Текст книги "Боеприпасы на зиму (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

Летунья лихорадочно оглядела кабину.

– Я мчалась предупредить!!! На Дегелен готовится атака! Люди все знают, ваш город уничтожат!!!

В кабине повисла мертвая тишина – казалось, исчез даже вой дизеля и пыхтение компрессора, качавшего воздух. Все, кроме Темира, уставились на летучую мышь.

– На каком языке она говорит? – недоуменно спросил следопыт, приподняв респиратор.

Таурон бросил на него гневный взгляд.

– Английский.

– Английский? Она что, тоже из Европы? – Темир вернул респиратор на место и обернулся к дороге. Фургон прибавил скорость.

– Я американка, – чуть тише сказала летунья, дыша через трубки. – Мое имя Фоксглав. Спасибо, что спасли мне жизнь…

Таурон, единственный кто мог говорить вслух, гневно распушил перья.

– Благодари этого длиннохвостого, – он указал клювом на Темира, сидевшего спиной к салону. – Он чуть не погубил всю экспедицию, завидев подыхающую летучую мышь. И ведь какова ирония; из нас четверых, он единственный не поймет твоих слов благодарности, – сычик криво усмехнулся.

Фокси на миг закрыла огромные блестящие глазки.

– Я говорю и на вашем языке, – сказала спокойно. – Изучила под гипнозом.

Темир, встрепенувшись, оглянулся на спасенную и показал ей большой палец. Фокси слабо улыбнулась.

– Как скоро я смогу продолжить полет? – спросила у Таурона. – Дорога каждая секунда, я обязана спасти город.

Сычик неприветливо нахохлился.

– Как только наш горе-водитель выберется, наконец, из проклятого каньона.

Фокси сильно вздрогнула. Понурилась.

– Я не знала, что здесь отравленный воздух, – сказала совсем тихо. – Думала срезать путь, на картах это был самый короткий маршрут к полигону… – ее передернуло. – Когда начала задыхаться, попыталась набрать высоту, но все закружилось, крылья не слушались… Это ужасно, чудовищно. Здесь, наверно, погибают десятки птиц и зверей! Как такое случилось? Почему ветры не очищают атмосферу?

Таурон бросил на спасенную слегка заинтересованный взгляд.

– Говоришь, будто образованная, – буркнул сыч.

– Я такая и есть, – спокойно отозвалась летунья.

– Слыхала о катализаторах?

– Слыхала.

– Так вот… – Таурон клацнул клювом. – Люди испытали здесь секретное оружие, которое сами же прозвали «вечной погибелью». Это была химическая бомба, распылившая над каньоном особый катализатор. Воздух, вступая с ним в контакт, становится ядовитым, при этом катализатор не расходуется. Атмосфера в каньоне никогда не очистится, даже через миллион лет.

Фокси зажала крылом рот.

– Какой ужас!

Таурон усмехнулся.

– Это ужас? Погоди, пока узнаешь, что хранится в Черном Улусе…

– Тау, достаточно, – мягко оборвал Эрих, приподняв на мгновение респиратор. – Бедняжка едва не погибла. Дорогая Фоксглав, что за опасность грозит Дегелену? Как вы о ней узнали?

Фокси опустила голову.

– Меня и моих друзей изловили в Америке месяц назад, – начала она рассказ. – Люди проведали, что мы разумны…

– Как?! – разом воскликнули все, хоть трое и неразборчиво из-за респираторов. Фокси развела крыльями.

– ЦРУ следило за нашим деревом уже много недель. Они знали, как нас зовут, знали, чем занимается отряд Спасателей, собрали почти полное досье по раскрытым нами делам…

– Спасатели? – переспросил сыч. Летунья кивнула.

– Мы помогали зверянам и людям, нуждавшимся в поддержке. Капитан всегда говорил, – она горько улыбнулась, – что мы маленькие, но многим можем помочь. Это лучшее на свете занятие, – добавила тихо. – Я горжусь своим призванием.

Темир понимающе хмыкнул, у Тумана загорелись глаза. Фокси опустила голову, помолчала.

