Текст книги "Неоконченное расследование"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Перед тем как отправиться спать, инспектор Харботл внимательно изучил список лиц в районе, имеющих официально зарегистрированные ружья двадцать второю калибра. Насчитав тридцать семь человек, он с чувством гордости доложил об этом шефу.

– И это только в радиусе двадцати миль от Торндена, – уточнил он.

Старший инспектор, занятый изучением бумаг, извлеченных из стола Уоренби, огорчил Харботла, сказав, что вовсе не собирается выслушивать все фамилии из этого списка.

– Хорэйс, зачем мне знать имена людей, которых я никогда в жизни не видел и ничего о них не слышал. Пусть ими займется местная полиция. Уверен, что они прекрасно справятся, а мне будет достаточно лишь списка владельцев ружей двадцать второго калибра в самом Торндене.

– Мне кажется, сэр, было бы лучше забросить сеть пошире, – заметил Харботл. – Вы, конечно, очень оптимистичны, но…

– Я вам все сказал, Хорэйс, – резко бросил Хемингуэй.

Харботл искоса глянул на шефа и с деланной вежливостью произнес:

– Очень хорошо, сэр. Согласно регистру, в Торндене имеется в наличии одиннадцать ружей двадцать второго калибра. Эта цифра включает также три ствола, принадлежащие фермерам вне пределов Торндена. То есть, осмелюсь заметить, не попадающие в сферу нашего интереса.

– Вот и прекрасно, – отреагировал Хемингуэй. – А будете мне перечить, то вам придется лично проверить владельцев всех тридцати семи ружей.

Харботл кисло улыбнулся.

– Кстати, одно такое имеется у мистера Айнстейбла. И еще два – у его арендатора Экфорда и лесничего Джона Хеншо. По словам Карсфорна, вряд ли кто-либо из них может иметь хоть малейшее отношение к делу. И еще одно ружье у Линдейла, – добавил Харботл.

– Которое он одалживал Ладисласу. – заметил Хемингуэй.

– У вас отменная память! – сделал инспектор комплимент шефу. – Дальше идет Молодой мистер. Хасвел, о чем вы уже от него самого и слышали; мистер Пленмеллер, ружье которого уже у нас. Также ружье имеется у Джосиага Крелинга – владельца «Красного льва», и последнее – у мистера Клайборна. У мистера Драйбека лишь старый дробовик, а у майора Мидхолма – оставшийся со времен службы револьвер с шестью обоймами, из-за чего он вечно ссорится с властями всякий раз, когда приходит время продлить лицензию, – закончил Харботл. Он сложил листок и положил его обратно в карман. – Не так уж мало, шеф, – заметил Харботл. – Сказать Карсфорну, чтобы он изъял их?

– Что, все тридцать семь? – с иронией спросил Хемингуэй.

– Одиннадцать, – хмуро поправил Харботл.

– Думаю, пока будет достаточно восьми, Хорэйс. Если окажется все впустую, тогда посмотрим те три, принадлежащие фермерам. А пока у меня вполне хватает проблем с теми, кто враждовал с Уоренби. Так что ружьями пусть займется Карсфорн, по возможности избегая лишних разговоров. Завтра я сам поеду в Торнден и нанесу визит пастору. Скажите Карсфорну, что ружье викария я при необходимости заберу лично, а он лучше пусть займется Линдейлами, сквайром и молодым Хасвелом. Сержант кажется толковым парнем, но на всякий случай скажите ему, чтобы был поделикатней, особенно когда дело дойдет до мистера Айнстейбла. Хотя, уверен, он и сам все прекрасно понимает.

Кивнув в знак согласия, Харботл несколько удивленно спросил:

– Вы собираетесь навестить пастора?

– Да. И его ружье будет очень удобным для этого случая поводом.

– Но Карсфорн проверил его алиби. У него, насколько я понял, все в порядке.

