Текст книги "Победители чудовищ"

Автор книги: Джонатан Страуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Халли стиснул руку Ауд. Перед ними, заслоняя луну, воздвигся кусок непроглядной тьмы. Они молча ускорили шаг, торопясь к утесу.

Звуки, на которые шел Рагнар со своими спутниками – треск и скрежет камня, – затихли, как раз когда они подошли вплотную. Рагнар сделал своим людям знак молчать. От этого движения рана открылась и свежая кровь закапала на землю.

Квадратный выступ черной скалы торчал из травы и уходил куда-то ввысь, в туман. Обращенная к ним сторона была крутой, слегка наклонной; задрав головы, они увидели нависающий выступ, как раз такой ширины, чтобы за него ухватиться.

Халли взглянул на Ауд и одними губами сказал:

– Лезь первая!

Хорд остановился; его люди тоже замерли.

– Я видел одного из них, – шепнул он. – Он двигался вон туда.

– Халли?

– Нет. – Фигура была слишком высокой и тощей. – Приятеля его.

Вот их первая жертва! Хорд стиснул меч и осклабился. Лунный свет сверкнул на его кольчуге, на блестящем шлеме.

Он устремился в туман. Его люди шагали рядом.

За ними по пятам следовали темные, жадные, торопливые существа, сбегающиеся со всех сторон.

Ауд сунула меч за пояс, подпрыгнула, обеими руками ухватилась за выступ. Ее ноги повисли в воздухе.

Рагнар чуть заметно усмехнулся и указал вперед.

Еле заметная в тумане тень пригибалась к земле, как будто пыталась скрыться от глаз.

Люди Рагнара разошлись в стороны, осторожно ступая по свежевзрыхленной земле. Он выжидал, морща нос от неизвестно откуда взявшейся гнилой, горьковатой вони.

Теперь темная сгорбленная фигура была окружена со всех сторон. Рагнар занес нож, щелкнул пальцами, выкрикнул приказ.

И все трое бросились вперед.

Ауд нащупала ногами какую-то трещину и подтягивалась на выступ, когда раздались первые вопли. От неожиданности она разжала пальцы и чуть не упала.

Халли развернулся, вглядываясь в туман. Видно ничего не было, зато слышно было прекрасно: крики, вопли (поначалу громкие, они постепенно стихали), звуки ударов (одни – металлические, другие – тяжелые и глухие), лязг рвущихся кольчуг, скрежет зубов, звуки, как будто что-то волокут по земле, треск рвущейся одежды и, наконец, странное поскрипывание и шаркающие шаги, памятные ему еще со вчерашней ночи…

Он прижался спиной к холодному, сырому камню.

– Халли…

Голос Ауд заставил его очнуться от ужаса. Он посмотрел наверх и увидел, что Ауд исчезла.

– Скорей! – окликнула она его. – Лезь сюда!

Халли медленно-медленно отступил от утеса, с большим трудом заставил себя повернуться спиной к клубящемуся туману и доносящимся оттуда звукам. Он, как и Ауд, сунул меч за пояс, разбежался, подпрыгнул – и не достал до выступа. Он подпрыгнул еще раз – и упал на землю. Бесполезно: камень был слишком высоко для него. Его пальцы доставали до нижней кромки выступа, но уцепиться за него он не мог.

Халли облизнул губы – они пересохли. Плечо мучительно ныло. Подавив нахлынувшую панику, он принялся нащупывать под выступом какие-нибудь еще трещины или разломы, но тщетно. Он выругался себе под нос.

Шепот сверху.

– Халли, что случилось?

Он оглянулся через плечо – сплошной туман – и прошептал:

– Я не могу залезть!

– Что?

Он просипел чуть погромче:

– Залезть не могу!

– О великий Арне!

– Ты где там, наверху? Может, мне с другой стороны зайти? Где тут еще можно забраться?

Тишина. Халли медленно развернулся. Доносящиеся из тумана звуки затихали. Воплей было уже не слышно.

Раздался голос Ауд:

– С других сторон тоже не заберешься. Но вершина утеса выше уровня тумана и довольно плоская – здесь можно обороняться. Халли, лезь сюда скорее! Троввы…

– Ты что думаешь, я не знаю? Попробую обойти вокруг, поискать другое место, где можно залезть.

Он направился вперед, держась вплотную к скале, но не успел пройти и четырех шагов, как сверху снова донесся голос Ауд, на этот раз громче:

– Не ходи туда!

