Текст книги "Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара"

Автор книги: Джон Маккормак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

В тот день мы больше не пытались лечить коров. Они справились со своими проблемами без нашей помощи, хотя еще две все же издохли.

После этой истории я понял, что некоторым пациентам не суждено выжить, несмотря на мои героические усилия и самые благочестивые молитвы. Иногда лучшим лечением является невмешательство, особенно в тех случаях, когда лечение требует применения силы, которое может лишь ухудшить состояние больного. Случай с коровами Клода в очередной раз доказал мне справедливость этого нехитрого вывода. В тот день я лишился двух животных из своего стада, но в последующие годы с лихвой восполнил эту утрату. Однако вскоре серьезная засуха вынудила нас распродать всех коров с этой фермы. Грустные и подавленные, мы с Клодом молча стояли возле ворот корраля, глядя, как за холмами исчезает последний трейлер с животными. Через некоторое время не стало и моего друга, а сам я больше никогда не испытывал желания завести собственное стадо.

Глава 18

– Алло, док, это вы там? – громко, хотя и не вполне отчетливо донеслось из трубки.

Звонила мисс Руби Маккорд, владелица магазина «Бакалея, гастрономия и прочие товары».

– Да, мэм, я вас прекрасно слышу. Говорите, – ответил я.

Мисс Руби всегда кричала по телефону. Жила она километрах в десяти к востоку от города и, как многие мои клиенты, не успевшие еще привыкнуть к телефону, считала его очередным новомодным изобретением. Тем не менее для некоторых небогатых соседей ее телефон оставался единственным средством связи с внешним миром, и мисс Руби частенько звонила по их просьбе. И все же эти люди не питали особого доверия к подобному способу общения, поскольку не видели собеседника, находившегося на другом конце провода.

– Доктор, это Руби Маккорд, – прокричала она в телефонную трубку. – Мне нужно, чтобы вы заехали, когда будете поблизости, и осмотрели одну из моих собак. Она ослабла на корму и с трудом встает.

Мисс Руби любила витиеватые выражения. Не знаю, можно ли считать ее манеру говорить следствием обучения в одной из женских школ в Миссисипи, или же она просто привыкла к старомодному английскому, принятому в южных штатах.

– Да, мэм, я все понял, – прокричал я как можно громче, чтобы она наверняка услышала меня сквозь треск на линии. – Завтра около полудня постараюсь заскочить к вам по дороге от мистера Кента.

Магазин мисс Руби, представлявший собой истинный оазис гастрономических деликатесов, располагался между двумя крошечными городками Лизманом и Кромвелем. Я любил заезжать туда во время обеденного перерыва. У мисс Руби всегда можно было купить свежий пирог, венские сосиски, сардины с опоссумом, нарисованным на крышке банки, крекеры, в холодильнике имелось холодное молоко, а в ящике со льдом – бутылки содовой. Но больше всего мне нравились огромные головки сыра, лежавшие на старом деревянном подносе. Чтобы получить порцию чеддера, требовалось только приподнять большой нож, похожий на мясницкий, и повернуть поднос, дабы отрезать столько, сколько требуется, после этого оставалось лишь надавить на рукоятку – нож сам доделывал остальное. Вплотную к сыру следовало положить листок белой оберточной бумаги, чтобы отрезанная порция шлепнулась прямо на него. Я считался в магазине мисс Руби привилегированным покупателем, мне единственному позволялось прикасаться к сырному ножу.

Помимо отличного выбора товаров у магазина имелись кое-какие дополнительные преимущества: по торговому залу и подсобным помещениям постоянно разгуливали шесть, а то и восемь кошек – количество зависело от урожайности года – и несколько дворняжек. Кошки ловили изредка забегавших в помещение мышей, очевидно, не отличавшихся сообразительностью, а также составляли компанию мисс Руби и развлекали посетителей. Я всегда отрезал чуть больше сыра, чтобы угостить кошек. Со временем это превратилось в настоящий ритуал.

