Текст книги "Легенды II (антология)"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Робин Хобб,Диана Гэблдон,Нил Гейман,Энн Маккефри,Орсон Скотт Кард,Роберт Сильверберг,Терри Брукс,Рэймонд Элиас Фейст (Фэйст),Элизабет Хэйдон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

– Сейчас не время для твоих глупых игр, – сказал Деспоту Гектор, сделав Джармону предостерегающий знак.

– Ну так не теряйте его, это самое время. Не знаете разве, что это за место? Кого здесь спасать-то?

Гектор смерил его взглядом. Ему всегда говорили, что в Закрытом Городе надо опасаться подвоха, но при оборванце оружия вроде бы не было, и Гектор не видел открытой двери или окна, где мог бы прятаться лучник. Позиция Анаиса у ворот оставалась неясной.

– Их, – ответил он просто, обводя рукой темные улицы. —Любого, кому не дали случая выбрать жизнь, а не смерть, будь то мужчина, женщина или ребенок. Всех, кто захочет уйти, будь они преступники или невинные жертвы. Именем короля Гвиллиама я предлагаю им такую возможность. Отступись и пойми, что времени нет. Мы стоим на пороге смерти.

Глаза Деспота потемнели, открыв всю свою бездушную глубину.

– Так перешагните его. Неучтиво стоять на пороге.

– После вас, ваше величество.

Гектор опустил руку, и три стрелы одновременно вошли оборванцу в глаз, сердце и лоб, пронзив его насквозь, как бумажного. Деспот с грохотом упал на булыжник, и голуби снова вспорхнули вверх. Шум его падения эхом отразился в улицах, сменившись мертвой тишиной.

– Анаис, позвони еще три раза, – крикнул через плечо Гектор.

Гул возобновился и через некоторое время утих опять.

– Выходите же! – снова воззвал Гектор. – Ступайте с нами, если хотите жить!

Ему долго никто не отвечал, но потом тени в переулках сгустились и как будто пришли в движение.

Медленно, по одному и по двое, на площадь потянулись фигуры. Они щурились на застланное пеленой солнце, точно его свет причинял боль. Тощие мужчины, изнуренные женщины, дети в лохмотьях жались друг к другу, опустив запавшие глаза. Гектор, не уверенный до сих пор, что здесь еще есть кого спасать, затаил дыхание.

– Севирим, проводи этих людей в гавань и посади на корабль. И пошли к нам Анаиса – мы осмотрим здесь все дома и проверим Внутреннее Кольцо.

Севирим кивнул и махнул рукой. Десятка два теней в человеческом облике побрели к воротам.

– За мной, – скомандовал юноша. – Глядишь, и поживете еще немного.

Они прочесывали улицу за улицей, одну глинобитную хибару за другой, но живых больше не находили. Зато мертвых здесь оказалось больше, чем где-либо на западных землях – слишком много, чтобы сжигать их или хотя бы читать над ними молитву.

Четверо стучали по стенам и кричали тем, кто мог прятаться на чердаках и в подвалах, но вспугивали только крыс, птиц да одичавших кошек, питавшихся мертвечиной.

Наконец Анаис, перебиравшийся с крыши на крышу, слез и встал перед внутренней стеной, отделявшей Внешнее Кольцо от лабиринта темных внутренних улиц. Черные чугунные ворота в виде огромной замочной скважины сорвали с петель. В этом деянии чувствовалась дикая злоба. Анаис согнулся в поясе, тяжело дыша от усталости и разочарования.

– Должно быть, оно здесь начинается, Внутреннее Кольцо, – выговорил он между двумя глотками воздуха. – Хочешь войти туда, Гектор?

– Да.

– Еще бы, – вздохнул Анаис. – Зря только язык утруждал тебя спрашивать. Дай хоть дух перевести, будь так добр. Стар я становлюсь для таких упражнений.

Гектор ничего не сказал, лишь подумал: «Многое бы я отдал за то, чтобы ты и вправду мог состариться, Анаис».

– Солнце клонится к западу, – заметила Канта, заслонив глаза длиннопалой рукой и вглядываясь в плотный туман. – Еще два часа, и оно закатится.

– Значит, на поиски у нас не более получаса, – кивнул Гектор. Джармон уже открывал покореженные ворота. – Здесь будем держаться вместе. В свое время это место сильно напоминало Подземные Палаты, и разные случайности нам ни к чему.