– Вот именно поэтому мне и нужен достойный повод. По мнению полковника, к мистеру Энтони Клайборну есть смысл присмотреться. Хотя никогда раньше за столь короткое время я не имел такого количества версий. Я имею в виду миссис Мидхолм, подозревающую в убийстве миссис Линдейл за то, что та дала ей от ворот поворот; мистера Драйбека, пребывающего в полной панике, и Пленмеллера, которому очень хочется от души повеселиться. Не знаю, что меня еще ждет впереди. Вы можете проверить чью-нибудь версию. Хотя в этом нет смысла, Хорэйс. Вы не умеете заставить человека довериться вам. Вот до чего доводит употребление прокисшего лимонада вместо доброго свежего пива, – философски закончил главный инспектор.

– Есть что-нибудь интересное в бумагах Уоренби, сэр? – спросил Харботл, оставив без комментариев последнюю реплику.

– Ничего, что могло бы натолкнуть нас на интересные мысли. Может, найдем завтра что-нибудь в его офисе. Хотя, если это случится, я буду удивлен.

Инспектор хмуро улыбнулся и сел на стул, наблюдая, как Хемингуэй собирает бумаги в стопку.

– Кое-что настораживает меня в связи с этими ружьями, сэр, – проговорил Харботл.

– Это уже второй раз за сегодняшний день, – вздохнул Хемингуэй. – Выкладывайте, Хорэйс! Не томите.

– С того самого момента, когда мне сказали, что выстрел был произведен из ружья двадцать второго калибра, меня не покидали сомнения по поводу того, как убийца нес ружье, – начал Харботл. – Трудно спрятать ружье под одеждой, неся через плечо или держа под мышкой. Но когда я смотрел, как вы, шеф, шли вниз по улице с Пленмеллером, мне пришло в голову, что если бы он, с его хромотой, шел бы с ружьем, спрятанным в штанине, то никто бы ничего не заметил!

– Неплохо, совсем неплохо, – согласился Хемингуэй. – Но тогда скажите мне, Хорэйс, почему он после убийства несет ружье домой и прячет его в оружейный ящик, вместо того чтобы избавиться от него. Скажем, бросить в реку или кому-нибудь в огород, что было бы неплохой шуткой в его стиле. Оружие он унаследовал от брата. Сам же не охотник, чему я охотно верю, так как он не настолько глуп, чтобы говорить полиции вещи, опровергнуть которые было бы проще простого. И во-вторых, когда я осматривал оружие, то заметил на нем ржавчину. Но если бы он, наоборот, сказал, что понятия не имел, где хранилось ружье, то ох как трудно бы ему пришлось, доказывая, что Он действительно его не брал, тем более что его экономка глуха как тетерев и не услышала бы звук отпирающейся щеколды, на которую заперта оружейная, – закончил Хемингуэй.

Он устало встал с кресла и посмотрел на мраморный циферблат висящих на стене часов.

– Лично я собираюсь спать и советую вам сделать то же самое. Иначе ваш бурный мыслительный процесс породит еще какую-нибудь идею, а мой организм вряд ли ее переварит.

Инспектор поднялся, остановив на некоторое время тяжелый взгляд на вазочке с полевыми цветами, и задумчиво произнес:

– Если бы я мог объяснить, за что люблю мою работу, меня можно было бы причислить к лику святых.

– Если вы считаете, что Би-Би-Си собирается интервьюировать вас на эту тему, то, думаю, нам не стоит беспокоиться.

– Не понимаю, как Сэнди Грант вынес так долго, работая вашим помощником! – угрюмо буркнул Харботл.

– Но он ведь знал, что непременно пойдет на повышение, – с некоторой гордостью заметил Хемингуэй.

– Ваши помощники и впрямь часто уходят на повышение, – с завистью вздохнул инспектор.

– Безусловно, Хорэйс. Веда подать рапорт на их повышение – единственный способ от них избавиться. Пойдемте спать, коллега!

На следующее утро инспектор Харботл отправился в офис к Уоренби, а Хемингуэй зашел в полицейский участок, откуда позвонил в управление, поговорил с главным констеблем и получил краткий отчет сержанта Нарсдейла.

Сержант уже отправил на экспертизу в Лондон гильзу и пулю, отстреленные из ружья Пленмеллера.

– Я не могу сказать с уверенностью, так как у нас нет микроскопа, – начал сержант, – но мне кажется, что я заметил достаточно явную разницу между насечками на гильзах. Есть что-нибудь еще для меня, сэр? – спросил сержант.

