Текст книги "Песнь праха"

Автор книги: Джон Мини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Донал смотрел на него, не сводя глаз. После паузы он кивнул.

– Все регистрируйте, – напомнил он. – Все, что найдете.

– Да, конечно. – Кюшен покачал головой. – За кого вы меня принимаете?

Донал промолчал, голова у него шла кругом. Они получили вторую улику.

Полагаю, что вы спрячете её, если поймете, что можете затронуть Вильнара.

Более опасного врага, чем комиссар полиции, Донал не мог себе представить.

Ксалия попыталась вырваться, но огонь хлестал её и толкал назад, псевдоогонь, способный уничтожить её духовное тело, вызвав нестерпимую боль, которая продлилась бы столетие субъективного времени – жертвоприношение, удлиняющее время. Сеть огня сжимала её и сжигала, постепенно уничтожая.

*Проклятое места!*

И тут прохладная волна пробежала по сети, освобождая проход.

*Кто?..*

*Меня называют Герти.*

Ксалия вспомнила духа, явившегося ей. Когда Лора пользовалась лифтами – самой Ксалии они были не нужны, – Ксалия иногда сопровождала её, и у неё была возможность познакомиться с некоторыми из заточенных в подъемниках духов.

*Герти? Ты, кажется, заключена в лифте номер семь? Связана с ним?*

*Ну… связи связям рознь.*

Не совсем понимая, на что намекает её собеседница, Ксалия подогнала частоту своего векторного вращения под частоту Герти. У духов это происходит примерно так же, как у людей, когда те берутся за руки. Вместе они скользнули сквозь плотную материю, устремившись вверх по направлению к тому месту, которое должно было открыть им правду.

К кабинету комиссара Вильнара.

Харальд остановил свой чудесный мотоцикл. Из него выдвинулись две изогнутые опоры, и, как только Харальд спрыгнул с сиденья, тут же уперлись в землю.

– Будь наготове, – прошептал Харальд. – И настороже.

Когда Харальд отошел от него, мотоцикл, казалось, окутала аура предельного внимания. Харальд быстро проследовал по переулку, поперек которого были вбиты острые шипы, чтобы помешать любителям покататься по узким улочкам между расписанных граффити стен.

Сегодняшний вечер выдался слишком холодным, чтобы местные молодцы устраивали свои обычные сходки. Но внезапно оконные стекла осветились красно-желтыми бликами, и раздался оглушительный треск петард – традиционные забавы юных идиотов.

Будучи начинающим полицейским, Харальд чуть было не убил четырнадцатилетнего парнишку, швырнувшего в него петардой – напряженные нервы отреагировали на это, как на настоящий выстрел. Теперь он рефлекторно чувствовал разницу – и не только благодаря опыту работы в полиции, но и благодаря годам, проведенным в флоте до возвращения в полицию.

Когда Харальд был сержантом в Боевой Семерке, он однажды привел свое подразделение в безопасную гавань в Каменном лесу Конгала на спорной территории в Фуэрильской долине за зуринамской границей. Харальд воспользовался услугами местного проводника: тот жил с ними на военной базе и даже готовил еду. Проводника звали Гам Синтил. По крайней мере, под таким именем они его знали.

Проклятые подонки, предатели и доносчики!

Никто не предполагал тогда, что Гам Синтил сочувствует сепаратистам. Никто ничего не знал до тех пор, пока поток магических пуль не обрушился на группу Харальда из-за деревьев. И прежде, чем они успели понять, что наткнулись на засаду, половина из них была уже мертва.

Всех бы перерезал, подонков!

Самому Харальду удалось уйти с тремя ранеными товарищами. Единственным утешением стало то, что Билли – так они называли капрала Билкена Флевелора – всадил Гаму Синтилу в спину целую обойму. А ведь гад чуть было не ушел.

Всего мгновение спустя череп Билли взорвался, окрасив все вокруг в алый цвет. Снайпер сработал точно. Харальд его так и не увидел. Ему самому едва удалось ускользнуть.

Всех перерезал бы!

Именно так он и поступит с Доналом Риорданом, если выяснится, что тот виноват в происшедшем с Сушаной.