Они вошли, стараясь не зацепить куски рваного металла, и впервые в жизни ступили на улицы Внутреннего Кольца.

В каком-то смысле оно их разочаровало.

Один из самых темных углов острова и всего мира ничем не отличался от Внешнего Кольца, да и от некоторых кварталов города Истона, если на то пошло. Здесь, если это возможно, было еще спокойнее, чем в других частях западного побережья. Единственная разница заключалась в том, что здешние дома тесно жались друг к другу, а бельевые веревки, протянутые прямо из окон, связывали их не только на земле, но и в воздухе.

Гектор открыл дверную створку, свисавшую на одной петле, и заглянул в какую-то разоренную лавку.

– Мой отец много раз бывал здесь, – произнес он задумчиво, – и говорил, что над этим местом висит тьма. Что она присутствует в самом воздухе. Должно быть, это было свойство темного народа, который тут обитал, – уходя, они прихватили ее с собой.

– Вот и ладно, – пробурчал Джармон. – Авось, она затмит им путь в море, и они потонут, не оставив следа.

Четверо снова принялись прочесывать улицы, выкрикивая те же слова, что и во Внешнем Кольце – но тишина, царившая здесь, поглощала их крики.

Повернув за угол вслед за Кантой, они увидели пустой серый проем в тесном ряду других зданий, точно недостающий зуб в чьей-то тусклой улыбке.

Кизийка, наклонив голову, вдохнула ветер и сказала:

– Отравители. – Больше ни одного разрушенного дома они во Внутреннем Кольце не встречали.

– Свои секреты они тоже забрали с собой, – заметил Анаис.

– Да нет тут никого, Гектор, – нетерпеливо заявил Джармон. – Давай уйдем. Мы все обыскали, сам Единый Бог не мог бы требовать большего – давай убираться, пока не попали в ловушку и не наткнулись еще на какую-нибудь пакость, оставленную нарочно для гвардейцев его величества.

Гектор еще раз оглядел пустые улицы и дома – молчаливые свидетели, не ставшие бы давать показаний, даже если бы могли говорить. Еще один кладезь тайн уходит в анналы Времени.

– Да, – сказал он, повернувшись к остальным. – Заканчиваем поиски и уходим.

Вторая шлюпка готовилась отчалить, когда они вернулись на мол в гавани Истона.

Севирим замахал рулевому, прося подождать, и побежал навстречу друзьям, вглядываясь в туман за ними.

– Есть еще кто-нибудь?

– Никого, – проронил Гектор. – Закрытый Город пуст.

Капитан «Оседлавшего бурю» вышел к ним из тумана.

– Мы и на две пятых не загрузились. Неужто это все?

– Боюсь, что да, – ответил Гектор.

– Стоило рисковать, что нас разнесет на куски! – с сердцем сказал Петарис Флинт. – Из-за двадцати оборванных крыс в человеческом облике.

Гектор нахмурил лоб, стоя в тусклых лучах заходящего солнца.

– Спасение даже одной души оправдывает любые усилия. Жаль, что мне такое счастье больше не будет доступно. Отправляйтесь на корабль, капитан, и ставьте паруса. Спешите домой, к своим близким, и увозите свой человеческий груз, пока еще можно.

– Хорошо, – коротко кивнул Флинт. – Поднимайтесь на борт, сэр Гектор, и мы возьмем курс на Ледовые поля.

Пять пар глаз твердо смотрели на него из тумана.

– Вы не поняли, – после долгого и неловкого молчания сказал Анаис. – Мы остаемся.

– Я дал клятву, – подтвердил Гектор, прервав его. – Волей моего короля и повелителя я должен поддерживать здесь порядок и хранить его трон.

– Но это безумие! Король уехал, сэр Гектор, исход с острова завершился успешно. Здесь больше нечего охранять. Ваш король, конечно, не желал оставлять вас на смерть, когда вы исполните свой долг до конца. Поднимайтесь на борт.

– Благодарю вас, но не могу.

– Потому что такова королевская воля?

– Да. Такова королевская воля.

– В таком случае ваш король глуп, – презрительно заявил капитан. – Зачем обрекать на смерть хороших людей, если здесь ничего больше нет? Что за человек и что за король мог отдать подобный приказ?

