Текст книги "Неоконченное расследование"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Как вы все глубоко понимаете, – почтительно заметила Эбби, принимая из рук Чарльза очередной коктейль.

– Если ты считаешь, что я способна на самопожертвование, то глубоко ошибаешься, – вздернула подбородок мисс Патердейл.

– Тетя Мириам, вы все свое время проводите в помощи нуждающимся и больным, ваша благотворительность не знает границ.

– Это не самопожертвование. Не забывай, что я дочь священнослужителя и привыкла к этому с детства. Кроме того, это доставляет мне удовлетворение. Стала бы я этим заниматься, если бы это было не так. Говоря о самопожертвовании, я имею в виду людей типа Мэвис, позволяющих сделать из себя половую тряпку в стремлении угодить любой прихоти деспота, в данном случае Сэмпсона Уоренби. Они выдают это за добродетель. Возьмите Уоренби. Разве он был бы таким деспотом по отношению к Мэвис, если бы та вела себя по-другому?

– Может быть, и так, – согласился Чарльз. – По крайней мере, по его поведению видно, что он ощущает себя самим Господом Богом. Слышали бы вы, что говорит о нем отец. Он считает, что Уоренби вроде кукловода, управляет людьми как марионетками, дергая за веревочки. Он исключительно амбициозен.

– Комплекс власти, – понимающе пояснила Эбби. – Уоренби стал бы интересным объектом изучения для моего старого зануды. Он бы списал с Уоренби какого-нибудь персонажа.

– Может, я и старомодна, но считаю, что ты не должна называть Джефри Силлота занудой, каким бы он там на самом деле ни был.

– Но он именно такой, да и вы, тетушка, тоже, – весело сказала Эбби. – И в этом нет ничего обидного, наоборот, кротость агнца.

– Никогда не встречала мистера Силлота, но чувствую, что у нас с ним много общего, хотя в кротости меня не обвинишь, – согласилась мисс Патердейл. – Да и похожа я скорее на козу, чем на агнца.

Столь нелестный автопортрет вызвал бурные протесты со стороны Эбби и Чарльза, и это очевидно польстило мисс Патердейл. Настал момент для очередного коктейля, и Чарльз с удовольствием наполнил бокалы. Он передал бокал Эбби, и вдруг все услышали, как хлопнула калитка. В окно Эбби увидела Мэвис, бегущую по тропинке в сторону дома. Девушка была чем-то крайне испугана.

– Господи, что-то случилось! Это Мэвис, – воскликнула Эбби.

Дверь оставили незапертой, но Мэвис Уоренби была не из тех, кто мог бы войти не постучавшись.

– Мисс Патердейл, мисс Патердейл! – раздался взволнованный, полный слез голос Мэвис, а затем – нервный стук в дверь.

– Входи, Мэвис, входи. Господи, дитя мое, что с гобой?

– Ох, нет! Это ужасно! – зарыдала девушка.

– Успокойся, тише! – Чарльз взял ее за плечи. – Что ужасно? Что произошло?

– Проводите ее в гостиную, – распорядилась мисс Патердейл. – Эбби, быстренько достань успокоительное из моей аптечки. Так, Мэвис. Сядь, успокойся и расскажи, что случилось.

– Я мчалась всю дорогу, – задыхаясь, проговорила девушка. – Я не знала, что делать. Я думала только о том, как добегу до вас. Господи, мисс Патердейл, мне так плохо!

– Все у тебя в порядке! – твердо заявила мисс Патердейл. – Чарльз, помоги ей лечь на софу. А ты помолчи, милочка. Не говори ничего, пока не успокоишь дыхание. Неудивительно, что ты задыхаешься, пробежав такой путь. Эбби, налей-ка воды. Мэвис, выпей, и тебе сразу станет легче.

Мэвис залпом выпила воду с лекарством и расплакалась.

– Прекрати немедленно! – приказала мисс Патердейл, опасаясь, что у Мэвис начинается истерика. – Ничего понять не смогу, если ты не перестанешь рыдать. Я не могу разобрать ни слова. Возьми себя в руки!

Резкость мисс Патердейл возымела действие. Мэвис сделала над собой усилие, достала носовой платок и стала вытирать лицо, пытаясь успокоиться.