Харальд, конечно, пользовался услугами доносчиков и, когда нужно, бывал с ними мягок и дружелюбен, но никогда не доверял им и всегда ненавидел.

Он находился в районе иммигрантов, беженцев из Иллуриума. Харальд знал, куда пойти вначале: в кафе под названием «Стельто», где восемь вечеров в неделю проводил Биртрил Кондалис (девятый день – Хачи – он отводил для молитвы в храме Кситроса).

Из «Стельто» доносились томные звуки привычных мелодий. Харальд отодвинул шторы из металлических шариков и открыл деревянную дверь, сверху донизу покрытую рунами. Петли были хорошо смазаны, поэтому отворилась она быстро и беззвучно. Харальд вошел в атмосферу, пропахшую опиумом.

Трое мужчин с удлиненными лицами, сидевшие в дальнем углу, задумчиво посасывали спиралевидные трубки. Они повернули голову в сторону вошедшего Харальда, но, судя по суженным зрачкам, видели не его, а свои туманные фантазии, порожденные наркотиком. Они просто отреагировали на движение.

Справа от Харальда, где за столом собралось целое семейство, круглолицый мужчина с кожей кофейного цвета – это и был Биртрил – закрыл и глаза и проглотил очередной кусок еды. Затем снова открыл глаза и натужно улыбнулся.

– Привет, сержант, – произнес он.

– Биртрил, что у тебя есть для меня?

– А?

– Какая информация? Ты же знаешь, что мне нужно. – Добрые глаза Харальда, казалось, мгновенно расширились. Он придвинул к столу, за которым сидел Биртрил, свободный стул, прочертив полосу по дешевому линолеуму, и сел. Кивком Харальд приветствовал худощавую женщину и двух мальчиков, сидевших рядом с Биртрилом.

– Госпожа Кондалис, – обратился к ним Харальд. – Мне очень приятно вас видеть. И ваших сыновей тоже.

Супруга Биртрила Лаксара настороженно кивнула ему в ответ. Им с Биртрилом были прекрасно известны особенности их нынешнего семейного статуса. Первая – и по закону единственная – жена Биртрила в настоящее время оставалась в Сильвексе, в Иллуриуме.

Деньги, которые Биртрил высылал ей еженедельно, пока заставляли женщину молчать. Если бы начальство Биртрила в посольстве узнало об этом, его карьера по обслуживанию дипломатического корпуса немедленно бы закончилась. Отчего пострадали бы все, а не только один Биртрил.

– Собственно, э-э… ничего нет… – Биртрил бросил взгляд на владельца кафе Зегрола (основатель заведения, имя которого оно носило, Стельто, был убит во время стычки в соседнем ночном клубе; тамошние охранники были вооружены ятаганами и пользовались ими великолепно), который высунул голову из-за штор в глубине зала.

Зегрол заметил Харальда, мгновенно понял, в каком тот настроении, и тут же исчез. Занавеска бесшумно задвинулась за ним. Биртрил выразил разочарование (но не удивление), быстро, по-детски, заморгав глазами.

– Я вам честно говорю, сержант. Никто в посольстве ничего не замышляет.

– Даже водитель «Х5А899-омега-бета-дель»?

– А?

– Водитель лимузина. Худощавый, бледный, с черными волосами. Припоминай-ка, Биртрил. – Харальд наклонился к нему. – И сосредоточься, пожалуйста.

– Гм… Да, конечно, сержант.

– Итак, как его зовут? Водителя. Биртрил скосил взгляд налево.

– Иксил Дельтрассол. Он бывший армейский водитель. Ни с кем особо не общается.

– И?..

Биртрил взглянул на Лаксару.

– Гм… мы не могли бы пройтись, сержант?

– Да, конечно, – Харальд улыбнулся. – Пошли.

Он быстро встал и помог Биртрилу подняться, словно тот глубокий старик и нуждается в помощи. Харальду важно было любыми способами показать, что он здесь хозяин. Выходя из кафе вместе с Биртрилом, он не обратил никакого внимания на курильщиков опиума и на семью Биртрила – его вторую семью. Но периферийным зрением внимательно следил за всем остальным.

Все было спокойно, пока они шли по залу к выходу и через дверь и шторы на холодную улицу. Двое парней на углу, один с ещё не зажженной петардой в руках, заметили Харальда и тут же исчезли в переулке Раксмана. Здесь Харальда хорошо знали.

