Текст книги "Пол Гетти. Мучительные миллионы"

Автор книги: Джон Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава двадцать вторая
Эйлин

В конце 1985 года Элизабет Тейлор, основавшая год назад фонд поддержки исследований по проблемам СПИДа, должна была отправиться в Париж на очередную международную конференцию по СПИДу. За год до этого невестка наконец подарила ей внука, но последнее время была в очень подавленном состоянии, и Элизабет решила взять ее с собой, полагая, что во Франции та немного развлечется и избавится от своих тревожных мыслей. Однако эта поездка стала для Эйлин началом трагедии. Прослушав вместе со свекровью несколько обзорных докладов, Эйлин, вспомнив о годах своей бурной молодости, не на шутку встревожилась и после бессонной ночи в отеле сообщила свекрови о том, что ей кажется, будто она заболела СПИДом.

Элизабет постаралась ее успокоить и заверила, что у нее просто повышенная мнительность, и предложила Эйлин сделать анализ крови, чтобы избавиться от этих подозрений раз и навсегда. Эйлин, вернувшись в Америку, так и сделала. Вскоре врачи ей сообщили, что у нее положительная реакция на СПИД.

Саму Элизабет случившееся тоже очень взволновало. Ведь Эйлин была матерью двух ее внуков – родного Эндрю и приемного Калеба, которого Эйлин с Кристофером усыновили за год до рождения Эндрю. Однако эта проблема оказалась не единственной, и ужасная болезнь Эйлин повлекла за собой целую цепочку несчастий в личной жизни.

Семидесятые годы, когда Эйлин увлекалась наркотиками и сексом, оставили свой ужасный след на ее судьбе, и след этот проявился спустя десятилетия. Не пытаясь излечиться от пристрастия к кокаину и ЛСД, Эйлин решила, что избавится от этой напасти, выйдя замуж и нарожав малышей. Однако замужество ее, естественно, не излечило, и ее здоровье продолжало ухудшаться. Воздержание от кокаина сделало ее очень раздражительной, и на необычайную доброту и нежность Кристофера она часто отвечала грубостью и незаслуженными оскорблениями. Вскоре уже для всех стало очевидным, что их брак обречен.

Кристофер, выросший под крылышком своей знаменитой матери, сильной волей не обладал и во всем полагался на свою более самостоятельную супругу. Эйлин его мягкость и уступчивость начала бесить, и она нередко впадала в депрессию. Однажды, оказавшись в таком состоянии, она несколько недель провела в Нью-Йорке, но вернулась оттуда совершенно сломленной. Кристофер очень за нее испугался и вызвал врача. Тот предположил, что у Эйлин сильнейшее нервное потрясение, и сказал, что ей может помочь электрошоковая терапия.

Друзья Кристофера вспоминают, что он стал для жены и медсестрой, и нянькой. Однако это ничего не меняло. Последней попыткой спасти их брак стало усыновление Калеба, поскольку Эйлин долго не могла забеременеть. Однако вскоре Эйлин обнаружила, что ждет ребенка, и в начале 1985 года у нее родился Эндрю. Восемь месяцев спустя она узнала, что больна СПИДом.

Эйлин понимала, что оставаться в доме у своей утешительницы и свекрови всю жизнь она не сможет. Да и жить ей, как она понимала, осталось недолго. Измученная своими страхами, она снова отправилась в свой любимый Нью-Йорк, где попыталась заглушить свое горе виски и наркотиками в одном из ночных клубов Манхэттена. «Лучше умереть сейчас от наркотиков, – думала она в отчаянии, – чем ждать смерти от СПИДа еще годы».

Но она не умерла и вскоре вернулась в Лос-Анджелес, где ее ждали Александр и Калеб. Кристофер завел разговор о разводе, но это ее уже не волновало. Самым страшным для нее было обнаружить СПИД у Эндрю. Однако анализы крови малыша показали, что вирус в его крови не обнаружен. Эйлин возблагодарила Господа за спасение сына, а сама вновь села на иглу. Кристофер и его мать помочь ей теперь ничем уже не могли и лишь надеялись на чудо – на то, что она сама откажется от смертельного для нее кокаина.

