Текст книги "Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]"

Автор книги: Джордж Кокс

Соавторы: Чарльз Уильямс,Пьер Немур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Я чувствовал, что сейчас должен вооружиться терпением, так как рука моя уже ухватилась за концы нитки.

– Послушайте меня, миссис Ли, – сказал я. – Я ничего ни от кого не хочу и не делаю ничего, что выходило бы за рамки требований моей профессии. Совершенно очевидно, что Арнольд Эбинджер не был убит «Черными пантерами», но доказать это я смогу только тогда, когда доставлю в полицию настоящего убийцу. Вот и все, миссис Ли.

– И вы пытаетесь доказать, что мой муж и есть этот убийца?

Это было сказано ледяным тоном, в котором скрывались все угрозы, с которыми должен считаться черный, столкнувшийся с белым.

Я пожал плечами.

– Я пытаюсь лишь проанализировать факты. Повторяю: мистер Ли находился в доме вашего отца в тот момент, когда тот был оглушен и в бессознательном состоянии брошен в бассейн. Я знаю также, что в настоящее время мистер Ли переживает серьезные финансовые затруднения; следовательно, он мог совершить поступок, который нас интересует. Налицо мотив и возможность.

Дальнейшее выглядело совсем уж идиотично: я еще не договорил последнюю фразу, как наш романтический псевдогерой вдруг начал рыдать, пряча лицо в ладонях. Его жена продолжала вести себя как оскорбленная королева. Что ж, я совершил маленькую психологическую ошибку, сказав, что супруги Ли испытывают финансовые затруднения. Они уже их не испытывали. Теперь, когда Дебора получила наследство, ситуация изменилась. Но в конце концов это была мелкая, ничего не значащая ошибка.

Я чувствовал, что мой удар попал в цель. Дебора стояла посреди малого зала похоронного бюро, ощетинившаяся и бледная как смерть.

– Сколько вы хотите? – спросила она. – Я не знаю, как вы узнали, что Марв был в Спрингвилле. Однако я уверена, что вы намерены предать гласности эту информацию. Сколько?

Да, оскорблять она умела! Вообще-то я должен был отвесить ей пару крепких пощечин и покинуть поле боя, но два обстоятельства удерживали меня от этого. Прежде всего, я чувствовал, что миссис Ли, хотя она и хорохорится, близка к прострации. Она сломалась так же, как и ее муж, в этом не было сомнений. А кроме того, я вовсе не был намерен делиться этой историей с полицией. Я вел расследование на свой лад. Естественно, я хотел сотрудничать с О’Мэлли, Трэнтом и окружным прокурором, но я решил доставить им товар в красивой упаковке, перевязанным розовой ленточкой. Причем в полном комплекте, чтобы не было оснований для каких-либо споров. А время для этого еще не пришло. Я решился на блеф, который принес мне победу, но победа эта еще не была полной.

Часы на стене показывали без нескольких минут тринадцать. Шеф погребальных дел заглянул в зал, но, увидев рыдающего Марвина, отступил на цыпочках, не желая мешать проявлению сыновьей скорби.

– Вся трагедия состоит в том, – обратился я к Деборе, – что вы до сих пор не в состоянии понять, что по этому большому миру еще ходят честные люди. Вы так испорчены деньгами, вы и вам подобные, что не можете представить себе ничего, кроме разнообразных проявлений свинства! А ведь я не утверждаю, что ваш муж убил своего тестя. Я говорю только, что он находился поблизости от виллы тогда, когда там был убит мистер Эбинджер. При сложившихся обстоятельствах ваш муж может располагать ценнейшей информацией об этом преступлении. Ничего иного я от него не требую.

Смысл моих слов дошел до Марвина Ли. Он поднял голову и посмотрел на меня покрасневшими глазами.

– Я… я не располагаю никакой информацией, которая могла бы вам помочь, – простонал он. – Клянусь!

– Но вы ведь были в доме своего тестя в час убийства. Вы пришли, чтобы вытянуть из кармана тестя немного денег, не так ли?

– Уведомите ли вы полицию, если я вам все расскажу?

– Нет! Ничего не говори! – крикнула Дебора.

