Текст книги "Двенадцать обыкновенных мужчин"

Автор книги: Джон Мак-Артур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Матфей, сборщик налогов

По всей вероятности, никто из Двенадцати не был таким отъявленным грешником, как Матфей. Его иудейское имя – Левий Алфеев (Марк. 2:14). Лука называет его Левием в 5-й главе (ст. 27–29), а в перечислении имен апостолов – Матфеем (Лук. 6:15 и Деян. 1:13).

Несомненно, Матфей написал одно из Евангелий, в названии которого звучит его имя. Следовательно, мы могли бы надеяться узнать много подробностей об этом человеке и его характере. Но на самом деле мы очень мало знаем о Матфее. Нам известно лишь то, что он был смиренным, скромным человеком, который на протяжении всего рассказа о жизни и служении Иисуса остается в тени.

Во всем Евангелии Матфей упоминает свое имя лишь дважды. (Один раз – когда описывает свое призвание, и второй раз – в перечислении имен апостолов).

Матфей был мытарем, то есть сборщиком налогов, когда Иисус призвал его к служению. Такая рекомендация отнюдь не красила человека, который станет апостолом Христа, руководителем церкви и проповедником Евангелия. К тому же мытари были самыми презренными людьми во всем Израиле. Все еврейское общество ненавидело их. Мытари считались более презренными, чем даже иродиане (иудеи, соблюдавшие верность идумейской династии Иродов), и более достойными поношения, чем римские воины, оккупировавшие Израиль. Сборщиками налогов становились люди, которые покупали у римского императора привилегию взимать налоги. Затем они собирали подать с израильского народа, чтобы наполнить римскую казну, а также набить свои карманы. Зачастую с помощью наемных разбойников они силой выколачивали из людей деньги. Большинство мытарей были подлыми и беспринципными негодяями.

В 9-й главе Евангелия от Матфея (ст.9) описывается призвание подобного человека. Повествование об этом событии ниоткуда не проистекает, оно застает читателя врасплох: «Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним». Только в этом отрывке нам удается лишь раз увидеть характер того, кто писал это Евангелие.

В следующих нескольких стихах Матфей пишет: «И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним и учениками Его» (Матф. 9:10). Лука же говорит, что на самом деле это Матфей устроил у себя дома богатое пиршество в честь Иисуса. Вероятно, Матфей пригласил на праздник множество знакомых мытарей, изгоев общества, чтобы они могли встретиться с Иисусом. Итак, как и в случае с Филиппом и Андреем, когда Матфей последовал за Иисусом, первым его побуждением было пригласить своих близких друзей и познакомить их со Спасителем.

Лука рассказывает, что произошло во время ужина: «И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними. Книжники же и фарисеи роптали и говорили ученикам Его: зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками? Иисус же сказал им в ответ: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Лук. 5:29–32).

Почему Матфей пригласил к себе мытарей и других отверженных? Потому что он был знаком только с такими людьми. Только они могли общаться с человеком, подобным Матфею. На самом деле Матфей не был достаточно хорошо знаком ни с одним человеком, принадлежащим к элите. Он был мытарем, а мытари находились в обществе на том же положении, что и блудницы (Матф. 21:32). Кроме того, Матфей был иудеем, что еще более ухудшало его положение. Он сделался предателем своего народа, отщепенцем, религиозным изгоем, которому не разрешалось входить ни в одну синагогу.

Поэтому единственными друзьями Матфея была чернь: жалкие преступники, хулиганы, блудницы и другие люди того же сорта. Именно их Матфей пригласил к себе домой, чтобы познакомить с Иисусом. Исходя из повествования Матфея, Иисус и апостолы с радостью приняли приглашение и ели вместе с приглашенными.