– Сержант Карсфорн скоро принесет еще три ствола, а остальные – потом, – ответил Хемингуэй.

Нарсдейл хмуро усмехнулся.

– Обычное дело. К работе нам не привыкать.

– Да вы должны быть просто счастливы. Харботл насчитал тридцать семь ружей.

– С ним можно устроить соревнование, – улыбнулся сержант.

– Вот именно, – согласился Хемингуэй. – А я пока быстренько съезжу за призами.

С этими словами он вышел из участка.

До конторы Сэмпсона Уоренби в Белингэме было не более десяти минут ходьбы – стоило лишь пересечь рыночную площадь и пройти по Ист-стрит, главной торговой улице городка, до пересечения с Саут-стрит, на которой и находился офис адвоката. В участке Хемингуэю предложили сопровождающего, но он отказался.

По рыночной площади сновало огромное количество людей, приехавших в город за покупками из всех близлежащих мест. Среди покупателей Хемингуэй заметил мисс Патердейл, стоящую напротив булочной с большой плетеной корзиной, а еще через пару минут он нос к носу столкнулся с Пленмеллером у центрального входа в банк.

– Какая встреча! Скотленд-ярд собственной персоной! – громко завопил Пленмеллер, заставив всех проходящих мимо с удивлением взглянуть в сторону Хемингуэя. – Неужели старший инспектор тратит свое драгоценное время на прогулку по Белингэму?

– Теперь, надо заметить, мне понятно, почему вас так остерегается сержант Карсфорн. Встречи с вами доставляют не много радости, сэр. Мне кажется, вы забыли дома мегафон, – хмуро проговорил Хемингуэй.

– Ой, как я по этому поводу переживаю, кто бы знал, – издевательски проговорил Гевин и пошел своей дорогой.

Хемингуэй также продолжил свой путь и вскоре оказался в офисе Уоренби на Ист-стрит. Там его встретил клерк и еще кто-то из младшего персонала. С интересом оглядев старшего инспектора, они проводили его в личный кабинет Уоренби. Посыльный, явно впервые увидавший полицейского столь высокого ранга, поспешил ретироваться на почту с какими-то маловажными бумагами.

В кабинете адвоката Хемингуэй застал Хорэйса и управляющего, мистера Купланда, невысокого тщедушного мужичонку с редкими седеющими волосами и взволнованным выражением лица, склонившихся над заваленным папками столом.

– Какой кошмар, какой ужас! – запричитал мистер Купланд, познакомившись со старшим инспектором. – Я уже говорил вашему коллеге, сэр, что просто не знаю, что мне делать. У мистера Уоренби скопилось огромное количество дел, и никто не может сделать это вместо него!

– Боюсь, я не в силах вам помочь в этом плане, – признался Хемингуэй. Тяжелая у вас работенка, а?

– Не то слово, сэр. Работа адская, – вздохнул мистер Купланд. – У нас самый крупный бизнес в городе. Мистер Уоренби совсем недавно собирался взять себе партнера, чтобы справляться со всеми текущими делами. А теперь такое! Не могу поверить, но это факт.

– Для вас эта новость была полной неожиданностью? – спросил Хемингуэй.

– Да, сэр, конечно. Я просто онемел. До сих пор не могу в это поверить. Я продолжаю думать и не могу избавиться от предчувствия, что мистер Уоренби вот-вот войдет, задаст привычные служебные вопросы, но, увы, этого уже никогда не случится!

Он опустил глаза. Мистер Купланд явно находился в полном замешательстве, и по его лицу блуждала потерянная, жалкая улыбка.

– Давно работаете у мистера Уоренби?

– С первого дня открытия его офиса в Белингэме, – ответил мистер Купланд не без гордости в голосе.

– Могли бы вы предположить или знать, что у мистера Уоренби были враги? – спросил Хемингуэй.

– Нет-нет, я бы так не сказал! Но… мистер Уоренби был не из тех, кто посвящает людей в свои дела. Даже в чисто служебных вопросах были аспекты, о которых не ведал никто из сотрудников. Я бы сказал, что он был очень деловым, энергичным человеком, – заметил мистер Купланд.

