Текст книги "Горький лимонад (ЛП)"

Автор книги: Дж.Райан Шэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Я не смешная, и ничего подобного не предлагаю, – я не собираюсь отступать. – В любом случае, мой дом продается. Замки взламывали несколько раз за последнюю неделю. Как бы мне ни хотелось не слушать тебя и Танго, но признаю, вы правы – продолжать там жить небезопасно, пусть Джегз и вызвался составить мне компанию.

– Что он сделал? – смеется Кэли.

– Предложил быть моим телохранителем, – фыркаю я.

– Ничего себе, у парня на тебя серьезные планы, – она бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. – Знаю, что дразнила тебя последние дни, но Джегз и правда хороший человек. У него большое сердце, – она еще не закончила. Я вижу ее улыбку и знаю, что за ней последует. – И действительно большой…

– Остановись!

– Член. Член. Член, член, член, – истерично смеясь, неприкрыто забавляется она. – Видишь? Это слово тебя не убило! Шучу… или нет. Думаю, что после того сообщения мы все убедились в его размере. У нас же есть его фотка! – продолжает она веселиться, пока я хмурюсь на нее.

– Кэли, ты можешь даже допустить мысль, что я буду встречаться с к кем-то вроде Джегза? Мы разные, как противоположные полюса.

– Алло? Противоположности притягиваются, – говорит она, паркуясь.

Отстегнув ремень, я позволяю ему свободно повиснуть, и он ударяется о дверь.

– Ты хоть представляешь, что будет, если я приглашу Джегза к себе, и он встретится с моими родителями?

Ничего хорошего. У мамы, скорее всего, случится сердечный приступ, а папа пригрозит покончить с собой или что-нибудь в этом духе.

Кэли смеется.

– Да уж, у мистера Колдуэлла будет припадок. Я должна быть там, когда ты скажешь им, – добивает она меня. – Можно? Ну пожааалуйста?

– Эй, что значит «когда ты скажешь им»? Я отказываюсь даже допускать такое развитие событий! Я его не знаю, Кэли. Мы встретились всего пару раз, а этого недостаточно, чтобы прыгнуть к нему в постель, назвать своим парнем и рассматривать такие вопросы, как его переезд в мой дом и знакомство с родителями.

– У меня это сработало, – говорит она, хитро ухмыляясь.

– Дешевка, – взвизгиваю я. Я говорю любя, и она это знает.

– Ты не можешь называть меня дешевкой, если я вышла за него замуж, – возражает она. Я не напоминаю ей о том факте, что он трахнул ее раньше, чем они поженились. Но, сколько бы мы не спорили об этом, на самом деле я уверена, что они в любом случае были бы вместе – неважно, ради Тайлер или нет. Не думаю, что видела в своей жизни кого-то более убитого горем, чем Кэли, когда та считала, что Танго ушел навсегда.

– Слушай, я знаю, мы по-разному смотрим на жизнь, и я изо всех сил стараюсь уважать это, но ты должна жить, мисс Пигги. Ты даже не представляешь, какое удовольствие получаешь, когда перестаешь все анализировать и начинаешь действовать. Да, иногда ты будешь попадать в неприятности, но разве с ними не становится веселее жить?

Вместо того чтобы цыкнуть на нее и оспорить это заявление, я впитываю ее слова. Возможно, она права. Я живу по своду правил только потому, что это доставляет мне какой-то странный вид комфорта.

– Я не знаю.

– Ладно, – говорит она.

Я без понятия, с чем именно она соглашается.

– Ладно?

– Можешь продать дом и остаться со мной.

– О, можно? Спасибо за разрешение, – я открываю дверцу машины и выбираюсь наружу, оглядывая дом, который, скорее всего, станет моим на следующие несколько месяцев. Не могу поверить, что действительно собираюсь сделать это.

Кэли идет проверить свой почтовый ящик, и достает из него пачку писем и рекламных листовок.

– Это судьба! – кричит она.

– Что там еще?

Она возвращается и бросает большой магнит для холодильника с рекламой риэлторских услуг мне в грудь.

– Это знак, – уверяет она.

– Все происходит слишком быстро. Сперва мне нужно все хорошенько обдумать, – отвечаю я ей.

Она достает спящую Тайлер из автокресла, прикрепленного к заднему сиденью, и прижимает ее голову к своему плечу.