Конечно же, люди, принадлежащие к религиозной системе, возмутились и даже пришли в ярость. Не теряя времени, они высказали ученикам свое возмущение. Иисус же ответил им, что именно больным людям нужен врач. Ведь Он пришел не к тем, кто считает себя самоправедными, а к грешникам, чтобы призвать их к покаянию. Иными словами, Иисус ничего не мог сделать для религиозной элиты, пока она продолжала держаться за свою лживую видимость благочестия. А такие люди, как Матфей, готовые исповедать свой грех, могли получить прощение и искупление.

Интересно обратить внимание на то, что в Евангелиях особо упоминаются три мытаря, причем каждый из них получил прощение. В Евангелии от Луки (19:2-10) мы читаем о Закхее; в этом же Евангелии (18:10–14) записана притча о мытаре; есть еще один мытарь – Матфей. Более того, в Евангелии от Луки (15:1) написано, что «приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его». Еще в Евангелии от Луки (7:29) мы читаем, что произошло после того, как Иисус одобрил и высоко оценил служение Иоанна Крестителя: «И весь народ, слушавший Его, и мытари воздали славу Богу, крестившись крещением Иоанновым». Божий Сын убеждал религиозных вождей:

«…истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие; ибо пришел к вам Иоанн путем праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и видевши это, не раскаялись после, чтобы поверить ему» (Матф. 21:31–32).

Притча о мытаре и фарисее, записанная в Евангелии от Луки (18:10–14), вполне вероятно, основана на реальном случае. Иисус сказал:

«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что этот пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

Обратите внимание на то, что мытарь стоял «вдали». Он должен был оставаться вдали. В Храме ему бы не позволили пройти дальше двора язычников. По сути, мытарям необходимо было держаться в стороне от любой группы людей, потому что их сильно ненавидели. В иудейском Талмуде говорилось, что хитрить и обманывать сборщика налогов – праведное дело, ведь именно такого отношения заслуживали профессиональные вымогатели.

Для римского правительства мытари, несомненно, должны были собирать определенную сумму налогов (ср. Матф. 22:21; Рим. 13:7). Однако существовала и негласная договоренность с римским императором о том, что мытари могли взимать и другие всевозможные налоги и дополнительные подати, при этом им разрешалось оставлять себе определенный процент от суммы. Существовало два вида сборщиков налогов: габбай и мокес[37]37
  Или иногда «мохес». – Прим. переводчика.


[Закрыть]. Габбаи были обычными мытарями. Они собирали налоги на доход с недвижимого имущества, налог на доходы и подушный налог. Размеры налогов устанавливались в соответствии с официальными расчетами, поэтому на таких налогах невозможно было получить большие взятки. Мокесы собирали подати на импорт и экспорт, на товары для внутренней торговли, то есть буквально со всего. Свои столы они устанавливали на обочинах дорог и у мостов и взимали налог как с вьючного животного, так и с повозки для перевозки груза, брали пошлину на свертки, письма. Зачастую расчеты мокес были произвольными.

Среди мокес различали великих и маленьких мокес. Великие мокес оставались «за кулисами» и нанимали к себе на работу других мытарей. (Вероятно, Закхей был великий мокес – «начальник мытарей» /Лк. 19:2/). А Матфей, судя по всему, был маленький мокес, потому что имел дело непосредственно с людьми (Матф. 9:9). Люди всегда видели его и гневались на него, для них Матфей был худшим из худших. Ни один уважающий себя иудей в здравом рассудке не примет решение стать мытарем. Таким образом, Матфей полностью отрезал себя не только от общения со своим народом, но и от общения со своим Богом. Из-за того, что ему запрещалось посещать синагогу, приносить Богу жертвы и поклоняться в Храме, по сути, он считался язычником.

Поэтому Матфей, вероятно, был просто ошеломлен, когда Иисус избрал его. Это было подобно грому среди ясного неба. По рассказам самого Матфея, Иисус увидел мытаря, сидящего у сбора пошлин, и просто сказал: «Следуй за Мною» (Матф. 9:9). Матфей, не колеблясь ни минуты, сразу же «встал и последовал за Ним». Он оставил свой ящик с деньгами и навсегда ушел от проклятой работы.