И ему это нравилось.

– Ну, говори, Биртрил.

– Мне ничего не известно, – быстро выпалил Биртрил. – У Дельтрассола нет друзей. Врагов у него тоже нет, но друзей в первую очередь.

– Ты что-то пытаешься от меня утаить, Биртрил.

– Я ничего не утаиваю… Дьявол! – Билтрил резко остановился у одного из металлических ограждений. – Мне ничего неизвестно о каких бы то ни было совершенных им преступлениях. Понятно?

– Ладно. Положим, у него нет друзей, но знакомые-то есть?

– Не знаю… Время он проводит в учреждении сэра Альвана, но ведь он на него работает. Вот и все.

– И?..

Харальд смотрел Биртрилу прямо в глаза, понимая, что мало кто способен вынести подобное психологическое давление.

– Ходили слухи, и… я сам видел машину Дельтрассола на стоянке рядом с…

– Угу. Продолжай, Биртрил. До конца.

– Рядом со «Все-вижу-и-все-слышу», – продолжил Биртрил. – Я видел, как он оттуда выходит.

– Ты уверен?

– Да, и швейцар попрощался с ним по имени, так, словно он у них частый гость. Ну, в общем, вы понимаете.

– Отлично.

Биртрил облегченно вздохнул.

– Вот так, босс. Сержант. Все, больше я о нем ничего не знаю.

– Я тебе верю. – Харальд вытащил из кармана бумажник и извлек из него три тринадцатифлориновые бумажки. – Вот, купи Лаксаре новое пальто.

Биртрил поспешно сунул банкноты в карман.

– Огромное спасибо, сержант.

Он молча ждал разрешения вернуться к семье.

– Иди. – Харальд кивнул на кафе. – Лаксара, наверное, заждалась.

– Спасибо.

Харальд дождался, пока Биртрил дойдет до самой двери кафе и тогда окликнул его.

– Биртрил, Лаксаре ничего не говори. Биртрил остановился и весь напрягся.

– О том, что ты бывал в переулке Лунной Четверти, – продолжил Харальд. – Мне даже не хочется думать о том, что ты там делал. Ты меня понял?

Биртрил опустил голову и застыл у входа в «Стельто». Его лицо покрывала тень, и Харальд не видел, как он отреагировал на его слова. Возможно, плакал. Затем Биртрил выпрямился, толкнул дверь и вошел внутрь.

Дверь с грохотом закрылась за ним.

Несколько мгновений Харальд стоял молча и смотрел на закрытую дверь. Затем вспомнил лицо Сушаны, превращенное в кровавое месиво, и его собственное лицо стало каменным.

Где-то неподалеку с оглушительным воем вверх взвилась ракета, разбрасывая во все стороны серебряные и черные звезды.

Харальд подошел к мотоциклу, перекинул ногу и устроился на сиденье.

– Если этот Дельтрассол у них главный, – сказал он своему мотоциклу, – я его выпотрошу, как свинью. Но если он просто марионетка…

Мотоцикл зарычал и загрохотал, стоило Харальд у взяться за рычаги. Он рванулся вперед, втянув в себя обе опоры.

– …тогда я сделаю все, чтобы гадина Донал Риордан лишился яиц и всего остального. Ради Лоры, а не только Сушаны.

Мотоцикл выехал на улицу.

21

Ксалия с трудом пробиралась через те преграды, которые легко поддавались Герти. На протяжении ста двадцати лет Герти перемещалась по шахтам лифтов и значительно менее известным уголкам Полицейского управления. Ей было прекрасно известно, где можно свободно проникнуть сквозь каменные стены, а где из соображений безопасности давно установили сложные защитные системы.

И вот теперь Герти задержалась у входа в последний лабиринт в ожидании Ксалии.

*Вот сюда. Видишь?*

*Да. Спасибо.*

Так помогать другому духу, как это делала Герти, было совсем не безопасно, но у неё в характере была бунтарская жилка, да и повседневная работа ей давно и страшно наскучила. Ксалия же работала с Доналом, входила в его группу, а симпатия Герти к Доналу росла с каждым годом.