– Мой король, – яростно громыхнул Джармон, отодвинув Гектора и Анаиса. – Наш король. И мой вам совет, не оскорбляйте его снова, если сами не хотите встретиться со смертью.

– Подумайте о своей семье, – снова воззвал капитан к Гектору.

– Я думаю о ней при каждом вздохе, – заверил Гектор, легонько отпихивая Джармона назад. – Но я поклялся своему королю, а они, – он кивнул на четырех остальных, – поклялись мне. Спасибо вам за хлопоты, капитан Флинт, и за ваши героические усилия, но с вами отправится только один из нас.

Капитан заморгал. Напряжение, стальными обручами сковавшее воздух, исчезло – четверо соратников Гектора обменивались растерянными, вопросительными взглядами.

Гектор дал им знак отойти немного. Они дошагали до середины пирса, где капитан не мог слышать их. Там Гектор, указав на берег, где высилась стенка из мешков с песком, тихо сказал:

– Канта, Джармон, ступайте дальше. Ты тоже, Анаис.

– Как?! – Слова вырвались, прежде чем Севирим успел сдержать их. – Ты отсылаешь меня?! Ну уж нет. Я не поеду.

Гектор снова махнул остальным, чтобы те уходили, и сказал тихо, положив руку на плечо юноше:

– Да, Севирим. – Тот сердито стряхнул его руку. – Ты поедешь.

– Но почему? Разве я меньше предан тебе, чем они? Разве я опозорил тебя, подвел?

– Ничего подобного. – Гектор вернул руку на место. – Послушай меня, Севирим. Времени мало, и лишних слов тратить нельзя, поэтому они должны быть предельно ясными. Никто не мог бы желать более верного соратника и лучшего друга, чем был ты для меня и других – для всей этой обреченной земли. Но сейчас мне нужно, чтобы ты отправился с капитаном, позаботился о беженцах и о том, чтобы они там не взбунтовались. – Гектор невольно поморщился, видя страдание на лице своего молодого друга.

– Я хочу остаться здесь, Гектор.

– Это потому, что ты подлинно наш, Севирим, – вздохнул Гектор. – Я вот не хочу – но мои желания, как и твои, ничего не значат. Оба мы пленники слова «надо», и за нас решает тот, кто нами командует. – Его голос смягчился. – Ты выполняешь тот же королевский приказ, что и все мы: «охранять моих подданных до последнего дня». Эти нищие беженцы – такие же королевские подданные, как ты или я, и они нуждаются в нашей защите. Увези их отсюда, Севирим, и доставь в безопасное место.

Севирим потупился, не способный больше сохранять спокойствие на лице.

– Ты приказываешь мне это вопреки моей воле и моей клятве? – прерывисто выговорил он.

– Только если ты меня вынудишь, – мягко ответил Гектор. – Считай, что я прошу тебя сделать это, как своего друга и брата. Ты поклялся поддерживать меня и помогать мне выполнять приказ, полученный мною от короля. Уехав сейчас, ты поможешь мне больше, чем оставшись со мной.

Севирим постоял еще немного, не отрывая глаз от гниющих досок пирса, под которыми плескалась вода, и наконец кивнул.

Гектор, в свою очередь, кивнул трем остальным и вернулся с Севиримом назад, к концу мола. Анаис помахал рукой, Севирим в ответ вяло приподнял свою. Джармон склонил голову и отвернулся. Только Канта стояла с бесстрастным лицом, пронизывая взглядом туман.

– Я бросаю их и тебя, – пробормотал Севирим. – Ты спасаешь мне жизнь, но делаешь меня трусом.

Гектор резко остановил его, дернув за руку.

– Будь проклят твой язык, если еще раз скажет такие слова. И будь проклят твой разум, если он верит в них. Для того, чтобы выполнить мою просьбу, нужно куда больше смелости, чем остаться. Умереть легко, это всякий дурак может, а вот жизнь требует мужества. Ступай на этот проклятый корабль и выполни свой долг перед королем, передо мной и перед самим собой.

Севирим взглянул ему в глаза и спросил тихо:

– Почему я, Гектор? Я пойду, только скажи, почему ты выбрал меня, а не Анаиса, не Джармона, не Канту.

Гектор перевел дыхание.

