Текст книги "Слишком молоды для смерти"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава пятнадцатая
ЯРОСТЬ

Побелев от злости, какой он не испытывал уже много лет, Роджер стремительно вошел в комнату, где вместе с двумя сержантами работал Мориарти. Тех сразу сдуло, как только они взглянули на Роджера. Захлопнув дверь и швырнув на стол Мориарти газету, Уэст напряженно и требовательно спросил:

– Это вы поместили в газете портрет Дэвидсона?

– Да, я…

– И этот текст?

– Да, я подумал…

– Мориарти, – свирепо произнес Роджер, – вы не умеете думать. Пока еще не умеете. Вы не можете даже начать думать. И вы не умеете выполнять приказы. Я говорил вам, что не надо помещать этот портрет без моего особого указания, говорил?

– Да, но…

– Не может быть никаких «но». Вы сознательно нарушили приказ, и я знаю, почему. – Он наклонился над столом, взявшись за его края вытянутыми руками и в упор глядя на молодого человека, в лице которого не было ни кровинки, глаза остекленели. – Вы считаете, я неправильно веду дело. Вам кажется, что я действую недостаточно быстро, – он сделал паузу, давая Мориарти возможность возразить: «Нет, это не так, сэр», но тот сидел совершенно неподвижно, губы его лишь чуть раздвинулись, обнажая зубы, будто он собирался зарычать. – Вы думаете, что можете работать лучше, чем я. Но затешите у себя на голове. Вы предали молодую девушку – свидетеля, который теперь для нас потерян. Вы выставили меня лжецом и тем самым подорвали в ней всякое доверие к полиции. Возможно, она стала бы решающим свидетелем. Даже болван, я думаю, понимает, что она единственный человек, который способен установить личность Клайва Дэвидсона! Служащие Ассоциации молодых христиан не смогут сказать, кто был с нею в тот вечер и кто именно убежал. Это может сделать только она. Думаете, теперь она захочет нам помочь? – отрывисто бросил Роджер. – Ну, давайте, ответьте мне, как вы думаете, захочет она?

– Мы ее заставим, – выдавил Мориарти.

– Мы ее не заставим. Мы не можем заставить людей говорить. Нам нужны свидетели, которые стремятся нам помочь. Если перед нами окажется величайший преступник Лондона, мы не сможем заставить его говорить правду. Это нам никогда не удастся. Но даже вне зависимости от того, важны или нет показания этой девушки, вы подорвали веру – веру в то, что Ярд с ней, а вы со мной. Никто из работавших у меня никогда не разрушал эту веру. Я отдавал распоряжения, и они выполнялись. Без такого доверия работать нельзя. Если была необходимость в том, чтобы подчиненный действовал по своему усмотрению, мы заранее договаривались о сфере его полномочий. Вот так мы работаем в Скотленд-Ярде, в столичной полиции. Всякий другой путь ведет к анархии. Вы служите в полиции двенадцать лет и не научились этому элементарному правилу?

Он остановился, отчасти потому, что надо было передохнуть, отчасти потому, что его гнев стихал, найдя себе выход. В кабинете стояла мертвая тишина. Пачки бумаг на письменном столе и на столе возле стены, снабженные примечаниями карты, диаграммы, таблицы и графики показывали, какую огромную работу проделал сидевший перед ним человек, но мысль об этом нисколько не снимала напряжения Роджера.

Мориарти слегка отодвинул свой стул и произнес сквозь зубы:

– Хотите, чтобы я подал в отставку, сэр?

– Когда я захочу, я сам вас уволю.

Мориарти со свистом выдохнул.

– Зачем вы это сделали? – сказал Роджер. – Ну-ка, расскажите мне.

Мориарти облизнул губы, но не произнес ни слова.

– Почему? – настойчиво повторил Роджер.

– Я… Я действовал по своему усмотрению.

– Были какие-то особые основания для этого?

– Нет, – Мориарти сделал еще один глубокий вдох и отрывисто закончил: – Я думал, вы ошибаетесь, не используя этот портрет.

– И только?

– Да, сэр.

– Следовательно, когда я отдаю вам распоряжения, вы сначала оцениваете их в уме и решаете, одобрять их или не одобрять? И если нет, то вы их не выполняете, – наступила тишина. – Так?