Ксалия, тем временем, скользила, извиваясь и вытягиваясь до предельной степени в попытках преодолеть преграды. Ей хотелось заполучить доказательства предательства Донала и представить их Лоре. Но огненный лабиринт перед нею был творением настоящего мастера.

*Ну как, Ксалия?*

Слова Герти донеслись до Ксалии сквозь магическое полотнище пламени подобно отдаленному эху. Ксалия направила узкий луч связи сквозь лабиринт скорее, просто чтобы проверить, насколько ей это удастся, нежели из желания ответить на вопрос Герти. Ей нужно было сконцентрироваться.

*Прекрасно. А ты как думала?*

Возможно, она на мгновение расслабилась, отвечая Герти, возможно, причина была иная, но, как бы то ни было, магические преграды, плававшие среди более тонких барьеров, вдруг уплотнились и сделались ещё горячее и жестче. Ксалия сжалась и застыла на месте.

Затем преграды, раскалившиеся ещё больше, стали выпускать сгустки энергии, похожие на рога полумесяца, и Ксалия почувствовала, что на сей раз ей выпутаться не удастся.

Продвигаться дальше по лабиринту было невозможно. Вторичные и третичные лабиринты, качаясь и вращаясь, вырывались из восьмиугольных вселенных, в которых они были скрыты. Они врывались в материальный континуум, заполняя собой пустоты в основном лабиринте.

*Вильнар, чтоб ты…*

Проклятия Ксалии в адрес комиссара оборвались на полуслове в тот самый момент, когда два сгустка энергии пронзили её полуэфирное тело, и страшная боль прошла по всей длине её паранервов – жестокая мука, которую человеческим существам, к счастью, не дано испытать.

*Ксалия?*

*Он захватил меня.*

Длинная тонкая нить прошла сквозь постоянно выраставшие новые перегородки перекрывающих друг друга лабиринтов. Это Герти вытянулась, насколько могла, чтобы помочь Ксалии… или хотя бы лишь попытаться.

В мгновение просветления Ксалия поняла, что делает Герти и зачем. Она вспомнила, как Герти подшучивала с Дона-лом, а также то, что Донал без колебаний принял в качестве одного из своих коллег духа.

Проклятие! Ксалии нравился Донал, но если он связан с врагами…

* Герти, я здесь для того, чтобы собрать улики против Донала Риордана.*

На мгновение растянувшаяся часть тела Герти вновь сжалась, подобно слепой змее, ускользающей от электрического удара.

Но потом снова вытянулась, проникая в сужающийся лабиринт, словно пытаясь понять что-то. И Ксалии стало ясно, что нет смысла призывать Герти уйти отсюда. Будет лучше прямо показать ей, как обстоят дела.

Ксалия вытянулась так, чтобы её тело касалось тела Герти. Оба духовных существа очутились в одном пространстве. В то же мгновение два новых сгустка энергии пронзили тело Ксалии, и она застонала, передавая свою нестерпимую муку с помощью частот и энергий, недоступных людям.

Тело Герти, те его части, которые ощущала и Ксалия, запульсировали, задрожали от боли, переданной ей в тот момент, когда магическая преграда ударила по её паранервной системе. Ксалия услышала вопль муки.

*Ну, а теперь убирайся отсюда, Герти.*

Не прошло и сотой доли секунды, как ответ Герти проник в паранервную систему Ксалии.

*Мы находимся в моем доме, и никто не смеет так поступать со мной!*

В то же мгновение тело Герти начало лучиться энергией такой силы, с которой Ксалия никогда раньше не сталкивалась.

Тем временем Донал получил то, что давно искал: телефонный номер, второй номер офиса комиссара Вильнара, но он практически не сомневался, что номер нельзя будет предъявить в качестве улики в суде. Его технический эксперт, Кюшен, сидел неподвижно в полной прострации, пока два служителя выносили из комнаты на носилках неподвижного карлика.

Состояние карлика делало все его свидетельства недостоверными.

Оно не было смертью в прямом смысле слова, а носило название «транс Василиска». Известными Кюшену методами вывести из него было невозможно. С юридической точки зрения, подобная форма кататонии считалась смертью. Никто за всю тристополитанскую историю никогда не выходил из транса Василиска.

