Текст книги "Боеприпасы на зиму (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

– Сила! – Уркхнест провел ладонью по выпуклым, будто отлитым из рыжеватого металла мускулам, украшавшим бока ездового толая. – Взгляните на стать, на формы! Только настоящие самцы отваживаются седлать этих монстров!

Толай безмятежно смотрел на покупателя пустыми, слегка раскосыми желтыми глазами. А тот – среднего роста, пожилой, но довольно крепкий на вид керчак в серо-зеленом маскировочном балахоне – почти не слушал похвалы продавца; его колючий, недобрый взгляд проникал, будто, сквозь зверя. Если б толай умел думать, он, вероятно, ужаснулся бы, что может достаться такому хозяину.

Уркхнест, однако, предпочитал ничего не замечать:

– Зачем вам пескоход? – увещевал он путника. – Да, машина, но с ними столько хлопот! Пескоходы прожорливы, ненадежны, их надо чинить, менять масло и фильтры, заправлять отборным топливом, а уж про газотурбинные я вообще молчу! Да и пристало-ль гордому, сильному джигиту вроде вас ездить на пескоходе?! – Уркхнест подмигнул. – Ради чего? Ни одна машина не осилит бездорожье, которое ездовой толай даже не заметит! Вот она, великая, изначальная мать-природа…

Покупатель, не особо слушая, продолжал осмотр зверя. Когда он приподнял седло, желая проверить спину, Уркхнест с новыми силами перешел в наступление:

– Между прочим, только в нашем караван-сарае вы можете, приобретая толая, бесплатно получить к нему полный комплект сбруи, – заметил он жизнерадостно.

Керчак впервые отвлекся от зверя и бросил на продавца тяжкий взгляд крохотных, глубоко запавших черных глаз:

– Кожаной? – спросил хмуро.

Уркхнест замахал лапками:

– Что вы! Зачем вам кожа? От нее потеешь, она пахнет, растрескивается, скользит!

Хмыкнув, керчак вновь обернулся к толаю и, проявив неожиданную ловкость, запрыгнул в седло. Зверь напрягся, ощутив умелые и сильные лапы на шее, но Уркхнест, вновь, все воспринял по-своему:

– Вах! – воскликнул он с гордостью. – Вот настоящий джигит!

Путник бросил на торговца холодный, по-настоящему жуткий взгляд – из тех, что называют змеиными.

– Я люблю верховую езду, – произнес он негромко.

– Значит, решено! – Уркхнест просиял. – Оформляем покупку!

Всадник недобро усмехнулся.

– Знаешь, что мне нравится больше всего? – спросил он спокойно. В голову Уркхнеста впервые закрались нехорошие подозрения:

– Что? – торговец тревожно нахмурился. Эти рыжие полосы на плечах… Возможно ли?..

– Цена, – сухо сказал разбойник. Сверкнул клинок, который он до сих пор прятал в рукаве, и Уркхнест с хрипом схватился за рассеченное горло. Обратным ударом убийца пропорол ему череп и, прежде чем рухнуло тело, поднял толая на дыбы:

– Вперед! – выкрикнул керчак, сдавив бока скакуна. Завизжав от неожиданной боли и страха, толай совершил огромный прыжок и, в панике прижав длинные уши, рванулся к воротам караван-сарая. Стоявший там стражник до сих пор, глупо моргая, пялился на дергающееся тело Уркхнеста.

Убийца еще не доскакал до ворот, когда из зарослей колючего кустарника за барханом донеслись крики и целый отряд разношерстных, многоцветных но, в большинстве, безоружных головорезов рванулся в атаку. Почти все разбойники «скакали» на собственных лапах, лишь парочка могла похвастать верховыми зайцами-толаями – эти быстро вырвались вперед.