– Люди все про нас знали, вдобавок один из самых страшных врагов нашей команды, профессор Нортон Нимнул, теперь работал на ЦРУ. Нимнул изобрел аппарат, позволяющий людям и зверянам общаться. Я боялась, что после поимки нас уничтожат, но Макмиллан… Глава спецназа ЦРУ, – пояснила летучая мышь, – имел к Спасателям личные счеты. Он решил использовать нас в одном из проектов, который до сих пор много лет терпел неудачу. Видите ли… – Фокси сглотнула, – Здесь, в Казахстане, еще со времен СССР имеется секретный институт, где хранятся данные по уникальным разработкам Холодной Войны. Эти разработки настолько смертоносны и ужасны, что даже сами русские боятся их применять. ЦРУ пытается проникнуть в институт с самого распада Союза, но все их планы разбиваются вдребезги, поскольку, по словам МакМиллана, в охране института есть телепаты.

– Телепаты? – пренебрежительно усмехнулся Таурон. Фокси очень серьезно кивнула:

– Не смейтесь. Я глубоко изучила оккультные науки и знаю, что есть немало вещей, объяснить которые рационально нельзя.

– Правда? – насмешливо спросил сыч. – А тебе не приходило в голову, что радиоактивное загрязнение всего Восточного Казахстана длится уже второе человечье поколение? Если «телепаты» реальны, тому, как видишь, есть орррски-рациональное объяснение.

Летучая мышь запнулась. Упрямо покачала головой:

– Пусть так. Но дома у меня был хрустальный шар, позволявший входить в астрал и видеть смутные картины будущего. Предчувствовать…

Ведун на водительском сидении вздрогнул. Крылатая ничего не заметила.

– Нас привезли в Акбарнистан, где ЦРУ построила большую базу с тех пор, как… – Фокси запнулась, – …избавилось от диктатора. МакМиллан объяснил, что если кто-то попытается сбежать или нарушить приказ, будет убита Гаечка – душа нашей команды, золотоволосая мышка-изобретательница. Ее оставили в Америке, под присмотром целой армии агентов. У нас просто не было выбора. Совсем-совсем, – горько сказала Фокси. Поникла, накрылась крылом. – Три дня назад Макмиллан отправил на задание нашего капитана, бурундука по имени Чип, но беспилотник сбила ПВО и Чип погиб. Это чуть не свело нас с ума…

Она со скрежетом процарапала коготками металлический пол кабины.

– …а МакМиллана огорчила только потеря дорогого беспилотника. В план операции внесли коррективы, маршрут подлета изменили. Следующей, позавчера, они послали меня, поскольку я летающая и могу незаметно одолеть линию ПВО. Люди не знали, что я изучила местный язык.

Фокси сверкнула глазами.

– Я решила отыскать место, где упал беспилотник. Понимаете, я обладаю зачатками… Мистических способностей. Я знала, просто знала, что Чип жив. Я ощутила бы смерть такого друга даже на другом конце света.

Она покачала головой.

– Но на месте падения я встретила только людей в антирадиационных скафандрах. Они допрашивали двух пленных зверян – вы понимаете, допрашивали зверян! Безо всяких аппаратов! – Фокси в ужасе закуталась крыльями. – Так могут только телепаты. У людей действительно были телепаты, но это еще не самое страшное. Если б вы видели… Если б могли представить, что они делали с пленниками! – летучая мышь содрогнулась. – Я не выдержала, попыталась их освободить, но офицер, руководивший допросом, ОЩУТИЛ мое приближение и застрелил обоих. Прямо на моих глазах. А затем отдал приказ уничтожить Дегелен, поскольку, по его словам, «крысы расплодились сверх меры».

Фокси в ужасе покачала головой.

– Я понятия не имела, что такое Дегелен и где его искать. Целый час металась по человечьему лагерю в поисках карт, наконец, обнаружила одну и, умудрилась, избрать путь через ядовитый каньон… Остальное вы знаете, – мрачно закончила летунья.

Повисла тишина. Таурон, слушавший рассказ с неподдельным интересом, слегка распушил воротник перьев.

– Любопытно, любопытно… – протянул он. – Но есть вопросик. Допустим, грызун-лазутчик справится с миссией и проникнет в Черный Улус. Не удивляйся, ради другой цели американцы на такие расходы бы не пошли… Так вот, если предположить, что с заданием ты справилась: что дальше? Летучая мышь ростом с воробья не сумеет утащить с объекта даже один чертеж.

Фокси отвернулась и долго сидела молча.

– Я не могу сказать. Простите, – она отвела взгляд. – Я сказала бы, если б могла, поверьте.

