Текст книги "Убийственная тень"
Автор книги: Джорджо Фалетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Глава 34
Эйприл первым делом подумала о Сеймуре.
Она всегда первым делом думала о сыне, когда приходилось сталкиваться с человеческой жестокостью. Думала, что он сейчас делает, не грозит ли ему что-нибудь и как оградить его от мира, в котором могут происходить такие вещи. Тот, кто сидит перед телевизором, смотря новости, или открывает ежедневную газету, подсознательно утешается надеждой, что все это неправда, а если и правда, то здесь и с ним уж точно ничего подобного случиться не может.
А Эйприл слишком хорошо знала, что здесь и с тобой может случиться все.
Они тронулись в обратный путь, и, окидывая взглядом их маленькую группу, она дивилась ее сплоченности. На лицах читалось, что все думают об одном и том же, хотя иное происшествие криминального толка наверняка поставило бы между ними преграды. Роберт – полицейский, она – журналистка. Две категории, на свой лад играющие в сыщиков и воров. Джим и Чарли – неофициальные лица, их присутствие на месте преступления и вовсе не обязательно.
Но это в обычных обстоятельствах, а сейчас все иначе.
Привычные связи распались, привычный порядок вещей нарушился, хотя они уже вышли из пещеры с ее жутковатым содержимым и могли бы вздохнуть с облегчением. Но впереди их ожидало то, с чем ум не только отказывается мириться, но и что не способен даже охватить полностью.
Он убьет всех, у кого в жилах течет их кровь…
Слова, произнесенные Чарли в пещере, дали им почувствовать собственную уязвимость перед лицом неведомого. В начале третьего тысячелетия они точно так же напуганы, как первобытный человек, с ужасом взирающий из пещеры на гнев небесный в виде молний и с замиранием сердца вслушивающийся в раскаты грома. У них есть мобильные телефоны, пистолеты, компасы, одежда, при виде которой люди былых времен стали бы плакать от счастья, и тем не менее…
Они всеми силами отказывались верить, не желая расписываться в своей беспомощности, но теперь Эйприл, как и остальные, выверяет каждый свой шаг и поминутно косится на Немого Джо.
Какой там компас! Вот их единственный ориентир – этот странный пес, который обретает голос только при виде ужаса в чистом виде. Все это кажется ей абсурдным и в то же время чересчур значительным теперь, когда столетия цивилизации вынуждают их вновь положиться на таинственное чутье животных.
После звонка Роберту все единогласно решили, что удобнее будет спуститься на ранчо «Высокое небо», чем к дому Калеба, и там нанять какой-нибудь транспорт, который доставит их в город.
Джим на сей раз предоставил Чарли возглавлять шествие, а сам присоединился к Роберту в хвосте. Эйприл напряженно прислушивалась к их разговору, стараясь не упустить ни слова. Ей теперь важно не столько понимать, сколько знать – и не из журналистского любопытства, а из исконно женской тревоги. Ей ни к чему оглядываться на них; что написано на лицах, она и так себе представляет; вероятно, такое же осунувшееся, напряженное лицо сейчас и у нее.
Джим. Кого убили?
Роберт. Кертиса Ли.
Джим. Архитектора?
Роберт (сухо, четко, неумолимо). Да.
Эйприл знала Кертиса Ли, брала у него интервью для «Крониклс» года два назад. Он жил за городом в долине, тянущейся параллельно шоссе на Седону. Несмотря на молодость, архитектор был весьма востребован, даже на международном уровне. Персонаж довольно странный, но обаяния и таланта у него не отнять. А его революционный дизайн сравнивают с великими новациями прошлого; строгий стиль и полет фантазии без единой уступки обществу потребления искусствоведы не раз уподобляли таким творениям Фрэнка Ллойда Райта, как «Тейлизин-Уэст».[19]19
Дом и студия знаменитого американского архитектора (1867–1959), нередко называемые «архитектурной Меккой Америки».
[Закрыть]
Приехав к нему домой, Эйприл увидела чудо человеческой изобретательности. Практически никаких стен, кроме несущих. Все перегородки представляют собой причудливое переплетение самых разнообразных растений.
Эйприл не слишком разбиралась в растениях, и для нее в этом стиле было нечто мистическое. Она поняла, что растения выбраны не случайно, что автор глубоко познал душу каждого дерева и куста.