Эйлин предприняла несколько попыток вылечиться, но безуспешно. Матери, сестре и братьям Эйлин о СПИДе не сказала и умоляла не делать этого Кристофера и Элизабет. Однако после того, как мать в очередной раз начала прорабатывать ее за наркотики, она не выдержала и открыла родным свою ужасную тайну.

Эйлин была очень расстроена весьма сдержанной реакций семьи и приняла это за проявление безразличия к ее судьбе. Но она ошибалась. Гейл, как и Ариадна, были ужасно расстроены, но после трагедий, случившихся с Полом, слез у Гейл и Ариадны уже осталось слишком мало для того, чтобы биться в рыданиях в очередной раз. Кроме того, в те годы СПИД был окружен завесой таинственности, и большинство людей считало, что он опасен для окружающих.

Пугало это и Гейл. Она вовсе не хотела, чтобы Ариадна и ее братья стали жертвами порочных увлечений Эйлин в юности. Но после того, как Гейл проконсультировалась со специалистами по СПИДу, она примирилась со случившимся и стала относиться к дочери с прежней заботой и лаской.

От Пола-младшего случившееся скрывали довольно долго, но наконец обо всем узнал и он. Это повергло его в отчаяние. Трагедии семейства Гетти не прекращались, и у него появился комплекс вины за судьбу Эйлин. Зачем он расстался с Гейл? Неужели несчастья будут преследовать его детей всю жизнь?

Самое ужасное заключалось в том, что помочь дочери он не мог. Оставалось только ждать. Сына он спас с помощью денег, но для спасения Эйлин его миллионы были совершенно бесполезны.

Единственное, что мог предпринять Пол, – это повидать свою дочь, пока она жива. Он позвонил Биллу Ньюсому и попросил привезти Эйлин в Уормсли. Через несколько дней Пол уже обнимал дочь. Он чуть сдерживался, чтобы не зарыдать, и проклинал себя за то, что отцовские чувства проснулись в нем слишком поздно.

В 1986 году Кристофер развелся с Эйлин. По решению суда Эндрю и Калеб остались с ним. Элизабет продолжала заботиться о бывшей невестке, однако, когда Кристофер запретил Эйлин видеть детей, вмешиваться не стала. Вскоре он женился еще раз, и Элизабет поняла, что с ролью утешительницы Эйлин ей пора расстаться.

Разлука с сыновьями сделала жизнь Эйлин еще ужаснее. Она еще больше увеличила дозы кокаина, и теперь уже было совершенно неясно, от чего она умрет – от СПИДа или от передозировки наркотиков. Вскоре ее состояние стало столь ужасным, что ее поместили в клинику для наркоманов. В конце 1988 года она сообщила родным о том, что влюбилась и собирается выйти замуж. Ее избранником стал молодой симпатичный врач клиники. Эйлин уверяла всех, что полностью излечилась от пристрастия к героину и что выйдет замуж во что бы то ни стало. Гейл попыталась убедить дочь не спешить, но не смогла.

Свадьба Эйлин состоялась на ранчо Монте-Чедро, недалеко от дома Гейл в Санта-Барбаре. На торжество вместе с Гейл явились Ариадна и Мартина, а также несколько пациентов жениха. Сразу же после бракосочетания молодые отправились в трехнедельное свадебное путешествие.

На следующий день после их возвращения одна из подруг зашла к Эйлин и обнаружила ее лежащей на кровати без сознания. Эйлин отвезли в клинику, где обнаружили, что она приняла огромную дозу снотворного. Ей прочистили желудок, и она пришла в себя. Однако вскоре после этого ее брак распался.

В отличие от семьи Пола-младшего, у Гордона с Энн проблем с детьми не было. Их сын Питер только что закончил колледж, где был награжден призом за написанную им небольшую пьесу. Он мечтал стать драматургом. Его брат Билл уже год учился в университете во Флоренции.

