Текст книги "Астрал (СИ)"

Автор книги: Джон Уинтерборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6 – Желание демона-вампира

Прекрасная бледная кожа без единого изъяна, изящная фигура с идеальными пропорциями, длинные шелковистые волосы с серебряным оттенком… тело Авелины можно описывать долго, но для него подходит всего одно невероятно простое слово: прекрасное. В действительности, ее тело не было лишено недостатков, подобно другим людям, но здесь, в бесконечном пространстве с неиссякаемым светом, она была такой.

Такой идеальной. Такой, какой она всегда хотела себя видеть. В ее представлении, больше всех к идеальному образу походила Элли – Принцесса, проклятая бессмертием. Некогда, когда Авелина была более молодой, Элли была для нее недостижимым идеалом. Но сейчас, когда прошло так много времени, Авелина стала к этому относится более… холодно. Или, вернее будет сказать, спокойно. Она приняла себя такой, какая она есть.

Люди держат в легендах мысль, что Авелина является неотъемлемой частью деяний Винтера и Элли, но в действительности она очень далека от них. Они всегда действовали сами по себе, а Авелина была больше наблюдателем, нежели прямым соучастником. Лишь в самом конце, когда ее демоническая сила была на пике, она вмешалась в события, породив во всем мире проклятие вампиризма – то, что должно было стать спасением для людей после неизбежного Конца Времен. Реальность такова, что мир остался целым по итогу, а проклятие вампиризма и вовсе оказалось ненужным. И даже напротив, оно приобрело истинное значение «проклятия», придя на замену бессмертию.

Несмотря на ее магический талант и силу воли, что сломила самого демона, заставив его считаться с каким-то жалким человеком – прошлое Авелины представляет из себя скорее череду неудач, нежели нечто более вразумительное и значимое. Ей пришлось два раза подряд потерять близких ей людей, и даже способность, позволяющая в буквальном смысле творить «чудеса», не помогла жалкой девчушке, желающей осчастливить мир.

Авелина родилась такой – с серебристыми волосами, бледной кожей и красными глазами. Она родилась в то время, когда подобный вид больше вызывал ассоциации с «бессмертием», нежели с альбинизмом. Ко всему прочему к этому добавлялась и редкая болезнь. Такая же редкая, как и феномен альбинизма – так что ей повезло вдвойне.

Болезнь, что называется «Экспектио», принесла ей психологические проблемы, из-за чего общение с человеческим обществом оказалось для нее затруднительным. Некогда работая на площади города, создавая картины с помощью магии, Авелина тем самым не только пыталась заработать на жизнь для своей семьи, но и боролась со своей собственной психикой, искореженной болезнью. Ей оставалось только сдерживать эмоции внутри себя и быть милой – иначе, если бы все всплыло наружу, ее старания свелись бы на «нет», и она проиграла бы схватку со своим собственным сознанием.

Лишь когда появился демон Виш, она смогла в полной мере позволить выплеснуть свои истинные чувства, заставив демона поглотить их и стать ее частью – в каком-то смысле, именно заболевание не позволило демону взять верх над человеческой натурой Авелины. По сравнению с другими людьми, она была другой, и он оказался в тупике.

Несмотря на то, что Авелина стала вместилищем для демона, а вскоре за этим еще и поразила себя вампиризмом – ее натура оставалась чиста. Даже с учетом того, что у нее никогда не получалось полноценно общаться с людьми, ее естество и отношение к человеческому обществу оставались светлыми… быть может, даже самыми светлыми.

Оказавшись взаперти с демоном в собственном теле, Авелина оставалось милой и доброжелательной даже по отношению к Вишу. Но демон видел, что на самом деле происходит в ее душе – и именно он помог ей окончательно избавиться от странного заболевания, преследующего ее с самого рождения. Виша удивляло то, как Авелина искренне добро относится к нему, несмотря на то, что внутри она чувствовала беспокойство. Будто бы назло всему миру, ничто не могло сломить ее «чистоту».