– Почему?

– Я их вижу сквозь туман, Халли… Они приближаются с той стороны!

– Свейнова кровь! А сколько их?

– Не могу сказать… Плохо видно: луна слишком яркая, а они держатся у самой земли, как будто на четвереньках ползут.

Халли отступил на несколько шагов, разбежался и изо всех сил подпрыгнул вверх. Но до выступа так и не дотянулся. Он с размаху ударился о скалу и сполз по ней вниз. Плечо отозвалось резкой болью; на землю брызнула кровь.

– Халли!

– Чего еще?

– Там еще несколько подбираются, сзади тебя! Прыгай, ради Арне! Ну не настолько же короткие у тебя ноги!

Халли ничего не ответил: он изо всех сил подпрыгивал и карабкался по черной поверхности утеса, отчаянно хватаясь за камень. Позади со всех сторон слышались приближающиеся шаркающие звуки.

– Ну скорей же, Халли!..

Халли перестал прыгать. Он принял решение. Он развернулся и выхватил меч, отобранный у Рагнара. Взвесил его на руке, оглядел клинок, посмотрел на зазубрины, оставшиеся после сражения в Доме. Посмотрел на цельнокованую металлическую рукоять, обмотанную тканью. Гарда у меча была широкая и прочная.

Халли перехватил меч поудобнее. Сверху что-то еще кричала Ауд, но он ее уже не слушал: в ушах гулко стучала кровь, и это, как ни странно, успокаивало.

Туман сгустился, потемнел: черные фигуры двигались в нем, приближаясь. Очертаний фигур было не видно, просто темные силуэты. Халли показалось, что ростом они примерно с человека, но при этом немыслимо тощие. Ног было почти не видно в скупом свете луны; тянущиеся к нему руки выглядели как сломанные тростинки.

Халли глубоко вздохнул и занес меч.

Фигуры устремились вперед с неожиданным проворством.

Халли, развернувшись, перехватил меч острием вниз и вогнал его в мягкую землю у себя под ногами. Клинок ушел в нее до половины. Мальчик отскочил назад, не обращая внимания на зловещие звуки за спиной, – и прыгнул.

Его башмак уперся в рукоять меча, вгоняя его еще глубже в землю, а самого мальчика толкая вверх.

Вытянутыми руками он ухватился за выступ, потом уперся в него локтями.

Наконец задрыгал ногами, подтягиваясь на выступ. В этот момент что-то ткнулось в подошву его башмака.

Под ногами шумело, двигалось, щелкало, шуршало, клацало зубами, хваталось и цеплялось за крутые бока утеса.

Не останавливаясь, не раздумывая, не обращая внимания на рвущую боль в плече, Халли изо всех сил карабкался, подтягивался, хватался за какие-то камни и трещины и лез, лез, лез наверх. Страх придавал ему сил. Туман поредел; несколько мгновений спустя он увидел над собой на фоне луны поджидающую его Ауд.

Вершина утеса представляла собой широкую, неправильной формы каменную плиту, местами довольно покатую, но по большей части достаточно ровную, чтобы по ней можно было ходить. Длиной она была в три человеческих роста, шириной – в два. С одной стороны скала была выедена непогодой, и ее ломкий, зазубренный край потрескивал, если на него наступить. Остальные края выглядели довольно прочными. Край плиты резко обрывался вниз во всех направлениях. Поспешно осмотрев скалу, Халли с Ауд пришли к выводу, что нападения приходится опасаться в первую очередь с двух сторон: там, где забрались они сами, и еще в одном месте, где скала выдавалась вперед узким клином и стена была не такой крутой.

Утес торчал из тумана, как остров. На севере виднелась вершина Рюрикова хребта, но долина между ними была сплошным морем серебристого тумана, безмолвным и абсолютно ровным: только над Домом Свейна где-то в глубине этого моря поднимались две извилистые струйки дыма. На востоке была отчетливо видна вершина Отрога; на юге смутно виднелся тот небольшой холмик, где Ауд подвернула ногу. Поблизости торчало из тумана еще несколько утесов; вдали слабо светились горы. Они с Ауд были одни здесь под луной.

Волны туманного моря разбивались о скалу в нескольких футах у них под ногами. Поверхность была спокойной, но в глубине виднелись темные твари, теснящиеся у подножия утеса, обступившие его со всех сторон. Шорох и потрескивание слышались приглушенно, но достаточно отчетливо.