Устроившись на бочонке для гвоздей возле плиты, я принимался бросать кошкам маленькие кусочки сыра; причем, стараясь разжечь в них охотничий азарт и подстегнуть дух конкуренции, намеренно прицеливался так, чтобы лакомство падало между или позади мешков с провизией и брикетов соли, сваленных у прилавка. Вся компания дружно бросалась за добычей. Схватившая добычу кошка, издавая низкое, грозное ворчание, удалялась за кучу лошадиной упряжи, чтобы в уединении насладиться трофеем. Остальные возвращались на исходную позицию и пристально следили за моими руками, то и дело сглатывая слюну, ни на секунду не сводя глаз с сыра. Я бросал следующий кусочек…

Еще одна приятная особенность магазина мисс Руби – завсегдатаи этого заведения. Обычно я заставал там целую компанию, в том числе Карни Сэма Дженкинса, великого философа, пророка, таксидермиста и самодеятельного ветеринара. К числу других постоянных посетителей относились Хузи и Большеголовый Тернеры, Каппи Лу Акинс и Джо Франк Форд, которого по неизвестной мне причине прозвали Королем. Все они проводили в магазине массу времени, единственно из-за своей неудержимой потребности изводить насмешками вновь входящих покупателей из местных – смеялись над их автомобилями, собаками, количеством сорняков на их хлопковых полях. Приезжих не задевали, разве что в ответ на какое-нибудь неуважительное замечание о неважном состоянии дорог или о том, как провинциально выглядят жители этого захолустья. Некоторые пытались ответить той же монетой, но и им приходилось отступать перед коллективным натиском. Они выскакивали за дверь, бросались в машину и уезжали, вот только хохот завсегдатаев магазина еще долго отдавался эхом у них в ушах. Никому не приходило в голову, что компания просто развлекается и будет рада, если объект недавних шуток к ним присоединится. Со временем у меня сложились отличные отношения с шутниками, но если они не встречали меня какой-нибудь насмешкой, мне казалось – это дурной знак.

Как и обещал мисс Руби, на следующий день чуть раньше часа пополудни я подъехал к магазину и обнаружил на стоянке необычно много машин. Уж не случилось ли чего, мелькнула мысль. Что-то в облике магазина изменилось, а я никак не мог сообразить, в чем дело, до тех пор пока не взглянул на крышу. Там буквально упиралась в небо новенькая телевизионная антенна. Сучья ближайших деревьев были спилены, а между деревьями и углами крыши виднелись провода.

– Боже правый! Мисс Руби сошла с ума. Она установила в магазине телевизор! – вырвалось у меня. – Теперь начнется новая жизнь.

Поднявшись на крыльцо и войдя внутрь, я поразился небывалой тишине – слышалось лишь невнятное бормотание телевизора. Который вдобавок был цветным! Присутствующие прилипли к экрану и, словно загипнотизированные, следили за тем, как вдохновенно обнимаются и целуются актеры дурацкой мыльной оперы. Удивительно, как это мисс Руби допустила, чтобы в ее магазине творилось подобное бесстыдство.

– Всем привет, чем вы тут занимаетесь? – воскликнул я.

– Здравствуйте, док, – отозвался Джо Франк.

Он мельком взглянул на меня и снова уткнулся в экран. Остальные пятеро были настолько увлечены, что даже не поздоровались. Изображение оставляло желать лучшего, впрочем, как и цвет, – все было слишком синим.

– Мисс Руби купила новый…

– Тс-с! – укоризненно прошипел Карни Сэм.

Рукой он показал мне свободное место на скамье, но глаз от экрана так и не оторвал. Никто не проронил ни слова. Я отметил, что кошки лежат, растянувшись на мешках с продуктами, и крепко спят, – видимо, новые звуки их не беспокоили.

– Ничего себе, – подумал я. – Значит, все эти крутые, независимые и бесстрашные ковбои смотрят телевизор. Должно быть, настал конец света!