И эта же «чистота» ее погубила, позволив демону, в конце концов, взять верх и воспользоваться ее по-детски наивным и невинным желанием. Теперь, после свершенного, Авелина оказалась заперта в глубине бездны собственной души.

Наедине с демоном.

– Ну, вот и все, да? – свернувшись калачиком, Авелина сидела на полу, посреди бесконечной белоснежной пустоты, упершись в собственные колени носом. – Мое путешествие наконец-то подошло к концу. И наше путешествие тоже, Виш.

– Да. – Неохотно ответил ей странный демонический голос, больше мужской, нежели женский. – Мое предназначение… – в его словах появилась нотка отвращения. – Оно было исполнено. А мое существование прервано.

– Ты разочарован? – спросила Авелина, приподняв голову и уставившись в бесконечную пустоту перед ней. – Ты ведь исполнил свою мечту, разве не так?

– Это невозможно объяснить, Аве… – демон хотел договорить, но и сам не заметил, как его слова оборвались на полуслове. Вернее, он сам оборвал их на полуслове, сам того не желая, будто его сущность не позволяла произнести ему ее имя. – Давай же, человек.

– Что? – непонимающе, но с теплой и искренней дружелюбной ноткой спросила Авелина, не отводя взгляд от пустоты.

– Сорвись на меня… Ненавидь меня! – с каждой новой фразой, его голос становился все более «демоническим», искаженным. – Это то, что ты должна сейчас чувствовать! Страдай от того, что поддалась мне и позволила взять верх! Ты ведь и вправду ненавидишь меня, не так ли? – с появившимся отчаянием в голосе, продолжал говорить он, не осознавая того, что над ним берет верх подобие человеческих эмоций. – Рыдай, человек! Зачем ты пытаешься держать все это в себе? Ради чего?!

– Я люблю тебя, Виш… очень сильно люблю. – Покачав головой, Авелина встала на ноги и развернулась в противоположную сторону, с которой, предположительно, и говорил Виш. – Не как друга, не как любовника… как часть себя. – Усмехнувшись, она добавила: – Как демона, в конце же концов. Ведь ты и есть демон, не так ли?

Нагое тело Авелины буквально сливалось с окружением, лишь некоторые места с розоватым оттенком на ее теле, вроде губ и щечек, не позволяли ей окончательно потеряться на фоне белого света. Это еще больше говорило о «нереальности» происходящего, ведь в действительности ее кожа не была настолько бледной.

– Любишь? За что? Понятие «любви» относится к человеческому естеству, мне же не понять подобных изысков… ибо я могу позволить себе лишь знать определение. На деле проверить подобное у меня никогда не получится – мы с тобой разные существа.

– Любить необязательно за что-то, глупый демон. – Искренне улыбнувшись, сказала она. – Можешь это отрицать, но ты пробыл в моем теле слишком долго, чтобы не заразиться человеческими «штучками». Насчет «никогда» ты сильно преувеличил.

– Замолчи! – на момент, перед Авелиной появилась серая, человекоподобная фигура, не имеющая никаких половых признаков, но имеющая «демоническую» гримасу, какая появлялась, когда Виш начинал злиться в настоящем мире. – Ты ничего не понимаешь!

– Я не ненавижу тебя, Виш… разве что немного злюсь. – Авелина слегка повернула голову, посмотрев вбок. – То, что ты сделал… неправильно. В каком-то смысле ужасно. Но я не могу тебя осуждать, потому что я сама не могу избавиться от человечности в нужный момент. – Взгляд Авелины вернулся на место, где сейчас предположительно стоял Виш. – Точно так же, как и ты не можешь избавиться от своей «сути» демона.

– Как ты можешь говорить подобное, человек? Все, что я делал, было ложью лишь ради того, чтобы обмануть тебя и использовать! Как ты можешь «немного злиться»?! Но… – голос демона изменился на более спокойный, равномерный. – Я не вижу изъянов в твоей душе… ты не пытаешься меня обмануть. Твои слова… они искренние, как и всегда.

