Текст книги "Горький лимонад (ЛП)"
Автор книги: Дж.Райан Шэри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Я не хочу оставлять свой дом, Танго. И не хочу слушать, как вы с Кэли…
– Чпокаемся? – прерывает он.
Боже, они – два сапога пара.
– Так не говорят с леди, – укоряет Джегз.
Ладно, мистер Нахальный Матрос.
– Это же просто Саша, – отвечает Танго.
– Ну, ты просто груб, – говорю я ему.
– Он такой, – отвечает мне Джегз. – Это тот парень, который может на шесть лет притвориться мертвым и только потом сообщить своему лучшему другу, что жив. Понимаешь, о чем я?
– Думаю, что да, – говорю я.
Я совершенно уверена, что намек касается Танго и кого-то еще, но не уверена, что правильно понимаю их дружбу.
– Господи, вы оба, идите, трахнитесь уже и покончим с этим, – говорит Танго.
Его слова превращают жар на моих щеках в настоящее пламя.
– Слушай, приятель, – говорит Джегз. – Запомни-ка одну вещь. Или пару. Или десяток.
Джегз поворачивается лицом к Танго и шепчет или одними губами произносит что-то – и я, кстати, хотела бы это услышать. Что бы он ни сказал, это побуждает Танго пойти на кухню, оставив меня и Джегза в комнате наедине.
Наедине с Джегзом я не так нервничаю, как стоя лицом к лицу с Танго. Я постоянно чувствую, что делаю что-то не то, когда Танго рядом. И даже при условии, что Джегза я знаю всего несколько недель, рядом с ним у меня не возникает такого чувства. Конечно, при нем остались все эти альфа-штучки – и у Танго они тоже имеются – но есть в нем что-то милое. И еще, он не пытается просверлить взглядом во мне дыру и разглядеть, что творится в моей голове. Да, Танго таков – всегда наготове и в напряжении. У Джегза большие глаза, а его брови вздернуты так, что кажется, будто ему все нравится, и на губах, даже когда они плотно сжаты, словно всегда играет улыбка. Ну, вообще-то, Джегз на всем протяжении нашего знакомства улыбается или смеется над чем-то. Редко, когда его губы на самом деле плотно сжаты.
– Эй, куколка, – мягко говорит он. – Иди сюда и присядь на минутку.
Рукой Джегз касается мой спины, чуть подталкивая в направлении дивана, куда я и усаживаюсь. Он садится рядом, оставив между нами немного пространства, и упирается локтями в колени.
– Итак, Танго и Кэли переживают за тебя, и, думаю, ты об этом знаешь.
– Да, – я тихонько смеюсь. – Они не промолчали по этому поводу.
– Они любят тебя, куколка. Я знаю, ты для Кэли, как сестра. Она постоянно о тебе говорит.
– И я чаще всего чувствую к ней то же самое, но мне нужно мое собственное место в жизни, и так вышло, что оно у меня есть.
– Да, есть, – говорит Джегз. – И место неплохое, если не обращать внимания на запах.
Что? О, нет, какой стыд.
– Но вот в чем дело, у твоего глупого бывшего не все в порядке с головой, ты ведь знаешь?
Я чуть наклоняю голову. Не то чтобы я не знала, что он сделал, просто уже начинаю уставать от людей, которые пытаются диктовать мне, как жить, и приезжают в мой дом, пытаясь защитить от Лэндона, который, по сути, делал то же самое. Это неправильно.
– Я хочу снова жить в своем доме, вот и все.
Джегз отвечает не сразу. Он наклоняется вперед, перемещая вес на колени и глядя на камин.
– Я вызываюсь быть твоим телохранителем.
Я громко хохочу – почти истерически. О чем, черт возьми, он говорит?
– Прости, что?
– Кому-то нужно побеспокоиться о твоей безопасности, и если ты не хочешь всю ночь слушать, как Танго и Кэли стучат в стенку, то да, я понимаю твое желание спать в своей собственной кровати.
– Джегз, ты говоришь мне, что приехал сюда, чтобы побыть моим… телохранителем?
Вопрос вызывает во мне смех, но его лицо… эта ранее не виденная мной твердая линия плотно сжатых губ говорит, что он очень серьезен.
Он наклоняет голову, глядя на меня.
