Текст книги "Неоконченное расследование"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Обязательно все ему передам, – пообещал Харботл. – Не сомневаюсь, что он высоко оценит вашу помощь.

– Я очень на него надеюсь, – заявила миссис Мидхолм, взяла со стола перчатки и выплыла из кабинета.

Через десять минут после ее ухода в участке появился Хемингуэй.

– Вы пропустили интереснейшую встречу с миссис Мидхолм, – съязвил Харботл.

– Чего она хотела? – с интересом спросил Хемингуэй.

– Как всегда, помочь нам в работе, шеф. Я чуть было не сказал ей, что вы отправились на прогулку с этой блондинкой.

– Кстати, вам очень повезло, Хорэйс, что на прогулку с ней отправился именно я, а не вы.

– Удалось что-нибудь выяснить? – с интересом спросил инспектор.

– Не могу сказать, что много. Хотя, есть одна небезынтересная деталь. Как вы знаете, Уоренби был обнаружен на улице в домашних тапочках. Так вот, она уверена, что только нечто совершенно необыкновенное могло заставить его выйти на улицу в таком виде.

– Почему?

– У каждого свои привычки, Хорэйс. Глэдис сказала мне, что однажды он устроил ей выговор за то, что она выскочила в тапочках на огород, чтобы сорвать что-то к обеду.

– Мне кажется, что вы придаете слишком много значения тому, что говорит эта ваша Глэдис. Она вам, случайно, не сообщила, почему он вышел на улицу без шляпы и зимних ботинок?

– Не успел ее об этом спросить, но обещаю, что при первой же встрече передам ей ваш хитроумный вопрос. Но как бы то ни было, она твердо уверена, что Уоренби выманили на улицу при помощи какой-то уловки. И попрошу вас, Хорэйс, не называйте ее «моей Глэдис». Ее приятель – весьма крепкий парень. Вы рискуете вовлечь меня в неприятности.

Инспектор осклабился.

– Вы шутник, шеф. И все же сделали ли вы какие-то конкретные выводы из этой беседы?

– Я сделал вывод, что, несмотря на девять подозреваемых, которые имеются у нас в наличии, существует нечто другое и более важное, до чего мне никак не дадут добраться. Так все-таки расскажите мне, о чем хотела побеседовать миссис Мидхолм. Но только не говорите, что Уключина разродилась и хочет, чтобы я стал крестным отцом ее щенка Утконоса. А в противном случае грозит подать на алименты.

– Одна из ее сучек действительно стала матерью, только я не уверен, что это именно Уключина. Миссис Мидхолм сказала, что Драйбек пытается убедить всю округу, что убийца – мисс Мэвис. И что вы не должны верить ни единому слову этого прохвоста. А еще этот поляк, который только и говорит, будто у него нет никаких намерений по отношению к мисс Мэвис, коротал вчерашний вечер в ее обществе в беседке в Фокслейне.

– Я уже слышал это от Глэдис. Возможно, Ладислас просто ждет, когда все утихнет. А что касается его истинных намерений, то у меня нет насчет них никаких сомнений. Теперь о Мэвис. Сразу же после слушания она отправилась в Лондон. Ее повез на станцию молодой Хасвел. Можно было подумать, что она хочет сбежать от правосудия. Но Глэдис сказала, что мисс укатила к адвокатам дядюшки, чтобы выяснить кое-что насчет наследства. Именно поэтому я и не арестовал ее по обвинению в бегстве.

Беседу прервал телефонный звонок. Харботл поднял трубку.

– Да, он здесь. Передаю трубку, – ответил Харботл, пододвигая телефон к Хемингуэю. – Вас просит суперинтендант, сэр.

Глава 15

В первой половине следующего дня полицейская машина ехала по шоссе, ведущему на Хоксхед. Когда вблизи показался Рашифорд, Хемингуэй сказал Мелкинфорпу:

– Езжайте потише. Он наверняка где-нибудь на поле, заготавливает сено.

Хемингуэй оказался прав. Вскоре он заметил Кенелма Линдейла, беседующего с группой рабочих.

– Оставайтесь в машине, Хорэйс, – сказал старший инспектор, выходя из автомобиля.