Главарь, размахивая клинком, уже подлетал к воротам; ошарашенный стражник вскинул копье навстречу врагу. Разбойник ловко увернулся от удара, свесился в седле и, на всем скаку, срубил беднягу-солдата, будто сноп сена в пору жатвы. Несчастный отчаянно вскрикнул – и этим, сам не зная, спас караван-сарай: на крик с глинобитной стены выглянул Темир[1]1
  Темир (казах.) – железо.


[Закрыть].

Чтобы все понять, ему хватило доли мгновения: движением, доведенным до полного автоматизма, практически не целясь, ведун с тридцати метров метнул во всадника тяжелый стилет и, одновременно, второй рукой бросил нож через весь двор, попав точно в колокол над казармой. Резкий, захлебывающийся вскрик раненного сплелся со звоном металла.

Сила удара была такова, что разбойника выбило из седла, а испуганный толай с визгом покатился по земле. Следующим броском, Темир, с двадцати метров пробил грудь упавшего керчака столь же легко, как мясник на кухне вскрывает гуся. Четвертый клинок разрубил канат, державший решетку поднятой над воротами, та упала прямо перед самым шустрым из атакующих головорезов. Не успев затормозить, разбойник на полном скаку врезался в прутья и с хрустом, даже не вскрикнув, сполз к их подножью.

Темир удовлетворенно кивнул. Рывком обернувшись к нападающим, он присел и потянул из чехла тяжелый, единственный к западу от Иртыша роликовый хромаровый лук. Разбойники, очевидно, никак не ждали встретить подобного врага в захолустном караван-сарае на самом краю Дегеленских степей: Темир, без особой спешки, в упор расстрелял четверых, прежде чем до оставшихся, наконец, дошло, в какую историю они угодили. Даже не пытаясь забрать убитых, остатки отряда бросились прочь от стен и быстро скрылись среди барханов. Стрелок проводил их презрительным взглядом.

Сплюнув, Темир вынул из поясной сумки промасленную тряпочку и старательно, с любовью начал протирать свое страшное оружие. За этим занятием его и застал перепуганный, впопыхах напяливший панцирь капитан стражи.

– Что случилось? – при виде трупов разбойников, офицер невольно сглотнул. Ведун бросил на него слегка насмешливый взгляд.

– А на что похоже?

Капитан поднялся на стену, встал рядом с Темиром. Помолчал, глядя на тела.

– Да-а… – пробормотал он после длительной паузы. – На моей памяти, еще ни один набег не кончался так скоро…

Ведун криво усмехнулся.

– Клянусь волосатым языком Ори, они тоже удивились, – он зачехлил лук и забросил его за спину. – Известные мордашки? Или так, проходимцы без роду-племени?

Капитан стражи нехотя кивнул.

– Известные, хоть и средней руки. С полгода уж караваны стригут… Должно быть, совсем оголодали, раз на дело пошли без единого ствола. Этого, – он кивнул на труп главаря, – звали, кажется, Рыжим Сауром.

Темир скривился.

– Хе-ма… Не люблю керчаков. За него хоть награда положена?

Офицер развел лапами:

– Где там… В Дегелене нынче не до разбойников. Забыл, что люди на будущий год собираются передвинуть зону отчуждения?

– Попробуй, забудь, – буркнул Темир.

Капитан почесал за ухом, наблюдая, как стражники ловят перепуганного толая и стаскивают убитых. Бросил на Темира задумчивый взгляд. Поджарый, худой, с желто-коричневой песчаной шерстью и мощными задними лапами, тот совсем не казался опасным. Происходил Темир из того же рода, что и сам офицер – кумтышкан-кумкус, или монгольских когтистых песчанок, крупных и быстрых дневных грызунов, похожих на помесь тушканчика с крысой. Блекло окрашенный, с круглыми ушами и кисточкой на конце пушистого хвоста, Темир превосходно сливался с ландшафтом, а сидя, как и любая песчанка, превращался в уютный меховой шарик. Ну, разве такого испугаешься…

Впрочем, по меркам сородичей, Темир не отличался ни красотой, ни ростом. Запястья его передних лап были туго обмотаны полосками вареной кожи, на шее висела цепочка с полированным малахитовым диском – знаком официально зарегистрированного мутанта, или «ведуна», как их звали в Степях. Пояс и прочее снаряжение скрывалось под шерстью, их наличие выдавал лишь блеск кольчужной перчатки для левой лапы. Пальцы, тем не менее, были иссечены неизбежными «розгами лучника» – следами тетивы.

