Текст книги "Боеприпасы на зиму (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

К вечеру, тастамды-жер, «плохая земля», как звали Жаровню люди, осталась далеко за хвостом. Пескоход мчался по степи, подпрыгивая на колдобинах, завывая турбиной. Чипу пришлось вернуться в кабину, поскольку удержаться на такой скорости в кузове не сумел бы и клещ.

Все путешественники, включая маленького Сая, были пристегнуты к креслам четырехточечными раллийными ремнями безопасности, поскольку поездка и в самом деле напоминала ралли – Гюрза вела машину на предельной скорости, перелетая арыки и ямы, пробивая с разгона кусты. Иногда пескоход так подбрасывало, что машина взмывала на двойную собственную высоту. Но великолепная развесовка, центральный гироскоп и энергоемкая, непробиваемая подвеска делали свое дело; даже в самых диких прыжках внедорожник сохранял строго-горизонтальное положение, приземляясь на все четыре колеса и не подскакивая вновь. Газонаполненные амортизаторы толщиной с Чипа гасили паразитные колебания.

Американец замечал все это, и с каждым часом росло его жгучее любопытство. Привыкший к конструкциям Гаечки, использовавшей человечьи предметы в гениальных, но все же довольно грубоватых машинах, сейчас Чип находился в продукте не просто более высоких технологий – куда там, пескоход принадлежал к другой эпохе, к совершенно иному классу развития техники. Крохотная газовая турбина разгонялась до двухсот тысяч оборотов в минуту, ее вой выходил далеко за пределы слышимости человека, так что «звучал» пескоход только для зверян. Двигатель был четырехвальным, двухконтурным, с рекуператором и каскадным впрыском рабочей смеси, такие же применялись на человеческих танках «Абрамс» и «Т-80» – чтобы сконструировать и, тем более, построить подобное, требовалась промышленность на уровне США или СССР времен его расцвета.

– Гюрза-а! – позвал Чип, превозмогая шум покрышек и тонкий, назойливый вой турбин. – Откуда в Дегелене такая техника?

Селевиния лишь на мгновение бросила в сторону бурундука насмешливый взгляд, и вновь обратила внимание на дорогу.

– Таких, как вы, – отозвалась она, не отвлекаясь от управления, – Паразитирующих на людях, у нас зовут «невозжелавшими».

– Паразитирующих?! – Чип возмущенно вскинулся. – Мы…

– Вы пользуетесь всеми благами человечьей цивилизации, – оборвала Гюрза. – Таскаете у них еду, потерянные вещи, иногда даже электричество. Вы ничего не ПРОИЗВОДИТЕ. Только потребляете. Скажешь, нет?

Чип стиснул зубы.

– Мы вынуждены скрываться. Но Гаечка самая великая изобретательница на свете! Если б ты видела, хотя бы, наш самолет!

– Сделанный из бутылки от шампуня? – издевательски уточнила воительница. Не услышав ответа, оглянулась на ошалевшего Чипа и моргнула: – Погоди… Я что, угадала?!

Бурундук, сглотнув, рывком отвернулся и уставился в окно. Некоторое время в машине царило молчание.

– О чем шла беседа? – робко спросила Айжамал. Гюрза в двух словах перевела ей разговор, и белая мышка задумчиво опустила голову.

– По-моему, нет никакого позора в использовании подходящих ресурсов, – вступилась она за американца. – Мы добываем руду в шахтах, городские зверяне – металлолом на свалках… Все выживают, как могут. Земля планета людей.

Воительница скрипнула зубами.

– Земля наша общая планета. Я имею на нее столько же прав, сколько любой человек!

– Да, конечно, – согласилась Айжамал. – Только в тебе росту шесть дюймов, а в людях – столько же футов. Нас, зверян, едва ли во всем мире наберется миллион особей, а людей – семь миллиардов…

Гюрза метнула взгляд на Чипа:

– Они сильнее, но это не значит, что они правы, – сказала по-английски. – Так?

– Ты вообще о чем? – буркнул зверек, не оборачиваясь.

– О людях… – внедорожник подбросило особо сильно, и Гюрза запнулась, восстанавливая управление. – Айжамал говорит, что Земля принадлежит людям, а мы должны радоваться тем объедкам, что удается найти.