Харботл кивнул. Мелкинфорп, собравшийся поболтать с инспектором, открыл было рот, но сразу же передумал, вспомнив о неразговорчивости коллеги.

– Ну и жара, – только и буркнул Харботл и сосредоточенно уткнулся в прихваченную с собой газету.

Линдейл, увидев направляющегося в их сторону Хемингуэя, не подал и виду, что его заметил, и продолжал беседу с рабочими, пока старший инспектор не подошел вплотную.

– Продолжайте работу, я скоро освобожусь, – коротко бросил Линдейл и повернулся к старшему инспектору. – Доброе утро. Чем могу быть полезен на сей раз?

– Доброе утро, сэр. Не хочу отрывать вас от дел, но мне нужно с вами поговорить.

– Ради Бога, – недовольно пожал плечами Линдейл. – Думаю, нам лучше пройти в дом.

– Хочу быть откровенным с вами, сэр, – проговорил Хемингуэй. – И надеюсь, что вы ответите мне тем же. Иначе мне придется разговаривать с вашей женой, а вам наверняка бы этого не хотелось.

– Продолжаете, – холодно бросил Линдейл.

– Скажите мне, сэр, действительно ли миссис Линдейл является законной женой некоего мистера Френсиса Нинтола? – спокойно спросил Хемингуэй.

На время воцарилась тишина, и от взгляда Хемингуэя не укрылась бледность лица Линдейла. Глаза его сузились.

– Ее девичья фамилия – Солби, – продолжал старший инспектор. – И ее брак с этим джентльменом зарегистрирован 17 октября 1942 года.

В глазах Линдейла вспыхнула ярость.

– Не сомневаюсь, что если я стану отрицать это, то вам не составит труда доказать обратное. Не так ли? Но не будь он католиком и если бы не все эти идиотские формальности, то она была бы сейчас моей женой! Понятно вам?

– Не сомневаюсь в этом, сэр, – спокойно ответил Хемингуэй.

– Но как вы, черт возьми, узнали об этом?

– Думаю, не стоит об этом говорить. Лучше…

– Стоит! – грубо оборвал Хемингуэя Линдейл. – Я имею право узнать, кто сообщил вам об этом. Я хочу знать, кто влезает в мою личную жизнь.

– И я думаю, вы прекрасно это знаете, сэр. Не так ли?

– Уоренби? Он, полагаю, знал об этом. Но сам-то он не мог сказать вам, – усмехнулся Линдейл. – Раскопали в его бумагах ответ агента на какой-то его запрос?

– А вы именно этого и ожидали от него, сэр? – ответил вопросом на вопрос старший инспектор.

– Господи! Конечно, нет! Зачем ему могло бы это понадобиться? Он как-то дал мне понять, что знает об этом. Но зачем и каким образом он пронюхал, он не сказал. Он спросил меня однажды в «Красном льве», не говорит ли мне о чем-нибудь это имя. Я ответил отрицательно, и тогда наш разговор на эту тему закончился и никогда больше не возобновлялся. И уж наверняка супруга Мидхолма приложила немало усилий, чтобы разнюхать детали нашей личной жизни!

– У меня нет причин полагать, сэр, что этими сведениями владеет кто-либо помимо меня и моего помощника. Также уверяю вас, что без необходимости она не будет обнародована.

– Надеюсь, вы найдете того, кто угробил Уоренби, раньше, чем у вас возникнет такая необходимость!

– Так вы настаиваете, сэр, что эта тема более не всплывала между вами и Уоренби?

– Именно так. Вы думаете, что этот тип шантажировал меня? Уверяю вас, этого не было. У меня нет ни денег, ни влияния. А что еще ему могло понадобиться? Более того, если бы он попытался это сделать, я не колеблясь сообщил бы в полицию. Это не уголовное преступление – жить с чужой женой. Он наверняка узнал об этом случайно и лишь решил отомстить мне, намекнув, что знает об этом. Я никогда не скрывал своего отношения к этому проходимцу!

– Значит, всего лишь желание с его стороны побольней ущипнуть вас за ваше к нему отношение? Так я должен понимать это, сэр?

– Хоть это звучит и неубедительно, но это и в самом деле так, – мрачно проговорил Линдейл, нахмурив брови. – Может, у него и были какие-то другие помыслы, но мне о них ничего не известно. Возможно, частично это и звучало как угроза.