– Но у меня тоже есть ум, – проговорил Мориарти.

– Вы офицер полиции. Вы получаете приказы. В данном случае – мои приказы. С этого момента ваша обязанность – выполнять их без возражений, если я не попрошу высказать ваши возражения. Если мне потребуется ваше мнение, я поинтересуюсь. Если у вас будут соображения, которые вы посчитаете важным высказать, изложите их, но не предпринимайте действий без моей на то санкции. Понятно?

– Да, сэр, – хрипло произнес Мориарти.

– В половине четвертого я буду в своем кабинете. В это же время вы должны быть там. Вы скажете мне, поняли ли вы свое положение и принимаете ли его. Если нет – можете вернуться к себе в отделение. Если останетесь и опять нарушите это правило, я немедленно потребую вашего разжалования как офицера, не способного соблюдать дисциплину. Ясно?

– Д-да.

Только теперь Роджер вернулся к текущей работе.

– Все поступившие на данную минуту донесения находятся на моем столе?

– Да, сэр.

– Ничего нового по сравнению с прежним нет?

– Нет.

Роджер кивнул, повернулся и вышел. Широким решительным шагом прошел он в свой кабинет, коротко кивая тем, кто с ним здоровался по пути. Войдя, остановился у окна и стал смотреть на великолепие медленно текущей реки. Гнев еще не остыл в нем, губы были сжаты, подбородок выставлен вперед.

Щеки Мориарти стали серыми, губы побелели, глаза остановились и застыли, как жидкое стекло, тело напряглось, руки вцепились друг в друга. «Свинья, проклятая свинья, проклятая, проклятая свинья», – билось у него в голове.

Постепенно напряжение Роджера спадало, вместо него приходило озабоченное спокойствие. Он подошел к своему столу, опустился в кресло и стал просматривать накопившиеся донесения. Три сверху были от Мориарти – аккуратно отпечатанные, четкие и ясные. Все, что Роджер наметил прошлой ночью, было выполнено, запросы были разосланы, и на некоторые уже получены ответы. Например:

В местах нападения найдено два коробка спичек с рекламой Понт-клуба.

Найдено одиннадцать отпечатков мотоциклетных шин, но ни один из них нельзя с полной уверенностью связать с нападениями.

Четверо полицейских и еще семь человек, находившиеся в парках примерно в то время, когда совершались налеты, видели поблизости мотоциклистов.

Не поступало пока донесений о продаже значительного количества распылителей «Амо»; куплено лишь с десяток бутылей и канистр с концентрированной серной кислотой; более семисот заводов в Центральном и Большом Лондоне имеют запасы кислоты. Все они проверены отделениями полиции.

Мориарти не пропустил ничего.

Роджер откинулся в кресле и закурил сигарету. Он почувствовал себя страшно опустошенным, такое бывало с ним после того, как приходилось отчитывать своих мальчишек, и часто, когда Дженет смотрела на него с неодобрением. Иногда он заходил слишком далеко; подобные срывы случаются с теми, кому приходится постоянно сдерживать себя. Дженет проводила с мальчиками гораздо больше времени, и обычно именно ей приходилось разбираться с ними. Он часто чувствовал себя усталым, выжатым, как лимон, после того, как давал себе волю. И сейчас наступил полный упадок сил. То же самое ощущал и Мориарти, к тому же он мало спал в эти дни.

«Не будь дураком, – убеждал себя Роджер. – Это черта характера Мориарти – эдакое всезнайство и самоуверенность, их ничем из него не вышибить».

Было немногим больше трех. Роджеру хотелось выкроить кусочек времени и заехать в Челси, поговорить с Джил Хиккерсли, но, может быть, он излишне беспокоится. Он сделал несколько звонков в отделения, прежде чем позвонили из лаборатории.

– Вся кислота одной пробы, Красавчик.

– Хочешь сказать – из одной канистры или контейнера?

– Нет, просто одной пробы. Существует с десяток производителей, которые изготовляют совершенно одинаковую кислоту – хоть сто, хоть тысячу галлонов.

– Есть догадки насчет производителя?

– Думаю, это фирма «Уэбб, Сан и Кинг» из Вондсворта.

– Спасибо, – Роджер повесил трубку и собрался набрать еще один номер, но телефон вновь зазвонил. – Да?