– Потому что ты никогда не верил по-настоящему, что умрешь. В отличие от нас всех ты надеялся, что остров уцелеет и смерть пройдет стороной. Возможно, это Единый Бог распорядился так, чтобы она в самом деле обошла тебя стороной.

Севирим посмотрел на него долгим взглядом и наконец кивнул, принимая свою судьбу.

– Я найду Талтею с детьми, Гектор, и буду беречь их, пока жив.

Гектор обнял его.

– Спасибо, друг. Скажи Талтее, что я думал о них до последнего вздоха, расскажи о том, что здесь было. Скажи ей все, Севирим, не щади ее. Она сильнее любого из нас. – Он сжал Севирима еще крепче. – А я скажу тебе то, чего не говорил и ни скажу ни единой живой душе. – И он прошептал юноше на ухо: – Никому из нас не надо было здесь оставаться.

Севирим, не найдя слов, кивнул снова.

Они дошли до конца окутанного паром мола. В пелене маячил, как тень, капитан. Рулевой посветил Севириму фонарем, и тот, окруженный мглистым сиянием, поднял руку в прощальном приветствии.

Гектор смотрел на него, пока тень друга не скрылась в тумане, и сказал капитану:

– Спасибо.

– Это окончательно? – с сожалением спросил Флинт. – И не в моих силах уговорить вас, сэр Гектор?

– Окончательно. А не могли бы вы взять лошадей из городской конюшни? Они тоже служили королю верой и правдой – если у вас найдется место для них, это порадует мое сердце.

– Напрасно гоняли судно, – вздохнул капитан. – Трущобные крысы, тощие кляни и один солдат, а лучшие остаются на волю рока. Извинитесь за меня перед вашим старым воином, сэр Гектор: король, который внушает благородным людям такую преданность, поистине великий король.

– Он был нашим государем, – просто ответил Гектор.

– Понимаю. – Капитан взглянул на низкое солнце. – Пусть ваши люди приведут лошадей и загрузят в шлюпки – мы доставим их на корабль и больше уже не вернемся. – Флинт приготовился сойти в ближайшую из пяти шлюпок, но Гектор его задержал.

– Я обнаружил, что каждая спасенная мною жизнь немного продлевает мою собственную. – Он пожал капитану руку. – Спасибо, что помогли мне в этом, капитан Флинт.

– Жаль, что мне не представилось случая узнать вас ближе, сэр Гектор. – Флинт сошел в шлюпку, отдал команду и пропал в поглотившем его тумане.

Солнце зашло. Четверо оставшихся, стоя на мешках с песком, смотрели, как тают вдали мачты «Оседлавшего бурю». Волны плескали, завывал морской ветер.

Остальные промолчали. Анаис слез, добежал до конца мола и прокричал во мрак:

– Счастливого пути, Севирим. Будь осторожен во льдах!

Гектор тоже спустился.

– Поработаем, пожалуй, еще часок, чтобы укрепить стенку, – сказал он, отряхивая руки от песка. – Мешки давно кончились, но можно накидать песок лопатами и утрамбовать у основания... – Он осекся, увидев в темноте два силуэта.

На границе порта и города стояла женщина, кутая тощие плечи в рваную шаль. Скорее привидение, чем живой человек, она молча смотрела в туман впалыми глазами.

Рядом с ней виднелся ребенок, кажется, мальчик – худенький, с длинными волосами, достаточно маленький, чтобы водить его за руку, хотя стоял он отдельно. Большие, как у матери, глаза при свете головни казались темными, но жизнь, еще сквозившая в них, отличала его от женщины.

Рука Джармона, державшего головню, дрогнула, и свет заколебался.

– Ох, нет, – промолвил он. – Нет.

Какое-то мгновение в гавани слышался только вездесущий вой ветра. Налетел ледяной дождь, и Гектор сердито откинул волосы с глаз.

– Джармон, Канта, найдите мне лодку. Должна же тут быть хоть какая-нибудь – ялик, рыбачий баркас...

– Гектор, – тихо вставил Анаис.

– Давай факел, – свирепо крикнул Гектор Джармону. – Я мигом догоню корабль. Там увидят свет...

– Перестань, Гектор, – сказал Анаис уже более решительно.

В глазах рыцаря металось отчаяние.

– Бога ради, найдите мне проклятущую лодку!

