Текст книги "Боеприпасы на зиму (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Первым заговорил Темир:

– Мы направляемся в Жаксы, оттуда в Чернобыль. Везем эмбрионы байбаков. Я проводник.

Бурундук молча обратил мордочку к Таурону.

– Я биолог, – сообщил тот. – Сопровождаю груз.

Черные глаза повернулись к старому Эриху.

– Я врач из Норвегии, – сказал лемминг, скромно потупив взор. – Месяц назад мы получили сообщение о катастрофе в чернобыльской обитаемой зоне, у них заканчивается кумыс. Дегелен – единственное место в мире, где можно достать эмбрионы байбаков, поэтому меня срочно откомандировали в Казахстан. Хочу верить, что за месяц лучевая болезнь скосила не всех, и мы успеем спасти хоть кого-то…

Дикарь кивнул и посмотрел на дварга.

– А я с ними, – просто ответил Туман.

Бурундук молчал. Так и не сказав ни слова, он жестом пригласил путешественников продолжить их путь, а сам развернулся и скрылся в зарослях. Остальные воины последовали за лидером; спустя миг ничто не напоминало о встрече. Темир с облегчением выдохнул.

– Ну, что ж, – он обернулся к спутникам. – Первое препятствие позади.

– Хотелось бы, чтобы все трудности разрешались с такой простотой, – вздохнул Эрих. Таурон усмехнулся.

– Мечтай, мечтай…

Темир вернулся к своему толаю.

– Поспешим, – заметил он негромко. – Завтра утром доберемся до гор и повернем на восток. К вечеру, если погода не изменится, должны увидеть Сизый Каньон. А дальше… – ведун бросил недобрый взгляд на сычика – …посмотрим.

Таурон фыркнул.

– Ты чуешь опасность? – осведомился невинно. Темир с подозрением прищурил глаза.

– Пока нет.

– Значит, смерть в каньоне нам не грозит, верно?

Ведун покачал головой.

– Идти в каньон, или не идти, мы решим только завтра. До тех пор я ничего не почую.

Пушистый Туман легким прыжком взвился на шею зайца и разлегся там, свободно свесив лапки и хвост.

– Знаете, в чем ваша проблема, степняки? – спросил он с досадой. – Вы столько лет живете в аду, что попросту разучились вспоминать про рай. Стоит случиться чему-то плохому, вы тут же говорите: «Ага, я так и знал!», но если плохого не происходит – вы удивляетесь. А должно быть наоборот! – заявил он твердо. – Удивляться надо плохому, а ждать от жизни только хорошего!

Туман указал лапкой на мрачного, сутулого Таурона.

– Иногда я просто не понимаю, как вы живете в этом мире, – с чувством сказал дварг. – Стоит вам подумать о будущем, как тут же вспоминается все страшное, что может случиться, и начинаются размышления, как из этого страшного вырастет нечто еще более ужасное. А давайте, для разнообразия, вспомним о хорошем? – он склонил голову на бок и лукаво прищурился. – Мы движемся навстречу самому интересному приключению за последние четверть века! Мы едем спасать целую обитаемую зону! Мы только что мирно пересекли границу запретных земель дикарей! С первого же часа наш отряд преследует удача. Почему вы думаете лишь об опасности? Разве она от этого исчезнет? Чем сильней вы тревожитесь, тем скорее накличете беду! – гневно заметил дварг.

Таурон помедлил, глядя на пушистого с легким удивлением.

– А знаете, он прав… – пробормотал сычик.

Темир молча покачал головой, вскочил в седло и пустил толая вперед. Эрих и Таурон, переглядываясь, полезли в фургон.

К вечеру, вдали за сопками впервые показались горы. Кряж, удивительно метко прозванный Хребтом Голодной Кошки, вздымался к небу на сотни метров, рвался ввысь неприступными, почти вертикальными, а кое-где и отрицательно-наклонными скалами. Формой напоминавший дугу, он тянулся на сотни миль до самого побережья реки Иртыш.