– Исходя из того, что мне известно, мистер Уоренби был из тех, кто умеет наживать себе врагов.

– Не могу сказать что-либо по поводу его личной жизни, но в профессиональном плане… Да, с этим можно согласиться. Он был очень удачлив и обрел широкую известность, что могло вполне быть поводом для зависти. Что касается его членства в комитете и в различных комитетах – у него всегда имелось свое мнение и свои методы и… может, мне не стоило бы этого говорить, но, возможно, иногда он бывал не очень разборчив в средствах и методах достижения своих целей. Он как-то сказал мне, что вряд ли что-либо ему доставляет большее удовольствие, чем наблюдение за тем, как все пляшут под его дуду, а это, как вы понимаете, не многим понравилось бы. Ко мне лично, да и, пожалуй, ко всем своим сотрудникам он относился исключительно хорошо, но иногда меня удивляло, зачем он с такой доскональностью и скрупулезностью выясняет все до мелочей о людях, с которыми сталкивается. Даже то, на мой взгляд, что никогда не пригодилось бы ему непосредственно для работы. Однажды я спросил его об этом, но он ответил очень неопределенно. В том духе, что никогда не знаешь о том, где найдешь, а где потеряешь.

– А может, он выяснял это с целью дальнейшего шантажа? – прямо спросил Хемингуэй.

– Ну что вы! Конечно, нет! Я никогда не замечал ничего такого, что могло бы меня натолкнуть хоть на минимальное подозрение, что он пытается получше узнать человека с подобной целью. Скорее, он делал это просто ради развлечения. Да это ведь так тривиально, инспектор. Я надеюсь, вы правильно меня поймете. Вряд ли кто-то из нас никогда не делал ничего такого, чего в последствии мы бы стыдились, стань это известно всем. Еще раз повторяю, сэр, что надеюсь на ваше понимание, – с намеком проговорил мистер Купланд.

– Я вас очень хорошо понимаю, – кивнул Хемингуэй. – И все же вы говорите, что были крайне изумлены, когда узнали, что кто-то пристрелил вашего, так сказать, мини-диктатора?

– Да, сэр, конечно. Я был потрясен этим страшным известием. Но боюсь, из моих слов у вас сложилось не совсем Правильное мнение о мистере Уоренби. Я не имел в виду, что он сделал что-либо такое, из-за чего кто-то мог бы решиться на его убийство. Иногда он и правда довольно зло подшучивал над людьми. Такое случалось даже в отношении меня лично, но, поверьте, за этим реально ничего не стояло.

– Понятно, – медленно проговорил Хемингуэй. – Я надеюсь, мистер Купланд, не надо говорить о том, что ваш дож – оказать мне посильную помощь в раскрытии этого дела, поэтому спрошу вас прямо: есть ли у вас хоть малейший повод подозревать, что он кого-либо шантажировал или что-то в этом роде? – резко спросил Хемингуэй.

– Нет, сэр! Нет и еще раз нет! Уверяю нас в этом. Ничего не знаю о его личной жизни, но что касается его профессиональной стороны, то мой ответ однозначен, – твердо ответил мистер Купланд, но все же с некоторым испугом в глазах.

Хемингуэй внимательно смотрел на мистера Купланда, чуть склонив набок голову.

– Ну что ж, хорошо, – выдержав паузу, сказал он.

В это время в дверях появился кто-то из клерков и в нерешительности застыл на пороге. Мистер Купланд вопрошающе взглянул на Хемингуэя, но, не увидев на его лице никакой реакции, откашлявшись, спросил:

– Да, в чем дело?

Клерк подошел к мистеру Купланду и тихо проговорил ему что-то на ухо, из чего Хемингуэю удалось уловить только фразу «сэр Джон Иглсфилд». На лице управляющего отразилось некоторое замешательство, после чего он обратился к Хемингуэю:

– Вы позволите мне отойти, сэр? Пришел один из наиболее важных клиентов мистера Уоренби.

– Да, пожалуйста. Не возражаю, – согласился Хемингуэй.

Благодарно взглянув на старшего инспектора, мистер Купланд вышел из кабинета. Когда дверь за обоими закрылась, Харботл, сидевший все это время за столом Уоренби, спросил:

– Что вы думаете об этом типе, сэр?