Дом произвел на нее такое впечатление, что она сразу отмела почти все заготовленные вопросы. Она ходила по комнатам как по оранжерее, а Кертис Ли показывал ей все и давал пояснения небрежным тоном, но с такой точностью, что не возникало никаких дополнительных вопросов. Он заявил, что его целью было создать нечто живое не только по форме, но и по сути. Что помимо трех известных измерений в доме есть еще и четвертое – время. Здесь взаимосвязь между контейнером и содержимым доведена до наивысшего благоприятствования друг другу. Каждая функциональная деталь имеет и декоративный смысл. Так, сложная система обводнения из близлежащего источника превращена в подлинное произведение искусства, а ночная подсветка растений настолько продумана, что еще больше подчеркивает совершенство этой биологической архитектуры.
Эйприл вспоминала, как потом, вернувшись к себе домой, еще долго не могла избавиться от ощущения, что живет в каких-то неестественных условиях.
А теперь этот гениальный художник убит непонятным существом, черпающим силы из той же земли, что и растения Кертиса. При этом его гениальность в расчет не принималась, поскольку приговор поступил из далекого прошлого, явился результатом магического обряда, быть может даже непонятного исполнителю, но не подлежащего обжалованию.
Роберт у нее за спиной чуть понизил голос, и Эйприл сразу поняла почему. Он не хотел, чтобы его слова услышал Чарли.
– В этом убийстве есть новый элемент. Тело в таком же состоянии, как и предыдущие, было найдено не на земле, а на полу в доме.
Больше Роберт ничего не добавил, Джим не спросил, а она встревать в их разговор не стала. Не потому, что ей не нужны были объяснения, но она понимала, что никто при всем желании не может их дать.
Они шли, все время ускоряя шаг, и наконец вдали показалась площадка с синим вертолетом, принадлежащим ранчо «Высокое небо».
Немой Джо всю дорогу шел впереди, как будто указывая путь всей группе, а тут вдруг остановился и оглянулся на них. Словно подводил итог их путешествию, понимал свою новую роль хранителя информации в момент, когда его чутье оказалось гораздо полезнее их разума.
Джим ласково потрепал пса, признавая все его достоинства, и Немой Джо, по обыкновению, принял этот жест как должное. Но Эйприл, искоса глядевшая на них, готова была поклясться, что пес усмехнулся.
Они спустились к деревне как к земле обетованной, настолько все устали, скорее морально, чем физически.
Перед автостоянкой на стволе тополя чьей-то рукой было вырезано сердце и слова «Клифф любит Джейн». Эйприл, проходя мимо, с горечью подумала, что эта надпись переживет того, кто ее сделал.
И его любовь.
Они миновали стоянку, вышли на широкий двор и направились к клубу искать Билла Фрайхарта. Тем временем Эйприл смотрела на все вокруг новыми глазами.
Машины, дома, музыка, смех, надежды, мужчины, женщины, любовь…
Все казалось теперь таким банальным, таким ненужным и преходящим, коль скоро ненависть и месть стали единственной движущей силой, а смерть – единственной перспективой. Билл вышел на веранду в своей неизменной униформе – пончо и стетсоне – и смотрел на приближение этой странной группы.
Джим заговорил с ним, подойдя на расстояние, на котором его можно было услышать без крика:
– Билл, нам срочно нужен вертолет. Перед Коэном я сам отчитаюсь.
В подкрепление его слов Роберт показал свой жетон.
Билл покорно развел руками.
– Вертолетом теперь ты командуешь и мне докладываться не обязан.
Джим повернулся к Эйприл и сказал тоном, отныне предназначенным только для них двоих:
– Я поеду с Робертом. А ты возвращайся к Сеймуру.
Тон не приказной, а встревоженный. Она чуть не прослезилась. Значит, все это время они думали об одном и том же. Эйприл не смогла выдавить ни слова, только кивнула, и в душе поселилось блаженное чувство, что теперь она не одна.
Потом Джим подошел к Чарли. Эйприл показалось, что в отношениях мужчин, связанных древней кровью и общей культурой, возникло что-то новое.
– А ты побудь с ними, пожалуйста. И возьмите с собой собаку.
– Хорошо, – отозвался Чарли, как будто это само собой разумелось.
В последнюю очередь Джим наклонился к самому уху Немого Джо.