Ауд и Халли сидели плечом к плечу у края утеса. Ауд держала наготове свой меч, Халли – мясницкий нож.

Халли сказал:

– Я тут подумал… Предположим, что мы не сумеем сдерживать их до рассвета. Если они заберутся сюда и бежать будет некуда… Я думаю… – Он взглянул на нее. – Я думаю, нам нужно воспользоваться мечом.

– Да.

– Нет, не затем, чтобы драться. Я имею в виду…

– Я тебя поняла, – сказала Ауд. – Я же говорю: да.

– По крайней мере, луна светит, – проговорил Халли после долгого молчания.

– Так же, как тогда, когда Арне и Свейн сражались на своей скале.

– Угу. Немного света, чтобы сражаться.

– Слушай, ты троввов-то видел? – спросила вдруг Ауд. – Ну, там, внизу? Какие хоть они?

Халли вертел в руках нож, так чтобы клинок вспыхивал в свете луны. Он прокашлялся.

– Не видел на самом деле. Только силуэты. Они действительно очень тощие…

Ауд откинула прядь волос, упавшую на лицо.

– Как и говорится в преданиях…

– Да, наверное. – Халли еще покрутил нож. – А в преданиях говорится, что троввы носят одежду?

– Одежду?

– Ну, не настоящую одежду – так, тряпки, лохмотья какие-то… Не знаю, я же их только мельком видел. Я почему-то всегда думал, что они нагишом ходят… Проклятье, что они там делают?

Снизу доносилось пронзительное царапанье, как будто когтями по камню.

– Я бы предположила, что они лезут наверх, – заметила Ауд.

– Это хорошо, – сказал Халли. – А то я соскучился.

– Это фраза Арне, – сказала Ауд.

– Да нет, это Свейн сказал.

Ауд вскочила на ноги. Руки у нее тряслись, зубы стучали, но она ухитрялась говорить ровным тоном.

– Они лезут тем же путем, что и мы. Ну а где же еще?

Она подбежала к клиновидному выступу, заглянула вниз, прислушалась.

– Да, и тут тоже. Я буду караулить здесь. Хочешь меч, Халли?

– Нет, оставь его себе.

– Да я не умею…

– А то я умею! Просто руби всех, кого увидишь, да и все.

Оба развернулись к краю скалы. Над головой яростно сияла полная белая луна, небо было разрисовано черными и серебряными разводами. Халли ждал, пригнувшись, занеся руку с ножом, не спуская глаз с края утеса.

Должно быть, и Свейн с другими героями вот так же стояли и ждали тогда на Скале. Последний момент перед тем, как появились троввы. Не такая уж плохая смерть!

Шум становился все громче; туман внизу словно бы вскипел и вздыбился.

Халли напрягся, готовясь нанести удар…

За спиной завизжала Ауд.

Обернувшись, он увидел, как она взмахнула мечом над темной головой, вылезшей из-за края скалы; меч перерубил шею с сухим коротким треском. Голова отлетела прочь; было слышно, как она упала на землю где-то далеко внизу. А цепкие руки так и продолжали держаться за край утеса. Яростно всхлипнув, Ауд пнула их ногой, раз, другой, и руки исчезли из виду. Снизу донесся тяжкий глухой удар. Из тумана снова послышался шорох и клацанье зубов.

Халли надул щеки и выдохнул. Все произошло так стремительно, что он даже не успел разглядеть морду тровва. Правда, тварь скорчилась, и ее лицо было в тени, но все равно ему показалось…

Нет. Нет! Не может быть.

Слабый звук. Вкрадчивый шорох за спиной.

Халли торопливо развернулся лицом к своему краю утеса – и обнаружил, что сзади кто-то есть. Существо сидело на корточках, из-под свалявшейся бороды скалились белые зубы. Лицо усохло и изменилось, плоть почти исчезла, на месте глаз, точно трещины в земле, зияли глубокие черные дыры. На груди, над отвисшим воротом белой рубахи, виднелась узкая рана от ножа – она разрослась и потемнела; Халли показалось, будто кожа лопнула и распалась.

Дядя Бродир протянул ему узловатую, скрюченную руку.

– Иди сюда, Халли! Дай я тебя обниму, мальчик мой!