– И как эта угроза могла реализоваться? Мне кажется, что это могло бы быть вполне реальным действием с его стороны.

Линдейл остановился.

– Послушайте, инспектор! Мне кажется, я должен быть с вами абсолютно откровенным. Ни я, ни миссис Нинтол не сделали ничего такого, за что нам могло бы стать стыдно. Нинтол прекрасно знал о наших отношениях. Она вышла за него замуж во время войны, будучи еще ребенком. Из этого брака не вышло ничего хорошего. Не хочу говорить о Нинтоле, но если бы мне и пришлось кого-то убить, то моей жертвой стал бы именно он! У них родился ребенок, который не прожил и года. Мальчик умер от менингита. Делия болела многие месяцы, не могла прийти в себя. Я и Нинтол, надо отдать ему должное, вытащили ее из этою состояния. В результате она стала моей гражданской женой. Делия – женщина очень строгих принципов и, будучи католичкой, не решилась на официальный развод. Хотя я сторонник того, чтобы все было честно и открыто. Слишком уж много желающих сунуть нос в чужие дела! Мы действительно счастливы, но она до сих пор не может избавиться от навязчивой мысли, что живет в грехе. Именно поэтому я вынужден все держать в тайне. И что бы вы ни думали, уверен, что у вас нет достаточных оснований, чтобы арестовать меня по подозрению в убийстве! Хотя я верю в ваш здравый смысл. Единственное, о чем я вас прошу: не задавайте вопросов на эту тему моей жене, даже если вы сочтете необходимым надеть на меня наручники. Я пообещал быть откровенным с вами, инспектор, и выполнил обещание.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Хемингуэй. – Но я не могу вам ничего обещать. Без необходимости, поверьте, не собираюсь беспокоить вашу супругу. У меня нет больше к вам вопросов, сэр. Можете возвращаться к своим делам.

– Спасибо и на том, – угрюмо поблагодарил Линдейл. – Простите, но я действительно должен бежать.

Хемингуэй вернулся к машине.

– Пройдемтесь немного, Хорэйс. А вы, Мелкинфорп, езжайте в Фокслейн и ждите нас там.

– Итак, сэр? Есть новости? – спросил Харботл.

– Надо заметить, то, что он говорил, звучит очень правдоподобно.

– Слишком правдоподобно?

– Не сказал бы, что слишком. Он вовсе не переиграл своей роли. Хотя был явно ошарашен моей осведомленностью. Я не стал ссылаться на то, что все узнал через Скотленд-ярд. Мне искренне жаль этого парня. Его жизнь действительно не сахар. Жена его, или как бы ее ни назвать, убеждена, что она отъявленная грешница. Незавидная ситуация, согласитесь. Но только не пытайтесь просветить меня на тему что есть грех, а что нет. Договорились?

– Не буду, сэр. Хотя на самом деле грех он и есть грех! – веско заметил Харботл. – А ведь это и есть та самая тропинка, по которой Линдейл и сквайр возвращались в тот вечер из Седар.

– И именно здесь сквайр свернул в сторону своих земель. И если он и есть тот человек, которого я ищу, то у него была прекрасная возможность припрятать где-нибудь поблизости ружье и, когда Линдейл скрылся из виду, взять его и двинуться к Фокслейну.

– Но выстрел же был произведен не из его ружья. Это показала экспертиза, – возразил Харботл.

– Возможно, нам придется изъять винтовки его арендаторов.

Харботл нахмурил брови.

– Не думаю, что сквайр использовал бы чужую винтовку, тем более кого-то из своих людей.

– Вполне возможно, что вы так и думаете. Совсем недавно вы были убеждены в его кристальной честности.

– По крайней мере, у вас пока нет доказательств его вины, сэр.

– Кстати, Хорэйс, по этой тропинке прекрасно могла пройти и мисс Уоренби, подойдя к Фокслейну сзади. Именно такую версию выдвинул Драйбек.

– Вы забыли, шеф, что не должны верить ни единому его слову, – усмехнулся Харботл.

– Должен признаться вам, что я не верю очень многим из них. Ну да ладно, я хочу еще раз осмотреть место преступления.

