне понятно, о чем она.

– Я прекрасно это понимаю.

– Уверена, что так и есть, – вздыхает она. – Хорошо, отклоняясь от этого удивительного разговора… у меня есть кое-что, на что тебе нужно посмотреть.

– Могу ответить тебе прямо сейчас – они одного размера. Но даже если они не одинаковые, у каждой женщины есть небольшое различие в размере, таким образом, в этом нет ничего постыдного и никакого повода для волнения.

– Я сейчас тебя ударю, – говорит она очень серьезно, наблюдая за мной с негодованием. – Реально, хватит похабничать.

– Хорошо, ладно, на что я должен посмотреть?

– Кто-то оставил этот мотоцикл позади нашей автомастерской, и, похоже, что он побывал в аварии. Я не умею ремонтировать мотоциклы и не знаю, есть ли у тебя опыт, но так как у меня нет машины, я подумала, что это может быть хорошим решением.

Я вытираю руки о свои штаны и провожу тряпкой по лбу.

– Да, позволь мне глянуть. Я ремонтировал несколько мотоциклов. И этот бы мог, вероятно, отремонтировать, чтобы ты могла ездить. Ты ездила раньше на мотоцикле?

– Мой бывший был байкером, так что да, я ездила на мотоцикле.

– Это не то, о чем я спросил.

– Тогда нет.

– Отлично. Я могу научить тебя, – говорю я ей.

– Ты ездил? – спрашивает она.

– В течение шести лет.

– Круто, – чувствую, что могу прорваться хотя бы через один слой ее толстой кожи, но, несмотря на это, я все еще далек от того, чтобы узнать больше о ней.

Бэмби выводит меня на открытый воздух к заднему двору, где находится байк, прислоненный к стене. Похоже, что произошло нечто большее, чем просто авария. Я осматриваю его в течение нескольких минут и предполагаю, что в состоянии вернуть эту вещицу к жизни. Кажется, больше всего поврежден корпус, но двигатель тоже выглядит разбитым, так что посмотрим.

– Я попробую что-то с этим сделать.

– Расскажи мне, – говорит Бэмби.

– О мотоцикле?

– Нет, – Бэмби смеется – один-единственный короткий смешок, которому удалось выскочить из ее рта за последние несколько дней. – О девушке из прошлой ночи.

– А что, ты ревнуешь?

– Мы с тобой друзья. Я не ревную, Джегз. Я не хочу этого в своей жизни. И не хочу кого-то вроде тебя в моей жизни. Ясно?

– Ты о чем?

– Отношения, бойфренд, секс. Я просто хочу заниматься машинами и все.

– Понимаю, – говорю я, но на самом деле не понимаю. Была ли она такой же до взрыва? Могу предположить, что такая травма может сотворить подобное с человеком, сделать его закрытым и обозленным на весь мир.

– Итак? – спрашивает она, делая глоток воды из бутылки.

– Давай попробуем, – смеюсь я. – Я мог бы описать ее просто как южную красавицу, хотя она не считает себя такой.

Бэмби давится водой, и та брызгает во все стороны.

– Ты и южная красавица? Теперь это забавно. Ты знаешь, как эти девочки думают и действуют? Они играют совершенно на другом поле. Они хотят лимонад и вкусный барбекю под рождественскими огнями, свисающими с деревьев, и, по понятным причинам, ты их не можешь заинтересовать.

Она права. Полностью.

– Я думаю, именно поэтому меня так сильно влечет к ней, – говорю я, выхватывая воду из руки Бэмби и делая быстрый большой глоток.

– Этим девочкам плевать на силу твоего влечения. Они хотят быть сметенными с ног. Поверь мне. Раньше я была одной из них.

Я смеюсь, потому что считаю это забавным. В это трудно поверить.

– Во-первых, не могу представить тебя южной красавицей. Во-вторых, я могу снести девушку с ног.

– Когда говоришь о кисках и членах? – усмехается она. Бэмби уже так хорошо меня знает?

– Ей нравится это, – говорю я. – Плюс, люди меняются, и ты тому пример.

Видит Бог, я тоже изменился. Раньше я был тихим, послушным ребенком, который получал хорошие оценки, делал то, что мне говорили, и не болтал не к месту. А затем я увидел смерть. Много смерти. Именно тогда я изменился. Именно тогда я стал тем, кем являюсь сейчас. Все люди меняются из-за чего-то.