– Ты что, прямо отсюда… его? – спросил капитан, кивнув на убитого головореза. – Ножом? На скаку?

– Я прямо отсюда всех, – коротко отозвался ведун.

Офицер восхищенно присвистнул.

– Да-а…

– Лучше стрелы соберите, – резко сказал Темир. – У меня балансирные, немалых денег стоят. И ножи найдите. Коль награды не видать, хоть от расходов избавьте.

Капитан спохватился и смущенно потер шею.

– Прости. Спасибо за помощь… – он отвел глаза. – Мои парни обо всем позаботятся. Идем, отобедаем вместе!

Темир покачал головой.

– Некогда. До темноты я должен быть в Гурджан-улусе.

– Успеешь! Туда рукой подать!

Ведун усмехнулся:

– Я знаю.

Офицер моргнул.

– Ах да… – он щелкнул пальцами. – Вот это называется сесть в лужу. Мутанту дорогу объясняю! – он встрепенулся. – Погоди: а коли оставшиеся разбойники подкараулят тебя в пустыне?

– Хе-шш, – Темир потянулся, царапнув глиняную стену большими когтями на задних лапках, которым, собственно, его вид был обязан названием. – Непременно подкараулят. Я даже расскажу, где, за каким барханом, в котором часу.

– А-а-а…

– Мы в засады не попадаем. Никогда.

Офицер неохотно кивнул:

– Да, я слышал.

– Соль в том, что бандиты не слышали.

Капитан развел лапками.

– Что ж, чистого воздуха тебе, друг. Выручил ты нас сегодня.

– Работа такая, – буркнул Темир, спускаясь во двор. Помедлив, обернулся: – Вот что… Я, пожалуй, возьму толая этого «Рыжего Саура»? Не возражаешь?

Начальник стражи заколебался на миг – зверь был здоровым и сильным, покойному Уркхнесту его доставили только вчера, свежепойманного; такого можно продать с немалой выгодой. Но гордость, все же, одержала победу над алчностью.

– Бери, конечно. Заслужил, – с легкой досадой кивнул офицер.

Темир усмехнулся.

– Спасибо, бек-джигит.

Полчаса спустя, собрав ножи и стрелы, ведун помахал лапкой слегка растерянным обитателям караван-сарая и, погоняя новообретенного скакуна, направил его к северу. С пасмурного осеннего неба тупо глядели грязные облака, чем-то похожие на вывалявшихся в болоте свиней.

Путь до аула Гурджан-улус, самого северного населенного пункта Дегеленских степей, обошелся без приключений – как и любой путь ведуна, не ищущего приключений. Время клонилось к вечеру, когда Темир спешился у невысокого глиняного дувала и направился к воротам, ведя толая на поводу. Стражники следили за гостем с плохо скрытым подозрением: за четверть века смут, облав и разбоя, зверяне в степях почти озверели.

Особенно здесь, на границе обитаемой зоны. К северу от аула, всего в десятке миль, территория Семипалатинского ядерного полигона кончалась, уступая место непознанному, жутковатому миру людей. Там, вечно скрываясь от беспощадных хозяев планеты, обитали лишь редкие племена Невозжелавших – одичавших почти до скотского состояния зверян, боявшихся переселяться в ядовитые Дегеленские степи. Будто чистый воздух поможет спастись от людей…

Мысли молнией пронеслись в голове Темира, когда у ворот его остановил начальник охраны, чистокровный, желто-коричневый касаяк[2]2
  Касаяк (казах.) – большой тушканчик.


