Текст книги "Горький лимонад (ЛП)"
Автор книги: Дж.Райан Шэри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Черт, что за херня с тобой? Похоже, у тебя есть проблемы, которые необходимо решить, но ты не заберешь меня в это безумие с собой.
Ладно, может, я зашел слишком далеко, но, Господи, нам всем иногда нужно пережить это. Она вырывает руку из моей хватки и рефлекторно шлепает себя по бедру.
– Ты мудак. Найти себе кого-нибудь другого, чтобы потрепать нервы.
– Ты такой же мудак, как и я, – острю я.
– Да, ты прав. Потому что должна защитить себя от засранцев, вроде тебя.
– Постой-постой, – говорю я, прижимая руку к своей груди и изображая страдальческий взгляд на лице. Она останавливается в ответ на мой драматический жест и поворачивается ко мне лицом. Солнце обжигает ту сторону лица, которая получила наибольшее повреждение от взрыва. Она смотрит на меня так, будто я действительно обидел ее, но это произошло непреднамеренно. Я думал, что она играет в мою игру вместе со мной. Все знают... раз мудак, два мудак, ну и кто теперь мудак? Это закон... я придумал его однажды ночью, сидя посреди пустыни.
– Серьезно, ты как слон в посудной лавке. Просто остынь, – усмехается она и перекидывает свои волосы на левое плечо. – Иди к черту.
– Я сожалею, – эти слова обычно звучат довольно кисло, когда вырываются из моего рта. Я не люблю говорить этого. Они не исправят и не вернут все глупости, что я натворил, но хотя бы делают все немного лучше. Не то чтобы я знаю, что сделал неправильно, но я знаю женщин. Женщины всегда находят что-то неправильное в том, что я сделал.
– Знаешь, если бы ты просто сбавил обороты, мы могли бы быть настоящими друзьями.
Я резко вдыхаю через нос и гораздо медленнее выдыхаю, как будто сбавить обороты для меня будет полным провалом.
– Ладно. Я могу сделать это. Наверное. Я попытаюсь.
Бэмби закатывает глаза и достает сигарету из своего заднего кармана.
– Еще одной не найдется? – спрашиваю я. Она протягивает мне ту, что собиралась поместить между губами, и вытаскивает второю из пачки, которую теперь я вижу торчащей из ее кармана. – Я за год не выкурил ни одной сигареты.
– И ты выбрал этот момент, чтобы перестать быть слабаком? – спрашивает она сухо.
– Если мне придется сбавить обороты…
Она вырывает сигарету из моих губ и кладет ее обратно в пачку.
– Нет. Бросать трудно, и я не собираюсь быть причиной, по которой ты начнешь курить снова.
Я наклоняюсь к ней и выдергиваю сигарету из ее губ.
– Прекрасно, тогда ты становишься слабачкой вместе со мной.
Неожиданным и быстрым движением она толкает меня локтем в живот и забирает сигарету из моих рук.
– Друзья не мучают друг друга, – огрызается она. Крепко держа сигарету в руке, она продолжает идти, и я следую за ней туда, где рядом с мотелем, как теперь мне известно, находится небольшое кафе. Оно похоже на сарай, но мне все равно. Если у них есть кофе и пончики, я буду счастлив.
Мы стоим снаружи в тишине, пока Бэмби докуривает сигарету, о которой я сейчас мечтаю. Она делает это быстро, стараясь выпускать прекрасный аромат в противоположную сторону. Я ей признателен, но это не помогает. Как только причина моего трусливого желания исчезает, я открываю стеклянную дверь, и Бэмби оказывается внутри первой.
– Что заказать тебе? Кофе и маффин с какой начинкой?
– Ты что, на самом деле слушал меня? Впечатляет. С черникой, пожалуйста, – Бэмби ухмыляется; я не видел этого ни в одном из наших разговоров за истекшие двадцать четыре часа. Она скользит в одну из четырех кабинок и расслабляется в закрытом пространстве, поворачивая голову, чтобы посмотреть в окно. Я заметил, что она часто это делает – отводит взгляд от всего и всех. Я могу ее понять.
Я заказываю пару маффинов и кофе, затем сажусь на скамейку напротив.
– Так где ты работаешь? – спрашиваю я, вручая ей маффин.