– Все, что я могу вам обещать, мистер Ли, – заявил я ледяным тоном, – это то, что я постараюсь не причинить вам лишних затруднений. Советую рассказать мне все. Что бы там ни думала обо мне ваша жена, мне можно доверять. Даю вам слово негра. Могу заверить вас, что если то, что вы мне расскажете, не будет иметь особой ценности для следствия, которое ведет лейтенант Трэнт, я сохраню все это для себя. Если же я приду к выводу, что это очень важная информация, имеющая принципиальное значение, то я буду должен передать ее полиции. Это мой гражданский долг.

– А если мой муж откажется сказать вам что-нибудь?

– В этом случае у меня, естественно, не будет выбора. И отсюда я отправлюсь прямо в отдел расследования убийств.

Марвин Ли вздохнул.

– Видишь, – обратился он к жене с грустной усмешкой, – у меня тоже нет выбора!

* * *

– Я находился в очень трудной ситуации… Впрочем, вы и сами об этом знаете. Мне даже грозил судебный процесс. Только немедленная помощь могла меня спасти. И я подумал о тесте. Я не хотел ему писать, чтобы договориться о встрече, так как он, скорее всего, догадался бы, почему я хочу увидеться с ним. Я решил нагрянуть к нему неожиданно.

– Знала ли об этом ваша жена?

– Да, – ответила Дебора. – Я согласилась на поездку Марва к отцу.

Я кивнул и снова обратился к Марвину:

– Вы купили билет на фамилию Ле-Рой?

– Да. Я не хотел, чтобы мой кредитор знал об этой поездке. Он мог подумать, что я хочу сбежать. На внутренних авиалиниях не требуют удостоверения личности, а потому я вписал первую пришедшую мне на ум фамилию.

– Вы приземлились в Спрингвилле в шестнадцать?

– И в шестнадцать тридцать был в городе. Я хотел встретиться с тестем один на один и поговорить с ним с глазу на глаз. Поэтому я не стал заходить к нему в офис – ведь там были секретари. И домой к нему не приехал – из-за Джейнис. На всякий случай я подъехал к его офису в надежде, что встречусь с ним, когда он выйдет. И действительно, он вышел примерно в семнадцать пятнадцать. К несчастью, его сопровождали двое сотрудников, которые вместе с ним сели в автомобиль. Я подумал, что он хочет посетить один из своих универмагов, а потом отправится домой. У меня не было автомобиля, чтобы ехать за ним. Я поймал такси и велел отвезти меня к его вилле.

– В котором часу вы туда приехали?

– Было без нескольких минут восемнадцать.

– И что вы делали?

– Я расположился на улице неподалеку от ворот. Немного походил, а потом сел на скамейку. Одним словом, ждал…

– Секундочку! Вы ждали перед главными воротами? А к боковой калитке вы не подходили?

Марвин покачал головой.

– Я не был особо близок с моим тестем, – пояснил он. – Мы наносили ему визиты по праздникам, и это все. Я вообще не знал о существовании какой-то калитки, а тем более о том, что он имеет привычку ею пользоваться. В ожидании Арнольда я несколько раз доходил до улочки, которая огибает владение сзади, но мне и в голову не пришло пройтись по ней.

Я не сомневался, что этот идиот говорит правду.

– Сколько времени вы просидели перед входом?

– Весь вечер. Я много раз собирался уйти, но… вы знаете, как это бывает. Каждый раз я говорил себе: «Не делай этого! Он может вернуться в любую минуту, а ведь ты уже так долго прождал!» Около двадцати часов я увидел возвращающуюся на своем спортивном автомобиле Джейнис, мачеху моей жены. А потом сторож, который был еще и садовником, запер ворота. Тогда я понял, что Арнольд Эбинджер не вернется в этот вечер домой. Я подумал, что, может быть, он повздорил с Джейнис и снял себе в городе холостяцкую квартиру. И все же я подождал еще полчаса. Мне было холодно. Я решил отложить дело до следующего дня и посетить его в офисе. Возвратившись в город, я снял номер в отеле «Сентрел», зарегистрировавшись как Лe-Рой. Вы легко можете проверить это. На следующее утро, когда я хотел отправиться в офис Арнольда, я услышал по радио…

– О чем вы тогда подумали?