– Слушай, парень, ты поезжай пока с ней и веди себя как следует. Для меня это важно. Ты понял? Побудешь с ней и с мальчуганом.
Пес попятился и чихнул – такой у него был странный знак согласия.
Джим выпрямился, и перед Эйприл вдруг очутился совсем не тот человек, какого она знала. Того она любила и в свое время отказала ему в уважении, одновременно облив презрением и себя за то, что так и не смогла отказать ему в любви.
А этот – она не могла не видеть – делает все, чтобы оправдаться. Она еще опасается его, но если все, что он говорит, правда, быть может, со временем они и научатся доверять друг другу.
Она привстала и поцеловала его в губы.
– Будь осторожен.
Мимолетная улыбка – и вот он и Роберт уже скрылись за деревьями. Вскоре послышались гул двигателя и ленивое хлопанье лопастей.
Они с Чарли не двинулись с места, пока вертолет не взлетел над кронами. Джим на миг завис в воздухе, чтобы бросить вниз последний взгляд, потом сделал плавный вираж и синей ракетой умчался в небо.
Эйприл еще какое-то время прислушивалась к шуму винта, потом повернулась, думая, что к Чарли. Но вместо Чарли ей предстала неземная красота Суон Гиллеспи.
Глава 35
Над целью они были уже через двадцать минут.
Прежде чем начать снижение, Джим внимательно осмотрел местность. С первого взгляда на эту природную чашу становилось ясно, что она вполне подходит для обустройства рая земного. Обитель Кертиса Ли была воистину чудом ландшафтного дизайна. Почти осязаемая живость красок создавала ощущение, что сооружение, накрытое сейчас тенью вертолета, не настоящий дом, а пластмассовый макет, в котором детали можно переставлять как угодно.
Интересно, сколько народу поддерживает этот рай на должном эстетическом уровне, сколько труда нужно вложить, чтобы эти газоны и эти растения выглядели не как объект садоводства, а как художественное полотно?
Каким бы искусным ни был садовник, он все равно не нарушит привычной техники, а тут во всем чувствуется рука гения.
Прямоугольная крыша являет собой гармоничное сочетание черепичных участков и зеленых террас – не иначе творец учитывал, что на дом будут смотреть не только снизу, но и сверху. Канадская черепица, зелень и дерево перемежались в такой естественной и ненавязчивой симметрии, что дом, несмотря на внушительные размеры, казался творением самой природы.
Джим знал, что в начале своей карьеры Кертис Ли спроектировал несколько домов в Седоне, а затем целый жилой комплекс для богатых и тщеславных. Эти дома и поныне выделяются неповторимой оригинальностью и при всем своеобразии стиля чрезвычайно удобны для жилья.
Джим мягко посадил машину на лужайке, обсаженной японскими кленами. Не успел он коснуться земли, как его пассажир отстегнул ремень, снял наушники и открыл дверцу. Джим заглушил двигатель и последовал его примеру. Они выпрыгнули из кабины, инстинктивно пригнувшись, чтобы не попасть под замедляющие вращение лопасти винта.
Во время полета они почти не разговаривали, как бы пытаясь отодвинуть подальше то, что их ждет. Роберт настроился на полицейскую волну и предупредил по рации агента Коула, что прилетит на вертолете. И уже сверху у входа они увидели полицейского в темно-синей форме; задрав голову, он наблюдал за посадкой.
Оглядевшись, Джим вновь подивился гармонии проекта, который скорее следует назвать экспериментом. На службе у Линкольна Раундтри он повидал немало богатых домов, выстроенных по проектам известных всему миру архитекторов, но все они рядом не стояли с этим невероятным жилищным строительством.
Единственным диссонансом в этой гармонии были полицейские фургоны и «скорая», вторгшиеся своими шинами туда, где передвигаться иначе как пешком – святотатство.
На лице агента Коула Джим не заметил никакого восторга. Если он и был, то наверняка уже рассеялся при виде того, что предстало ему внутри.
Роберт, не теряя времени, спросил:
– Какой?
– Такой же, как те.
В душе сыщика до сих пор теплилась слабая надежда.
– Черт! Пошли посмотрим.
Коул бросил быстрый взгляд на Джима, потом вопросительный – на своего шефа, но тот сразу снял с него ответственность за присутствие постороннего на месте преступления:
– Все в порядке, Коул, не волнуйся.
