Текст книги "Песнь праха"

Автор книги: Джон Мини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Вы… вы же сказали, что он не враг.

– Да, но… – Донал смотрел на человека, без сознания валявшегося у его ног. Большой, с явным избытком веса, дышит неровно, – они способны видеть его глазами.

Донал задумался. Он ничего не говорил о том, куда они должны бежать. Небольшой логотип на карте – Череп-и-Уроборос – особенно не бросался в глаза. Если враги подключились к его органам чувств, они ничего не узнают… если только они не способны улавливать мысли человека о его местонахождении.

– Нам нужно идти.

Через десять минут они уже сидели на тележке. Завернув за изгиб туннеля, включили прожектора и отправились в южном направлении.

Спустя некоторое время миновали ещё одну заброшенную станцию, на которой тоже велись ремонтные работы. Несколько человек одновременно повернули головы в их сторону, но они быстро проехали мимо.

Дива прижалась щекой к плечу Донала.

Ха!

Ещё недавно она не обращала никакого внимания на того, кто рисковал всем ради её безопасности, а теперь… Ты пробуешь песню?

Ему нужно быть предельно сосредоточенным, вот и все. Донал считал заброшенные станции, мимо которых они проезжали. Эти. были заброшены в самом прямом смысле, если не считать двадцатифутовой белой змеи, свернувшейся кольцом на одной из платформ.

Затем Донал уменьшил скорость, и тележка стала тормозить благодаря трению. Неровное пятно бледно-серого цвета впереди постепенно делалось все ярче и ярче.

Они остановились.

Перед ними была пустая платформа. Непрямое освещение на ней становилось все сильнее, когда Донал и дива слезали с тележки. Она функционирует? На карте, которую видел лейтенант, отсюда не было выходов на поверхность, но, возможно, здесь отстаивают грузовые вагоны.

– Где мы?

Донал молча ткнул пальцем в то место, где должно было находиться название станции. Там Уроборос, подобно ленте, обвивая череп, заглатывал свой хвост.

– Энергетическое управление, – произнес он. – Подземное отделение.

– Здесь мы будем в безопасности?

– Надеюсь. – В конце платформы Донал заметил дверь примерно в рост человека с тем же логотипом, только небольшого размера. – Нам остается только надеяться.

6

Они прошли мимо горизонтальной шахты и вышли с края обширного заполненного пещерами комплекса. Огромное темное пространство заполняли ряды грандиозных реакторов.

Миллионы невидимых пальцев, казалось, скользнули по коже Донала, а дива застонала.

– Здесь есть защитное экранирование, – прошептал Донал. – Взгляните. Вон там, наверху.

Он говорил о небольшом знаке на стене слева – кабинет директора. Пальцем Донал проследил направление черной металлической лестницы, поднимавшейся наверх.

– Хорошо, – едва слышно произнесла дива, сжимавшая его за руку.

Они сделали шаг в проход. Он напоминал настоящую дорогу. Они держались левой стороны, стараясь не отходить от основания реакторов, переходя от одного к другому. Никого не было…

Проклятие!

Человек в громоздком защитном костюме что-то делал с оболочкой одного из реакторов на расстоянии примерно двадцати футов справа от них. Но он не поднял головы, и они быстро прошли мимо.

– Он нас не заметил, – прошептала дива.

Донал тоже понизил голос до едва различимого шепота.

– Он в защитном костюме. Вероятно, костюм предохраняет его и от любых воздействий.

Именно на это Донал и рассчитывал, направляясь сюда с дивой.

Они продолжали идти вперед, миновали ещё семь реакторов, и лестница, поднимавшаяся к директорскому кабинету была уже на расстоянии небольшой пробежки, когда все вдруг рухнуло в Аид. Четыре человека в серых комбинезонах преградили им дорогу.

– Гм… Привет. Я лейтенант Риордан. Я здесь для того… У них в глазах была абсолютная пустота. Донал взглянул на диву. Её бледное прекрасное лицо сделалось мертвенно белым.

Заметила ли она, что эти люди не вздрогнули, когда увидели её? Так, словно они почти…

Донал нанес удар ногой в бедро ближайшему из мужчин, отчего тот сразу же рухнул на пол. Второму он дважды засадил кулаком в живот, затем схватил диву за руку и побежал на оставшихся. Ткнул третьему пальцами в глаза – и путь был свободен.