– Это все дядя! – проговорила она. – Я не знала, что мне делать. Я думала, что упаду в обморок. Это так ужасно. Я только и могла, что побежать к вам.

– Что сделал твой дядя?

– Да нет же, нет. Господи, бедный дядя! Я ведь знала, что не должна была оставлять его одного. Никогда себе этого не прощу!

– Мэвис! – резко сказал Чарльз, уставший от всхлипываний и бессвязных слов девушки. – Скажи наконец, что случилось с твоим дядей?

Мэвис подняла на него мокрые от слез глаза.

– Я думаю… Я думаю, что он мертв.

– Господи! – пробормотал Чарльз и глупо добавил: – Что ты несешь?

– Девочка моя, ты сказала, ты думаешь, что он мертв. Но ведь ты бы, безусловно, не оставила его одного, если б могла что-нибудь для него сделать? – сделала вывод мисс Патердейл.

– Сердечный приступ или что-то еще? – спросил Чарльз.

– Да нет же, нет. Гораздо ужасней. – Мэвис снова разрыдалась. – Его застрелили. Я… я уверена, что он мертв. Сначала я подумала, что он спит. Но это на него не похоже. Я подошла к нему ближе и все поняла, как только разглядела…

– Что ты увидела, Мэвис? Постарайся взять себя в руки, – настаивала мисс Патердейл.

– Простите меня. Я была не в себе. У него в голове, здесь, – она показала пальцем на свой левый висок, – рана! Господи, не спрашивайте меня. И я ведь слышала! Я как раз шла по аллее, ведущей к дому, когда раздался выстрел. Даже остановилась от неожиданности, так как выстрел прозвучал совсем близко. Я подумала, что кто-то охотится на кроликов. Открыла ворота и увидела дядю, сидящего на скамейке под дубом…

– Кошмар! – пробормотала Эбби. – Кто сделал это? Ты кого-нибудь видела?

Мэвис, вытирая глаза, отрицательно помогала головой.

– Никто не прятался в саду? – спросила Эбби.

Мэвис посмотрела на нее пустым взглядом.

– Я была настолько ошеломлена, что не могла думать ни о чем, кроме того, что бедный дядя мертв.

– Но ты хоть огляделась кругом? – настаивала Эбби. – Это ведь произошло за мгновенье до твоего прихода. Кто бы это ни был, он не успел бы убежать. По крайней мере, далеко.

– Я ни о чем не могла думать. Я думала только о дяде.

– Ну хорошо, пусть все было так, – сказал Чарльз. – Когда ты поняла, что произошло, что ты сделала?

Мэвис откинула со лба растрепанные пряди.

– Я не знаю. Я была просто ошарашена и какое-то время не могла и шагу ступить. Это казалось просто невозможным! У меня тряслись ноги, и я еле стояла. Я с трудом вошла в дом.

– Я имею в виду не это. – Чарльз старался не горячиться. – Ты позвонила в полицию или вызвала врача?

– Да нет же, нет! Я знала, что за врачом посылать уже поздно. А о полиции я даже не подумала. И надо ли это делать? Мне кажется, будет только хуже. Начнется следствие, все только и будут говорить об этом, – проговорила девушка.

– Мэвис, родная, ты в своем уме? Ты же знаешь, что у меня нет телефона, и, перед тем как бежать ко мне, ты даже не… Прошу тебя! Только не начинай плакать опять. Чарльз, ты куда?

– Я немедленно поеду в дом Уоренби и вызову полицию. Там же дождусь ее приезда.

– Да, ты совершенно прав, – согласилась мисс Патердейл. – Я поеду с тобой.

– Думаю, вам лучше остаться, – посоветовал Чарльз.

– Чепуха! Может, бедняге еще можно помочь!

– Тетя Мириам! – взмолилась Эбби. – Можно я поеду с Чарльзом? Я знаю, как оказывать первую помощь, и…

– Нет, – резко оборвала ее мисс Патердейл. – Ты останешься здесь и присмотришь за Мэвис.

– Я не могу. Вернее, вы это сделаете гораздо лучше меня. Позвольте мне поехать с Чарльзом! – продолжала упрашивать Эбби, идя вслед за ними.