[Закрыть] с пышным хвостом. Его гигантские уши несли целый набор металлических колечек, подозрительно напоминавших распиленную ломтиками гильзу от «Ак-47».

– С какой целью в наши края? – неприветливо спросил касаяк.

– Я Темир Кубыланды, следопыт. Нанят проводником к врачу Эриху Кнутте, он должен был приехать несколько дней назад.

– Эрих Кнутте? – недоверчиво переспросил один из стражников. – Из Европы, что ль?

Темир кивнул:

– Норвежский лемминг.

– Ого! – касаяк смерил гостя сомнительным взглядом. – Издалека…

– Такие, как я, местным не по карману, – усмехнулся следопыт.

– Мутант, да? – начальник стражи грозно прищурил глаза. – Регистрация есть?

– А то! – Темир снял с шеи малахитовый медальон и аккуратно развинтил пополам. Стражники сгрудились за спиной командира – очевидно, читать умел только он.

– Ну-у… – с легкой неуверенностью протянул начальник поста, дочитав документ, – Кажется, все в порядке…

– Где мои клиенты? – поинтересовался Темир, возвращая медальон на шею. Касаяк невольно хмыкнул.

– Ведун спрашивает дорогу?

– Я не чую пути! – с раздражением бросил следопыт. – Сколько раз объяснять?! Я чую опасность на пути, а не сам путь! Умел бы находить любую дорогу, давно б отыскал сокровище Горной Ласки или усыпальницу Су Хутам Лу, и не тратил бы время на всякие экспедиции!

Стражник помолчал.

– Что ж, ответ исчерпывающий… Первая улица от ворот налево, иди до перекрестка, увидишь памятник Адзомолг-батыру, а на краю площади – арык. Сразу за арыком кроличий выгон, там должен стоять белый фургон.

– Фургон? – переспросил ведун. – Спятили? Я ж говорил, за Зону – только пешком!

Касаяк пожал плечами.

– Вот сам со своими европейцами и говори…

– Уж поговорю, – обещал хмурый Темир. Как он и предвидел, работа начиналась не лучшим образом.

Ведя толая на поводу, ведун вступил за стены аула. Зверян на улицах было мало, холодный ветер свистел меж глинобитных мазанок. Царила довольно странная тишина – лишь в стороне от ворот, у зайчушни, стайка детенышей увлеченно гоняла по улице тарантула.

Немногочисленные прохожие с подозрением следили за вооруженным гостем. Касаяков и кумтышканов встречалось поровну, никто не носил ни одежды, ни поясов – сказывалась близость к границам. В отличие от центра полигона, где люди не появлялись с пятидесятых годов, здесь приходилось регулярно от них скрываться, выдавая себя за «простых» грызунов.

Жители подземного города Дегелен всячески стремились унизить, осмеять или облаять обитателей границ – за дикость – но здесь, на севере, «цивилизованность» мало кого волновала. Выжить бы, да сохранить потомство. О большем в этих краях мечтать было не принято.

Памятник Адзомолг-батыру оказался небольшим бронзовым монументом, изображавшим тонущий в зыбучих песках перископ, окруженный хищными варанами. Много лет назад, простой механик-водитель Адзомолг прославился героической битвой с ящером, от которого он до последнего вздоха защищал свой застрявший гиротанк…

Обойдя памятник слева, Темир сразу увидел цель посреди выгона и даже ругнулся с досады. Высоченный белый трехосный фургон с красными «медвежьими лапками» на бортах – каким местом думают его хозяева, любопытно? И как он вообще так далеко на север добрался, по местным дорогам, этакая-то мишень?

Полный решимости высказать непутевым путешественникам все, что о них думает, Темир быстро направился к фургону. Хозяина узнал сразу; месяц назад, в Дегелене, именно этот робкий, неуклюжий пожилой лемминг нашел одного из последних природных мутантов и уговорил его послужить проводником «гуманитарной миссии» к дикарям за Зоной. Не то, чтобы Темира заботило здоровье одичавших племен – ему до них просто не было дела, однако идея посетить территорию людей показалась привлекательной.