Принятое Матфеем решение было окончательным. Тогда не было недостатка в «жадных пираньях», жаждущих заполучить право на сбор пошлин. Поэтому можно быть вполне уверенным, что, как только Матфей оставил свою работу, кто-то другой сразу же взял ее на себя. Оставив свою должность, Матфей больше не мог возвратиться к ней. Более того, он никогда не жалел о принятом решении.

Что же переполняло такого человека, как Матфей, что заставило его все оставить в один момент? Можно предположить, что Матфей был практичным, меркантильным человеком. Во всяком случае, когда-то он был таким, иначе не смог бы получить свою должность. Так почему же теперь он оставил все и последовал за Иисусом, не зная, что ожидает его в будущем?

Самый лучший ответ могут нам дать душевные муки Матфея, пережитые из-за избранной им профессии, ведь глубоко в душе он оставался иудеем, который знал Ветхий Завет. Матфей испытывал духовный голод. Вероятно, в какой-то момент жизни, уже после того, как им была избрана презренная профессия, мытаря охватил гнетущий духовный голод, и он (Матфей) стал истинным искателем истины. Конечно же, Сам Бог звал его и привлекал к Себе; Его зов был непреодолимым.

Нам известно, что Матфей очень хорошо знал Ветхий Завет, ведь в написанном им Евангелии девяносто девять раз цитируются ветхозаветные книги. А это больше, чем цитировали Писание Марк, Лука и Иоанн, вместе взятые. Вполне очевидно, что познания Матфея в Ветхом Завете были обширными. В действительности, он цитирует места из Закона, Псалмов и Пророков, то есть из всех ветхозаветных Писаний. Должно быть, он изучал Ветхий Завет сам, потому что ему не разрешалось слушать объяснение Божьего Слова в синагоге. Вероятно, мытарь обратился к Писанию, чтобы заполнить пустоту своей жизни.

Матфей верил в истинного Бога. И зная, что записано в откровении Божьем, он хорошо понял обетования о Мессии. Он также, по всей вероятности, знал об Иисусе. Сидя при дорогах у стола для сбора пошлин, он все время слышал новости о Чудотворце, Который исцелял, изгонял бесов и вершил чудеса. Итак, когда пришел Иисус и призвал Матфея следовать за Ним, Матфей уже имел достаточную веру, чтобы оставить все и повиноваться призыву. Веру мытаря ясно видно не только в его мгновенном отклике на призыв Иисуса, но и в том пиршестве для благовестия, которое он устроил в своем доме.

Вот буквально и все, что нам известно о Матфее: он знал Ветхий Завет, верил в Бога, ожидал Мессию, а встретившись с Иисусом, мгновенно оставил все и, радуясь новым прекрасным взаимоотношениям, принял в своем доме отверженных людей своего мира и познакомил их со Христом. Он стал человеком тихим и смиренным, который любил «отверженное» мира и не давал места религиозному лицемерию. Он был человеком великой веры и полностью покорился господству Христа. Матфей остается для нас ярким напоминанием о том, что зачастую Господь избирает самых презренных людей мира, искупает их, очищает их сердца и творит через них нечто прекрасное.

Тема о прощении красной нитью проходит через все Евангелие от Матфея, начиная с 9-й главы, где описывается обращение мытаря. Конечно же, еще будучи мытарем, Матфей знал о своих грехах, своей жадности, о том, что совершил предательство своего народа. Он знал, что виновен во взяточничестве, стяжательстве, угнетении и оскорблении людей. Когда же Иисус сказал ему: «Следуй за Мною», в том повелении Матфей услышал обетование о прощении его грехов. Его сердце уже жаждало такого прощения. Вот почему он встал и, ни минуты не колеблясь, весь остаток жизни посвятил следованию за Христом.