– Нет! – рявкнул Чарльз, давая понять, что дальнейшие просьбы бессмысленны. – Садитесь в машину, тетя, – он подал руку мисс Патердейл, включил зажигание, и автомобиль сорвался с места. – Мэвис – это редчайший экземпляр! Даже грудной ребенок сообразил бы позвонить в полицию. Полный идиотизм! Как вы думаете, что могло на самом деле произойти? – сказал Чарльз, нажимая на газ.

– Понятия не имею. Может, кто-то и в самом деле охотился на кроликов. Я всегда считала, что пора прекратить это безобразие. Мало того что убивают Божьих тварей, так еще и человека могут запросто подстрелить!

Расстояние между домами Уоренби и мисс Патердейл было небольшим. Вскоре они добрались до места. От улицы дом отделяла высокая изгородь. Чарльз остановил машину возле ограды, так как к дому адвоката не было специального подъезда. Они вошли в сад и склонились над безжизненным телом Сэмпсона Уоренби, полулежащим на скамейке под ветвистым дубом.

Уоренби – невысокий, грузный человек – в домашнем костюме и мягких кожаных тапочках сидел неподвижно и уже явно не нуждался ни в чьей помощи.

– У него был домашний врач? – спросил, выпрямляясь, Чарльз.

– Доктор Уоркоп, но, думаю, сейчас в нем нет нужды, – проговорила мисс Патердейл.

– Да, пожалуй. Но наверное, за ним все же надо послать. Я не знаком с формальностями в подобных случаях, но уверен, что врач должен появиться здесь как можно скорее. Вы знаете, в какой комнате у них телефон?

– В его кабинете. Направо от двери, – ответила мисс Патердейл.

Чарльз зашагал через лужайку в сторону дома. Дом имел форму буквы Е. Парадные комнаты выходили на лужайку и деревенские поля. Французские окна на первом этаже были открыты, и Чарльз влез через одно из них в кабинет Сэмпсона Уоренби. Телефон стоял на столе среди труды бумаг и документов. Чарльз набрал номер доктора Уоркопа.

Через несколько минут он вернулся к мисс Патердейл.

– Ну что? Дозвонился до доктора?

– Да. Он немедленно выезжает. Белингэмская полиция тоже.

Мисс Патердейл откашлялась и грубовато констатировала:

– Ну что ж, Чарльз. Ни ты, ни я ничего не можем сделать для бедняга. Это все!

– Да, он мертв, – с натянутой улыбкой проговорил Чарльз. – Но если хотите представить, что за всем этим может последовать, вам стоит приготовиться к неприятностям.

Глава 4

Мисс Патердейл уронила монокль и принялась тщательно протирать его.

– Ты не думаешь, что это мог быть несчастный случай? – спросила она Чарльза.

– Каким образом? Его приняли за кролика?

Мириам Патердейл неопределенно осмотрелась по сторонам.

– Ничего не понимаю в баллистике, но ведь все вокруг и впрямь охотятся на кроликов.

– Но не возле домов, – резонно ответил Чарльз. – Более того, кролики, как правило, не летают по воздуху через ограды.

Она бросила беглый взгляд на труп и неуверенно проговорила:

– Но он ведь сидел на скамейке.

– Будьте благоразумны, тетя Мириам! Любому дураку понятно, что произошло убийство. Для этого, по-моему, не надо обладать особо изощренным интеллектом. Совершенно очевидно, где находился преступник во время выстрела. – Он кивнул головой в сторону начинавшихся за изгородью полей, желтеющих в поздних лучах солнца. – Бьюсь об заклад, что убийца засел в тех кустах. Он лишь не рассчитал, что в это время появится Мэвис, оказавшаяся настолько бестолковой, что не предприняла никаких решительных шагов. Именно это и спасло негодяя.

– Но бедняжка и вправду была слишком потрясена случившимся. Такое случается не каждый день, чтобы относиться к этому спокойно. Сейчас, надеюсь, нет смысла идти шарить в кустах? – наивно спросила мисс Патердейл.

Чарльз не мог не рассмеяться.

– Вы совершенно правы, лучшая из моих тетушек! Сейчас в этом нет никакого смысла. Не знаю, как много времени понадобилось Мэвис, чтобы прийти в себя и сообразить, что надо мчаться к вам, но, уверяю вас, преступнику этого за глаза хватило, чтобы скрыться незамеченным.