– Раньше семипалатинский полигон охранялся, как государственная граница – рассказывал Темир, а его единственный слушатель, Туман, возлежал на шее толая и блаженно жмурился, поскольку следопыт чесал ему за ушами. – Слыхал об овчарках?

Туман легонько вздрогнул.

– Еще бы…

– Этих чудовищ люди вывели, что б никому не повадно было в закрытые зоны лазить, – заметил Темир. – В советское время мы бы не то, что в Жаксы, мы и сюда бы живыми не добрались.

– Правда?

– Правда. Многое изменилось с тех пор, как страна людей развалилась. Жить стало разом и легче, и труднее…

Туман повернул голову и бросил на следопыта странный взгляд.

– Ты говорил о картине с единорогом, – сказал он внезапно. – Это та, жутко древняя, что хранится в подземельях Каскабулака?

Темир кивнул.

– Та самая. Я специально в Каскабулак отправился, чтобы посмотреть, – он помолчал. – Старики говорили, что коли помрешь, так и не увидев, считай – не жил.

Дварг сел и с большим интересом посмотрел на друга.

– Ну и как? – спросил очень серьезно.

Темир развел лапками:

– Старики были правы.

– Неужели настолько красиво? – Туман подался вперед. – Я не видел… Только во снах да в мультиках.

Ведун невольно улыбнулся.

– Красиво… Словами не передать. Там и не красота главное, просто… – он вздохнул. – Как бы объяснить… Когда стоишь перед ЭТОЙ картиной, ты видишь не ее, а себя. Как в зеркале, только… Правдивом, – ведун покачал головой. – Рассказывать бессмысленно.

– Понимаю, – вздохнул Туман. Моргнул. Потянул носом воздух, нахмурился. Тело дварга напряглось, уши навострились.

Привстав, Туман резко огляделся:

– Кажется, каньон уже близко, – пушистый указал лапкой вперед. – Растения болеют.

Темир кивнул без особой радости. Впереди, примерно в полумиле, виднелись груды крупных угловатых булыжников, как две насыпи окружавшие дорогу в ущелье. И без того редкие в предгорьях, деревья вокруг разлома гнили на корню; жухлая трава сходила на нет в сотне футов от тропы, повсюду росли странные фиолетовые цветы с иззубренными, как лезвие пилы, листочками.

– Думаю, лучше подождать алхимика тут, – напряженно заметил Туман. – Запахи неправильные. Я… Не понимаю, – он прижал уши. – Похоже на перец, смешанный с мертвечиной… Омерзительно!

Темир согласно кивнул, натягивая поводья.

– Подождем. Знать бы еще, чего.

– Тау прекрасно разбирается в своем деле, – возразил дварг.

– А ты уверен, что его знания здесь помогут? – серьезно спросил Темир. Туман кивнул.

– Я ведь доверяю свою жизнь.

– Это не ответ.

– Единственный, кто сможет ответить, здесь ты, – заметил пушистик. – Едва мы шагнем в каньон, ты сразу почуешь, выйдем ли мы из него живыми.

Темир нахмурил брови. Помолчал.

– Об этом, как правило, не говорят… – произнес он с неохотой, – Но лучше, чтобы вы знали заранее. Чутье ведунов определяет только опасность, грозящую самому ведуну. Поэтому любая угроза, способная погубить весь отряд, будет предсказана… Но ни один ведун, даже я, не даст гарантию, что выживут все.

Туман с любопытством склонил голову на бок.

– Интересно… А как оно работает, твое чутье? Что ты видишь?

– Не вижу, – поправил Темир. – Чувствую. Спину пронзает острая дрожь, в сердце начинает колоть, и я ощущаю гибель собственного тела. Ну, а отсюда, зная, как именно он должен погибнуть, ведун определяет место, время и природу опасности. Этому долго учатся.

Дварга передернуло.

– Хе-фихххх… Ни за что бы не согласился узнать, как мне предстоит умереть, – Туман распушился. – А уж ПОЧУВСТВОВАТЬ…. Бррр!

– Верно, – кивнул Темир. – Дар у нас не из легких, но оно того стоит. Всегда, везде, куда бы я ни направлялся, я точно знаю, что приключений в пути не будет, и я благополучно доберусь до цели, либо НЕ доберусь, если безопасных путей нет… – он запнулся, – …хотя, старики в Дегелене свято верят, что есть одна-единственная опасность, предвидеть которую ведун никогда не сможет.

Туман с громадным интересом подался вперед, его хвост взвился к небу:

– Что за опасность?!

Темир усмехнулся.

– Прости. Это наша главная тайна.

Он оглянулся. Тяжелый фургон, слегка отставший от следопыта и его пушистого друга, остановился вдали, оттуда уже выбрался Таурон. Темир развернул скакуна.

Алхмик не обратил внимания на подъехавшего следопыта. Вытащив из фургона большой черный мешок, он аккуратно расстилал по траве широченное блестящее полотнище. Удивленный Темир некоторое время молча наблюдал.

– Что это? – не выдержал он, наконец. Таурон бросил в сторону ведуна слегка насмешливый взгляд.

– Синоптический зонд, – отозвался невозмутимо.

– Э-э-э…

– Зачем спрашиваешь, если знаешь, что не поймешь ответа?

Темир гневно прищурил глаза:

– А ты отвечай понятно, шарлатан!

– Не ссорьтесь, пожалуйста, – из фургона выбрался старый Эрих. – Темир, умоляю, доверьтесь мне, как я доверяю почтенному Таурону. Неужели я похож на самоубийцу? – робко спросил лемминг.

Темир чуть не поперхнулся, но страшным усилием воли сдержал дикий хохот.

– Честно? – он справился с собой и скрестил на груди лапки. – Да, похожи. Вся эта миссия выглядит как изощренный суицид отдельно взятого лемминга.

– Хе-фиххх… – фыркнул Туман, но в разговор предпочел не встревать. Алхимик криво усмехнулся.

– Попытай счастья в каньоне самостоятельно, коли не веришь нам.

– Я даже не шагну в сторону каньона, пока не услышу объяснений.

Таурон отвернулся от полотнища и, в упор, посмотрел на Темира.

– Это воздушный шар, – сказал он после долгой паузы, кивнув на ткань. – Ядовитый воздух тяжелее нормального, именно поэтому он и собирается на дне каньона. Когда я наполню шар гелием, он взлетит на сотни метров; мы привяжем его к фургону и потащим за собой так, чтобы зонд всегда парил выше ядовитого слоя.

Таурон указал на толстый моток промасленной парусины.

– Через рукав, привязанный к шару, дизель будет засасывать чистую атмосферу, и мы сможем дышать свежим воздухом даже на дне каньона.

Темир, подавив удивление, совсем с другим видом осмотрел полотнище.

– Остроумно… – пробормотал следопыт. – Погоди, а как же мой толай?

Таурон нетерпеливо отмахнулся здоровым крылом:

– Ты вроде говорил, что в горах его ждет смерть? Прояви милосердие и дай животному свободу. Остаток пути проделаем в машине, все вместе, как дружная экспедиция!

Выдержав яростный взгляд следопыта, сычик невозмутимо добавил:

– Я ведь не обещал, что будет легко?

Эрих робко тронул Темира за плечо.

– Вы чувствуете опасность?

Ведун помолчал. Закрыл глаза, долго стоял неподвижно, прислушиваясь к ощущениям. Затем, неохотно, покачал головой.

– Нет. Не чувствую.

– Тогда хватит юродствовать и начинай помогать! – резко отозвался Таурон. – Чтобы одолеть каньон, потребуется много часов, все это время мы не сможем снимать респираторы. Отправляйся за свежей водой, надо заранее напиться.