Гордон был с сыновьями всегда ласков и внимателен, и они выросли настоящими калифорнийцами – живыми, остроумными и уверенными в себе. Жизнь в Сан-Франциско их вполне устраивала, и уезжать оттуда они не собирались. Это устраивало и их отца. Несколько раз он попытался заняться бизнесом, но, увы, безуспешно. Похоже, что сделка с продажей отцовской компании была его единственным и последним крупным успехом в области бизнеса. Его творческие усилия в области музыки оказались более плодотворными. Его опера по мотивам шекспировского «Фальстафа» под названием «Толстяк Джек» была поставлена в лондонском «Глобусе», и ее премьера состоялась в 1989 году. Одни критики ее ругали, другие – хвалили, и такое было со всеми произведениями Гордона – как поэтическими, так и музыкальными, и его это совершенно не беспокоило. Главное, что он наконец-то услыхал свою музыку в профессиональном исполнении, а это было для него намного ценнее, чем даже успех при продаже «Гетти Ойл». Придет время, думал он, и имя Гетти будут вспоминать лишь благодаря его музыке, а не миллиардам его отца.

В перерывах между сочинениями поэм и музыки Гордон погружался в свои экономические теории, многие из которых были весьма оригинальными, а порой и эксцентричными. Это зависело от точки зрения и уровня знаний тех, кто с ними знакомился. В одной из своих теорий он применил в экономике методы биологии, которой увлекался еще в юности, и высказал гипотезу о том, что рынок подчиняется законам естественного отбора. Свои теоретические соображения он опубликовал в 1988 году в небольшой брошюре под названием «Охота за рентабельностью».

В другой своей работе он пытался разрешить проблему инфляции, предлагая найти с этой целью замену деньгам. Математически эту идею он оформить не успел, но это не помогло. Его рассуждения все равно были столь запутанными и противоречивыми, что разобраться в них не смог бы даже самый мудрый философ. Эту свою работу он опубликовал через четыре года после первой, однако экономисты ее не оценили, и инфляция осталась непобежденной.

Что касается его супруги Энн, то ее издательская деятельность завершилась полным крахом. Не помогли ни ее приятель Вайденфельд, издательство которого вскоре тоже оказалось в состоянии кризиса, ни многочисленные приемы и конференции с участием выдающихся личностей и литераторов. Мечты об издании бестселлеров, выпуске иллюстрированного журнала и создании телесериала так и остались мечтами. Поняв, что королевой Нью-Йорка ей никогда не стать, она отправилась зализывать раны в родной Сан-Франциско, где вскоре, неожиданно для всех, начала посещать лекции по химии в местном университете. Похоже, Вайденфельд был прав, когда однажды назвал Энн «вечной студенткой».

Затем Энн увлеклась антропологией и отправилась с научной экспедицией в Эфиопию. Экспедицию возглавлял известный антрополог профессор Тим Уайт. В 1974 году Уайт вместе со своим коллегой доктором Дональдом Йогансоном нашел в ста милях от Аддис-Абебы окаменелые останки гуманоида женского пола. Эту дамочку, жившую три с половиной миллиона лет назад, археологи прозвали «Люси». Впоследствии Йогансон, получив от Гордона грант в 15 миллионов, создал институт антропологии и этнографии в Беркли. Теперь Тим Уайт, похоже, надеялся подыскать для «Люси» дружка или подругу на миллион лет постарше. Об этом же мечтала и Энн.

Жизнь Энн была полна удивительных контрастов. С одной стороны, шикарный особняк на Пасифик-Хейтс и полеты на «боинге» в Париж за покупками, с другой – поиски в африканской пустыне останков гуманоидов, живших несколько миллионов лет назад. Жизнь в Эфиопии оказалась не такой, как в Нью-Йорке, – суровой, без всяких удобств и в ужасной жаре, и Энн предпочла вернуться в Нью-Йорк раньше срока.