– Прекрати. – Голос Канты прорезал ветер. Ее бесстрастное лицо блестело то ли от слез, то ли, что казалось более вероятным, от дождевых струй. – Надо увести их куда-нибудь под крышу.

Трое молча смотрели на своего командира, не обращая внимания на дождь, промочивший их волосы и одежду. Гектор, согнувшись, уперся руками в колени, точно весь дух из него вышел, и долго еще стоял так.

– Укроемся в конюшне, пока буря не пройдет, – предложил Анаис, стиснув его за плечо. – Только там еще осталась какая-то крыша.

Гектор, не разгибаясь, кивнул.

– На ночь возьмем их с собой, в гостиницу на перекрестке, – промолвил наконец он.

Женщина не шелохнулась, когда Анаис подошел, но мальчик, широко раскрыв перепуганные глазенки, спрятался за нее.

– У тебя лучше получится, Гектор, – сказал лиринглас. – Вряд ли он видел раньше кого-то из наших.

Гектор, выпрямившись, потряс мокрой головой.

– Я тоже отчасти лиринглас.

– Но ты больше похож на человека, – нетерпеливо ответил Анаис. – Ты и есть человек. Поди сюда.

Гектор, глубоко вздохнув, подошел к Анаису и сказал женщине:

– Пойдемте с нами. – Она как будто и не слышала – если бы она не стояла так прямо, он подумал бы, что жизнь уже покинула ее тело. Гектор присел и протянул руку ребенку.

– Пойдем со мной, – сказал он, как будто уговаривая родного сына, не больше чем на год старше этого мальчика. – Мы тебя отведем в сухое место.

Мальчик выглянул из-за женщины. С его волос капала вода.

– Пойдем же, – поманил его Гектор.

Мальчик подумал немного, потом взял женщину за руку и повел. Она все так же куталась в свою промокшую шаль.

Головня в руке Джармона зашипела и погасла.

Всю дорогу до перекрестка ребенок проспал, сидя в седле впереди Гектора и прислонившись к нему. Женщина, ехавшая позади Анаиса, тоже как будто спала: ее стеклянные глаза оставались открытыми, но дыхание стало ровнее.

Укрываясь от дождя в конюшне, ни один из них не произнес ни слова. Дождь перешел в настоящий шторм. Его полотнища обрушивались на дырявую кровлю й водопадами врывались внутрь.

– Хорошо хоть лошадей забрали, – заметил Джармон, отодвигаясь от новой течи.

– Да, спасибо морякам, – сказал Анаис, а Гектор промолчал.

Шторм пошел на убыль, оставив за собой большие клубы тумана, и они двинулись на восток от Истона через мраморные городские ворота, которые раньше считались чудом зодчества, а ныне лежали в развалинах. Ночью разрушения были не так заметны, как днем, и когда город остался позади, могло показаться, что мир остался прежним. Лошади, приободрившись, трусили по немощеной дороге – возможно, они радовались, что снова оказались в туманном поле после смрада погребальных костров.

Около часа спустя они подъехали к легендарной гостинице. Она стояла покинутая, почти всю мебель из нее вывезли. Историческая ценность этого дома превышала всякое воображение: гостиница служила неприкосновенным убежищем и местом переговоров во время Сереннской войны двести лет назад и даже после нее. Она славилась своей безопасностью, своим гостеприимством и огромным каменным очагом, где никогда не угасал огонь. Теперь она смотрела на путников темными, пустыми глазами, как женщина в рваной шали. Золотой грифон на двери, служивший, по преданию, талисманом и хранивший гостиницу даже от врагов, занявших западную часть острова, уплыл за море с Первым Флотом, и вход зиял, как устье пещеры.

Но эта пустая скорлупа и теперь никому не отказывала в приюте. Для Гектора и его друзей она оставалась любимым местом отдыха и желанным убежищем, несмотря на отсутствие хозяина, виночерпия, духов домашнего очага и двери.

Джармон спешился, зажег факел и пошел проверить, не забрел ли в дом кто-нибудь со времени их последнего ночлега. Канта тем временем помогла Гектору и Анаису ссадить их живой груз.

– Ума не приложу, откуда они взялись, – сказал Гектор. Мальчик, не просыпаясь, тонкими ручонками обхватил его за шею.

