Текст книги "Горький лимонад (ЛП)"

Автор книги: Дж.Райан Шэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

О, это было бы обнадеживающим для меня, если бы она дала шанс.

– Спасибо за понимание, – говорю я ей.

– В любое время, – говорит она. Фонарь по-прежнему является единственным источником света, и Саша протягивает руку, предлагая его мне.

– Можешь его забрать, – говорю я ей. В это время весь дом освещается вспышкой молнии. – Гроза, должно быть, прямо над нами сейчас, – Саша не двигается, сжимая в руках фонарик; она просто смотрит в окно позади меня. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть, куда она смотрит, но ничего не вижу, кроме кромешной темноты. – Что-то не так?

– Тучи нехорошо выглядят, – говорит она.

– Как ты можешь хоть что-нибудь разглядеть?

– Когда молния ударила, я увидела воронкообразную тучу, – говорит она тихо.

Я беру свой телефон со столика и открываю карту погоды. Через минуту или около того страница загружается, но там нет ничего, кроме грозы.

– Я думаю, мы в безопасности, – говорю я ей.

Она кивает, и встревоженно прижимает фонарик к груди, заглушая свечение. Я бы предложил составить ей компанию, если она напугана, но думаю, что это не входит в план сегодняшнего вечера.

– Спокойной ночи, мистер Джегз.

– Спокойной ночи, куколка.

Я слышу, как она медленно уходит по коридору, затем дверь в спальню закрывается с мягким щелчком.

Я не могу просчитать вероятность того, что не врежусь в стену, пытаясь добраться до ванной комнаты, но так как Саши здесь нет, я должен воспользоваться шансом.

Направляюсь туда, ощущая себя мячиком для пинбола, врезающимся то в одну, то в другую стену. Нахожу открытую дверь и закрываюсь изнутри. Прохожу вперед, молясь, чтобы в этом доме продолжал работать насос. Тянусь к раковине и открываю кран. Пожалуйста, работай, пожалуйста. К счастью, вода бежит из носика, и я закрываю кран обратно. Хорошо знать, что мы можем пользоваться туалетом, в противном случае, это было бы отстойно.

После дня невероятного сексуального напряжения благодаря Саше, есть дело, которому стоит уделить внимание. Я сбрасываю штаны и боксеры и прижимаюсь затылком к ближайшей стене. Как давно это было? Девушки в Техасе не клюют на наживку, как это было в Бостоне. Последняя незабываемая ночь в Бостоне была несколько недель назад, а это означает, что я скоро могу взорваться. Не хочу, чтобы это произошло.

Она схватила меня за член. Она точно хочет меня. Почему девушки сначала притворяются, что не заинтересованы, пока, наконец, не сдаются? Словно это игра для них.

Я сжимаю рукой член и делаю то, что должно быть сделано, сосредотачивая свои мысли на большой груди Саши. Она чертовски большая для такой миниатюрной девочки. Это так сексуально. Она не должна так усердно прятать этих милашек. Нет необходимости для этого.

О даа... Или мое воображение очень разыгралось, или кто-то сидит рядом со мной прямо сейчас, дыша на мой член.

Ладно, это точно не мое воображение.

Кто-то рукой касается моего члена.

Теперь визжит.

– Какого черта? – кричит Саша.

– Какого хрена! – кричу я. Нет, я не против, что она здесь и хватается за мой член, но никто не должен шокировать человека, когда он в таком положении.

– Что ты делаешь? – продолжает она кричать.

– Дрочу, – говорю я ей как ни в чем не бывало. Не похоже, что я задолжал ей объяснение или что-нибудь еще. Я пришел сюда первым.

– Я не знала, что ты здесь, – восклицает она. – Почему ты не запер дверь?

Я думал, что закрыл, но, возможно, и нет. Упс.

– Забыл?

– Ты же хотел этого, не так ли? – продолжает она.

Ну, ммм, да, хочу сказать я, но не против ее воли.

– Я был здесь один в темноте. И не приглашал тебя, – говорю я ей.

– Почему ты стоишь рядом с рулоном туалетной бумаги? – спрашивает она меня.

– Почему бы и нет?

– Почему ты дрочишь в чужом доме?