Все эти годы три дочери Джорджа старались держаться в тени. Они отказывались давать интервью или позировать фоторепортерам. Всячески избегали всего, что могло бы породить сплетни или скандалы. «Если вы желаете услышать что-либо интересное, то обращайтесь к дядюшке Гордону. Он обожает быть в центре внимания. Мы же этого не переносим», – ответила однажды Клер назойливому репортеру, звонившему ей по телефону. И даже тогда, когда у нее в 1979 году родился сын – Бо Маурицио Гетти-Мацуота, то репортерам удалось узнать только то, что отцом ребенка был какой-то итальянец, с которым Клер познакомилась в университете. Все остальное осталось для прессы тайной.

Три сестры держались подальше не только от репортеров, но и от своих родственников, и особенно от дядюшки Гордона, который, по их мнению, бессовестно разрушил то, что всю жизнь создавал их дед, – компанию «Гетти Ойл». Однако с бывшими фаворитками Пола Гетти-старшего «Джорджетты» связь поддерживали и часто встречались с Пенелопой Китсон и Барбарой Уоллес. Когда же им пришли приглашения на свадьбу Марка и Домитиллы, то они на них даже не ответили.

Рональд продолжал испытывать на себе последствия исключения его из числа наследников. Это фактически превратило его в изгоя. Ни с кем из Гетти он не общался и жил с Карен и четырьмя детьми в ЮАР. В Кейптауне им все очень понравилось. Изумительные африканские пейзажи помогали ему забыть о своих прошлых горестях и унижениях, и о Калифорнии он здесь вспоминал не часто.

Его дети еще учились в школе и отца очень любили. Однако, лишившись наследства, он поменял отношение и к ним, поскольку они наследниками являлись и поэтому тоже относились к клану Гетти, из которого его вышвырнули, когда он был еще подростком.

Попытки об этом не думать Рональду не удавались, и он нередко срывал свою обиду на детях, и чаще всего на старшем сыне Кристофере. Этот крепкий низкорослый подросток уже понимал, что, в отличие от отца, является наследником миллионов Гетти, и поэтому вел себя с родителями высокомерно, а подчас и нагло. В возрасте двадцати пяти лет Кристофер станет доверительным лицом фонда, который впоследствии перейдет ему и его сестрам. Однако случится это лишь после смерти его отца.

Обиженный Рональд решил не сдаваться и разбогатеть вопреки завещанию отца. Тщательно взвесив все «за» и «против», он вложил почти весь свой капитал в строительство шикарного отеля «Раддисон Манхэттен Бич» недалеко от аэродрома Лос-Анджелеса. Строительством руководил один из старых приятелей Рональда, и он согласился взять его в партнеры.

Проект был весьма заманчивым, однако в начале восьмидесятых неожиданно возникли проблемы. В Калифорнии начался настоящий строительный бум, и возле того места, где вели строительство Рональд с другом, за короткое время появилось несколько отелей, выстроенных крупными американскими компаниями. Однако отступать было нельзя, поскольку это грозило полным банкротством. Рональд тянул с приятелем до последнего, но очень скоро вся их затея рухнула, и компания друга Рональда обанкротилась.

Ни Рональд, ни другие его партнеры никаких долгов подрядчикам платить не собирались. Однако из-за того, что Рональд носил фамилию Гетти, все долги обрушились на него, и когда он узнал о тех астрономических суммах, которые должен выплатить, то оказался близок к шоку и его личная жизнь превратилась в какой-то кошмар.

Глава двадцать третья
Оставшиеся в живых

Проклятие, долгие годы довлевшее над семейством Гетти, похоже, было снято Всевышним лишь в 1990 году. Благодаря Гордону, разделившему семейный капитал между всеми наследниками старика Гетти, удалось положить конец семейным распрям и обидам, а у молодого поколения династии Гетти наконец появилась возможность самим определять свое будущее, участвуя в распределении капиталов своих семей в качестве доверительных лиц вновь образовавшихся трастовых фондов.