Глава 29

– Что до меня, сложите мне курган на вершине горы над Домом, чтобы я всегда мог следить за вами; и те из вас, кто повинуется моим законам, поднимутся на гору и пребудут вместе со мной.

Халли отшатнулся и завопил. Он взмахнул ногой, пнул существо в костлявую грудь. Оно опрокинулось назад, белое погребальное одеяние взметнулось в лунном свете, точно крылья морской птицы, и исчезло за краем утеса. Хруст смятой травы, удар – и на миг наступила тишина.

Халли тоже упал на спину. Глаза у него были выпучены, челюсть отвисла. Он слышал свое дыхание – как у загнанной собаки. Он с трудом сел, подполз к краю утеса и вытянул шею.

Под ним уходила вниз скала, теряясь в тумане. Глубоко под поверхностью тумана виднелся выступ, за который он цеплялся, а ниже – непрекращающееся шевеление множества фигур, теснящихся у подножия утеса. Среди шорохов, потрескивания и царапанья когтей о камень он теперь слышал странное бульканье и шипение, которое то умолкало, то начиналось вновь, становилось то громче, то тише: не столько слова, сколько укоризненные отзвуки бывшей речи, шепот, доносящийся издалека.

А по стене утеса снова что-то карабкалось на четвереньках, продвигаясь короткими стремительными рывками, точно паук. Голова существа вынырнула из тумана – Халли увидел седые кудри, длинную, тощую шею… Существо держалось в тени, но Халли чувствовал, что оно смотрит вверх, на него.

– Не очень-то ты любезен со своим бедным старым дядюшкой! – послышался голос.

У Халли волосы встали дыбом. Губы у него пересохли; он нервно оскалился, тяжело дыша, обнажив зубы и десны.

– Ну что же ты, хоть бы улыбнулся для порядка! – продолжало существо. – А мне вот снова наверх карабкаться. Нелегкая это работа для меня, тело-то все закоченело! Спускался бы ты лучше сам ко мне.

У Халли так сдавило горло от страха, что он даже дышал с хрипом и присвистом.

– Ты не то, чем кажешься! – прошептал он.

– Ну как же не то, то самое! А ты чересчур дерзкий мальчишка, и теперь настало время поплатиться за свои преступления! Разве не говорил я тебе, что за курганы выходить нельзя, что это верная гибель? А ты все-таки приперся сюда, непослушный, как всегда. Ну ничего, я тебя прощаю. Я так рад, что мы снова вместе! Послушай, Халли, если ты заставишь меня карабкаться наверх, это займет целую вечность!

– Я тебе не верю! – прохрипел Халли. – Это троввская магия! Наваждение, чтобы свести меня с ума!

– Малыш, ну что я могу знать о троввах? Прислушайся к моему голосу. Разве я не твой дядя?

– Нет! Голос у тебя совсем другой!

– Ну, это оттого, что часть моих слов уносит ветер. И еще потому, что язык и нёбо у меня наполовину сгнили. От этого согласные выговаривать трудновато.

– Тоже мне объяснение! – вскричал Халли. – Это кто угодно может сказать!

– Халли, Халли, ну ты же знаешь, что это я!

Халли сказал:

– Дядя Бродир – если это действительно ты, – постарайся вспомнить: мы ведь тебя похоронили меньше полугода назад! Мы совершили все подобающие жертвоприношения. Ты… ты прожил насыщенную, интересную жизнь, и… и мы все тебя любили! Сейчас тебе надлежит вкушать заслуженный покой, а не бегать по холодным горам в одной истлевшей рубахе, да еще и босиком!..

Он осекся. Фигура упорно скребла пальцами склон, пытаясь забраться наверх; он разглядел костлявое колено, выставленное вбок, хрящеватый локоть… Тут что-то обломилось, и существо, царапая камень, съехало по скале вниз?

«Дядюшка» разочарованно воскликнул:

– Смотри, милый Халли, до чего ты меня довел! Ведь каждый раз, как я упаду, я теряю все больше плоти!

Существо прекратило свои попытки; Халли знал, что оно снова смотрит на него.

– Я крепко спал в своем домике, укрытый от этого жуткого, пустынного неба, а тут меня снова вытащили наружу… И все из-за тебя, Халли! Все из-за тебя!

Раздался звериный, булькающий рык.

– Должен признаться, что я очень зол!