– Перестань думать и начни действовать, – повторяет она снова. – Я бы не отправила тебя по неправильному пути. Просто не смогла бы.

Я снова смотрю на магнит. Цитата под именем женщины гласит: «Я продам твой дом за две недели, а если нет – оставишь комиссию себе». Смело. Несмотря на то, что сейчас на рынке недвижимости большая конкуренция, если я приму это опрометчивое решение, результат будет уже через пару дней. Я люблю свой дом. Не то чтобы у меня связанно с ним много счастливых воспоминаний, с которыми мне не хочется расставаться, ведь я купила дом незадолго до знакомства с Лэндоном, но это все-таки мой дом.

– Мне нужно собрать туалетные принадлежности для Танго. Есть шанс уговорить тебя присмотреть пару часов за Тайлер, чтобы я могла отвезти их ему?

– Конечно, – соглашаюсь я. – Нужно будет позвонить в ресторан и соврать, что еще болею. Ненавижу врать, но раз я еще не уволилась – другого выхода нет.

– Я сама позвоню им, скажу, что тебе так плохо, что ты даже говорить не можешь, – я просто смотрю на нее. Мы всегда были так похожи, а теперь мне совершенно не понятно, как работает ее разум. – О, совсем забыла. Джегз перебирается к нам сегодня. Кажется, в мотеле, где он остановился, нашли труп, так что он побудет у нас, – она выразительно играет бровями и дарит мне хитрую усмешку.

Я не на шутку расстраиваюсь.

– Кэли, почему ты так поступаешь со мной? Ты не можешь заставить двух взрослых людей делать то, чего они не хотят. С каких пор ты вообще занимаешься сватовством? Это не в твоем стиле.

– Хорошо, давай поговорим серьезно, я не пытаюсь свести вас. Честно, я не думаю, что, если вы двое решите сойтись, это будет самым страшным событием в мире, но сейчас обстоятельства складываются следующим образом: пока Танго в больнице, он хочет, чтобы Джегз остался у нас, и я не собираюсь спорить с ним по этому поводу, пока он в таком состоянии. Мы обе знаем, что ты не можешь остаться у себя, так какой выбор у нас есть? Хочешь снять номер в мотеле? Действуй. Но не советую, потому что единственный мотель в округе – Sawdust, прославившийся тем, что в его номерах находят трупы, но я все же позволю тебе это сделать. Видишь, как сильно я тебя люблю?

Такое чувство, что нас сводит сама Вселенная.

– Он прислал мне фотографию своего члена! – восклицаю я, пока она роется в ящиках Танго.

– Вообще-то, он прислал ее мне, – возражает она. И продолжает, меняя тему: – Тебе еще нужно позвонить отцу и попросить работу на фирме. Мы снова будем работать вместе. Как в старые добрые времена, когда мы подрабатывали летом спасателями в Хилтоне.

Я хорошо помню то лето. Кэли бегала на свидания с горячими парнями, а я просидела все лето, покрывая тело солнцезащитным кремом с защитой 100 SPF, чтобы уберечь от ожогов свою светлую кожу.

– Отлично, – с сарказмом говорю я. Обожаю бегать к папочке за помощью. Ничто не сделает меня счастливее.

Все становится хуже и хуже. Как только он узнает, что происходит, прикажет вернуться домой. Но этому не бывать. Лучше я останусь в секс-гнездышке Танго и Кэли.

Солнце медленно исчезает за горизонтом, возвещая, что этот ужасный длинный день, наконец, подходит к концу. Кэли вернулась несколько минут назад. Как я и предполагала, она задержалась у Танго. Но я не винила ее. Не думаю, что за последние годы она провела вдали от него хотя бы ночь. Несмотря на свою независимость и силу, она нуждается в нем, как в воздухе. Это пугает, и я не уверена, что когда-либо испытывала подобное. Я любила Лэндона, но у меня никогда не болело сердце, если он оставлял меня одну на ночь, а в животе не порхали бабочки при звуке его голоса. Полагаю, у нас были легкие отношения. Ему было легко притворяться.

– Тетя Саша, останешься на ужин? – спрашивает Тайлер, вприпрыжку забегая на кухню.

– Конечно, глупенькая. Я как раз заканчиваю его готовить, – подняв Тайлер, я сажаю ее на кухонный стол рядом с собой.