– Право, я уверена, что она просто обожает твой грязный рот и пошлые шуточки.

– О, да, – я прислоняю мотоцикл обратно к стене. – И она хочет большего. Бьюсь об заклад, она была заперта на чердаке своих родителей так долго, что теперь чертовски сильно хочет узнать, что получится, если лимонад разбавить алкоголем.

Бэмби смеется над моими словами.

– Слушай, будет очень смешно, когда эта южная красавица тебя бросит. Это глупая идея, лучше не ввязывайся. Твой грязный рот – это, конечно, новизна для ее девственных ушей, но очень быстро надоест, и в итоге она оставит тебя где-нибудь на обочине дороги, а сама умчится с куклой Кеном. Извини, но она не совсем тебе не подходит.

Все это понятно, и если бы я был влюблен в эту девочку, то принял бы во внимание слова Бэмби, но сейчас это для меня всего лишь вызов. Я думаю, будет интересно превратить южную красавицу в маленькую засранку, которая сможет ходить на каблуках после выпитого стакана «Джека». И мы уже на полпути к этому.

– Спасибо за твое беспокойство, Бэмби, – я провожу тыльной стороной руки по лбу, чувствуя, как нещадно палит солнце. – Пока время обеда, мне нужно съездить в больницу и проверить своего приятеля. Принести тебе что-нибудь?

– Я в порядке, – говорит она, отводя от меня взгляд. Что на этот раз?

– Я сказал что-то, что задело твои чувства, Бэмби?

– Да, я надеялась, что ты предложишь мне убежать с тобой в закат сегодня вечером, – отвечает она, и насмешливая ухмылка мелькает в уголках ее губ.

– Я предлагал.

– Нет, не предлагал, не помнишь?

– Не помню. Я был пьян.

– Ты тратишь впустую свой обеденный перерыв.

Я останавливаюсь, чтобы прикупить некоторые откровенные журналы и несколько бургеров, а затем направляюсь в больницу. Танго теперь находится в другой палате – его уже перевели из хирургии – поэтому мне требуется несколько минут, чтобы узнать, где он находится.

Как только вхожу в его палату, сразу вижу, что опоздал на вечеринку. Кэли, Тайлер и Саша – все здесь, с ланчем в руках. Я не знаю, забыл ли Танго о моем обещании принести ему ланч, или они просто не уточняли это, но предполагаю, теперь мне достанется больше.

– Эй, чувак, я не знал, что они принесут ланч, – говорит Танго, запихивая половину сэндвича в рот. – Ты же еще не поел?

– Неа, я сразу приехал прямо сюда, – я понятия не имел, что они будут здесь, и не уверен, что делать с заполненным журналами пакетом, свисающим с моей руки. Я аккуратно пытаюсь переместить пакет за спину, чтобы никто не заметил, но знаю, что Танго уже его заприметил. Не хочу, чтобы у него были проблемы.

– Брат, мы читаем подобные журналы вместе перед сном каждую ночь. Давай сюда.

Кэли сконфужена, но в то же время заинтересованно смотрит на Танго. Он машет мне, и я чувствую, что взгляды всех направлены на меня, включая симпатичную молодую медсестру в углу, которая выглядит очень любопытной.

Я передаю ему пакет и отхожу на несколько шагов. Он что, собирается рассматривать эти журналы прямо здесь, перед всеми дамами? Классический Танго.

Дерьмо. Он делает это: открывает пакет, и Кэли быстро оказывается рядом с ним.

– Ах! Я люблю «Атласные манжеты». Спасибо, Джегз. Это так мило.

– О, мой Бог, – говорит Саша, прикрывая рот рукой. – Кэли, ты ведь не серьезно.

– Саша, разве мы не говорили об этом несколько раз за последние дни? Пока по-настоящему не исследуешь свои внутренние желания, ты не насладишься жизнью на полную катушку.

– Кэли, эти женщины унижают себя, демонстрируя свои половые органы. Как бы ты себя чувствовала, если бы увидела Тайлер в подобном журнале? – вторую половину вопроса она уже шепчет.

– Тайлер прекрасно это понимает, – огрызается Кэли.

– В пять лет?

О, Боже, они сейчас поссорятся.

– Возможно, тебе не стоит поучать меня после твоих вчерашних выходок, – Кэли предупреждает Сашу.