– Быстрее…

Но тут ещё одна группа – семь или восемь человек – преградила им путь. Донал остановился, оглянулся – там тоже шло подкрепление – и оттащил свою спутницу в сторону, в боковой проход. Дернул диву за руку так, что дело чуть было не закончилось вывихом… О нет!

… и вынужден был остановиться, так как здесь им уже тоже преградили дорогу.

– Извините.

Они были в тупике.

Рубашка Донала насквозь пропиталась потом. Он мог ещё бежать довольно быстро, но вот дива… Ноги её были в крови, одежда изорвана в клочья. И при всем том лицо и тело оставались самыми прекрасными творениями во вселенной. Она была воплощением совершенства.

– Спасите меня, Д… Д… Пожалуйста, спасите.

Донал тяжело сглотнул и достал «магнус». Поднял его, прицелился и нажал на спуск. Дива вскрикнула от громкого выстрела.

Один из наступавших упал.

Он был ни в чем не повинен…

Однако его смерть ничего не изменила. Остальные даже не заметили его падения. Они продолжали продвигаться по направлению к Доналу с обоих концов прохода. Донал бросил взгляд вверх. Сам бы он, наверное, смог взобраться на реактор… но дива? Нет, невозможно.

О Танатос!

Донал выстрелил в наступающих, затем резко развернулся и следующим выстрелом сбил двоих из другой группы.

Но тут к тем и другим присоединилось подкрепление – люди в комбинезонах Энергетического управления. В руках они держали винтовки. Да, теперь у Донала не осталось ни малейшего шанса.

Он опустил «магнус».

– Спасите…

Ты пробуешь песню?

– …меня.

В магазине оставалось шесть патронов, потом ему пришлось бы перезарядить оружие. На них наступало более двадцати человек. Половина из них вооружена так, что сможет разнести его на мелкие кусочки. Все кончено. Они продолжали наступать.

– Пожалуйста…

Доналу вдруг захотелось спросить диву, помнит ли она, как его зовут. Замечательный вопрос накануне собственной смерти, когда его личная вселенная вот-вот исчезнет, подобно надписи, стираемой с грифельной доски в приютской школе.

Он вспомнил сестру Мари-Анн Стикс, преподававшую у них математику, и то, как она забинтовывала ему раны после драки с тремя крепкими старшеклассниками.

Наступавшие внезапно остановились.

Что произошло?

Группа зомби расступилась, пропуская ещё одного человека. К ним направлялся стройный немолодой мужчина с седоватой эспаньолкой, и у Донала вдруг возникло странное ощущение, что на протяжении всего их злосчастного бегства он постоянно ожидал появления именно этого человека. Перед ними был Малфакс Кортиндо, директор.

Взгляд темных и ярких глаз Кортиндо был жив и пронзителен. Никакой мертвенной тупости и пустоты, что царила во взглядах окружавших его людей.

– А, лейтенант. Как приятно… Осторожно!

Стоило Доналу поднять свой «магнус», как винтовки всех зомби мгновенно нацелились на диву. При их нынешнем расположении, если бы они открыли стрельбу, то в первую очередь перебили бы друг друга. Но, как известно, такие «мелочи» «околдованных» не останавливают.

Они пешки-камикадзе в руках другой более могущественной силы.

Донал опустил оружие и, помедлив мгновение, бросил его на пол. Оно с грохотом упало на каменные плиты.

– Я пришел сюда по собственной воле? – Ему не нужно было произносить свой вопрос вслух.

– Разве мотивы наших поступков, – тон Малфакса Кортиндо был предельно вежлив и абсолютно лишен всякого напряжения, – не являются вечной тайной для нас?

Донал грубо выругался.

– о, умоляю вас. – Небольшой крупнокалиберный пистолет, который Малфакс Кортиндо извлек из кармана, вероятно, был антикварным предметом. Два его укороченные ствола мрачно и злобно взирали на Донала. – Вы теряете чувство стиля.

Кортиндо направил пистолет на лицо дивы.

– Пришла пора умереть, милашка. Ты чувствуешь песню?

– Нет!

Момент настал.

Ты касаешься костей?

«Околдованные» работники Управления продолжали целиться в Донала, но причина была не в этом. Во имя Великой Смерти, страх никогда не может быть причиной.