– Это как-то связано с металлической пластинкой в вашем позвоночнике? – спросил Эрих, приподняв на мгновение респиратор.

Летучая мышь содрогнулась:

– Откуда вы знаете?!

– Он же тебя откачивал, глупышка, – буркнул Таурон. – Эриху ты обязана жизнью ничуть не меньше, чем тому длиннохвостому, – птица кивнула на Темира.

Фокси закуталась крыльями и долго сидела молча.

– Да, – отозвалась она, наконец. – Это связано с пластинкой.

Сыч прищурил громадные глаза.

– Тебя, надеюсь, не взрывчаткой напичкали? – осведомился невинно. Все отшатнулись.

– Нет! – резко ответила Фокси. – Довольно. Я не камикадзе, это все, что я могу объяснить. Прошу, сменим тему. Кто вы? Каким образом вы спасли мне жизнь, ведь я не только отравилась, но и получила дозу не менее 11–12 греев?

Таурон взглянул на Эриха, тот кивнул. Сыч обернулся к летунье и начал рассказ.

Темир перестал слушать, вновь обратив все внимание на дорогу. Путь сменил уклон, теперь фургон с натужным воем карабкался на подъем. Догадавшись, что это значит, следопыт невольно улыбнулся и потрепал юного Тумана по шерстке. Тот удивленно навострил ушки.

«Каньон заканчивается», – жестами объяснил Темир. Дварг встрепенулся, радостно подался к ветровому стеклу. В лучах фар, мертвая земля убегала назад, страшное царство смерти осталось в прошлом.

Сычик, как раз, успел закончить рассказ о Дегелене, как фургон с трудом перевалил каменистую насыпь и покатился по степи прочь от зловещего каньона. Темир непроизвольно жал на газ, стремясь побыстрее забыть о ночном кошмаре, но внезапно, в желтоватом конусе электрического света возник силуэт. Задохнувшись, следопыт ударил по тормозам.

На пути машины сидела птица – простая степная саджа, чей душераздирающий крик тысячелетиями пугал ночных путешественников. Эта птица хранила молчание, но что-то в ее глазах, обращенных к Темиру, заставило всю его шерсть подняться дыбом.

– В чем дело? – шепотом спросил Туман, снимая уже ненужный респиратор. Следопыт не ответил: молча, дрожа всем телом, он смотрел в глаза птицы. Тишина продлилась пару секунд.

Затем саджа, коротко кивнув, распахнула крылья и прянула в ночь. С Темира будто спала гипнотическая пелена:

– Покинуть машину!!! – заорал он, срывая респиратор. – Залечь в камнях, не шевелиться!!! – подавая пример, следопыт выбил водительскую дверцу. Туман, обо всем догадавшись, бросился следом, растерянный Эрих только открыл рот. Таурон схватил его за шкирку когтистой лапой:

– Мутант почувствовал опасность, беги!

– Но… Эмбрионы… – старый врач в отчаянии вскочил. – Мы не можем…

– БЕГИ!!! – проревел Темир, запрыгивая в салон. Схватив за крыло растерянную Фокси, он потащил ее из машины, следом Таурон волок сопротивляющегося лемминга. Спотыкаясь и падая, пятеро зверян бежали во тьме, кашляя от тошнотворного дыхания каньона.

Прошла минута, другая. С севера стремительно приближался рокот мощных моторов, вскоре земля начала трястись. Беглецы едва успели отдалиться от машины метров на сто, как с неба ударил слепящий луч света. Обжигающе-белое прожекторное пятно вырвало из тьмы брошенный фургон с распахнутыми дверцами и тянущимся к воздушному шару рукавом.

– Прячьтесь! – крикнул Темир. – Под камни! – он толкнул Фокси в ближайшее укрытие и нырнул туда сам, соседнюю щель занял Туман. Старый Эрих, задыхаясь от быстрого бега, свалился совсем рядом.

– Как же так… – бормотал он, всхлипывая и царапая камни. – Эмбрионы… Надо спасти… Обитаемая зона…

Таурон в отчаянии огляделся – сычик был слишком крупным, чтобы уместиться под камнем. Захлопав здоровым крылом, он подтащил обессилевшего врача к крупному обломку.

– Лемминги… – выдохнула птица, принявшись забрасывать Эриха землей. Позади, на вертолете вспыхнули десятки огней, двери десантного отделения раздвинулись. Таурон, ухнув от страха, побежал к ближайшему булыжнику, волоча перебитое крыло.