– Что готовишь? – спрашивает она, склонившись над дымящейся кастрюлькой.

– Свои особые макароны с сыром, – отвечаю я, тиская ее.

– Когда-нибудь, ты будешь хорошей мамой, – заверяет меня Тайлер.

Эта мысль вызывает боль в груди. Ведь эта была одна из причин, почему я застряла с Лэндоном на такой долгий срок. Мне двадцать семь, и я практически слышу, как тикают мои биологические часы. Знаю, женщины рожают детей и после сорока, но у меня было все спланировано с десяти лет. Выйти замуж в двадцать пять, родить ребенка к тридцати, и, конечно, «жили они долго и счастливо». Если бы я порвала с Лэндоном, пришлось бы начинать все сначала и отсрочить исполнение моих жизненных планов. Так что я торчала с ним, и теперь понимаю, что потратила впустую еще больше времени.

– Может, когда-нибудь, – говорю я Тайлер. Хотя прямо сейчас чувствую, что никогда.

– Ты можешь завести малыша с дядей Джегзом, – говорит она, копируя ухмылку Кэли.

– Тайлер! – шикаю я.

– Что? – хихикает она. – Он смотрит на тебя с сердечками в глазах, – мысль о человеке с сердечками вместо глаз вызывает у меня смех. Мир глазами пятилетнего ребенка. Если бы мы все могли так на него смотреть.

– Мы с Джегзом очень разные, конфетка, – пытаюсь я закончить неуместный разговор с ребенком.

Она пожимает плечиками.

– Мама говорит, что я мудра не по годам, так что ты должна меня слушаться, – такое ощущение, будто это Танго говорит через этот маленький ротик.

Таймер на микроволновке гаснет, и я открываю духовку, чтобы вытащить чесночный хлеб.

– Твою ж мать, как вкусно у вас тут пахнет, – говорит Кэли и заходит на кухню с намотанным на голову полотенцем. Когда она вернулась из больницы, от нее пахло аммиаком, и от этого запаха мы обе чувствовали себя больными.

– Тебе нужно следить за своим языком, – говорю я ей.

– Я достаточно умная, тетя, и знаю, что это плохое слово, поэтому не повторяю его, – говорит Тайлер, скрестив руки на груди.

– Ах, так? – говорю я и смотрю на Кэли, приподняв бровь.

Кэли дерзко улыбается в ответ.

– Похоже, я выиграла во всей этой воспитательной игре.

– Ясно.

Я как раз закрывала духовку, когда от раздавшегося у входной двери грохота чуть не выронила прихватку из руки.

– Вот черт, что происходит с этим миром?

Кэли бежит к двери, а я высовываю голову из-за угла, чтобы посмотреть, что происходит. Дверь распахивается раньше, чем она успевает до нее добраться.

Джегз стоит в дверях с двумя сумками и улыбкой, от которой сжимается мой желудок.

– Дорогая, я дома, – поет он.

– Ты говоришь, как тот чувак из Sister Wives, – говорит ему Кэли. (Прим. американское реалити-шоу показывающее жизнь семьи американского мормона Коди Брауна (англ. Kody Brown)).

– Для тебя, что угодно, – шутит он.

Я пыталась забыть о том, что Джегз приедет. Забыть о том, что я застряла здесь, потому что мне нужна «нянька».

– Святые угодники, что за удивительный запах? – спрашивает Джегз, бросая сумки в прихожей.

– Макароны с сыром и чесночный хлеб. Надеюсь, ты голоден, – говорю я ему, отмечая сердитые нотки в своем голосе. Не знала, что способна так беситься, но, оказывается, это вполне возможно. Я всем своим видом выражаю недовольство его присутствием. В основном, мне досадно потому, что я вообще не раздражаю его.

Джегз проходит в комнату и, обогнув меня, заходит на кухню и поднимает крышку с кастрюли.

– О, ничего себе, какая красота, – похоже, он отлично освоился на чужой кухне, потому что, открыв нужный шкафчик, уже достает вилку. Не задумываясь, этот грубиян опускает вилку в кастрюлю, копошится в ней около минуты и вытаскивает самый подрумяненный кусок со дна. – Моя любимая часть, – он даже не дует на дымящуюся пищу, прежде чем отправить вилку в рот, хотя, судя по выражению лица, уже жалеет об этом.