Чипа передернуло.

– У тебя нет более интересных тем для беседы?

– Например?

– Например, что за летучие мыши летят нам наперерез. Во-о-он там, гляди, – бурундук указал вдаль. Гюрза с тревогой прищурила глаза.

– Удивительно… – пробормотала под нос. – Кираны.

– Кираны?! – всполошилась Айжамал, узнав слово. – Они пожирают мелких грызунов!

– Пусть кто скажет, что я мелкая, – криво усмехнулась селевиния. – Опомнись. Мы в машине, к тому же на зверян простые хищники нападают редко.

– А непростые? – тихо спросила мышь.

Гюрза нахмурилась. Теперь и она видела, что на спинах трех огромных летучих мышей сидят вооруженные всадники.

Не пересекая машине пути, воздушный отряд вскоре развернулся и затем, некоторое время, пескоход и крылатые звери мчались параллельными курсами, постепенно сближаясь. Теперь было заметно, что все всадники – бурундуки в боевой раскраске. Сильные и мускулистые, воины носили ремни, украшенные блеклыми перьями, за спинами у каждого торчали длинные духовые трубки. Лидер, уже пожилой, но крепкий и очень крупный, с темно-серым мехом, мчался над самой землей, то и дело поглядывая на сидящего в машине Чипа. Могучие звери загребали воздух широченными крыльями, легко поддерживая скорость.

– Дикари? – нервно поинтересовался американец.

– Невозжелавшие, – буркнула Гюрза, размышляя, стоит ли останавливаться. – Странно, не припомню киранов у дикарей, на них обычно керчаки летают. Интересно, что им нужно… Мы давным-давно покинули полигон и находимся на человечьей территории…

Маленький Сай в волнении протянул матери блокнот, где были нарисованы три хвостатые фигурки, накрытые тенью огромной серой птицы, но на ребенка никто не посмотрел.

– Кажется, нам сигналят, – неуверенно пробормотал Чип.

Селевиния помедлила, но, все же, решила выяснить мотивы незнакомцев. Сбросив скорость, она заехала на открытый со всех сторон бугор и остановилась. Кираны, хлопая крыльями, приземлились поодаль.

– Из машины не выходить, – сухо приказала Гюрза. Повторила на английском. Чип с натугой кивнул, Айжамал нервно дергала хвостиком. Бросив взгляд на испуганного мышонка, отчаянно прижимавшего к груди блокнот, его мать скрипнула зубами и, рывком, распахнула дверцу.

Лидер дикарей уже шел к вездеходу. Гюрза сделала пару шагов навстречу и застыла, демонстративно уложив лапки на боевой хлыст. Бурундук ничем не показал, что заметил угрозу.

– Кто вы такие? – первой спросила селевиния.

Дикарь встал напротив, скрестив на груди лапки. Он был на голову выше Гюрзы и гораздо массивнее, ростом почти с белку.

– Вы движетесь днем, на машине, по человеческой территории, – глухо произнес бурундук. – Надо быть осторожнее.

Гюрза криво усмехнулась.

– Поздновато вспомнил, дорогой. Вчера был обнаружен Дегелен. Мы беженцы.

Дикарь даже не вздрогнул.

– Беженцы не спешат в объятия врага, – заметил он холодно. – Вы направляетесь к станции Конечная. Зачем?

– Кто спрашивает?

– Ерсайын!

– Я должна знать это имя?

Бурундук сузил зрачки:

– Назови себя, дерзкая самка.

Гюрза сжала коготки и невольно взъерошила шерсть.

– Что у меня под хвостом, тебя не касается, – отчеканила, свирепо прижав ушки. – Самка или самец, я живо сделаю тебя ни тем, ни другим, коли еще хоть раз меня оскорбишь.

Ерсайын нахмурил брови и расцепил лапы с груди. Пару секунд они с Гюрзой пожирали друг друга взглядами. Наконец, дикарь кивнул и отступил на один шаг.

– Смелый ответ. Но есть законы.

– Ваши законы, – сквозь зубы процедила Гюрза.

– Закон для всех един, – отрезал бурундук. – Люди не должны о нас знать.

Воительница хлестнула хвостом.

– Ты глухой? Вчера люди нашли Дегелен! О нас уже знают!