Кюшен тупо смотрел прямо перед собой.

– Вам нехорошо? – спросил Донал.

Он внимательно наблюдал за тем, как унесли носилки и захлопнулись железные двери. Образы, которые ещё совсем недавно ярко пылали в воздухе, потускнели и исчезли, осталось только несколько крошечных бледных следов.

– Наверное, вы сможете воспользоваться собственным инструментарием, чтобы изменить свое состояние…

Кюшен взглянул на него.

– …однако не стоит предпринимать никаких усилий, – продолжал Донал. – Ведь вы убили человека. Подобное невозможно забыть, невозможно принять… с этим нужно просто жить.

– Но я не хотел… Вы же знаете.

– Да, знаю, – отозвался Донал. – Тем не менее мы понимали, на что идем.

Спустя мгновение Кюшен задрожал. Он весь побледнел – наступила следующая стадия шока. Донал наблюдал, как приступ сильнейшей дрожи овладевал юношей.

– Расслабьтесь, – произнес Донал. – Не пытайтесь справиться со своими чувствами. Позвольте им овладеть вами.

Кюшен закрыл глаза и застонал.

– …так как ваше нынешнее состояние вполне естественно. А потом… потом все придет в норму.

Кое-что из сказанного Доналом поднялось из глубин его собственного подсознания, где хранились воспоминания о том гипнотическом трансе, в который ввел Донала маг из полиции сразу же после его первой кровавой стычке с бандитами. Тогда Донал убил не одного, а троих сразу же вслед за тем, как горло Фредрикса взорвалось потоками алой артериальной крови.

На глазах у Донала сержант Фредрикс Паульсен – самый близкий ему в то время человек – испустил последний захлебывающийся вздох и как-то весь сжался. Взгляд его сделался тусклым и пустым, и вот от человека не осталось ничего, кроме топлива для реакторов.

Через две минуты (хотя для Кюшена это, наверное, длилось гораздо дольше) дрожь перешла в отдельные редкие подергивания и наконец совсем прекратилась. Кюшен закрыл голову руками.

Спустя мгновение Донал ушел.

* * *

Ксалия стонала, вращаясь, словно в сушильном автомате. Она выпадала из реальности и снова возвращалась в неё, а Герти продолжала тащить её сквозь крошечные, все более сужающиеся щели. Жгучая боль была результатом малейшего движения по сжимавшимся лабиринтам. Духовное тело Ксалии сдавливалось и разрывалось враждебными энергиями.

И все-таки оно оставалось целым благодаря хитроумному умению Герти пользоваться здешними силами и топологией. Как бы то ни было, они потихоньку пробивались сквозь смертельные защитные преграды по направлению к периметру. И вот, наконец, они свободны, наслаждаются холодной твердостью цельного камня. А над ними внешние барьеры продолжают вздыматься и пылать.

Слова Герти проникли в сознание Ксалии.

*Ну и что тебе удалось сегодня доказать?*

Любое движение причиняло Ксалии нестерпимую боль.

*О… чем… ты?*

*Ты ведь пыталась обвинить в чем-то Донала Риордана. Обличить его.*

Тело Ксалии, совершенно нематериальное внутри каменной стены, вздыбилось – оно все ещё разрывалось от сильной боли. Она не могла сосредоточиться и почти не могла общаться.

*Да…*

*Ты получила какой-либо личностный резонанс там? В энергиях лабиринта?*

Ксалия извивалась, пытаясь сосредоточиться. *Резонанс?*

*Да… А кстати, к какой разновидности духов ты принадлежишь?*

Ксалии потребовалось мгновение, чтобы втянуть достаточно энергий для ответа. *Убирайся.* Герти ухмыльнулась.

*Вот так-то лучше. И чем скорее ты сможешь понять, чей аромат ты там ощутила, – под ароматом она имела в виду резонанс, – тем скорее оставишь молодого Донала в покое.*

*Он тебе… нравится?*

И вновь Ксалия рассмешила Герти.

*Мне нравятся и молодые волчата. Ты когда-нибудь была в логове волков-убийц?*

Если бы у Ксалии были глаза, она бы их закрыла. Ей жутко надоела болтовня Герти. Боль никак не проходила.