– Я возбужден, а рядом нет никаких баров, чтобы помочь урегулировать этот вопрос.

– Ты отвратителен, – говорит она мне.

– Но я все еще возбужден. Что я должен сделать?

– Я... Я... – она заикается. – Я просто... Тьфу, ты так меня бесишь.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Можно мне, пожалуйста, воспользоваться ванной комнатой без твоего достоинства, расположенного около туалетной бумаги?

– Конечно, пойду, поищу, где порадовать свои синие яйца, – говорю я ей.

– Какие?

Я начинаю так громко смеяться, что боюсь, не разбудил ли ребенка.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

– Твои... они синие?

Где эта девчонка живет? Я имею в виду, у нее только что закончились отношения. Похоже, она закрывала уши руками во время любого сексуального контакта, иначе бы знала, что означает выражение о синих шарах.

– Нет, мисс Саша. Мои яйца не синие, но сейчас они чертовски болят… Вот что происходит, когда человек мастурбировал, но его вдруг прервали.

– О, – выдает она. – Ну, я извиняюсь за причиненные неудобства.

– Неудобство – это мягко сказано, – отвечаю я. Мне нравится, как мы ведем эту беседу в абсолютно темной комнате.

– Я сожалею, – говорит она снова.

Итак, я не знаю, как мне теперь поступить. Наверное, стоит выйти из ванной комнаты. Никто из нас не говорит ни слова, и мы оба стоим в нескольких сантиметрах друг от друга... Я так думаю. А еще могу предположить, что, поскольку она пыталась сходить в туалет, то сняла штаны, и поскольку я пытался решить свою проблему, мои штаны тоже спущены. И все же, даже при таком легком доступе, нет никаких оснований ни для одного из нас, чтобы спускать штаны. Ну, за исключением того, что ей нужно отлить.

– Хорошо, я выйду сейчас, – говорю я ей.

Я делаю шаг вперед. Нужно отойти от нее, чтобы надеть штаны, но что-то мешает мне сдвинуться с места. Да ты, должно быть, шутишь.

– Что... Что ты...

ГЛАВА 10

САША

Слишком много виски. Слишком, слишком много виски. Что я делаю? Это не похоже на то, как должна вести себя леди. И определенно не похоже на то, как обычно веду себя я. Кстати, чувствую себя ужасно. Я не хотела причинить ему боль. Думала, что есть только один способ унять ее, поэтому... ну да, согласна, это недостаточная причина для того, чтобы моя рука оказалась на его… черт возьми, эта штука огромна! Это не влезает ни в какие рамки. Лэндон был очень мал в этой области. Очень... настолько, что стыдился этого и рассказывал мне, как много раз он не мог принимать душ в мужской раздевалке из-за страха того, что могло бы произойти. Хотя, я не совсем это понимаю.

– Саша, тебе не нужно делать этого, – рычит Джегз сквозь мягкий стон.

– Я знаю, – шепчу я.

Рукой я с трудом могу обхватить этого «зверя», и задумываюсь, волнует ли это меня. Едва ли. Нижняя часть его тела такая жесткая и, определенно, ему нравится то, что я делаю. Так странно, что я удовлетворяю мужчину, сидя на унитазе со спущенными до лодыжек штанами. Черт возьми, я сошла с ума. Нужно остановиться. Как это вообще произошло? Полстакана «Джека» не может быть причиной подобной ошибки. Это не ошибка.

Мне становится немного завидно, что в данный момент Джегз чувствует себя изумительно. Хотя, думаю, я тоже чувствую себя неплохо, но…

– А ты не так невинна, как прикидываешься, да? – бормочет он.

– Тсс, – говорю я ему.

Да! Это не я. Хочу сказать об этом вслух, но это покажется странным. Я не делаю подобных вещей. Но сейчас мое тело определенно не слушает голоса разума, и мои действия совершенно нелепы. Несмотря на это, мне предпочтительнее не отвечать на его вопрос по одной простой причине: я не знаю, как на него ответить. Я всегда считала, что женщина должна преподносить себя определенным образом и вести себя, как леди, всегда. И, совершенно точно, прямо сейчас я не чувствую себя леди.