Мы знаем, что Матфей писал Евангелие непосредственно для иудеев. Предания говорят, что в течение многих лет апостол трудился среди иудеев, как в Израиле, так и в других странах, и умер мученической смертью за веру. Не существует достоверных источников, где говорилось бы о том, как умер апостол. Однако в ранних преданиях записано, что апостола сожгли. Итак, человек, который, не думая ни минуты, оставил доходную карьеру, до самого конца жизни остался усердным последователем Христа, готовым отдать Господу все без остатка.

Фома, пессимист

Имя последнего апостола из второй четверки также хорошо известно – Фома. Обычно ему дают прозвище «Фома неверующий»[38]38
  В английском языке прозвище звучит как «Фома сомневающийся». – Прим. переводчика.


[Закрыть], однако подобное прозвище не самое подходящее для апостола. Фома был человеком намного лучшим, чем обычно принято считать.

Хотя не будет несправедливым заметить, что Фома тоже обладал негативными качествами. Он долго размышлял и вынашивал идеи. Он был склонен к тревогам и страхам. Он напоминает ослика Иа из рассказов о Винни-Пухе. Фома всегда ожидал наихудшего. Создается впечатление, что его преобладающим пороком скорее был пессимизм, чем сомнения.

В Евангелии от Иоанна (11:16) записано, что Фома звался «Близнец». Очевидно, апостол имел брата-близнеца или сестру-близняшку, однако в Писании о них не говорится.

Как и Нафанаил, Фома упоминается только раз во всех трех синоптических Евангелиях и только в перечислении имен других одиннадцати апостолов. Матфей, Марк и Лука не дают каких-либо подробностей о Фоме. Все, что мы узнаем о характере Фомы, записано в Евангелии от Иоанна.

Из Евангелия от Иоанна явствует, что Фома обладал склонностью видеть только темные стороны жизни. Кажется, он всегда ожидал наихудшего. Но в повествовании Иоанна проглядывают прекрасные стороны характера апостола, искупающие его пессимизм.

Первое упоминание о Фоме записано в Евангелии от Иоанна (11:16). Всего один стих, но как много он говорит о настоящем характере апостола!

В данном отрывке Иоанн описывает события, происходящие перед воскрешением Лазаря. Иисус оставил Иерусалим, потому что там Его жизнь подвергалась опасности, и «пошел опять за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн, и остался там» (Иоан. 10:40). Много людей приходили к Нему, чтобы послушать Его проповеди. Иоанн пишет: «И многие там уверовали в Него» (Иоан. 10:42). Возможно, то был самый плодотворный период служения с того времени, как ученики последовали за Христом. Люди откликались на слова Иисуса. Души обращались к Господу. Иисус же мог спокойно трудиться, не встречая сопротивления со стороны религиозных вождей из Иерусалима.

Однако одно событие прервало служение Христа в пустыне. Иоанн повествует: «Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими» (Иоан. 11:1–2). Вифания располагалась на окраине Иерусалима. У Иисуса завязались тесные дружеские отношения с одной семьей, живущей там. Божий Сын особенно любил ту семью. Он останавливался у них, и они помогали Ему чем могли.

Теперь же дорогой друг Иисуса, Лазарь, заболел. Мария и Марфа прислали известие Иисусу: «Господи! вот, кого Ты любишь, болен» (Иоан. 10:3). Сестры знали, что если только Иисус навестит Лазаря, то сможет исцелить его.

Но была одна проблема. Если бы Иисус так близко подошел к Иерусалиму, то попал бы в руки враждебно настроенных людей. Иоанн (10:39) говорит, что иудейские начальники искали случая схватить Иисуса. Они уже решили убить Его. Однажды Иисус едва избежал ареста, но если Он возвратится в Вифанию, враги обязательно найдут Его и снова постараются схватить.

Ученики, должно быть, облегченно вздохнули, услышав ответ Иисуса: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий» (Иоан. 11:4). Этим Иисус хотел сказать, что конечным результатом болезни Лазаря станет не смерть. Сын Божий прославится, воскресив Лазаря из мертвых. Конечно же, Иисус знал, что Лазарь умрет. Более того, Ему был известен даже час его смерти.