Наконец в действии наступил перерыв, и рыдающих сестер сменила реклама дезодорантов.

– Что вы здесь делаете, док? Все за собаками гоняетесь? – поинтересовался один из зрителей.

– Да, в городе мне сказали, что в том фургоне, на котором ездит наш док, есть специальные крючки, чтобы подвешивать собак, – с ухмылкой объявил второй.

– Да нет, он делает обход, чтобы рассеять по округе вирус свиной чумы, – предположил Карни Сэм.

Вот это было мне по душе. Я вздохнул с облегчением, убедившись, что реклама вернула им рассудок. Присутствующие принялись вспоминать собак, исчезнувших при таинственных обстоятельствах и строить предположения, не приложили ли к этому руку мистер или миссис Док.

– Доктор, можете подождать несколько минут, пока не закончится программа? Это моя любимая передача, – попросила мисс Руби, стоявшая на своем посту за прилавком. Я не мог взять в толк, что она видит, если экран от нее заслоняют пять фермерских голов. – Потом мы пойдем в дом и посмотрим Рекса.

– Что там такое с Рексом, Руби? – поинтересовался Карни Сэм.

– Пес все время лежит, а когда встает, то волочит задние ноги.

– Да у него не в порядке почки, – доморощенный ветеринар оседлал своего любимого конька. – При такой почечной болезни почки опускаются и начинается лихорадка. Причина в том, что ваш пес все время прыгал через забор и лаял.

Теперь остановить Карни могло только окончание рекламы. Он любил порассуждать о болезнях животных, причем, заметив меня в аудитории, неизменно заканчивал свои пространные рассуждения словами:

– Разве я не прав, док?

– Может, и так, – согласилась потрясенная мисс Руби. – Рекс действительно ловко вскакивал на забор.

– Тише! – предостерегающе прошипел один из зрителей.

На экране начиналась новая серия очередной душещипательной истории. Я удалился к грузовику и в недоумении принялся чистить отделение для лекарств.

– Как вам мой новый телевизор, док? – спросила, вышедшая следом мисс Руби.

– Просто замечательный, уверен, что теперь компания вам обеспечена.

– Да, в наших краях почти нет цветных. С тех пор как его привезли на прошлой неделе, у меня всегда полно покупателей.

Старый веймаранер Рекс, из-за которого мисс Руби меня пригласила, выполнял обязанности сторожевой собаки при магазине. Мы обнаружили пса лежащим под кустом роз возле парадного входа в дом. Было очевидно, что его сторожевая деятельность подошла к концу. Не оказывая сопротивления, он позволил мне перенести его на лужайку и осмотреть. От передних зубов остались только пеньки, да и моляры почти сгнили. По запаху из пасти я понял, что речь идет о почечной недостаточности.

– Сколько ему, мисс Руби?

– Думаю, около двадцати, – помолчав, ответила она. – Карни говорит, у него отказали почки. Это действительно так?

– Не совсем, но почечная недостаточность у него действительно есть. А еще у него проблемы с зубами, – заметил я, оттягивая собаке губы, чтобы мисс Руби могла посмотреть. – Он просто состарился, и его организм износился. Я могу назначить инъекции витаминов и гормонов, а также оставлю таблетки, но боюсь, на этот раз ему не выкарабкаться. Вы давали Рексу что-нибудь?

– Да, те чудесные таблетки, что показывали по телевизору, а еще бафферин (средство от головной боли), шипучий аспирин и дристан (капли от насморка). А прошлой ночью он получил изрядную дозу хадаколы, – ответила она, явно гордясь своими действиями.

– Да будет вам известно, что собакам все эти лекарства не подходят! И колу им нельзя давать!

– А по телевизору сказали, что их лекарства от всех болезней помогают, вот я и решила дать их Рексу.

– По-вашему, они ему помогли?

– Нет, но ведь это было раньше, чем я узнала про почки. А вы-то поможете ему, док?