– Ведешь себя, как ребенок, которому нужно дуть на еду, прежде чем кормить, – говорю я ему.

Джегз открывает рот, и между его губ вырывается пар.

– Горячо! – не совсем внятно говорит он.

– Кастрюля стояла на плите, и ты вытянул вкусняшку с самого дна, – напоминаю ему.

– Аааа, как же вкуууусно, – говорит он, его рот по-прежнему приоткрыт.

Кэли подает Джегзу стакан с янтарной жидкостью.

– «Джек» для Джегза?

– Знаешь путь к моему сердцу, – говорит он ей. – Ты одна из моих любимых Sister Wives. Танго хорошо тебя обучил.

Кэли бьет Джегза кулаком по плечу и стягивает со своих волос тюрбан из полотенца.

– Умираю с голоду. Уже можно накрывать? – спрашивает она меня.

– Конечно, – говорю я, направляясь к холодильнику, из которого достаю приготовленный мной пару часов назад салат. – Как сегодня себя чувствует Танго?

Вернувшись домой, она ничего не рассказала, а сразу прыгнула в душ, жалуясь на больничный запах.

– Не знаю, – отвечает она.

– Они дают ему хорошие болеутоляющие? – спрашивает Джегз.

– Слишком хорошие. Он был в наркотическом дурмане все время, что я там была. Отстойно видеть его в таком состоянии.

Джегз кладет руку на плечо Кэли.

– С ним все будет в порядке. Вот увидишь, он пройдет через это.

– Знаю, – говорит она, пожимая плечами, тем самым избавляясь от захвата Джегза. Кэли снимает Тайлер со столешницы, сажает на один из стульев за столом и устраивается рядом с ней, что немного не в ее характере. Возможно, это самая большая болтушка в мире, но обычно она не присядет, пока перед каждым не будет тарелки с едой. Знаю, она страдает. Джегз тоже это видит. Не то чтобы они были знакомы очень долго, но Кэли – особенная женщина. Она принадлежит к той категории людей, которых с первых минут знакомства ты либо начинаешь любить, либо нет.

Джегз на мгновение кладет руку ей на плечо, а потом присоединяется ко мне в рабочей части кухни.

– Мне больно за нее, – шепчет он мне.

– Мне тоже, – соглашаюсь я.

Из шкафчика над моей головой Джегз достает четыре глубокие тарелки и четыре стакана. Осторожно берет деревянную ложку с моей стороны и начинает наполнять тарелки пищей. Лэндон обычно, приготовив еду, садился за стол и ждал, пока я его обслужу. Я должна была быть хозяйкой. Он говорил, что хочет этого. Хоть и не позволял готовить – ведь сам был поваром – а мне это не особо нравилось, потому что я люблю кулинарить. Все должно было быть или так, как хочет он, или никак. Забавно, пока мы встречались, я не обращала на это внимания, а теперь, когда все кончено, все эти мелочи стали очевидными, как белый день. Серьезно, я помнила все, вплоть до того, как меня беспокоило, что он дышит через рот, а не через нос.

Мы с Джегзом накрываем стол за пару минут, а Кэли наливает себе виски и любуется его цветом через стекло стакана.

– С тобой все будет хорошо, малышка, – говорит ей Джегз. – Мы здесь, с тобой, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе пройти через это.

Меня покорило то, как Джегз говорит с Кэли. Эта ситуация позволила мне увидеть его с другой стороны, которую он старательно пытается скрыть. Не знаю, почему он хочет скрыть свою милую сторону.

Кэли ковыряет вилкой в своей тарелке, в то время как Джегз заглатывает пищу, практически не жуя, издавая при этом звуки блаженства. Не знала, что готовлю так вкусно.

Я сижу рядом с Джегзом и почти физически ощущаю каждый его стон, каждое его рычание, и мои мысли принимают совершенно другое направление. Снова.

– Это лучшее, что я ел за последний год, а может, и больше, – говорит Джегз. – Ты чертовски хороший повар, девочка.

Люблю готовить для людей, которые ценят это. Так я чувствую себя нужной.

– Это всего лишь макароны с сыром, но спасибо, – говорю я, чувствуя, как румянец заливает щеки.

Джегз доедает свою порцию прежде, чем я успеваю откусить пятый раз.

– Пожалуй, в полночь я буду уминать оставшееся прямо из кастрюли, как медведь мед из горшочка.