И, тем не менее, момент настал.

– С… Спасите…

– Он не может.

Мгновение, когда Донал мог бы решиться. Ты пробуешь…

Раздался выстрел из пистолета Кортиндо, стронциево-красная вспышка.

Фонтан капель малинового цвета из идеальной точеной шеи. Дива повернулась и рухнула на каменный пол, артериальная кровь густым потоком вытекала из её тела.

Она умерла…

…кости!

Слишком поздно. Мгновение, когда…

Второй выстрел, ярко-красное пламя, во лбу дивы появился третий глаз…

…когда Донал мог бы спасти её, но было уже слишком поздно, теперь всегда будет поздно – целая жизнь и вселенная отделяют его от той секунды, когда он мог бы начать действовать, и все было бы по-другому.

– Нет!

…лужица наполнялась темной кровью, вытекавшей из её разбитого черепа.

И тут Донал все-таки сдвинулся с места.

Он рванулся вперед. Малфакс Кортиндо повернулся на сто восемьдесят градусов, готовый воспользоваться приемом па-куа, но он был не единственным, кто изучал боевые искусства. На его прием Донал ответил своим – ударом ладонью по ладони. Пистолет вылетел из руки Кортиндо, затем он вонзил пальцы в его глазницы, локтем заехал мерзавцу в глотку, а коленом – между ребер, целясь в селезенку, и не промахнулся.

Обхватив одной рукой шею Кортиндо, Донал резко развернулся. Он крепко прижал его к себе, словно возлюбленного, потому что так требовала техника борьбы. Наконец со всего размаха швырнул Кортиндо на каменные плиты.

«Околдованные» стояли, не шелохнувшись.

Ты чувствуешь…

Он повержен, но ещё не мертв. Кортиндо – это страшная, смертельная опасность. Донал поднял колено. …песню?

И опустил его вниз. Резко и жестоко.

И в то же мгновение все «околдованные» упали на пол и застыли в сложных позах тауматургической[3]3
  вызванной магией крови. – Примеч. пер.


[Закрыть] комы. Однако ещё живые.

Мертвы были только Малфакс Кортиндо и дива. Она надеялась, что я спасу её.

Донал тыльной стороной ладони стер с лица что-то горячее и влажное. Это мог быть пот, могла быть и кровь. Спасти её. Даже не помнила…

Все-таки кровь. Какая-то рана, которую он не заметил. Сучка даже не помнила моего имени. Но она была так хороша. Даже сейчас, распростертая на каменных плитах, с вечностью, застывшей во взгляде, бледной кожей, забрызганной алой кровью, в прекрасном театральном платье, насквозь пропитавшемся горячей липкой влагой жизни. А вокруг реакторы словно излучали какой-то темный свет, а гул «х был страшнее гробового молчания. Ты слышишь кости?

Не спеша и не сводя глаз с дивы, с прекрасной дивы, Донал поднял с пола «магнус» и положил его в кобуру.

Затем присел на корточки рядом с её прекрасным телом. Так хороша!

Донал просунул руки под её совершенное тело. Идеальное…

Постарался успокоиться. Ты пробуешь…

И снова встал, держа её на руках. Он сделал один шаг, затем Другой. Он… они уходили, Донал и самое совершенное творение во всей вселенной навсегда уходили отсюда.

…песню?

Донал воспользовался лифтом для транспортировки людей, который помнил с прежнего своего посещения. Он гордо стоял посередине стального поднимающегося диска с дивой на руках. Одна её рука безжизненно повисла.

Вдруг диск резко содрогнулся и застыл посередине черного рельефного купола. Купол раскрылся, и Донал оказался посередине небольшого закрытого дворика.

Стальная дверь во внутренней стене была приоткрыта. Два человека без сознания валялись на земле. Как и их товарищи внизу, они тоже были «околдованы» и находились в такой глубокой коме, что спасти их могло только тауматургическое вмешательство.

Однако Донала это не заботило.

Совершенство.

Он перешагнул через лежащих на земле людей и вынес диву в более обширный двор, где стояли три черных автомобиля. На дверцах каждого из них был изображен черный череп с Уроборосом. Все вокруг было совершенно неподвижно.

Высвободив одну руку, Донал взялся за дверцу ближайшего из автомобилей. Она без труда открылась. Хорошо.