Пройдя около двадцати ярдов, они оказались возле Фокслейна, выглядевшего абсолютно безлюдным, несмотря на дневное время. От скамейки, на которой был найден труп Уоренби, остался лишь след на траве.

– Как вы думаете, Хорэйс? Надо ли быть профессиональным стрелком, чтобы попасть с такого расстояния в голову человеку?

– Ну если не профессионалом, то хорошим стрелком быть безусловно нужно. Именно поэтому, сэр, у меня сразу отпала мысль о причастности к убийству Мэвис. Думаю, эта девушка вообще никогда не держала в руках оружия.

– Удивляюсь, почему убийца стрелял с такого дальнего расстояния, когда была возможность подойти ближе. Ведь попасть в цель с такого расстояния у непрофессионала немного шансов.

– Согласен, И что вы думаете по этому поводу, сэр?

– У нас есть доказательства, что выстрел был произведен именно с этого места. Убийца хорошо знал расположение окон дома Уоренби и боялся, что тот заметит его именно из окна. И возможно, что так оно и случилось. Пойдемте, Хорэйс, посмотрим на любимую скамейку мистера Биглсуэйда.

Подойдя ближе, они обнаружили, что скамейка не пустовала.

– Добрый день, мистер Биглсуэйд! – поприветствовал старика Хемингуэй.

– Добрый! – огрызнулся Биглсуэйд.

– Вы сегодня явно не в духе, сэр, – заметил старший инспектор.

– Разочаровался я в тебе! Вот что я тебе скажу. Послушал бы меня тогда, давно бы уже надел наручники на Дитчлинга. Кстати, что это за парень с тобой?

Вопрос относился к Харботлу. В голосе старого бузотера сквозило недовольство.

– Это свой человек, мистер Биглсуэйд. Вам не стоит волноваться, – заверил старика Хемингуэй. – Инспектор Харботл – мой помощник.

– А послушал бы меня, не нужен был бы тебе никакой помощник. Сказал ведь, что слышал я выстрел.

– А как получилось, сэр, что вы слышали всего один выстрел? – вежливо спросил старший инспектор.

– Один был – один и слышал.

– Но Рэг, которого я уже допросил, сказал мне, что он стрелял несколько раз.

– Этот прохвост наврет тебе с три короба, а ты и уши развесил!

– Но он же стрелял по мишени.

– Да он тебе скажет, что стрелял по стаду динозавров, ты и этому поверишь! Тоже мне полицейский! Да стреляй он в карьере, то кто бы услышал выстрел?! В Торндене нет человека, который бы разбирался в стрельбе лучше, чем я. Запомнил? Звук выстрела донесся вон оттуда, – старческий палец указал в сторону Фокслейна.

– И вы смогли его расслышать? – удивился Хемингуэй.

– Слух-то у меня что надо. В свое время многие бы хотели, чтобы он у меня был похуже, – гордо сказал старик.

– А что было дальше, после выстрела? Видели вы кого-нибудь, кроме Рэга Дитчлинга?

– Нет, не видел, – признался старик. – Да и вообще меня это мало волнует. Я не какой-то там легавый.

– И через сколько времени после выстрела вы увидели Рэга, сэр?

– Минут через десять. Не более того, – подумав, сказал Биглсуэйд. – Так что послушай ты меня тогда, давно бы уже надел на него наручники!

– Очень благодарен вам, мистер Биглсуэйд, – сказал Хемингуэй, поднимаясь со скамейки. – А теперь нам с инспектором пора идти.

– Старик вовсе не выжил из ума, – сказал коллеге Хемингуэй. – Он куда сообразительней многих идиотов, которые о нем злословят. Хотелось бы мне побольше узнать о выстреле, о котором он говорит.

– Но зачем, шеф? – удивился Харботл. – Ведь даже если он действительно слышал этот выстрел, то прозвучал тот как минимум за час до убийства и не имеет к делу никакого отношения!

– Я уже говорил вам сегодня, Хорэйс, что, несмотря на наличие девяти подозреваемых, у меня сложилось впечатление, что мы идем по неправильному пути. И сейчас я, кажется, окончательно в этом убедился.

Глава 16

– А теперь в Фокслейн, сэр? – спросил у Хемингуэя Харботл.

– Прежде всего, подальше от Биглсуэйда. Мне надо подумать, – ответил Хемингуэй.