– Меня охватила паника. Я пришел к тем же выводам, что и вы: я находился на месте преступления, и у меня был мотив… И тогда я сел на первый же самолет, чтобы вернуться домой… Вы мне верите, мистер Бенсон?

Выражению моего лица – или отсутствию такового – мог бы позавидовать профессиональный игрок в покер. Хотя я и был убежден, что он говорит правду, я вовсе не имел желания объявить ему, что не сомневаюсь в его словах. Ведь если бы он убил Эбинджера, то ни за что не стал бы медлить с отъездом до следующего дня. Доказательство его невиновности я нашел в расписании рейсов: в тот самый вечер был самолет на Лос-Анджелес в двадцать пятнадцать и еще один – около полуночи.

Провести при таких обстоятельствах ночь в Спрингвилле было бы безумием чистой воды.

– И вы уверены, – спросил я, – что не заметили ничего необычного? Поймите меня правильно: ведь на расстоянии какой-нибудь сотни ярдов от вас убили вашего тестя!

– Я в самом деле не могу вам помочь, – ответил Марвин уныло. – Я понимал, что мне никто не поверит. Поэтому я так нервничал.

– Мистер Бенсон, – вступила в разговор Дебора, – вы все еще собираетесь отправиться в отдел расследования убийств?

– Об этом мы поговорим позже. Сейчас есть дела поважнее. Ведь до начала похорон осталось меньше часа…

Томас

Если говорить честно, то похороны Арнольда Эбинджера удались в полной мере: это действительно была торжественная и впечатляющая церемония. Написаны целые тома об американском искусстве погребения, и нужно признать, что в этом деле мы здесь, в Штатах, настоящие мастера.

Покойника бальзамируют, ему делают – словно престарелой кокетке – макияж. То же самое и в смысле моральном. Арнольд Эбинджер по любым рамкам не был святым. Он вел войну, достойную стихов Гомера, за свои универмаги. И война эта, по всей вероятности, кончилась бы поражением, если бы он не начал искать дополнительные доходы в торговле лимонадом и облегчении жизни любителей мимолетных эротических контактов. Отсюда он, как по ниточке, дошел до политики, ибо именно так было легче всего контролировать этот «параллельный» сектор его деятельности.

Вы ожидаете, что соприкосновение Эбинджера с преступным миром хоть немного замутило чистоту его образа в глазах сограждан? Куда там! Обитатели Спрингвилла, все, как один, явились на похороны. Мэр, сенатор, губернатор, шериф, окружной прокурор… Все они были здесь. Явились даже самые темные элементы… с белой кожей, разумеется. И в этом не было ничего удивительного: «гнев народа» активно подогревали радио, пресса, телевидение, которые были стопроцентно убеждены, что ответственность за это злодеяние несут «Черные пантеры». Каждое выступление над гробом обличало виновных, и каждое слово било в цель. Да, скажу я вам, не очень приятно было в тот день носить по городу свою черную кожу!

Несмотря на все это, я тоже был на похоронах. Я стоял неподалеку от группы офицеров полиции, умышленно держась в толпе журналистов, чтобы не упустить ни одного слова из произносимых речей.

После благословения священника, сотрудничающего с похоронным бюро, после различных протокольных церемоний с участием официальных лиц, что заняло не менее часа, сформировался кортеж автомашин, дабы родные, друзья и знакомые умершего проводили его в последний путь.

Я оставил спрингвиллский бомонд, рассаживающийся по машинам, чтобы занять места в процессии, и возвратился в бюро.

В тот вечер я задержал Луизу до девятнадцати часов. Я чувствовал, что проводимое мной расследование начало увлекать ее. Когда мы с ней прощались, я поручил ей заказать для меня билет в Палм-Спрингс. Я намеревался немного покопаться в делах Марвина Ли и его очаровательной супруги.

Я уже был в дверях, когда телефонный звонок вернул меня. Звонил Стюарт Реннер.

– Дик! – произнес он взволнованным голосом. – Шериф О’Мэлли созывает газетных работников на двадцать часов! Состоится пресс-конференция. Мне кажется, ты хорошо сделаешь, если немедленно подъедешь ко мне. Думаю, это заинтересует тебя.

* * *

За десять минут до пресс-конференции мы все уже были в малом «парадном» зале центрального управления.