– О, исключительно честный человек, – ответил Хемингуэй, подходя к столу и рассматривая кипу бумаг на нем. – Как дела у вас, Хорэйс? У вас тут, кажется, хватает работенки?

– Да, есть немного, – язвительно согласился Харботл. – Как раз до вашего прихода этот Купланд говорил мне, что офис чересчур мал для такого объема работ, как у них. И с этим я согласен. Он сказал мне, что Уоренби как раз накануне собирался перевести свой офис в большое помещение в центре, считая, что застолбил самое удобное место во всем городе.

– Да, уж в этом можно не сомневаться, – заметил Хемингуэй.

– Жаль только, он не успел это сделать. Тогда мне досталось бы меньше работы, – проворчал Харботл, оглядывая комнату, и в самом деле стесненную обилием офисной мебели.

Большой шкаф, подвесные полки, несколько тумбочек, открытый сейф и еще один большой шкаф, забитый всевозможной литературой – все это, конечно, не могло не стеснять владельца кабинета.

– До сих пор не сориентировался, что где лежит. Похоже, это было ведомо одному Уоренби. А вы, шеф, хотите, чтобы я разобрался со всеми его бумагами?

Хемингуэй кивнул в знак согласия.

– Думаю, вам не стоит лезть в тумбочки, где лежат дела его клиентов. Боюсь, это лишь отнимет у нас время. Хотя мне приходилось бывать в офисах, настолько напичканных всяким барахлом, что там, по-моему, и мухам было тесновато. Но что поделаешь! Бедный Хорэйс! Я вам действительно искренне сочувствую, – дружески сказал Хемингуэй.

– Не сказал бы, что здесь полностью отсутствует порядок, – заметил Харботл. – Почти все маркировано, связано в стопки. Беда в том, что этого всего слишком много. Да и надписи, сделанные его рукой, не всегда мне понятны. Я имею в виду чисто профессиональную терминологию, в которой я, понятное дело, не слишком силен, – посетовал Харботл.

– Я думаю, Хорэйс, Купланд сможет помочь вам разобраться.

– Мне кажется, он и сам-то не очень разбирается в деталях, – задумчиво сказал Харботл. – Кстати, шеф, есть кое-какие сведения, которые должны вас заинтересовать. Вы знали, что Уоренби был городским арбитром?

– Нет. Но бьюсь об заклад, что это именно так. Уоренби умел достигать своих целей, – сказал старший инспектор.

– Он получил это назначение год назад. Об этом мне рассказал Купланд. Драйбек тогда чуть не лопнул от злости. До Уоренби этот пост занимал один старый адвокат, умерший перед самыми перевыборами.

– Может, кто из коллег и убил бедного адвоката, чтобы занять его местечко, – заметил Хемингуэй.

– Судя по словам Купланда, Драйбек считал себя единственной кандидатурой на вакантное место.

– Уоренби был, безусловно, пробивной личностью, чего бы я не сказал о Драйбеке, насколько я его знаю. Но тем не менее, Хорэйс, понимаю куда вы клоните. У Драйбека, таким образом, появляется еще один мотив для убийства. Может быть, вы и правы. Но у меня сложилось впечатление, что старик уже свыкся с головокружительной карьерой соперника и успокоился. До каких только высот не добрался бы еще бедняга, если бы его карьеру не остановили бы столь безжалостно в самом расцвете сил. Ну что, Хорэйс, не нашли вы там чего-нибудь интересного? – спросил Хемингуэй, не отрываясь от бумаг.

– Ну если только документация на гравийный карьер мистера Айнстейбла. Или на приобретение дома в Фокслейне. Ну и гусь был этот Уоренби. Лихо он расправился с прежним владельцем дома, – с некоторым восхищением заметил Харботл. – Но в принципе, все это – старье.

– И что там насчет карьера сквайра? – поинтересовался Хемингуэй.

– Здесь только ответ от какой-то лондонской юридической фирмы на запрос Уоренби, действовавшего по чьему-то поручению, – объяснил Харботл. – Но вот копию самого запроса я так и не нашел. Может, затерялась где-то среди бумаг.