О, поживиться в тех краях было чем… Пределом мечтаний Темира, как, впрочем, и всех степных стрелков, до сих пор оставались зеленые лазеры на урановых батарейках; разработанные для ослепления камер на спутниках-шпионах, они были достаточно мощными для обороны от любого врага в царстве грызунов, но главное, не нуждались в боеприпасах. На полигоне еще с семидесятых годов сохранилось несколько сверхсекретных прототипов советского производства, и ценились они сегодня раз в триста дороже собственного веса в кумысе…

Завидев гостя, старый лемминг с улыбкой шагнул ему навстречу, но в этот миг из-за фургона скользнула пушистая тень и застыла на пути ведуна вздыбленной щеткой. Невозмутимый обычно толай захрипел и попятился, натягивая повод, Темир слегка вздрогнул.

– Стоять! – приказал дварг. Его гладкая, лоснящаяся пепельная шерсть поднялась дыбом. – Кто такой?!

– Тише, Туман, тише! Он с нами! – старик тронул грозного воителя за плечо. Для этого ему пришлось нагнуться: как и все североевропейские мыши-малютки, ростом пепельно-серый Туман едва достигал пояса взрослого кумтышкана или бурундука, внешне напоминая меховой шарик с хвостом и длиннющими усами-вибриссами.

Темир удержал смешок:

– Телохранитель? – поинтересовался у старика. Туман фыркнул, но врач совершенно серьезно кивнул:

– Не суди по росту о доблести, – отозвался спокойно. – Знакомься, Туми: Темир Кубыланды, наш проводник. Темир – перед тобой бесстрашный Туман, младший сын Деянира, потомка Трора, из рода самого Тэлема. Он идет с нами, чтобы совершить подвиг и шагнуть из юности во взрослую жизнь.

С пушистой мордочки настороженно смотрели маленькие, темно-карие глазки с огромным круглым зрачком.

– Мутант? – подозрительно спросил дварг. – Природный, от рождения? Кровью не харкаешь?

Темир молча покачал головой. Крохотный воитель смерил его сомнительным взглядом:

– Твои стрелы пахнут кровью, – сказал внезапно. Следопыт от неожиданности моргнул.

– Верно, – он удивленно взглянул на дварга. – Пару часов назад, по пути сюда, я расстрелял группу разбойников.

– О! – старый врач отпрянул. – Темир, но как же…

– Они напали первыми, – отрезал ведун.

Старик, поникнув, лишь вздохнул. Зато шерсть дварга слегка улеглась, очевидно, слова Темира ему понравились. Фыркнув для острастки, Туман отошел назад, смешно переваливаясь на коротеньких лапках. Старый лемминг покачал головой.

– Что ж… Не мне тебя судить. Рад видеть, Темир, – они обменялись рукопожатием. – Кажется, приключения начались даже до выхода…

– Эрих, что это значит? – оборвал Темир, указав на фургон. – Я ведь говорил: отправляться за Зону можно только пешком, без одежды и техники. Если люди поймают хоть одного зверянина и узнают о нашем существовании…

Врач согласно кивнул:

– Я помню, друг мой. Мы оставим фургон в Жаксы.

– Жаксы?! – ведун отпрянул всем телом. – Ты не говорил, что собираешься туда ехать!

Старик с удивлением поднял коротенький хвостик.

– В Жаксы ожидает контейнер, доставленный из Европы по железной дороге, мы должны…

– Эрих! – напряженно оборвал Темир. – Единственный путь в Жаксы идет вдоль Сизого каньона.

Лемминг моргнул.

– И… что?

– Никто не ходит Сизым каньоном уже двадцать шесть лет, – терпеливо объяснил следопыт. – Там испытали секретную бомбу. Неизвестный яд сочится из-под земли, кумыс против него бессилен. Даже дикари, жившие по соседству, давно перебрались на юг.