Ровно в двадцать, с завидной пунктуальностью, шериф Томас О’Мэлли появился в зале, вытирая платком свой обильно орошенный потом лоб. Эстрада затрещала под его тяжестью. Его сопровождали лейтенант Трэнт и двое детективов из отдела расследования убийств. На эстраде для них были приготовлены стулья.

Шериф без проволочек – хотя и с кислой миной – приступил к делу. Он производил впечатление человека, который вообще-то предпочел бы находиться где-нибудь в другом месте, но коль скоро он должен был сюда прийти, то хочет как можно скорее со всем этим покончить.

– Дамы и господа! – начал он. – Я позволил себе пригласить вас сюда в день погребения уважаемого члена нашего общества, Арнольда Эбинджера, чтобы сообщить, что отдел расследования убийств произвел сегодня два ареста. Арестованные доставлены к прокурору для предъявления им обвинения в умышленном убийстве.

Зал загудел и зашевелился. Девушка, представляющая одно из газетных агентств, бросилась к выходу, перескакивая через стулья, чтобы поскорее добраться до телефона и передать сенсационную информацию своему шефу. Когда кто-то попытался задержать ее, она подняла визг. Щелкали фотоаппараты, жужжали кинокамеры. Парни с телевидения тоже вели съемку.

Трэнт пытался успокоить присутствующих, чтобы дать возможность своему шефу продолжить сообщение. Поднимаясь на эстраду, он заметил меня. Однако я не уловил на его лице никакой реакции. Я склонился к уху Стюарта Реннера и подсказал ему вопрос, ответ на который хотел услышать.

– Шериф, – крикнул Стюарт со своего места, – эти подозреваемые являются членами движения «Черных пантер»?

О’Мэлли явно был доволен этим вопросом. Ответ на него обеспечивал ему исключительный эффект.

– Нет, – ответил он. – Это не цветные. Двое молодых людей. Белые. Парень и девушка.

Друзья мои!.. Как бы я хотел, чтобы вы при этом присутствовали! Казалось, что зал вот-вот взорвется и этот взрыв разнесет все и всех. Газетчики буквально дрались за телефонную трубку. Репортеры с радио диктовали в свои микрофоны.

Наконец все успокоилось, и лопающийся от важности О’Мэлли заговорил снова:

– Свидетель, явившийся к нам совсем недавно, позволил лейтенанту Трэнту и его людям выйти на обоих подозреваемых. Они подстерегали свою жертву три дня. Во вторник мистер Эбинджер, вернувшись домой, воспользовался боковой калиткой. И этот случай они не упустили… Остальное вы знаете.

– Нет, так не пойдет! Вы ничего нам не сказали! – завопил специальный корреспондент крупной газеты из Чикаго. – Кто они, эти молодые люди? Это хиппи? Был ли у них мотив совершить такое убийство? Или это убийство ритуальное? А может, сексуальное?

Его въедливость отнюдь не удивила меня. Вы знаете, как это бывает – спецкор, который сегодня вечером сядет в самолет, абсолютно не боится задавать вопросы, способные вызвать бурю.

О’Мэлли воздел к небу обе руки, словно индейский колдун.

– Я понимаю ваше нетерпение, – сказал он. – Если вы минуту посидите тихо, лейтенант Трэнт расскажет вам об арестованных и об обстоятельствах их задержания.

– Все было достаточно просто, – скромно начал шеф отдела расследования убийств. – В процессе проводимого следствия черный садовник с соседней виллы сообщил нам, что видел этих молодых людей. Они поджидали Эбинджера в субботу и понедельник у боковой калитки. Он мог наблюдать за их поведением, хотя они и скрывались в кустах. В субботу и понедельник они были вынуждены отказаться от реализации своего плана, так как Арнольд Эбинджер возвращался домой не один. Мы знаем, что во вторник он вышел возле этой калитки из автомобиля, на котором его подвез один из сотрудников. Я избавлю вас от анализа той огромной информации, которую мы должны были перебрать, чтобы выйти на этих молодых людей. Описание их внешности нам дал садовник. Этими молодыми людьми оказались девятнадцатилетний автомеханик Майкл Доулейн и его приятельница Дебби Саймонс, которой только что исполнилось семнадцать. Они признались, что в течение трех дней ждали Арнольда Эбинджера возле его дома.