Между тем огромное состояние, накопленное Полом Гетти за свою долгую жизнь, в отличие от иных подобных состояний в прошлом, не развеялось по ветру, а наоборот, превратившись в четыре независимых траста, стало еще более устойчивым и вселило в наследников Гетти уверенность в завтрашнем дне, гарантировав им безопасность от всевозможных несчастий и бед. Юные наследники повзрослели и обзавелись семьями, и семейство Гетти продолжало расти. Однако представить, что когда-либо богатство потомков Гетти исчезнет, было трудно.

Итак, в начале 90-х годов будущее внуков и правнуков Гетти виделось безоблачным и счастливым, во всяком случае в финансовом отношении. Тем не менее некоторые из них все еще расплачивались за грехи своего деда и отцов.

В наиболее безнадежной ситуации оказалась Эйлин, которая тем не менее нашла в себе силы с достоинством противостоять обрушившемуся на нее несчастью.

В начале 1990 года у нее появились первые симптомы, свидетельствующие о том, что СПИД приступил к расправе с ее организмом, – чуть заметные болезненные язвочки во рту. Осматривавшие ее врачи заявили, что ей осталось жить в лучшем случае шесть месяцев.

Реакция Эйлин на этот вердикт была для многих неожиданной. Приближение смерти ее ужасало, и она понимала, что от судьбы ей не уйти, но жалость окружающих и их нежелание говорить с нею о ее болезни ее очень удручала и вызывала внутренний протест. Особенно мучительным для нее было то, что многие находили в ее болезни нечто постыдное и неприличное. Это ее просто бесило, и она в знак протеста решила в корне изменить свой образ жизни. Своим родным она однажды заявила, что СПИД придал ее существованию какой-то новый смысл.

Болезнь продолжала прогрессировать. Ее нервная система начала постепенно разрушаться, и вскоре ей уже стало трудно ходить. Выносливостью и силой она не отличалась и раньше, но теперь стала настолько слабой, что не могла пройти и шагу, чтобы не упасть. Падения часто приводили к травмам, и в последнее время она предпочитала проводить в постели.

Больше всего ее раздражало то, что средства массовой информации и правительство старались скрыть от американцев информацию о страданиях невинных жертв СПИДа в Америке – женщин и детей, в также сведения о том, что число этих несчастных с каждым годом росло. Она не стала скрывать и того, что заразилась СПИДом не в результате переливаний крови или посещений дантиста, а из-за своих частых половых сношений с малознакомыми партнерами, которых пыталась удержать тем, что не настаивала на использовании ими презервативов.

Эйлин категорически заявила, что ко всем больным СПИДом, независимо от причин заражения, следует относиться как и к тем, кого поразил любой другой тяжкий недуг, – с заботой, уважением и состраданием.

Вскоре голос Эйлин в защиту несчастных жертв СПИДа был услышан во многих цивилизованных странах мира. Она начала встречаться с больными СПИДом в Лос-Анджелесе, выступать по телевидению и даже планировала открыть в США хоспис для обреченных американских женщин. В результате она за короткое время стала известной по всей Америке.

Все это вызвало необходимость изменить и свой образ жизни. Для начала она решительно покончила с наркотиками и восстановила добрые отношения с Кристофером, который был уже женат на другой и жил тоже в Лос-Анджелесе, недалеко от нее. Благодаря этому она могла теперь брать к себе детей четыре раза в неделю.

Калебу исполнилось восемь, а Эндрю был на год младше, и поэтому они уже имели полное право знать, что случилось с их матерью. В один из дней Эйлин рассказала сыновьям все, ничего от них не скрывая, и честно ответила на все их вопросы. Затем сообщила им необходимые сведения о СПИДе и мерах предосторожности. Сыновья ответили ей пониманием и любовью, и это наполнило ее жизнь смыслом. Она отчаянно пыталась не думать о смерти и каким-то необъяснимым чудом осталась в живых и по сей день.