Ерсайын покачал головой.

– Нет. Обитателей Дегелена люди считают мутантами. Уничтожив город, они успокоятся. Если же узнают, что зверяне обитают не только на полигонах, начнется джихад. Погибнут все.

Гюрза нахмурилась.

– Чего же ты хочешь от меня?

Дикарь указал на внедорожник.

– Бросьте машину, снимите пояса и оружие. Продолжайте путь, как обычные звери.

Селевиния улыбнулась.

– У меня идея получше, – она развернула боевой хлыст и перебросила через плечо, краем зрения следя за двумя другими бурундуками, ожидавшими у киранов. Те пока не хватались за духовые трубки, так что время для мирного урегулирования еще оставалось. – Сейчас вы вернетесь к своим зверям, подниметесь в небо, и уберетесь за горизонт прежде, чем я досчитаю до десяти. Как тебе план?

Ерсайын свирепо прижал уши:

– Плохо слышишь, самка?

Глазки Гюрзы превратились в две тонкие щелочки.

– У тебя есть семья, Ерсайын? – спросила она размеренно. – Много детей?

Бурундук кивнул.

– Хочешь сделать их сиротами? – глухо поинтересовалась воительница. – Заставить расти без отца? Лишить любви? Окунуть в реку ненависти?

Ерсайын стиснул коготки:

– Не тебе отбирать у них родителя!

– Мне! – яростно бросила Гюрза. – Я отниму отца у твоих детенышей. Уничтожу твою семью. Растопчу их счастье. Одним взмахом хлыста! – неуловимо для взгляда, она нанесла жестокий удар с такой скоростью, что очертания оружия расплылись в воздухе. Тройное лезвие на кончике промчалось в миллиметре от лица Ерсайына, разрубив духовую трубку у него за спиной. К тому времени, как бурундук среагировал и дернулся, воительница вновь держала хлыст на плече.

– Вы умрете, – прорычала Гюрза, помахивая хвостом. – Тела я скормлю киранам. Ни один из вас не вернется домой. Много детенышей лишится родителей этим вечером! Много слез будет пролито! Этого ты хочешь, глупый Ерсайын? Этого?

Она мотнула головой на двух бурундуков, уже схвативших духовые трубки.

– Прикажи им бросить оружие, или, клянусь, случится все, как я сказала. Думай не о себе. Думай о женах и детенышах, ибо к ним не вернутся кормильцы. Думай, Ерсайын! Хорошо думай! – Гюрза шагнула вперед и процедила сквозь зубы: – Потому что я думаю о своем сыне. Он придает мне сил, не позволяет умереть раньше срока. Когда взойдет луна, пепельный свет озарит ваши тела. Так будет.

Повисла литая, железная тишина. Вечерний ветер гнал по траве волны – здесь, вдали от полигона, степь уже не казалась пустыней. Чип, Айжамал и Сай со страхом следили за беседой из пескохода, в темнеющем небе зажигались первые звезды. Вдали, могучие кираны помахивали крыльями, грозно царапали землю. Всадники держали оружие наизготовку.

Наконец, Ерсайын тяжело вздохнул и вскинул лапку. Его спутники, недоуменно переглядываясь, опустили трубки.

– Ты сильна духом, – произнес бурундук, кусая губы. – Я не хочу кровопролития.

– Я тоже.

– Но продолжать путь на машине мы не позволим, – сурово сказал дикарь. – Бросьте ее. Кираны доставят вас в Шаган Жоошох быстрее, чем эта груда металлолома.

Гюрза напряглась.

– Как я могу тебе доверять?

– Полетишь со мной, обернув хлыст вокруг моего горла, – Ерсайын усмехнулся. – Уверен, какую бы подлость я ни замыслил, ты успеешь прикончить меня раньше.

Селевиния помолчала, глядя то на крылатых зверей, то на бурундука.

– С какой стати вам помогать первым встречным нарушителям закона? – с подозрением спросила она после долгой паузы.

Ерсайын покачал головой.

– Мы не помогаем. Мы исполняем свой долг и избегаем кровопролития.

– Ох, какой ты правильный!

– Открывай пасть, коли есть, что сказать, – огрызнулся дикарь.

Гюрза нахмурилась.

– Я должна посоветоваться с друзьями.