О, дерьмо. Она знает. Всего четыре часа назад Танго обвинял меня в том, что я привел домой постороннюю женщину, но как они пришли к выводу, что это была Саша? Ее щеки краснеют, она поворачивает голову и смотрит на меня так, как будто это я прибежал и рассказал им, что произошло вчера вечером.

– Кэли, – огрызается Саша. – В чем ты обвиняешь меня?

– Джегз? – спрашивает меня Кэли. – В чем я обвиняю ее? – почему все снова смотрят на меня? Все, что я пытался сделать, это в одиночку подрочить в темной комнате. Черт. – А что насчет того, что произошло сегодня утром?

– Гм, – произносит Саша, пытаясь потянуть время, чтобы придумать ответ. Я так занят наблюдением за ее попыткой придумать что-то, что не пытаюсь даже выдумать свой ответ.

– Ни одному из вас нечего сказать? – давит на нас Кэли.

– Ай, оставь их в покое, – говорит ей Танго. – Мы ведь знали, что это неизбежно.

– Это не то, что вы думаете, – говорит Саша.

– Да, мамочка, тетя Саша просто молилась Богу вчера вечером. Много. Она, должно быть, напугана чем-то. Ты всегда говорила мне, что если страшно, я должна молиться Богу. Правда?

Все взрываются от смеха. Все, кроме Саши. Я вполне уверен, что если бы она могла провалиться сквозь землю и исчезнуть, то сделала бы это прямо сейчас.

– Ну, Тайлер говорит то, что слышала и на что это было похоже, – заявляет Кэли, глумясь над нами обоими.

– Это было просто недоразумение, – говорю я наконец.

– Да, – добавляет Саша. – Верно.

Танго и Кэли обмениваются взглядами и затем смотрят на нас с Сашей.

– Неважно. Я надеюсь, что вы оба наслаждались своим недоразумением.

Я прочищаю горло, потому что даже мне становится неудобно сейчас, но только потому, что вид у Саши такой, будто ее сейчас вырвет.

– Останешься немного поболтать? – спрашивает Танго.

Чувствуя, что это принесет больше вреда чем пользы, я все же сажусь в углу комнаты и разворачиваю свой сэндвич.

– Саша, ты получила известие от Лэндона? – спрашивает ее Кэли.

Саша смотрит вниз на свои ноги.

– Да, он звонил мне этим утром. Я не взяла трубку.

– Дерьмо, – шепчет Танго. – Не отвечай на его звонки.

– Я и не собиралась, – говорит она, защищаясь.

– Он оставил сообщение или что-нибудь?

Саша поднимает взгляд и безучастно смотрит сквозь Танго.

– Оставил сообщение о том, что хочет поговорить и объяснить мне некоторые свои поступки.

Танго изо всех сил пытается подняться, несмотря на мешающую подушку.

– Чудесно, он может объяснить все мне, если ему нужен кто-то, чтобы поговорить.

Я встаю, чтобы помочь Танго, так как ни у одной из этих леди нет шансов поднять его тяжелую задницу, но он отталкивает меня.

– Так, я думаю, что сейчас ты не должен участвовать ни в каких физических препирательствах, – говорю я Танго. Это же очевидно.

– Да, да, – ворчит он. – Саша, ты останешься у нас на некоторое время, хорошо? Больше не будь дурой и не возвращайся в свой дом, ты поняла меня? – наставляет Танго.

– Танго, – ругает его Кэли.

– Чувак, не нужно обзываться. Она всего лишь хотела захватить свои вещи, – я защищаю Сашу, хотя тоже не хочу, чтобы она возвращалась в тот дом.

– Нужно убираться отсюда, – говорит Танго. Это его ответ на все. Убежать. Скрыться. Изменить личность. Я не должен об этом говорить. Я скрывался после того, как был демобилизован два года назад. Как и Танго, я думаю, что если бежать достаточно быстро и далеко, воспоминания не настигнут меня.

– Возможно, ты прав, – заявляет Кэли.

– Ребята, я уверена, что все будет хорошо. Нет никакой необходимости принимать такое поспешное решение, – спорит Саша.

– Саша, ты не понимаешь, – заявляет Кэли. – Такие парни, как Лэндон, не сдаются. Уверена, он знает, что напортачил. Я думаю, сейчас он сожалеет об этом, но очевидно, что в нем достаточно от психа, чтобы пожертвовать твоей жизнью и безопасностью ради денег. Думаю, мы обе знаем, на что такой человек способен ради денег.