– Что происходит? – выдохнула Фокси, придавленная Темиром к земле.

– Тише… – следопыт был дико напряжен. – Нас не заметят, если… О, злобный Ори, нет! – перепуганный, растерянный Эрих пытался встать на ноги. Темир закусил губу.

– Не шевелись, – выдохнул он в ухо летучей мыши и, напрягая все силы, бросился к старику. Схватил за шкирку, рывком зашвырнул на свое место под камнем… И замер в луче света. С вертолета развернули прожектор.

«Врешь», – мысленно сказал Темир. – «Мой час еще не пробил».

И, петляя, рванулся прочь, отвлекая внимание от беззащитных друзей.

Глава 9

Солнечный лучик осторожно сунул желтую, веселую мордочку под веки. Пощекотал кожу, ткнулся в лицо теплым носом. Чип с огромным трудом разлепил ссохшиеся губы.

– Воды… – прохрипел он, не узнавая собственного голоса. Чья-то рука грубо сунула ему флягу. Судорожно вцепившись в прохладный металл, бурундук жадно припал к горлышку.

– Ну как, живой? – неприветливо спросила Гюрза. Чип облил себе лицо и лишь так сумел приоткрыть веки. Долго моргал, глотая воздух всей грудью.

– Да-а… – выдавил он, слегка опомнившись. – Кажется…

– Трудно было сказать, что тебе плохо? – селевиния покачала головой. – Обязательно ждать, пока вырубишься?

Бурундук с трудом сел.

– Просто не хотел задерживать… – Чип сглотнул. – Климат у вас, скажу… Что со мной?

– Тепловой удар, – отозвалась Гюрза.

– Ой…

– Не бойся, оклемаешься. Мы живучие, – она скрипнула зубами. Бросила взгляд на пескоход – белая мышь, измученная не меньше американца, полулежала на песке, облокотившись о борт. В небе палило солнце, над раскаленным капотом струился воздух. Газотурбинные двигатели плохо переносили жару и насыщенную песком атмосферу.

– Где мы? – тихо спросил Чип.

Селевиния отозвалась не сразу. Пока американец, борясь с головной болью, пытался встать на ноги, она молча смотрела, как одинокий белый мышонок что-то рисует в блокноте, сидя на пыльной безжизненной земле. Дул слабый ветерок, в небе до горизонта – ни облачка. Глухая тишина обволакивала мертвую степь, не было ни стрекота насекомых, ни шуршания травы. Родная планета, обращенная в чуждый мир.

– Мы в Жаровне, – тяжко сказала Гюрза. – Самой смертоносной точке Земли.

Чипа будто швырнули лицом об стену:

– ЧТО?! – бурундук, поперхнувшись, рывком обернулся. – Почему?!

– Радиация, – сухо отозвалась Гюрза. – Здесь, единожды в истории, взорвали кобальтовую бомбу. Маленькую, тактическую, она превратила в ад всего лишь восемьсот квадратных километров. Тут фонит каждая песчинка, каждый камень. Два дня, даже с кумысом, почти предел, дальше начнут разрушаться клеточные мембраны.

– Так надо бежать!!! – Чип попятился. – Бежать отсюда!

Селевиния горько усмехнулась.

– Бежать? – Она мотнула головой в сторону далекого скального массива Дегелен. – Куда бежать? У нас, что, есть дом?

Гюрза яростно дернула хвостом.

– Можно, конечно, вернуться в город и дожидаться появления людей. Только, поверь, смерть от лучевой болезни приятнее.

Потрясенный Чип стиснул виски, дыхание с хрипом вырывалось из его горла. Маленький белый мышонок подбежал к матери и обхватил ее за лапку, безмолвно глядя на бурундука блестящими глазенками.

– Но… Как же…

– Ты Спасатель, разве нет? – размеренно спросила Гюрза. – Спасатели всем помогают, разве нет?

Подхватив мышонка на руки, селевиния рывком сунула малыша в лицо Чипу:

– Смотри на него! – бросила в бешенстве. – Однажды я рискнула всем, в надежде на лучшее будущее, и потеряла четверых детей. А вчера у моего последнего ребенка отобрали шанс увидеть в этой проклятой жизни хоть что-то, кроме ядовитых песков! Ну, давай, скажи еще разок, какие люди добрые и заботливые. Только не мне! Объясни ему!