Мисс Патердейл продолжала тщательно протирать свой монокль. Вставив его на место, она посмотрела на Чарльза и отрывисто сказала:

– Мне все это не нравится. Не могу сказать, что подозреваю кого-либо или хотя бы знаю, кому это могло быть выгодно, но уверена, что всех нас ждут неприятности.

– Обожаю вас за догадливость, тетушка Мириам. – Чарльз обнял ее за плечи. – Не волнуйтесь. Мы с Эбби – ваше стопроцентное алиби, как и вы – наше. Если только мы не застрелили его все втроем – вы целились, я спускал курок, а Мэвис держала дядю…

– Не болтай глупости. – Мисс Патердейл возмущенно оттолкнула от себя Чарльза и опять бросила взгляд на тело Уоренби. – Буду очень рада, когда кто-нибудь сменит нас на этом посту. Думаю, что чем меньше мы знаем и говорим, тем лучше для нас. Стоять и дежурить возле трупа! Как еще ты можешь при этом иронизировать? Я к подобным вещам отношусь иначе.

Однако когда Чарльз предложил ей вернуться домой, она лишь презрительно фыркнула. К счастью, вскоре у ворот появился полицейский констебль Хобкирк, грузный мужчина средних лет, проживавший в коттедже на Хай-стрит. Все свободное от необременительных служебных обязанностей время он посвящал выращиванию помидоров, кабачков и цветов, бравших, как правило, первые призы на местных агрономических выставках.

Констебль с трудом дышал и сильно взмок, проделав весь путь на велосипеде, что было не столь легко для его возраста и солидной комплекции. Он прислонил велосипед к забору и, перед тем как войти в сад, тщательно вытер лицо платком и поправил форменную фуражку.

– Господи, я совсем забыл о Хобкирке, – протянул Чарльз. – Ведь прежде всего я должен был поставить в известность именно его, а потом уже белингэмскую полицию. Он наверняка рассержен. Приветствую вас, Хобкирк, – обернулся он к констеблю. – Рад, что вы приехали. Вот такие вот у нас дела.

– Добрый вечер, сэр. Добрый вечер, мисс Патердейл. – Хобкирк придал голосу официальную сухость. – Как это произошло?

– Мне ничего не известно. Мисс Патердейл тоже не в курсе. Нас здесь не было, когда это случилось. Тело нашла мисс Мэвис и прибежала в дом мисс Патердейл за помощью.

– Понятно. – Констебль достал из кармана блокнот и огрызок карандаша. – Когда, по-вашему, это могло произойти?

– Как вы думаете, тетя? – Чарльз вопросительно посмотрел на мисс Патердейл.

– Ну, – поторопил их Хобкирк.

– Думаю, вам стоит обойтись без «ну», сэр, – высокомерно проговорил Чарльз. – Если бы мисс Мэвис прибежала к вам сообщить об убийстве, то вы бы непременно сделали выводы тотчас же. Но я не полицейский и, смею заметить, никогда им не был.

– Время – очень важное обстоятельство, – надулся Хобкирк, – и нам непременно придется установить его.

– Думаю, у нас это получится. – Мисс Патердейл достала из кармана старинные золотые часики. – Сейчас десять минут девятого, это точно. Часы я проверяла по радио сегодня утром. А здесь мы находимся примерно полчаса.

– Я думаю – минут двадцать, – уточнил Чарльз.

– Мне кажется, больше. Но может, ты и прав. Когда к нам прибежала Мэвис?

– Честно говоря, не помню, – искренне ответил Чарльз. – Думаю, из меня получится скверный свидетель. Я даже не знаю точно, когда произошло убийство. – Он саркастически усмехнулся.

– От вас этого и не требуется, сэр, – вяло пробормотал Хобкирк. – Когда вы пришли, тело было в таком же положении?

– Оно не попыталось сдвинуться ни на дюйм, – ответил Чарльз. – За все время, что мы за ним присматриваем.

– Чарльз, сейчас не время для подобных острот, – строго сказала Мириам.

– Прошу прощения, тетушка. Я, вероятно, сам не свой.

– Тогда возьми себя в руки. Ни я, ни мистер Хасвел не дотрагивались до тела, если вы именно это хотели узнать. Что касается Мэвис, то это маловероятно.

– Я понимаю вас, господа. Ведь всем известно, что нельзя ни до чего дотрагиваться на месте преступления, – поучительно произнес Хобкирк. – А эти бумаги? Если они лежали возле тела, то я заберу их с собой.