– Как вы только умудрились найти ответ? – удивился Хемингуэй, глядя поверх груды папок на обложенного бумагами Харботла. – Так что же в этом ответе?

– Похоже, у Уоренби был клиент, заинтересованный в гравии, и Уоренби действовал по его поручению, – ответил Харботл.

– Да, чем только не занимаются люди в наше время, – философски заметил Хемингуэй.

– Его клиент добивался того, чтобы получить лицензию на карьер. Я дам вам это письмо, чтобы вы смогли сами с ним ознакомиться, – предложил Харботл.

– Так что это за фирма в Лондоне? А что касается Драйбека, то он был адвокатом сквайра. По крайней мере, так мне сказал главный констебль.

– Кажется, в этой лондонской фирме сидят юристы по недвижимости или что-то в этом роде. А – вот!

– Нашли? – спросил Хемингуэй.

– Похоже, это копия письма Уоренби. Попала в другую папку. Вот, сэр, пожалуйста. – Харботл протянул бумагу шефу.

Хемингуэй взял документ и начал внимательно читать.

– Как я посмотрю, двухлетней давности. Вы были правы, Хорэйс: у него был клиент, заинтересованный в покупке карьера сквайра. Продолжайте искать. Меня томит ожидание.

– Я ищу. А вы, сэр, лучше бы складывали все в одну стопку, чтобы опять не было этого жуткого беспорядка, который я и так с трудом разгребаю, – сердито проговорил Харботл.

– Хорэйс, не валите с больной головы на здоровую, – отреагировал на замечание инспектора Хемингуэй, не отрываясь от чтения. – Так, кажется, это становится интересным. Они хотели приобрести карьер с лицензией на пожизненное пользование. Вы нашли что-нибудь еще, Хорэйс?

– Пока ничего, – не поднимая взгляда от бумаг, буркнул Харботл.

– Больше нет писем от этого безымянного клиента?

– Нет. Но, может быть, сам сквайр не решился вступить в дело, не желая расставаться с карьером, и между ним и Уоренби началась вражда, – сделал вывод инспектор.

– И Уоренби принялся выбивать участок для своего клиента, не желая считаться с Айнстейблом, и тот, не выдержав такой наглости, взял ружье и застрелил Уоренби. Я поражен вашей логикой, дорогой Хорэйс.

– Заметьте, эту ерунду вы придумали сами, сэр, – обиженно ответил Харботл.

– Неплохо, Хорэйс! – Хемингуэй рассмеялся. – Ладно, лучше заняться более важными делами, чем торчать здесь, слушая ваши гениальные версии. Вы оставайтесь здесь. Может, и найдете что-нибудь интересное, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Вам в помощь я пришлю Морбэтла.

– Разве вы не берете его с собой в Торнден, сэр?

– Нет, там он мне не понадобится. Он весь в вашем распоряжении, – пообещал Хемингуэй.

– Буду рад ему, – сказал Харботл, ошалело оглядывая горы папок и бумаг, в которых ему предстояло копаться.

Попрощавшись с инспектором, Хемингуэй вышел из офиса и отправился в полицейский участок. Сержант Карсфорн еще не вернулся из Торндена, а у дежурного имелось сообщение для старшего инспектора.

– Вам туг кое-что передали, сэр, – козырнул он Хемингуэю.

– Что именно? Давайте. И перестаньте ухмыляться, – раздраженно проговорил Хемингуэй.

– Прошу прощения, сэр. Здесь был мистер Драйбек.

– Да? Это уже интересно. И что он хотел?

– Передал вам сверток и сказал, чтобы мы были с этим очень осторожны как с уликой, найденной им на месте преступления, в траве. Он сказал, что зайдет попозже, но так как вас не ждали раньше вечера, то он уехал, – виновато проговорил сержант.

– Так что же он все-таки нашел? Наверное, заколку, потерянную мисс Мэвис на месте преступления, не так ли? – усмехнулся Хемингуэй.

Сержант вытащил из ящика стола небольшой предмет, завернутый в носовой платок.

– У вас поразительная интуиция, сэр! – заметил он.

– Полностью с вами согласен, сержант, но он, надеюсь, не ее нашел на месте преступления?