Иоанн рассказывает: «Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился» (Иоан. 11:5–6). На первый взгляд предложения даны в странной последовательности: Иисус любил Лазаря и его семью, поэтому ничего не предпринял, когда Лазарь умирал. Он намеренно задержался, чтобы дать Лазарю время умереть. На самом деле таким образом Иисус проявил Свою любовь, ведь в конечном счете по воскрешении Лазаря семья получила намного большие благословения, чем если бы Лазарь был просто исцелен от болезни. То событие величественно прославило Иисуса и несравненно больше укрепило веру семьи Лазаря. Итак, Иисус подождал еще несколько дней. А к тому времени, когда Иисус пришел в Вифанию, Лазарь был мертв уже четыре дня (Иоан. 11:39).

Безусловно, обладая полнотой знания, Иисус точно знал, когда умер Лазарь. Вот почему Он ждал. «После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею» (Иоан. 11:7).

Ученики посчитали такое решение просто бредовым. «Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?» (Иоан. 11:8). Откровенно говоря, им совсем не хотелось возвращаться в Иерусалим. Служение в пустыне было необыкновенным, а в Иерусалиме их могли побить камнями. То время было совершенно неподходящим для посещения Вифании, поселения, откуда был виден Храм, в котором находились самые ярые противники Иисуса.

Иисус ответил довольно интересно: «Не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (Иоан. 11:9-10). Иными словами, Иисусу не нужно скрываться как преступнику. Он решил исполнить Свое дело при свете дня, ведь именно так необходимо действовать, если не желаешь споткнуться. Именно ходящие во тьме подвергались опасности оступиться; в особенности это касалось религиозных вождей, которые стремились тайно убить Иисуса.

Иисус сказал об этом Своим ученикам, чтобы успокоить их, заверить в том, что бояться нечего. Более того, Он знал, что Его время в руках Бога, а не в руках Его врагов. Господь ясно объяснил, с какой целью идет в Вифанию: «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» (Иоан. 11:11).

Ученики же не поняли сказанного: «Господи! если уснул, то выздоровеет» (Иоан. 11:12). То есть, если он спит, почему бы не дать ему просто отдохнуть? К тому же Иисус уже сказал, что болезнь его не к смерти. Ученики просто не видели, насколько безотлагательной была ситуация. Для них слова Иисуса прозвучали так, будто Лазарь уже был на пути к выздоровлению.

«Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему» (Иоан. 11:13–15).

Вот теперь ученики все поняли. Иисус должен был возвратиться в Иерусалим. Он уже решил. И никто не сможет отговорить Его от этого. Для учеников это было наихудшее из всех несчастий. Их охватил страх. Он были убеждены, что, как только Иисус возвратится в Вифанию, Его тотчас убьют. Но Иисус уже принял решение.

Именно в этот момент заговорил Фома. Здесь мы впервые встречаемся с ним в Евангельских повествованиях. «Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним» (Иоан. 11:16).

Пессимистические слова, которые мог сказать только Фома. Однако в таком пессимизме кроется героизм. В ближайшем будущем Фома ничего не видел, кроме несчастья и бед. Он был убежден, что Иисус шел навстречу верной смерти; Его просто побьют камнями. Но если Господь решился на это, Фома также принял решение умереть вместе с Ним. Нам следует восхищаться смелостью апостола.

Не так уж и легко быть пессимистом: жизнь становится очень печальной. Оптимист мог бы сказать: «Пойдем, все получится. Господь знает, что делает. Он говорит, что мы не преткнемся. Все будет в порядке». Пессимист же говорит: «Он умрет, и мы умрем вместе с ним». По крайней мере, Фоме хватило храбрости остаться верным, даже несмотря на весь его пессимизм. Оптимисту намного легче сохранять верность, ведь он всегда надеется на лучшее. Пессимисту трудно быть верным, ведь он убежден, что обязательно произойдет наихудшее. Это героический пессимизм, это – настоящая храбрость.