Ерсайын скрестил на груди лапы:

– Торопись. Мы не намерены тратить на вас всю ночь.

Хмыкнув, селевиния отошла к пескоходу, встав так, чтобы корпус машины закрывал ее от предательского выстрела в спину. Айжамал и Чип пожирали подругу глазами, мышонок дрожал.

– Ну?!

– Кто они?!

Гюрза почесала за ухом.

– Вроде патруля. Утверждают, будто мы нарушаем закон, передвигаясь по человечьей территории на машине. Требуют машину бросить, и дальше идти голыми, на случай поимки… – она повторила рассказ на английском. У Чипа глаза полезли на лоб.

– Что за чушь?! В Нью-Йорке мы летаем над городом средь бела дня, даже пикники устраиваем посреди человеческих парков!

– Хочу в Америку, – вздохнула Гюрза. – Хорошо там у вас, видать.

– Очень хорошо!

– И что, люди не замечают самолет?

– Замечают, конечно. Только думают, будто это радиоуправляемая игрушка, – с легким смущением добавил бурундук. – Особенно с тех пор, как про нас сняли мультсериал.

– Мультсериал?! – Гюрза моргнула. – Это вы так от людей скрываетесь?!

– Конечно, – Чип улыбнулся. – Какая маскировка может быть лучше? Теперь, если люди нас даже и замечают, они думают, будто мы игрушки – ну, там, резиновые бурундуки, радиоуправляемые гиротанки и так далее. Франшиза. Один из моих друзей, кстати, тайно владеет долей в компании по производству «спасательских» товаров: маек, фанатских наклеек, даже экшн-фигурок Гаечки… – американец поник. Покачал головой. – Так что, как видишь, мы деньги зарабатываем, а не воруем.

Селевиния нервно усмехнулась.

– Должно быть, на то есть причины… – она обернулась к Айжамал. – Ну-с, миледи разведчица, какие будут указания?

Мышка покачала головой.

– Я думаю, нас просто хотят ограбить. Он требует бросить машину, а не уничтожить ее, верно?

Гюрза застыла от удивления.

– Оторвите мне хвост… – пробормотала она любимую присказку ящера Иосифа. – Где были мои мозги!

Айжамал кивнула:

– Элементарная разводка. Мы в управлении и не с такими аферистами сталкивались.

От гнева у Гюрзы раздулись ноздри, лапки сами легли на рукоять хлыста. Белая мышка с тревогой подалась вперед:

– Погоди! Ты же не собираешься их убить?!

Селевиния бросила на нее такой взгляд, что ответа не потребовалось. Пискнув, Айжамал в панике замотала головой:

– Не надо! Вот, держи… – она на мгновение нырнула в машину и выскочила обратно, сжимая автомат с необычно толстым магазином в прикладе. – Транквилизатор для защиты от неразумных. Вырубает на пять-шесть часов даже собаку.

Гюрза бросила на белую мышку уважительный взгляд.

– А ты не такая бесполезная, как кажешься… – схватив оружие, она взвесила его в руке, переключила на одиночные выстрелы и ухмыльнулась. Сильным прыжком выскочила из-за машины.

Ерсайын, при виде автомата, попытался броситься в сторону, но он просто не знал, с кем имеет дело. Гюрза вскинула оружие к плечу и, тремя выстрелами, ювелирно сняла всех грабителей, даже не поцарапав летучих мышей. Транквилизатор подействовал мгновенно.

Чип и Айжамал подошли к воительнице. Все трое постояли молча, глядя на неудавшихся разбойников.

– Они ведь живы? – тихо спросил Чип. – Я разобрал слово «транквалайзер», но, все же, хотелось бы уточнить.

Гюрза фыркнула.

– Живы, живы… Не уверена, правда, что такими и останутся, – она недобро усмехнулась. – Шесть часов срок немалый, а падальщиков здесь вдоволь.

Чип сглотнул. Селевиния обернулась к Айжамал:

– Кажется, у нас появился воздушный транспорт, – она кивнула на недовольно шипящих вдали киранов. – Умеешь пилотировать таких зверюг?

Мышка покачала головой.

– Умею, но киранов надо долго обучать новому запаху. Пристрели их.

Гюрза отпрянула:

– Чего?!