Другой жертвой в семействе Гетти стал брат Эйлин Пол. Его несчастья начались с похищения, в результате которого он лишился уха, стал алкоголиком и наркоманом. Затем он оказался в объятиях комы и вышел из нее полным инвалидом – с параличом мышц и расстройством речи и зрения. Но как ни странно, именно ужасные последствия комы заставили его как никогда бережно отнестись к своей жизни и наполнили ее верой и смыслом.

И он не сдавался. С утра до вечера принимал сеансы физиотерапии и упорно тренировал мышцы, речевой аппарат и зрение. Все это давалось ему с трудом и часто сопровождалось сильной болью, но он, стиснув зубы, терпел и верил в свои силы. Его выносливости завидовали все, и силы его организма росли, хотя и ужасно медленно. Со временем он научился даже стоять без помощи медсестер. За четырнадцать лет, прошедших после комы, заметно улучшилась и его речь.

Он старался не замечать своих недугов и жить как все. Регулярно посещал концерты своих любимых рок-групп, обожал посидеть в инвалидной коляске в шикарных ресторанах и, несмотря на очень слабое зрение, любил бывать в кино и в картинных галереях. Читать он пока не мог, и это делали для него его друзья и родные. Больше всего ему нравилась современная фантастика и английские классики. Его отец выстроил для него рядом с Уормсли небольшой коттедж, и Пол в сопровождении медсестер отправлялся туда два раза в год – летом и на Рождество. Особенно ему нравились рождественские праздники. В эти дни к его отцу в Уормсли приезжала Гейл с Ариадной и заходил Марк.

Пол мечтал снова побывать в их семейном летнем домике в Италии, и Гейл уже готовила его к приезду сына. Его брак с Мартиной распался в 1993 году. Она вернулась к своим родителям в Германию и недавно создала компанию, занимающуюся видеозаписью. Расстались они друзьями и часто звонят друг другу по телефону.

Пол продолжает поддерживать отношения со своим сыном Балтазаром, который сейчас живет недалеко от Лос-Анджелеса. Балтазар, как и его отец, мечтает стать сначала киноактером, а затем и режиссером и еще учась в школе успел сняться в фильме по роману Уильяма Голдинга «Повелитель мух», а также в известных голливудских кинолентах «Юные мстители», «Папа должен умереть» и «Красная жара». Его сводная сестра Анна сейчас учится в Сорбонне, но тоже мечтает стать кинозвездой. Недавно Пол ее официально удочерил, и теперь Энн, как и Балтазар, является законной наследницей капитала семьи.

Случившееся с Полом и Эйлин – это лишь две трагедии семейства Гетти, но их более чем достаточно для семьи Гейл, и никакие деньги не способны излечить искалеченные судьбы и тела ее сына и дочери.

Еще одной трагичной судьбой в семействе Гетти стала судьба Рональда, который в начале 90-х годов из-за своих огромных долгов, возникших при строительстве отеля в Лос-Анджелесе, полностью обанкротился. Он был слишком наивным и доверчивым и теперь за это расплачивается сполна. Кредиторы компании угрожают ему тюремным заключением, а адвокаты отказываются защищать, не веря тому, что у сына Гетти не осталось ни цента. Недавно Рональд был вынужден отдать за долги свой дом в Кейптауне, но все равно расплатиться до конца не смог. Лишившись своих нескольких миллионов, он лишился и бывших друзей и остался без средств к существованию.

Единственным светлым пятнышком на его горизонте была надежда на намечающийся брак его старшей дочери Стефани с Александром Вайбелом, сыном процветающего текстильного магната из Австрии. Вскоре семья Вайбелов пригласила родителей невесты к себе в Австрию, и это событие их несколько утешило, но ненадолго, поскольку их финансовые проблемы от этого не исчезли.

В 1993 году женился и сын Рональда Кристофер. Брак сына оказался еще удачнее, поскольку его невестой была единственная дочь Пиа Миллера – одного из самых богатых людей в Америке. Миллер сколотил свое огромное состояние на беспошлинной торговле и был счастлив, что его зятем будет наследник Гетти. Однако, несмотря на это, семейство Рональда на свадьбу сына не поехало.