Растерянный старик нервно сцепил лапки.

– Но я сам прибыл сюда через Жаксы, на аисте с пересадками. Мы не можем воспользоваться птицами для обратного пути только потому, что везем из Дегелена тяжелый груз с…

– Эрих, – мягко прервал Темир, – С тех пор, как Сизый каньон стал гиблым, передать весточку из Жаксы могут только птицы. Больше никто. Туда не добраться ни по воде, ни по суше.

– И мы должны верить, что за четверть века, так никто ни разу и не сунулся в Сизый каньон? – насмешливый голос из фургона заставил всех обернуться. На землю спрыгнул крохотный, ростом с бурундука сычик-эльф с гладкими, темно-русыми перьями. Его плоскую, широкую мордочку с огромными желтыми глазами уродовал страшный шрам поперек лицевого диска, крючковатый клюв хищно поблескивал. Сгорбленный, когтистый, с подбитым левым крылом, незнакомец имел столь зловещий вид, что Темир даже попятился. Края клюва русоперого сычика тронула ехидная усмешка: к подобной реакции он явно привык.

– Не представишь? – спросил он старика.

Эрих нервно сглотнул.

– Э-э-э… Знакомься, Темир: наш спутник…

– Таурон де Маар, собиратель костей, или «алхимик», как он себя кличет, – хмуро прервал ведун.

– Ого, да меня знают! – рассмеялся сыч.

Темир стиснул зубы.

– В Кушмуруне тебя все-е знают, – протянул он с плохо скрытой ненавистью. – Скольким мышкам ты скормил свое пойло под видом любовного эликсира? Знаешь, что с ними потом было?

Таурон криво усмехнулся и щелкнул клювом.

– Поумнели, дружок. Поумнели.

Темир резко обернулся к Эриху:

– Эта птица – лжец, аферист и шарлатан, а вдобавок хищник. Что он здесь делает?

– Едет с вами, – холодно отозвался сыч.

Старый Эрих со вздохом развел лапками.

– Темир, я не знаю, что за слухи бродят среди темных зверян, но почтенный Тау де Маар – лучший биолог из всех, кого я знаю, а я знаю многих, мой друг…

– Его не будет в одном отряде со мной, – отрезал ведун.

Молчавший до сих пор Туман гневно фыркнул.

– Это тебя не будет в одном отряде с нами! – бросил он надменно. – Следопыт, фих-х-х! Ты не учуешь и вчерашних следов!

Бледный врач, кусая губы, вышел вперед:

– Друзья, друзья! – он поднял лапки. – Во имя милосердия, успокойтесь! – старик обернулся к Темиру и сказал, понизив голос:

– В Чернобыле умер последний байбак. К лету у них не останется кумыса.

Темир поперхнулся. Уставился на лемминга квадратными глазами. Тот неохотно кивнул:

– Лучевая болезнь уже начинает косить зверян, если срочно не доставить им новые эмбрионы, на Земле станет одной обитаемой зоной меньше. Мы последняя надежда.

Ведун открыл пасть и, несколько мгновений, молча глядел на врача. Тот не выдержал первым:

– Прости, – Эрих отвел глаза. – Никто не соглашался вести нас через полконтинента.

– И ты… – Темир задохнулся, начал снова, – …решил, что поведу я?!

– Только до Жаксы! – быстро отозвался старик. – Там ждет контейнер, мы спрячем груз в 108-м человеческом поезде, идущем без пересадок прямо на Украину. Ты же знаешь, все карты бесполезны – их рисовали четверть века назад, а горы меняются каждою весной, ледники прогрызают в скалах новые пути и обрушивают старые. Ты ведун, у тебя врожденный дар находить дорогу – больше никто не справится! Проведи через горы и возвращайся!

Темир стиснул зубы.

– Мы не дойдем до железной дороги. В каньоне еще никто…

– Каньон предоставь мне, – резко оборвал Таурон.