*Не… понимаю.*

* Молодой Донал для меня все равно что щенок. А ты – как соседский малыш. И давно пора уже прояснить свои чувства к Лоре Стил.*

*3аткнись ты…*

*Ведь ты дух, поэтому, возможно, тебе не следует… По крайней мере не с людьми.*

Это было уже слишком. Но слова, которые Герти произнесла Потом, были мягче, они успокаивали, уводили Ксалию ещё дальше от пылающего лабиринта. Оба духа начали опускаться вниз, оставаясь внутри холодного твердого надежного камня.

*Идем, Ксалия. Здесь есть уголки и гроты, о которых никто ничего не знает. Некоторые из них полны целительных энергий.*

*Я не… знаю.*

Герти переместилась поближе к Ксалии. *Поверь мне. Я смогу исцелить тебя.* Спустя мгновение Ксалия ответила. *Да, хорошо…* *Тогда пошли.*

Донал сидел в кабинете Лоры. Лора приказала внутренним стеклянным стенам потемнеть, так чтобы их с Доналом никто не видел. Они ласкали друг друга и покрывали поцелуями. Лора застонала, когда Донал провел руками по её тонкой блузке, по шелку бюстгальтера, но они решили не заходить далеко в своих ласках.

В здании было слишком много полицейских и других сотрудников, обладавших способностью чувствовать сильный резонанс. Любовь может подождать и до возвращения домой к Лоре. Донал шумно выдохнул.

– О Танатос! – Да…

Донал сглотнул и взглянул на непрозрачную стену, как будто заметив что-то интересное.

– Я не хочу ехать, – сказал он после паузы. – Ты должна понять.

– Не хочешь съездить заграницу? Донал отрицательно покачал головой.

– Вообще-то, я до смерти боюсь летать. Конечно, я всегда могу упиться до полубессознательного состояния. Приютским детям редко выпадает на долю такое удовольствие, как поездки заграницу, поэтому здесь дело не в пресыщении.

– Я понимаю, – прервала его Лора почти шепотом. – Страшновато, верно? То, как быстро все происходит у нас тобой.

– Именно.

– Ты не хочешь уезжать от меня, и этого с меня вполне достаточно. – Лора взглянула на него с печальной полуулыбкой. – Я тоже не хочу отпускать тебя. Однако мы оба понимаем, что твоя поездка в Иллуриум – единственный способ отыскать преступника.

После паузы Донал кивнул.

– Думаю, ты права. Я не хочу подвергать тебя опасности… Но ты ведь могла бы поехать со мной и…

– Нет.

Донал нервно потер рукой лицо.

– Ты могла бы устроить себе отпуск, а я бы занимался расследованием. Я не хочу, чтобы ты выступала там в качестве агента. Извини, я помню, босс – ты. Но ты могла бы поселиться совсем в другом месте, отдельно от меня. А у меня настоящий талант ускользать от шпиков…

– О, мой любимый!

Лора подошла к нему, прикоснулась к его лицу своей холодной рукой – её холод успокаивающе подействовал на Донала – и нежно поцеловала его.

– Что?

– Ты относишься ко мне, как к самой обычной женщине.

– Ну… – Донал улыбнулся. – Не совсем как к обычной.

– Ха! В этом-то вся суть.

– Э?.. И какая же?

– Что, по-твоему, находится здесь? – Лора указала на свою левую грудь. – Я совсем не такая, как другие женщины. За такими людьми, как я, всегда внимательно следят, где бы мы ни находились. Я даже не уверена, что в Иллуриуме я буду считаться полноправным человеком, как здесь.

– Ах, проклятие!

Лора улыбнулась своей очаровательной улыбкой.

– Хорошо. – Она кивнула, переводя разговор в другое русло. – Необходимо составить первоначальный план твоего путешествия. Очень важно учитывать те контакты, которыми там располагает Харальд… А где он, кстати?

– Сто лет его не видел, – ответил Донал. – Возможно, в больнице у Сушаны.

– Нет, я совсем недавно туда звонила. С ней Виктор. Кажется, они с Харальдом дежурят там по очереди.

– Отлично.