Он перенес её к багажнику, свою божественную диву, немного присел, чтобы повернуть ручку – осторожно, не урони! – и отступил, когда поднялась крышка. Затем с предельной осторожностью и нежной улыбкой на губах положил прекрасное тело дивы в багажник,

И захлопнул крышку.

Донал проследовал к воротам, там он нашел ещё двоих лежащих на земле людей. Три ключа от машин висели на крючках, и он забрал их сразу все. Покончив с этим, с помощью нескольких медных рычагов открыл внешние ворота.

Вернувшись к машине, Донал стал подбирать ключи. Подошли вторые. Перед ним со стоном медленно открывались громадные стальные ворота, Донал тем временем подошел к канализационному колодцу в земле и бросил в него сквозь решетку оставшиеся ключи. В темноте послышался зловещий всплеск.

Он сел в машину, включил зажигание и на первой скорости рванул вперед. Проехал в громадные ворота, которые все ещё продолжали открываться, и повернул на пустынную улицу, где давно заброшенные здания взирали на него слепыми глазницами окон.

Небо над ним пульсировало оттенками темно-лилового цвета.

У лейтенанта ушло два часа на то, чтобы выбраться из центрального района Тристополиса. Он пользовался малолюдными улицами и переулками, стараясь не выезжать на крупные магистрали. Он ни разу не превысил скорость, ехал осторожно и внимательно.

Так прекрасна…

…Донал пытался все внимание сосредоточить на дороге, несмотря на то, что у него в багажнике лежало самое прекрасное создание во всей вселенной. Это было трудно, ему постоянно хотелось остановиться и позволить отупляющему трансу полностью овладеть им. Ему хотелось выйти из машины, открыть багажник и прикоснуться к несравненной красоте… но нет, не сейчас. Не сейчас. Так прекрасна…

И не просто прекрасна, а безраздельно принадлежит ему.

Выехав за пределы города, Донал повернул машину к Черному Железному Лесу, в который немногие смельчаки отваживались проникать, а ещё меньше храбрецов задерживалось там надолго. Возможно, поэтому приюту так и не удалось с выгодой для себя продать домик. А может быть, Донал должен быть благодарен сестре Мари-Анн Стикс, которая все устроила ради него.

Родители Донала погибли, когда младенцу была всего неделя от роду, дед же его, человек суровый и одинокий, пережил их на тринадцать лет. Он не желал связываться с воспитанием ребенка, но и не отказался от него. Когда же Джек Риордан умер за год до «окончания» Доналом приютской школы – парня просто вышибли оттуда в день его четырнадцатилетия! – Доналу по наследству достался домик и небольшие сбережения, которые позволили ему продолжить учение и подготовиться к вступительным экзаменам в Высшую военную школу.

Насколько ему было известно, об этом месте никто из его коллег не знал. Он никогда о нем не упоминал, крайне редко посещал и уж наверняка никого туда не привозил.

До сих пор…

Длинный автомобиль мчался по все более темным улицам, деревья превращались в тени неправильной формы на фоне непроглядной ночи. Какое-то время и довольно долго Донал ехал, полностью погрузившись в прекрасные грезы – о моя дива! – и когда он пришел в себя, перед ним уже расстилался Пустынный Лог.

Теперь они – он и мертвая дива – находились глубоко внутри Черного Железного Леса. Наверное, уже всем стало известно о происшедшем в Комплексе. Полиция работает на месте преступления.

Момент, когда он мог все бросить и вернуться в Управление, давно прошел.

Все в порядке, любовь моя.

Пусть лучше путь будет свободен, ему не нужна никакая альтернатива.

Донал понимал, что с таким огромным бензобаком автомобиль может ехать бесконечно. Но вот он заметил на часах-черепе со стрелками в форме изящных костей, бедренной и лучевой, что время приближается к утру.

Донал продолжал ехать.

Воет элдритч, в темноте движутся едва различимые тени с янтарными глазами. Донал съехал с узкой лесной дороги на Тартарову тропу и сбавил скорость. Глаза начали болеть и слипаться.

К четырем часам он уже был в знакомых местах. Донал выехал на опушку и остановился. Подождал. И выключил мотор.