За последние годы Пол-младший окончательно превратился из больного, несчастного наркомана в респектабельного, увлеченного крикетом богача-филантропа и благодаря личному знакомству с королевой и премьер-министром был допущен в высшее британское общество. Его жизнь сложилась крайне странно. Редко кто становится владельцем столь огромного состояния в его годы, но еще реже такое случается с законченным алкоголиком и наркоманом, помешанным на старинных книгах, истории довоенного кинематографа и романтичных произведениях литературы и искусства девятнадцатого столетия. Подобно талантливому режиссеру, он создал для себя неожиданную и сложную роль филантропа и удивительно романтичную обстановку для себя, своей семьи и своих друзей в замке Уормсли.

Если вы можете что-либо купить, то продолжать мечтать об этой покупке совершенно бессмысленно, и вы начинаете мечтать о чем-нибудь другом, пока вам недоступном. То же самое происходило и с Полом. Теперь его мысли были заняты романтичными эпизодами далекого прошлого, в которых очень богатые, но глубоко несчастные люди пытались избавиться от своих тревог, погрузившись в мир причудливых фантазий и тратя на это огромные деньги.

Убежищем для Пола мог вполне стать его замок Уормсли, в очертаниях которого было что-то сюрреалистическое и сказочное. Однако, благодаря прагматизму Гиббса, экстравагантному обаянию Виктории и вниманию Гейл и детей, этого не случилось и отшельником он не стал. За прошедшее десятилетие он успел истратить почти 150 миллионов долларов и теперь начал подумывать о том, как увеличить доход, чтобы осуществить свои дальнейшие проекты. Время крупных бескорыстных пожертвований, похоже, закончилось. Теперь на благотворительные нужды шли доходы от его благотворительного фонда в 20 миллионов фунтов стерлингов, а гранты и пособия выплачивались после тщательного обдумывания.

По утрам к нему из Челси обычно приезжала Виктория и возвращалась домой к сыновьям довольно поздно. Виктория была прекрасной и гостеприимной хозяйкой, и именно благодаря ей круг друзей Пола существенно расширился. Его новыми приятелями стали известный киноактер Майкл Кейн, писатель Джон Мортимер, поэт Кристофер Лог и богатый знаток и коллекционер произведений искусства лорд Ротшильд. Пол начал появляться в одном из самых элитарных клубов Лондона – «Праттс», членом которого стал совсем недавно. Владельцем и организатором этого клуба был герцог Девонширский.

Но больше всего Полу нравилось в его замке Уормсли. Когда-то годами не видевший своих родных детей, он теперь заменил отца сыновьям Виктории. Ему нравилось жить вдалеке от городского шума, и он ужасно гордился своим внушительным стадом типично английских длиннорогих буренок.

Однако, несмотря на все блаженство, испытываемое Полом в своем замке, у него, как и у любого романтического героя, должны были быть свои переживания. Его мрачное затворничество в доме Россетти было почти забыто, и на смену ему пришли новые мучительные переживания: о потраченных впустую годах, о лечении от наркотиков и алкоголизма, о несчастьях, обрушившихся на его сына и дочь, судьбы которых оказались искалеченными из-за тех же дьявольских пристрастий, что сломали и его собственную. Пола терзала мысль и о том, что он сам тоже является полуинвалидом и вынужден искать убежища от жестокой реальности.

Несмотря на заботу и преданность Виктории, Пол так и не смог стереть из памяти воспоминания о Талите и ее трагической смерти. Занять в его душе место Талиты Виктория так и не смогла. И неудивительно, ведь она уже начинала стареть, а Талита осталась в памяти Пола вечно юной и прекрасной.

Тем временем Гордон, в своем шикарном особняке на Пасифик-Хейтс, являл собой прекрасный пример того, как можно оставаться здоровым и счастливым, имея состояние в миллиард долларов. В отличие от его брата, заботы и время его не коснулись. Он был всего на год моложе Пола, но был таким же, как десять лет назад. Так же, и как прежде, забывал о том, где оставил свой автомобиль, и, слушая оперные арии, забывал обо всем, в том числе и о своем богатстве. Однако его внешнее безразличие к своим миллионам было обманчивым. Без них он не мог бы позволить себе многое из того, чем теперь обладал. Совсем недавно он купил новую модель «боинга», и дизайнер, оформлявший интерьер салона авиалайнера, остроумно заметил: «Прекрасный у вас фургончик для семьи!»