Она с благодарностью в глазах смотрит на меня, а затем отвечает.
– А вон там, – она указывает за окно и вниз по улице. – «Кузовной сервис Джона».
Я смотрю на улицу и вижу автомобильную шину, вращающуюся над остальными невысокими зданиями. Мне так хочется спросить ее, не секретаршей ли по имени Бэмби она там работает? Но это может плохо кончиться. Видите, я уже учусь. Я умный парень.
– Чем ты там занимаешься?
– Ну, – говорит она тихим голосом. – Я… – взгляд Бэмби перемещается к ее ногтям, и угловатая улыбка появляется на губах. – Я главный механик, – ее голос ровный, когда она произносит последнее. Позабавила, девочка.
– Без шуток?
О, дерьмо. Я не должен был этого говорить. Это так же плохо, как вопрос о секретарше.
– Без шуток, – бормочет она.
– Нет, я просто имею в виду... ну, во-первых, твои ногти не похожи на ногти механиков. Во-вторых, мой старик – владелец автомастерской «Старые Кадиллаки Эла». Не знаю, слышала ли ты про этого парня, но я всегда представляю механика похожим на одного из тех парней, с которыми он работает, а не на кого-то столь привлекательного, как ты…
– Подожди минутку, – смеется она, отщипывая кусок маффина, который как раз собиралась съесть. – Твой отец – Эл? Тот парень на ТВ-шоу, король апгрейда старых авто? Ты, черт возьми, издеваешься. Этот человек – мой кумир.
– Да, он крутой засранец, – что еще можно сказать о мужчине, которого все свое детство я видел только под капотом автомобиля?
– Итак, чем ты зарабатываешь на жизнь? Я имею в виду, что знаю – ты был на флоте медиком и все такое, но это было давно. Почему ты вернулся сюда? – она пользуется возможностью, чтобы откусить небольшой кусочек маффина. Кусает она понемножку, как будто из-за расположения шрамов у нее нет возможности широко открыть рот. Для меня тяжело сознавать, что я не смог сделать для нее ничего больше в тот день при взрыве. Это причина, по которой я больше не военный медик. Слишком много «а что если» и «должен был».
– Ничего, – смеюсь я, запихивая половину маффина в рот. – Я приехал сюда, потому что мой приятель Танго нуждался в помощи, и просто не уехал.
– Твой отец, должно быть, миллионер, а ты живешь в мотеле? – спрашивает она, указывая на соседнее здание.
– Мне не нравиться тратить.
Его деньги. Деньги, которые для него важнее семьи.
Наш разговор затихает на несколько минут, пока она доедает свой маффин. Я вижу предположение в ее глазах и знаю, что она пытается больше узнать обо мне. Удачи ей с этим. Особо узнавать нечего, но, если она выяснит что-нибудь, я хотел бы услышать, что.
– Итак, – наконец, она нарушает молчание, – как долго ты здесь задержишься? Тебе нужна работа?
– Быстро действуешь, – смеюсь я. Но да, мне сейчас нужна работа.
– Понимаю, что спрашиваю у автомобильного принца, который сидит передо мной. Но может же девушка помечтать, верно?
Большинство девушек не мечтают о мужчине, зацикленном на автомобилях. Это мама ясно дала мне понять. Она была счастлива, когда я сказал ей, что иду в медицину. Но стала чуть менее счастливой, когда узнала, что это будет в ВМС. Я до смерти люблю ее, но, когда она услышала слово «ВМС», сразу же предположила, что я буду стрелять из пушки в пиратский корабль, и они будут стрелять в ответ. Это была только половина правды.
– Да, я ищу работу. Похоже, я все-таки принял решение где-то осесть.
Это не похоже на меня, но у нас с Бэмби много общего, и странно, но это ободряет. Женский вариант Джегза. Ха. Похоже, я останусь здесь на некоторое время.
– Я посмотрю, что смогу сделать, – говорит она, поднося чашку с кофе к неповрежденной стороне губ.
Я лезу в карман и вытаскиваю зарядное устройство, которое Саша одолжила или отдала мне – не уверен, что именно – и подключаю его в удобную розетку над столешницей. Подсоединив телефон, я кладу его на стол экраном вверх, и жду, когда загорится иконка зарядки. Не знаю, почему я так забочусь об этом. Может, потому, что мне никто никогда не звонит, но если это случится, то пусть он будет заряжен. В Бостоне все весь день сидят, уткнув носы в свои телефоны. Здесь, кажется, люди меньше увлечены этим. Это приятно.