– Я с ним, – сразу вставил Туман. – Едем, Темир! Приключения ждут! – он азартно потер лапки и распушил шерстку.

Следопыт, ничего не ответив, молча полез в седло.

Глава 5

Американец отличался от знакомых Гюрзе бурундуков, что в изобилии населяли южные предгорья. Менее крупный, ярко-коричневый с черно-белой полоской вдоль спины, пленник был почти начисто лишен хвоста – сначала Гюрзе даже показалось, что тот оторван. Но приглядевшись, она сообразила, что гость просто относится к другому подвиду.

– Ему дали глотнуть кумыса?

– Разумеется. Даже просветили на томографе. Бедняжке крепко досталось, – грустно вздохнула Айжамал. – Судя по рентгеновским снимкам, недавно его протыкали насквозь, рана едва зажила.

Гюрза невольно зарычала. Они с белой мышью стояли перед односторонне-прозрачным зеркалом, глядя на заморского гостя, нервно бегавшего по комнате с мягкими стенами. Сая усадили в уголке приемной, вручив блокнот и коробку с цветными карандашами, так что мать, хотя бы некоторое время, могла быть свободна.

– Люди проводили опыты? – угрюмо спросила селевиния. Айжамал невесело кивнула.

– Очевидно. Странно, как этот несчастный еще жив – в его позвоночник вмонтирован неизвестный биомодуль, подключенный прямо к спинному мозгу.

– Пеленгатор?! – с тревогой спросила селевиния. Айжамал фыркнула.

– Ты ведь не думаешь, что мы могли упустить ТАКОЕ? Бедняжку в первую очередь просканировали на излучение в любом диапазоне. Можешь быть спокойна, парень чист… – мышка запнулась и, немного подумав, уточнила: – В том смысле, что пеленгаторов на нем точно нет. Какие функции исполняет биомодуль, мы понять не сумели. Надеюсь, с твоей помощью американец сам об этом расскажет.

Гюрза смерила бурундука за стеклом подозрительным взглядом.

– Кожа у носа слишком розовая. Он облучился?

– Да, слегка, но ничего такого, с чем бы ни справился кумыс. Правда, дозиметры показывают необычный пульсирующий сигнал… – белая мышка вздохнула. – Возможно, бедняжке в кровь попал активный осколок, оказывающий на мозг негативное воздействие.

– Парень сопротивлялся?

– Нет, но ведет себя как помешанный, – Айжамал грустно покачала головой. – Требует какой-то фаст-фуд, бистро, редиски… Смотри сама, – она тронула клавишу интеркома. – М-м-м… Чип? Ты ведь Чип, да?

Голос заставил бурундука подпрыгнуть и подбежать к зеркалу. Нервно дергая хвостиком, гость прижался лицом к стеклу:

– Ай!!! Нид!!! Рэдио!!! Гив! Ми! Рэдио! Фаст!!! Рэдио, рэдио, рэдио!!! Фаст!!! Бьистра!!!

– И так целый день, – вздохнула мышка, прикрыв микрофон лапкой. – Хоть имя удалось узнать, и то хлеб.

Гюрза прыснула со смеху.

– Он радиостанцию у вас просит. Я войду в комнату.

– Это может быть опасно…

– Для него – несомненно, – Гюрза с усмешкой похлопала боевой хлыст, обернутый вокруг пояса. Подошла к дверям в бокс, посмотрела на электронный замок. – Однако, гостеприимства вам не занимать, ребята… Где ключи?

Мышка смерила селевинию неуверенным взглядом, но все же сняла с пояса кодовую карту и неохотно провела ее над сканером. Дверь, жужжа, отъехала в стену.

Американец с воплем восторга бросился к выходу, но замер, уставившись на Гюрзу. Та молча вошла в камеру и дала Айжамал знак вновь запечатать дверь. Бурундук сглотнул, не в силах оторвать взгляда от закрывающейся створки.