– Я не собираюсь настаивать, если ты это имеешь в виду. Но с удовольствием посплю на этом диване, если ты захочешь вернуться домой. К тому же, я как бы вынужден ночевать в мотеле Sawdust, и это… бесит.
Почему после такого милого щедрого предложения я ощущаю себя так, словно из легких выкачали весь воздух? Наверное, это потому, что я еще не решила, что чувствую в отношении Джегза. Я пока не задумывалась над этим. В тот день, когда Лэндон вывалил на меня все свое дерьмо, я ощущала себя хрупкой и слабой, и Джегз казался мне удивительным супергероем, который спас меня. Я в буквальном смысле увидела его тогда в первый раз, но мне не кажется, что с тех пор я узнала его лучше. К тому же, реальность вокруг меня рассыпалась в пыль, и в голове творится настоящий хаос. Единственное, о чем я могу думать сейчас, это о том, что моя жизнь полностью вышла из-под контроля, и я даже не знаю, какой ответ лучше – «да» или «нет». Я хочу спать в своей собственной постели, но не готова к присутствию другого человека.
– Sawdust? Да там полно тараканов. Они такие, что пугают даже владельцев, – я хихикаю. – К тому же, мне представлялось что-то вроде квартирки, когда ты сказал, что нашел жилье.
Он откидывается на спинку дивана, закидывая руки за голову.
– Ну да. У меня есть комната в мотеле. Моя собственная комната в мотеле, поэтому ты совершенно точно права. Вчера ночью я зашел в нее и обнаружил на кровати парня в отключке. А через час оказалось, что он мертв. Так что, мне не очень хочется возвращаться туда. Но не обращай внимания на мое отвращение к мотелю, когда будешь принимать решение.
Решение. Я должна решить прямо сейчас, когда еще не совсем в состоянии трезво мыслить? У меня нет желания, чтобы меня контролировали, даже предлагая шанс принять свое собственного решение. Но, кажется, я все равно не могу решить. Черт.
– Не знаю, что должна сказать, – говорю я, откидываясь на спинку рядом с ним. – Я тебя вообще не знаю, и та часть меня, которая соглашается взять тебя «телохранителем» – это та самая глупая часть, которая посчитала Лэндона хорошим парнем.
– Я могу это понять, – говорит Джегз. – Почему бы тебе не подумать об этом?
– Ладно, – я ценю то, что он не вовлекает меня в бессмысленную дискуссию.
– Ну, чё вы там, закончили флиртовать? – вопит Танго.
О, Боже, ну почему он всегда такой нахал? Джегз ухмыляется – очевидно, ему нравится, что я покраснела.
Да, он заметил. Он наклоняется ко мне и мягко щипает меня за щеку.
– Когда-нибудь ты к нему привыкнешь, куколка.
Уже пять лет привыкаю.
Джегз насчет этого, может быть, и прав, но не знаю, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к ощущению, которое пронзает мое тело в момент его прикосновения. Я не привыкну, потому что этого больше не случится. Джегз даже близко не мой тип. Но почему тогда все мои мысли постоянно возвращаются к нему?
ГЛАВА 5
ДЖЕГЗ
– Даю неделю, – с ухмылкой говорит Танго, когда мы выезжаем с подъездной дорожки от их дома, где Саша теперь снова в безопасности – и в заключении.
– Неделю на что? – спрашиваю я его.
– На то, чтобы ты ее трахнул.
– Братишка, она сейчас в глубоком стрессе, боюсь, в ближайшем будущем мне не светит. К тому же, я наверняка ее сломаю, – смеюсь я.
– Она очень маленькая, – соглашается Танго. – Я тоже переживаю, дружище.
Не то чтобы эта мысль не закрадывалась в мою голову сотни раз за последнюю неделю, но такая девушка, как она, и такой парень, как я, вряд ли могут иметь что-то общее.
– Ты не думаешь, что ее слегка бесит положение заключенной в твоем доме?
Я знаю, Танго иногда перегибает палку с опекой, но вытащить девушку из ее дома и увезти в свой – это попахивает каменным веком.
– Кэли дома, – говорит он. – Все будет нормально.
– У Саши есть работа? Она мне не показалась одной из тех, кто может сидеть на пятой точке целыми днями, особенно, учитывая, что сегодня в шесть тридцать утра она уже гладила одежду.