– Нет, сэр, – смутившись, ответил сержант, разворачивая платок. – Когда он уходил, то сказал, чтобы вы обратили внимание на инициалы.

Хемингуэй взял в руки розовую пластмассовую пудреницу с выгравированной на крышке буквой «М».

– Он также сказал, сэр, что не его занятие делать выводы и он представляет это вам.

– Я польщен. Очень мило с его стороны. Много бы отдал, чтобы увидеть сейчас лицо сержанта Карсфорна, когда он узнает, что не нашел эту штуку, обшаривая место преступления. Наверняка эту вещицу подарил девушке какой-нибудь ухажер и она захочет получить это обратно.

– Вы так полагаете, сэр? – вежливо осведомился сержант.

– Я в этом почти уверен, – подтвердил Хемингуэй.

– Честно говоря, сэр, никогда бы не подумал, что подобная вещь могла бы принадлежать мисс Уоренби.

– В этом вы совершенно правы, сержант. Первый раз вижу столь неинтересную и дешевую безделушку.

– Но теперь у нас есть инициалы предполагаемого убийцы, – предположил дежурный.

– Сержант, как вы думаете сколько примерно в Белингэме и округе девушек, чьи имена начинаются с «М»? К тому же, когда сержант Карсфорн осматривал место происшествия, этой штуковины там не было и в помине. Я лично там присутствовал и уверяю вас, ничего подобного не видел. После полиции там успело побывать довольно много зевак, пришедших полюбоваться на место преступления. Я сам видел несколько человек, болтающихся поблизости. Об убийстве в Торндене в воскресенье вечером уже знала вся округа, и уж будьте уверены, каждый второй потоптался под окнами бедной Мэвис. Более того, мисс Уоренби не пользуется пудрой. В этом я убедился лично. А потом, сержант, где девушки хранят пудреницы? В сумочках. И если вы думаете, что мисс Уоренби решила припудрить нос, перед тем как пристрелить дядю, то думаю, что вы ошибаетесь.

– Да уж! Это вы, пожалуй, загнули, – согласился с улыбкой сержант.

– А что касается носового платка, то, если он принадлежит мистеру Драйбеку, можете вернуть его обратно хозяину.

В это время дверь открылась и в участок вошел сержант Карсфорн.

– Приветствую вас, сержант! Как успехи? – спросил старший инспектор.

– Три ружья, сэр. Как вы просили.

– Очень хорошо. Возникли какие-нибудь сложности?

– Только с мистером Линдейлом, а со сквайром и в Седарах никаких, сэр. Мистер Айнстейбл отнесся ко всему с пониманием, и с его стороны не было никаких возражений. Он хранил ружье в небольшом летнем домике. Я побывал там и убедился, что никто не мог взять ружье и положить его обратно без ведома хозяев. Молодой мистер Хасвел оставил ружье завернутым в ветошь и попросил миссис Хасвел, чтобы она дала его нам, коли оно нам понадобится. Он хранил его в гардеробе, и мне кажется, что кто-то из участников теннисного турнира вполне мог им воспользоваться.

– А что с Линдейлами? – поинтересовался Хемингуэй.

– Их ружье я тоже прихватил. Мистер Линдейл был явно не в восторге от моего визита, но уверял меня – сам факт, что кто-либо мог взять ружье в его отсутствие, совершенно исключен. Когда я пришел, его не было дома и миссис Линдейл отправила служанку на поиски, хотя я сказал, что это лишь формальная проверка и искать ее супруга нет большой необходимости. Она была довольно негостеприимна. Я бы даже сказал, что ее поведение граничило с испугом. По крайней мере, мне так показалось. Лишь когда пришел сам Линдейл, она успокоилась. Надо заметить, они чем-то очень друг друга напоминают. Он сказал, что если в наших посещениях есть необходимость, то туг, конечно, ничего не поделаешь, но он был бы очень признателен, если бы мы не беспокоили его супругу. Она, по его словам, очень взволнована происшедшим и сильно по этому поводу нервничает, – закончил сержант.

– Как жаль, что не смогу выполнить просьбу мистера Линдейла. Именно сегодня я и собираюсь побеспокоить его супругу, – пожал плечами Хемингуэй.