– Ждешь звонка? – спрашивает Бэмби.
– Неее, просто не даю сдохнуть ему снова.
– Ясно.
– У тебя есть мужчина? – спрашиваю я ее. Интересно, что она делает в свободное время. Мне любопытна каждая деталь ее жизни, честно. Я проделал большую работу, избегая дружеских отношений по уважительной причине, но она другая. Я не сталкиваюсь с последствиями трагедий слишком часто, но, когда мне встречается подобное,– это всегда плохо. Тем не менее, я надеюсь, что однажды кто-то, обремененный тяжелым жизненным багажом, сможет выбраться из этого и получит шанс пережить страдания.
Бэмби смеется над моим вопросом и проводит пальцами по шрамам на лице.
– Да какой мужчина захочет это?
Мое лицо напрягается от ее замечания. Я не должен быть удивлен ее комментарием, но она относится к тому типу женщин, которые мягко стелют, да жестко спать. Не думаю, что ей не хватает уверенности. Такая женщина не захотела бы услышать от меня: «Нет, ты ошибаешься». Не знаю, как понял эту женщину так быстро за тот короткий промежуток времени, что мы знакомы, но ее восприятие мира и индивидуальность так хорошо мне знакомы, словно она свой парень или что-то в этом роде.
– Здесь очень много поверхностных мужчин. И я, наверное, большую часть времени один из них.
– А что насчет тебя? Предполагаю, что куча женщин ждет, когда ты вернешься в Бостон и, вероятно, парочка пристроились уже здесь, – ее ухмылка возвращается, пока она делает еще один глоток своего кофе.
– Думаешь, неплохо сострила, не так ли?
– Я знаю, что прикалываюсь, но, скорее всего, это правда.
– К твоему сведению, большинство женщин не находят привлекательным мужчину ростом метр девяносто и весом больше ста десяти килограммов, да еще если он весь в татуировках и с лохматой бородой.
– Верно, – она тихо вздыхает. – Ну, я думаю, мы две уродливые птицы, обреченные на одиночество.
Серьезно или нет, она издает короткий смешок. Страдать приятнее за компанию. Это уж точно. Плюс, я ценю, что она не сказала мне, что я неправ.
– Должна сказать, ты ужасно самоуверен, когда пытаешься подцепить женщину, учитывая твою позицию, что никто и никогда не будет заинтересован в тебе.
– Ты не можешь винить парня за попытку.
– Я дам тебе это, – Бэмби хлопает ладошками по столешнице и встает, чтобы швырнуть стаканчик из-под кофе в мусорную корзину позади нее. – Готов к собеседованию?
– К какому собеседованию? – спрашиваю я, чувствуя себя немного потерянным.
– Для твоей новой работы?
Подождите-ка, нееет. Эта цыпочка думает, что будет проводить со мной собеседование для работы в ее автомастерской. Мне хочется смеяться при мысли об этом, но... черт возьми, я подыграю.
– Конечно, Бэмби. Мы должны сделать это здесь, в моем номере или в твоей мастерской?
– Ничего себе, ты просто не можешь остановиться?
– Каков должен быть правильный ответ на этот вопрос: «да» или «нет», если я подамся в механики в твою автомастерскую? – я делаю паузу на минуту, делая вид, что тщательно обдумываю. – Ну, начнем с «нет»... нет, я не могу остановиться. Так что... да, ты должна уволить меня, если ничего не получится.
– О, это не будет проблемой, – говорит она сквозь надменный смех, проходя мимо меня к двери.
Пока я следую за ней, в моем кармане сильно вибрирует телефон. Последний звонок был от Танго пару недель назад, когда он просил меня вернуться сюда и помочь ему. Поразительно, но это снова Танго.
– Что случилось, мужик? – отвечаю я.
– Ты все еще ищешь работу? У нас сегодня открытие новой строительной площадки и требуются лишние руки, – объясняет он.