Можно подумать, он такой голодный.

– Ну, похоже, теперь мы все знаем путь к сердцу Джегза, – с легкой насмешкой говорит Кэли, смотря на меня многозначительным взглядом.

Джегз ел последнюю порцию, когда его свободная рука под столом задела мое колено, не знаю, намеренно или нет. Стол небольшой, но пока мы ели, ему удавалось сохранять между нами дистанцию. Это просто случайность.

Хотя, если бы это было нечаянно, он не бросал бы на меня украдкой взгляды, и на его губах не играла бы ухмылка. Возможно, он ждет моей реакции. Я ее не показываю. Это была ошибка. Он не хотел прикасаться ко мне.

Кэли рассказывает подробности об операции Танго. Мой желудок не может справиться с описанием того, как пластину приклеивают к кости с внешней стороны. Я не из тех, кто спокойно относится к ранам или крови.

Джегз кажется очарованным ее рассказом, но в то же время ждет моей реакции, которую я отказываюсь демонстрировать.

Есть еще Тайлер, которая выглядит так, будто собирается уронить свое маленькое сонное личико прямо в тарелку.

– Тайлер движется в верном направлении, – прекращает Кэли разговор, заметив, как утомилась малышка. – Я уложу ее и тоже, наверное, лягу. Вам что-нибудь нужно?

– Нет, – быстро отвечаю я. – Я здесь приберусь. Мы в порядке, – мы? Когда я и Джегз стали «мы», и почему я говорю за него? – В смысле, я в порядке, – чувствую необходимость исправиться, но, похоже, я единственная, кто заметил, как странно прозвучали мои слова.

– Мы в порядке, – заявляет Джегз.

Отлично, он заметил. Откусите мне ногу.

Кэли встает из-за стола, берет на руки Тайлер и малышка обхватывает ее, словно обезьянка.

– Пойдем, детка. Тебе завтра в школу, – говорит она ей.

Итак, мы с Джегзом остаемся вдвоем за столом при свете небольшой люстры, висящей над нашими головами. Просто нелепо. Все это. Так неловко.

– Ты слышала, что на нас надвигается ураган? – спрашивает он.

Его голос звучит неуверенно, будто ему неловко говорить со мной наедине. Этот парень не тот Джегз, которого я знаю.

– Нет, понятия не имела. Я сегодня не смотрела прогноз погоды, – говорю я ему.

– Ага, я думаю, будет сильный ливень и ветер.

Мы говорим о погоде. Разве это не самая нелепая тема между мужчинами и женщинами?

Я замечаю, что он заканчивает есть, и встаю, но, прежде чем я успеваю взять свою тарелку со стола, он хватает меня за запястье.

– Эй, – говорит он хриплым голосом. От его прикосновения и этого простого слова мое сердце начинает вытворять кульбиты, сигнализируя о реакции моего тела на этого мужчину. Но мне не хочется, чтобы он привлекал меня. Я смотрю на него сверху вниз, ожидая, когда он продолжит свою мысль. – Спасибо за ужин. Я питался полуфабрикатами больше года. Уже успел забыть, какова на вкус настоящая еда, даже не помню, когда в последний раз ел домашнюю стряпню.

Эти слова разбивают мне сердце.

– Ты не умеешь готовить? – спрашиваю я.

– Я могу пришить оторванные конечности, но не справлюсь со стейком, – признает он со смешком. – На кухне я полный профан.

– Ну, – говорю я и вздыхаю. – Я с удовольствием тебе что-нибудь приготовлю, когда захочешь. Я люблю готовить.

Захват его ладони на моем запястье становится чуть сильнее. Все это время я продолжаю смотреть на него, и он смотрит на меня ласковым взглядом, словно опять хочет поблагодарить или что-то еще. Может быть, что-то еще.

– Послушай, – говорит он, освобождая мое запястье. – Я сожалею о той фотографии. Просто хотел подразнить тебя, но… эффект вышел противоположным.

Я киваю. До сих пор чувствую себя неловко из-за того случая.

– Не напоминай, – я действительно имею это в виду, когда несу к мойке гору тарелок. Кто вообще искренне извиняется за то, что отправил женщине… фотографию члена, или как там это называется?

Джегз молча следует за мной по кухне и хватает полотенце, чтобы вытирать посуду, когда я ее помою.