– Это первый этаж, сэр, – сказал мужской голос. – Здесь мисс Хиккерсли, она хочет вас видеть.

– Джил Хиккерсли? – Роджеру сразу представилось сердцеобразное личико.

– Минутку, сэр… Да, верно.

– Я пошлю за ней.

Он отправил посыльного за девушкой, удивляясь, неужели она пришла только затем, чтобы выразить свое неодобрение. Ему это показалось маловероятным. Когда посыльный привел девушку в кабинет, Роджер сидел за столом. Он отметил, как она миниатюрна, аккуратна, здорова, и вспомнил, как грубо ее раздели перед всем светом. Может быть, он себя обманывает; самые тихие и целомудренные на вид девушки могут на деле оказаться грубыми и порочными; он не должен позволять сочувствию и симпатии брать верх.

Он довольно хмуро поздоровался с Джил Хиккерсли.

– Боюсь, я должен принести вам свои искренние извинения.

– Почему вы опубликовали эту фотографию? – спросила она, пристально глядя на него.

– Хотите полную правду?

– Конечно.

– Это ошибка одного из наших работников.

Она нахмурилась:

– Вы хотите сказать, что не собирались ее печатать?

– Нет, конечно. Это недоразумение.

– О, – произнесла Джил и, казалось, вся поникла. – Тогда я… – она горестно улыбнулась. – Я была так уверена, что вы не напечатаете портрет без крайней необходимости, и потом гадала, что же случилось. Понимаете… – она в сомнении замолчала.

– Да?

У нее были фиалковые глаза.

– Я… Могу я говорить откровенно, мистер Уэст?

– Будьте уверены, – ответил ей Роджер.

– Знаете, я много думала о том, что случилось, отчего так произошло и почему Клайву пришлось скрыться. И если здесь есть связь с теми преступлениями – а она, наверное, есть, – то это явно должно быть очень важно.

– Конечно, важно, – осторожно проговорил Роджер.

– Понимаете, я… – она запнулась, порозовела от волнения. – Я пришла сюда, и у меня такое ощущение, будто я предаю его. Но я не верю, что Клайв как-то замешан во всем этом… Наверное, ему грозит опасность?

– Если человек убегает при таких обстоятельствах, значит ему стыдно или он испуган, а это примерно одно и то же.

– Так вот, мистер Уэст, Клайв – инженер-химик, он работает в фирме под названием «Уэбб, Сан и Кинг» в Вондсворте. Несколько недель назад, может, вы помните, у них был случай – человек получил ожоги кислотой, и Клайв рассказал мне, что их фирма производит серную кислоту. Он много говорил мне об этом – что человек, который ею пользуется, должен знать, что делает, что металлические распылители или пульвелизаторы разрушаются под действием кислоты, что применять можно только особый вид пластмассы, она называется полиэтил или как-то так. Похоже, он действительно интересуется и занимается этим. И я подумала… ну, я подумала, вы должны знать об этом, и еще думала, если я вам все это расскажу, то вы сообщите мне, почему поместили в газетах его портрет, – она усмехнулась. – Это глупо, да?

– Это очень и очень разумно. Мы прямо сейчас свяжемся с этой фирмой и проверим, – Роджер позвонил Мориарти, обращаясь с ним так, будто ничего не произошло: – Свяжитесь с фирмой «Уэбб, Сан и Кинг» в Вондсворте, они заняты химическим производством, и узнайте, работает ли у них Клайв Дэвидсон и там ли он сегодня.

– Э-э… – протянул Мориарти.

«Он еще не вышел на это!» – подумал Роджер и отрывисто сказал:

– Ну?

– Они звонили, сэр, пять минут назад, опознали его по портрету в «Ивнинг ньюс».

Теперь у Мориарти будет повод, чтобы торжествовать, если захочется.

– Что еще? – спросил Роджер.

– Он уже два дня не выходил на работу, сэр. Не предупреждал об отъезде, не звонил. Он работает в лаборатории.

– Понятно. Отправьте им серную кислоту из нашей лаборатории, пусть проверят, у них ли она сделана, и если да, то могут ли они сказать, из какой она партии.

– Хорошо, сэр.

– И сообщите мне в три сорок пять, когда придете сюда.

– Есть, сэр.