– Хорошо, – говорит Саша. – Я поняла, но все еще считаю, что вы не должны переезжать.

– Между прочим, завтра я возвращаюсь домой, – говорит Танго, тем самым охлаждая растущее в комнате напряжение. – Джегз, чувак, ты можешь оставаться в нашем доме столько, сколько тебе нужно.

Я ценю его предложение, но думаю, что должен немного притормозить. Не хочу заставлять Сашу уезжать из дома Танго и Кэли, ведь если я буду там, она может не захотеть остаться. А из опыта последних нескольких дней знаю: ее желания кардинально изменяются за секунду. Типичная женщина.

– Я дам тебе знать, когда решу. Спасибо за предложение, – говорю я ему. Смяв упаковку своего сэндвича, бросаю ее в мусорное ведро. – Вот лишний бургер, если ты все еще голоден, – я предлагаю его Танго. Обычно я съедаю его за секунду, но сейчас одна мысль просто убивает меня: какого черта я вообще здесь делаю? Мне нужно больше пространства и свежего воздуха. Я приехал в этот город, чтобы помочь Танго разобраться с кое-каким дерьмом. Мы решили все дела, и теперь я просто задерживаюсь. Но я не хочу здесь задерживаться.

– Скоро увидимся. Рад видеть, что тебе уже лучше, мужик, – говорю я.

– Еще раз спасибо, что заскочил с «литературой» и бургерами, брат, – благодарит он.

Сашин взгляд следует за мной, пока я перемещаюсь по комнате, быстро обнимая Кэли и Тайлер. Если сейчас обнять Сашу, это усугубит ее положение, поэтому я просто слегка улыбаюсь ей и прощаюсь, выходя из комнаты. Каждый раз, появляясь в новом месте, я так или иначе порчу жизнь многим людям, так же, как и себе. Возможно, пора снова двигаться дальше.

ГЛАВА 12

САША

– Саша, – зовет Кэли. – Где сейчас твои мысли?

Я понимаю, что смотрю сквозь нее и Танго, пока Тайлер скачет вверх-вниз на моих коленях.

– О, я здесь. Простите. Видимо, просто устала.

– Да, ночная физическая активность здорово изнуряет, – говорит она, ухмыляясь. – Давай, рассказывай.

Учитывая тот факт, что Танго здесь и слушает, да еще и является лучшим другом Джегза, думаю, обнародовать мои ошибки, совершенные за последние двадцать четыре часа, не самая лучшая идея.

– Я слышал, прошлой ночью контроль был утрачен, – добавляет Танго, ухмыляясь.

– Это точно, – соглашаюсь я.

– То, что вы вытворяли в ванной, должно быть, жаркое зрелище, – продолжает он.

– Ладно, мне нужно идти. Вы оставите Тайлер у себя, или хотите, чтобы я взяла ее с собой? – спрашиваю я, поднимаясь со своего места.

– Нет! – кричит Тайлер. – Папа обещал, что я смогу поиграть кнопками на его кровати и, возможно, схожу погулять.

– Я оставлю ее здесь, – Кэли устало смотрит на меня. – Куда ты сейчас?

– Я должна идти унижаться к папе, чтобы попросить работу, помнишь?

Кэли встает с края кровати Танго и перехватывает меня в дверях. Обняв за шею, шепчет мне на ухо:

– Спасибо, что побыла здесь со мной. Все может стать намного хуже. Но у меня есть ты – это очень много значит.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я тихо, отстраняясь и заглядывая ей в глаза. – Что плохого может случиться? Ты о его ноге?

– Я… – Кэли поворачивает голову, глядя на Танго и Тайлер, играющих в ладушки. – Есть некоторые опасения по поводу кровообращения. Требуется провести дополнительные обследования, прежде чем я узнаю что-то еще, но, возможно, это опухоль в легких.

Ее глаза блестят.

– Но, может быть, и нет, – говорю я, пытаясь сохранить оптимизм.

– Конечно, – говорит Кэли, натягивая на лицо фальшивую улыбку.

Мое сердце болит за нее. Просто хочется обнять ее и сказать, что все будет в порядке, но она отталкивает меня и продолжает свои поддразнивания по поводу прошлой ночи. Поэтому все, что я могу – это дать ей понять, что буду рядом, когда потребуется.