– Но, дядя, ведь на наш Дом напали! У меня не было выбора. Я заманил врагов сюда, чтобы их перебили троввы, и…

Существо раздраженно клацнуло зубами.

– Ну что ты заладил: троввы, троввы! Не знаю я никаких троввов.

– Мы просто думали…

«Мы»! Ауд! Он совсем про нее забыл – а ведь она должна оборонять другую сторону утеса. Халли обернулся – и, к своему несказанному облегчению, увидел, что она по-прежнему сидит на краю скалы, сжимая в руке меч. В тот момент, когда он обернулся, она несколько раз отчаянно ткнула мечом вниз, за край утеса.

Когда Халли снова посмотрел вниз, на свою сторону, он с ужасом обнаружил, что фигура в белом одеянии каким-то образом стремительно и совершенно беззвучно вскарабкалась до середины склона. Он увидел седые космы, развевающиеся на ветру, на него пялились зияющие глазницы, а из-под растрепанной, свалявшейся бороды зубасто скалился рот. Халли содрогнулся.

– Ах ты, подлая тварь!

Он выставил из-за края скалы свой нож и покрутил его так, чтобы лезвие сверкнуло в лунных лучах. Фигура замерла на полпути.

– Призрак ты или наваждение, – сказал Халли, – но если подберешься ближе, я тебя пополам разрублю! Будет очень интересно посмотреть, как ты тогда будешь ползать – вверх, вниз или еще куда-нибудь. Что ты на это скажешь?

Из разинутого рта вырвался жалостный стон.

– Какой ты жестокий, племянничек! Неужто тебе не хочется, чтобы именно мои пальцы, пальцы твоего любимого и любящего дяди, сдавили тебе горло? Выкинь подальше эту дурацкую штуку!

– Продвинься хоть на дюйм, и твоя башка улетит вон в те кусты морошки!

– Я ж тебя вот такусеньким помню!

– Попробуй только высунуть хоть что-нибудь за край скалы, и я это тотчас же отрублю!

– Мы с тобой были друзьями, я угощал тебя пивом…

– Так чего ж ты меня теперь убить норовишь?

– Я ж не по своей воле, – прошептало существо на скале. – Не вини меня и других своих предков, которые ждут тебя внизу с распростертыми объятиями! Мы этого не хотели. Будь наша воля, нас бы тут не было. Мы хотим спокойно спать!

Хриплый голос был исполнен сожаления.

– И ты можешь помочь нам, Халли Свейнссон. Помоги нам! Спустись и дай нам покарать тебя как положено. И тогда он позволит нам снова уснуть – и нам, и тебе, и девчонке. Я возьму тебя с собой в свой курган.

Халли чуть наизнанку не вывернуло. Его так трясло, что он едва не выронил нож.

– Это очень любезно с твоей стороны, но нет, спасибо!

– Смотри не тяни, – обиженно сказал голос, – а то дождешься, что явится он сам! Мы ведь не хотим этого?

Халли охватил инстинктивный ужас; он вскочил на ноги и принялся озираться по сторонам: направо, налево, в сторону долины, в сторону гор…

– Я не знаю, о ком ты говоришь! – прошептал он. – Я не понимаю, кого ты имеешь в виду.

– Он тебя уже зовет, – сказал голос. – Ты что, не слышишь его?

– Я ничего не слышу.

Существо содрогнулось, вздохнуло.

– А я его слышу так отчетливо!

На миг луна скрылась за облаком, и Халли ослеп. Снизу донесся шорох; когда луна показалась снова, он пристально уставился на фигуру, висящую на скале.

– Ты подобрался ближе, да?

– Да нет.

– Ты подобрался ближе! У тебя руки по-другому расположены!

– Я просто устал. Взялся поудобнее, вот и все.

– Погоди, сейчас я за тебя возьмусь! Халли наклонился, занес нож. Позади раздался визг.

– Халли! Я больше не могу!

Его схватили за руку. Это была Ауд. Она отступила от края скалы, который защищала. Из-за каменной кромки проворно лезли вытянутые руки и жутко ухмыляющиеся рожи. Лунный свет озарял пряди грязно-седых волос, голые черепа, могильные пелены, гнилое тряпье и кости, кости, кости… Длинные, как когти, ногти цеплялись за камень; клацали зубы; из разинутых ртов слышался еле уловимый шепот…

Прыжок, мелькнуло белое одеяние – и Бродир очутился на скале. Он увернулся от ножа Халли, отбежал в сторону и остановился, скорчившись в три погибели, неподалеку, но так, чтобы до него нельзя было дотянуться. И грустно покачал головой.