– И что ты сделаешь, шарлатан?! – взорвался Темир. – Потрясешь амулетом?!

Сычик зло усмехнулся.

– Тебе бы я с радостью продал парочку амулетов… – он картинно вздохнул. – …да к сожалению, ты нам нужен живой. Придется раскрыть тайну.

Следопыт насторожился.

– Тайну?

Смерив его взглядом, исполненным невыразимого презрения, Таурон обернулся к фургону, пару мгновений рылся внутри и, наконец, выудил клювом массивный сундук. Внутри оказался набор пробирок и стеклянная банка, где трепыхалась тусклая ночная бабочка.

– Смотри, – ловко пользуясь клювом, когтями и здоровым крылом, алхимик вытащил из сундука небольшую пробирку и протянул Темиру. – Что внутри, можешь сказать?

Ведун, тяжело дыша, поднял склянку. Потряс, посмотрел на свет.

– Ничего нет…

– Дурак! – бросил Таурон. – Если сосуд пуст, это еще не значит, что там нет ничего! В склянке воздух.

Темир нахмурил брови.

– И?

– Воздух бывает разный, – сухо произнес алхимик. Отобрав у Темира пробирку, он осторожно откупорил ее клювом и, держа двумя когтями, перевернул над банкой.

Выглядело это на редкость глупо – ведь склянка казалась пустой. Но, прямо на глазах удивленного Темира, сидевшая в банке бабочка вдруг дико заметалась, дергая крыльями невпопад. Прошло несколько мгновений, и насекомое упало на дно, поджав лапки в конвульсиях. Таурон молча выудил бабочку когтем, склюнул и посмотрел на следопыта.

Тот, кусая губы, переводил взгляд с пустой банки на пробирку и обратно.

– Что это меняет?

– Я знаю, почему звери гибнут в каньоне, – терпеливо, как ребенку, объяснил Таурон. – И у меня есть противоядие. Мы пройдем без помех. Дальше начнется твоя работа – искать перевал. Не забывай, мутант, ты подписал договор! Правительство с позором лишит тебя регистрации, если откажешься идти!

Темир стиснул зубы.

– Никто, нигде, никогда не скажет мне и слова, – ответил он с расстановкой, – когда узнает, куда вы направляетесь в действительности. Более того, на самом деле в Дегелене с позором предадут огласке вашу «историю», поскольку вы открыто и нагло меня одурачили, заставив приехать в это самим Ори позабытое захолустье, и лишь потом открыв истинную цель!

– Правда? – Таурон ухмыльнулся. – А ты внимательно читал договор?

Темир сузил зрачки.

– В смысле?

– Я хорошо знаю свое дело, – мрачно сказал алхимик. – А невидимые чернила – трюк старый. В копии договора, что осталась в Дегелене, черным по белому сказано, что мы едем в Чернобыль. И ты его подписал, ведун.

Темир дернулся вперед, рука сама потянулась к метательному ножу. Таурон насмешливо прищурил глаза:

– Что, добавишь к своим подвигам убийство нанимателя?

Следопыт вздрогнул. Тут алхимик был прав: преступления хуже, чем наняться проводником, а затем погубить клиентов, представить было трудно. Ори с ней, с оглаской – в нынешние времена ведун мог хоть всю жизнь промышлять, не посещая город… Просто такой поступок был Темиру не по нутру.

Сплюнув, он бросил на Таурона презрительный взгляд и обернулся к Эриху.

– Я возвращаюсь в Дегелен.

– Темир, умоляю, – тихо сказал старик. – В Чернобыле обитают тысячи зверян и никто, кроме нас, никто в целом свете им не поможет. Если мы не дойдем, на Земле останется лишь одно место, где пушистые могут жить, не опасаясь людей.

– Ты ничем не рискуешь, – совсем другим тоном, очень серьезно вставил Таурон. – Мы расстанемся у железной дороги, никто не просит тебя ехать на Украину. Чего ты боишься?

Темир криво усмехнулся.