– А знаете, что я думаю по этому поводу? – спросил неугомонный Чарльз. – Покойный, должно быть, читал их, более того, даже пристально изучал во время выстрела.

– Возможно, сэр, – с достоинством ответил Хобкирк. – Не говорю, что это не так. Но иногда все бывает совсем по-другому, нежели может показаться на первый взгляд.

– Да, это уж точно, – подтвердил Чарльз. – Кстати, расследование будете вести вы?

В принципе Хобкирку нравился Чарльз, которого констебль считал благовоспитанным молодым человеком. Но сейчас в его голосе Хобкирку почудилось неуважение, перемешанное с неподобающим моменту легкомыслием.

– В мои обязанности, сэр, входит появление на месте преступления первым, до прибытия моих коллег из Белингэма. И вы должны были прежде всего оповестить о случившемся меня, – холодно сказал констебль.

– Ну что ж, жаль, что следствие перейдет из ваших рук к вашим коллегам. Кстати, тетушка, уже правда девятый час? Я должен позвонить матери. Если я не появляюсь в обещанное время, ее воображение рисует ужасные картины, например, как я валяюсь в местной больнице с переломанными конечностями.

Чарльз направился в сторону дома. Хобкирк, провожая его взглядом, пытался собраться с мыслями. За все время службы в должности констебля он ни разу не сталкивался с убийством и пытался восстановить стершиеся в его памяти инструкции о действиях в подобных ситуациях. Он вспомнил, что не должен был позволять мистеру Хасвелу пользоваться телефоном, принадлежавшим покойному, но останавливать его уже было поздно, так это лишь подчеркнуло бы его, констебля, непрофессионализм. В эту минуту размышления Хобкирка были прерваны скрипом открывающихся ворот и появлением доктора Уоркопа. Врача констебль считал надежным и порядочным человеком и явно обрадовался его появлению.

Доктор Эдмунд Уоркоп проживал в комфортабельном особняке на окраине Белингэма. Дом, заодно с профессией, он унаследовал от покойного отца. Доктор был примерно тех же лет, что и Хобкирк, и с подобным происшествием, как и констебль, сталкивался впервые в жизни. Профессиональные приемы Уоркопа были старомодны и вызывали улыбку молодых коллег. Но несмотря на консерватизм своих методов, Уоркоп не испытывал недостатка в больных. Его пациенты, столь же консервативные, как и он сам, не мыслили обратиться со своими проблемами к кому-либо другому и даже боялись умереть, не будучи предварительно осмотренными Уоркопом. Местные старожилы помнили пожилого доктора Бог весть сколько лет и упрямо верили только в него. Сам Уоркоп высоко ценил себя как профессионала, и вряд ли кто-нибудь мог упрекнуть его в каких-либо ошибочных действиях за долгие годы практики. Волнение доктора и отсутствие опыта в подобном деле не выдавала ни единая черточка – ни в его походке, ни в выражении лица. Человек, незнакомый с Уоркопом, легко мог подумать, что на место происшествия прибыл умудренный опытом судебно-медицинский эксперт, всю жизнь проработавший при душегубке.

Доктор кивнул Хобкирку и пожал руку мисс Патердейл, своей старой пациентке.

– Искренне сожалею, мисс Патердейл, что вы оказались свидетельницей столь печального события, – сказал доктор. – Кошмарное происшествие! С трудом поверил своим ушам, когда молодой Хасвел позвонил мне и сообщил, что произошло. Представляю, в каком отчаянии бедненькая мисс Мэвис.

Мисс Патердейл нервно расхаживала между цветочными клумбами. Констебль внимательно наблюдал за каждым движением Уоркопа, склонившегося над телом. После недолгого осмотра доктор выпрямился и сказал:

– Да, мне туту делать, увы, нечего. Безусловно, мгновенная смерть. Бедняга.

– Согласен с вами, сэр. Ваше мнение – как давно он мертв?

– Не могу сказать точно. Полагаю, смерть наступала между пятнадцатью минутами и часом назад. Нельзя упускать из виду, что тело находилось под солнцем.