Парень кивнул, повернулся и повел их в дом, отчитываясь на ходу:
– Доктор Ломбарди уехал часа два назад. Провел предварительный осмотр, сказал, что для выявления отличий от предыдущих убийств нужен рентген и что тело можно увозить, как только вы посмотрите.
Детектив качнул головой, явно не ожидая никаких отличий даже после того, как он увидит тело.
Все уже вполне ясно и лаконично выразил Чарли.
Круг замкнулся. Тень ожила…
Едва переступив порог, они поняли, что интерьер дома служит естественным продолжением экстерьера. Пол был покрыт белым пластиком особой обработки, что придавало ему вид мокрого. Из холла глазам открывалась система лестниц и комнат, разделенных не стенами, а деревьями и кустами, поэтому некоторые комнаты казались подвешенными в воздухе. В интерьер были красиво вписаны желобки для полива из какого-то неизвестного Джиму материала. В данном случае автора, несомненно, вдохновил римский акведук, но выполнен он был по последнему слову техники и проведен с таким искусством, что придавал архитектуре дополнительную стройность и воздушность.
Джим видел в каком-то журнале репортаж, посвященный дому на вершине большого дерева в африканском заповеднике Масай-Мара, и тогда еще подумал: вот где можно в полной мере слиться с природой и забыть об убожестве привычных городских жилищ.
Но дом Кертиса Ли намного превосходил то ощущение. Какие же надо иметь мозги, чтобы задумать, спроектировать и выполнить это чудо?!
Они прошли через холл с подвижными стенами из бамбука и листьев папируса, создающими постоянную иллюзию легкого ветерка.
– Сюда.
Коул подвел их к лестнице из десяти ступенек, поднимающейся на квадратную платформу на высоте примерно пяти футов от пола. От платформы начинался новый лестничный марш. Конструкция была установлена так, будто второй этаж никак не связан со стенами, а сам по себе висит в воздухе.
Вслед за Коулом они по лестнице поднялись на платформу.
И увидели его.
Растерзанное тело на квадрате белого пластика. Кертиса Ли отличали от Джеда Кросса и Калеба Келзо только телосложение и черты лица. Все остальное: деформированный череп под шапкой каштановых волос, приближенные друг к другу глаза, искривленный в последнем, диком крике рот – было свидетельством все той же мстительной ярости и неумолимой силы.
По предыдущему опыту они уже знали, что, если приподнять мертвецу руку или ногу, станет видно, что под оболочкой кожи все кости превращены в мелкую пыль.
При виде первых жертв их ужаснула дикость извращенного человеческого ума. Но теперь они знали правду; старый индеец нарисовал им перспективу, и против нее у них уже не было такого оружия, как логика. Тут надо ориентироваться не на логику, а на первобытный инстинкт, которого у них, скорее всего, и не осталось.
По четырем сторонам платформы, на которой лежал труп Кертиса Ли, выстроились ящики из такого же белого, как пол, пластика, с изящными низкоствольными растениями. Деревца были аккуратно подстрижены и создавали живой парапет. К каждому деревцу с потолка спускался поливальный каналец.
Роберт внимательно осмотрел труп. Он был весь в земле с примесью удобрений, которую Кертис Ли, видимо в предсмертных конвульсиях, высыпал из ящиков.
Джим заметил, что Коул смотрит в другую сторону. Должно быть, окончил Полицейскую академию и там его подготовили ко многому, а он думал, что ко всему, но это зрелище превосходило и «многое», и «все», что в состоянии вообразить человек.
– Кто его обнаружил?
Агент с явным облегчением вернулся в нормальное русло полицейского расследования:
– Теодор Фельдер, его адвокат. Он и позвонил нам. Кертис только что прилетел из Европы и вызвал адвоката к себе домой. Тот приехал и уже шел по аллее к дому, как вдруг услышал дикие вопли. Фельдер вбежал, поднялся сюда и нашел его в таком виде.
– Где он сейчас?
– Я записал показания и отпустил его домой. Он человек пожилой и до сих пор в легком шоке. Ребятам пришлось дать ему успокоительное.
Не услышав возражений, Коул решил, что все сделал как положено, и облегченно вздохнул. Но по-прежнему старательно отводил глаза от пола.
– Он сказал, что завтра приедет в управление поговорить с вами.
Детектив понурился. Фельдер – юрист опытный, знает, как подойти к любому делу, и умеет задавать нужные вопросы. Если б он еще умел на них отвечать!