Пройдя около сотни ярдов в направлении Фокслейна, Хемингуэй присел на траву и закурил трубку. Харботл наблюдал, как он внимательно, цепко рассматривает окружающую местность. Инспектор пытался понять, какую проблему пытается разгадать его шеф.

Неожиданно Хемингуэй произнес:

– Наша ошибка, Хорэйс, в том, что мы уделяем внимание тому, что можно назвать основными мотивами преступления, и почти все мелочи упускаем из-под контроля. И этот убийца, надо сказать, начинает изрядно меня бесить.

– Что касается меня, то я в принципе ненавижу всех убийц, кем бы они ни были, – отреагировал Харботл. – И не понимаю, почему именно этот убийца должен бесить вас больше, чем любой другой. Ведь это не такое уж сложное дело. Беда лишь в том, что у нас слишком много подозреваемых, имеющих реальные мотивы.

– Когда вы так говорите, Хорэйс, мне начинает казаться, что я просто дилетант в криминалистике.

– Но факты, сэр! Если даже поставить под сомнения показания мисс Мэвис о том, что убийство произошло между семью пятнадцатью и семью двадцатью, то уж гильзу, найденную Карсфорном, никак нельзя не брать в расчет. Проблема в том, что полдюжины людей, имевших мотивы для убийства, не обеспечены прочным алиби.

– Гениально, Хорэйс! Пойдемте. Может, по дороге вы мне подбросите еще какую-нибудь блестящую идею.

– Что бы вы ни говорили, сэр, но я уверен, что убийство не было тщательно и детально спланировано. Убийца не мог знать наверняка, будет ли Уоренби в это время в саду. Ему просто повезло, что он застал жертву вне дома на скамейке. Убийца, скорей всего, собирался зайти в дом или в сад, откуда Уоренби был прекрасной мишенью, если стрелять через открытое окно. И если бы он и в самом деле поступил именно так, то мисс Уоренби непременно бы его увидела.

– Продолжайте, Харботл. Мне кажется, ситуация немного начинает проясняться.

– Вы не согласны со мной?

– Это не главное, согласен я или нет. Говорите, пока я вас не остановлю.

– Не вижу смысла в разговоре, если вы не согласны ни с одним моим словом, – хмуро заметил Харботл.

– Тогда, Хорэйс, я, вероятно, мог бы обойтись и без помощника, если бы никогда не нуждался в вашем мнении.

– Хорошо, сэр. Если брать в расчет то, что убийца распланировал все до мелочей, то нельзя упускать и то, что он в основном рассчитывал на удачу. Он должен был все сделать очень быстро, так как рисковал попасть на глаза гостям, расходившимся из Седар в обе стороны. Столкновение с кем-либо из них было исключено. Более того, в любую секунду могла появиться мисс Уоренби. Да и сам Уоренби мог оказаться не на скамейке, представляя из себя прекрасную мишень, а, скажем, в глубине дома или на втором этаже.

– В наших словах есть здравый смысл, Хорэйс. Не могу с вами не согласиться и хочу сказать, что убийца не спешил и не подвергал себя ненужному риску.

– Но какова тогда ваша версия, сэр?

– Уоренби был убит не в семь пятнадцать и даже не около того.

Инспектор изучающим взглядом посмотрел на Хемингуэя и после паузы произнес:

– Мне кажется, вы ошибаетесь, сэр. И именно в том, что думаете, что убийство было тщательно спланировано. Я считаю, что убийца припрятал ружье лишь в надежде, что может подвернуться удачный случай.

– Я пришел к этому выводу, тщательно изучая и анализируя всю имеющуюся у меня информацию. И это вовсе не случайная мысль. Припомните, ведь даже доктор Уоркоп не был уверен в точном времени смерти Уоренби.

– Не вижу особого смысла придавать мнению этого зануды большое значение.

– Допустим, – согласился Хемингуэй. – Но если помните, во время нашей первой беседы мисс Уоренби сказала, что ее дядя вообще крайне редко выходил в сад. Но и это не главное. Особенно настораживает меня место, где была найдена гильза. Ведь из этого однозначно следует, что Уоренби могли убить только тогда, когда он сидел в саду на скамейке.