– Признались ли они в убийстве? – спросила девушка-репортер, успевшая вернуться в зал после разговора по телефону с редакцией.

Трэнт позволил ответить на этот вопрос О’Мэлли. Поколебавшись немного, тот сказал:

– Нет. Но признаются. Должен вам сказать, что у этой пары был мотив для совершения такого преступления. Дебби работала в одном из универмагов, принадлежавших Эбинджеру. Ее уволили за какой-то проступок. Она хотела в присутствии своего жениха поговорить об этом с Эбинджером. Нетрудно представить себе, как развивались события во вторник вечером, когда они его встретили. Последовал обмен резкими фразами, который закончился трагически. Майкл Доулейн – человек горячий, необузданный. Он уже понес в свое время наказание за драку и нанесение тяжелых побоев. Выйдя из себя, он ударил Эбинджера. Тот упал, парень подумал, что убил его, и вместе со своей подругой столкнул потерявшего сознание Эбинджера в бассейн.

Новая буря потрясла зал. В самом деле, мальчикам из прессы не часто светила такая удача.

– Я полагаю, вы нам их покажете? – громко выкрикнул Стюарт Реннер.

– Естественно, – ответил шериф. – Но не сегодня вечером, так как в эту минуту допрос еще продолжается. Вообще-то мы намеревались сообщить вам эту новость только завтра. Однако, принимая во внимание ситуацию, сложившуюся в городе, мы сочли необходимым как можно скорее проинформировать население Спрингвилла и все Соединенные Штаты о том, что Арнольд Эбинджер не был убит цветными.

Ну что ж… Невозможно объяснить дело с большей откровенностью или скорее… с большей простотой. Я заметил, что Трэнт внимательно посматривает на меня. Его явно интересовала моя реакция. Может быть, он предполагал, что я сорвусь с места, выкрикивая с энтузиазмом: «Браво! Великолепно, дорогой друг! Все хорошо, что хорошо кончается!» Эбинджер убит двумя белыми хулиганами, которые были настолько нахальны, что отправили Эбинджеру анонимное письмо, чтобы переложить вину на негров! Но, к счастью, наша полиция бдительна, а правосудие отнюдь не слепо! В нашей прекрасной стране, братья мои, нет расовых отличий перед лицом закона. Однако я его надежды не оправдал.

Зал медленно пустел. Толстый шериф удалился в сопровождении своего эскорта. Стюарт Реннер спешил в редакцию; он не скрывал своего удовлетворения.

– Дик! – обратился он ко мне. – Ты был прав! Эта история с «Черными пантерами» действительно оказалась дутой. Джейнис Эбинджер перепугалась, и я отлично понимаю ее. И это подлило масла в огонь. Если бы она держала это проклятое письмо при себе, мы наверняка избежали бы этих трех дней беспорядков. И ведь все могло закончиться еще хуже!

– И именно это, дорогой Стюарт, – прервал я его, – меня нервирует. Преудивительнейшее стечение обстоятельств. Я должен поближе присмотреться ко всему этому.

Стюарт Реннер пожал плечами и вместе со мной вошел в здание редакции.

– Не заводись, – сказал он спокойно. – Чтобы получить доступ к полицейским источникам, ты должен иметь клиента. А я уверен, что приход Святых последнего дня отнюдь не горит желанием продолжать платить тебе.

Я остановился как вкопанный. О таком аспекте дела я действительно не подумал. Поразмыслив немного, я сказал:

– Ты так думаешь? Ну что ж, посмотрим. Я загляну в твой кабинет и, если не возражаешь, позвоню оттуда.

* * *

Я потратил довольно много времени, чтобы найти Лайнуса Бордена. Сначала я наткнулся на викария, который сказал мне, что пастор у себя дома. Однако, когда я позвонил ему домой, какая-то женщина сказала мне, что он еще в церкви. Я снова позвонил в приход. На этот раз телефон был занят. Я подождал несколько минут, слушая, как Стюарт печатает на машинке со скоростью пулемета. Наконец мне удалось связаться с пастором.