Чип зажмурился. Резко поднявшись на ноги, он сделал пару шагов в сторону города и с болью опустил голову. Скрипнул зубами.

– Дома все иначе, – выдавил американец. – Я постараюсь… Вам показать…

– О да, разумеется! – в ярости отозвалась Гюрза. – Ты же Спасатель! Щелкнешь хвостиком, и у нас вдруг вырастут крылья!

– Я бурундук!!! Грызун ростом в пять дюймов!!! Чего ты от меня ждешь?! Чуда?!

– Нифига я не жду, – горько сказала Гюрза.

Повисла тишина, слышно было только тяжелое дыхание. Сай робко протянул матери блокнот с новым рисунком, но на малыша никто не обратил внимания. Наконец, сглотнув, Чип отвернулся и нервно скрестил на груди лапки.

– Что дальше?

– Мы едем в Шаган Жоошох.

Американец дернулся:

– Зачем?!

– Не догадываешься?

Чип рывком обернулся:

– Спятила?! Мы не сможем захватить вертолет! У него на борту вообще нет органов управления!

Гюрза криво усмехнулась.

– А к чему захватывать? Разрядим оружие, а затем просто подождем, пока «Фокси» выполнит задание. Когда вертолет не сможет произвести запуск ракет, его определенно вернут на базу для ремонта.

Чип сглотнул.

– Но… Даже если мы спрячемся на борту… Вертолет могут сбить на обратном пути! Или попросту отправить команду на самоуничтожение! В любом случае, по возвращении на базу его тут же повезут на досмотр, и будут постоянно окружать сотни вооруженных солдат!

Селевиния покачала головой.

– Все продумано. Мы спрыгнем до посадки, – она кивнула на пескоход. – Это десантная машина, с гироскопом и парашютами. Оказавшись на земле, сориентируемся, проникнем на базу ЦРУ, освободим твоих друзей и затаимся в транспортном самолете. Еще до конца недели будем в США.

– Но… Но… Но это смешно!!! Какие у нас шансы?!

– Шансы? – переспросила Гюрза. Хмыкнула. – А какие шансы у нас здесь, Чип? – она обвела лапкой мертвый пейзаж. – Люди проведали о существовании зверян. Отыскали наш город. Это значит, теперь они не успокоятся, пока не выжгут каждый квадратный сантиметр полигона и прилегающих земель. Мы уже мертвы! Мы тонем! Ясно?! – селевиния ткнула американца в грудь. – Отныне ты и в самом деле «щепка», Чип. Соломинка. Та самая, за которую хватается утопающий.

Они посмотрели друг-другу в глаза.

– Мой сын не умрет в этих ядовитых песках, – сурово сказала воительница. – Я похороню весь мир, но обеспечу ему будущее. Так что запомни хорошенько, Чип: мосты сожжены. Пути назад нет.

– А как же остальные? – закусив губу, спросил американец. – Хорошо, вы с ребенком укроетесь в далекой Америке. А тысячи жителей Дегелена? Сотни тысяч зверян, обитающих в степях? Кто укроет их?

Гюрза помолчала.

– У тебя есть идеи?

– Да! Представь себе, есть! – Чип с волнением шагнул вперед. – Мы должны рассказать всему миру о том, что здесь происходит. Открыть себя людям и просить о помощи! Пойми, Гюрза, ты видела до сих пор лишь боль и страдания, ты ожесточена и свирепа, но есть и другой путь!

– Например?

– Совесть! – жарко отозвался бурундук. – В прошлом веке, в стране под названием Индия, появился удивительный человек. Его звали Ганди. Индия в то время стонала под пятой жестокой Британской Империи, о свободе никто не смел и мечтать. Малейшее сопротивление беспощадно каралось, кровь лилась реками. И тогда Ганди придумал, как бороться с угнетателями, не поднимая оружия. Не сопротивляясь. Без насилия. Он сказал… – Чип в волнении зажмурился, – …«На свете есть многое, ради чего я готов умереть, но нет такого, за что я готов убить».

Селевиния с горечью стиснула коготки.

– Наивный мечтатель. Знаешь, чем кончается встреча танка и пацифиста? Грязными гусеницами.

– Но Ганди победил, – со счастливой улыбкой, негромко ответил Чип.

Гюрза прищурилась:

– Ой ли?