– Ну? – селевиния скрестила на груди лапки.

Американец беспомощно моргнул:

– Ай… Донт андерстэнд… – пробормотал он хрипло. – Ю… Спик инглиш?..

Гюрза фыркнула.

– Как ни странно, ай ду, – отозвалась по-английски. Бурундук подскочил:

– Наконец-то!!! Умоляю, скорее, мне нужна рация!

Гюрза склонила голову набок.

– Зачем?

– Беспилотник не прорвал ПВО, – торопливо ответил американец. – Сбили над пустыней. Я должен радировать на базу, что остался жив и могу продолжать исполнять задание, иначе мои друзья погибнут! Люди держат их в заложниках, а если я не выйду на связь…

– Погоди, погоди, погоди, – оборвала Гюрза. Что-то в словах гостя ее насторожило. – Я, наверно, плохо помню английский… Ты сказал, что должен радировать на базу?

– Ну да!!!

– А на базе остались ЛЮДИ?

Бурундук ударил кулаком об ладонь.

– Каждую секунду, что мы сейчас теряем, мои друзья приближаются к смерти!

Гюрза недоверчиво приоткрыла пасть.

– Ты собираешься РАДИРОВАТЬ ЛЮДЯМ? То есть, люди знают, что ты разумный?!

Зверек яростно кивнул:

– Конечно!

Гюрза попятилась и вжалась спиной в стену. Сглотнула.

– Ты… Ты ведь шутишь, правда? – выдавила она внезапно охрипшим голосом. – Люди не знают о существовании зверян. Не могут знать. Не имеют права. И они не способны с нами общаться, даже не различают слов…

Бурундук в отчаянии затряс головой.

– Раньше так и было, но с недавних пор у ЦРУ появилась техника для трансляции человечьего звукового диапазона в наш. Мою команду изловили месяц назад, когда мы возвращались домой в тишине и покое, ни о чем не подозревая… – американец зажмурился от боли. Пару секунд стоял неподвижно, собирая волю в кулак.

Когда он открыл глаза, отчаяния в них больше не было. Там осталась лишь затаенная, глубокая мука и неестественное для ситуации спокойствие. Гюрза уже встречала такие взгляды – много лет назад, в глубинных штольнях Дегелена, откуда на поверхность возвращался лишь один из двенадцати.

– Мое имя Чип, – глухо произнес бурундук. – Я был капитаном команды Спасателей, базировавшейся в Нью-Йорке.

Гюрза вздрогнула.

– Спасатели? Вроде миротворцев, как у людей?

– Не совсем, – мрачно ответил Чип. – Сейчас это неважно. Около полугода тому назад, нам удалось раскрыть правительственный заговор, где участвовало несколько высших офицеров ЦРУ. К несчастью, при этом мы «засветились», и в ЦРУ узнали о нашем существовании. Месяц назад, совершенно неожиданно, наш самолет попал в мастерски расставленную ловушку, и мы оказались в плену у тех самых людей, которых, как верили, давно нет в живых.

Гюрза с ужасом подалась вперед:

– Люди знают про Дегелен?! Тебя отправили на разведку? Отвечай! Они знают про нашу степь?!

Чип покачал головой.

– Я ничего не скажу, пока не получу рацию.

Гюрза рывком оказалась рядом с бурундуком и схватила его за загривок. Сильно натянув кожу за ушами, запрокинула пленнику голову, хвостом подсекла лапы, бросив беспомощного зверька на колени.

– Ты серьезно полагаешь, что мы позволим людям запеленговать наш город? – задыхаясь от гнева, сквозь зубы процедила Гюрза. – Открою небольшой секрет. У человека есть широко известный, классический способ уничтожения грызунов. Для этого надо поймать крысу, накачать медленным ядом и отпустить. Крыса вернется в нору и подохнет, а другие крысы ее съедят и тоже подохнут…

– Что происходит? – тревожный голос Айжамал раздался из интеркома.