Какое-то время он пребывал в трансе, но в конце концов пришел в себя. Сделал глубокий вдох и заставил себя немного пошевелиться, открыл дверцу машины и вылез из автомобиля на темную грязную лужайку. Небо было затянуто лиловой пеленой. Взглянув вниз, Донал увидел озеро.

Огромная его тень никогда не рассеивалась, ни днем, ни ночью. У озера не было названия, воды его, пребывавшие в вечной темноте, были всегда неподвижны. Донал с детства помнил его только таким.

Донал прошел к широкому серебристому дереву на небольшом холмике и вытащил ключ из кармана. Вставил ключ в крошечное дупло в коре. Короткая пауза, затем раздался треск. Мульча, покрывавшая склон холма, съехала вниз, и стали видны стальные окна домика и резная дверь из черного дерева.

Наследство, доставшееся от деда.

Донал открыл дверь домика, затем вернулся к машине и вытащил из багажника драгоценное тело дивы. С предельной осторожностью он донес её до дома, их дома, и положил на длинный обеденный стол.

Затем Донал зажег две масляные лампы. Поначалу их желтоватый огонек мерцал и прыгал, но постепенно сделался ярче и спокойнее.

Она идеальна…

Нет. Ему предстояла работа.

Пытаясь не смотреть на совершенство, распростертое перед ним на столе, Донал прошел по комнате с невысоким потолком в поисках чего-нибудь тяжелого, стараясь не задеть за низко нависшие потолочные балки.

Остановился он перед старым зуринским каменным черепом, любимым тотемом его жалкого старого деда по имени Джек, ни разу не только не забравшего своего внука из той мерзкой тюрьмы, но даже не навестившего его там.

Но теперь это уже не имело значения.

Она так прекрасна.

С черепом в руках Донал спустился по склону холма к машине. Он опустил крышку багажника, сел на водительское место, положил череп на колени и очень медленно объехал длинные выступающие из земли корни большого дерева. Потом остановился, но мотор не заглушил.

Там, внизу, перед ним простиралось широкое безымянное озеро, темное и непроницаемое, как всегда.

Донал соскользнул с водительского места, предварительно придавив педаль акселератора каменным черепом и отпустив педаль сцепления, и отпрыгнул в сторону. Машина с грохотом покатилась по направлению к терпеливо ждущему её озеру.

Может застрять.

Какое-то мгновение Доналу казалось, что машина не доедет до воды, но вот она уже на самом краю и через мгновение с тяжелым всплеском погрузилась в вечную темноту озеpa. Черные вязкие воды сомкнулись над ней, затягивая в свои недра.

Одна длинная изогнутая волна пробежала по поверхности, подобно довольной улыбке, и вновь все вернулось к прежней неподвижности. Озеро и лес вновь в своем вечном молчании взирали на Донала.

Мгновение спустя Донал повернулся и направился к дому, к объекту своей мечты.

7

В течение следующих трех дней и ночей Донал практически не спал. Он ненадолго выскальзывал в смутную реальность и вновь возвращался в странные видения, в которых дива пела бесконечные арии и принадлежала только ему среди немыслимых белых песков у ртутного моря, порожденных фантазиями другого художника, Ямикса Холандсона, к чьим останкам Донал прикасался.

Но рядом с ним была дива, распростертая на длинном столе под низким потолком. Её чистая, белоснежная плоть, казалось, излучала свет.

Она так прекрасна.

Донал промыл её раны, очистил идеальную кожу от сгустков крови – ему помогла в этом лопаточка, найденная на кухне – обрезал окровавленные куски одежды – о Великий Танатос, как хороша! – и завернул тело в белые простыни.

Затем Донал подвинул единственное кресло, повернул его спинкой к столу и воспользовался им для коленопреклонений. Он молитвенно созерцал высыхающее совершенство, воплощавшее в себе все его желания.

Скоро можно будет приступать к операции.

Ты слышишь кости?

Однако не все время он проводил в созерцании. Для совершения главного мрачного и прекрасного действия было необходимо, чтобы дива – и Донал – были в нужном физическом состоянии. Поэтому он мог, хотя и с трудом, доходить до кухни, выпивать там банку холодного консервированного супа.

Живя в таком лесу, дедушка Джек должен был готовиться к любой опасности. На кухне он хранил различные приспособления для защиты: узкие, тяжелые предметы длиной в полруки, заканчивавшиеся грубым острием, так, что их можно было вонзать в землю.