– Вы хотите сказать, сэр, что Уоренби был убит в другом месте? – изумленно спросил Харботл.

– Именно так, коллега. И в этом случае отпадает версия, что он был убит именно в районе семи пятнадцати. Вероятно, его все-таки застрелили за час до этого. Именно тогда, когда старик Биглсуэйд услышал выстрел. И Глэдис, если вы помните, сказала мне, что Уоренби никогда не выходил из дома в тапочках. И это еще раз наводит меня на мысль, что он был убит не на улице.

– Хочу напомнить вам о том деле, сэр, когда убийца применил глушитель, а через час произвел выстрел в воздух, который все могли услышать. Тем самым он создал себе алиби. Второй выстрел был произведен с помощью детонатора, когда убийца находился в гостях.

– Ну так это было в том деле, Хорэйс. А сейчас перед нами нечто совершенно обратное.

– Понимаю, сэр. Но согласитесь, что ни один детонатор не воспроизведет звука выстрела ружья двадцать второю калибра. А мисс Уоренби утверждает, что слышала его именно в районе семи пятнадцати. Именно в это время, когда фактически ни у кого не было алиби, кроме молодого Хасвела и мисс Дирхэм. И я не думаю, что убить Уоренби за час до этого могла всеми уважаемая старая дева мисс Патердейл, да и к тому же произвести через час еще выстрел, чтобы вывести полицию на ложный след. Тогда, сэр, могу сказать, что не видел в жизни более искусного убийцу, чем мисс Патердейл.

– Не стоит делать убийцу из мисс Патердейл, Хорэйс, – прервал Хемингуэй инспектора. – И не надо убеждать меня в том, что второй выстрел был произведен с помощью какого-то устройства. Я и сам хорошо понимаю, что это не так. И произведен этот выстрел был исключительно для того, чтобы у нас с вами моментально появилась масса подозреваемых, не имеющих алиби.

– С вами сложно не согласиться, шеф, – нахмурив брови, проговорил Харботл. – И если вы действительно правы в том, что адвоката убили часом раньше, то это сужает круг поиска. Если убийство было совершено между шестью и шестью тридцатью, то у нас остаются Пленмеллер, мистер Хасвел, Ладислас и, я полагаю, мистер Клайборн. И самое откровенное отсутствие алиби из этой компании именно у Пленмеллера.

– И именно ему больше всех выгодно, чтобы время убийства принималось за семь пятнадцать, – заметил Хемингуэй.

– Тогда получается, что он, выстрелив разок в Уоренби, прячет ружье, а потом, после второго выстрела, делает это во второй раз. И я не могу поверить в то, что он спрятал оружие и в третий раз! Прятать оружие, из которого совершено убийство, в такой открытой местности! Мне кажется это невозможным. Тем более, у нею не было на это времени. Если верить хозяину «Красного льва», то Пленмеллер находился там с семи тридцати. И будь он хоть трижды хромой, не мог он сидеть у Крелинга, спрятав винтовку в штанину! А где тогда, спрашивается, было оружие и, вообще, чье оно?

Хемингуэй улыбнулся.

– В самом начале, Хорэйс, у вас было огромное желание повесить убийство именно на Пленмеллера, а сейчас, когда это стало почти реальным, вы убеждаете меня в том, что он не мог этого сделать.

– Но это несправедливо, шеф, – запротестовал Харботл. – Вы прекрасно знаете, что я никого не хочу обвинить в преступлении, кроме настоящего убийцы! Я сказал тогда лишь то, что он подходит на эту роль более чем кто бы то ни было. Может, за исключением этого Линдейла. И я действительно не вижу возможности, которой бы мог реально воспользоваться Пленмеллер, чтобы избавиться от ружья. Теоретически убийство мог совершить пастор. Ею не было в шесть часов в Седарах. Да и что он делал после того, как ушел оттуда, тоже неизвестно, ведь у больного прихожанина он провел всего несколько минут.

– Проблема лишь в том, что в это время его ружье было у Дитчлингов. Хотя не буду держаться за этот факт. Ружье в этом деле – вечный камень преткновения.