Фома был всецело посвящен Христу. В этом он равен Иоанну. Размышляя о человеке, который любил Иисуса и тесно общался с Ним, мы обычно вспоминаем Иоанна, ведь он всегда находился рядом с Иисусом. Но из данного текста следует, что Фома не хотел жить без Иисуса. Если Иисус должен умереть, Фома готов умереть с Ним. По сути, он сказал: «Ну что, парни, придется это принять. Пойдем и умрем. Лучше умереть с Христом, чем остаться без Него».

Остальным апостолам Фома показал пример силы духа. В этом случае ученики, кажется, все вместе последовали за ним, будто сказали: «Хорошо, пойдем и умрем». И ведь они действительно пошли с Иисусом в Вифанию.

Несомненно, Фома был настолько глубоко посвящен Христу, что даже его пессимизм не мог поколебать его преданность. Он не питал никаких иллюзий в отношении того, что следование за Иисусом будет легким. Перед собой ученик видел лишь пасть смерти, готовую поглотить его. Но все же он следовал за Иисусом с несгибаемым мужеством. Фома готов был скорее умереть со своим Господом, если необходимо, чем остаться без Него. В 14-й главе Евангелия от Иоанна мы вновь видим глубокую любовь Фомы ко Христу. Из беседы о личности Филиппа вы помните, как Иисус рассказывал ученикам о Своем скором вознесении: «Я иду приготовить место вам» (Иоан. 14:2). «А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете» (Иоан. 14:4).

В 5-м стихе мы читаем слова Фомы: «Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?» Снова проявляется пессимизм ученика. По сути, он сказал: «Ты уходишь. Мы никогда не сможем попасть к Тебе. Мы даже не знаем, как к Тебе попасть. Каким образом добраться туда? Лучше нам умереть с тобой, ведь, таким образом, мы не расстанемся. Если бы умерли вместе, то навсегда вместе и остались бы. Но если Ты просто уйдешь, как мы найдем Тебя?»

Вот человек, исполненный глубокой любви. Его отношения с Христом были настолько тесными, что он не желал расставаться с Ним. Сердце Фомы исполнилось печалью, когда он услышал о том, что Иисус оставляет их. Он был потрясен. Сама мысль о разлуке с Христом подрывала его силы. За прошедшие годы он так привязался к Иисусу, что и думать не мог о жизни без Него. Нам следует восхищаться такой преданностью Фомы Христу.

Фома просто не мог вынести подобных слов о разлуке. Сбылись самые наихудшие страхи. Иисус умер, а он, Фома, остался жив.

Далее мы встречаемся с Фомой в 20-й главе Евангелия от Иоанна. Ученики пребывали в глубокой печали, когда умер Иисус. Они собрались вместе, чтобы утешить друг друга. Все, за исключением Фомы. В Евангелии от Иоанна (20:24) говорится: «Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними».

Очень плохо, что Фомы не было среди учеников, потому что Сам Иисус явился им. Ученики закрылись в какой-то комнате (по-видимому, в горнице в Иерусалиме). Иоанн пишет: «…двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев» (Иоан. 20:19). Внезапно, при запертых дверях и наглухо закрытых окнах, «пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам!

Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа» (Иоан. 20:19–20).

Фома все пропустил. Почему его не было среди учеников? Возможно, он был пессимистом и меланхоликом и смерть Христа фактически уничтожила его. Вероятно, где-то в уединении Фома переживал свое глубокое горе. Он видел все в наихудшем свете. Произошло то, чего он больше всего боялся. Иисуса нет. Фома был уверен, что никогда больше не увидит Его. Возможно, ученик все еще думал, что никогда не найдет путь к Иисусу. Несомненно, он жалел, что не умер вместе с Иисусом, как намеревался в самом начале.