– Боюсь, что нет, – грустно ответил я. – Думаю, нам придется его усыпить.

– Но ему станет лучше, когда он проснется?

– Ох, простите. Говоря об усыплении, я имел в виду, что из сострадания его лучше умертвить. Едва ли он поправится.

– Почему вы не хотите сделать ему укол и оставить мне своих пилюль. Пожалуй, я еще не готова с ним расстаться. Как знать, может, в один прекрасный день по телевизору расскажут о новом чудодейственном лекарстве.

Я сделал Рексу укол и оставил таблетки, но они помогли ему ничуть не лучше хадаколы. Через несколько дней я снова заглянул в магазин и услышал печальную новость. Накануне вечером Рекса нашли мертвым под розовым кустом. Я помог похоронить его на заднем дворе.

На обратном пути меня не оставляли невеселые мысли о бедняге Рексе. Уверен, никакое лекарство не могло приблизить или отдалить кончину несчастного пса, но я все же улыбнулся, вспомнив о Карни Сэме Дженкинсе и о его умении разбираться в собачьих болезнях.

Глава 19

– Интересно, как бы ты обходился без наемных работников? – спросила однажды вечером Ян, выслушав подробный отчет о том, как прошел мой рабочий день.

Я рассказывал о скотниках, которые помогают мне во время работы – загоняют скот, отделяют коров от телят, держат головы животных во время моих манипуляций.

– Ума не приложу, – ответил я первый раз в жизни пожалев, что никогда не благодарил этих людей, когда заканчивал работу на чьей-либо ферме.

Скотники – это те, кто непосредственно ухаживает за скотом и выполняет скучные повседневные обязанности. Они задают корм свиньям и мясным коровам, по два-три раза на дню доят молочных коров и чистят конюшни. Порой они замечают детали, ускользающие от хозяйского глаза, и знают, что «сегодня утром корова № 74 дала меньше молока» или «вчера весь день пара овец отставала от стада». Такие наблюдения очень важны, ведь по сути дела это первые сигналы о проблемах со здоровьем животного.

Большинство скотников, с которыми мне приходилось встречаться, были личностями яркими и колоритными с не менее характерными прозвищами: Лось, Мул, Бенни Ветреный, Малыш, Пузырь, Кот, Проныра, Янки – вот неполный список тех, с кем мне доводилось работать. По сравнению со своими хозяевами они обладали большей жизнерадостностью и беззаботностью. Может быть, это объяснялось тем, что им, в отличие от самих фермеров, не приходилось нервничать из-за предстоящих выплат за землю, за ферму и другое имущество. Когда мозги не забиты мыслями о финансовом положении, ежеквартальных отчетах и налогах, вполне можно рассказать ветеринару новый анекдот или пошутить с водителем молоковоза.

Больше других мне нравились двое: старшего из них звали Пул Ду, а его более молодого напарника – Джей Би. Оба работали у Джо Франка. Довольно долго я считал, что Пул Ду получил свое прозвище из-за сходства с маленькой, похожей на утку птицей с куриным клювом, которую тоже называют пулду. В один прекрасный день я спросил, почему его так зовут.

– Ну, как-то мы с Джей Би грузили в кузов дрова, – ответил он. – Я стоял с одной стороны, а Джей Би с другой. Вдруг Джей Би швырнул здоровую дубину да с такой силой, что она перелетела на мою сторону и стукнула меня по голове. От удара я вырубился и потерял сознание.

Он помолчал несколько секунд, затем стащил свою засаленную фетровую шляпу, наклонился ко мне и ткнул пальцем в старый шрам, тянувшийся по середине черепа.

– Да уж, могу себе представить. Шрам остался приличный, – кивнул я. – Но при чем тут это прозвище?

– Ну, Джей Би говорил, когда эта палка треснула меня по голове, по звуку было похоже, будто она шлепнулась на бетон. Джей Би сказал, что это было похоже на «пууул-дуууу».