– Быть может, с нашей «точки отправления» в прошлом ты и пытался мне лгать, но ты не лгал мне постоянно. Ты не плохой, Виш. Ты не злодей. – Авелина вытянула руки вперед, так, как будто она зовет демона к себе. – Ну же, скажи мое имя, а не называй меня «человечишкой». – Авелина сделал паузу, но продолжила: – Покажись мне.

Долгое время Виш молчал, но в конце концов все же заговорил: – Я не могу. Я – демон желаний, способный обмануть всех, но не способный обмануть самого себя. И… – Виш вновь не договорил, вновь неосознанно прерывая диалог.

– И меня. – Вновь тепло улыбнувшись, закончила за него Авелина. – Давай, не стесняйся, я ведь никогда тебя «по-настоящему» не видела. Покажись.

Действительно, его демоническая натура не позволяет ему до сих пор заиметь полноценные чувства, об этом свидетельствует и то, что все попытки быть искренне фамильярным по отношению к Авелине неосознанно обрубаются им же на корню. Но все же он определенно оказался под влиянием человеческого общества, иначе подобные сомнения в его речи и вовсе не имели бы места быть, ибо изначально такого не было.

– У демонов нет формы, мы нематериальны. У нас нет так называемого… тела, как у вас. Я просто не могу… – голос Виша окончательно успокоился, избавившись от своей яростной, искаженного тона. – Точно так же, как я и не могу почувствовать «любовь», как и другие человеческие чувства. Я хочу, чтобы ты поняла это.

– А ты постарайся! – покачав головой, по-детски добро сказала она. – Давай, скажи мое имя, как раньше! Докажи самому себе, что ты умеешь не только лгать!

Перед Авелиной образовалась необычная человекоподобная фигура серого цвета, лишенная каких-либо половых признаков, но по своим пропорциям больше напоминающая мужскую. Она была немного выше и шире Авелины, но те же самые плечи были более… женственными. Очевидно, что демон не знал, какую форму ему стоит принять – оттуда и столь странные проблемы в анатомии.

За фигурой на лице образовалось нечто, что можно было бы назвать лицом, но по сути это была все та же демоническая гримаса, с рваной улыбкой и острыми, пылающими глазами – подобный образ глубоко отложился в сознании людей как «демонический», и этот облик оказался самым логичным, что мог показать Виш при воплощении себя.

– Авелина. – Спокойно сказал демон, окончательно материализовавшись перед ней. Сейчас рот Виша всегда был открыт, и всегда оставался в форме порванной, пылающей белым оттенком демонической улыбки. Даже при разговоре он не менял свою форму.

– Виш! – прислонившись к вплотную фигуре, Авелина крепко обняла демона. – Видишь, это было не так уж и сложно, не так ли? Правда, есть еще над чем поработать…

– Почему?.. – растерянно спросил Виш, глядя на Авелину. – Мы ведь уже мертвы… я вынудил их убить тебя. Вскоре моя энергия иссякнет, и твоя душа окажется свободна. Я исчезну навсегда, а твоя душа продолжит свой путь, подобно другим… твои действия окончательно перестанут иметь смысл.

– Что ты хочешь этим сказать, демон-дурашка? – спросила она, намеренно вынуждая его дать ответ, который его демоническая сущность не смогла бы дать вовсе.

– Если бы не я, ты сейчас была бы жива… я ведь и вправду убил тебя, буквально. Мое появление вынудило тебя создать проклятие, о котором ты так сильно пожалела, и моя сущность воспользовалась твоим наивным желанием, погрузив столицу в хаос. Поч…

– Потому что я люблю тебя, говорила ведь. – Снова не позволяя ему договорить, сказала она. – Ты позволил мне жить, позволил мне что-то значить. С самого того момента, с момента, как ты появился… ты стал для меня кем-то, кто заменил мне друзей, семью, и, в каком-то смысле, даже любовь… в том самом смысле. Ты избавил меня от последствий моего врожденного заболевания, и именно ты поддерживал меня в тяжелые моменты, когда я оставалась совсем одна. Ты был со мной до самого конца.