– Ну вот и все, племянничек. Не то чтобы меня это радовало, но чему быть, того не миновать!

Ауд стиснула руку Халли. Они отступали вдоль вершины утеса, окруженные с трех сторон. Курганные жители надвигались рывками и перебежками, сжимая кольцо.

Ауд взмахнула мечом. Халли пырнул ножом, чтобы отбить костлявую руку, которая дернулась в его сторону.

– Да, держитесь вы отважно, но ваши тела слабы и полны страха! – провозгласил Бродир. – Смотри, девочка, смотри, твой меч трепещет, точно одуванчик на ветру! Халли, а у тебя-то зубы стучат, как игральные кости!

– Но по крайней мере, наши тела все еще при нас! – выдохнул Халли. – Чего не скажешь о тебе!

– Нечестный выпад! – отозвался Бродир. – Недостойный! Халли, Халли, как же ты не понимаешь, что это все твоих рук дело? Ну зачем ты ослушался его законов? Зачем ты нарушил границу – и даже не один, а целых два раза? А главное – главное, – зачем ты похитил его драгоценное сокровище?

– Не знаю, кого ты имеешь в виду, – ответил Халли.

Его голос звучал как хриплое карканье.

– Ну как же не знаешь? Знаешь, конечно!

Все дальше и дальше к краю утеса, мало-помалу, шаг за шагом. Луна то появлялась, то снова скрывалась за тучами. Вершина то озарялась светом, то исчезала во мраке. Темная толпа теснилась все ближе, ближе, вздымая негнущиеся руки, стуча коленями по камню. Вот из стаи выдвинулось нечто оборванное и зубастое; Ауд взмахнула мечом и на лету разрубила мертвеца пополам. Верхняя половина перелетела через нее, свалилась за край утеса и исчезла в тумане; нижняя с глухим стуком упала на Халли. Мальчик, бешено бранясь, схватил ее за торчащую берцовую кость и отшвырнул прочь.

Бродир неодобрительно цокнул языком.

– Бедный дядя Энунд! Как неуважительно ты относишься к предкам!

Халли размахивал ножом, отражая тянущиеся к нему цепкие руки.

– А как насчет уважения к нам, а?

– У нас нет выбора! Мы его народ. Мы должны повиноваться его воле.

Ауд яростно рубила направо и налево. Трещали кости, рвались лохмотья. Нож Халли запутался в каком-то саване. Он почувствовал, как его тянут прочь. Он принялся брыкаться и пинаться, но его уже ухватили за руки, кто-то вцепился ему в ногу и дернул. Он рухнул навзничь и почувствовал, как его волокут прочь; темные тени нависали над ним, от них веяло смертным холодом. В глотку впились ледяные пальцы; он задыхался, хватал воздух ртом, но вместо воздуха в горло вливалась могильная гниль…

Внезапно хватка разжалась, тени отступили. Халли увидел над собой звездное небо.

Он в ужасе задергался, перевернулся, вскочил на ноги. Ауд стояла рядом. Грудь у нее вздымалась, одежда была порвана, рука окровавлена, но она по-прежнему сжимала свой меч. А вокруг, торопливо шурша одеяниями и стуча костлявыми суставами, разбегались в разные стороны предки. Они отползали к краям утеса и неуклюже ныряли вниз. Блестели черепа, сверкали зубы; мертвецов становилось все меньше.

Наконец остался только Бродир, съежившийся на дальнем краю утеса. Но и он нервно переминался с ноги на ногу.

Халли с Ауд прижались друг к другу. Вершина утеса была ярко освещена луной.

Наконец доносящийся снизу шум умолк. Сделалось тихо.

И где-то вдалеке, за туманом, раздался страшный грохот, треск и стук разбрасываемых камней. Потом грохот утих. В это же время свет луны сверкнул и погас.

– Ну что, допрыгались? – сказал голос Бродира.

Мучительно тянулись мгновения. Халли с Ауд не говорили ни слова – да они, наверное, и не могли говорить. Через некоторое время сквозь тьму до них донеслись, сперва слабо, потом все громче и громче, чьи-то шаги. Шаги приближались, их сопровождало ритмичное звяканье кольчуги. Тяжелая поступь, кольчужный звон – громче, громче, пока наконец и утес, и туманы, и сами горы, что окружали долину, не отозвались эхом этим шагам. Все ближе, ближе… Шаги достигли подножия утеса.