Джегз двигается, скользя в моей руке все жестче и быстрее, и я делаю все возможное, чтобы поспеть за его темпом, учитывая тот неудобный уголок, в котором я сижу. Я нежно сжимаю его член рукой, продолжая движение, и он начинает стонать громче, чем раньше. Я переживаю, что Кэли услышит и поймет, что здесь происходит, но вместе с тем знаю, что у нее довольно глубокий сон.

– Я близко, куколка. Отодвинься или передай мне что-нибудь, – говорит он.

Ну, это поступок настоящего джентльмена. Лэндон обычно не предупреждал меня. Пока продумываю план действий, помня, что ниже талии совершенно обнажена, я не двигаюсь с места и ощущаю, как теплая жидкость стекает по моим ногам, проскальзывая между бедер. И понятия не имею почему, но это заводит меня еще больше. Что этот мужчина делает со мной? Я не должна быть в этой ванной вместе с ним. Я не должна флиртовать с ним. Я не должна была трогать его на кухне. И определенно точно, я не должна была пить в его присутствии. Никогда.

Я слышу глухой звук, когда груда туалетной бумаги падает на мои колени.

– Извини, я ведь предупреждал.

– Все в порядке, – отвечаю я быстро. – Это я не двигалась.

– Вот, – говорит он, – я отвернусь, чтобы ты могла надеть свои штаны и все остальное.

Я закрываю глаза, зная, что к утру буду чертовски жалеть об этом, но прямо сейчас не хочу слишком серьезно углубляться в эти моменты.

Поднимаясь с унитаза, я натягиваю свои пижамные штаны и поворачиваюсь таким образом, что оказываюсь перед Джегзом. Прекрати, Саша. Не делай того, о чем потом будешь жалеть. Не знаю, понимает ли он, что я стою здесь в чертовской темноте, но выжидаю пару секунд. Я не должна раздумывать над этим по несколько секунд. Он прочищает горло. Думаю, что заставляю его чувствовать себя неловко, поэтому кладу свою руку ему на спину, чтобы дать понять, что я все еще здесь. Его тело дергается в ответ.

– Прости за все, что я сказала. Да, мне не нравятся мужчины, которые спят со всеми подряд, но я не думаю, что ты всегда такой.

В ответ он находит руками мои бедра и притягивает к себе, обнимая. Хорошо, я извинилась. Теперь пора уходить!

– Спасибо за то, что опустошила мои посиневшие яйца, – мягко, но серьезно говорит он. – Я твой должник.

– Ты мой должник в чем? – спрашиваю я, в предвкушении его ответа. Потому что я знаю, что он скажет в ответ. Я должна прекратить поощрять его.

– В чем-то, что заставит тебя почувствовать себя лучше.

Ага, я знала, что он это скажет. И это именно то, чего хочет мое тело прямо сейчас. Я должна была понимать это.

– Ко мне никто не прикасался вот уже полгода.

Воу-воу! Ну и зачем я сказала это сейчас?

– Что? – он вопросительно усмехается. – До недавнего времени ты была с тем ватным членом.

– Знаю, – вздыхаю я. – Отсутствие какой-либо интимной жизни между мной и Лэндоном должно было бы повести меня налево, но нет. Я старомодна.

– Ну, и что же я могу сделать, чтобы исправить это? – спрашивает Джегз.

Я делаю паузу, раздумывая, и это занимает у меня около минуты... следует ли мне остаться или я должна уйти? Мой мозг уже не работает... то есть, мой мозг уже давно убежал за эту дверь и не может остановить меня от фразы:

– Что ты делаешь, если девушка уже давно не опустошала посиневшие... ну, знаешь…

– Ты даже не можешь сказать слово «яйца»? – шепчет он в мое ухо.

Я закрываю глаза и кладу голову Джегзу на грудь. Она намного тверже, чем я думала.

– Нет, не могу.

Я не должна прикасаться к нему. Но его грудь не так плоха, кстати.

– Что бы я сделал, чтобы опустошить посиневшие яйца женщины? – мурлычет он в мое ухо. От его слов я покрываюсь мурашками в лучшем смысле этого слова. Хотя, вообще-то, в самом худшем, потому что я не должна делать этого!

Обеими руками он скользит вниз, пока не располагает ладони на моих ягодицах. Джегз мягко сжимает их, и желание между моих ног становится невыносимым.