Все свои соображения по этому поводу доктору пришлось повторить еще раз пятью минутами позже, по прибытии детектива – сержанта Карсфорна – в сопровождении констебля в форме и двоих людей в штатском. Сержант спокойно спросил Уоркопа, может ли тот добавить какие-нибудь детали к уже сказанному, объяснив, что доктор Ротерхоп, главный конкурент Уоркопа в Белингэме, являвшийся также медицинским экспертом, был срочно вызван в тюрьму к кому-то из заключенных и не может прибыть на место.

К тому, что пуля, пробив черепную коробку, застряла в мозгу, доктору нечего было добавить. Сержант после беглого осмотра раны сделал вывод, что выстрел был произведен с довольно большого расстояния, так как никаких следов порохового ожога заметно не было.

В это время к стоящим в аллее присоединился вышедший из дома Чарльз.

– Приветствую вас, – удивленно обратился он к инспектору. – А ведь вы не тот инспектор, который расследовал кражу, происшедшую недавно у нас в офисе? Почему же он не приехал?

– У вас был детектив-инспектор Фронтон, сэр. К сожалению, он болен.

– Да, для него это было бы чересчур, – заметил Чарльз. – Мисс Патердейл, мама сказала, что я должен забрать Мэвис на ночь к нам домой.

– Перед тем как вы заберете мисс Мэвис, мне бы хотелось задать ей несколько вопросов, – сказал сержант.

– Мисс Мэвис не здесь, а у меня дома. Девушка находится под присмотром моей племянницы, – вмешалась мисс Патердейл. – Вы не могли бы поговорить с ней там?

– Конечно, мадам, мне это не сложно, – вежливо согласился сержант. – Думаю, девушке не стоит возвращаться сюда, пока тело не заберут в морг. Они уже выслали машину.

Он повернулся и стал совещаться с коллегами. Один из них, давая вполголоса указания остальным, готовился сделать снимки. Сержант сказал, что времени больше терять нельзя и необходимо как можно скорее поговорить с мисс Уоренби.

– А как же мы бросим дом? – спросила мисс Патердейл. – Ведь там никого нет. Не думаю, что кто-то захочет туда проникнуть, но все же так его оставлять нельзя. Мы не можем даже закрыть ворота, потому что Мэвис в спешке не взяла сумочку с ключами.

– Не беспокойтесь. Я оставлю здесь одного из моих людей, – пообещал сержант.

– Тогда, если у вас нет возражений, я тоже еду, – сказала мисс Патердейл. – Я должна подготовить бедняжку Мэвис к разговору с вами, сержант. Ты отвезешь меня, Чарльз?

Он кивнул в знак согласия и присоединился ко всей компании. Сержант тронулся следом за машиной Чарльза на полицейском автомобиле.

Войдя в дом, мисс Патердейл и Чарльз обнаружили, что Мэвис уже несколько пришла в себя и пьет чай, явно предпочитая его предложенному джину. Девушка спокойно отнеслась к сообщению, что ей предстоит разговор с полицией, и обещала собраться с мыслями и не упустить никаких подробностей. Она уже вспомнила почти все, что видела, и готова отвечать на вопросы.

Чарльз пригласил сержанта Карсфорна в гостиную, и тот, принеся приличествующие случаю соболезнования, приступил к своим обязанностям.

– Видите ли, миссис Клайборн и я задержались ненадолго после того, как все гости ушли, – начала свой рассказ Мэвис. – Мы собирались обсудить турнирные призы. Точно помню, что было десять минут восьмого, когда я покинула Седары. Я еще посмотрела на часы и сказала миссис Хасвел, что должна идти, иначе дядя будет волноваться, почему меня так долго нет, и побежала домой. Оттуда до дома не более пяти минут быстрой ходьбы, так что это случилось в пятнадцать, максимум двадцать минут восьмого, – выложила она свою версию о времени убийства.

– Спасибо, мисс. Мне все понятно. Но после того как вы услышали выстрел, обратили ли вы внимание на что-нибудь еще? – спросил сержант.

– Нет.

– И вы никого не заметили? Скажем, за оградой?

– Нет. Я уверена. Никого. Но я, правда, не особенно смотрела по сторонам, – призналась девушка.

– Не особенно смотрели по сторонам, – задумчиво повторил сержант. – А как вы полагаете: судя по звуку, выстрел был произведен с близкого расстояния?