– Он показал народу целой страны, как можно бороться с тысячекратно превосходящим врагом. Он обратил вражескую силу против них самих, заставив устыдиться. И ужаснуться. Поднялись люди всего мира, давление на Британскую Империю так возросло, что им оказалось легче дать Индии свободу, чем бороться со слабым, безоружным стариком.

– О чем спор? – тихо спросила Айжамал, подходя к беседующим. Гюрза фыркнула.

– Наш заморский друг предлагает зверянам перенять ахимсу у Ганди.

Белая мышь моргнула:

– Что такое ахимса?

– Ахимса? – Чип вздрогнул, услышав знакомое слово. – Погоди, ты знаешь про Ганди?!

Гюрза с болью кивнула.

– Знаю, парень. Знаю… – она опустила голову. – Прости. Моя вера в чудеса покоится в одной могиле с четырьмя невинными детьми. Рисковать пятым я не могу. Не имею права.

Селевиния свирепо оскалилась:

– Сейчас, жизнь Сая для меня важнее всех обитателей полигона, вместе взятых. Тема закрыта, – она провела лапкой перед ртом, как бы застегивая змейку, и подняла сына на руки. Кивнула Чипу на пескоход: – Разговор продолжим в Америке.

Бурундук шагнул вперед.

– Нет, – ответил спокойно.

Повисла тишина.

– Чип? – Гюрза прищурила глаза.

– Я не брошу на смерть население целой страны, – жестко произнес американец. – Не имею права. Я Спасатель, нравится тебе или нет. Спасать жизни для меня не работа. Я этим дышу. Я таким родился.

Селевиния молча обернулась к Айжамал и протянула ей ребенка. Белая мышка сглотнула:

– А… Я…

– Подержи, – сухо сказала Гюрза. Испуганная Айжамал робко кивнула и взяла Сая на руки. Чип стиснул кулаки:

– Ты не заставишь меня предать дело всей… – он запнулся, когда Гюрза схватила бурундука за шерсть на груди и рывком подняла в воздух.

– Давай, – холодно предложила воительница. – Не сопротивляйся. Пристыди меня своей слабостью и заставь разжать когти.

Чип дрожал, но смотрел без страха.

– Ты сильнее, – отозвался он с чувством. – Это не значит, что ты права. Можешь меня терзать, бросить в пустыне, даже убить – что ж, ты получишь мое мертвое тело. Но не мою покорность!

– Дурак! – прошипела Гюрза. – Чем твое мертвое тело поможет заложникам? Кто-то, помнится, был готов на смерть ради некой «Гаечки». Ты и ее принесешь в жертву абстрактным ценностям?

Бурундук на мгновение оцепенел, судорожно стиснул зубы. А затем, страшно напрягшись, заставил себя выдавить:

– Принесу.

Гюрза умолкла. Поставила Чипа обратно на землю, отошла на шаг. Смерила бурундука взглядом.

– Есть разница между героизмом и глупостью, – сказала очень серьезно. – Ты должен ее понять, иначе умрешь. Хуже того, по твоей вине умрут друзья.

Селевиния указала лапкой на пескоход.

– В настоящий момент, ты ничем не поможешь населению полигона. Ты просто погибнешь, и тело твое будет годами валяться в пустыне нетленным, поскольку здесь нет даже бактерий. О подвиге никто не узнает. Ни одна жизнь спасена тобою не будет. Польза такого героизма равна нулю.

Чип тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.

– С другой стороны, – беспощадно продолжила Гюрза, – Если верно расставить приоритеты, ты сумеешь спасти жену. Друзей. Меня с сыном. Эту бесполезную мышь, – она кивнула на Айжамал. – Вдобавок, ты останешься в живых и вернешься в Америку, где у тебя будет в миллиард раз больше возможностей привлечь внимание людей к трагедии Дегелена.

Она шагнула вперед и ткнула бурундука пальцем в грудь.

– Включи мозги. Ты сейчас предаешь дело всей жизни, а не защищаешь. Иногда, отступить – значит победить. В противном случае победит ВРАГ. Как бы красиво ты ни погиб, конечный результат не изменится. А смысл, всегда и везде, имеет лишь результат. Ясно?

Судорожно дыша, Чип опустил голову.

– Ясно, – выдавил хриплым шепотом.

– Браво. Сейчас глотни кумыса и лезь в кузов, – Гюрза скрестила на груди лапки. – В кабине с таким мехом сваришься заживо, скоро станет еще жарче, когда поедем через кратер.