Я останавливаюсь и отворачиваюсь от дорожного шума, из-за которого сложно услышать, о чем он говорит. Прижав палец ко второму уху, я секунду раздумываю. Я бы лучше занялся автомобилями, но предполагаю, что Бэмби не наймет меня на это место сию минуту, и я не приступлю к работе немедленно. Поэтому сейчас я позволю ей почувствовать себя главной в этой игре с собеседованием, а потом, черт возьми, оправлюсь к Танго.
– Да, чувак, я смогу. Если это не испортит мой маникюр или что-нибудь в этом роде. Я имею в виду, что только что получил…
– Джегз, чувак, будь в 10:00. Каталина-стрит 4040.
– Так что, работа не испортит мои ногти?
Никакого ответа. Придурок. Мой друг раньше имел чувство юмора, но предполагаю, что его женушка совсем вытрахала это из него. Счастливчик. Я бросаю свой телефон обратно в карман и догоняю Бэмби, которая ни разу не остановилась.
– У меня только тридцать минут, я должен пойти помочь моему приятелю на стройке.
– Что, если бы я попросила тебя начать сегодня? – спрашивает Бэмби.
– Я бы отказался. Если бы ты сказала мне это десять минут назад, я бы отказал моему приятелю. Кто успел, тот и съел.
Мы снова пересекаем оживленную улицу и направляемся через парковку, примыкающую к автомастерской. Не останавливаясь, Бэмби входит через открытую стеклянную дверь и идет через гараж до задней стойки.
– Доброе утро, шеф, – кричит один из парней снизу. Вау, что за?..
– «Форд Мустанг Босс 429» 1969 года. Милааашка, – говорю я с сексуальным стоном, до которого меня доводят только красивые машины и женщины. Они в значительной степени оказывают одинаковое влияние на мои головы – на голову и головку.
После быстрого внешнего осмотра этой горячей цыпочки, я опираюсь локтями на стойку, в то время как Бэмби поворачивается спиной и снимает с себя рубашку, даря мне удовольствие лицезреть застежку ее кружевного бюстгальтера. Не доверяет, черт возьми. Она натягивает белую, запачканную машинным маслом рубашку и руками собирает свои длинные волосы в небрежный узел на макушке.
– Мне нравится твоя преданность, Джегз. И ты знаешь точную модель этого автомобиля. Она берет ключ в руку, поднимает ее в воздух и прищуривает свой здоровый глаз. – Что это?
Я смеюсь над простотой ее вопроса.
– Гаечный ключ, Бэмби.
– Ты нанят. А теперь убирайся отсюда. Встретимся завтра утром в восемь.
Я отталкиваюсь от прилавка и отдаю ей честь.
– Да, мэм.
Я не получаю от нее ни улыбки, ни слова «пока», но сейчас этого и следовало ожидать. Только мне хочется дружить с самым несчастным человеком в мире. Поэтому я ставлю себе задачу заставить эту женщину смеяться больше, чем она хмурится.
В ту секунду, когда я выхожу через не совсем звукоизолирующую входную дверь, слышу ее крик... звук, который, уверен, никогда бы не думал услышать.
– Ты знаешь, кто это был? Ты знаешь, кто его отец? Святое дерьмо, Хэл, это грандиозно!
Я вновь открываю дверь и просовываю голову в проем.
– Да, все верно, Бэмби, я – дерьмо, и ты это знаешь. Перестань притворяться, будто это не так.
Ее глаза округляются и со взглядом «вот дерьмо, ты все-таки услышал» она прислоняется к стене.
– Убирайся отсюда, увидимся завтра, – говорит она, прилагая все усилия, чтобы скрыть улыбку, которая так отчаянно хочет появиться на ее губах прямо сейчас. Видите, только я могу заставить улыбнуться самого несчастного человека в мире. Одно очко в пользу Джегза.
ГЛАВА 4
САША
Пытаться попасть в собственную машину без Кэли, забрасывающей меня вопросами – это как выиграть в лотерею. Я знаю, что ни она, ни Танго не хотят, чтобы я возвращалась домой прямо сейчас, но в моих планах не значится бродяжничество. Эти двое наслаждаются таким образом жизни, но не я. Я люблю стабильность, люблю знать, где сегодня проведу ночь. Сегодня-завтра я найду кого-нибудь, кто заменит мне замки. К тому же, с учетом того, как Танго и Джегз отделали Лэндона на прошлой неделе, не думаю, что он захочет продолжать общение со мной.
Я все еще не могу осознать, как могла доверять Лэндону все это время. Мне просто хотелось иметь дом, мужа и детей – идеальную жизнь. А сейчас мне двадцать семь, и я в заднице, ну, или вроде того. У меня все еще есть работа и дом, но я ненавижу гложущее меня чувство вины.
Не успеваю отъехать даже на пару улиц, как мой телефон устраивает вибрационный шторм в держателе для стаканов. Я решаю, что отвечать не буду – пусть сработает голосовая почта, но ведь за первым последует еще десяток звонков и гадких голосовых сообщений.
– Да, Кэли, – медленно отвечаю я.
– Куда ты делась? Я думала, мы пойдем искать квартиру. И работу… мы забыли добавить это в твой список, потому что в ресторан ты вернуться уже не можешь. Лэндон ведь работает там поваром, – она вздыхает. – Так что, где ты?
Точно. Лэндон. Мне нельзя появляться в ресторане. Именно поэтому я притворяюсь больной всю неделю – не хочется звонить на работу и говорить, что увольняюсь. Я так устала, что не очень хорошо соображаю. Мне нужно поспать. Хочу целую ночь спокойного сна. Я даже не знаю, куда именно сейчас направляюсь.
– О, просто не хотела вас будить. Вы так крепко спали, я прямо удивилась, что же такое вас так могло утомить, – говорю я, и мой голос дрожит от насмешки.
– О, ты о сексе?
– Кэли!
– Секс. Секс. Секс. Ну, что сказать? Я просто никак не могу насытиться жезлом любви моего Танго. Мы сегодня попробовали несколько интересных позиций и воспользовались новыми секс-игрушками. А, кстати, как-то раз он взял свою зубную щетку…
– Господи Боже мой, замолчи. Я больше этого не выдержу. Кто ты такая и когда моя лучшая подруга успела превратиться в порно-звезду?
– Я шучу, Саш. Знаешь, как смешно звучит твой голос, когда ты пытаешься заставить меня не говорить о сексе? А ведь я просто хочу, чтобы ты была более раскована в этом вопросе, правда. Просто я тебя люблю, помни об этом, – продолжает тараторить она. – Ну, так вот, мы не спали. Я отвозила Тайлер в школу, да и Танго надо было быть рано утром на работе. Мы ушли, когда ты была в душе, но я думала, что вернусь как раз к моменту, когда ты закончишь укладку своих волос. Ты укладываешь их целый час. Слушай, это ведь куча времени. Как насчет того, чтобы оставлять их au naturel? Намного проще, и ведь у тебя такие хорошие волосы. (Примеч. au naturel в переводе с фр. означает в натуральном виде, распущенными).
Откуда в ней уже с утра столько энергии? Или тут дело в том, сколько кофе она уже выпила?
Я смотрю в зеркало заднего вида на еще не высохший беспорядок на макушке. Никогда в жизни я не выйду из дома в образе промокшей крысы – как раз это Кэли и называет «au naturel», – но сегодня я просто не успела уложить волосы нормально.
– Я забыла, у меня сегодня назначен визит к врачу, – вру я.
Я никогда не вру своей лучшей подруге, но сейчас определенно не могу сказать ей правду.
– К какому врачу? – спрашивает она, чем-то громко хрустя мне прямо в ухо. – Джино? У тебя где-то чешется, и ты не можешь почесать сама?
Она смеется над своей собственной шуткой, и потом продолжает болтать:
– Шучу. С тобой все нормально?
– Ты знаешь, Кэли, я соврала тебе. Ты всегда была немножко грубоватой, и в этом что-то было… нет, и в этом есть что-то, за что я тебя обожаю, но с тех пор, как вы с Танго нашли друг друга, ты превратилась в его женскую версию. Теперь ты такая пошлая и несдержанная. Иногда даже не знаю, как себя с тобой вести. Мне просто неловко.
Кэли громко выдыхает, одновременно почти застонав.
– Ну, простиии, Саш. Понимаешь, Танго меня чем-то заразил… В смысле, сделал меня такой же, как он сам… Ха, ха. Мне кажется, он просто помог мне открыть глаза на то, кто я есть, – смеется она. – Может, и тебе стоило бы быть не такой зажатой в отношении себя?