– Да, она работает в ресторане, но мы хотим, чтобы она уволилась. Этот хрен, Лэндон, был там шеф-поваром, так что сейчас это не есть хорошо.
Н-да, начинаю сочувствовать бедной девочке.
– Слушай, может, это и не мое дело, но вы на нее довольно сильно давите. Она – взрослая женщина, которая сама может о себе позаботиться. Может, стоит дать ей возможность самой принять хоть пару решений.
Танго смотрит на меня с пошлой ухмылкой на лице.
– Ты хочешь ее, ты, кобель.
Я откидываю голову на подголовник и рычу.
– Кое-что в тебе не меняется, дружище. Я думал, что за шесть лет ты немного поменялся, расслабился, но это не тот случай, правда?
Танго заворачивает за угол здания и паркуется.
– Слушай, приятель. У меня есть семья, о которой нужно заботиться. Кэли по уши в дерьме, которое преследует ее вот уже десять лет, и я защищаю ее с момента, как мы встретились. Знаю, что ты не совсем в курсе насчет ее отца, но этот человек опасен, и в мире есть много людей, которые готовы почти на все, чтобы его найти.
– Боже. Звучит хреново, – говорю я.
– Да, приятель. Естественно, в какие-то периоды времени все более или менее приходит в норму, но, к несчастью, насовсем избавиться от этого мы не сумеем никогда. Кажется, всегда будет кто-то, кому нужен он, и, в какой-то степени, мы, – Танго замолкает и испускает раздраженный вздох. – Да, это дерьмово. Мы стараемся изо всех сил сделать нашу жизнь безопасной, но любой, кто становится ее частью, тоже нуждается в защите. У нас теперь есть дочь, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы уберечь ее от возможных проблем. Саша была для Лэндона приманкой, так что она теперь тоже часть нашей жизни.
От услышанного у меня начинает кружиться голова. Я все еще не уверен, что понимаю историю Кэли до конца, но знаю, что они скрываются не без причины. В моих отношениях с Танго нет места ненужным вопросам. Я пытаюсь разобраться с тем, что имею, но в его объяснении столько белых пятен, что я в растерянности.
– Понимаю, приятель.
– Слушай, шутки в сторону. Мне не помешала бы помощь в присмотре за Сашей. Я слышал, что ты ей сказал там, в гостиной, и знаешь, если бы ты пожил у нее, было бы просто здорово. Знаю, что ей больше не хочется делить с нами крышу над головой, и, в конце концов, я не смогу долго ее удерживать, так что любая твоя помощь значила бы для меня очень много.
– Может, ты заметил, насколько упряма эта южная красотка? – спрашиваю я. – Думаешь, есть хоть какой-то шанс убедить ее сделать то, чего она не хочет?
– Дружище, все мы знаем, что ты можешь влюбить в себя любую цыпочку… так действуй.
Меня веселит то, каким я, оказывается, выгляжу в глазах Танго. Цыпочки не падают ко мне в объятья, такого никогда не было. Это Танго всегда окружен желающими познакомиться и показать ему свои сиськи девочками. Я просто тот здоровяк, который вечно плетется рядом… ну, за исключением, может быть, ночных выходов в бары с полупьяными девчонками.
– Не обещаю. Я ей предложил. Посмотрим, что решит, – говорю я ему.
– Ну, я скажу Кэли, чтобы занялась этим. Моя девочка может быть чертовски убедительна, когда это нужно.
– Мы в курсе, дружище. Слушай… ты вообще представляешь себе, насколько хлипкие стены у тебя в доме? Тебя не интересует, как воспринимает Тайлер все, что творится каждую ночь у вас в спальне?
– У нас есть генератор белого шума в ее комнате. Она нас не слышит, – возражает Танго. (Прим. генератор белого шума генерирует шумы разной частоты и силы, которые помогают уснуть. В США часто применяется для успокоения детей. Иногда называется «машиной для сна»).
– Ага, а тряска ее наверняка успокаивает? – заканчиваю я со смехом.
– Вот видишь, ты понял! Запомни на будущее. Мы устроим переворот в науке о воспитании детей.
– Танго, друг, твоя дочь сказала, что если я хоть пальцем коснусь ее куклы, пока она спит, то сам проснусь без руки… просто задумайся над этим.