– Все под контролем, не вмешивайся! – рявкнула Гюрза. Еще раз тряхнула бурундука: – Отвечай! Тебя послали на разведку?

– Я ничего не знаю о вашем… Городе… – прохрипел Чип, напрасно пытаясь вырваться из стального захвата. – Меня отправили в Семь палат… Семь палок… Семипалатинск! Рядом… Станция Конечная…

Гюрза оцепенела. Конечная!

– Курчатов? – спросила она быстро. – Черный Улус?

– Отпусти!

– Я переломлю тебе хребет, как замороженную соломинку, – предупредила Гюрза. – Мой вид отличается большой физической силой.

– Это заметно… – с трудом выдавил Чип. – Отпусти, я… Не шпион…

Гюрза рывком поставила бурундука на ноги и толкнула к стене, тот едва не упал. Селевиния застыла перед американцем, хлеща себя хвостом.

– Сейчас слушай очень внимательно, каждое слово, – процедила она сквозь зубы. – Не задавай вопросов. Не переспрашивай. Только отвечай. Ясно?

Чип с трудом кивнул.

– Ясно.

– В Америке есть общины зверян?

– Да.

– Много?

– Да.

Гюрза закусила губу.

– Обитаете под землей? Или на полигонах?

Чип непонимающе моргнул.

– В городах, в деревнях, в лесах… Повсюду…

– Невозжелавшие. Я так и думала, – Гюрза скрипнула зубами. – Что люди знают о Дегеленских степях? И о Чернобыле?

Глаза бурундука полезли на лоб.

– Чернобыль! – прошептал он. – Ну конечно! Вы поселились на семипалатинском ядерном полигоне! Но… Как же… – он в страхе поднял глаза. – Радиация?

Селевиния криво усмехнулась.

– Когда тебя поймали, тебе дали глотнуть молока, верно?

– А… Э… – бурундук пришел в себя и перевел дыхание. – Почтенная, не знаю вашего имени…

– Гюрза.

– Хмфрх, – американец запнулся. – Гюрза. Как змея?

– Угу, но кусаюсь я БОЛЬНЕЕ, – предупредила селевиния. Чип сглотнул.

– Почтенная Гюрза, умоляю, мне нужна рация. Если желаете, отвезите меня подальше от города, в пустыню или солончак, хоть на другой конец мира – только дайте сообщить на базу, что я жив. Если люди решат, что я погиб, проект МакМиллана могут закрыть, а значит – они уничтожат всех подопытных животных, включая моих друзей и… – Чип содрогнулся, – …мою жену, Гаечку. Я сделал ей предложение той самой ночью, как нас схватили.

Селевиния покачала головой.

– Ты не понимаешь, да? – она уперла лапки в бока. – Беспилотник свалился на ядерном полигоне, Чип. Ты в любом случае мертв, даже если уцелел при падении. Здесь такая радиация, что без кумыса животное протянет, от силы, сутки, а с катастрофы уже миновало два дня.

Бурундук оцепенел. Гюрза ткнула пальцем ему в грудь:

– Так что прости, дружок, но рацию ты не получишь. Нам вовсе не хочется давать людям лишние темы для размышления, например, каким образом разбившийся грызун не подох на зараженной территории, и где он умудрился отыскать радиопередатчик.

– Но мои друзья!!!

– Люди не станут закрывать проект. Успокойся и включи мозги, – резко оборвал Гюрза. – Беспилотник сбило ПВО. Подопытный грызун в этом не виноват. Наоборот, теперь они ускорят программу, чтобы компенсировать потерю.

Бурундук сильно вздрогнул. Помолчал.

– Где мы находимся? – он перевел дыхание и огляделся. – И что ты за животное, я никогда таких не видел?

Гюрза хмыкнула.

– Не советую меня животным звать, парень. Я девушка, можно сказать, уникальная. Селевинии – единственный вид в единственном роду целого семейства, а обитаем мы на Земле только и только в одном месте, юго-востоке Казахстана.