– Транквилизатором, – улыбнулась Айжамал. – Погрузим в кузов спящих. У карьера встретят специалисты из нашего отдела, они быстро перетренируют зверей под новых хозяев.

Селевиния, помедлив, отрывисто кивнула. Три сухих выстрела разнеслись по степи. Гюрза уже двинулась было к животным, но застыла и медленно обернулась:

– Погоди, погоди, погоди. У какого карьера?! – она широко раскрыла глаза. – Ты что, всем растрезвонила про Шаган Жоошох?!!

Айжамал развела лапками.

– Прости. Я ведь сказала, что не могу отпустить вас с американцем.

Гюрза покачнулась. Ее внезапно пробила дрожь, лапки подкосились. В ужасе уставившись на рукоять автомата, откуда торчала влажная игла, селевиния со стоном повалилась в траву.

Глава 12

Эрих скончался на закате. Он так и не пришел в сознание до самой смерти; просто перестал дышать. Плачущего Тумана пришлось силой оттащить в угол пещеры, с ним осталась Фокси, пока Темир и Таурон хоронили несчастного врача.

Покончив с горькой обязанностью, все четверо долго сидели в угрюмом молчании. Фокси, до сих пор, трепетала при воспоминании о ночной битве, Туман тихо плакал.

– Куда вы теперь? – спросил, наконец, Темир, взглянув на Таурона. Сыч мрачно взъерошил перья.

– Ну… Коли солдаты не врали, и Дегелену конец… – алхимик щелкнул клювом. – Эмбрионов для Чернобыля больше брать негде. Этой истории подходит финал.

Туман, шмыгнув носом, вскинул заплаканные глаза:

– Нет, – отозвался резко. – Мы должны попытаться еще раз. Эрих не мог погибнуть напрасно!

Таурон опустил голову.

– Гибель всегда напрасна, Туми, – сказал глухо.

– Надо использовать птиц! Много птиц! Несколько рейсов! Мы с самого начала избрали неверный путь, не стоило даже соваться в проклятый каньон!

Темир грустно усмехнулся.

– Я ведь предупреждал, – заметил он тяжко. – Мы проклянем день, когда решили идти.

Фокси несмело подняла голову:

– А вертолет сгорел целиком? Может, фургон уцелел?

Темир хмыкнул.

– Даже если от него что-нибудь и осталось, эмбрионы запеклись как консервы в печи.

Летучая мышь упрямо мотнула головой.

– Нельзя сразу сдаваться. Вы десятилетиями строили свою страну. Наверняка беженцы из Дегелена успели спасти множество этих ваших «байбаков»… – она запнулась, встретив взгляд. Темир с горечью опустил веки.

– Ты не понимаешь. Полигон больше не может быть нашим домом, люди зачистят здесь каждый дюйм.

– И повторят то же самое в Чернобыле даже раньше, чем до живущих там зверян доберутся новости о гибели Дегелена, – угрюмо добавил сыч. – Этой истории приходит конец, Фокси. Отныне все, кто уцелеет, станут зваться «невозжелавшими».

– Погибнет промышленность, технология, – Темир стиснул коготки. – Все нажитое за десятки лет каторжного труда. Мы вновь, из цивилизации, превратимся в паразитов.

– И одичаем, – Туман всхлипнул. – Я не верю. Не верю, понимаете? Так не будет. Не может быть!

– Верно, так не будет! – горячо поддержала его Фокси.

Таурон насмешливо ухнул.

– И кто же остановит катастрофу?

– Мы сами!

Летучая мышь вскочила.

– Мир не кончается на этих ядовитых землях. Можно найти десятки, сотни других мест без людей! Необитаемые острова, глушь где-нибудь в Сибири или необжитых просторах Канады!

Темир покачал головой.

– Никто не станет начинать новую жизнь там, где она может закончиться в любой миг. На полигонах, засыпая, мы хотя бы знали, что проснемся утром. Что никакой заблудившийся человек не уничтожит ненароком плоды многолетних трудов.

Фокси топнула лапкой.

– Значит, надо менять себя! У нас, в Америке, тысячи зверян прекрасно живут, разделяя с людьми один мир!

Таурон кивнул.