– Да ладно? – Танго смеется. – Это моя девочка.
– Ей пять лет. Не знаю, может, ей лучше играть с куклами или с чем там еще… не думая о том, как оторвать руку спящему здоровому мужику.
– Все с моей крошкой нормально, – протестует Танго. – Вот увидишь, когда-нибудь у тебя будут сын или дочь, и ты захочешь, чтобы они знали, как себя защитить.
Это одновременно и веселый, и грустный разговор. Танго всю жизнь живет в страхе. Всю жизнь. И наверняка так будет всегда.
Мы выходим из грузовика и направляемся через пустую парковку к группке людей у кучи строительного леса.
– Я, кстати, уже завтра выхожу на работу, – говорю я Танго. Знаю, что он немного зашивается сегодня, но не хочу, чтобы он рассчитывал на мое время на этой неделе.
– Да ну нафиг? Куда это? – спрашивает он, останавливаясь.
– В автомастерскую тут, в городе. Та цыпочка, которую я встретил, там начальница, и она предложила мне работу.
– Отлично, братишка, – на миг он теряется, но потом хлопает себя ладонью по лбу. – Стой. Цыпочка, которую ты встретил? Ты здесь всего неделю, и единственная, о ком я от тебя слышал – Бэмби, о которой мы говорили утром. Бэмби продает запчасти к машинам? – он улыбается. Ему нравится эта идея, это видно.
– Да. Здорово, правда?
– Магазин запасных частей Бэмби? – ухмыляется он. – Это весело.
Это весело. Я предложу ей название.
– Да, видимо, я был так офигенно очарователен, что она захотела предложить мне работу, – говорю я ему.
– Очарователен? – спрашивает он сквозь смех и продолжает путь. – Это было после или до того, как ты пытался затащить ее в мотель?
– Не переживай по этому поводу, – говорю я, не желая продолжать разговор.
– Так, значит, ты подумываешь о том, чтобы задержаться здесь?
– Это не Бостон, но, думаю, побуду здесь какое-то время.
– Это мне нравится. Я рад и благодарен тебе за то, что ты приехал, приятель. Здорово, что ты снова есть в моей жизни.
– Ну ты и завернул. Дать платочек? – я лезу в карман брюк, и Танго тут же толкает меня в плечо.
– Иди, работай, задница. Надо отделать сайдингом левую сторону. Можешь начать оттуда. Один из парней покажет тебе, что и как.
– Да, сержант.
– Да, и обед в полдень. Мы можем перекусить ниже по улице, – говорит он, исчезая в ощетинившемся стропилами доме.
Черт, на улице градусов сто. (Прим. 100 градусов по шкале Фаренгейта составляет примерно 38 градусов по Цельсию). Моя задница не готова к такому. Я стал не так вынослив с тех пор, как вышел в отставку несколько лет назад. Точно знаю, что завтра под капотом машины я буду чувствовать себя в разы счастливее.
Пройдя короткий ликбез по укладыванию сайдинга от одного из парней, я наклоняюсь, чтобы взять следующий фрагмент, и чувствую что-то угловатое в своем заднем кармане. Черт. Зарядка. Я должен был отдать ее, пока мы были в доме Саши, хотя, конечно, телефон вряд ли успел полностью зарядиться. Да, это на самом деле так, а значит, у меня все еще есть предлог увидеться с ней, например, завтра. Может, мы даже станем соседями по комнате. Это было бы круто.
Я не успел уложить и пару фрагментов сайдинга, а уже оглядываюсь в поисках воды. Жара неимоверная. И как они работают тут каждый день?
– Бляяяяяддь! – слышу я громкий вопль с другой стороны дома. За ним следует треск.
Что за хрень? Я бегу к передней части дома, у которой собрались все рабочие.
– Кто-нибудь, позвоните 911! – вопит сразу несколько человек, но никто не двигается с места.
Я пробиваюсь сквозь мечущихся туда-сюда мужчин и вижу несколько досок, упавших, по всей видимости, со второго этажа.
Мне все еще не понятно, почему вокруг орут про 911, но потом слышу еще один рев и вижу Танго, лежащего рядом с обломками строительных лесов.
Расталкиваю остальных и перепрыгиваю через доски, чтобы добраться до него.
– Дружище, что за хрень тут случилась?