– Казахстан! – прошептал Чип. – Гюрза, как далеко мы от Семи Палат?

– Семипалатинска, – угрюмо поправила Гюрза. – С полтораста километров будет.

– Сто миль! – Бурундука передернуло, он сглотнул и дико огляделся. – Почтенная, в вашем… Городе… Живут птицы? Или быстроногие звери, вроде койотов?

Селевиния недоверчиво покачала головой.

– Парень, ты явно ударился сильнее, чем кажется.

– Я должен попасть в Семипала…

– Тебя выкинут в пустыню без кумыса, если узнают про шашни с людьми, – оборвала Гюрза. – Чип, тут не Америка. Приди в себя! – она шагнула вперед, но застыла, услыхав снаружи приглушенный вой сирен. Бурундук встрепенулся, недоверчиво навострил ушки.

– Что это?

– Тревога, – отрывисто бросила Гюрза, закусив губу. – Жди здесь! – она подбежала к дверям. – Откройте!

Створка поползла в сторону. Селевиния нетерпеливо ее оттолкнула, выскочила в контрольный пост. Айжамал с тревогой вслушивалась в портативную рацию.

– Что? – выдохнула Гюрза. Мышка свирепо отмахнулась.

– …Да. Да, товарищ майор, я поняла. Немедленно передам, – опустив рацию, Айжамал бросила на Гюрзу растерянный взгляд. – Посты дальнего обнаружения радируют, что приближается вертолет.

У селевинии перехватило дыхание.

– Двухвинтовой или нет?! Это важно!

– Да, двухвинтовой, – мышка нервно сглотнула. – Но люди не летают над полигоном, здесь слишком высокая ионизация…

– Они поняли, что в обломках американского беспилотника кто-то рылся! – прорычала Гюрза. – В Павлодарском гарнизоне только один вертолет Камова, если это он, люди просветят Дегелен насквозь – их детекторы предназначены для поиска подводных лодок до глубины в полкилометра! – селевиния с дрожью передернула хвостом. – Вертолет надо сбить до того, как он доложит о городе!

– Сбить?! – Айжамал попятилась. – Сбить человечий вертолет?!

Гюрза хлестнула хвостом.

– Нет выбора. Присмотри за моим сыном, я на периметр! – селевиния бросилась к дверям. Растерянная мышка проводила ее испуганным взглядом.

Снаружи царила паника. Горожане всех видов беспорядочно метались по улицам, кричали, пищали и карабкались на стены. Рев сирен ранил уши. Гюрза гнала внедорожник по центру проезжей части, лавируя между паникующими зверянами и брошенными автомобилями. Минуты за три домчавшись до городских окраин, свернула на восток, взмыла на транспортный ярус, обогнав на подъеме два тяжелых грузовика с солдатами. У северо-восточных ворот дорога была уже заторена боевой техникой; селевиния ударила по тормозам. Вытащила из кармашка на поясе слегка поблекший оловянный жетон, надела на шею.

К вылезающей из внедорожника Гюрзе подбежали двое бурундуков с арбалетами:

– Стой!

– Кто такая?!

Селевиния молча показала жетон. Солдаты переглянулись:

– Спецназ?! – один из бурундуков попятился, второй ошалело почесал за ухом: – Как вы столь быстро здесь очутились?!

– Работа такая! – огрызнулась воительница. – Я пулеметчица из Кушмуруна, в Дегелене гостила по личным делам. Где у вас тут зенитки?!

– Зенитки? – тревожно переспросил солдат. – Ты же не собираешься…

– Еще как собираюсь, – прорычала Гюрза. – Нэнэке-Улус напомнить?

Бурундуки синхронно отпрянули, в глазах у обоих отразился ужас.