– Не хочу больше ничего говорить о пасторе. В отличие от вас я с ним не встречался. Думаю, нам стоит серьезней заняться этим поляком. Он говорил вам, что даже не знал о турнире в Седарах. Хотя, поверьте моему опыту, в таком месте подобное событие моментально становится известным всей округе. Его домохозяйки не было в тот вечер дома, и она не может подтвердить его алиби. К тому же у Ладисласа есть мотоцикл, что дает возможность действовать быстрее. Более того, он мог прекрасно доехать на нем до реки и выбросить ружье.

– Какое именно? – с интересом спросил Хемингуэй.

– Какое-нибудь из тех, что мы не успели проверить из официально зарегистрированных.

– Но что тогда заставило его ждать три четверти часа? Ведь его видели в Фокслейне в пять тридцать. Я согласен с вами, что убийца не хотел торопиться, но ведь не настолько, чтобы упустить такой удобный момент.

– Из того, что вы о нем рассказали, шеф, у меня сложилось впечатление, что он вспыльчив и неуравновешен. Да и нервы у него не очень. Возможно, что какое-то время он просто не мог решиться.

– Ерунда, Хорэйс! Если бы он и в самом деле болтался столько времени у Фокслейна, то его наверняка бы заметил кто-нибудь еще. Да и мотоцикл тоже бы не остался незамеченным.

– Но он вполне мог спрятать его в кустах или на тропинке, где сидел Биглсуэйд!

– Да если бы это было так, то старый хрыч засек бы его в ту же секунду. От его взгляда и слуха, как вы уже успели убедиться, ничто не ускользает. В любом случае он бы услышал грохот мотора.

– Но это еще ни о чем не говорит. Может, он просто задумал отомстить Дитчлингам за их шалости. Ребятки, видать, ему досаждали.

– Ну, хорошо, Хорэйс. Ваша точка зрения ясна – мотив был у Ладисласа вполне очевидный. Что вы можете сказать про Хасвела?

– С ним сложнее. Ведь мы не знаем, где он на самом деле был и что делал до восьми часов вечера. Домой он вернулся именно в это время: А он, как нам известно, ездил в тот день на своей машине. И чем больше я думаю об этом деле, тем больше убеждаюсь, что какой-нибудь транспорт убийце был просто необходим.

Харботл приумолк и неожиданно продолжил:

– А что насчет гаража самого Уоренби? Он ведь рассчитан на две машины, и что могло, например, помешать Хасвелу оставить машину именно там и забрать ее, когда мисс Мэвис убежала к мисс Патердейл?

– А кто мог дать гарантию, что мисс Мэвис, найдя труп дядюшки, поступит именно так? – поинтересовался Хемингуэй. – Не кажется ли вам, Хорэйс, что она могла просто позвонить в полицию или врачу Уоренби?

– Не уверен. Женщинам вообще свойственно терять голову, когда что-нибудь случается.

– И не только женщинам, Хорэйс! Голову вообще легко потерять при виде трупа. И никто не может сказать наверняка, как именно поступит сам в этом случае.

– А мне, сэр, кажется странным, что мисс Мэвис могла так ошалеть. Она, мне кажется, принадлежит к тем, кто обладает изрядным самообладанием.

– Мне так вовсе не кажется, – возразил Хемингуэй. – По крайней мере, ее поступок в этой ситуации меня ничуть не удивляет.

Он вытряхнул трубку и поднялся.

– Пойдемте, Хорэйс. Как бы то ни было на самом деле, нет смысла сидеть здесь и спорить, пока мы окончательно не убедимся, что выстрел и в самом деле прозвучал в шесть пятнадцать. И попытаемся найти в Фокслейне вторую пулю, выпущенную через час.

– Искать иголку в стоге сена? Убийца, возможно, выстрелил в землю, – хмуро проговорил Харботл.

Хемингуэй удивленно посмотрел на Харботла.

– Нет, конечно, не в землю, – поправил себя Харботл. – Если мисс Уоренби, как она говорит, действительно слышала шлепок от пули, попавшей в цель.

– Вот именно. Так что искать иголку в стоге сена нам не придется. Убийца хотел, чтобы мисс Уоренби дала именно такие естественно звучащие показания, и не хотел, чтобы вторая пуля была найдена. Я полагаю, что пулю надо искать в деревьях. Думаю, следует прежде всего осмотреть старую ель в парке у Фокслейна. Она мне кажется наиболее подходящей мишенью.