Не могу поверить, она хочет, чтобы я почувствовала себя странной.
– О, извините меня, мисс «Я засовываю в вагину зубную щетку».
– Стоп, стоп, откуда ты это взяла?
– А куда еще можно засунуть зубную щетку? – спрашиваю я, не скрывая гнева в голосе.
– Ну, – изрекает она. – В рот?
– В рот? То есть, Танго засовывал зубную щетку тебе в рот? – осведомляюсь я.
– Да, а что еще он мог бы с ней делать? – спрашивает она таким голосом, как будто я псих. – Боже, Саша, перестань думать пошлости! Ты такая развратная!
Раздражаясь от ее веселья, я снова понимаю, что еду, куда глаза глядят, и сворачиваю на шоссе, что, в общем-то, ни к чему хорошему не приведет. А может, и наоборот. Может, мне стоит сбежать отсюда. Я уже давно хотела сбежать. У меня просто не хватает смелости, да, наверное, я ее уже и не наберусь. В ту самую секунду, когда надо принять решение, я сворачиваю с эстакады и продолжаю свой путь по тихой дороге, по бокам которой расположены ранчо и огромные тюки сена.
– Ты знаешь, что тебе нужно, – говорит Кэли, откусывая… она что, грызет чипсы на завтрак? Боже, это бесит.
– Может, перестанешь жевать мне прямо в ухо?
– О, – она проглатывает. – Прости.
Ее слова отдаются эхом, и теперь я слышу, как Кэли булькает каким-то напитком.
– Я всего лишь хотела сказать, что тебе пора замутить с Джегзом и перейти на темную сторону. Он может сделать тебя счастливой, а я хочу, чтобы ты была счастлива.
Я тихо смеюсь над ее предложением.
– Во-первых, Джегз просто раздавит меня, когда мы будем…
– Ну. Скажи же. Сделай это для меня! – умоляет Кэли.
– Когда мы будем заниматься делом, – продолжаю я, отказываясь называть вещи своими именами.
– О, он вроде как из тех нежных здоровяков. Я бы не переживала насчет этого, – добавляет она.
Почему, черт возьми, мы говорим об этом? Я не сплю с Джегзом. Боже мой. Он не мой тип, это я точно знаю, и почти наверняка я – не его тип. Моя девственно чистая кожа наверняка не сочетается с его татуировками.
– Кэли, мне пора. Мы поговорим об этом… нет, пожалуй, мы больше не будем об этом говорить.
– Ну, – она хрустит снова. Р-р. – Как насчет живительного шопинга?
– Живительного шопинга? – повторяю я.
– Ну, понимаешь... Ты вроде как должна начать новую жизнь, и я тебе с этим помогу.
– Пока, Кэли.
– Увидимся, мисс Пигги.
Я не должна чувствовать облегчение, повесив трубку после разговора со своей лучшей подругой, но она сегодня и в самом деле вывела меня из себя. Даже когда я встречалась с Лэндоном, она часто о таком говорила, и обычно все разговоры сводились к нашей постели. Хоть этой постели у нас и было «кот наплакал», но все-таки мне не хотелось бы рассказывать об этом всем и каждому. У Кэли нет тормозов. Я знаю это.
И я понимаю ее, а вот она не понимает, что у меня с тормозом как раз-таки все в порядке.
Бесцельно кружа по пустому городку, я абсолютно предсказуемо в конце концов оказываюсь у своего дома. Я скучаю по своему дому. Скучаю по свободе и своему пространству. Танго и Кэли очень четко дали мне понять, что возвращаться сюда мне не стоит, пока ситуация с Лэндоном не устаканится – а это несколько недель. Но я не слышала о Лэндоне с тех самых пор, как Джегз и Танго разобрались с «его делами», и, думаю, что если бы он хотел, то уже дал бы о себе знать.
Я паркую свой «Мини Купер», выбираюсь наружу и чуть быстрее, чем обычно, направляюсь к дому. Как только дверь закрывается за мной, воспоминания и реальность волной накатывают на меня. Телевизор включен уже несколько дней, а из кухни пахнет чем-то гнилым. Но хуже всего фотографии – мои и Лэндона, их много по всему дому. Я на самом деле думала, что все серьезно. Любил ли он меня? Или с самого начала это был расчет? Кажется, я никогда не узнаю.