Специально предназначенные для защиты от стай волков-убийц, эти орудия могли при необходимости помочь при столкновении с любыми крупными живыми существами.

Донал почувствовал, насколько они тяжелы, когда выносил их на улицу. Он вонзал их в твердую почву, опираясь на них. Острия легко входили в землю. Работа заняла у него примерно час – время текло как-то странно. В конце концов Донал расположил их вокруг дома в форме не совсем правильного круга.

Как только он вогнал в землю последний кол, сверху спустилась огромная мерцающая полусфера, закрыв дом от вторжения извне.

Теперь они в безопасности.

Донал вернулся к молитвенному созерцанию дивы.

Спустя определенное время, проведенное в восторженном созерцании, Донал пришел в себя. Он стоял на коленях на кресле, спинкой прислоненном к столу. Встав на ноги, он почувствовал, как ноют у него все мышцы от непривычной позы, в которой он пребывал слишком долго.

Донал провел рукой по лицу и ощутил под ладонью жесткую колючую щетину. Он пошел в ванную, и каждый шаг был для него нестерпимой мукой.

Приложившись ртом к крану, выпил немного мерзкой затхлой воды. Потом прошел на кухню. Движение все ещё причиняло Доналу боль, но идти ему было уже несколько легче. Он открыл ещё одну банку супа, сделал три глотка холодной жидкости и поставил его обратно.

Ему предстояло сделать что-то ещё и что-то очень важное.

Но что?

Коробка с инструментами.

Он вытащил оттуда уже давно заржавевший серп, которым когда-то дед срезал длинную бурую траву, отыскал каменное точило, капнул на него семь капель масла от моли и начал долгий и монотонный процесс затачивания серпа.

Скоро тело начнет размягчаться благодаря естественным процессам.

Прекрасна. Так…

Потом и только потом Донал сможет начать процесс разделения и очищения тела, в завершении которого он получит драгоценные кости, одну за другой. И ради этого он готов применить все свои способности.

Донал работал до тех пор, пока ситуация, в которой он находился, не стала казаться ему нестерпимой – он здесь оттачивает лезвие о камень, а в соседней комнате лежит само совершенство.

И он вернулся в гостиную, вновь взобрался на кресло и принял коленопреклоненную позу. Он снова созерцал лежащую на столе мертвую и совершенную диву.

Так совершенна…

Именно в таком положении пребывал он, коленопреклоненный и застывший в благоговейном трепетном созерцании, когда внезапно входная дверь разлетелась на мелкие кусочки, и одновременно лопнули все окна.

Нет…

В дом ворвался облаченный в черное десант в гексларовой защитной броне. Все их оружие было нацелено на Донала. Вы не можете…

Рука Донала потянулась к кобуре, …взять ее!

Он крепко сжал рукоятку «магнуса», вытаскивая его из кобуры.

В это мгновение женщина в светло-серой юбке прошла сквозь остатки входной двери. Она подняла тяжелый стреломет и нацелила его прямо в сердце Доналу.

Ему показалось, что все вокруг как-то неожиданно замедлило свое движение.

– Слишком поздно. Она выстрелила.

Потолок метнулся куда-то в сторону, и Донал рухнул на пол. Конечности его застыли в тяжелом параличе, он едва мог дышать. По краю поля зрения Донала кружила и металась тьма.

– Как?.. – Ему было так тяжело говорить. – А защита?..

– Вы немного просчитались. Это была защита от жизни, а не от смерти.

Женщина наклонилась над ним, отводя рукой в перчатке прядь белокурых волос со лба. Губы Донала задвигались, он хотел задать ещё один вопрос, но изо рта вырвался только тяжелый выдох.

– Устроенная вами защита охраняет, – она улыбнулась, – только от живых.

Донал перевел взгляд на десант.

– О, они-то как раз живые. – Женщина постучала одним пальцем по лбу Донала – Вы не рассчитывали на меня.

Темнота продолжала сгущаться.

– …возьмите диву и… – было последним, что он услышал.

Затем тишина приняла Донала в свои объятия. Нет. Она моя.

Даже воздух стал плотнее, более вязким. Его было все труднее втягивать в легкие. Ты слышишь…

Тишина.

Кто-то сжал мир в кулак, и в одно мгновение от мира ничего не осталось.