Едва он издал свое пронзительное «пууул-дуууу», как я сразу представил себе этот звук, разносящийся гулким эхом (именно такой звук получится, если в закрытом помещении уронить на бетонный пол ствол акации). На мой взгляд, прозвище было очень удачным и вполне подходило своему хозяину.

Джей Би и Пул Ду помогали мне проводить вакцинацию, дегельминтизацию и удалять рога скоту, только что прибывшему на обширные пастбища Джо Франка. Сам Джо Франк при этом обычно не присутствовал, он был заядлым игроком в гольф, имел отличного бигля, с которым частенько ездил на собачьи выставки или просто отправлялся куда-нибудь отдохнуть. Впрочем, в его отсутствие дела на ферме шли вполне гладко, поскольку оба его работника разбирались в повседневных фермерских делах лучше самого хозяина.

Джей Би и Пул Ду не имели себе равных в том, что касалось правильного ухода за скотом или умении зафиксировать корову для лечения. Мускулистый Джей Би ловко управлялся со станком, тогда как более застенчивый Пул Ду предпочитал держаться на заднем плане, следя за порядком в загоне полном скота. Это были суровые и надежные парни – из тех, с кем без колебаний можно пойти в разведку.

Однако, несмотря на крутой характер, у каждого из них была своя ахиллесова пята. Например, Пул Ду не выносил, когда мне приходилось лечить воспаления глаз у овец.

– Взгляните сюда, Пул Ду! – предлагал я, приготовившись обработать лекарством участок вокруг инфицированного глаза.

– Ой, нет, док, – умоляюще восклицал он и отворачивался, скорчив гримасу и крепко зажмурившись. – Как вы только можете это делать? Я не способен на такое, пусть даже сам шериф приставит к моей голове винтовку.

В некоторых ситуациях желудок Джея Би тоже давал слабину. Обычно он без проблем ассистировал мне во время дегельминтизации и кастрации, но наблюдать за моими действиями при отеле, было выше его сил. Однако самые большие неприятности начинались, когда нам приходилось обрабатывать запущенные гнойные раны у какой-нибудь незадачливой лошади. Стоило Джею Би встать с подветренной стороны, как исходивший от раны тошнотворный запах вызывал мощные спазмы его пищеварительной системы.

Его реакция была неизменной: сначала Джей Би стоял у головы лошади, чтобы держать ее, пока я работаю, но затем внезапно выпускал уздечку из рук и отступал на пару шагов.

– Док, мне нужно на минутку отлучиться к сараю, – невнятно бормотал он.

Обернувшись, я видел насупленные брови, полузакрытые глаза и выступившую, словно у бешеной собаки, слюну на губах. Джей Би добредал до сарая и застывал, выставив вперед левую руку и опершись ею о стену. Через минуту или около того он медленно съезжал на землю и сидел так до тех пор, пока я не отходил от лошади. Изредка он поднимал голову и поглядывал на меня, но от него уже было мало проку.

Несмотря на дружбу, Пул Ду не проявлял снисхождения к приятелю во время приступов тошноты. Поглядывая в сторону сарая, возле которого маялся Джей Би, Пул Ду только посмеивался и отпускал шуточки.

– Тебе повезло, что док здесь, – со смехом сообщал он. – Попроси, чтобы он дал тебе чуток того лекарства для мулов, что лежит у него в сумке!

После этих слов Пул Ду обычно начинал хохотать, хлопая себя по ляжкам. Я пытался сохранить серьезное выражение лица, но меня хватало ненадолго.

Однажды зубоскальство Пул Ду привело Джея Би в такую ярость, что он схватил гладкий, плоский речной камень и запустил им в приятеля, угодив точнехонько по затылку. Тут уж мне не пришлось скучать – оба моих помощника валялись на земле, изредка со стонами переползая с места на место.

Рана на голове Пул Ду обильно кровоточила, и я со всех ног бросился к своему грузовику за марлей и тампонами. Мимоходом взглянув на Джея Би, сидевшего возле сарая, я увидел, что его выворачивает наизнанку.