Роджер закончил телефонный разговор. Девушка сидела очень прямо и напряженно, глядя ему в лицо. Глаза ее казались огромными. Она не шевельнулась, пока он рассказывал ей о том, что уже знал Мориарти. «Интересно, – думал он, – что скрывается за этими хорошенькими глазками, все ли она сказала ему из того, что знает?… «Заставить ее», – сказал Мориарти. Он скорее всего попытался бы это сделать».

– Значит, Клайв замешан в этом, – произнесла Джил наконец.

– Это возможно.

– Мистер Уэст.

– Да?

– Вы думаете, с ним расправились?

– Вы хотите спросить, не думаю ли я, что его убили? – медленно проговорил Роджер.

– Мне… мне пришло это в голову. Я… именно это мне хотелось узнать, я страшно беспокоюсь. Видите ли… – она закусила губу, потом продолжила: – Я испытывала беспокойство еще до того, как он исчез. Не знаю, что именно я чувствовала тогда, но теперь я поняла. Надеюсь, что это не покажется вам глупым. Я люблю его. Вы не думаете, что его убили?

– Мне известно только, что он исчез. Скоро у нас будет его адрес, и если мы получим какие-то сведения, мы вам сообщим.

Она встала, понимая, что время истекло.

– Большое вам спасибо, – с чувством произнесла она.

Роджер проводил ее по коридору до лестницы и смотрел вслед, пока она изящно спускалась вниз. Повернувшись, он обнаружил, что дежурный сержант занят тем же. Мужчины улыбнулись другу другу. «Прелестная крошка», – сказали их глаза и вздох ностальгического сожаления о собственной молодости сорвался с губ. Роджер вернулся в свой кабинет, и уже через пять минут вновь затрезвонил телефон.

– Уэст.

– Мориарти, сэр. Есть основания предполагать, что в одной из цистерн с кислотой на территории фирмы «Уэбб, Сан и Кинг» находятся останки мертвого человека. Нужно ли нам везти туда нашу кислоту на пробу?

Глава шестнадцатая
ОСТАНКИ ЧЕЛОВЕКА

В Вондсворте возле самой реки стояло старое здание из почерневшего кирпича с серой шиферной крышей. Ветер доносил оттуда неприятный серный запах, от которого Роджера чуть не тошнило. С одной стороны поднимались высокие трубы, и вокруг одной из них высились строительные леса. К зданию вела дорога, прежде, видно, мощеная, а теперь залитая гудроном, но слой его был так тонок, что сквозь него проглядывали булыжники. С одной стороны здания были двойные двери входа; за ними – длинный коридор со служебными кабинетами по обе стороны. Стрекотали машинки, кто-то разговаривал по телефону, раздавались звонки.

Роджер остановился у окошка с надписью «Справочная». Парень, гораздо более сметливый, чем казалось, спокойно спросил:

– Чем могу служить?

Роджер показал удостоверение.

– Я хочу видеть управляющего, мистера Мензиса. Он ожидает меня.

Парень тщательно изучил удостоверение.

– Он на работе, могу вас проводить.

Он пошел вперед, за ним торопливо двинулся Роджер и следом Мориарти. Они прошли через небольшую, окрашенную зеленым дверцу в огромный, похожий на ангар цех, где запах, который они ощутили на улице, стал сильнее.

Вдоль стен стояли огромные цистерны, вровень с их крышами шла широкая платформа, похожая на этаж мезонина или на антресоль. По углам к ней поднимались открытые лестницы. Даже с первого этажа можно было видеть на каждой цистерне люк и идущую к нему сверху трубу. Под цистернами находилась глубокая шахта, огибающая помещение с трех сторон и уклоном уходящая вниз. В шахте заполняли кислотой металлические канистры и стеклянные бутылки, наливая ее через краны в днищах цистерн. И платформа наверху, и шахта были огорожены крепкой металлической сеткой.

Роджер, Мориарти и парень приблизились к небольшой группе людей, в центре которой стоял крупный, широкий человек с лицом в красных прожилках, с толстыми губами и носом картошкой. На двоих людях из группы были надеты темно-синие плотные костюмы и маски. И маски, и резкая вонь удивили Роджера, ведь концентрированная серная кислота не имеет запаха и не испаряется.