– Этот кусок дерьма не был закреплен, – говорит он почти беззвучно. Я слышу, как позади нас поднимается ропот.
– Что-то сломалось?
– Только моя нога, приятель. Она сломана, – Танго пытается сесть, но, сделав вдох, почти падает обратно. – И, может, еще пара ребер.
Покашливание сопровождает его слова.
– Все будет нормально, ты и сам знаешь. С тобой бывало и хуже.
Танго хватается рукой за воротник моей футболки, и вены на его покрасневшем лбу вздуваются.
– Я знаю, что все будет нормально, но эта херня болит, как проклятая. Позвони в «скорую».
Танго никогда не умел терпеть боль или слабость. Да и никто из знакомых мне людей не умел, включая меня самого, а все эти разговоры в стиле «успокойся» – просто старая привычка.
– Я уже позвонил в «скорую». Они в пути! – кричит мужчина позади нас. Позади нас. Почему никто из них не подошел, чтобы помочь?
– Ладно, я не стану повторять, что все с тобой будет нормально. Просто расслабься на минутку.
Я осматриваю его ногу и вижу то, чего и опасался. Кость проткнула кожу. Стягиваю с себя футболку и туго заматываю ею ногу.
– Приятель, избавь нас от стриптиза, – пытается шутить Танго.
– Если бы ты видел свою ногу, ты бы не смеялся, придурок.
– Вот это Джегз, которого я знаю и люблю. Давай, руби правду-матку, док, все плохо?
Все его шуточки – лишь бравада, но он вспотел, и взгляд его так похож на тот, который я видел, направляя его как-то в Германию с тем, что мы надеялись, было пневмонией, а не раком легких.
– Тебе нужна будет операция, приятель, – Танго опускает голову на землю и кладет грязную руку себе на лоб. – Это небольш…
– Не надо, – рычит он.
Пока он огрызается в ответ на мои слова, взвизгивают сирены, и «скорая» влетает на парковку.
– Я еду с тобой, – говорю я.
– Все нормально, оставайся здесь, – говорит он, пока парамедики бегут к нам.
– Нет, – протестую я. – Завязывай уже с геройством, Железный человек.
Слушая, как парамедики обмениваются замечаниями, Танго бледнеет. Может, это от того, что они разговаривают по поводу торчащей наружу кости, а может, из-за боли, но он вот-вот вырубится.
– Он теряет сознание, – говорю я парамедикам.
– Сэр, не могли бы вы отойти к остальным, пожалуйста. У нас все под контролем.
– Он потерял сознание, – говорит другой парамедик.
– И я думаю, у него сломано несколько ребер, – добавляю я, игнорируя просьбу отойти.
– Вы доктор? – спрашивает тот из них, кто предложил мне встать к остальным.
– Военный медик, бывший, – парень кивает и поворачивается к Танго. – Мы братья. Я еду с вами.
Никто не возражает мне, и мы укладываем Танго в машину. Приходится попотеть, чтобы поднять носилки, ведь он далеко не маленький. А чтобы поднять с земли меня, понадобится не менее пяти человек.
Мы усаживаемся в «скорую», и Танго приходит в себя, но пребывает в состоянии прострации, и это даже к лучшему, ведь так он не чувствует боли. Медики быстро налаживают капельницу с обезболивающим, а значит, скоро все будет нормально. Странно наблюдать и ничего не делать. Мне это не нравится.
Пытаясь себя чем-то занять, я достаю телефон и вижу, что батарея заряжена всего на одно деление. Десятиминутная зарядка не очень помогла. Я набираю Кэли сообщение.
Я: С Танго все будет нормально, но был несчастный случай. Встретимся в больнице. Ему потребуется операция.
Меньше, чем через минуту приходит сообщение от Кэли, и это ответ, которого я ждал.
Кэли: Что? С ним все нормально? Что случилось? Я уже еду.
Вот так просто. Боже, мне нужна такая цыпочка, как Кэли. Другая жена сейчас бы бегала кругами и вопила так, словно настал конец света. Но не Кэли. Если бы все могли вести себя, как она, нам бы требовалось намного меньше «Ксанакса». (Прим. успокоительное средство).
Джегз: Он упал со второго этажа. Серьезно повредил ногу, наверное, сломал несколько ребер. Сейчас он в шоке, но мы уже едем в больницу.