Тишина.

В темноте слышалось нервное шарканье ног Бродира.

Бум! – удар по скале. Бум! – еще один. Бум! Кто-то карабкался наверх, хватаясь за камень с такой силой, что весь утес содрогался. Халли с Ауд сдвинулись теснее, обхватили друг друга за плечи. А луны все не было видно за облаками.

– Ну вот, – прошептал Бродир, – теперь вы точно допрыгались.

Бум! – у самого края скалы. Потом послышался звон доспеха, скрип кожи – и кто-то тяжелый вспрыгнул на край утеса.

В наступившей тишине луна выглянула в разрыв облаков, и вершина озарилась слабым светом.

В этом свете сделалась видна человеческая фигура.

Человек был великаном: намного выше Хорда, Арнкеля или любого другого из вершителей долины; и в плечах он был шире даже Грима-кузнеца. На голове у него был высокий шлем. Луна ярко озарила навершие шлема, но лицо великана осталось в тени, и разглядеть его не удавалось. На теле слабо поблескивала длинная кольчуга, рукава были обшиты стальными пластинами, на ногах ниже колен виднелись поножи. Широко расставленными ногами великан попирал вершину утеса; одной рукой он упирался в бок, вторая лежала на рукояти темного узкого меча.

От этой фигуры веяло силой, могучей, необузданной, – силой, которая вырывала скалы из земли, ломала деревья, сдерживала течение рек и заставляла врагов в ужасе убегать во тьму. Халли и Ауд стояли как громом пораженные; руки у них безвольно опустились. Сила, исходящая от этого великана, накрыла их, словно могучей волной.

На дядю Бродира она, похоже, тоже подействовала: он съежился у самого края утеса, как будто хотел сбежать, да не мог. Теперь он внезапно зашевелился.

– Ты что, не слышишь его? – прокаркал он. – Он говорит с тобой!

Халли покачал головой и слабым-слабым шепотом ответил:

– Я ничего не слышу…

– Он повелевает тебе склониться пред ним!

Халли снова покачал головой, но ответить ничего не смог. Ноги у него тряслись; ему отчаянно хотелось унять эту дрожь, согнуться, опуститься на колени…

– Он повелевает тебе…

Голос Ауд был слабым, но твердым:

– Знай, что мы – отпрыски Дома Свейна и Дома Арне, благородных и древних родов. Мы не склонимся перед безымянной тварью из кургана!

Говоря это, она прижала Халли к себе, и часть ее силы передалась ему. Он выпрямился.

Могучая фигура стояла неподвижно; слабый свет скользил по ее шлему.

– Халли Свейнссон, он говорит с тобой, а не с ней! – вмешался Бродир. – Почему ты не преклоняешь колени? Ты ведь знаешь его имя!

Халли хотел снова покачать головой, но у него не нашлось на это сил.

Свет угас; сделалось почти темно; во мраке был виден лишь слабый отблеск доспехов. Бродир сурово провозгласил:

– Ты знаешь его имя, Халли Свейнссон! Ты знаешь, кто он! Он – скалы и деревья, поля и потоки. Он – камни твоего чертога, доски той кровати, на которой ты спал. Он – твои кости и твоя кровь. Он – Основатель твоего Дома, он – Отец тебе и всем твоим родичам, и он не любит неповиновения!

До сих пор страх сковывал Халли. Но теперь мальчик внезапно ощутил гнев, придавший ему сил.

– Отчего он сам мне это не скажет? – тихо спросил он. – Я хочу видеть его лицо!

– Не смей сомневаться в нем! – пронзительно, отчаянно взвыл Бродир. – Он грозен и ужасен!

– Может быть, и так, – отвечал Халли. – Однако в одном ты точно ошибаешься. Мой отец – Арнкель. Он лежит в своей постели там, внизу. Эта тварь мне никак не родич.

Раздался лязг металла, звон кольчуги: безмолвная фигура подступила ближе.

– Арнкель?! – воскликнул Бродир. – Арнкель, который слаб и во всем повинуется женщине? Арнкель, который умирает, ни разу не поразив врага? Он не станет одним из нас, когда его принесут сюда, на гору!