– Да, наверное… Но боюсь, что плохо разбираюсь в выстрелах. Я вообще не выношу неожиданных резких звуков, поэтому думаю, что могли стрелять и не с очень близкого расстояния, – с сомнением в голосе проговорила Мэвис.

Сержант молча строчил в своем блокноте. Закончив, он спросил:

– Как вы думаете, мисс Уоренби, могли ли у вашего дяди быть какие-нибудь недоброжелатели?

– Нет, что вы! – искренне воскликнула девушка.

– Вы уверены, что он ни с кем не ссорился?

– Да, уверена. Ничего подобного не было, – твердо проговорила Мэвис.

Задав еще несколько вопросов, сержант сказал, что сообщит о времени проведения следственного эксперимента, и поспешил вместе с коллегами обратно в Белингэм.

Мэвис явно не радовала перспектива отвечать на вопросы следователя во время эксперимента, но ей ничего не оставалось, кроме как примириться. Мисс Патердейл заверила ее, что следственный эксперимент и прочие процедуры в подобном случае необходимы и, несмотря на непоколебимую уверенность Мэвис, что дядя бы все это не одобрил, ей придется набраться терпения и мужественно вынести все формальности следствия. Когда же Чарльз передал ей приглашение миссис Хасвел, Мэвис со слезами благодарности ответила, что дядя Сэмпсон наверняка не позвонил бы ей ночевать вне дома.

Никто не понимал, откуда у Мэвис такая уверенность в отношении уже мертвого дяди к любому ее поступку.

– Как странно, что ты ссылаешься на дядю, Мэвис, – удивленно проговорила Эбби.

– Но мы так давно живем в этом доме, – пояснила Мэвис, имея, вероятно, в виду еще средневековых представителей их рода. – Конечно, первое время мне будет очень тяжело, но я должна преодолеть себя. Уверена, что справлюсь! – решительно заключила девушка.

Все недоуменно переглянулись. Чувствовалось, что смерть дяди, а возможно, и перспективы наследства оказали отрицательное влияние на психику Мэвис Уоренби.

– Ну что ж, – после небольшой паузы заговорил Чарльз, – решать, конечно, тебе. Но сможешь ли ты выдержать все в одиночку?

Мэвис глянула встревоженно.

– Я, право, еще не думала. Да и когда бы я успела? Но, прошу вас, давайте не будем об этом. Я просто чувствую, что это мой долг – находиться дома. Тем более, с последним автобусом приедет Глэдис, и я не хочу, чтобы она нашла дом запертым и пустым. Что она подумает? Она ведь еще ничего не знает.

– Трудно подумать о чем-то худшем, чем то, что произошло на самом деле, – сказала мисс Патердейл. – Совсем забыла про Глэдис, когда говорила, что ты будешь дома одна. Не хватало еще в довершение всего лишиться такой служанки, как она. Тогда пока побудь здесь, а потом я провожу тебя домой и мы дождемся Глэдис. Ой, а времени-то уже! – Мисс Патердейл посмотрела на часы. – Наверняка вы все ужасно голодные. Чарльз, оставайся с нами ужинать. Эбби, накрывай на стол.

– Не думаю, что смогу сейчас хоть что-нибудь съесть, – покачала головой Мэвис. – Если вы позволите, мисс Патердейл, я поднимусь наверх и прилягу. Думаю, мне надо немного побыть одной.

Мисс Патердейл согласилась, и Чарльз с Эбби с очевидным облегчением проводили Мэвис наверх, дали ей таблетку аспирина и задернули на окнах шторы.

– Любой незнакомец, послушай он Мэвис, подумал бы, каким ангелом был Уоренби по отношению к племяннице. Знал бы он, как было на самом деле. Хотя если состояние Уоренби перешло Мэвис, то она, безусловно, должна быть благодарна дяде. Не слыхала, что у него имеются более близкие родственники, – сказала мисс Патердейл после того, как Чарльз с Эбби вернулись в гостиную. – Ненавижу лицемерие, но не хотелось бы обвинять в этом Мэвис.

– Не думаю, что эта овечка способна на лицемерие, – откликнулась, нахмурив брови, Эбби.

– Ладно-ладно, не забудь подать ложки и вилки для салата, – проворчала тетя Мириам, направляясь в сторону кухни.