– Ты все ухудшаешь, боль только усилилась, – говорю я, едва дыша. Я сдаюсь. Мне нужно это. Я хочу этого. И мне все равно, что он будет думать обо мне после этого.

Теперь он скользит руками под резинку моих пижамных штанов, и его кожа соприкасается с моей.

– Боль создает удовольствие, – говорит он. Его слова пульсируют внутри меня, усиливая все ощущения.

Пальцами он впивается в мои ягодицы, и боль резко превращается в нечто другое. Я ощущаю тупую пульсацию где-то внутри, и мое тело двигается к Джегзу навстречу, прижимаясь к его жесткому стволу. Он, должно быть, понимает мой намек, что я завожусь все больше, поэтому рукой он обхватывает мое бедро, а пальцем кружит по той точке, прикосновение к которой вызывает отчаянные стоны из моего горла. Все мое тело дергается и тяжелеет от его прикосновений, когда Джегз входит в меня пальцами, и мое естество словно затягивает их внутрь. Колени подгибаются, и я не уверена, что смогу устоять на месте, но движения его пальцев не прекращаются. Я плотно сжимаю бедра, позволяя удовольствию поглотить каждую частичку моего тела. Джегз невероятно опытен, потому что безошибочно приближает меня к краю, нажимая на скрытые точки. Неужели у каждой женщины это одно и то же место? Он с легкостью его нашел. Его рука становится все более влажной, она плавно скользит между моих ног, ускоряя движения. Я осознаю, что пальцами впиваюсь в его бицепсы, и теперь еще и опираюсь на его колени, пока он удерживает меня на месте. У меня еще никогда не было этого стоя. Но вот она я, практически сижу на коленях у мужчины, который доставляет мне удовольствие. Джегз просовывает свое колено между моих ног, и это делает все действо еще более неправильным, чем было минуту назад.

Другой рукой он удерживает мою спину, я откидываюсь на него, как на кресло, предоставляя ему более легкий доступ и возможность довести меня до точки плавления.

– Это так восхитительно, пожалуйста, не останавливайся. О, Боже, ты восхитителен.

– Куколка, я никогда не остановлюсь, если это то, что тебе нужно, – его голос такой хриплый и уверенный. Он настолько уверен в себе и своих действиях, вся эта ситуация не кажется для него неловкой, и от этого все становится проще и доставляет еще больше удовольствия.

Он скользит в меня еще одним пальцем, и я легко его впускаю. Давление увеличивается, и я уверена, что через минуту разбужу весь дом, кончая, но не хочу, чтобы это заканчивалось так быстро. Я хочу, чтобы это продолжалось так долго, как только возможно.

Через минуту мое тело ослабевает, но давление внутри только нарастает, и пульсация превращается в неконтролируемую дрожь. Тепло заполняет каждый миллиметр моего тела, и онемение переходит в ощущения, которых я еще никогда не испытывала. Они сотрясают меня, словно раскаты грома. Я вскрикиваю, когда мое тело дергается, и чувствую, как Джегз отстраняет руку, а затем скользит ею по моим бедрам и спине, что создает круговой виток волн удовольствия, отчего я содрогаюсь еще раз.

И теперь я в ужасе. Сразу. Я позволила этому мужчине сделать со мной то, чего никогда не позволяла никому, с кем не состояла в моногамных отношениях. Он не пытался поцеловать меня или сдвинуться с места. Не уверена, хорошо это или нет, но это не должно произойти снова. Но мне, вероятно, захочется, чтобы это повторилось.

– Ты в порядке? – шепчет он мне в ухо.

Я не могу выдавить ни звука, поэтому я просто киваю.

– Это был виски? Ты будешь ненавидеть меня утром? – спрашивает он.

– Может быть, – всхлипываю я. – Но, может, и наоборот.

– Я ничего не буду говорить об этом, пока ты не определишься со своими чувствами. Знаю, что тела могут говорить громче, чем наш разум, принимая решения, которые не должны быть приняты, – говорит он, наводя меня на мысли, которыми я, вероятно, буду руководствоваться.

– Ты так чувствуешь себя относительно этой ситуации? – спрашиваю я с любопытством, гадая, было ли это побочным эффектом того, что его тело говорило громче разума.