– Угу. То же самое произойдет и здесь. Мы ассимилируемся – научимся вновь, как в прежние века, воровать у людей пищу, прятаться в их подвалах, рожать детей в брошенных коробках от обуви.

Подавившись, Фокси уронила крылья и села на хвостик. Молчала целую вечность.

– Вы правы, – сказала, наконец, едва слышно. – Я просто не замечала. Не задумывалась.

Темир, встряхнувшись, встал на ноги и потянулся.

– Ладно. Довольно мусолить будущее, от него и так нехорошо пахнет. Таурон, ты, наверно, теперь подашься на север?

Сычик неопределенно махнул здоровым крылом.

– Подамся куда-нибудь, не пропаду. Отыщу дупло… Я ж, какой-никакой, а филин. А вот Туман меня беспокоит, – протянул он, глянув на подавленного мышонка.

Темир покачал головой.

– Туми вернется домой, в Европу. Ты достаточно легкий, чтобы летучая мышь сумела отнести тебя в Жаксы и посадить на аиста. Фокси ведь не откажет?

Летунья кивнула:

– Конечно, помогу.

– Я никуда не полечу, – процедил мышонок сквозь зубы, глядя прямо перед собой и напряженно подергивая хвостиком.

– Туми…

– Довольно! – Туман ударил хвостом. – Я найму птиц и вернусь в Дегелен. Город не мог умереть за один день. Мне удастся спасти хоть что-то.

– Хоть что-то, не сомневайся, уже спасено, – заметил Таурон. – Беженцы едва ли рванулись врассыпную с пустыми лапками.

– Значит, я отыщу беженцев!

– А дальше? – мягко спросил Темир. – Туми, взгляни на меня.

Мышонок заставил себя поднять заплаканные глазки.

– Я один из лучших в степи воинов, – негромко сказал следопыт. – Я потратил на совершенствование боевого искусства полжизни. Еще я мутант, я наделен чувством опасности – в моей работе, поверь, от такого чувства пользы даже больше, чем от клинков. Не далее, как вчера, я в одиночку уложил троих профессиональных солдат. Людей.

Темир опустился на колено и заглянул Туману в глаза.

– Признай, что у меня гораздо больше опыта. Сил. Мастерства, – шепнул он как можно мягче. – Доверься старшему товарищу, Туми. Мы ничего не можем исправить. Мы проиграли.

Мышонок судорожно напрягся. Бесконечно долгую минуту они с Темиром молча смотрели друг другу в глаза, следопыт легонько кивнул. Туман выдохнул, зажмурился, обмяк всем телом.

– Я не хочу верить, – прошептал, плача. – Я…

– Знаю, – быстро ответил Темир. – Знаю. Но так становятся взрослыми, Туми. Лишь в детстве нам кажется, что невозможного нет.

– Тогда молодей, – произнес чей-то голос от входа.

Все рывком обернулись. На фоне пламенеющего закатного неба темнел силуэт птицы. Небольшой, с грациозно изогнутой шеей и красивыми перьями. Темир попятился, узнав ночную знакомую.

– Ты! – выдохнул он, напрягшись.

Саджа коротко кивнула.

– Я.

– Кто ты? Что ты сделала ночью, почему я ощутил опасность, лишь увидев тебя?!

Птица склонила голову набок.

– Меня называют Поющей-во-сне, – сказала спокойно. – Иногда, я пою о будущем.

Повисла мертвая тишина. Фокси, дрожа от волнения, шагнула вперед.

– Провидица!

Саджа щелкнула клювом.

– Я не знаю, о чем пою. Никогда не удается вспомнить. Про песню рассказывают те, кто ее слышал.

Она скакнула в пещеру и распушила перышки на хвосте.

– Грядет время великой скорби, – сказала птица. – Мир, за день, превратился из уютного дома в ловушку. Дважды запела я, дважды. Ошибки не будет.

Темир попятился, его легонько трясло.

– О чем ты спела? – спросил внезапно охрипшим голосом.

Саджа перебрала крылышками.

– В первый раз спела я, как Блеклый Воин спускается в царство мертвых и возвращается с крылатою девой, несущей жизнь, – она посмотрела на тускло-желтую, песочную шерсть следопыта, перевела взгляд на Фокси. – Песня сбылась. Сбудется и вторая. Сбудется. Сбудется.