Крупный человек говорил густым, неожиданно веселым голосом, по-хозяйски размахивая руками:

– Ну-ка, поднимитесь еще раз и убедитесь, что там пусто. Эта пакость начнет растекаться вокруг, если мы не будем осмотрительны, – он повернулся к Роджеру и пояснил: – У нас печь течет, вот отчего так воняет. Нужны маски?

– Могу потерпеть, – сказал Роджер, и Мориарти тоже кивнул.

– Прекрасно, – ответил человек и ухмыльнулся. – Я Мензис, управляющий производством, – у него была большая рука и крепкая хватка. – Я вас признал. Скверное дело.

– А что такое?

– Вам никто не сказал?

– Сказали. Но без подробностей.

– Из-за течи цистерна наполнилась кислотой с большим содержанием серы и чертовским количеством примесей. Такая кислота ни на что не годится. Мы стали освобождать цистерну и обнаружили гораздо больший осадок, чем ожидали, – рассказывал Мензис. – Видите это? – он показал на отстой в большом поддоне, стоящем в шахте под цистерной. – Нашли золотой карандаш, ремешок от часов, пластмассовые шнурки от ботинок и всякую мелочь, в том числе бриллиант. Представляете? Настоящий бриллиант!

Роджер быстро спросил:

– У вас есть возможность исследовать состав этого осадка?

– Уже делаем пробы, – ответил Мензис. Один человек в спецодежде что-то сказал, и Мензис отрывисто скомандовал: – Что, Джоунз? Говори!

– Золотые пломбы, сэр. Несколько золотых зубных пломб.

– И мост, – добавил другой.

– Понятно, металлический зубной мост, – повторил Мензис и прищурил свои воспаленные глаза.

– Когда цистерну освобождали в последний раз? – спросил Роджер.

– Неделю назад, так, Джоунз?

– Да, сэр, ровно неделю. Обычная процедура.

– Кто-то из наших работников пропадал?

– Никто, насколько я знаю. А я бы знал.

– Как может человек упасть в цистерну?

– Никак не может, разве что откроет люк на платформе и прыгнет. Или кто-то может открыть люк и толкнуть его туда.

– Вы предполагаете самоубийство или убийство?

– Несчастного случая не могло быть, так ведь, Джоунз?

– Это невозможно, сэр, – отозвался Джоунз.

– Пойдемте, посмотрим рабочие места, и вы поймете, о чем я говорю, – произнес Мензис и, принимая их согласие как нечто само собой разумеющееся, направился к большому открытому лифту. Служащий впустил их в перекрестные двери. – На самом верху находятся печи, где мы сжигаем серу… это вот мешки с серой… жжем ее, превращая в трехокись серы, потом газ абсорбируется в воде или слабой кислоте. Затем концентрированная серная кислота течет по трубам, попадая в эти большие цистерны.

Наверху Мензис показал им большой запас серы в бумажных мешках, которые механически загружались в печи. Снизу от печей отходили трубы, ведущие к цистернам. Затем спустились вниз по открытому лестничному пролету на платформу, на уровне которой располагались крыши цистерн, к каждой из которых шли питающие их трубы. Люк показался Роджеру гораздо больше, чем тогда, когда он смотрел с первого этажа.

Мензис приблизился к одному из люков, который стоял открытым.

– Вот, – заговорил он снова. – Эти люки всегда закрыты – за исключением тех случаев, когда мы очищаем цистерны или берем пробы на концентрацию или на примеси, – он показал на два стальных барьера, окружающих люк. – Согласно требованиям безопасности, мы обязаны ставить такие вот барьеры, они убираются только тогда, когда человеку надо спуститься в, пустую цистерну. Ты ведь только что был в этой, да, Джоунз?

– Да, сэр.

– Когда цистерна заполнена кислотой, мы опечатываем ее, пока содержимое не будет отцежено и разлито по емкостям в шахте, – рассказывал Мензис. – Вон там, можете посмотреть, – он повернулся и показал на цистерну с другой стороны. – Видите снизу у цистерны большой кран?… А вот металлические канистры и бутыли. Все очень просто. Серу жжем на крыше, смешиваем с водой или слабой кислотой, заливаем в цистерны и храним, пока можно будет отгружать. Канистры поднимают по сходням, бутылки вывозят на тележках. Поняли?

– Прекрасно понял, – ответил Роджер.

Мориарти кивнул, показывая, что он тоже все понял.

– Тогда пойдемте вниз, – они спустились на первый этаж, и Мензис спросил: – Что вы собираетесь делать? Пришлете сюда команду специалистов по убийствам, а? Будете опрашивать каждого? Ну что ж, надо так надо, но делайте это как можно скорее и постарайтесь не мешать производственному процессу. Приближаются выходные, но у нас семидневная рабочая неделя, с двойной оплатой за эти дни, – в паузе, которая за этим последовала, его «а, Джоунз?», казалось, повисло в воздухе. И затем: – Джоунз, окажи полиции помощь, какая ни потребуется.

– Конечно, сэр.

Краем глаза Мензис увидел, что к нему приближается молодой человек в спецовке цвета хаки, и повернулся в его сторону.

– Чего тебе, сынок?

– Ручка и ремешок от часов, – сказал парень.

– Ну?

– Принадлежат мистеру Дэвидсону, сэр, все три ассистента подтвердили это. Они также думают, что бриллиант из перстня, который носил мистер Дэвидсон.

– Никому не рассказывайте об этом, помалкивайте. Ни гу-гу. Слышите?

– Да, сэр.

– Это официальное предупреждение полиции, – сказал Роджер молодому человеку и добавил, обращаясь к Мензису: – Я хотел бы забрать с собой все, что было найдено, и как можно скорее.

– Мне нужна расписка, и только, – ответил Мензис.

Роджер в нерешительности молчал, чувствуя, что этот человек настойчиво стремится всегда одерживать верх. Может, он просто рисуется перед своими подчиненными, хочет произвести на них впечатление, а может, так сказывается запрятанная глубоко внутрь нервозность. Мориарти явно уже бил копытом от нетерпения, и это был подходящий момент, чтобы дать ему волю.

– Позвоните в Ярд, вызовите помощь, – сказал он ему, – и оставайтесь здесь, пока все не будет закончено. Вы не могли бы уделить мне несколько минут в вашем кабинете, мистер Мензис?

– Хорошо, если вы считаете это необходимым.

Кабинет Мензиса был похож на полую стальную коробку, а хорошо вымуштрованная секретарша, судя по всему, прекрасно знала своего шефа. Ее комнатка рядом была еще меньше, и Роджер заметил, что селектор внутренней связи у нее не отключен. Но он и не собирался говорить ничего такого, что девушке нельзя было бы слышать.

– Ну? – почти пролаял Мензис.

– Бывали ли у Дэвидсона какие-то неприятности, сэр?

– Только из-за девок, – ответил Мензис.

– Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.

– Он вообразил себя великим сердцеедом, ни одной симпатичной девчонки не пропускал. Хороший работник, однако, дело свое знал, – Мензис рассмеялся густым смехом.

– Были мужчины, которые к нему ревновали, не знаете?

– Представления не имею.

– Известны ли вам какие-то его враги?

– Да нет, никого особенно и не было. Так, хотели ему морду набить несколько сердитых отцов да пара разгневанных мужей, но он всегда умел отговориться. Вот такой парень, наш Клайв, – произнес Мензис, будто завидуя.

– Да, похоже. У вас есть его фотография?

– О, конечно, в личном деле. Мы всегда просим фотографию вместе с заявлением на работу. Дать?

– Да, пожалуйста. А какой у него последний адрес?

– Моя секретарша узнает, он вечно переезжал, хотел быть уверен, что его не найдут.

– Вы весьма скверно охарактеризовали его, сэр.

– Просто говорю вам правду, вот и все, – отрезал Мензис. – Вы бы сами нашли это рано или поздно.

– А эти отцы и мужья, о которых вы упоминали, бывали когда-нибудь здесь?

– О, да, некоторые здесь были, – подтвердил Мензис. – Когда это случилось в последний раз, я ему объявил, что, если еще такое повторится, может искать другую работу. Я вполне способен закрыть глаза на мужские грешки, если они не мешают делу, но он часто не высыпался ночами и вынужден был на следующее утро брать отгул. Или отпрашивался на несколько часов, если ждал, что его придут искать.

– А когда вы объявили ему свой ультиматум? – поинтересовался Роджер.

– Три дня назад, – не задумываясь, ответил Мензис. – Когда на следующий день он не появился, я решил, что он обиделся.

– А вам лично приходилось видеть людей, которые сюда к нему приходили, сэр?

– Некоторых да. Моя секретарша всех их видела. А что?

– Может быть, она сумеет опознать людей, которых мы ищем, мистер Мензис. – Роджер открыл портфель и вспомнил, что это Мориарти положил в него пачку фотографий. – Не могли бы вы пригласить ее на минутку?

– Отчего же нет? – Мензис повысил голос. – Пэтси, зайди сюда, любовь моя!

Девушка вошла, когда Роджер раскладывал на темной поверхности стола фотографии. В ее движениях была своеобразная волнующая грация. Она остановилась довольно близко от него, и Роджер уловил слабый запах ее духов, увидел перед собой ее длинные, гладкие, обнаженные руки и тотчас понял, что она на это и рассчитывала.

Ее темные глаза расширились и стали почти черными.

– Он приходил одним из первых, – проговорила она и показала на фотографию Элберта Янга, отца Хелины Янг, который выгнал дочь из дома, а жену довел до самоубийства.

Секретарша смущенно глядела на Роджера. Тот выдержал паузу и сказал:

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Абсолютно! – она пришла в возбуждение, чувствуя себя в центре грандиозной драмы.

– Если потребуется, присягнете ли вы об этом на суде?

– Конечно.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил Роджер. – И пожалуйста, пока никому ничего не рассказывайте.

– О, если вы просите, я не вымолвлю ни слова, – полусерьезно-полуигриво пообещала она.

Несколько вихляясь на очень высоких каблуках, она прошла к двери, совершенно довольная собой. Мензис, молчавший гораздо дольше, чем Роджер мог ожидать, пожирал ее глазами, пока она не вышла из комнаты, затем проговорил, намеренно повысив голос:

– Эта девчонка ничего не пропустит. Да, верно, этот Янг был здесь. Сам я его не видел, но на ее слова можете положиться. Что еще?

– Кто использует вашу концентрированную кислоту?

– Вы хотите знать, у кого хранятся некоторые ее запасы? У нас сотни две постоянных покупателей – обычные базы, заводы, которые берут ее для травления – очистки, по-вашему. – Мензис засмеялся. – Мелкие красильни тоже берут. Наши крупнейшие покупатели – это производители минеральных удобрений.

Роджер кивнул, что он понял и запомнил, потом спросил:

– Можно посетить вашу лабораторию?

– А что, неплохо бы их тряхнуть. Пошли.

Лаборатория была оснащена хорошим, современным оборудованием, которое странно контрастировало с закопченным кирпичом стен и большими стальными балками, подпирающими крышу. Здесь трудилось с полдесятка человек, в основном молодых, включая юношу, который подходил к ним раньше. Один, однако, был постарше, в очках с толстыми стеклами. Перед ним стояли ряды стеклянных трубок, предметных стекол, колб, мензурок – обычное снаряжение химической лаборатории.

– Не может быть никаких сомнений, – сообщил он. – Здесь человеческие останки, – он коснулся желтого предмета, заканчивающегося стеклянным стержнем. – Это вот – золотая зубная пломба. Нет никаких сомнений.

Мориарти не мог уехать с Роджером, у него было еще очень много дел на заводе. Из машины Роджер позвонил в полицейское отделение Патни, велел установить строгое наблюдение за Элбертом Янгом, потом позвонил в Ярд, чтоб они собрали сведения о прошлом Янга и о сердечных делах его дочери. Оставив Мориарти во главе прибывшей команды экспертов, Роджер, удовлетворенный ходом дела, направился в Скотленд-Ярд. Не следовало проявлять нетерпения и превращаться в Мориарти, но ему хотелось получить какие-то результаты прямо сейчас, и было ощущение, что они вот-вот будут в его руках.

Лаборатория Ярда подтвердила, что осадок цистерны содержит останки человека, и если пресса прознает об этом, грандиозная сенсация об убийстве в цистерне с кислотой превзойдет все остальные.

– Слишком поздно для «Ивнинг Глоб», – сказал Роджер Коппеллу.

– Делайте, что считаете нужным, – нетерпеливо ответил тот. – Я в это не вмешиваюсь.

И Роджер позвонил Пенгелли.

– У меня большие новости, которые не могут ждать, – сообщил он. – Многие люди уже знают об этом, и кто-нибудь обязательно проговорится.

– Намекни, и все, что нужно, я выжму, – заверил его Пенгелли. Выслушав Роджера, он присвистнул. – Это действительно кое-что, Красавчик! Вы ведь подождете до утра с официальным сообщением, а?

– Да, если только меня не вынудят, – сказал Роджер. – Сделаешь для меня еще кое-что, ладно?

– Что?

– Разузнай поподробнее о любовных делах Клайва Дэвидсона, – попросил Роджер, – а также Хелины Янг.

– Этой малышки? – не дождавшись ответа Роджера, Пенгелли произнес: – Что ж, кивнуть – то же самое, что подмигнуть. Ладно, Красавчик!

Повесив трубку, Роджер увидел на столе записку, написанную карандашом: «Звонила констебль Хилари Рид. С ней можно связаться по номеру MAC 1432». Он немедленно набрал этот номер, живо вспомнив, как швыряли на Белл-Стрит бомбу с кислотой в его сына, как врезался мотоциклист в машину Хилари Рид, и ужасное зрелище, представшее им после этого.

Она сразу же ответила.

– Спасибо, что позвонили, мистер Уэст. Я вступила в Понт-клуб, сегодня провела там несколько часов. Первое впечатление в целом благоприятное.

– Нам нужна лишь правда об этом заведении, – проговорил Роджер, – плохая или хорошая. Постарайтесь узнать, были ли следующие люди когда-либо его членами – в переданном нам списке их нет. Готовы записать имена?

– Да, сэр.

– Хелина Янг, – начал Роджер, – Элберт Янг, Клайв Дэвидсон…

– Простите, сэр, – прервала его Хилари, – это те люди, фотографии которых были опубликованы в газетах?

– Да.

– Старший инспектор Мориарти дал мне этот список и некоторые фотографии, небольшие, как в паспорте, – сказала девушка. – Я сейчас изучаю их.

– Хорошо! – Роджер прибавил сердечности в голосе. – Только не носите их с собой в клуб.

– Нет, конечно, сэр.

– Ничего необычного пока не заметили? – поинтересовался Роджер.

– Есть какое-то удивительное сходство между Элбертом Янгом и управляющим клуба, человеком по имени Дилфилд, – ответила Хилари Рид. – Я спросила мистера Мориарти, и он сказал, что уже проверяют, нет ли между ними родственных связей.

– Да. Не забывайте об осторожности, – напомнил Роджер. – Я говорю вам совершенно серьезно.

– Знаю, сэр, и ценю, – тон ее изменился, когда она задала вопрос: – Как ваш сын Ричард? Вчерашние события, должно быть, его потрясли.

– Переживает, – сдержанно произнес Роджер. – Он надеется, ваша машина не очень пострадала.

– Не очень пострадала! – повторила она и засмеялась. – Ну, тогда с ним все в порядке.

Она не по летам умна и рассудительна, отметил Роджер; он чувствовал, что она не так импульсивна, как Мориарти, но в не меньшей степени самоуверена.

Следующие два часа он работал в одиночестве; потом один из посыльных принес ему свежий номер «Ивнинг Глоб». В нем был напечатан портрет-фоторобот Клайва Дэвидсона и большая передовица о событиях предыдущей ночи. Нарисованный в конце палец указывал – «смотри страницу 8». Он открыл ее и увидел заголовок «УЧИТЕ, А НЕ ПУГАЙТЕ ИХ». Дальше было написано:

Видимо, проводится одна из самых странных кампаний в истории нашего славного старинного города – кампания против свободных нравов, столь распространенных сегодня среди молодых людей, кампания, затеянная, вероятно, какими-то богобоязненными ханжами, уверенными в своей правоте и праве творить суд над другими.

Но молодежь нужно учить и воспитывать, а не пугать. Ей нужны яркие примеры праведной жизни, а не грозные предупреждения.

На следующей странице «Ивнинг Глоб» помещает анкету, разосланную Скотленд-Ярдом во все подразделения лондонской полиции. Это попытка проанализировать виды и категории преступлений, совершаемых молодыми, и семьи, из которых происходят преступники. Цель похвальная, и «Ивнинг Глоб» целиком и полностью на стороне полиции, но…