– Бьюсь об заклад, что с рынка, – предположил Анаис, снимая с коня женщину.

– Как же мы их не заметили?

– Могло быть и по-другому, – пожал плечами лиринглас. – Может, они пришли из-за Великой реки или из какой-то деревни на ее берегу. Всех до единого нам не спасти, Гектор, вопреки всем твоим стараниям. Пора уж тебе это понять.

Гектор погладил мальчика по спине, думая о другом ребенке.

– Да, Анаис. Я понял.

Канта ушла в темноту. Мужчины видели это, но ничего не сказали. Они привыкли к ее ночным отлучкам: она, как все ее соплеменники, уходила общаться с ветром.

– Все чисто, – доложил из гостиницы Джармон.

– Это хорошо. Разведи огонь, Джармон, а ты, Анаис, погляди, не осталось ли в подвале съестного. – Гектор вошел в темную, выстывшую таверну.

– Должно остаться, если крысы не сожрали, – сказал Анаис. – Севирим там много всего запрятал. – Он ввел в дом женщину, сошел немного по лестнице и обернулся, мерцая серебром своих глаз. – Помнишь, как он говорил: что, мол, толку пережить стихийное бедствие, если потом с голоду помирать придется?

– Помню, – улыбнулся в ответ Гектор.

– Ты хорошо сделал, что отправил его, – сказал Анаис, спускаясь в подвал.

– Я рад, что ты так думаешь, Анаис.

– Я того же мнения, – откликнулся Джармон, раздувая огонь в очаге. – Теперь хотя бы помереть можно спокойно.

Мальчик проснулся от пахнущего ветчиной дыма и стал уплетать за обе щеки. Со двора пришла Канта.

– Что поведал тебе ветер в эту ночь? – поддразнил ее Анаис, подвинув к ней тарелку с ее порцией. Только он один не боялся ее испепеляющих взглядов и даже получал от них удовольствие.

– Много разных вещей, – ответила она ровно, вешая на очаг мокрую куртку и усаживаясь рядом. – Но ясности нет ни в чем.

Она взяла тарелку и стала есть. Трое мужчин, не сводя с нее глаз, в напряженном молчании ожидали, что она скажет дальше, но кизийка спокойно доела свой ужин и запила его отборным сидром, гордостью Севирима.

Некоторое время в гостинице слышался только треск огня. Затем Гектор послал мальчика отнести ужин матери и уговорить ее поесть. Та взяла кусок твердого сыра и безучастно уставилась на него.

– Канта, – сказал Гектор, – что говорит ветер?

Ее глаза при свете очага казались чернее, чем окружавший их мрак, бронзовая кожа отражала пламя.

– Что-то надвигается.

– Что? – спросил Джармон. – Что надвигается?

– Ветры, когда говорят, большей частью говорят одно и то же. – В ее скрипучем голосе мужчинам послышались другие, нестройные голоса – они то поднимались, то опадали в режущей ухо какофонии.

– Теперь не то, – продолжала Канта. – Они стонут, точно охваченные ужасом, и говорят неясно. Они боятся того, что близится к нам.

Мужчины переглянулись. В голосе Канты они слышали раскаты грома и жуткую каденцию урагана, под напором которого рушатся дома. Это напоминало ощущения воина, затерявшегося в гуще боя. Ветер предсказывал нечто страшное, но ничего неожиданного в этом не было.

– Так что же все-таки надвигается, Канта? – спросил Анаис.

– Конец, – отвечала она.

Огонь немного согрел промозглые комнаты, и путники стали укладываться спать. Пример подал Джармон. За свою долгую жизнь на службе у короля он научился бодрствовать сутками, если надо, и отдыхать при первом удобном случае. Он расстелил свои одеяла за стойкой, оказав этим услугу остальным: Анаис как-то пожаловался, что от храпа Джармона у него лук разгибается, а меч ржавеет.

Женщина, так и не промолвившая ни слова, впала в забытье вслед за Джармоном. Мальчик поиграл в ножички с Анаисом и долго сидел на коленях у Гектора, который показывал ему на стене теневые фигуры. Потом и он свернулся рядом с матерью, укрытый плащом рыцаря.