Кэли: Спасибо, что остался с ним.
Это самое милое, что я когда-либо слышал от девушки.
Через несколько минут мы уже влетаем на больничную парковку и останавливаемся у самых дверей. Как я и ожидал, меня просят пройти в комнату ожидания и подождать новостей о состоянии Танго там. Я легонько хлопаю Танго по плечу и говорю, что я его жду. Он не отвечает, но я знаю – он понимает, что я здесь.
Знаю, что у Танго были все шансы умереть несколько лет назад. Если честно, я не встречал другого такого, как он. Иметь диагноз рака легких в молодом возрасте, бороться с болезнью и быть «списанным» для «доживания» домой – немногие могут похвастать такой историей. А потом чудесным образом этот парень победил болезнь, но решил оставить всех в заблуждении относительно своей смерти. Я все еще не до конца понимаю, что заставило его так сделать, но он тот, кто он есть. Я был по-настоящему удивлен, когда он женился и завел семью. Он не казался тем, кто женится. Но Кэли – женская версия Танго, так что во всем этом, думаю, есть какой-то смысл.
Плюхнувшись в одно из синих кресел в углу комнаты ожидания, я беру автомобильный журнал со столика рядом. Пытаюсь сосредоточиться на статье, но по каким-то странным причинам меня больше заботит запах аммиака и поток людей, помогающих другим людям. Я пытаюсь отвлечься, но потом на меня накатывают воспоминания об оторванных конечностях, взорванных телах, шрапнели, уродующей красивые лица. Этим я хотел заниматься всю свою жизнь. Боже, это так бесило моего отца. Все, чего он хотел для меня – чтобы я взялся за его ремонтный бизнес. Да, это мне тоже нравится, но помогать людям нравится больше. Но уже неважно, я принял решение. Надеюсь, смогу реализовать себя, помогая больным машинам.
Кэли, Саша и Тайлер вбегают в комнату ожидания. Кэли торопится, и это меня удивляет. Она всегда выглядит спокойной, и обычно тяжела на подъем, во всяком случае, такой я ее не видел. Да, я понимаю, что все мы должны быть стойкими, но в момент, когда кто-то, кого ты любишь, оказывается в беде, нечем скрыть свою боль.
– Могу я его увидеть? – первое, что спрашивает Кэли.
Я бросаю журнал на столик и поднимаюсь, притягивая ее к себе.
– Все будет нормально, детка.
– Не разводи тут это дерьмо, Джегз! Просто скажи, могу я его увидеть или нет! – она вырывается из моих объятий и бежит к стойке регистрации. Она невероятно измотана.
– Что случилось? – спрашивает Саша тихим шепотом, накручивая конский хвост Тайлер на палец.
– Сломана нога и, может, еще несколько ребер, – говорю я ей.
– Да, так и сказала Кэли.
– С ней все нормально? – спрашиваю я Сашу.
– Не совсем. Но она держится молодцом. Танго – ее жизнь, без него у нее как будто бы ничего нет. Она только и говорит, что о нем. Они не очень приветливы с другими, но на самом деле это не так.
– Я понял, – говорю я. – Эй, милашка, – говорю я Тайлер, которая пытается понять, что происходит.
– С папой все будет хорошо? – спрашивает она тихо, крепко обнимая свою куклу.
– Я думаю, они сейчас решают, какого цвета будет гипс на его ноге. Все с твоим папой будет нормально, – говорю я ей с улыбкой.
Тайлер протягивает руку и обнимает меня за ногу.
– Спасибо, что помог моему папочке. Он говорил мне, что ты всегда был с ним рядом.
Я опускаюсь на корточки перед Тайлер и кладу руки ей на плечи.
– Твой папа тоже всегда был со мной рядом. Для этого и нужны друзья. Не забывай об этом, хорошо?
Она моргает своими большими глазами, затем встряхивает темными волосами и смотрит на Сашу.
– Я думаю, что тете Саше тоже нужен такой друг, – хихикает она.
– О, Боже мой, и ты туда же! Цыц, Тайлер! – Саша хватает Тайлер за руку и тянет ее к одному из кресел рядом со мной.
– Мне кажется, в мире есть пара людей, которые о тебе беспокоятся, – говорю я Саше, толкая ее в плечо.