Таурон нахмурился.

– Что за вторая песня? – спросил он довольно резко.

Птица сомкнула веки.

– Я спела о героях, что низойдут в подземелья и отыщут путь к свободе для всех нас, но сами, обратно, уже не вернутся. Песнь была спета. Нити сплелись. Ткань разостлана.

Она открыла глаза и обратила взор к Фокси:

– Твой коричневый друг не погиб. Вы встретитесь в подземельях и решите судьбу нашего мира. Там, и больше нигде. Вы, и больше никто. Так спела я этой ночью. Так сложился узор.

Взвихрился воздух под сильными крыльями – и птица исчезла. Потрясенные зверяне еще долго хранили молчание.

Первым, как всегда, опомнился Туман:

– Я с вами, – заявил он категорично.

Темир потряс головой:

– С нами? – пробормотал озадаченно. – С нами куда?

– В подземелья, наверно… – пробормотала Фокси.

Таурон недоверчиво ухнул.

– Вы ж не броситесь, очертя голову, Ори знает куда только потому, что одна пернатая пациентка начирикала неизвестно чего?!

Фокси в глубокой задумчивости обратила глаза к сычику.

– Дома я знала гадалку, умевшую иногда входить в транс. Очнувшись, она не помнила своих предсказаний, но те сбывались почти дословно. Лишь раз, на моей памяти, предугаданное воплотилось не до конца – мой друг чудом избежал предсказанной гибели…

– Предсказываю! – гневно заметил сыч, – что даже наличие одной реальной провидицы, в которую я не верю и не поверю, никаким образом не подтверждает аналогичные способности данной птицы!

Фокси взглянула на бледного Темира. Тот кусал губы и нервно помахивал хвостом.

– Ты веришь? – полу-утвердительно, полувопросительно заметила Фокси.

Следопыт натужно кивнул.

– Она настоящая. Я знаю.

– Откуда?! – взорвался Таурон. Темир развел лапками.

– У нас, ведунов, есть тайна, – произнес очень тихо. – Я не хотел и не хочу ее раскрывать, но, боюсь, обстоятельства требуют. Видите ли… – Темир сглотнул, – …существует одна-единственная опасность, предсказать которую мы не можем.

Фокси насторожилась, Туман вскочил. Таурон сурово сузил зрачки.

– Какая? – спросил после паузы.

– Предсказанная другим, – коротко ответил следопыт.

Он отвел глаза.

– Мы не в силах почуять опасность, предсказанную заранее. Даже если не знаем о предсказании. Вот, почему ведуны никогда не работают парами. Вот, почему я ей верю, – Темир опустил голову.

– Вчерашнюю катастрофу я ощутил, лишь увидев птицу, – сказал глухо. – Хотя должен был почуять гораздо раньше. Дар изменил мне, поскольку катастрофа была предсказана. И кабы саджа не вмешалась сама, предупредив об опасности, я бы и вовсе ничего не почуял. Птица, в некотором смысле, спасла нам всем жизни.

– Не всем, – горько возразил Туман. Следопыт вздрогнул.

– Верно… – он бросил взгляд на холмик, насыпанный у входа в пещеру. – Не всем…

Фокси шагнула вперед.

– О каких подземельях она говорила?

Темир помолчал.

– Позже обсудим, – он обернулся к выходу из пещеры. – Солнце садится, пора уходить. Но люди не прекратят облаву, пока не уничтожат опасного зверя, – следопыт криво усмехнулся. – Фокси, для тебя есть тяжкое задание.

Летунья вздрогнула.

– Да?

– Надо изловить и доставить сюда живьем неразумную песчанку моего вида.

Фокси широко раскрыла глаза и попятилась.

– Никогда!

– Другого пути нет, – жестко бросил Темир. – Солдаты привезут собак, инфракрасные бинокли, напалм. Нас выследят.

Летучая мышь резко вскинула крыло:

– Довольно. Я не позволю отнять жизнь у невинного создания просто, чтобы замести следы. Ждите в пещере. Я обеспечу воздушный транспорт.

Туман вздрогнул:

– Откуда?!

Фокси улыбнулась:

– Скажем так, я обаятельная. Из пещеры ни шагу! – она распахнула крылья и прянула в темно-вишневое небо навстречу луне.