– Дай мне знать, если захочешь поговорить. Я рядом.

Она прикусывает нижнюю губу, видимо, чтобы та не дрожала.

– Спасибо. Передавай от меня привет папе.

Я коротко киваю, стараясь ничего не говорить и чувствуя скопившиеся в уголках глаз слезы. Кэли, может быть, способна сохранять бесстрастное выражение лица в тяжелые минуты, но я всегда, даже сидя одна в кинотеатре, начинаю рыдать, когда собака умирает.

– Пока, ребята, – говорю я Тайлер и Танго, помахав им на прощание.

Пока я иду по длинному коридору, телефон в сумочке начинает вибрировать, и мой желудок тут же сжимается спазмом при одной мысли, что это может быть снова Лэндон. Я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Почему он вообще хочет разговаривать со мной после того, как Джегз избил его до полусмерти. Я абсолютно уверена – теперь ему должно быть совершенно ясно, что со мной не стоит связываться. Может, ему кто-то платит, чтобы он названивал мне? На его месте я бы не нарывалась снова.

Нервно достаю трубку и вижу высветившийся номер Джегза, который сохранила после того, как Танго звонил ему с моего телефона. Нажимаю «читать».

Джегз: Мне жаль, что так получилось. Не знаю, что еще сказать.

Перестань быть таким милым, Джегз. Не морочь мне голову. Как может кто-то с таким грязным ртом и мыслями одновременно быть самым милым человеком, которого я когда-либо встречала. Моя голова лопается в попытках понять и прояснить все это.

Я: Спасибо, я в порядке.

Бросаю телефон обратно в сумку, убеждая себя, что разговор окончен. Я должна навести порядок в своей голове, прежде чем ответить ему что-то. Просто это не самая лучшая ситуация.

Выйдя из больницы, иду по тротуару к парковке, где и обнаруживаю Джегза, прислонившегося к моему автомобилю. Он не сдается, да?

Нажимаю на брелок и открываю машину, пытаясь игнорировать его присутствие. Он прислонился к задней двери, и я надеюсь, что он просто уйдет, увидев, что я сажусь за руль. Самое время понять намек. Я берусь за ручку двери, но его рука, обхватившая меня за локоть, мешает моим дальнейшим действиям.

– Пожалуйста, постой.

– О, ты снова милый? Тяжело понять, когда ты превратишься в самую грязную в мире свинью, а когда в милейшего человека, которым, и мы оба это знаем, не являешься. Ты смущаешь меня, и мне это не нравится.

– Может быть, я сам не знаю, кто я. Это нормальное объяснение? – спрашивает он, оттаскивая меня от двери автомобиля.

– Нет, это не нормальное объяснение. Думаю, что все люди к тридцати годам знают, кто они.

– Не те ли это люди, которые прячут за улыбкой свои страдания? Или те, которые говорят не то, что думают, потому что это лучше, чем говорить правду? Знаю, я наглый и моя грубость не имеет границ, как ты выразилась, но у меня все еще есть сердце.

– Я не говорила, что твоя грубость не имеет границ, – утверждаю я.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Мне смешно, потому что он понятия не имеет, о чем я думаю.

– Нет, не знаешь.

– Ты нравишься мне, Саша.

В его глазах искренность, он смотрит прямо на меня – пронзительно и эмоционально.

– Знаю, что не нравлюсь тебе. Впрочем, я с этим справлюсь. Просто хочу, чтобы ты знала о моих чувствах.

Он отпускает мой локоть, и я беспрепятственно могу сесть в машину.

– О, – это все, что я могу придумать в ответ.

Джегз смотрит на часы, пока я открываю дверь.

– Сообщили, что в течение несколько часов к нам приблизится невероятно сильный ураган. Убедись, что там, где ты будешь находиться, безопасно, хорошо?

Я ничего не слышала о надвигающемся урагане, но и не смотрела погоду на сегодня.

– Я буду в порядке, – говорю я ему.

– Кроме того, задняя шина твоего автомобиля выглядит приспущенной. Тебе необходимо сегодня же ее накачать. Приезжай в автомастерскую, где я работаю, если хочешь, чтобы я быстро проверил ее.

– Ах да, забыла, что у тебя теперь есть работа.

– Мастерская прямо у дороги недалеко от Стэнли-Парк.

– Спасибо, – говорю я ему, – все будет нормально.

Все будет прекрасно. Все.