– Но я убил тебя! – озлобленно крикнул Виш, злясь на самого себя. – Только перед лицом погибели я осознал истину в том, что я сотворил нечто ужасное! Я воспользовался тобой, как настоящий демон! Я выставил тебя чудовищем, коим ты не являешься!

– «Демон желаний был изгнан из преисподней за то, что не оправдал ожиданий…» – тихо процитировала Авелина. – Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

– Что… – удивился Виш, поддаваясь тем самым человеческим эмоциям и чувствам, которые он так сильно не хотел признавать. – Ты все это время знала?..

Долгое время Виш не мог служить как «демон» из-за изъянов своей натуры, из-за чего был изгнан из измерения демонов как слабейший своего рода. И лишь спустя много веков, Виш нашел в себе сил и решил доказать всему своему роду о том, что существует не зря. То есть, он изначально был… неправильным. Менее пригодным демоном, по сравнению с остальными представителями своего рода. Он был другим.

Обычно демоны безоговорочно подчиняют себе человеческое сознание, но с Авелиной получилось исключение – быть может, это как раз из-за того, что Виш был «бракованным» демоном. И из-за влияния, Авелины, раскол в его сущности оказался намного более большим, нежели каким он был изначально, когда он существовал еще в своем измерении. Это и привело к тому, что Виш так странно «очеловечился».

– Ты самый классный демон, Виш! – восторженно воскликнула Авелина. – Вот кто может быть круче демона, способного исполнять желания? Никто! Ты самый крутой! И я безумно рада тому факту, что ты позволял мне воспользоваться своей силой ради моих целей! Ты позволял мне чувствовать себя супер-могущественной, понимаешь?

– Я… – Виш ощутил, как его сознание сбивается с толку, и он не может хоть как-то сформулировать свою мысль, прямо как обычный человек. – Ты такая странная… как ты вообще можешь находить в этом хоть что-то хорошее? Наверное, в этом вся ты.

– Иногда моя энергия все же иссекает!.. – на момент, улыбка Авелины искривилась, словно она вот-вот расплачется, после чего она вновь уткнулась в фигуру Виша, спрятав от демона свой взгляд. – Обними меня, Виш. – Умиротворенно добавила она. – Пожалуйста.

– Обнять?.. Ладно… – Как и сказала Авелина, Виш обнял ее, подобно тому, как она обняла его. Он совсем не знал, как это делать правильно.

– Я не хочу умирать, Виш. И я совсем не хочу, чтобы ты исчезал… это слишком грустно.

– Прости меня, Авелина. Это я все сотворил.

Над ними вновь повисло продолжительное молчание. Виш не понимал, значат ли вообще эти объятия для него что-либо… он определенно очеловечился, но подобные жесты не были ему до конца понятны, хоть он и знал теорию о них и их значение в целом.

Авелина же просто находилась в раздумьях о том, как бы им избежать смерти. Она проматывала самые странные и извращенные варианты, но ни один из них не был реальным. По-настоящему воскреснуть без помощи извне невозможно, разве что явиться в виде духа. После смерти от нее останется лишь душа, а Виш и вовсе исчезнет, ведь у демонов нет души, они могут существовать только за счет людей. Такова их суть.

Однако, было кое-что безумное, что способны воплотить только эти двое.

– Исполнишь мое последнее желание, Виш? – спросила она, заглянув к нему за плечо.

– Какое?

– Станешь моими крыльями еще раз? Позволишь мне в последний раз взлететь так высокого, как никогда раньше? – промолчав несколько секунд, она добавила: – И я не прошу сделать это безвозмездно.

– Мне не нужна плата за твое желание. Ты – мой носитель, мой хозяин.

– Нет, на такое я не согласна. – Выпустив Виша из объятий, Авелина отошла назад и остановилась взглядом на фигуре демона. – Я не позволю тебе исчезнуть. Не до конца.

– Что ты собираешься сделать? – растворившись с бесформенный магический сгусток, спросил Виш.