Чип моргнул.

– Кратер? – он невольно поджал хвостик. – А… Другой дороги нет?..

– Над любой другой дорогой может пролететь вертолет, – жестко отозвалась Гюрза. – Местность здесь плоская и открытая. Видел, как в Сибири охотятся на волков? У пескохода против вертолета не больше шансов, чем у волчонка.

Сглотнув, Чип неуверенно кивнул и подошел к машине. Запрыгнул в кузов, где посреди ящиков и канистр с топливом стояла полупустая ржавая железная бочка с зерном, высотой, примерно, бурундуку до плеч. Гюрза, между тем, усадила Сая на заднее сидение, затянула на нем ремни безопасности и помогла измученной Айжамал забраться в машину. Хлопнула дверца.

Внедорожник с рычанием рванулся вперед.

По колено зарывшись в зерно и цепляясь за бортики бочки, Чип недоверчиво озирался. Пейзаж напоминал марсианский, безжизненная каменистая пустошь простиралась во все стороны на мили. Далеко на западе, в дымке синели горы, небо отливало нездоровым рыжеватым оттенком. В лучах палящего солнца крупные булыжники отбрасывали неестественно-резкие, лунные тени, над плоскими камнями струился воздух. Только заметив это, Чип сообразил, что за страшную жару в ответе не светило – горячей была сама земля…

Капитан Спасателей с болью опустил голову. Ему внезапно с шокирующей яркостью вспомнился последний счастливый вечер на свободе. Боже, ведь это было лишь месяц назад, а кажется – вечность!

…-Звучит заманчиво, – лукаво заметила Гаечка. У Чипа перехватило дыхание.

– Это так прекрасно… – прошептал он, прижимая к сердцу самое дорогое существо в мире. – Как жаль, что у меня нет с собою колец…

Гайка встрепенулась:

– Да, кстати! – она протянула Чипу неизвестно откуда взявшуюся кожаную куртку. – Примерь-ка.

Опешивший бурундук поднял глаза:

– Но… Это же летная куртка твоего отца! Зачем?!

– Ну же, любимый, – мышка тепло улыбнулась. – Я довольно бережливая девушка. Проверь карманы…

Чип, вздрогнув, быстро последовал совету. Лунный свет отразился в многочисленных гранях крохотного, удивительно красивого бриллианта, украшавшего небольшое колечко.

Обручальное.

– Кольцо моей матери, – тихо сказала Гаечка.

У Чипа перехватило дыхание. Глаза златоволосой мышки, отраженные в бриллианте, засияли для него ярче всех звезд во Вселенной. Покачнувшись, он судорожно перевел дух. Огляделся. Гуляя по парку, они с Гаечкой незаметно оказались почти у самого подножия монумента Вашингтону, здесь несколько зверян устроили импровизированный джаз-сейшн. Подхваченный порывом, Чип подбежал к музыкантам:

– Друзья, помогите! – счастье в его глазах, очевидно, говорило само за себя. – Как насчет лунной серенады? Я влюблен!

Джазисты понимающе переглянулись.

– О, влюблен… – усмехнулся саксофонист.

– Сделаем, – подмигнул барабанщик.

Чип бросил на них благодарный взгляд и обернулся к улыбающейся вдали Гаечке. Музыка подхватила его, бросила в объятия любимой. И мир исчез – утонул в ее глазах, расплавился в огне, опалившем сердце.

Прошла минута, или год. Какая разница? Они танцевали в лучах луны, наедине со Вселенной, они…

…Внедорожник сильно тряхнуло, Чип едва не вылетел из бочки. Потирая ушибленный подбородок, капитан с дрожью огляделся. Чудовищный мертвый пейзаж заставил его стиснуть зубы и до боли, до скрежета вцепиться в металл.

Нет, сказал себе Чип. Он не обязан смотреть на такое. Его ждет Гаечка – там, в мечтах. В сердце. Где они по-прежнему танцевали, счастливые и полные любви.

– Гаечка, любимая… – вслух сказали оба Чипа – из прошлого и настоящего. – Я преклоняюсь пред тобой.

Капитан опустил голову. На дне бочки перекатывались зернышки – в полумраке было заметно их слабое зеленоватое свечение.

– Не согласишься ли ты сделать меня счастливейшим парнем в мире, – продолжил Чип из прошлого, – Став моей женой?