– Ты издеваешься? С той секунды, как я встретил тебя и узнал, какая ты, это все, о чем я мог думать. Я хотел тебя, но не мог получить. Поэтому сегодня вечером я – везунчик.

– Почему ты так считаешь? – спрашиваю я его, непристойно соскальзывая с его колена и натягивая свои штаны.

– Ты слишком красива, чтобы заинтересоваться таким мужчиной, как я, – говорит он. Утверждение, аналогичное тому, что он произносил сегодня, но я до сих пор не уверена, что понимаю правильно.

– Я понятия не имею, почему ты так говоришь о себе. Ты невероятно красивый мужчина. За всеми татуировками на твоем теле и за твоей длинной бородой я вижу сексуального мужчину с очень большим сердцем и очень грязным ртом.

Джегз смеется от моих слов.

– Тебе не нравится моя борода?

– Не то чтобы, – говорю я честно, – хотя стрижка бы не помешала.

– Хм, – говорит он. – Сейчас большинство женщин обожают бороды.

– Почему же? – спрашиваю я.

Он громко смеется.

– Не хочу быть самонадеянным и говорить, что я тебе все покажу, но это единственный способ доказать мою теорию.

Что?

– Я не понимаю.

– Дай мне знать, если захочешь понять.

– О, хорошо, ну, я подумаю об этом... – не уверена, о чем я буду думать.

– Слушай, можем ли мы назвать это перемирием? – спрашивает он. – Я не хочу все время враждовать с тобой. Ты слишком красива, чтобы хмуриться на меня, что ты обычно и делаешь. Я бы предпочел видеть тебя улыбающейся.

– Если бы ты был немного вежливее, – говорю я ему, но думаю, это вряд ли возможно.

– Я постараюсь, – соглашается он.

– И я постараюсь не злиться на тебя и на твои пошлые словечки.

Щурясь от палящего солнца, я вспоминаю прошлую ночь, и дрожь проходит сквозь мое тело, словно товарный поезд. Смущение, дискомфорт, сожаление – все сразу. Я выпила недостаточно много для того, чтобы у меня было похмелье, и все равно ощущения, словно напилась, потому что была вне себя прошлой ночью. Я была вне себя прошлой ночью. Понятия не имею, что сказать ему этим утром или хотя бы как посмотреть ему в глаза. Может, хорошо, что я не видела его выражения лица прошлой ночью, иначе из-за этой его кривоватой улыбки с ямочками согласилась бы на все и попросила бы большего.

В любом случае, я не могу рассказать об этом Кэли. Я не смогу просто сказать это, как бы между прочим, потому что она не отпустит эту тему. Раз уж на то пошло, главной заботой этим утром для меня должен быть поиск новой и увольнение с прежней работы. Я могу сделать это.

Это я соблазнила его. Это моя ошибка.

Поворачиваю свою больную голову в сторону и вижу мигающие цифры на будильнике. Я почти потеряла всякий контроль прошлой ночью. К счастью, сейчас он вернулся обратно. Хватаю свой телефон с тумбочки и жду, пока глаза приспособятся к яркому свету экрана: на часах семь утра. Кэли, должно быть, встала и мечется по дому, пытаясь собрать Тайлер в школу, в связи с чем есть надежда, что в ванной никого нет, и я смогу проникнуть туда без лишних неловких взглядов.

Я хватаю чистое полотенце с верхней полки и на цыпочках пробираюсь в коридор. Открыв дверь в ванную, я просовываю туда свое лицо и чувствую поток теплого воздуха. Кто-то только что вышел из душа. Значит, меня никто сейчас не побеспокоит. Я снимаю одежду, отказываясь смотреть на себя в зеркало, хотя у меня, собственно, и нет такой возможности, потому что оно запотело.

Я была бы разочарована, увидев свой взгляд или розовый оттенок моих щек, который, вероятно, навсегда запечатлелся на моем лице. Не могу поверить, что позволила этому произойти. А больше всего не могу поверить в то, что именно я была инициатором.

Поднимаю свою одежду с пола, аккуратно кладу на угол раковины и вешаю полотенце на вешалку возле душа.

Осторожно шагаю внутрь и включаю кран с горячей водой на полную мощность, пытаясь выжечь некоторые воспоминания. Позволяя воде омыть меня, я отступаю, желая опереться на стену, но через момент осознаю, что это вовсе не стена. Мои крики, вероятно, не слышны за шумом воды, и я, осознав, что нахожусь в душе не одна, поворачиваюсь и бью Джегза прямо в живот. Инстинктивно, конечно. Я пытаюсь прикрыть свое тело руками, хотя бы мои «женские части», в то время как он опирается на стену, к которой я хотела прислониться.

– Ты не думала, что следует стучать в дверь ванной, когда она единственная в доме и делится тремя взрослыми людьми? Что, если бы это была Кэли? – он закатывает глаза и фокусирует взгляд на потолке. – С другой стороны, черт, не отвечай.

Я бы ударила его снова, но благодаря инстинктам, мои руки все еще на моих интимных зонах. Я уже должна была выбежать из душа. Я должна была извиниться за то, что не постучала и за то, что врезалась своим обнаженным телом в его. Он только что увидел меня голой. Должна ли я сейчас заплакать?

– Я... я... эм...

– Я уже видел голых женщин раньше, куколка. Нечего стыдиться, – медленно он оглядывает меня с головы до ног. – Ага. Абсолютно нечего стыдиться, – от его слов волоски на моем теле становятся дыбом.

Ситуация почти забавная: я делаю все возможное, чтобы прикрыть свое тело, а его руки сложены за головой, демонстрируя все, что у него есть. Я пытаюсь удерживать свой взгляд на его лице, потому что, в отличие от него, знаю – мне не нужно смотреть куда-либо еще. Его грудь вся в татуировках, и их так много, что я едва могу разобрать рисунки. Это заставляет меня задуматься, любит ли он искусство и является ли именно это причиной того, что его тело разрисовано. И почему я вообще стою здесь, раздумывая над его гребаными татуировками?

– Мне нужно идти, – говорю я, но не двигаюсь с места.

– У тебя больше выдержки, чем у кого-либо, с кем я когда-нибудь встречался, – говорит он мне.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я его.

Он медленно опускает одну руку туда, куда мне не следует смотреть. Джегз закрывает глаза, и я не могу понять, что он делает. Нет, забираю свои слова обратно. Я прекрасно понимаю, что он сейчас делает. Он, вероятно, думает, что мы возьмем второй раунд после прошлой ночи. Часть меня хочет быстренько взглянуть вниз, прежде чем выпрыгнуть из душа, но это только натолкнет его на неверные мысли. Хотя, его глаза закрыты, и он даже не узнает. Я быстро опускаю взгляд вниз. О. Мой. Бог. Джегз не преувеличивал, и он выглядит больше, чем казался вчера на ощупь. Как у одного мужчины может быть все это? Это даже выглядит невероятно. Не то чтобы у меня было большое количество мужчин для сравнения, но теперь я понимаю, насколько маленький был у Лэндона.

– Я знал, что ты не сможешь сопротивляться желанию взглянуть, – говорит он.

Я даже не поняла, что мои глаза слишком долго были сфокусированы на нем, но теперь он знает, что я глазела, и это очередной повод, чтобы потом подкалывать меня.

И это становится решающим фактором в моем решении уйти. Выхожу из душа и хватаю полотенце, которое ранее повесила на вешалку, но тут моя нога цепляется за порожек душевой кабины, и я падаю. Я лежу, растянувшись на холодной плитке и чувствую, как мои колени охватывает боль. Как я могла быть настолько глупа, чтобы не смотреть под ноги? В результате лежу на полу в ванной комнате абсолютно голая, и теперь еще у меня все болит. Почему? Теперь я действительно хочу заплакать.

– Вот дерьмо, – восклицает Джегз. – Ты в порядке, Саша? – он выскакивает из душа, стараясь не зацепиться за тот же порожек. Джегз нависает надо мной и о... о, нет, думаю, что та самая мужская его часть соприкасается с моей спиной.