Тридцать минут мытья и вытирания проходят в полной тишине. Еще ни разу с тех пор, как мы встретились, я не чувствовала себя с ним так комфортно. Вскоре вся посуда была убрана, и нужно было что-то сказать.

– Я сегодня лягу на диване, а ты располагайся на кровати, – говорю я ему.

– Нет, я предпочту диван, спасибо, – говорит он.

Я вытираю руки полотенцем и прислоняюсь к столешнице.

– Ну, ладно, я буду мыться после тебя, можешь воспользоваться ванной первым.

Почему мое сердце бьется так быстро? Почему спазм сжимает живот? Что происходит? Я хочу избавиться от терзающих меня чувств. Рукой Джегз гладит низ моей спины, и я окончательно перестаю понимать, что происходит. Мне трудно смотреть на него снизу-вверх, но любопытство приковывает мой взгляд к его лицу.

Оно не выражает никаких эмоций. Никаких намеков на то, что творится в его голове. Тишина лишь усиливает возникшее между нами напряжение, но тут громкий раскат грома разносится по всему дому, и свет начинает мигать.

Затем следует еще одна вспышка.

Потом еще одна, и наступает кромешная тьма.

Весь дом погружается во мрак, и я чувствую, как руки Джегза обвиваются вокруг меня.

– Боишься темноты? – шепчет он мне на ушко.

– До этого момента не боялась, – признаюсь я.

ГЛАВА 9

ДЖЕГЗ

То, что я хочу сделать в этой прекрасной ситуации, не должно произойти. Саша может выдерживать мое присутствие в очень малых дозах, и неизвестно, сколько нежных взглядов мне нужно подарить ей, прежде чем из моего рта польется грязь. Она дрожит под моей рукой, и непонятно: это я пугаю ее, или она боится чего-то еще, чем не хочет делиться со мной. Как правило, женщины, которыми я обладал в темной комнате, были видны лишь наполовину или так накачаны наркотиками, что принимали меня за какую-то знаменитость. Но Саша не одна из тех девиц, а это значит, что я, наверное, просто пугаю ее.

– Ты знаешь, где лежит фонарик? – спрашиваю я ее.

Саша перемещается, ближе прижимаясь ко мне, вынуждая определенную часть моего тела толкнуться в нее. Упс. Чувствую, как Саша напрягается, вероятно от шока. Я не могу контролировать это, к сожалению. Она, скорее всего, прямо сейчас тоже сожалеет об этом. Слышу, как она выдвигает ящик позади меня и, возможно, я мог бы быть джентльменом и отодвинуться в сторону, чтобы позволить ей найти и взять фонарик, но все-таки не двигаюсь, потому что мне любопытно посмотреть на дальнейшие действия с ее стороны. Могу предположить: она вполне осознает, что мой член прижимается к ее животу, но почему-то не отходит от меня, и это странно. Я слышу, как она роется в ящике, затем следует звук нажатия кнопки, и свет падает мне на лицо.

– У тебя есть лицензия на ношение этой штуки? – спрашивает она.

От ее вопроса у меня перехватывает дыхание, честное слово. Я ни на секунду не поверю, что милая, невинная Саша задала мне тот самый вопрос, который бы задал и я, будь в ее ситуации.

– На самом деле, у меня есть лицензия, чтобы носить член. Ты не знала, что их выдают, не так ли?

– Не могу сказать, что интересовалась этим вопросом, – тихо говорит она.

У нее перехватывает дыхание. Из-за меня.

– Да, их выдают только одаренным и талантливым, – продолжаю я.

Снова перехватывает дыхание.

– Одаренным и талантливым? – спрашивает она сквозь смех.

– Ну, надо быть одаренным и талантливым, чтобы носить такую тяжелую штуку, а также знать, как правильно ею пользоваться, – эти слова делают свое дело. Саша отступает, создавая пространство между нами.

– На самом деле ты не сожалеешь о посланной мне фотографии своего...

– Члена? – смеюсь я. – Нет, я действительно не сожалею о демонстрации своего самого большого и лучшего актива.

– Я думаю, что ты просто самоуверенный, – говорит она мне.

– Самоуверенный? – спорю я, посмеиваясь, и прислоняюсь к столешнице позади себя.

– Ты добавил фильтр на фотографию? Имею в виду, я слышала, что вещи кажутся больше на экране.

Она действительно задает мне эти вопросы? Потому что это здорово.