Чип из настоящего зажмурился от боли. Он хорошо помнил, что было дальше.

– Боже, Чип! – воскликнула Гаечка. – Я уж думала, ты никогда не спросишь об этом! Конечно же, я согласна… – они слились в поцелуе. Потом были еще поцелуи, еще и еще. Объятия. Тепло родных глаз.

Они вернулись к друзьям, шумно отметили успешное завершение большого приключения. Чип плохо помнил вечеринку – все его мысли и тогда, и сейчас, были сконцентрированы на Гаечке, изумительной златовласке, девушке его мечты… Его невесте. Как поверить в такое? Как?

– Не стоило и пытаться, – горько прошептал Чип из настоящего. Он помнил, как вся команда, уставшая и счастливая, летела домой в новом Гайкином самолете. Полет предстоял долгий, друзья сладко спали, бодрствовали лишь они с Гаечкой – не в силах наговориться, насытиться совершенно новым чувством единства. Ведь только теперь, когда слова были сказаны – и приняты – пали последние препоны, мешавшие счастью…

Они даже не сразу поняли, когда из-за родного дуба на лужайке Центрального парка, навстречу самолету рванулись зловещие тени. Уже опутанные сетями, продолжали недоуменно моргать – переход от полного, неземного счастья к реальности был слишком жесток.

Друзья и вовсе ничего не заметили; когда самолет окутали облака сонного газа, никто еще не успел проснуться. Для них, пожалуй, шок был даже ужаснее. Задремать на пути домой, а очнуться в клетке, на лабораторном столе. Под насмешливыми взглядами самых страшных врагов Спасателей.

Впрочем, все относительно, криво усмехнулся Чип из настоящего, глядя, как внедорожник Гюрзы сворачивает в окаменевшую колею военного «Урала». Даже надменные лица МакМиллана и Нимнула по ту сторону решетки можно переварить, в конце-концов, у любого приключения возможен неожиданный поворот.

Куда страшнее стали голоса. Поскольку ТАКОГО поворота ожидать не мог никто.

– Спасатели, я полагаю? – сухо осведомился Нимнул. – Можете не играть в молчанку. Видите? – он ткнул крючковатым пальцем в золоченный решетчатый шарик на треножнике. – Мое новое изобретение. Транслятор Нимнула, модель Марк-1. В радиусе ста футов от такого шарика, животные могут общаться с людьми.

– Животные? – переспросил МакМиллан. Его лицо, изуродованное несколькими новыми шрамами и следами ожогов, исказила гримаса презрения. Голос за минувшие месяцы заметно осел и потерял звонкость. – Животные нас не интересуют, дорогой профессор. Нас интересуют вот такие, крохотные вредители, способные мыслить и устраивать взрывы в больницах.

После чего, к неописуемому ужасу пленников, МакМиллан протянул руку к клетке и спокойно, размеренным голосом произнес:

– Гайка. Чип. Дэйл. Рокфор. Вжик. Фоксглав. Спарки. Тамми. – по мере перечисления, человек указывал на соответствующего Спасателя. От изумления, Рокки просто сел на хвост, Тамми в страхе спряталась за Спарки. Потрясенная Гаечка, встряхнувшись, вышла вперед.

– Это невозможно, – прошептала она, глядя на людей широко раскрытыми глазами. – Как вы добились? Я размышляла над таким аппаратом много лет, но не смогла победить плавающие гармоники третьего порядка, которые интерферируют с…

– Ты мышь! – взвизгнул профессор Нимнул. – Ты вообще не должна мыслить!

МакМиллан, к удивлению пленников, тона не принял:

– Ну-ну, Нортон, – протянул он покровительственно. – Будьте конструктивней. Они, возможно, и выглядят как грызуны, однако перед нами не звери. Обращаться с ними, как с животными, мы не станем.

– Н-н-не станете? – пролепетал изумленный Дэйл.

МакМиллан нехорошо усмехнулся.

– Так точно, парень, – он склонился вперед и навис над клеткой. – Со зверей спроса нет. Их либо режут, либо продают в зоосад. А вы, малыши – вы не звери. С вас спросят по полной.

– Но мы же раскрыли заговор! – в отчаянии воскликнул Чип. – Спасли президента и его дочь! Почему вас не… – он запнулся, вовремя проглотив окончание фразы. Впрочем, МакМиллан продолжил ее сам: