Текст книги "Достопочтенный Школяр"

Автор книги: Джон Ле Карре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 45 страниц)

– Что тебе нужно, Вольтер? Мне говорили, ты уже мертв. Из темноты наверху доносился типичный глубокий голос латиноамериканца с быстрым выговором.

– Я хочу шантажировать Дрейка Ко. Думаю, мы с вами сможем нагреть его на пару миллионов баксов, и вы купите себе свободу.

Через люк в полу дома Джерри разглядел в темноте дуло пистолета. Оно смотрело на него, как глаз циклопа, потом мигнуло и снова уставилось на него тяжелым взглядом.

– Каждому, – уточнил Джерри. – Два вам, два мне.У меня все готово. С моими мозгами, вашими сведениями и фигуркой Лиззи Уэрдингтон, думаю, дело верное.

Джерри начал медленно подниматься по лестнице. Вот я уже и Вольтер, подумал он. Когда доходит до распространения слухов, Чарли Маршалл даром времени не теряет. Как и насчет того, что я уже мертв – надо подождать немного.

Джерри пролез в люк и попал из темноты на свет.

– Стой на месте, – раздался голос латиноамериканца.

Джерри сделал, как было приказано, и осмотрелся. Единственная комната представляла собой нечто среднее между небольшим музеем оружия и военным магазином при американском гарнизоне. Посреди на столе на треноге стоял АК-47, точно такой же, из какого Рикардо уже однажды стрелял в него. Как Джерри и предполагал, с его помощью через окна можно было держать под прицелом все четыре стороны дома. Но, кроме того, в комнате была еще пара автоматов, и позади каждого громоздилась высокая горка обойм. Гранаты валялись, как фрукты, кучками по три-четыре штуки, а на уродливом комоде орехового дерева под пластиковым изображением Мадонны лежала коллекция пистолетов и автоматов на все случаи жизни. Посреди этого своеобразного жилища стояла низкая кровать с лакированными спинками, и Джерри на мгновение задумался над дурацким вопросом: каким образом Рикардо втащил ее в «Бичкрафт»? Еще в комнате были два холодильника и морозильник. Стены изобиловали написанными маслом картинами, изображавшими обнаженных тайских девушек; они были выполнены с тем неестественным избытком эротики, какой появляется, когда художник слишком редко видит перед собой модель. У стены стоял шкаф для документов, рядом висела книжная полка с трудами по праву, регулирующему деятельность акционерных компаний, международному налогообложению и сексуальной технике. По стенам было развешано несколько деревянных икон местной резьбы с изображениями святых. Пресвятой Девы и младенца Христа. На полу лежал стальной остов весельной лодки со скользящим сиденьем-видимо, он служил гребным тренажером, призванным улучшать фигуру.

Посреди комнаты, почти в той же самой позе, в какой Джерри впервые увидел его, восседал Рикардо в саронге и «браслетах ЦРУ». На его мускулистой обнаженной груди сверкал золотой крест. Борода была не такой окладистой, как в прошлую встречу, видимо, ее подстригли девушки. Он был без шляпы, вьющиеся черные волосы схвачены на затылке небольшим золотым кольцом. Широкоплечий мускулистый торс маслянисто блестел, загорелая грудь поросла густыми волосами.

Рядом с ним стояла бутылка шотландского виски и кувшин с водой, но безо льда-электричества не было, и холодильники не работали.

– Снимай пиджак, Вольтер, – приказал Рикардо. Джерри послушался. Летчик со вздохом поднялся, взял со стола автоматический пистолет и медленно прошелся вокруг гостя, внимательно осмотрев его и ощупав в поисках оружия.

– В теннис играешь? – спросил он из-за спины, осторожно проводя рукой вдоль позвоночника Джерри. – Чарли говорит, у тебя мускулы, как у гориллы. – На самом деле вопросы Рикардо не требовали ответа, он задавал их скорее самому себе. – Я очень люблю теннис. Играю отлично. Всегда выигрываю. Здесь, к сожалению, не с кем. – Он снова сел. – Иногда приходится прятаться у врагов, чтобы держаться подальше от друзей. Я занимаюсь верховой ездой, боксом, стрельбой. У меня есть звания, я летаю на самолете, знаю о жизни очень много, я очень умен, но из-за непредвиденных обстоятельств вынужден жить в джунглях, как обезьяна. Как по-твоему, Вольтер, это и называется паранойей? Когда кажется, что все кругом – враги?

– Думаю, так.

Ткнув пальцем в бронзовую намасленную грудь, пилот изрек избитую остроту:

– Так вот, у этого параноика есть настоящие враги, – произнес он.

– Имея два миллиона баксов, – произнес Джерри, оставаясь на прежнем месте, – можно, по-моему, избавиться от многих из них.

– Должен честно сказать тебе, Вольтер, что считаю твое деловое предложение полной ерундой. – Малыш Рикардо рассмеялся. Он продемонстрировал белоснежные зубы на фоне свежеподстриженной бороды и слегка втянул мышцы живота, но глаза его, когда он пригубил стакан виски, неотрывно смотрели прямо в лицо Джерри.

Его проинструктировали, понял Джерри, точно так же, как и меня. Е с л и о н п о я в и т с я, д а й т е е м у в ы с к а з а т ь с я, наверняка говорил Тиу. А когда Рикардо выслушает его – что дальше?

– Как я понимаю, Вольтер, с тобой произошла какая-то неприятность, – печально сказал Малыш и покачал головой, словно сожалея, что его плохо информировали. – Хочешь выпить?

– Я сам налью, – ответил Джерри. Стаканы, все разного цвета и величины, стояли в шкафу. Джерри неторопливо подошел и выбрал высокий розовый бокал, на наружной стороне которого была нарисована одетая, на внутренней. – голая девушка. Он плеснул виски на пару пальцев, добавил воды и сел за стол напротив Рикардо. Тот с интересом разглядывал eго.

– Занимаешься спортом, поднимаешь тяжести или что-то вроде этого? – доверительно спросил он.

– Разве что лишнюю бутылку, – ответил Джерри. Рикардо преувеличенно рассмеялся, все так же впиваясь в него мерцающим похотливым взглядом.

– Ты знаешь, что ты очень плохо поступил с маленьким Чарли? Мне не нравится, что ты выматываешь душу из моего друга, когда он в темноте корчится без привычной дозы. Чарли не скоро оправится. Так ты не сойдешься с друзьями Чарли, Вольтер. Говорят, ты даже обидел мистера Ко. Пригласил на ужин мою крошку Лиззи. Это верно?

– Я ужинал с ней.

– Ты ее трахнул?

Джерри не ответил. Рикардо снова расхохотался, оборвав смех так же резко, как начал. Он отпил большой глоток виски и вздохнул:

– Надеюсь, она тебя отблагодарила, вот и все. Я ее прощаю. Ясно? Когда опять увидишь Лиззи, скажи: я, Рикардо, ее прощаю. Я ее выучил. Наставил на путь истинный. Рассказывал ей массу интересного об искусстве, культуре, политике, бизнесе, религии, научил заниматься любовью, вывел в свет. Где бы она была без моих связей? Где? Жила бы в джунглях, как обезьяна. Она обязана мне всем. «Пигмалион» – помнишь это кино? Так вот, профессор – это я. Я ей многое рассказывал – понимаешь, о чем я? Я ей рассказывал то, чего не знает никто, кроме Рикардо. Семь лет во Вьетнаме. Два года в Лаосе. Четыре тысячи долларов в месяц от ЦРУ. В придачу я – католик. Думаешь, я ничему не мог ее научить, такую вот английскую шлюху из ниоткуда? У нее есть ребенок, ты не знал? Мальчик, живет в Лондоне. Она его бросила, можешь себе представить? Вот какая она мать. Хуже шлюхи.

Джерри не нашелся, что сказать. Он смотрел на два больших золотых кольца, сидевших рядом на пальцах тяжелой правой руки Рикардо, и мысленно соизмерял их со шрамами на подбородке Лиззи. Удар был нанесен снизу, решил он, справа по косой – она же ниже него. Странно, что он не сломал ей челюсть. А может быть, и сломал, просто все удачно зажило.

– Вольтер, ты оглох? Я сказал, обрисуй свое деловое предложение. Я настроен непредвзято, сам понимаешь. Правда, не верю ни единому твоему слову.

Джерри глотнул еще виски.

– Я подумал, если вы мне расскажете, чего хотел от вас Дрейк Ко в те дни, когда вы летали для него, Лиззи сведет нас, и мы раскроем все карты; мы смогли бы неплохо потрясти его.

Сейчас эти слова прозвучали куда более неубедительно, чем тогда, когда он их разучивал, но Джерри не особенно расстроился.

– Вольтер, ты с ума сошел. Чокнулся. Строишь замки на песке.

– Ничего подобного. Ведь Ко просил тебя летать для него в континентальный Китай, верно? Пусть он владеет хоть всем Гонконгом, мне дела нет, но если об этом небольшом приключении узнает губернатор, сдается мне, он перестанет с ним целоваться. Это для начала. Есть и еще кое-что.

– Ты о чем, Вольтер? Какой Китай? Что за чушь ты мелешь? К о н т и н е н т а л ь н ы й К и т а й ? – Рикардо пожал плечамии отпил виски, ухмыльнувшись в стакан. – Вольтер, я тебя не понимаю. Ты несешь чепуху. С чего ты взял, что я летал для Ко в Китай? Просто смешно. Обхохочешься.

Про ложь, подумал Джерри, тут и говорить нечего. – Лиззи даст Рикардо сто очков вперед.

– С того, что так сказал мой редактор. А редактор – очень проницательный тип. У него масса известных и влиятельных друзей. Они ему дело говорят. Сейчас, например, сильно подозревает, что вскоре после твоей трагической гибели в авиакатастрофе ты продал чертовски большую партию опиума-сырца одному доброжелательному американцу, который занимается тайными поставками опасных наркотиков. У него есть еще одно подозрение – в том, что это был опиум Ко, а не твой собственный и что предназначался он для перевозки в континентальный Китай. А ты решил увильнуть. – Джерри шел напрямик. Рикардо пожирал его глазами поверх стакана виски. – А теперь, если все так и было и если в намерения Ко действительно входило, скажем так, возродить в континентальном Китае привычку курить опиум, медленно, но верно создавая себе новые рынки сбыта – ты следишь за моей мыслью? – так вот, полагаю, он многое отдаст для того, чтобы эта информация не попала на первые страницы газет во всем мире. Но и это не все. В этом деле есть еще одна сторона, куда более прибыльная для нас.

– Какая, Вольтер? – спросил Малыш, продолжая сверлить Джерри таким пристальным взглядом, словно смотрел нанего в прицел винтовки. – Что это за еще одна сторона? Будь добр, объясни.

– Пожалуй, я пока о ней лучше умолчу, – с искренней улыбкой ответил Уэстерби, – Приберегу, пока ты мне не расскажешь кое-что в ответ.

По лестнице молча поднялась девушка. Она принесла рис в чашках, лимонное сорго и вареную курицу. Фигура девушки была аккуратной и очень красивой. Снизу доносились разговоры, слышался голос Микки, смеялся ребенок.

– Кого ты сюда привел, Вольтер? – рассеянно спросил Рикардо, наполовину очнувшись от раздумий. – У тебя там внизу телохранитель или кто?

– Всего лишь шофер.

– У него есть оружие?

Не получив ответа, Рикардо удивленно покачал головой.

– Ты рехнулся, парень, – заметил он, махнув девушке, чтобы она вышла. – Просто рехнулся. – Он протянул Джерри чашку и палочки для еды. – Святая Мария. Этот Тиу – очень крутой тип. Я и сам крутой. Но эти китайцы, Вольтер, они могут действовать жестоко. Если свяжешься с типом вроде Тиу, заработаешь большие неприятности.

– Мы их побьем их же оружием, – ответил Джерри. – Позовем юристов-европейцев. Мы так все обстряпаем, что сам черт ногу сломит. Найдем свидетелей. Ты, Чарли Маршалл, все, кто что-нибудь знает. Представим даты и время всех его слов и дел. Покажем ему копию, положим остальные в банк и заключим контракт. Подписанный, скрепленный печатью и доставленный по адресу. Все честь по чести. Так, как он любит. Ко очень законопослушен. Я вникал в его дела. Видел перечень счетов, список активов. Пока все складывается наилучшим образом. Но если учесть другую сторону, о которой я говорил, думаю, это встанет в пять миллионов. Два вам. Два мне. Один Лиззи.

– Ей ничего.

Рикардо подошел к шкафу с документами. Он вытащил ящик и принялся просматривать содержимое, извлекая какие-то брошюры и письма.

– Вольтер, ты был на Бали?

Торжественно водрузив на нос очки для чтения, пилот снова сел за стол и принялся изучать одну из папок.

– Несколько лет назад я купил там земельный участок. Одно из моих дел. У меня много дел. Гуляю, разъезжаю, у меня здесь и «Хонда-750», и девушка есть, В Лаосе мы всех убивали, во Вьетнаме выжгли всю страну, поэтому я и купил участок на Бали, клочок земли, который мы пока не сожгли, и девушку, которую мы не убили. Понимаешь, о чем я? Двадцать гектаров кустарников. Иди сюда.

Заглянув через его плечо, Джерри увидел отпечатанный на мимеографе топографический план перешейка, поделенного на пронумерованные строительные участки. В левом нижнем углу было написано: «Рикардо и Уэрдингтон Лтд, Голландские Антильские острова».

– Вольтер, ты вступишь со мной в дело. Мы поставим это на ноги, верно? Построим пятьдесят домов, возьмем по одному себе, поселим хороших людей, посадим Чарли Маршалла управляющим, вызовем девочек, создадим, может быть, целую колонию с артистами, они будут давать концерты. Вольтер, ты любишь музыку?

– Мне нужны надежные факты, – настаивал Джерри. – Даты, время, места, показания свидетелей. Когда ты мне это расскажешь, я тебя отблагодарю. Объясню тебе другую сторону – ту самую, наиболее прибыльную. Всю суть дела.

– Конечно, – рассеянно произнес Рикардо, все еще рассматривая карту. – Мы с ним разберемся. Конечно.

В о т так они и жили, подумал Джерри: одной ногой в Стране Чудес, другой ногой – в тюрьме, раздували фантазии друг друга. Опера нищих с труппой из трех человек.

А теперь вот Рикардо влюбился в собственные грехи, и Джерри никак не мог остановить его. По примитивным понятиям Малыша, «поговорить о себе» означало «лучше узнать другого». И он принялся разглагольствовать о своей широкой душе, о громадной сексуальной потенции и о том, как его заботит ее сохранность. Но больше всего он рассказывал об ужасах войны – он считал, что знает об этой теме практически все.

– Во Вьетнаме я влюбился в девочку, Вольтер. Я, Рикардо, влюбился. Со мной это случается редко, для меня это чувство святое. Черные волосы, прямая спинка, личико, как у Мадонны, маленькие сиськи. Каждое утро она шла в школу, я останавливал джип рядом, и каждое утро она говорила «нет». «Послушай, – объяснял я ей, – Рикардо не американец. Он мексиканец». Но она даже не знала, что такое Мексика. Вольтер, я с ума сходил. Несколько недель я, Рикардо, жил как монах. К другим девчонкам не прикасался. Потом как-то раз еду на первой передаче, и вдруг она вскидывает руку – останавливает! Садится рядом. Она закончила школу и едет жить в какой-то кампонг. Когда-нибудь я тебе скажу, как он назывался. И вдруг прилетели «Б-52» и сровняли деревню с землей. Какой-то герой плохо прочитал карту. Маленькие деревеньки, они, как камни на пляже, все одинаковые. Я летел следом на вертолете. Ничто не могло меня остановить. Рядом со мной сидел Чарли Маршалл, он орал, что я псих. А мне было все равно. Я приземлился и нашел ее. Вся деревня была мертва, а я ее нашел. Она тоже была мертва Но я нашел ее. Я вернулся на базу, военная полиция сделала из меня котлету, меня на семь недель засадили в одиночку, лишили нашивок за службу. Меня, Рикардо.

– Бедный ты, бедный, – сказал Джерри, которому уже доводилось играть в эти игры. Он их ненавидел-иногда верил, иногда нет, но всегда ненавидел.

– Это ты прав, – промямлил Рикардо, благодарно кивнув Джерри за сочувствие. – Это верное слово – бедный. Они обращаются с нами, как с крестьянами. Мы с Чарли чего только не возили. А нам ни разу как следует не заплатили. Возили раненых, убитых, разорванных на куски, возили и наркотики. Задаром! Господи, ну и стрельба была на той войне. Я дважды летал в провинцию Юннань. Я страха не ведаю. Не знаю, что это такое. Я не пугаюсь даже при виде собственной очаровательной физиономии.

– Так насчет поездок для Дрейка Ко, – напомнил Джерри. – Вы там были, должно быть, раза три?

– Я обучал пилотов для камбоджийских военно-воздушных сил. За просто так. Камбоджийские военно-воздушные силы, подумать только, Вольтер! Восемнадцать генералов, пятьдесят четыре самолета и Рикардо. Когда закончишь дело, они страхуют твою жизнь, такая вот сделка. На сто тысяч долларов. Только тебе. Если Рикардо погибает, ближайшие родственники не получают ничего. Вот такая сделка Рикардо это сделал, он получил все. Я говорил с приятелями из французского Иностранного легиона, они знали этот фокус и предостерегали меня: «Будь осторожен, Рикардо. Скоро они зашлют тебя в гиблое место, откуда не выбраться. И им не придется платить». Камбоджийцы хотели, чтобы я летал с половинным запасом топлива Я заливал полные баки в крыльях и посылал их к черту. В другой раз они поломали мне гидравлику. Я сам починил самолет. Им со мной не расправиться. Послушай, стоит мне щелкнуть пальцами, и Лиззи тут же прибежит обратно. Ясно?

Обед подошел к концу.

– Так как все было с Тиу и Дрейком? – спросил Джерри. Если нарвался на исповедь, говорили в Саррате, все, что от тебя требуется, это чуть-чуть наклонить поддон, чтобы струя текла в нужную сторону.

Джерри почудилось, что в первый раз за всю беседу во взгляде Рикардо проявилась полная мера его животной тупости.

– Вольтер, ты меня запутал. Если я расскажу слишком много, мне придется тебя пристрелить. А я человек болтливый, ясно? Мне здесь одиноко, одиночество мне на роду написано. Бывает, кто-нибудь мне понравится, разговорюсь, а потом сам жалею. Я не забыл свои деловые обязательства, понял?

На Джерри снизошло внутреннее умиротворение. Человек из Саррата стал ангелом, отмечающим добрые дела и грехи людские. Ему ничего не нужно было делать, только слушать и запоминать. Он знал, что его поездка близка к завершению; даже обратный путь будет в лучшем случае никем не замечен. В свете всей операции, говорил ему предшествующий опыт, в его благоговейно склоненных ушах должны зазвучать триумфальные колокола. Но они почему-то не звучали. Этот факт сам по себе мог послужить первым предупреждением, указать, что линия его поисков уже не во всем совпадает с наставлениями сарратских менторов.

Поначалу – с поправками на скачки потока мыслей Рикардо – история в основном совпадала с рассказом Чарли Маршалла. Тиу, одетый, как кули, и воняющий кошатиной, приехал во Вьентьян и повсюду расспрашивал о лучшем в городе летчике. Ему, естественно, указали на Рикардо, который в тот момент как раз отдыхал от дел и согласился выполнить некоторую особую, высокооплачиваемую работу в области авиации.

В отличие от Чарли Маршалла, Рикардо рассказывал историю, прилежно раскладывая все по полочкам, словно привык иметь дело с людьми, стоящими по уровню интеллекта намного ниже его. Тиу представился человеком, имеющим обширные связи в авиационной промышленности, упомянул о неких неопределенных отношениях с компанией «Индочартер» и перешел на тему, которую Джерри уже обсуждал с Чарли Маршаллом. Наконец китаец дошел до сущности предприятия – говоря утонченным сарратским языком, скормил Рикардо легенду. Некая крупная торговая компания из Бангкока, сотрудничать с которой Тиу почитает за честь, столкнулась с трудностями при осуществлении в высшей степени законного контракта с некими чиновниками из дружественной соседней страны.

– Я на полном серьезе спросил его, Вольтер: «Мистер Тиу, вы нашли нечто небывалое? Я еще не слышал, чтобы у какого-нибудь азиатского государства были дружественные соседи». Тиу посмеялся моей шутке. Он поистине счел ее вкладом в пользу остроумия, – с серьезным видом добавил Рикардо; иногда он начинал говорить на языке, почерпнутом в английской школе бизнеса.

Прежде чем завершить эту в высшей степени прибыльную и законную сделку, пояснил Тиу, говоря на том же языке, что и Рикардо, его деловые компаньоны столкнулись с трудностями при оплате услуг неких официальных и других заинтересованных лиц этой дружественной страны – людей, которые избавили бы их от утомительных бюрократических препятствий. «А в чем трудности?» – резонно спросил Рикардо.

Представьте себе, сказал Тиу, эта страна – Бирма. Нет, только вообразите. В современной Бирме чиновникам не разрешается заниматься самообогащением или просто хранить деньги в банке. В таких условиях приходится искать иные способы оплаты.

Рикардо предложил золото. Тиу, по его словам, выразил сожаление: в стране, о которой идет речь, даже торговля золотом весьма затруднительна. Следовательно, в качестве валюты приходится выбрать четыреста килограммов опиума. Расстояние невелико, за один день Рикардо успеет обернуться туда и обратно; гонорар – пять тысяч долларов. Подробности будут сообщены ему перед отлетом, чтобы избежать «ненужного размывания памяти», как выразился Малыш Рикардо, – еще один лингвистический перл из тех, что, видимо, составляли основу образования Лиззи. По возвращении из полета, который, по мнению Тиу, окажется безболезненным и весьма поучительным, он немедленно получит пять тысяч американских долларов удобными для него купюрами – разумеется, при условии, что Рикардо в любой форме представит подтверждение того, что груз был доставлен по назначению. Например, расписку.

Пилот, если верить его россказням о собственной ловкости, черезвычайно хитро повел дело с Тиу. Он заявил, что подумает о его предложении. Намекнул, что у него есть и другие срочные обязательства и что он собирается открыть собственную авиакомпанию. Потом он задался целью выяснить, кто же таков на самом деле Тиу. Он быстро разузнал, что сразу после их разговора Тиу вернулся не в Бангкок, а беспересадочным рейсом проследовал в Гонконг. Рикардо попросил Лиззи навести справки через знакомых китайцев в «Индочартер», и один из них проговорился, что Тиу – большая шишка в «Чайна Эйрси», потому что в Бангкоке он останавливается в отеле «Эраван» в апартаментах этой авиакомпании. К тому времени как Тиу вернулся во Вьентьян за ответом Рикардо знал о нем намного больше – даже то, что Тиу считается правой рукой Дрейка Ко.

Пять тысяч американских долларов за однодневный полет, заявил он Тиу на второй встрече, это и слишком много, и слишком мало. Если работа, по утверждению Тиу, действительно такая легкая, то это слишком много. Если это полное безумие, в чем уверен Рикардо, это слишком мало. Летчик предложил другие условия: как он выразился, «деловой компромисс». Он пояснил, что страдает «от временных проблем с наличностью» – видимо, ему часто доводилось употреблять это выражение. Иными словами, в разумении Джерри, он, как обычно, сидел на мели, и кредиторы брали его за горло. Что ему было нужно, так это регулярный доход, и этого проще всего достичь, если Тиу устроит его пилотом-консультантом в «Индочартер» сроком на один год с жалованьем в двадцать пять тысяч американских долларов.

Эта мысль не показалась Тиу чересчур сногсшибательной, сказал Рикардо. В доме на сваях стало очень тихо.

Во-вторых, Рикардо хотел получить не пять тысяч долларов после доставки груза, а двадцать тысяч долларов авансом, чтобы выполнить неотложные обязательства. Десять тысяч долларов должны считаться платой за доставку опиума, а остальные десять будут вычитаться «из источника», из его жалованья в «Индочартер» в течение оставшихся месяцев работы. Если Тиу с коллегами не сумеют этого устроить, пояснил Рикардо, ему, к сожалению, придется покинуть город раньше, чем он успеет доставить опиум по назначению.

На следующий день Тиу согласился на эти условия, правда, с небольшими поправками. Вместо того чтобы платить Рикардо двадцать тысяч долларов, было предложено просто выкупить долги Рикардо у кредиторов. Это будет удобнее для всех, пояснил Тиу. В тот же день соглашение было освящено – религиозные убеждения Рикардо никогда не отличались глубиной – составлением внушительного контракта, написанного по-английски и скрепленного подписями обеих сторон. Вот так летчик, отметил про себя Джерри, продал душу дьяволу.

– А что думала об этом контракте Лиззи? – спросил он.

Рикардо пожал блестящими плечами.

– Что могут думать женщины? – произнес он.

– Это точно, – ответил Джерри с понимающей улыбкой.

Обеспечив таким образом свое будущее, Рикардо начал вести, по собственному выражению, «подобающий профессионалу образ жизни». Сначала его разумом овладела идея организовать всеазиатский футбольный тотализатор. Потом появилась четырнадцатилетняя девочка Рози из Бангкока, которую бравый пилот, благо позволяло жалованье, регулярно навещал, чтобы обучать игре на великой сцене жизни. Изредка он совершал рейсы для «Индочартер», но всегда простые, ни к чему не обязывающие.

– Пару раз летал в Чиангмай. В Сайгон, Пару раз – в Шанские горы, навестить отца Чарли, прихватить немного опиума-сырца, отвезти ему ружья, рис, золота. Может быть, в Баттамбанг.

– А где сейчас Лиззи? – тем же непринужденным тоном в духе мужского разговора спросил Джерри.

Рикардо еще раз презрительно пожал плечами.

– Застряла во Вьентьяне. Бабские дела. Ловит клиентов в"Констеллейшн". Она уже старуха, Вольтер. Мне нужны молодые. Оптимизм. Энергия. Люди, которые меня уважают. В моем характере – отдавать. Что я могу дать старухе?

– И долго? – спросил Джерри.

– А?

– Когда вы кончили целоваться?

Рикардо неправильно понял его и внезапно показался очень опасным. Низкий голос зазвучал предостерегающе:

– Что ты имеешь в виду?

Джерри успокоил его самой доброжелательной улыбкой:

– Долго ты вытягивал деньги и жонглировал словами, прежде чем Тиу потребовал выполнять условия контракта?

Шесть недель, сказал Рикардо, он набирался самообладания. Может быть, восемь. Дважды назначали, но потом отменяли день поездки. Однажды его отправили в Чиангмай, он прождал там пару дней, а потом позвонил Тиу и объявил, что люди на другом конце еще не готовы. У Рикардо крепла уверенность, что он впутался в какую-то грязную затею, но он утешал себя тем, что история всегда предназначала ему великие роли в театре жизни. К тому же от него наконец отвязались кредиторы

Пилот замолчал и еще раз внимательно всмотрелся в лицо Джерри, задумчиво почесывая бороду. Наконец он вздохнул, налил обоим виски и подтолкнул гостю стакан. Сияющий день у них под ногами готовился к медленной смерти. Зеленые деревья помрачнели. Дым от костра, на котором девушки готовили ужин, запах сыростью.

– Куда ты пойдешь отсюда, Вольтер?

– Домой, – ответил Джерри. Рикардо расхохотался.

– Оставайся на ночь, я дам тебе одну из моих девушек.

– Знаешь, приятель, я лучше двину своей дорогой, – сказал Джерри.

Мужчины следили друг за другом, как раздраженные звери, вот-вот готова была вспыхнуть битва.

– Вольтер, ты свихнулся, – пробормотал Рикардо. Но сарратская школа победила.

– Значит, в один прекрасный день поездка все-таки состоялась, так? – добил Джерри. – И никто ее не отменял. А что было потом? Продолжай, приятель, давай расскажем все.

– Конечно. – Рикардо мотнул головой. – Конечно, Вольтер. – Он выпил, не сводя с Джерри глаз. – А как оно было… Слушай, Вольтер, я расскажу, как оно было.

А потом убью, говорили его глаза.

В тот день Рикардо был в Бангкоке. Рози становилась все требовательнее. Тиу настаивал, чтобы летчик всегда находился в пределах досягаемости, и однажды ранним утром, часов в пять, в их любовное гнездышко явился гонец. Он приказал Малышу немедленно явиться в «Эраван». Апартаменты произвели на Рика большое впечатление. Он бы и сам не отказался в таких пожить.

– Вольтер, ты был в Версале? Стол величиной с «Б-52».Этот Тиу совсем не такой человек, как те кули, от которых воняет кошатиной и которые обычно являются во Вьентьян, правда? Он человек с большим влиянием. «Рикардо, – говорил он мне, – на этот раз наверняка. Мы должны доставить груз».

Его указания были просты. Через несколько часов состоится коммерческий рейс до Чиангмая. Рикардо должен лететь им. Для него будет заказан номер в отеле «Ринком». Там он должен заночевать. Один. Никакой выпивки, никаких женщин, никакой компании.

– "Лучше возьмите что-нибудь почитать, Рикардо", – говорил он мне «Мистер Тиу, – сказал я ему. – Вы мне скажите, куда лететь, нечего меня учить, что читать. Ясно?» Этот парень за большим столом очень задирал нос, понимаешь, Вольтер? Я считал своим долгом поучить его хорошим манерам.

На следующее утро в шесть часов за Рикардо зайдут. Этот человек представится другом мистера Джонни. Рикардо должен пойти с ним.

Все шло так, как договорились. Рик вылетел в Чиангмай, в воздержании провел ночь в отеле «Ринком», и в шесть часов за ним зашли не один, а целых два китайца. Они повезли его на север, и через несколько часов прибыли а деревню, где жили хэкка. Они полчаса шли пешком, пока не добрались до обширного поля, на краю которого стоял ангар В ангаре укрывался, как выразился Рикардо, "щегольский малыш «Бичкрафт», новенький, как игрушка. На переднем сиденье рядом с креслом пилота с грудой документов и карт на коленях сидел Тиу. Задние сиденья были сняты, чтобы освободить место для джутовых мешков. В стороне, пристально наблюдая за ними, стояла пара полицейских-китайцев, и общее настроение, заключил Рикардо, совсем ему не понравилось.

– Первым делом мне пришлось вывернуть карманы. Карманы мои не для посторонних глаз, Вольтер. Это очень личное, как женская сумочка. Там лежат сувениры, письма. Фотографии. Моя Мадонна, они забрали все! Мой паспорт, удостоверение пилота, все деньги… даже браслеты, – пожаловался он и приподнял смуглые руки. Звякнули золотые цепочки.

После этого, продолжал он, недовольно хмурясь, пришлось подписать еще довольно много документов. Например, доверенность, по которой Рикардо лишался даже тех обрывков личной жизни, которые оставались у него после контракта с «Индочартер». Или признание об участии в «технически незаконных предприятиях» – некоторые из них, в непритворной ярости утверждал Рикардо, действовали от имени компании «Индочартер». К тому же, один из китайских полицейских оказался юристом. Малыш счел это верхом непорядочности.

Только после этого Тиу показал ему карту и дал указания, которые Рикардо воспроизвел, сочетая собственный язык со стилем Тиу:

– Вы направитесь на север, мистер Рикардо, и все время будете лететь на север. Может, вы зацепите край территории Лаоса, может, останетесь над Шанскими горами, мне все равно. Летать – ваше дело, не мое. Через восемьдесят километров после китайской границы пересечете Меконг и полетите вдоль него. Потом опять полетите на север, пока не увидите небольшой городок в горах под названием Тьенпао, он стоит на притоке этой знаменитой реки. Затем летите строго на восток и через сорок километров заметите взлетно-посадочную полосу. Земля даст одну белую и одну зеленую ракеты. Приземлитесь. Вас будет ждать человек. Он говорил по-английски, но очень плохо. Вот вам половина долларовой банкноты. У этого человека будет вторая половина Выгрузите опиум. Человек передаст вам некий груз и дополнительные указания. Этот груз и будет вашей распиской, мистер Рикардо. Когда будете возвращаться, заберите его с собой и строжайше соблюдайте все указания, особенно те, что касаются места вашей посадки. Вы меня хорошо поняли, мистер Рикардо?