Харальд на своем мотоцикле на предельной скорости мчался по шоссе, выходящему из правой глазницы Большого Черепа. Он понимал, что всего несколько минут отделяют его от открытия, которое разрушит счастье командира Стил. Лора Стил была самым лучшим офицером из всех, под чьим командованием он когда-либо служил. Когда она узнает, что Донал принадлежит к Черному Кругу, она будет не просто потрясена, это может стать самой страшной трагедией в её жизни.

Но тут Харальд вспомнил лицо Сушаны, все то, что сделали с ней Сэлли Клешня и его люди. Виктор пробыл в кабинете её лечащего врача, как показалось Харальду, целую вечность, а когда вышел, у него в глазах застыло страшное мертвое выражение, а у рта играли желваки ненависти и жажды мщения.

Харальд пойдет на все, чтобы кто-то заплатил за то, что произошло с Сушаной… чтобы все заплатили за это, начиная с лейтенанта Риордана, и он не остановится до тех пор, пока не свалит самого комиссара Вильнара. Ему просто нужно ещё немного улик. Он всегда чувствовал, что не все ладно во владениях комиссара Вильнара. Странные энергии резонировали в офисе комиссара на самой грани отлично натренированной во флоте интуиции Харальда.

«Фантазм» накренился, поворачивая за угол, и испугал изысканно одетую пожилую женщину, собиравшуюся перейти улицу, затем снова выпрямился и увеличил скорость.

– Иксил Дельтрассол, – сообщил Харальду его информатор Биртрил. – Он бывший армейский водитель. Ни с кем особо не общается.

Этот Дельтрассол, работающий в посольстве, ничего не подозревающий об истинном характере Черного Круга, помощь которому он вынужден оказывать, скорее всего, ничтожная пешка в большой игре. Простой шофер, в армейской табели о рангах едва дотягивавший до рядового среди сотен кретинов и извращенцев (хотя офицеры среднего звена у них могут быть исключительными экземплярами в своем роде, достаточно вспомнить Сэлли Клешню), управляемый сверху незримыми руками.

Но вряд ли у кого хватит смелости расследовать деятельность своего собственного комиссара полиции. И если бы Харальд позволил разуму возобладать над чувствами, он тоже выкинул бы подобную мысль из головы.

Они заплатят за все.

Значение имела только Сушана. Только Сушана имела значение в тусклом мире Харальда.

Отъехав подальше от старых городских зданий с причудливыми украшениями, с полированными бронзовыми перилами, Харальд затормозил и въехал в пятиугольник, образованный бывшими особняками, давно превращенными в гостиницы, которые тоже пришли в упадок. Там же располагался пятиугольный сад, в который теперь было небезопасно входить ночью одному и без оружия.

Затем Харальд ехал по сужающимся и темным улочкам, пока вновь не достиг ярко освещенного района, на сей раз в нем преобладали ослепительно-голубой и красный цвета. Он оказался в квартале, о существовании которого пожилые дамы, подобные той, что он чуть было не переехал несколько минут назад, вряд ли подозревали.

Крошечное создание, закованное в цепи, било кожаными крыльями над входом в заведение Сида. Сложный узор из рун на теле крылатой твари свидетельствовал о том, что Одноглазый Сид прекрасно владеет бритвой.

Здесь, на улице Лунной Четверти искусство Сида было очень хорошо известно. Но Харальд отлично помнил дни его и Сида юности, когда они принадлежали к одной банде и бродили темным кварталам, Сид пользовался тогда бритвой совсем для других целей, нежели искусство нанесения шрамов и сбор подати со своих упрямых подданных.

В том, как Сид манипулировал своей идеально заточенной бритвой, было некое особое мастерство.

Харальд начал тормозить, и мотоцикл громко забурчал. Они проезжали мимо черных многоугольных зданий, лишенных окон, известных как «Безымянные», мимо тотализатора, ночного клуба, который из-за постоянно снижавшейся конъюнктуры по своему статусу все больше приближался к публичному дому, каковые в Тристополисе были строжайше запрещены законом, но, тем не менее, всегда существовали.

Был ли на свете когда-либо большой город без проституции? Харальда удивляла географическая близость этого района к району Дворца Правосудия и Милосердия, расположенного на расстоянии менее двух миль отсюда и в то же время пребывавшего как будто совершенно в другом мире. По крайней мере, Верховный Судья, решивший наведаться на улицу Лунной Четверти, оставлял свою мантию в Суде.