Войдя в спальню, я срываю с кровати простыни и швыряю их на пол. На них его запах. Вся комната пахнет им – дорогим одеколоном, который я подарила Лэндону на день рождения.
Скинув все фото с бюро на пол, я иду на кухню. Шеф-повар, черт возьми. Наверняка он врал мне и насчет этого, даже несмотря на то, что умел готовить. Так что, скорее всего, это только совпадение – его умение готовить и связь с денежными аферами. Тупой козел.
В кухне, помимо запаха гниющего мусора, все еще можно почувствовать запах домашнего хлеба, который каждую неделю пек Лэндон. Как только запах окончательно пропадал, он пек новую буханку. Из этого хлеба он делал нам сэндвичи. Если честно, это было так мило. Каждый день я могла что-то взять с собой на работу. Как может человек, который заботится о ланче каждый день, вдруг превратиться в психа-преступника? Кажется, мне нужно спросить Кэли – она хорошо знает этот тип мужчин. Каждый из ее бывших заканчивал такими проблемами, что даже она не выдерживала. Уверена, они все сейчас или в тюрьме, или умерли. Да уж, везет Кэли, как утопленнице.
Телефон громко вибрирует на кофейном столике в гостиной, и это пугает меня до полусмерти. Прижав руку к груди, я беру трубку. Номер мне не знаком. Я колеблюсь, не зная, отвечать или нет, но чувствую, что должна ответить. Родители всегда говорили мне, что игнорировать телефонные звонки невежливо, и эту старую привычку очень тяжело искоренить.
– Алло? – говорю я, чувствуя, как дрожит голос.
– Алло и тебе, мисс Саша.
– Джегз? Откуда ты взял мой…
– Кэли и Танго знают все, – он смеется. – И это значит – все.
Его голос звучит хрипловато в конце фразы, пробуждая во мне кое-что, о чем я даже думать не хочу.
С чего бы Танго давать Джегзу мой номер? С чего бы Джегзу мне звонить?
– Ясно. Ну, чем могу тебе помочь? – спрашиваю я, плюхаясь на диван.
– Ну, э, дело в зарядке от телефона, – начинает он.
– Я же сказала тебе, глупый, можешь оставить его себе.
Он прочищает горло с очевидным намерением прервать меня.
– И я ценю это, но Танго сказал, что я должен его тебе вернуть.
Какого черта Танго вдруг озаботился зарядкой от моего телефона? Это просто кусок провода.
– О, он так сказал? И с чего это он так об этом переживает?
– Ну, э… – его слова тонут в звуках борьбы, которая разворачивается на том конце провода.
– Алло? – говорю я, не понимая, что происходит.
– Где ты, Саша? – требовательно спрашивает Танго.
– Да ну? Ты использовал Джегза, чтобы связаться со мной?
– Я знаю, что у тебя нет его номера, и мне очень хорошо известно, что хрена с два ты бы ответила на мой звонок. Где ты, черт тебя подери?
– Я…
Гад. Он сразу поймет, что я вру просто потому, что не ответила сразу. Танго – тот старший брат, о котором в жизни особенно и не мечтаешь. Он ведет себя со мной, как с Тайлер, своей собственной дочерью, хотя мы с Танго ровесники. Но таков уж Танго – защищает всех, о ком заботится, и, полагаю, с тех пор, как они с Кэли вместе, я тоже попадаю в эту категорию.
– Проклятье, Саша. Ты в этом доме, да? – шипит он.
Танго меня немного пугает. Не то чтобы я боялась, что он причинит мне вред – нет, но это тот страх, который бывает у тебя перед гиперопекающей мамочкой-медведицей. Думаю, ему бы понравилось, если бы он узнал, что я сравниваю его с медведицей. Мне хочется хихикнуть над своими собственными мыслями, но это только все усугубит.
– Мне нужно было взять одежду, Танго. Я в порядке. Правда.
– Охренеть, ты в порядке. Лэндон, если что, не сидит в тюрьме, Саша. Он ошивается где-то тут. Ты знаешь, что он сделает с тобой, если ты прямо сейчас попадешься к нему в руки? – я не думаю об этом. По крайней мере, стараюсь. – Ты должна знать, что с этим пока не покончено, и до тех пор ты не в безопасности.