– Мы неспособны вернуться вдвоем, но есть кое-что еще. – Из рук Авелины пошло магическое свечение, знаменующее собой начало приготовления к масштабному заклинанию. – Сегодня, демон Виш и вампир Элизабет сгинут, и остается лишь настоящий демон-вампир Авелина. Ты станешь мной, а я – стану тобой. Навсегда.

– Хочешь нарушить хлипкие законы нашего мира, создав совершенно иное существо? – серьезно спросил Виш, внимательно прислушиваясь к ее словам. – Это возможно?

– Не знаю, но все лучше, чем молча сгинуть тут. Разве нет? – вопросительно наклонив голову, спросила она. – Если ты не согласен, то так и быть, можем спокойно умереть…

– Нет, я не это имел ввиду!.. – виновато вскрикнул демон. – Используй меня, если тебе угодно. Можешь даже обратить меня в чистую магическую энергию, и попробовать воскресить саму себя…

– Я тебя здесь не брошу, демон. – Нахмурившись, возмутилась Авелина. – Никогда.

Обе руки Авелины запылали яркими теплыми оттенками, что напоминали собой лучи солнца. Сконцентрировав всю оставшеюся мощь и магическую энергию, включая энергию Виша, Авелина приготовилась произнести одно из самых сложных заклинаний, что ей только доводилось воплощать в жизнь за все свое существование в мире.

– Жаль, что ты не человек, Виш. – Шутливо говорила она, заканчивая с приготовлениями и тем самым успокаивая саму себя. – А то я бы на тебе женилась, да жили бы счастливо. Без всей этой дряни с вампирами и демонами.

– Как тебе Август в качестве альтернативы? По-моему, он просто душка, не находишь?

– Есть такое. – Легко усмехнувшись, сказала она. – Но то, что остается после нас с тобой вряд ли будет способно любить, особенно когда речь идет о романтике.

– Ну, учитывая тот факт, что ты мне и без этого говорила, что никогда толком не чувствовала полового влечения… из нас с тобой, наверно, родится нечто ужасное.

– Как раз то, что наш мир и заслуживает, не так ли? Нечто ужасное. – Вдохнув и выдохнув, Авелина сжала кулаки и приготовилась произносить заклинание.

«…»

«Animus! Spiritus! Confluens! Resurrectio! Miraclum!»

Все вокруг исчезло, оставляя их в кромешной темноте.

– Прощай, демон желаний.

– Прощай, человек.

«…»

– И я тоже… люблю тебя.

Глава 7 – Желание оставить позади

«Письмо заверено печатью императорского секретаря»

Здравствуй, Кристина.

У меня не хватает смелости сказать все тебе в лицо, так что придется ограничиться письмом. В каком-то смысле, это даже не письмо, а некое завещание, специально для тебя. Не буду лгать – есть действительно много вещей, о которых мне хотелось бы с тобой поговорить. Или, вернее будет сказать, много вещей, которые стоит прояснить. И все же я постараюсь быть наиболее кратким, чтобы не сыпать соль на наболевшую рану.

Первое и последнее, в чем я должен признаться – я не Эдвард Паркинсон. Я уверен, что ты поняла это еще тогда, когда я не признал Артура как собственного сына. В тот момент мне было очень неловко, и я очень испугался, что ты захочешь скомпрометировать меня власти… но ты не стала. Я не знаю, что тобой двигает, не знаю, в чем твоя мотивация. Но я по-настоящему благодарен тебе за этот жест, от всей души. Как-то так.

Я должен тебе уйти, и по закону императорской столицы, все владения человека в таком высоком социальном статусе могут перейти либо его наследникам, либо самому императору. По-настоящему, у меня нет ни супруги, ни отпрысков, а ты – всего лишь служанка, и такое внезапная, внеземная щедрость от барона может навлечь подозрения.

Но. Всегда есть одно «но», не так ли?

В Артуре, твоем сыне, течет кровь барона Паркинсона – настоящего барона. И по законам императорской столицы, он имеет полное право претендовать на собственность. А потому, вместе с письмом, я оставляю завещание, согласно которому вся собственность переходит тебе и твоему сыну. В первую очередь именно сыну, конечно. Теперь это усадьба твоя, и единственное, что я заберу с собой – это мои чертежи и прототипы.