Пока Пул Ду осыпал своего обидчика самыми разнообразными прозвищами, я перевязал ему рану и обмотал голову бинтом для лошадей, после чего он приобрел сходство с раненым солдатом.

Тем временем Джей Би стянул с себя рубашку, сунул ее в лошадиную поилку, а когда она промокла тщательно вытер себе лицо и грудь. Покончив с этой процедурой, он повязал рубашку вокруг головы, как тюрбан, и стал похож на настоящее чучело.

Тут на площадку рядом с сараем на полной скорости вкатился седан Джо Франка. По тому, как хлопнула дверца его автомобиля, можно было догадаться, что хозяин чем-то раздражен. А при виде его наивно-голубого костюмчика для гольфа, белых туфель и козырька от солнца нам стало понятно, что вывело его из себя, – видимо, Джо играл в гольф и продул несколько партий.

Сделав несколько шагов в сторону сарая, он заметил Джея Би. В этот исторический момент парень стоял на коленях возле лошадиной поилки, по локоть сунув руки в воду. На голове у него красовался тюрбан. Потом на глаза Джо попался Пул Ду, прислонивший к изгороди корраля голову, обвязанную лошадиным бинтом.

– Что здесь происходит? – выпалил Джо, нервно подергивая плечом (такая у него была привычка, проявлявшаяся тем заметнее, чем сильнее он выходил из себя), – что с тобой случилось, Пул Ду?

– Это все из-за Джея Би, он треснул меня по голове вот таким здоровенным камнем, – ответил тот, указывая на груду камней.

– Ничего такого я не делал! – внезапно возвращаясь к жизни, завопил Джей Би. – Это был всего-навсего кусочек старого гравия. Нечего потешаться надо мной из-за того, что мне стало плохо. Он все время издевается надо мной, а все потому, что у меня слабый желудок.

Джо Франк окончательно разъярился. Теперь он не только подергивал плечами, но и быстро сплевывал – это было вторым, более грозным, признаком приближающейся грозы.

– Вы уволены! – заорал он. – Убирайтесь! Надоело, я по горло сыт вашими дрязгами! И Джо тяжелой поступью вернулся к своему автомобилю, сел за руль и рванул с места так, что из-под колес взметнулся фонтан гравия вперемешку с травой.

Приятели неуверенно поднялись на ноги и, пока я заканчивал обрабатывать рану у лошади, принялись от скуки открывать и закрывать ворота, словно ничего не произошло. Когда я снял с лошади уздечку, Джей Би рассеянно отвел ее в загон и проверил, есть ли там вода и сено.

– Ну, и чем вы теперь намерены заняться? – поинтересовался я. – Ведь вы оба только что лишились работы!

– Сначала отремонтируем забор там, на задах, – ответил Пул Ду, – а потом приведем в порядок погрузчик для силоса.

– Но ведь он вас уволил! – поразился я.

– Бросьте, док, Джо увольняет нас каждую неделю, – признался Джей Би. – Он же говорил не всерьез. Я всю жизнь живу у него на ферме и работал еще на его отца. А Пул Ду появился здесь даже раньше меня. Может, мы и простые батраки, но считаем эту ферму нашим родным домом!

– Да если бы он действительно уволил нас, мы бы все равно никуда не ушли, – добавил Пул Ду. – Понятия не имею, куда бы я пошел. Кроме того, без нас мистеру Джо Франку просто не справиться! Ведь он даже не представляет где что лежит! Нет, если мы уйдем, ему придется бежать за нами вдогонку, чтобы еще до темноты вернуть обратно!

Фермеры не часто доверяют своим работникам – таким, как Пул Ду и Джей Би – в той мере, в которой они этого заслуживают, изо дня в день выполняя основную работу в хозяйстве. Я же никогда не стеснялся признать, что их помощь значительно облегчала мой труд за исключением тех случаев, разумеется, когда им хотелось повалять дурака.