– Хорошо, Коул.
– А с телом что делать?
– Говоришь, эксперты свою работу закончили?
– Да.
Роберт еще какое-то время молча смотрел на мертвого. Джим читал его мысли. Эксперты работу закончили и у себя в лаборатории все сделают по науке. Вот только наука-то как раз тут и не применима.
– Что ж, пусть увозят. А я тут поброжу еще немного, и будем опечатывать дом.
Агент вытащил из-за пояса портативную рацию и связался с нижними чинами, ожидавшими указаний. В доме Джим никого не заметил, так что, видимо, они ждут в машинах.
Ждут и спрашивают себя, что за чертовщина творится в городе.
– Давай, ребята, увозим.
Вошли двое санитаров с носилками, запихнули тело в мешок из толстой зеленой клеенки. Джим подумал, что этой зелени архитектор в своем доме как раз и не предусмотрел. А вот теперь славу его технологическому гению поет треск пластиковой молнии на мешке.
Когда труп унесли, детектив заметил, что пол слегка наклонный и в нем имеется отверстие для слива воды. Поскольку под платформой никакого желоба не было, они с Джимом решили, что он внутри платформы и выведен в перила лестницы. Это было еще одно доказательство изобретательности творца, если в нем есть нужда.
Джим до сих пор не подавал реплик. Едва их оставили вдвоем, Роберт решился спросить:
– Ну? И что ты думаешь?
– Есть одно соображение. Вернее, даже два.
– Поглядим, совпадут ли они с моими.
– Во-первых, каким боком архитектор связан с Калебом Келзо и Джедом Кроссом? Насколько мне известно, они не кровные родственники.
– И что?
– А то, что он, скорее всего, потомок другого убийцы. Скажем, того, кто носил шляпу с серебряным позументом или красный платок, что мы видели в пещере.
– И что?
– Надо покопаться в его прошлом, быть может, проклюнется какой-нибудь след, ведущий к Флэт-Филдс. А может, даже имя.
Роберт начал спускаться по лестнице. Ходьба всегда помогала ему думать. Джим это заметил еще во время военного совета в своей гостиной.
– Ладно, примем к сведению. А второе соображение?
– Если верить Чарли, Chaha'oh может появиться только из земли и ходит только по земле. Как же он тогда поднялся по лестнице на платформу?
– Если ответишь, отдам тебе свое годовое жалованье.
Но ответ им дал Кертис Ли, не попросив ни доллара в награду. Только они вышли из дома, как изнутри послышался шум воды, стекающей по желобам. Видимо, где-то было установлено автоматическое устройство для регулярного полива.
Роберт и Джим переглянулись и прочли на лице друг у друга одну и ту же догадку. При мысли, что она может подтвердиться, Джима пробрала дрожь.
– Коул!
Агент мгновенно выскочил справа, из-за угла дома. Он увидел их возбуждение, и глаза у него тоже загорелись.
– Откуда в дом поступает вода?
Коул на миг растерялся, потом пожал плечами.
– По-моему, за домом есть источник.
– По-твоему или точно?
Парень был смышленый и исполнительный. Хоть он и не понял смысла вопросов, но ответил без промедления:
– Я сбегаю проверю.
И умчался. А детектив Роберт Бодизен и его пилот на час остались наедине со своей версией.
– Скорее всего, так, Роберт. Источник уходит под землю. Chaha'oh забрался по желобам и спрятался в ящике с растениями. А когда Кертис Ли поднялся на второй этаж, он напал на него и убил.
– Во всяком случае другого объяснения у нас нет. Но тогда как же он ушел?
Джим вдруг подумал, что истина всегда проще хитроумных измышлений, и ответ поразил его как молния. Детектив даже встревожился, увидев, как побледнело его смуглое лицо.
– На платформе полно земли. Он не ушел, Роберт. Он еще здесь!
В полной синхронности они повернулись и вбежали в дом. Задыхаясь, взлетели по лестнице, как будто она вела в рай. Но, очутившись на платформе, поняли, что попали в свой персональный земной ад.
Гениальный архитектор предусмотрел все. Таймер полива растений был настроен и на мытье полов.
Перед их изумленными глазами последняя чистейшая струя сорвалась с потолка и ушла в земные недра через отверстие в центре платформы, оставив перед ними безукоризненно чистый пол.