Спасибо и прощай. И обязательно сожги письмо после прочтения.

Кристина стояла рядом с внутренней входной дверью усадьбы, читая письмо и наблюдая за тем, как со стороны подвала, в котором работал Август, тянется легкий дымок на пару с запахом погоревшей бумаги и не только. Дочитав письмо до конца, она просто стала ждать своего «барона», чтобы, очевидно, поболтать с ним по душам перед прощанием.

Как и ожидалось, фигура Августа уже через пару минут появилась в коридоре. Он забрал с собой только лишь свою любимую стальную винтовку и новый прототип револьвера, который, к сожалению, все еще не стрелял, в отличие от прошлого, которого унесло разломом во времени, спровоцированным Винтером в кондитерской.

На улице была глубокая ночь, и во всей усадьбе совсем не было света. Только лишь свет луны снаружи слегка пробирался во внутрь усадьбы через приоткрытую дверь и окна.

– Этого мне хотелось избежать больше всего. – Выйдя в коридор, Август приметил Кристину и остановился. – Мне казалось, ты спишь.

– Ты прогнал всю стражу, барон, и кто как ни я будет сторожить эту халупу ночью. – Повертев письмом в руках, Кристина сделала максимально недовольное лицо. – Если хотел пафосно, но при этом незаметно свалить – стоило оставлять письмо прямо перед уходом, а не перед тем, как ты решил сжечь несчастный подвал.

– Да, я уже понял свою ошибку… – обернувшись через плечо, Август обратил внимание на белый дымок позади себя. – Стены там стальные, ничего страшного не произойдет. Позовешь какого-нибудь мага – он тебе за раз два их очистит, можешь не волноваться.

– Я знала, что ты ненастоящий барон с самого того момента, как твоя нога ступила на этот порог. – Не обращая внимания на слова Августа, начала Кристина. – Ты был похож на него внешне, но в то же самое время ты был другим. Тот случай с Артуром не стал для меня откровением – ты относился к нему намного лучше, чем настоящий барон.

– Что ты имеешь ввиду? – удивился Август, задумываясь о ее словах. – Это как-то лишено смысла, нет?

– Ты тупой? – прямо спросила она, покачав головой. – Впрочем, это как раз то, о чем я тебе никогда не рассказывала… – потопав ножкой, Криститна выдохнула и продолжила говорить: – Я всего лишь служанка, не дворянская особа. Если ты думаешь, что ребенок у нас появился от великой любви – ты ошибаешься. Паркинсон изнасиловал меня.

Кристина хорошо подметила – действительно, она никогда не говорила об этом Августу, либо опуская детали, либо просто стараясь не заводить об этом тему. Да и сам Август старался не быть назойливым, потому что, в конце концов, это было совсем не его дело.

– Я не знал. – Виновато сказал Август, опуская взгляд. – Это, в каком-то смысле, действительно объясняет то, что ты решила не сдавать меня императорскому двору.

Одобрительно покивав головой, Кристина продолжила говорить:

– Когда Паркинсон принял меня на работу в свой прекрасный домишко, я подумала, что вот оно – мое шикарное будущее с кучей денег! Ну, сам понимаешь, платил он много – все же не в гостинице служанкой работаю, а у самой дворянской особы при императоре. Но… как ты верно подметил в письме, всегда есть некое «но», которое все меняет.

Агрессивно распахнув двери усадьбы, Кристина буквально «пролила» свет на проход и уставилась на огромную луну в безоблачном небе, при этом встав прямо в проходе, спиной к Августу. Ей хотелось на что-нибудь отвлечься и вдохнуть чистого воздуха прежде, чем она продолжит свой рассказ для своего ложного барона. Август же, в это время, тоже отошел чуть дальше от нее, но вместе с этим встал прямо напротив выхода.