– Саша, – он берет меня за локти и начинает поднимать с пола. Как только я оказываюсь на ногах, то едва ли не падаю снова, потому что колени болят, и Джегз снова подхватывает меня, на этот раз не за локти. Рукой он обхватывает одну из моих девочек, и ему сейчас же следует переместить руку. На самом деле, я не уверена, на чем стоит сфокусироваться, потому что его мужское достоинство в данный момент прижимается к моей заднице.

Для двух людей, которые никогда не целовались и не признавались, что их тянет друг к другу, я чувствую, что мы зашли слишком далеко. Слишком.

– Мне так стыдно, – говорю я насколько возможно спокойно.

– Ты в порядке? Что случилось?

– Я споткнулась, – это очевидно.

Джегз отстраняется, глядя вниз на мои ноги.

– Ты повредила колени. Они немного кровоточат, – он хватает полотенце с пола и оборачивает его вокруг меня, а затем берет за руку и подводит к унитазу, где мы стали слишком близки прошлой ночью. Кто вообще сближается на чертовом унитазе? Он опускает крышку и указывает мне сесть. По крайне мере, сейчас я прикрыта, но его, кажется, не волнует, что сам он все еще обнажен и его орган болтается перед моими глазами.

Он садится на корточки передо мной, берет мою ногу и кладет ее на свое согнутое колено.

– Боже, куколка, ничего себе.

Джегз склоняется к раковине, открывает нижний шкафчик и роется среди кучи вещей, пока не находит аптечку. Первое, что он делает – льет перекисью водорода на мою окровавленную коленку. Немного печет, но он держит меня за руку и улыбается.

– Смотри на меня, а не на кровь, – его улыбка, покоряющая и милая, и я понимаю, что сейчас он не собирается говорить пошлости.

– Думаю, мы встали не с той ноги, – смеется он. Как смешно.

– Думаю, это очевидно: я вообще не знаю, с какой ноги вставать, – смеюсь в ответ я.

– Это точно, – он берет небольшой кусочек бинта и слегка прижимает его к моему колену. – Синяк будет болеть больше, чем рана, – говорит он, мягко.

Смыв кровь с коленки, он мягко дует на ранку и наклоняется за лейкопластырем. Я фокусирую взгляд на его руках, снова осознавая, что он обнажен. Как ему может быть комфортно? Я смущена, но, слава Богу, на мне полотенце.

– Вот и все, как новенькая, – он наклеивает на мое колено пластырь и прижимает его со всех сторон, чтобы закрепить. Затем аккуратно опускает мою ногу на пол, стараясь не зацепить своего «дружка». – Саша.

– Да? – говорю я, пытаясь восстановить дыхание.

– Ты мне действительно, очень-очень нравишься. Думаю, ты самая красивая женщина, которая когда-либо прикасалась ко мне в крошечной ванной комнате посреди ночи.

Я поднимаю руку, чтобы залепить ему пощечину, но он хватает меня за запястье раньше, чем я успеваю что-либо сделать.

– Ты придурок.

Придурок, который перевязал мое колено, и который чертовски сильно возбуждает меня.

– Я просто шучу, но ты действительно самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.

ГЛАВА 11

ДЖЕГЗ

Чтобы встать на ноги этим утром, мне приходится приложить много усилий. Ощущение, что прошлая ночь была какой-то ненастоящей. Знаю, этого не должно было случиться, но так как это все же произошло, я чувствую, словно выиграл в небольшую лотерею. Саша чертовски сексуальна, и вообще, она из другой лиги – из тех женщин, кто не обсуждает и не болтает о сексе. Я, должно быть, обидел ее, но все же ее глаза говорили мне, что она заинтригована всем, что я говорю.

На пути в автомастерскую я звоню Танго, чтобы узнать, как этот ублюдок поживает. Он отвечает после нескольких гудков.

– Эй, брат, как оно? – спрашивает он.

Мне хочется честно признаться ему, но это приведет к дополнительным вопросам, поэтому я просто отвечаю, как обычно:

– Великолепно. Как себя чувствуешь?

– Как мешок дерьма, – говорит он.

– Как именно чувствует себя мешок дерьма?

– Так же, как это и звучит, – говорит Танго, простонав последнее слово.

– Принести тебе что-нибудь к обеду? Порно журналы или бургер?

– О, чувак, да, это было бы круто, – говорит он.

– Хорошо, тогда если тебе понадобится что-то еще, свистни до полудня.