Я думала, с этим покончено. Я думала, что с тех пор, как Танго и Джегз немножко «поговорили» с Лэндоном, все встало на свои места. Все, за исключением истинной природы наших шестилетних отношений.
– Ладно, я уже ухожу, – говорю я ему.
Мне хотелось бы немного передохнуть в собственной кровати, ведь по-настоящему я не спала уже несколько дней. Нет возможности пойти на работу, и, к слову, работы у меня теперь нет, так что мне теперь делать?
– Нет, оставайся там. Мы приедем. Я хочу проверить все, чтобы удостовериться, что этот мудак не оставил что-нибудь важное о себе на память, – важное? И кто «мы»? О, Боже. Мне надо прибраться здесь. Как не вовремя! – Мы будем у тебя к десяти. Просто будь на месте, ладно?
Мне это не нравится. Мне не нравится, когда кто-то говорит мне, что делать или от кого держаться подальше. Я просто хочу жить нормальной жизнью, вроде той, что у меня была раньше, когда Кэли путешествовала по миру, скрываясь от неприятностей, которые, кажется, следовали за ней по пятам.
Но прежде чем я успеваю возразить или согласиться, звонок прерывается. Я кладу телефон обратно на кофейный столик и снова сажусь на диван. Глядя на медленно плывущие за окном облака, я представляю себе, как возвращаюсь в родительский дом. Они обрадуются, это точно. Но возвращение к ним – это как шаг в прошлое. К тому же я, наверное, уже слишком взрослая для того, чтобы жить с родителями. Но с другой стороны, мне не хочется, чтобы Кэли или Танго меня нянчили. Но может появиться третий вариант – оставить Кэли и просто уехать из Техаса. Забавно, эта идея посещает меня второй раз за день. Может, настает то самое время, и мне просто нужно это сделать. Я могу сменить имя и начать все с нуля. Но я бы скучала по Кэли. Ну, по нормальной, не извращенной и не взбалмошной ее части. Я немного скучаю по той Кэли, которая так похожа на меня – нормальная и воспитанная, но с тех пор прошло так много времени. Это было еще до того, как ее сестру, Кристи, убил мужчина, который преследовал их отца. Тогда все стало хуже, именно тогда она и начала свое бегство в никуда, и продолжалось оно ровно до тех пор, пока мы не осели здесь, в южном Техасе. Мои родители и я пересекли почти половину страны в поисках маленького городка, но время идет, городок растет и становится все более населенным. Но здесь пока еще безопасно в сравнении с теми местами, где мы с Кэли выросли.
К тому времени, как два одиноких облака пересекают эркер (прим. выступающая за плоскость фасада часть помещения, обычно остеклён по всему периметру), Танго и Джегз въезжают на подъездную дорожку. Дерьмо, я даже не сдвинулась с места, и этот мерзкий запах все еще здесь! Я думала, Танго сегодня занят на стройке. Но это неважно. Проходит всего пара секунд, и вот он уже решительно стучит в дверь – и открывает ее, прежде чем я успеваю пригласить его войти.
– Ты даже не заперлась? – нападает он. Клянусь, я запирала.
– Я запирала замок! – шиплю я уже на пути к выходу.
Танго притворяет дверь, когда Джегз оказывается внутри, и рассматривает ее наружную сторону, поворачивая ручку туда-сюда.
– Замок взломан.
– Это невозможно, – возражаю я. – На прошлой неделе все было в порядке.
– А как ты думаешь, почему я не хотел, чтобы ты приезжала сюда на этой неделе? – снисходительно спрашивает Танго.
– Это мой дом, Танго, ты не понимаешь? Мне нужно место, которое я могла бы назвать домом. Я потратила на него все свои сбережения, и ты не можешь ждать, что я просто брошу его.
– Я и не жду, – возражает он. – Мы выставим его на продажу, и ты получишь обратно свои деньги. Проблема решена.
– Приятель, – Джегз выступает вперед. – Дай леди передышку. Не все такие бродяги, как мы. Я с уважением отношусь к тому, что это ее место, и она не хочет быть выселенной отсюда.
– Ну, спасибо, мистер Джегз, – говорю я.
– Мистер Джегз? – фыркает Танго. – О дерьмо, это весело.
Из-за всей этой перебранки у меня начинают пылать щеки.