– Боюсь? – переспросил он. Резко отвернувшись, он подошел к седлу толая и вынул из сумки кожаный футляр. Бережно достал карту.

– Иди сюда, смельчак, – он развернул свиток и повелительным жестом подозвал Таурона. – Гляди. Дня за четыре мы достигнем границ полигона и повернем на восток. Хребет Голодной Кошки тянется на сотни миль, до самого Иртыша, и он совершенно непроходим. Верьте, я ЧУЮ, когда дороги НЕТ, – ведун указал на маленькую змеистую линию у края карты. – Вот единственный путь.

– Сизый каньон? – робко спросил лемминг.

Темир тяжко кивнул.

– Он совсем короткий, меньше мили, но очень глубокий. Ниже, чем мы сейчас.

– Та-ак… – глубокомысленно заметил Таурон. – Все сходится…

Следопыт бросил на сычика гневный взгляд.

– Не знаю, как ты намерен защитить нас от яда, но не забывай, что толай тоже дышит, а дизелю требуется больше воздуха, чем всем нам! У тебя и для них противоядие имеется?

– Повторяю, каньон – моя забота, – с раздражением ответил Таурон. – Расскажи лучше, что ждет нас после.

Темир хмыкнул.

– За каньоном? Я никогда там не был.

– Тебя потому и наняли, что умеешь находить дорогу в местах, где никто не бывал!

– Дорогу? – насмешливо переспросил ведун. – Дорог там нет, Таурон. Совсем. Раз в год там сходят ледники, они бороздят скалы, получается как стиральная доска, только огромная. В этом месте фургон придется разобрать.

– Разобрать?! – хором переспросили Эрих и Туман. Темир мрачно кивнул.

– А вы чего ждали? Поклажу понесет толай, а запчасти придется тащить волоком, они позже пригодятся, по ту сторону перевала. Машине горы не одолеть, Эрих: с высотой появится снег, а после и снежные барсы…

Он вздохнул.

– Хоть сам я и не бывал на перевале, по рассказам старых следопытов мне ведомо, чего ждать. Там дикая стужа и трудно дышать. Имейте в виду, толай долго не протянет – очень быстро мы останемся пешими посреди ледяного ада, с неподъемным грузом и на такой высоте, что простое дыхание превратится в муку!

Старый врач сглотнул. Темир хрипло рассмеялся:

– Нравится? А ведь перевал – самая низкая точка в горах. И все равно, до нее больше мили, если брать отсюда прямо вверх!

– А что за перевалом? – спокойно спросил пушистый Туман.

Ведун поперхнулся.

– За перевалом? Хе-марак… Ну, если каким-то сумасшедшим образом мы не попадем в лавину, не замерзнем насмерть, не задохнемся и не провалимся в ледяную каверну глубиной в полмили, то за перевалом начинается длинный пологий склон прямо до Иртыша. Тут-то и пригодятся остатки фургона: смастерим сани с парусом, и будем в Жаксы за день. Если, конечно, не случится пурги… – Темир покачал головой. – В это время года, да на такой высоте… Начнется пурга, мы сгинем. Без вариантов. Попросту задохнемся, если прежде не обратимся в льдышки.

– Звучит мрачновато, – пробормотал Таурон.

Темир криво усмехнулся.

– Звучит? Помяните мое слово: каждый из вас проклянет миг, когда решил идти!

Туман фыркнул.

– А если остаться, мы будем вечно, до последнего вздоха проклинать каждый миг собственной жизни, купленный такою ценой!

Ведун косо взглянул на пушистого дварга.

– Отучаемся говорить за всех… – буркнул он, сворачивая карту. – Ну? Одумались?

Эрих долго молчал.

– Тау, – сказал он затем, не глядя на следопыта. – Боюсь, нам потребуется больше снаряжения.

Ведун со стоном зажмурился и прижал ладони к вискам. Решение было принято, и все, включая самого Темира, прекрасно это понимали.