За ужином говорили исключительно о смерти Сэмпсона Уоренби, и мисс Патердейл пророчила всяческие неприятности.

Пить кофе перешли на веранду. Неожиданный стук в дверь возвестил о прибытии гостя, которым оказался Гевин Пленмеллер, безапелляционно заявивший, что он пришел поболтать об убийстве.

– Господи, неужели об этом уже знает вся округа? – взмолилась мисс Патердейл, впуская его в дом.

– А вы сомневались? Минут через десять после того, как Хобкирк вышел из дома Уоренби, по-моему, об этом уже узнали все. Несмотря на то что дома меня поджидала жареная утка с горошком, я, услышав о случившемся, быстренько перекусил в нашей забегаловке и поспешил к вам. Если позволите, с удовольствием выпью чашечку кофе. Кстати, где наша героиня событий?

– Спит наверху, – ответила Эбби. – А откуда вы знаете, что она у нас?

– Сразу узнаю в вас городского жителя, – заметил Гевин, положив в чашку кусочек сахара. – Я, кстати, тоже им когда-то был, но благодаря любимому братцу мне удалось вновь вернуться в Торнден. Жизнь в Лондоне исключительно скучна. Полная зависимость от радио и прессы. Иначе рискуешь оказаться не в курсе новостей. Естественно, я знаю, что мисс Мэвис здесь. И очень рад, что она спит. По крайней мере, можно спокойно потолковать о случившемся.

– И что же судачат по этому поводу? – осведомился Чарльз.

– По-моему, гораздо больше, чем произошло на самом деле. Именно поэтому я и пришел. Хочу выяснить, как все было в действительности. Только не говорите, что это несчастный случай. Кстати, таковым и был первый слух, который до меня донесся. Уверен, что Уоренби убили. Подобные типы существуют специально для искушения потенциальных убийц.

– Чувствуется, если бы он был персонажем одной из ваших книг, ему бы непременно был уготован именно такой конец, – язвительно сказала Эбби.

– Да, вы правы.

– Чарльз думает, что его застрелили из кустов, со стороны полей, – сказала мисс Патердейл.

Гевин перевел вопросительный взгляд на Чарльза, который вкратце изложил свои соображения.

– Он сидел на скамейке в саду, боком к кустам, поэтому был для убийцы легкой мишенью.

– А где находилась Мэвис во время выстрела? Если верить Хобкирку, она была непосредственно на месте преступления.

– Не совсем так. По ее версии, она только вошла в сад, когда раздался выстрел. Тут, пожалуй, убийце повезло. Парой секунд позже он бы оказался в поле ее зрения, и тогда, возможно, у него нашлась бы пуля и для Мэвис.

– Да нет же. Это бессмысленно! – возразила Эбби.

– Кто знает? – пробормотал Гевин. – Лично я пойду и осмотрю территорию завтра утром. Интересно, виден ли вход в сад с пустыря? Я склонен думать, что виден.

– Я, кстати, тоже об этом подумал, – согласился Чарльз. – Хотя здесь возможны вариации. Может, все внимание убийцы было приковано к прицелу и он не смотрел в сторону входа. А если он стрелял лежа, то мог и вообще не видеть входа – его загораживали бы кусты.

– Мне кажется, обе версии слабоваты, – подытожил Пленмеллер. – Выходит, что убийца полный идиот, а лично мне в это не верится.

– А разве они не такие на самом деле? – спросила Эбби. – По-моему, это только в книгах из громил и прочих преступников делают коварных хитроумных героев.

– Достаточно верно насчет книг, но все-таки не очень верится, что действовал профан.

– Вряд ли в наших краях можно встретить специалиста в области убийств мирных обывателей. Но, как бы то ни было, всех занимает только один вопрос: кто он? – сказал Гевин.

– Согласна с вами, – кивнула Эбби. – Я тоже думала об этом, но у меня нет никого на примете. Чтобы убить человека, недостаточно просто его недолюбливать, не так ли?

– Кроме того, у Сэмпсона Уоренби не было врагов, об этом говорит и Мэвис. Кто мог это знать лучше ее? Так что это на ее совести.

– Она так и сказала? – осведомился Пленмеллер.

– Да, именно, – подтвердила мисс Патердейл. – Когда ее спросил об этом детектив. Мне кажется, в этом плане он зашел слишком далеко в своих вопросах.