– Я должен был поставить хэш-тег к фотографии «#безфильтра». Ты бы поверила мне тогда?

– Это не может быть правдой, – она продолжает спорить. Она хочет доказательств?

– Сколько членов ты видела, мисс Саша?

Она может держать фонарик на уровне моей груди, но свет позволяет мне увидеть, что ее глаза зажмурены.

– Это не твое дело, – огрызается она.

– И размер моего члена не твое дело, но ты подвергаешь сомнению мою честность в этом вопросе, – она не сможет поспорить с этим.

Ее глаза открываются, и, мне думается, она не знает, что я сейчас наблюдаю за ее лицом, потому что взгляд ее направлен вниз на мою промежность.

– Я вижу, куда ты смотришь, – ее пристальный взгляд взлетает к моему лицу. Очевидно, она смущена тем, что ее поймали. – Хочешь потрогать? – спрашиваю я. – Это единственный способ, которым я смогу доказать, что испытываю к тебе, – смех рождается в моей груди. Знаю, что она, скорее всего, набросится на меня меньше, чем через секунду.

– Нет! – огрызается она. – Я не хочу касаться твоего…

– Просто скажииии это, – говорю я ей.

– Нет.

– Держу пари, у Лэндона размер члена со стручковую фасолинку. Я прав? – продолжаю давить, ожидая, когда она окончательно взорвется. Я не должен получать удовольствие от этой мысли, но получаю.

– Пенис Лэндона – это не твое дело.

– Вау, ты сказала «пенис». Должен сказать, это впечатляет, – говорю я ей. – Он был маленьким, не так ли? – после нескольких долгих секунд молчания я тянусь за спину, хватая бокал виски, который потягивал чуть раньше, и отдаю ей. – Вот, тебе это нужно.

– Я не пью виски, – говорит она.

– Ты не ценишь большие члены. И знаешь, почему? – приятно, что к этому моменту она еще не ударила меня и не ушла. Я уверен, что не услышу ответа. – Потому что ты еще не пробовала что-то подобное, не так ли?

Она до сих пор не отвечает. Я прижимаю холодное стекло стакана к ее груди, и она отшатывается от холода.

– Попробуй.

Саша смотрит то ли в замешательстве, то ли просто пытается понять меня. Я не уверен, что это так, но в ее голубых глазах определенно есть головокружительная решимость. От ярости она раздувает ноздри – это самое милое, что мне когда-либо приходилось видеть, – и вырывает бокал из моей руки, приставив его к пухлым губам. Не знаю, действительно ли она пойдет на это, но где-то в моей испорченной голове я верю, что если она попробует виски, то попробует что-то еще, чего прежде никогда не испытывала. Она слишком долго зажимает стекло между губ, что позволяет ей вдохнуть резкий аромат виски – только это может заставить ее отказаться от глотка.

Она приподнимает брови, и я наблюдаю то, чего не ожидал увидеть. Бокал наклоняется немного больше, и я жду, когда напиток коснется ее языка, чтобы назвать это победой, но вместо этого она делает два больших глотка. Вот дерьмо. Ее сейчас стошнит.

Саша сильно зажмуривается, и я практически слышу, как виски с трудом стекает вниз по ее горлу. Затем жидкость достигает ее желудка, и вот оно. Я хватаю Сашу за руку и веду к раковине.

– Черт, детка. Я не думал, что ты собираешься выпить половину стакана. Это виски, а не лимонад.

Она издает громкое «Юхху!», и я в шоке. Совершенно потрясен. Эта маленькая южная красавица с идеальными локонами, красной помадой и в белом платье стоит передо мной с чертовски дерзкой усмешкой на лице сразу после приема неразбавленного «Джека Дэниелса». Кто-то должен ущипнуть меня прямо сейчас, потому что я могу просто влюбиться в нее.

– Ты не пробовала виски прежде? – спрашиваю я снова.

– Нет, – говорит она немного хриплым голосом. – Но это было неплохо.

Пелена быстро затягивает ее глаза, а улыбка становится шире, чем я когда-либо видел.

– Ну, может, теперь ты оставишь меня в покое, – говорит она, невнятно произнося слова.

– Ну уж нет, – спорю я. – Я не могу оставить тебя. Ты все еще многого не пробовала.

Она перемещает свой вес на правую ногу и скрещивает руки на груди, все еще держа фонарь между нами.