– До скорого, куколка, – говорит он без улыбки. Не может же он серьезно расстроиться из-за меня. Он был полным засранцем. Засранцем, которому я сдалась прошлой ночью. Засранцем, который перевязывал мне колено сегодня утром.

Чувствуя бешенство оттого, что, отчасти, я сама виновата в этой ситуации, возникшей в результате моих действий в темноте прошлой ночью, я направляюсь вниз по улице в сторону папиного офиса. Ненавижу, что должна сделать это. Так хорошо было почувствовать самостоятельность, уехав после окончания колледжа, а теперь складывается ощущение, будто я гигантскими шагами возвращаюсь назад. За эти годы отец неоднократно предлагал мне работу, но мне нравилось работать в ресторане. Понимаю, это никак не относится к моему диплому в области делового администрирования, на получение которого было потрачено пятьдесят тысяч долларов, но эта работа делала меня счастливой. Плюс, зачем начинать строить карьеру, если я просто… если я просто планировала в ближайшем будущем стать сидящей дома женой и матерью. Возможно, теперь я должна сожалеть об этих мыслях, так как они далеки от реальности, в которой я планировала оказаться.

Я доезжаю до бизнес-центра, обновляю давно стершуюся помаду на губах, приглаживаю на груди белый пиджак, немного взбиваю волосы и проверяю свое отражение в зеркале. После чего выхожу из машины, и мой желудок еще больше падает вниз. Ненавижу это.

А теперь мне нужно сделать это: добраться до девятого этажа и постучать в дверь кабинета моего папы, пройдя через многочисленные любезные приветствия, фальшивые улыбки и объяснения моего исчезновения на последние два года всем людям, работающим в кабинках за пределами его кабинета. Раньше я постоянно приходила навещать папу, но все изменилось, когда я побольше узнала о том, каким он был на самом деле и как поступал с мамой. Мама заботится только о том, надет на ней фартук или нет, живя жизнью метелки для смахивания пыли, но я переживаю за нее. Она заслуживает большего. Несмотря на то, что живу всего в нескольких милях отсюда, я старательно избегала этого места.

– Войдите, – говорит отец.

Он не знает, что это я. Я не предупреждала, что приеду. Он захочет знать, почему. Он захочет знать, что пошло не так, где я была последние пару недель и чем планирую заниматься оставшуюся часть моей жизни. По иронии судьбы, он не хочет, чтобы моя жизнь стала отражением маминой, а мама хочет для меня именно этого. Не могу понять. По этой причине мне потребовалось несколько дней, чтобы подготовить ответы на все эти вопросы, и лучше всего сделать это в общественном месте, чтобы я могла уйти, зная, что он не устроит сцену.

Открываю дверь и обнаруживаю, что в кабинете он не один. Его секретарша – не думаю, что встречалась с ней раньше – сидит на краю стола. На ней короткая юбка-карандаш и блузка, на которой с виду не хватает нескольких пуговиц. Выражение моего лица отражает все, что в мыслях у отца, потому что это отвратительно. Но, приехав сюда, теперь понимаю, что поступала верно – не стоило здесь появляться на протяжении последних нескольких дней. Поэтому я прочистила горло и подошла к его столу.

– Детка, что ты здесь делаешь? Все в порядке? – спрашивает папа.

Секретарша – или кто она там – слезает со стола и поправляет юбку на бедрах. Она выглядит более смущенной, чем я сейчас себя чувствую. Что ж, ничем не могу помочь, но на секунду прищуриваю на отца глаза, ожидая увидеть его реакцию. Он не сделал бы ничего подобного с мамой. Она слишком нужна ему. Ведь они проделали потрясающую работу, создавая иллюзию идеального – до тошноты идеального – брака, сохранявшуюся все то время, что я себя помню. Ничего в нем никогда не выглядело идеальным для меня, но, по крайней мере, им удавалось меня обманывать, что им хорошо друг с другом.

Моя семья – копия «Предоставьте это Биверу» (Прим. классический американский телевизионный ситком 50-х годов) – классического шоу 50-х годов, демонстрирующего типичную домохозяйку и мать, рвущую свою задницу, чтобы содержать дом в чистоте, накормить семью и, самое важное, сделать мужа счастливым, в то время как в обязанности мужа входит только работать и приходить домой к ужину. Именно так и было у нас дома.