Харальд проехал светящиеся рекламы ещё трех заведений и заметил небольшую руку, висевшую прямо над переулком и выходившую из стены, как бы застывшую в жесте приглашения. Она звала прохожих заглянуть на огонек. Заведение выглядело поприличнее многих подобных ему ночных клубов. Впереди было припарковано такси лилового цвета, и Харальд затормозил свой мотоцикл прямо за ним. Из такси вывалились трое зуринамских моряков. Они громко гоготали, едва держась на ногах. Какие бы приключения ни ожидали вас сегодня вечером, подумал Харальд, желаю вам, чтобы вы испытали хотя бы иллюзию счастья (каких бы денег она вам ни стоила) и чтобы вас потом на протяжении всей оставшейся жизни не мучило тяжелое сожаление из-за того, что вы совершите сегодня.

Там, где они сейчас находились, последним, впечатлением спутанного пьяного сознания легко могло стать сверкание лезвия бритвы или вспышка летящей пули перед тем, как тьма навсегда сомкнётся над ними. И чьи-то пальцы будут рыться у них в карманах, ища бумажники и документы, но они уже ничего об этом не узнают. На мгновение у Харальда возник соблазн продемонстрировать им свое удостоверение и отпугнуть таким образом от здешних мест порока и смертельной опасности, но потом он решил, что они все равно найдут другое не менее опасное место.

Харальд вспомнил о Сушане и тут же забыл о моряках. Мотоцикл осторожно выдвинул одну из опор, Харальд наклонился и заглянул в открытую дверь ночного заведения.

Там он увидел четверых мужчин в плащах темно-лилового клубного цвета. Самым высоким и крепким из них был Валун. Харальд знал Валуна довольно давно (и знал его только под этим именем). Однако в данном случае прозвище оказалось как нельзя более точным.

– Ну ладно, – произнес Харальд, обращаясь к мотоциклу. – Я пройду через главный вход, а ты спрячься где-нибудь так, чтобы не сильно бросаться в глаза.

Мотоцикл согласно буркнул, убрал опору и покатился дальше.

Здесь, в темном переулке, забросанным отходами тары и битым стеклом, Харальд остановил мотоцикл. Тот выдвинул обе опоры, Харальд спрыгнул с сиденья и заметил бледного ребенка с чешуей рептилии на лбу.

Мальчику на вид можно было дать лет пять, но, если принимать во внимание скудное питание, то вполне возможно, что ему было уже лет восемь.

– Эй! – позвал его Харальд. – Ты не мог бы оказать мне услугу?

После секундной паузы мальчишка с чешуей на лбу кивнул. Харальд сунул руку в карман и достал оттуда горсть девятиугольных монет и бросил их ему. Мальчишка поймал деньги.

– Постереги мотоцикл. Никого к нему не подпускай, и, когда я вернусь, ты получишь ещё больше.

Чешуйки на лбу мальчишки замерцали. Глаза его расширились.

– Да, кстати, – добавил Харальд, – это ради их безопасности, а не ради мотоцикла.

Рот мальчишки раскрылся в широкой улыбке.

Харальд улыбнулся ему в ответ, после чего, крепко сжав пистолет, проследовал по переулку по направлению к главному входу в ночной клуб.

Валун заметил Харальда с расстояния в сотню ярдов и вышел на середину тротуара. Он напоминал громадный камень, закрывающий проход к клубу. Прохожие осторожно обходили его с обеих сторон.

– Привет, сержант, – прорычал Валун низким басом, обращаясь к Харальду.

– Привет, Валун.

– Тебе он точно понадобится? – Валун указал на пистолет Харальда. – У нас тут что, какие-то проблемы возникли?

– Надеюсь, что не понадобится. – Харальд держал пистолет дулом вниз. – Но я предпочитаю всегда быть готовым к худшему.

– Не клонишь ли ты к тому, сержант, что кто-то из наших клиентов плохо себя ведет? – Когда Валун хмурился, кромки кусочков гранита, защищавших его лоб, начинали тереться друг о друга. – У нас здесь достойное заведение, сержант.