Канта заняла свое место у дверного проема, где ее омывал ветер. Она, можно сказать, несла стражу, хотя мало было вероятия, что в гостиницу заявятся какие-нибудь оставшиеся на острове разбойники. Репутация этого дома, слывшего пристанищем добрых людей и бастионом тех, кто его защищает, сохранилась и после исхода.

Лишь двое друзей детства еще сидели, молча передавая один другому мех с вином. Гектор задумчиво смотрел в огонь.

– Девочка, значит, – сказал наконец Анаис, устремив на него взгляд своих блестящих серьезных глаз.

Гектор кивнул.

– Близняшки, наверное, счастливы, – сказал Анаис, думая о собственных дочках. – Они немножко огорчились, когда твой Айдан оказался мальчиком.

– Это не мешает им отлично играть втроем. – Гектор откинулся назад, скрестив ноги на камнях очага. – Утешительно думать, что наша с тобой дружба передалась новому поколению.

– Как ее назвали? Флинт сказал, что ты знаешь.

– Да. Мы договорились, что если будет девочка, ее назовут Эльсинор – разве только Талтея, увидев ее, сочтет, что такое имя ей не подходит.

Анаис приложился к меху и поднял его, словно произнося тост.

– Хорошее имя. Эльсинор из Зарослей Шиповника. Этой сереннской тезкой можно только гордиться.

– Да, но значение имени этим не исчерпывается. – Г ектор наблюдал, как пламя пляшет над раскаленными углями. – Вспомни дракониху, открывшую свои земли для короля и его народа...

– Ну конечно. Элинсинос, не так ли? Ты решил назвать дочь в ее честь.

– С помощью лирингласа, Дающего Имя, мы припасли для ребенка два имени, мужское и женское, чтобы назвать его еще до рождения.

– Ты думал, если девочку будут звать похоже, дракониха погодит ее есть? – хмыкнул Анаис.

Гектор, отвернувшись, посмотрел на спящую у двери Канту и перевел взгляд на мальчика с его матерью. Джармона он не видел, но мерный храп, ритмом напоминающий марш, говорил о том, что старый солдат крепко спит.

– Не скрою, весть о том, что Второй Флот высадился в Маноссе, меня порадовала. Между Маноссом и Змеиными Землями лежит океан; это развитая, просвещенная страна с хорошо налаженной морской торговлей, армией и прочими признаками твердой власти. Думать, что наши родные отправились в неизведанные края, где правит древняя дракониха, которую один только Меритин объявлял гостеприимной, было самым тяжким, что выпадало мне в жизни. Сейчас по крайней мере я знаю, что они в безопасности.

– Да – пока остаются в Маноссе, – серьезно заметил Анаис. – Ты ведь помнишь, что каждый из беженцев, взойдя на корабль, присягнул королю на верность? Они все обязаны собраться, если рог затрубит, и эта клятва действительна для всех последующих поколений. Если Гвиллиам позовет, им ничего не останется, как снова отплыть в Змеиные Земли. – Увидев, как поникли плечи друга, Анаис добавил: – Но ты не бойся – ведь там, по словам Меритина, настоящий рай. До того времени, как он отправился подыскивать островитянам место для поселения, из Змеиных Земель никто еще не возвращался живым. А Меритин вернулся, да еще с великодушным предложением от их правительницы – стало быть, он знает, о чем говорит.

– Как знать, – глухо произнес Гектор. – Как знать, добрался ли хоть кто-то до Змеиных Земель. Флинт сказал, что от Первого и Третьего Флотов нет известий. Но нам с тобой Единый Бог послал благословение в наши последние дни. Мы знаем, что хотя бы наши семьи благополучно высадились на сушу. Когда они отплывали, я не думал, что снова услышу о них. Теперь, как Джармон любит говорить, я могу умереть спокойно.

Анаис встал и лениво потянулся.

– Да, но, пожалуй, не в эту ночь. Что думаешь делать, Гектор? Есть ли смысл возвращаться на наш обычный маршрут? Если, как полагает Канта, конец близок, почему бы не подождать его здесь? Тут у нас и еда, и топливо, и крыша над головой – а самое главное, выпивка. Неплохое местечко, чтобы встретить последний час своей жизни.