Халли осклабился.

– Это говорит не мой дядя! Он любил своего брата!

И он гневно уставился во мрак.

– Что ты за тварь, что тебе приходится вещать устами мертвого человека? Говорю еще раз: покажи мне свое лицо!

Как только он это сказал, луна вырвалась из-за облаков и ярко осветила безмолвного великана. Халли с Ауд вскрикнули и отшатнулись.

Серебристый свет омывал фигуру. Доспехи сияли ослепительно и безжалостно: высокий шлем, украшенный замысловатым узором, кольчуга, переливающаяся, точно рыбья чешуя… Это было ослепительное, мучительно прекрасное зрелище – они и впрямь едва не ослепли.

Но под доспехами не было ничего, кроме гнили и тлена. Изнутри шлема скалился заплесневелый череп с выкрошившимися зубами и отвисшей челюстью. И под сверкающей кольчугой зияла пустота. Сквозь отверстия доспеха просвечивали ребра; ниже края кольчуги свисали драные лохмотья, а под ними – хрящи, узлы коленных чашечек, пожелтевшие берцовые кости… Серебряные поножи болтались на лишенных плоти голенях; ступни в полусгнивших сапогах являли собой россыпь мелких косточек.

– Великий Свейн – наш Основатель! – взвыл Бродир. – Мы все – его дети и обязаны следовать за ним после смерти!

Халли мотнул головой. Страх был совершенно забыт, его сменила молчаливая, ледяная ярость. Эта ярость родилась из горя и негодования: из-за смерти, которая ждала их с Ауд; из-за жалкого состояния, в каком пребывал дядя Бродир, вызванный из кургана вопреки его воле, и, что было самым горьким, из-за того, что все мечты о подвигах и героях, питавшие его с детства, окончательно рассыпались прахом. Все идеалы оказались такими же пустыми и фальшивыми, как эти сверкающие доспехи. Откуда они взялись? И к чему ведут? Ответ был один. Вот к этой безмолвной, безгласной, прогнившей твари, что стояла теперь на утесе, излучая гордыню и грубую мощь.

– Когда-то давно я мечтал стать героем и твоим спутником, – хрипло сказал Халли. – Увы, должен признаться, реальность меня разочаровала.

Бродир склонил голову, словно прислушиваясь к слабым звукам. Его рот открылся.

– Молчать! Он приказывает тебе молчать. Ты расточил достоинства, которыми он дорожил, ты сделался мягкотелым и привык повиноваться женщинам, ты слаб, тебе недостает мужества, чтобы участвовать в битвах, – ты не смеешь говорить с ним! Ты не последователь Свейна.

– Ах вот как? – вскинулся Халли. – Это я-то? Когда я всю жизнь стоял за честь нашего Дома? Когда я был единственным, кто стремился отомстить за дядю? Когда я оборонял чертог против Хаконссонов? Чем это я его оскорбил, а?

Гигантская фигура подступила еще ближе, костлявые пальцы с треском стиснули рукоять меча.

– Молчать! – вскричал Бродир. – Ты спрашиваешь, чем ты его оскорбил? Слишком долго перечислять! Каждый раз, как тебе представлялся шанс убить, ты уклонялся от убийства. Ты позволяешь этой девке сражаться вместо тебя. Ты сошелся с ней, хотя она из другого Дома! Более того, ты нарушил границу! Ты пытался покинуть земли, которые он отвел тебе! А что хуже всего – ты смеешь носить его пояс!!!

Последние слова были яростным воплем; меч с металлическим скрежетом вылетел из ножен. Он взметнулся в костяной руке, мерцающий и изящный. Вдоль клинка вился узор в виде змеи. Клинок был вдвое длиннее корявого, неуклюжего меча Ауд.

– Халли, возьми мой меч! – прошептала Ауд.

Но Халли никак не прореагировал; он обратился к безмолвной фигуре:

– Ты всего лишь мертвая тварь из кургана! Ни к чему тебе пояс или прочие вещи. Да, я хотел уйти из твоих земель – ну и что? Твое время миновало. Люди из твоего Дома сходятся, с кем захотят. Моя мать – из Дома Эрленда, так что все мы смешанной крови. А Ауд, дочь Ульвара, только что помогала оборонять твой Дом от Хаконссонов…

– Его дети недостойны его! – проскулил Бродир. – Они не соблюдают древних правил!