Благодаря своим миллионам Гордон мог заниматься чем душа пожелает, не задумываясь о хлебе насущном и о будущем. «Что касается любимого дела, то я готов отдаваться ему с восхода до заката», – часто повторял Гордон.

Однажды один из журналистов спросил у Гордона, кто его любимый герой, и тот не задумываясь ответил:

– Ну конечно же Дон Кихот. Ведь я по характеру такой же мечтатель и романтик.

Сыновья Гордона были очень похожими на отца. Все четверо были необычайно умны, интеллигентны и оригинально мыслили. У них выработался стойкий иммунитет против неуверенности, тревог и страха, преследовавших большинство Гетти.

Юноши жили беззаботно и весело, не задумываясь о будущем, и не допускали даже мысли о том, чтобы попробовать наркотики или напиться.

Старший – Питер – был похож на отца больше остальных. У него был такой же взгляд, и он также мечтал стать известным композитором, однако совсем иной музыки, поскольку увлекался только роком.

Брат Питера, Эндрю, пытался писать сценарии для Голливуда. Билл изучал древнегреческий язык в Калифорнийском университете в Беркли и сейчас работал над докторской диссертацией, посвященной поэтике Гомера. Беспокоил родителей лишь шумливый, непоседливый Джон. Оставив колледж в Сан-Диего, он сделал себе татуировку и стал солистом одной из групп тяжелого рока. Вскоре он образумился и по примеру Билла окончил университет в Беркли, где увлекся изучением поэзии любимой поэтессы его отца Эмили Дикинсон.

В качестве хобби все четверо купили небольшой винный магазинчик и попросили отца назвать его так же, как и его оперу, – «Толстяк Джек». Гордон рассмеялся и сказал:

– Ладно, валяйте, в суд я на вас за это не подам.

Вскоре к братьям присоединился сын Билла Ньюсома Гейвин. Он уже несколько лет обучался менеджменту и маркетингу, и благодаря его усилиям магазин братьев Гетти скоро стал очень популярным на побережье. В нем был богатый выбор прекрасных вин и не очень высокие цены.

Увлечение сыновей передалось и Гордону, и тот, ранее сдержанный к спиртному, неожиданно возлюбил марочные вина и вскоре стал признанным знатоком в этом деле. Позже Гордон признался, что его привлекли не столько вина, сколько возможность еще больше сблизиться с сыновьями, разделив с ними их интересы.

Именно об этом, похоже, давно мечтал его племянник Марк, который к тому времени успел стать отцом троих детей.

Марку очень хотелось, чтобы его дети были избавлены от тревог и несчастий, которые выпали на долю его сестер и брата.

Марк очень любил мать, сестер и брата. Когда Пол приезжал в Лондон, Марк все время старался проводить возле брата, помогать ему, присматривать за ним и подыскивать для того развлечения, которые могли бы его позабавить и отвлечь от своих недугов. Марк фактически стал неофициальным миротворцем и объединителем семьи. Он был в прекрасных отношениях с отцом и дядюшкой Гордоном, который часто называл Марка «своим пятым сыном».

Однако основным ключом к пониманию характера Марка были вовсе не его родственники, а Италия. Достаточно вспомнить, что он родился и вырос в Риме и женился на итальянке. Так же, как и его мать, он купил для своей семьи летний домик тоже неподалеку от Сиены и свой отпуск предпочитал проводить именно там. Ему нравилось кататься верхом, слушать итальянские песни в исполнении своих малышей и наблюдать за их играми с местными чумазыми сорванцами. Все это напоминало ему его счастливое детство и те времена, когда в их семье царили покой и счастье.