– Да, – согласился Гектор. – Думаю, это разумно, хотя и подозреваю, что этим предложением мы обязаны твоей любви к хорошему элю. Брать их с собой в объезд просто немыслимо, – он посмотрел на женщину с мальчиком, – и одних оставлять тоже нельзя. Она – живой труп и не способна позаботиться о ребенке. С тем же успехом мы можем устроить их поудобнее, да и себя заодно. – Он разостлал одеяло на полу перед очагом и лег. – Кроме того, здесь близко от города, и можно строить нашу песчаную дамбу в две смены.

Анаис застонал и тоже улегся.

Им снилось Дерево Мира и лица тех, кого уже не суждено повидать наяву – пока эти сны не прервал лязг меча, вынутого Кантой из ножен.

Одним не по возрасту гибким движением пожилая кизийка вскочила и шагнула за порог, где дымчато-серое небо предвещало рассвет.

– Стой! Кто идет? – крикнула она.

Миг спустя к ней присоединились мужчины. Они всматривались в полумрак, ища источник встревожившего ее звука.

На перекрестке гарцевал конь, всадник с трудом удерживался в седле.

– Помогите, – взмолился он старческим голосом. – Я Бранн из Сухой Бухты, что на северном побережье, близ Кирлан-Деламара. Ищу королевских солдат.

– Принеси фонарь, Джармон, – распорядился Гектор.

Всадник между тем соскочил наземь, сделал нетвердый

шаг и свалился прямо на дорогу. Лошадь попятилась, что Г ектор приписал ее плохой выучке или неумению всадника. Взяв фонарь, он жестом приказал Анаису остаться с мальчиком и женщиной, а Канте и Джармону следовать за собой.

– Что тебе нужно? – крикнул он, подходя к упавшему.

– Я ищу королевских солдат, – задыхаясь, повторил старик.

Гектор поднял фонарь, чтобы лучше его разглядеть. В сумраке тот выглядел, как человек. Седые волосы висели по обе стороны его морщинистого лица, как сухие листья на зимнем дереве.

– Я Гектор Монодьер и служу его величеству Гвиллиаму, королю Серендаира. Что нужно тебе от меня?

– Вашей помощи, сэр рыцарь. – Старик отмахнулся от фляги с водой, которую протянул ему Джармон. – Спящее Дитя пробуждается.

– Знаю – и чего ты от меня хочешь?

Глаза старика, покрасневшие от усталости, наполняло отчаяние, заметное даже в предрассветных сумерках.

– Есть, возможно, способ сдержать потоп, который неизбежно последует за ее пробуждением – хотя бы отчасти.

Трое переглянулись, и Джармон сплюнул.

– Сумасшедший, – проронил он, пока Гектор помогал старику подняться. – Ты проделал весь путь с северного берега, чтобы сказать нам об этом? Лучше бы вы все ушли на восточную возвышенность или в Высокие пределы.

Теперь они рассмотрели старика как следует. Он, как и казалось раньше, был человеком, пожилым человеком с темными глазами – хотя состарили его, очевидно, не столько годы, сколько тяжкая жизнь в северном климате, где бьет в скалистый берег мощный прибой. Лишь стойкие из стойких способны бороздить суровые воды близ устья Великой реки. Одет он был в старую промасленную рыбацкую робу. От его одежды и от него самого пахло гнилью и разложением – этот запах был присущ почти всем, кто остался на острове после ухода флотилий. Смрад, исходящий от старика, был особенно силен, поскольку смешивался с застарелой рыбной вонью, от которой ни один рыбак не в силах отмыть свою одежду и руки.

– В нашей деревне живут одни старики. Причина, по которой мы там остались, вам, более молодым и сильным, может показаться слишком простой. Но мы жили на краю моря всю свою жизнь, сэр Гектор, и силы у нас уже не те. Вздумай мы спасаться и уходить куда-то, многие из нас не пережили бы такого похода. Если Пробуждению суждено пресечь наши дни, мы смирились с такой участью.

– Зачем же ты прискакал сюда? – осведомился Джармон. – На острове полно таких, как вы. Тут и лирингласы, и болги, и бенгарды, и гвадцы, и люди – все, кто пренебрег видением короля и решил остаться. Нам нечем тебе помочь. Вам всем предлагали уехать, но вы отказались и тем наложили печать на собственную судьбу.

– Спокойно, Джармон, – произнес Гектор, поддерживая старика. – Тебе, отец, надо зайти в дом и согреться. Мы охотно разделим с тобой нашу еду и питье.