– Да, и все они чокнутые, – говорит она игриво, и Тайлер смеется.
– Ну, – я усаживаюсь обратно, – я не банан. Я больше похож на большой цуккини или баклажан, как думаешь? (Примеч. игра слов. В оригинале Саша использует слово bananas – в пер. с англ. чокнутые, чудики).
Саша закатывает глаза и фыркает, опускаясь в кресло рядом с Тайлер.
– Мне было бы лучше остаться дома с Тайлер, но Кэли захотела, чтобы я поехала. Если есть вопросы.
– У меня нет вопросов, – говорю я ей. – Однако же я знаю, что тебе нужна была причина увидеться со мной. Или ты передумала дарить мне свою зарядку. В любом случае, это круто.
– Я же сказала, оставь зарядку себе, – смеется она.
– Отлично, а то мой телефон почти сдох.
– Дай сюда телефон и зарядку, – требует она.
Я не могу отказать леди, и она садится на корточки перед креслом и наклоняется вперед, ища розетку в стене, чтобы воткнуть зарядку туда. Помимо воли я отмечаю оголившийся участок ее кожи, когда блузка поднимается над краем брюк. И уж конечно не упускаю случая рассмотреть розовые кружевные стринги. Как бы невинно Саша ни выглядела, кажется, она – ларчик с секретом.
Я увлеченно разглядываю ее трусики и вдруг слышу покашливание. Поднимаю голову и вижу, что она смотрит на меня.
– Нравится то, что видишь? – спрашивает она, намекая на мой вопрос этим утром, когда я искал свою зарядку под ее кроватью.
– Проклятье, мисс Саша. Ты поймала меня. И «да» – в ответ на вопрос. Мне определенно нравится то, что я вижу. Мне нравятся розовые трусики.
Кажется, это совсем ей не свойственно. Темно-красная волна, залившая щеки Саши, говорит мне об этом. Когда она так играет со мной, это чертовски горячо.
– У меня сегодня тоже розовые трусики! – вопит Тайлер.
Осознавая, что Тайлер все слышала, Саша быстро поднимается из-за кресла, и ударяется головой. Она хватается руками за темя, зажмуривает глаза и морщит нос. Дружище, да она милашка.
– Все в порядке?
– Больно, – смеется она.
– Не стоило увлекаться флиртом, – дразню я. – Видишь, что происходит?
– Ты – заноза в заднице, Джегз, – говорит она, усаживаясь снова.
Мне очень хочется сказать ей, что я могу вытащить занозу из ее задницы, но пока воздерживаюсь от пошлых шуточек. Пока.
ГЛАВА 6
САША
Мы слоняемся по приемному отделению больницы в течение пары часов, имея минимум информации, и могу сказать, что Кэли уже готова взорваться. Ей не сказали, что произошло. Мы знаем все только со слов Джегза. Тайлер наконец уснула на его коленях, и это самое милое зрелище из всех виденных мной. Для нее он словно большой плюшевый мишка. Крепкий мускулистый мишка.
Джегз видит мою улыбку, переводит взгляд на спящую на его коленях Тайлер и делает новую попытку подкатить ко мне.
– Моя вторая нога свободна, если тебе нужно место присесть, – тихонько шепчет он, словно предлагает что-то безобидное. За версту чую, что именно он предлагает.
Я оглядываю помещение и отмечаю, что, как минимум, двадцать мест свободны.
– Думаю, что могу сесть на менее костлявое место, но все равно спасибо, – отвечаю я.
– О, здесь нет ни одной косточки, куколка. Это все стопроцентные мышцы, – говорит он, усмехаясь, после чего продолжает заговорщицки шептать, – но если ты сядешь здесь, все может измениться, – он подмигивает мне и продолжает шаловливо усмехаться.
Каждый раз, когда он говорит подобные вещи, я ощущаю дрожь, и не уверена, нравится мне или нет этот дискомфорт. Я все еще не понимаю, почему чувствую себя подобным образом рядом с ним. Он даже не в моем вкусе. Самое странное, что он разговаривает со мной так, словно я в его вкусе, но не могу знать этого наверняка. Сажусь напротив него и скрещиваю ноги, обхватывая колени руками. Пока пытаюсь убежать от мыслей, роящихся в моей голове, Джегз усложняет мне задачу тем, что просто смотрит на меня с намеком на улыбку, словно ждет, что я сломаюсь или что-то вроде того.