– Спасибо, брат, – говорит он, тяжело вздыхая. – О, эй, чувак, можно вопрос?

– Да?

– Ты был с девушкой в нашей ванной прошлой ночью? Кэли слышала стоны какой-то девчонки, и, вероятно… незнакомой девчонки. Кэли, конечно, плевать, но она немного беспокоится о том, что какая-то незнакомка находится в нашем доме, когда там живет Тайлер. Ты знаешь, что мне плевать, если ты привел домой кого-то, но меня там не было и я просто…

– Мм… да, почему бы нам не обсудить это за ланчем. Я был не со случайной девушкой вчера ночью, так что не переживай, – говорю я ему, практически наделав в штаны. Не знаю, как Танго воспримет это. Знаю, они оба подшучивали, что нам с Сашей следует заняться друг другом, но я понятия не имею, насколько серьезными они были. Часть меня думает, что они просто дразнились, потому что то, что произошло вчера, почти нереальное событие.

– Хм, хорошо, – говорит он с любопытством. – Увидимся.

Это, определенно, будет забавный разговор. По крайней мере, Танго не сможет разукрасить мою физиономию, если я буду стоять достаточно далеко от него.

Въехав на парковку автомастерской, я вижу Бэмби с зажженной сигаретой, свисающей с ее губ, пока она завязывает волосы в хвост. Сегодня все кажется правильным. Думаю, мне нужно именно это, и, к счастью, у меня есть возможность снова запустить руки под капот симпатичной машинки. Прошло уже довольно много времени и, судя по всему, это именно то, чем мне нужно заниматься до конца своей жизни. Сейчас это будет прекрасным возвращением к моему привычному существованию.

Распахивая дверь, захожу внутрь мастерской и нахожу Бэмби уже за стойкой. Она достает какие-то инструменты из ящиков.

– Должна ли я удивиться, увидев тебя здесь? – спрашивает она.

Я подхожу к стойке и кладу руки на деревянную столешницу.

– Я бы сказал, что да, если бы ты достаточно хорошо меня знала, чтобы сделать настолько дрянное предположение.

– Ну, – говорит она, просматривая инструменты и выкладывая их на стойку, – я рада, что ты здесь, – она кивает головой в сторону «Чарджера» 1969 года выпуска, который стоит на подъемнике. – Малышке нужны новые суппорты, сцепление и радиатор. Как думаешь, сможешь с этим справиться?

Счастье наполняет меня, и улыбка расплывается на лице.

– Да, черт возьми.

– Запчасти привезли прошлой ночью. Они на складе в дальней комнате. Все инструменты возле подъемника, так что у тебя есть все необходимое.

– Черт, не могу дождаться момента, чтобы забраться под эту малышку и поиметь ее, – говорю я вслух.

– Что, прости? – спрашивает Бэмби, складывая руки на груди.

– Ты слышала меня.

– Чувак, о ком ты говоришь? – спрашивает она.

Я указываю на «Чарджер» и снова поворачиваюсь к Бэмби.

– О ней, очевидно.

– Ты называешь машины, как женщин?

Я пожимаю плечами.

– Как мне еще их называть? Автомобиль – такое уничижительное слово. Чертовски унизительно для этих прекрасных кусков металла.

Бэмби закатывает глаза и бросает тряпку на прилавок.

– Это было гигантской ошибкой.

– Хорошо, я могу уехать, – она не позволит мне уехать, точно не после той небольшой демонстрации вчера, когда она думала, что я ее не слышу.

– Просто закрой свой рот и работай.

– Да, сэр. Я имею в виду, госпожа. Я имею в виду…

– Заткнись, Джегз.

Через некоторое время Бэмби появляется, чтобы посмотреть на мою работу. С одной стороны, мне кажется, что она просто изображает из себя босса, а с другой – что ей любопытно посмотреть, как я работаю.

– Тебе нравится, как я работаю этим ключом? Ты хорошо себя чувствуешь, когда я делаю это грубо и жестко?

– Серьезно? Ты говоришь так со всеми? – жалобным голосом говорит она.

– Я разговариваю не с тобой. Я говорю с женщиной. Важно спросить, нравится ли ей это. Знаю по собственному опыту.