– Я не уверена, что что-то упускаю, – произносит она.

– Минуту назад ты не думала, что упускаешь возможность попробовать виски, – говорю я ей.

Она опускает вниз свободную руку, словно недовольна мной, и это именно то, чего я добивался. То, что я не собирался или неизбежно пытался сделать, сейчас делает она. Ее маленькая рука дергается, и Саша крепко сжимает мой член. Сказать, что это шокирует меня, будет полным преуменьшением. Без контроля, который хотелось бы иметь, я сразу же твердею в ее руке. Я не просил об этом, но и не жалуюсь. И мне нравится, что у меня есть возможность видеть ее глаза. Они большие. Они удивленные. Это потрясающе. Я хотел бы, чтобы ее рука оставалась тамммм всю оставшуюся часть ночи.

– Если ты проведешь рукой немного вверх, затем вниз, то это было бы просто идеально.

Заявляя о своем желании, я теряю прикосновение ее руки. В буквальном смысле.

– Джегз, – говорит она. – Я немного боюсь того, что случится, если сделаю это, – она растягивает слова с милым южным акцентом, который усиливается под влиянием виски.

– Тебе нечего бояться, куколка. Со мной ты в безопасности, – говорю я спокойно.

– Я думаю, что потребуется намного больше виски, чтобы убедить меня двинуться дальше, – я не сильно шокирован, услышав это. Пьяные женщины – обычное дело для меня.

– Это то, что говорят все женщины, – говорю я ей.

Выражение ее лица меняется, будто я сказал что-то обидное для нее.

– Я не это имела в виду, – говорит она. – Но приятно знать, что это то, о чем все они говорят.

У виски есть одна особенность. Почти всегда он привносит что-то хорошее, но затем обычно следует что-то дерьмовое. Как сейчас.

– Что я могу сказать? – я заканчиваю наш спор.

– Сколько женщин у тебя было, мистер Джегз? – черт, мы вернулись к «мистеру Джегзу»?

– Это не твое дело, – я использую ее собственные слова против нее. По правде говоря, я не могу вспомнить точное количество. Секс – как вода, он занимает семьдесят процентов моей жизни, и сейчас я очень обезвожен и ни на шаг не ближе к заветному прохладному бокалу, чем был шесть часов назад. Видит Бог, что я не мог иметь настоящую девушку, поэтому довольствовался тем, что есть. – Позволь мне сказать тебе кое-что, мисс Саша. Мужчина, у которого было много женщин, очевидно, тот, кого не хочет полюбить ни одна женщина. Подумай об этом, вместо того чтобы видеть во мне просто кобеля, – используя это в качестве стратегии ухода, поскольку теперь чувствую себя на миллион баксов, я хватаю оставшуюся часть виски у нее из рук и оставляю ее, чтобы найти простыни и прочее дерьмо, которое можно постелить на диван.

– Джегз, – кричит она мне вслед.

– Люди спят, – говорю я.

– Остановись, – кричит она снова.

Я не останавливаюсь. Она ничем не отличается от любой другой женщины, отвергшей меня. Она схватила меня за член, а потом оскорбила. Я не просил об этом.

Несмотря на то, что я игнорирую ее, она находит меня в гостиной и встает передо мной, снова направляя фонарик мне на грудь.

– Женщины не хотят быть с тобой, потому что ты говоришь о своей мужской части тела, словно это лучшее в мире после нарезанного хлеба. Женщины не хотят быть с тобой, потому что ты посылаешь несоответствующие фотографии их лучшей подруге. Женщины не хотят быть с тобой, потому что ты смотришь на них, словно хочешь... Хочешь... Засунуть свое достоинство в те места, где оно не имеет права находиться, – я пытаюсь не рассмеяться, что чертовски трудно. Мне нравится пьяная Саша, даже когда она ведет себя по-идиотски, как сейчас. – Но женщина наверняка захочет быть с тобой после того, как увидит тебя пьющим чай понарошку с пятилетней девочкой. Женщина наверняка захочет быть с тобой, увидев тебя ухаживающим за женой своего лучшего друга, когда та переживает трудные времена. И женщина захочет быть с тобой за то, что ты так лестно высказывался о ее кулинарных способностях. Просто прекрати хвастаться своим членом, Джегз. Ты не должен выставлять его напоказ.