Я смотрю на него, хотя понимаю, что не должна, но, к счастью, Кэли прерывает этот неловкий момент, когда начинает кричать на кого-то у стойки регистрации. Я даже не поняла, когда она туда ушла.
– Мне нужны новости о моем муже, – говорит она сурово. – Как бы вы себя чувствовали, если бы ваш муж был на операционном столе, и никто не говорил бы вам новостей? Думаю, вы были бы в бешенстве, не так ли? – лицо Кэли покраснело, она так плотно сжимает кулаки, что ее ногти, должно быть, до крови впиваются в кожу ладоней.
Я медленно встаю со своего стула и становлюсь позади нее, положив руки ей на плечи. Делая это, я ожидаю, что она ответит нечто гневное или сбросит мои руки. Моей несгибаемой подруге не нравится, когда с ней нянчатся. Для меня это не новость, но несмотря ни на что, она должна знать, что я всегда рядом, если ей понадобится плечо, чтобы поплакаться.
К моему удивлению, на этот раз она не сопротивляется, а вместо этого просто оглядывается назад на меня.
– Почему они не говорят мне, что происходит? – спрашивает она.
– Кэли, девочка, чего ты боишься? – спрашиваю я. – Ты знаешь, людей оперируют каждый день, и Джегз сказал тебе, что это всего лишь нога и ребра. Это несложные повреждения, которые обычно просто фиксируются, так?
– Я не из-за этого переживаю, Саша, – говорит она, оборачивая руки вокруг моей шеи – чувства, которые Кэли не показывала очень давно. Я пользуюсь возможностью и обнимаю в ответ, ее тело дрожит в моих руках. Кэли, которая никогда не плачет, сейчас рыдает. Из-за этого я тоже готова заплакать, но все, что вижу краем глаза, это Джегз. Его лицо не выражает никаких эмоций, будто он не в курсе происходящего. Думаю, это его способ переживания.
– Тогда насчет чего ты переживаешь? – мягко спрашиваю я.
– Они будут делать анализ крови и...
– Что и, Кэли? – я не знаю, к чему она ведет. Анализ крови совершенно стандартная процедура.
– В последнее время он сильно кашлял и был сам не свой, понимаешь? – говорит она, путаясь в словах и задыхаясь.
– Я не понимаю. Может, он простудился?
– Нет, – выдыхает она. – Боюсь, что рак вернулся. Я просила его сдать кровь или просто показаться врачу, но он отказывался.
Ее рыдания становятся громче, а хватка усиливается.
– Ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к сегодняшней ситуации?
– Я не знаю. У него раньше бывала периодическая слабость. Джегз сказал, что он упал со второго этажа, и я не могу не думать... понимаешь?
Мое сердце болит за нее, когда я просто слышу, насколько искренне она его любит. А как она может не любить? Я знаю через что прошел каждый из них. Они нуждаются друг в друге больше, чем любая из знакомых мне пар. И Тайлер, такая невинная, оказалась брошена в их запутанную жизнь, хотя еще и не понимает этого, потому что они ее очень оберегают.
Джегз бросает на меня вопросительный взгляд, и я пожимаю плечами, тем самым сообщая, что все мои знания основываются лишь на догадках.
– Не думаю, что тебе стоит думать о худшем варианте развития событий. Танго, возможно, просто простыл или же это сезонная аллергия. Сейчас сезон аллергии, понимаешь?
– Это длится уже несколько месяцев, – говорит она мне.
– Миссис Райт? – позади нас появляется врач. – Могу я с вами поговорить, пожалуйста? – я отхожу от Кэли, позволяя ей поговорить с доктором наедине. Возвращаюсь к своему месту, сажусь и ловлю пристальный взгляд Джегза.
– Что происходит?
– Кэли думает... – я боюсь, что Тайлер может услышать меня даже во сне, поэтому одними губами произношу ему одно слово. «Рак».
Джегз пальцами сжимает подбородок и закрывает глаза, упираясь головой о стену.
– Черт, это не может повториться снова, – тихо произносит он. Но это может. Мы все это знаем. Нам всем довелось в жизни видеть кого-то, столкнувшегося с этой ужасной болезнью.