– Не нужно быть гением, чтобы понять, что я ненавидела Эдварда. Он не был чудовищем, но он был жестоким и ужасным, подобным тому, кто сейчас сидит на троне императора – наверное, именно поэтому он и оказался на своем месте, а не кто-то другой. Он определенно знал свой статус, а потому властвовал так, как ему только заблагорассудится – я прочувствовала все его самомнение на самой себе.

Воспользовавшись своим положением, Эдвард изнасиловал Кристину – и даже если бы она рассказала об этом хоть кому-нибудь, ей бы все равно никто не поверил. Да даже если поверили бы, то никто ничего не смог бы сделать – если у тебя высокий статус в столице, то можно избежать намного более ужасных преступлений. Именно в тот момент Кристина поняла, что ее жизнь буквально окончена – она оказалась в ловушке.

Просто так уволиться не получится, барон бы ей не позволил, а если бы она сбежала, то у нее не было бы ни единого шанса с ребенком – ведь она станет беженкой, изменницей, потеряв возможность работать при дворе. И даже если бы она каким-то чудом попала в другое королевство, или просто в другое место, то там сначала нужно было бы найти работу, а с ребенком на руках это невероятно тяжело.

Совесть не позволяла Кристине просто избавиться от ребенка, и поэтому ей ничего не оставалось, кроме как продолжать служить при бароне – хоть он и был ужасным, но так у нее хотя бы был шанс остаться в терпимом положении, в котором она сможет вырастить дитя. Настоящий Эдвард, естественно, совсем не был заинтересован в этом. Кристина понимала, что не стоит даже умолять барона обратить внимание на то, что он сам же и сотворил – и потому она приняла решение просто жить дальше, как и раньше.

– И как-то раз я заметила, что что-то не так… – развернувшись на месте, Кристина вновь посмотрела на Августа. – Барон вернулся из долгой командировки, но что-то стало в нем иным. Исхудал он как-то, да и характером изменился, хоть и пытался казаться все таким же жестоким и неприступным, не желающим знаться с людьми. Как раз с последним ты и ошибся… – ухмыльнувшись, Кристина продолжила: – Ты как-то мне сказал, что не желаешь общаться из-за того, что тебе некомфортно с другими людьми… но настоящий барон не желал общаться из-за своего отвращения. Ты хорошо сыграл все, кроме его высокомерия – и в этом моменте ты сразу прокололся.

Промотав в голове сказанное ею, Август почесал подбородок и негромко усмехнулся. Такого развития событий он предположить не мог, потому что в императорской документации такие подробности личности барона совсем не уточнялись.

– Теперь ты понимаешь? – в глазах Кристины блеснул огонек, и, подняв руки на уровне головы, она сжала их в кулаки, будучи взбудораженной от собственных слов. – Когда я осознала, что это недоразумение не вернется – я была просто в восторге! Это был лучший момент моей жизни! Момент, когда Кристина Эндшпиль могла злорадствовать!..

Кристина вот-вот хотела захохотать, как истинный злодей, но все же не стала.

– …И вот ты внезапно уходишь, возжелав оставить меня без работы. – Скрестив руки на груди, она крепко встала посреди прохода, намекая, что не даст ему пройти. – Не пущу.

– Да ладно, – подойдя ближе, Август встал прямо рядом с Кристиной. – Вся эта, как ты сказала, «халупа», станет твоей – продай ее и тебе до конца жизни не придется работать. – Шутливо говорил он, стараясь не накалять обстановку.

– Я не шучу. – Нахмурившись, ответила она. – Я не хочу, что ты уходил.

Разочаровано выдохнув, Август оступился назад и достал хорошо спрятанный пистоль, закрепленный на ремне. Под плащом его было просто невозможно заметить, из-за чего Кристина сильно удивилась. Мгновение спустя, Август взвел курок и направил оружие прямо на служанку, вытянув руку вперед, из-за чего ствол чуть ли не касался ее лба.