– Все хорошо, – заверяю я его. – Мы можем поговорить? – спрашиваю я, глядя на нелепую слониху в кабинете. Подходящее определение для этой нахалки.

– Мы закончим наш разговор чуть позже, – говорит ей отец, кивая и подмигивая.

Ладно, это не самое странное.

Женщина выскальзывает из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

– Новенькая? – спрашиваю я.

– Татьяна? О, нет, она здесь уже целых шесть месяцев, – отвечает он, пресекая мои вопросы.

– Меня убивает то, о чем я хочу попросить, – говорю я, останавливаясь (потому что мне необходима эта пауза), желая, чтобы был и другой вариант. – Мне бы работу.

Папа откидывается на спинку кресла, и пружины под ним скрипят в ответ. Приняв расслабленную позу, он задирает свои в дорогущих сияющих лоферах ноги на письменный стол красного дерева. Складывает руки за головой и приподнимает одну бровь.

– Что случилось в ресторане?

– Это долгая история, и я предпочла бы не углубляться в это прямо сейчас. Мне просто… мне нужна работа, вот и все.

– И какую же работу ты хочешь? – продолжает он.

Папа управляет крупнейшей организацией «охотников за головами» в Южном Техасе. (Прим.– «охота за головами» – Head-Hunter company – организация, занимающаяся поиском и переманиванием в компанию заказчика высококвалифицированных сотрудников). Компания очень крупная, на него работают практически шестьдесят процентов жителей города. Отец всегда был успешен в бизнесе, но переезд из густонаселенного района в округ поменьше дал ему возможность предпринимать бо́льшие шаги – вернее, подмять под себя всю территорию, как мне кажется. Я знаю, что у его компании есть несколько представительств, филиалов и десятки вакансий, но не думаю, что он даст мне эту возможность.

– Предполагаю, ты лучше знаешь, как мне поступить?

Папа снимает ноги со стола и наклоняется вперед, опираясь локтями о стол. Он выглядит несколько удивленным этим разговором, и меня это бесит. Ему нравится, когда в нем нуждаются. Я уверена, он хочет, чтобы я, как раньше, была ребенком, которого он мог бы контролировать, и сейчас я даю ему маленький кусочек этого прошлого.

– Как насчет того, чем занимается твоя подруга Кэли? Она управляет строительством офиса размещения вакансий в центре города. У нас есть еще административный офис, и его менеджер собирается уходить в декретный отпуск. Ей осталось работать еще несколько недель, так что есть время, чтобы обучить тебя.

Часть меня надеялась, что он просто спихнет меня в офис к Кэли, и мы будем работать с ней. Но я знаю, что в каждом офисе он ставит только одного руководителя. Она руководит офисом и имеет пару младших помощников.

– У тебя будет несколько подчиненных, зарплата от пятидесяти пяти тысяч в год. Желаешь эту работу?

Черт возьми! Я никогда не зарабатывала столько денег. В ресторане мне платили восемнадцать долларов в час, а здесь вдвое больше.

– Я согласна. Когда можно приступить?

– Хорошо бы завтра или в ближайшие несколько дней. Просто дай мне знать, когда решишь. Офис открывается в 8:30.

– Спасибо, – говорю я, переводя дыхание, которое сдерживала с того момента, как вошла сюда.

– Кстати, Каролина вернется к работе в ближайшее время? Я слышал, с ее мужем случился несчастный случай.

– Уверена, что она скоро выйдет. Не знаю, какие у нее сейчас планы. Нужен кто-то, чтобы ухаживать за Танго в течение дня, но у нее никого нет, кто бы мог делать это.

Я поднимаю свою сумку со стула, на котором она лежала, и перекидываю ремень через плечо.

– Знаешь, мы с твоей матерью прошлой ночью проезжали мимо твоего дома. Нам показалось, что тебя не было. Все в порядке?

Ненавижу, что они все еще проверяют меня, как ребенка. Им известно, что мы с Лэндоном расстались, но они не знают, по какой причине. И я совершенно уверена, что им лучше было бы разобраться между собой, а не совать нос не в свое дело, пытаясь разнюхать больше. Не говоря уже о том, как они могли понять: дома я или нет? Может, я рано легла спать и выключила свет?

– Я помогала Кэли, потому что ее муж все еще в больнице, – говорю я ему в надежде избежать дополнительных вопросов. – Еще раз спасибо за то, что дал мне шанс. Я ценю это.