– Ах, это вы, мистер Бенсон! – сказал он, услышав мой голос. – Я как раз пытался отыскать вас. Я вам звонил, но не застал вас в бюро.

Я почувствовал что-то недоброе.

– А что вы хотели сказать мне, пастор? – спросил я.

– Ну… может быть, вы еще не знаете об этом, но я слышал по радио… Убийцы Арнольда Эбинджера арестованы…

– Да? – сказал я небрежно. – Ну и что?

Мой вопрос заставил его замолчать. Я чувствовал, что он нервничает.

– Но… – пробормотал он. – Мне кажется… это означает, что ваше задание выполнено… что ваша миссия закончена… Естественно, все вопросы о расходах и гонораре будут урегулированы. Пожалуйста, пришлите счет…

– Пастор, – прервал я его очень спокойно, – вам кажется что моя миссия закончена, поскольку власти больше не принимают в расчет «Черных пантер»?

Я инстинктивно почувствовал, что он возмущен. Мой вопрос задел его.

– Мне не очень нравится ваша последняя фраза, мистер Бенсон, – заявил он сухо. – Приход Святых последнего дня поручил вам найти убийцу Арнольда Эбинджера. Теперь эти убийцы пойманы полицией, а потому я считаю, что ваша миссия утратила свой смысл.

– Вы хотите сказать этим, пастор, что тот факт, что упомянутые убийцы являются представителями белой расы, вас вполне устраивает, не так ли?

По-видимому, он успешно апеллировал к своей христианской кротости и евангельскому терпению, так как ответил сладко, но решительно:

– Пути Господа неисповедимы, мистер Бенсон. Вы должны понимать, что я, как и все цветные в нашем городе, рад, что это убийство не совершил никто из наших. И это вполне естественно.

– Я согласен с вами, пастор, – ответил я. – Но вы забыли о том, что наняли меня для того, чтобы я открыл правду…

Я умышленно цедил слово за словом. Воцарилась тишина. Я почувствовал, что Борден обеспокоен.

– Это верно, мистер Бенсон, вы совершенно правы, – сказал он наконец. – Но разве вы сами не считаете, что ваша миссия закончена?

– Я еще ничего не знаю и должен все это проверить. В настоящую минуту мне известно столько же, сколько и вам. Я знаю лишь первое заявление шерифа, который совсем недавно совершил капитальную глупость, обвинив в убийстве «Черных пантер» на основании обычной анонимки.

Мы снова надолго замолчали. Наконец в трубке прозвучал тяжелый вздох.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, мистер Бенсон, – медленно начал Борден. – Но поймите, пожалуйста, что у нас нет причин усомниться в словах шерифа. Если речь идет о нас, то мы удовлетворены. Приход поручил мне закончить с нашим соглашением. Разумеется, те пятьсот долларов…

Я довольно грубо прервал его.

– Вы удивляете меня, пастор, – сказал я громко. – У вас было столь же мало оснований не верить своему шерифу и сорок восемь часов назад, но, несмотря на это, вы связались со мной и пожелали, чтобы я изменил концепцию О’Мэлли. Теперь же, по странному стечению обстоятельств, каждое слово его для вас так же свято и неоспоримо, как слова Евангелия. Но я не духовное лицо, а потому попрошу вас не забывать, что вы наняли меня для того, чтобы узнать правду об убийстве Арнольда Эбинджера. Я буду считать свою миссию законченной тогда, когда обрету уверенность, что правосудие этой страны действительно разобралось с этим делом. Вы можете передать это своим овечкам и добавить, что до той минуты наш контракт сохраняет силу.

Лайнус Борден явно перепугался.

– Однако, мистер Бенсон, к чему ставить под сомнение заключение полиции? Представьте себе, что вы обнаружите…

– Негра вместо двух белых, вы это хотите сказать? Пастор, но ведь вы жаждете истины! И вы получите эту истину вне зависимости от того, понравится она вам или нет!

Я резким движением бросил трубку на рычаг, вытащил пачку сигарет. Стюарт Реннер оторвал взгляд от пишущей машинки и с восхищением заметил:

– Ну, дорогой Дик!.. У тебя небывалый дар заводить друзей. Если я в будущем открою рекламное бюро, верь мне, что я подумаю о тебе!

Я пожал плечами и вышел.