Через несколько минут оба инспектора подошли к дереву и тщательно осмотрели его.

– Думаю, шеф, если пуля здесь, то она должна засесть футах в десяти над землей, – предположил Харботл.

– Лучше не думайте, а подите сюда, Хорэйс. Посмотрите на эту выбоину в стволе. У вас есть с собой нож?

– Нож есть, но где мы возьмем лестницу?

– Попробую одолжить ее в доме. Если Глэдис дома, она нам ее даст.

– Но если она даст лестницу, то наверняка пойдет с нами посмотреть, что мы собираемся делать.

– Не волнуйтесь, Хорэйс. Я буду развлекать ее беседой на кухне, – пообещал Хемингуэй.

Они пошли по тропинке, ведущей к задней двери особняка. Судя по доносившейся из дома музыке, Глэдис была дома. Хемингуэй постучал, и вскоре с полотенцем на руке в дверном проеме действительно показалась Глэдис. Выслушав просьбу, она подозрительно спросила:

– Зачем вам лестница?

По ее тону было понятно: не в ее правилах давать кому-то пользоваться хозяйской собственностью. В конце концов Харботлу удалось завладеть лестницей, а Хемингуэй был приглашен в кухню на чашку чая.

– Ваш коллега не выпьет с нами чаю? – поинтересовалась Глэдис.

– Он никогда не пьет чай, мисс. Тем более… третий – лишний, – с улыбкой добавил Хемингуэй, вставая с кресла. – Вы не возражаете, если я пройду в кабинет мистера Уоренби?

– Как можно возражать полиции? – с кокетливой улыбкой ответила Глэдис. – А не могли бы вы минут пятнадцать подождать? Сейчас начнется моя любимая музыкальная передача, и я не хотела бы ее пропустить. А потом пройду вместе с вами.

– К сожалению, нет. Мы с инспектором торопимся в Белингэм, а идти со мной в кабинет вам совершенно не обязательно.

Заверив Глэдис, что в кабинете сохранится полный порядок, Хемингуэй позвал Харботла, и они прошли в холл.

– Нашли? – резко спросил Хемингуэй.

Инспектор разжал руку, и Хемингуэй увидел лежащий у него на ладони маленький сплющенный кусочек свинца.

– Да, теперь у нас кое-что есть. Отправим на экспертизу – пусть сравнят с той, что извлекли из головы Уоренби. Думаю, Карсфорн проведет ее сегодня же вечером, – сказал Хемингуэй.

– Хорошо бы найти гильзу, – вздохнул Харботл.

– Скажите спасибо, что нам удалось найти пулю. А гильзу, Хорэйс, мы уже никогда не найдем.

Хемингуэй и Харботл прошли в кабинет.

– Думаю, он сидел за столом, когда раздался выстрел. Мы должны обнаружить хотя бы малейшие следы крови, – произнес Хемингуэй.

– При осмотре мы не нашли ничего подобного ни на столе, ни на бумагах, – напомнил Харботл. Да и сейчас я ничего не вижу.

– По словам молодого Хасвела и Карсфорна, стол был завален бумагами и кровь не могла не попасть на часть из них. Безусловно, убийца забрал их. Надо будет поговорить с клерком Уоренби, чтобы выяснить, пропало ли что-нибудь. Осмотрите шторы, а я займусь ковром, – распорядился Хемингуэй. – Все, что мне нужно – это пара капель, – добавил он, вставая на колени и пристально изучая расшитый турецкий ковер. – Убийца вряд ли мог их заметить, если они попали на ковер.

– На шторах – ничего, – доложил инспектор. Он опустился на колени и принялся изучать пол возле окна.

– Возможно, перед тем как вытащить труп во двор, убийца обмотал чем-нибудь голову жертвы, чтобы не оставлять следов крови. Подойдите сюда, Хорэйс.

Харботл подошел к Хемингуэю и опустился рядом с ним на ковер.

– Срезайте. – Хемингуэй указал пальцем на небольшое багровое пятно на ворсе. – Ну что ж. Думаю, это доказывает мою версию. Будет небольшая работенка для Ротерхопа. Пойдемте, Хорэйс, – заторопился Хемингуэй, услышав приближающиеся шаги. – Кажется, сюда идет моя блондинка.