По телу Кристины прошла дрожь на пару с холодным потом, а за этим ее тело и вовсе задрожало от страха. Огнестрельное оружие одно из самых грозных, и, если Август действительно найдет в себе подлости выстрелить в нее – у нее не будет никаких шансов. Хоть Артур и был нежелательным ребенком, Кристина всегда старалась растить его с любовью, и, если сейчас ее жизнь оборвется… он останется совсем один.

– Видишь? – спросил Август, после чего прокрутил пистоль так, что его рука удерживала ствол, а рукоятка оказалась со стороны Кристины. – Выстрели в меня – и я совсем не расстроюсь, правда. А вот тебе еще есть что терять.

– Мне… стыдно. – Опустив голову, сказала она. – В какой-то момент я подумала, что ты действительно собираешься в меня выстрелить. Я испугалась.

Август принудительно заставил ее взять пистоль, и вместе с этим он снял с себя свой странный белый плащ, то исчезающий, то вновь приобретающий естественные цвета. Пока она рассматривала пистоль, он аккуратно надел одеяние на Кристину, обращая ее внимание на то, как ее тело на глазах исчезает и сливается с окружением вокруг.

– Это – единственная магическая вещичка, которую я носил с собой. Пожалуй, от нее тоже стоит избавиться перед тем, как я уйду, но просто выбрасывать было бы глупо.

– Мантия… нет, плащ-невидимка?.. – потуже завязав узлы в районе шеи, Кристина легонько закружилась на месте, словно она примеряла платье. – Я не думала, что подобные вещи и вправду могут существовать… такой, наверное, целое состояние стоит…

– Конкретно этот – возможно, но вообще, можно найти и подешевле. – Улыбнувшись, Август стянул маску со своего лица, показав Кристине свои бледные, больные губы. – Я умираю, болезнь наступает мне на пятки. Прошлой ночью я задыхался, а потом закашлял весь подвал кровью. В какой-то момент мне даже показалось, что я вот-вот выплюну собственные легкие, но, к счастью или сожалению, этого не случилось.

– Неужели запас зелий подошел к концу? – обеспокоенно спросила Кристина. – Разве вы не можете попросить ту девушку сделать вам еще?

– Той девушки, к сожалению… больше нет. – Опечалено сказал Август, глядя на луну позади Кристины. – Так что я прошу тебя от всей души, Кристина… дай мне уйти.

– Это так печально… – сжав кулаки, сказала Кристина. – Я хочу тебе помочь, но не могу… не знаю, как помочь, понимаешь? Это заставляет меня чувствовать себя… беспомощной.

Сейчас Август узнал в Кристине себя. Себя, который никак не мог решить, что он хочет от демона-вампира, который так сильно изменил его жизнь как в прошлом, так и в настоящем. Даже в этот момент он жалеет, что все, на что его хватило – это выстрелить в магическую печать, чтобы освободить ее от оков церкви. А ведь он наверняка мог бы помочь ей и вовсе скрыться от стражи, даже не допустив ее поимки. Он мог вмешаться.

Но не стал. Он был и остался беспомощным для самого себя. Но между ними есть большая разница – Кристина по-настоящему беспомощна, потому что очень далека от таких фантастических событий как знакомство с предвестниками «Темного Солнца», Август же напротив, в последнее время был максимально близок к ним, да и не сказать, что у него не было возможностей и ресурсов исполнить свои желания в жизнь.

Теперь, конечно, что-то делать уже поздно.

– Ты не беспомощна. Ты и не обязана была мне вовсе помог…

Кристина обняла Августа, тем самым прерывая его слова, и сразу за этим у нее полились слезы… слезы от обиды на саму себя и на мир, который просто собирался позволить ему умереть. В каком-то смысле Август стал для нее самым настоящим мессией, избавившей ее от барона Паркинсона, в компании которого она была обречена работать. И теперь, все, что она может – это просто пропустить его вперед, исполнив его желание.

– Мне неинтересно, как ты вообще смог подменить барона… – продолжая обнимать Августа, заговорила она. – Утопил ли ты его тело в кислоте, или закопал за столицей… мне без разницы, правда. Но… всегда было интересно, как тебя зовут. По-настоящему.