– Но… Но мы не должны… Люди узнают…

– Они точно узнают про Дегелен, если вертолет вернется в Павлодар! – резко ответила Гюрза. – Ионизация мешает дальней радиосвязи, потому люди и послали Ка-31 вместо телеуправляемого 137-го. Машина, возможно, прямо сейчас сканирует горный кряж!

Серый от страха, один из бурундуков судорожно сглотнул.

– Есть п-п-план эвакуации…

– И сколько беженцы протянут без кумыса? – сурово спросила Гюрза. Солдаты переглянулись. Хрипло выдохнув, селевиния схватила одного из них за шерсть на груди:

– Где турель?!

– Над воротами. Я покажу… – натужно отозвался второй бурундук.

При виде знакомой консоли с двумя джойстиками, Гюрза даже облизнулась. Державший вахту худенький кумтышкан с перебинтованным хвостом что-то забормотал, пытаясь не пустить селевинию на пост, но та молча сунула ему под нос жетон и оттолкнула. Прыгнула в кресло, умело и быстро проверила запас патронов, температуру стволов, напряжение в разгонном механизме. И лишь убедившись в боеготовности зенитной турели, бросила первый взгляд на степь за перекрестием прицела.

Одного взгляда хватило.

Судорожно пискнув, Гюрза, что было сил, оттолкнулась от кресла и прыгнула в высоту, вцепившись коготками в грубый бетон потолка. Вовремя; перебинтованный кумтышкан, два веселых бурундука, зенитная турель и массивные контейнеры с патронами, в облаках каменной крошки, с грохотом рухнули в бездну, когда управляемая ракета пробила ворота.

Взрывной волной Гюрзу протащило по потолку почти метр, ее коготки со скрежетом царапали камни. В один момент она даже сорвалась, но чудом уцепилась за выбоину и избежала гибели. Внизу, в развороченном взрывом мессиве, билось несколько агонизирующих тел.

Вторая ракета пролетела сквозь дверной проем и взорвалась прямо в скоплении боевой техники, метрах в пятнадцати от Гюрзы. Обломки машин и мертвые тела расшвыряло по всему ярусу, сотрясение швырнуло селевинию на землю. Оглушенная, Гюрза заползла под нависший бетонный обломок, сжалась, накрыла лапками голову. Кто-то кричал, тонко, отчаянно, и внезапно все звуки утонули в реве крупнокалиберных пулеметов. Вертолет висел на высоте пары метров напротив разбитых ворот.

Гюрза оцепенела; очередь прошлась прямо над ней, так близко, что раскаленные 14-и миллиметровые снаряды опалили шерсть. Облака пыли и бетонных осколков накрыли ярус. На большом расстоянии, внезапно, взревел знакомый металлический голос «Саранчи», но почти сразу захлебнулся отрывистым сухим взрывом.

Облака пыли ненадолго скрыли ворота от глаз пулеметчика, и Гюрза сумела отползти с линии огня. Приподнялась на локте, в ужасе огляделась. Мысли, пропитанные страхом, бешено вертелись вокруг единственного слова. Имени.

«Сай!» – Гюрза в отчаянии вцепилась в бетон. – «Сынок!!!»

С вертолета, повисшего над землей, уже выпрыгивали десантники в серебристых антирадиационных скафандрах; как минимум у одного, за плечами, темнели баллоны огнемета. Дегелен, бывший бункер, строился людьми – все коридоры и двери были человеческих габаритов. Врагам не составит никакого труда передвигаться по городу.

Вспомнив Нэнэке-Улус, Гюрза ощутила, как из глубин души поднимается сжигающая, выворачивающая разум наизнанку волна бешенства. Заныли мгновенно напрягшиеся мышцы, в глазах потемнело от гнева. Гюрза знала, что сейчас самое время бежать, что люди не станут преследовать одинокую толстую мышь, но остановиться уже не могла. С тех пор, как во всем мире у нее остался лишь Сай.

Селевиния судорожно заглотнула воздух и двинулась вперед, разворачивая с пояса боевой хлыст.