Фома вполне мог чувствовать себя одиноким, брошенным, отвергнутым, забытым. Единственный, Кого апостол так глубоко любил, ушел. Это разрывало сердце Фомы. У него не было желания с кем-либо общаться. Апостол был разбит, потрясен, опустошен, раздавлен. Он хотел побыть в одиночестве. Он не смог бы принять никакого утешения. Он был не в настроении находиться среди людей, даже среди своих друзей.

«Другие ученики сказали ему: мы видели Господа» (Иоан. 20:25). Их переполняли радость и восторг, они желали поделиться доброй вестью с Фомой.

Но человека, настроенного как Фома, не так легко утешить. Фома все еще оставался безнадежным пессимистом. Он видел лишь негативное, а весть учеников звучала слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому «он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Иоан. 20:25).

Именно из-за этих слов Фому прозвали неверующим. Но не судите Фому слишком строго. Не забывайте, что и другие апостолы не поверили в воскресение Иисуса, пока не увидели Господа живым. Марк (16:10–11) пишет, что Мария Магдалина видела Иисуса. Затем «она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили». Двое учеников, идущих в Эммаус, прошли с Иисусом довольно большое расстояние, прежде чем поняли, с Кем они разговаривают. Затем они «возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили» (Марк. 16:13). Когда же Иисус явился в комнате, где собрались ученики, «Он показал им руки и ноги и ребра Свои» (Иоан. 20:20). Тогда они уверовали. Итак, все ученики были медлительны сердцем, чтобы веровать. Фому же отличает от других не глубина его сомнений, а глубина его горя.

Далее Иоанн пишет, что восемь дней спустя Иисус снова явился ученикам. Очевидно, глубокое горе Фомы, наконец, немного утихло. Ведь на этот раз, когда Иисус явился ученикам, среди них находился и Фома. Вновь «Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам!» (Иоан. 20:26).

Конечно же, никому не нужно было передавать Господу слова Фомы. Господь посмотрел прямо на Фому и сказал: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Иоан. 20:27). Господь удивительно ласково отнесся к Фоме. Апостол ошибался, потому что был склонен к пессимизму. Но его ошибка исходила из глубочайшей любви. Причиной той ошибки стали печаль, несчастье, неуверенность и боль одиночества. Ни один человек, не возлюбивший Господа так глубоко, как Фома, не смог бы пережить то, что пережил Фома. Поэтому Иисус отнесся к апостолу с нежностью. Господь понимает наши слабости (Евр. 4:15). Он также понимает наши сомнения, Он сопереживает с нами. Он терпеливо относится к нашему пессимизму. Но, признавая все перечисленные слабости, мы также должны признать и героическое посвящение Фомы Христу. Именно такое посвящение помогло апостолу понять, что лучше умереть, чем разлучиться с Господом. Доказательством любви апостола служит его глубокое отчаяние.

Затем Фома сказал, возможно, величайшие слова, которые когда-либо слетали с уст апостолов: «Господь мой и Бог мой!» (Иоан. 20:28). Путь те, кто сомневаются в божественности Христа, поговорят с Фомой.

В присутствии Иисуса Христа меланхолия, печаль, пессимизм в одно мгновение улетучились навсегда. В тот момент Фома стал великим благовестником. Через короткое время, в день Пятидесятницы, вместе с остальными апостолами Фома исполнился Святого Духа и получил силу для служения. Как и его товарищи, апостол понес Евангелие «до края земли».

Существует множество древних свидетельств о том, что Фома принес Евангелие в Индию. И по сей день неподалеку от аэропорта Ченнай (Мадрас, Индия) возвышается небольшой холм, где, говорят, был похоронен Фома. На юге Индии существуют церкви, корни которых прослеживаются до времени ранней церкви. Предания рассказывают, что эти церкви были основаны в результате служения Фомы. Самые достоверные предания свидетельствуют, что за свою веру Фома умер мученической смертью: его пронзили копьями. Подходящая мученическая смерть для того, чья вера стала зрелой, когда он увидел рану от копья в боку Наставника, для того, кто так стремился воссоединиться со своим Господом.