Текст книги "Только один закон"

Автор книги: Джон Кларксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Эпилог

Через два дня состояние Ленлани достаточно стабилизировалось. Она смогла покинуть больницу. Девлин договорился о вертолете, который доставил его и Ленлани на западное побережье острова. В высококлассном гостиничном комплексе в их распоряжение были предоставлены два весьма дорогостоящих бунгало. Комплекс носил название «Мауна Лани». За дополнительную плату и благодаря стараниям Тихоокеанской безопасности им были обеспечены надежная охрана и полный покой. А если кому-то и удалось бы пробиться через заслоны безопасности, то поблизости находился Тули. Грозный самоанец занимал одно бунгало, а Девлин и Ленлани – другое.

Весь первый день пребывания в отеле Ленлани спала. Девлин же потратил время на составление рапорта в агентство. К тому же копию отчета было необходимо отправить генералу Крэнстону.

Покончив с писаниной, Девлин посвятил остаток дня лечебным процедурам.

Пребывание вблизи океана и под живительными лучами солнца действовало на Ленлани благотворно. Военный врач сделал все необходимое, и раны не вызывали никаких побочных осложнений. В клинике Девлина заверили, что полученные повреждения не угрожают ее жизни, дело идет на поправку. Череп не поврежден.

Вероятно, девушку спасли некие внутренние силы организма и естественное желание выжить во что бы то ни стало. Ленлани так внезапно напала на Ки, что бандит немного растерялся и выстрелил, не прицелившись. Пуля скользнула от виска вдоль боковой поверхности головы, располосовала кожу и оголила кость. Ленлани, возможно, навсегда оглохла на правое ухо. К тому же контузия оказалась довольно сильной. В течение первых четырех дней отдыха девушка не могла подняться и передвигаться без посторонней помощи. Но она осталась жива. А Ки умер.

Четыре дня, проведенные наедине с Ленлани, оказались самыми упоительными днями жизни для Девлина. Он никогда еще не был так счастлив рядом с женщиной.

Девлин помогал Ленлани передвигаться, купал, перевязывал раны, водил по комнате, кормил Он получал удовольствие и наслаждался простыми прикосновениями к ее телу, любовался ею.

Ничего подобного он не испытал бы, просто занимаясь любовью.

Лишь на пятый день, сидя на клочке пляжа под жаркими лучами тропического солнца, они собрались с силами и смогли наконец поговорить о пережитом.

Начало было обычным для их нынешнего положения. Девлин спросил Ленлани:

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

Но вместо того, чтобы, как всегда, ответить: «Хорошо, а ты?», Ленлани неожиданно вздохнула:

– Мне грустно.

– Почему? – удивился Девлин.

– Потому что я уже никогда не стану прежней.

– Да, – задумчиво подтвердил он.

– Я не смогла бы пережить все еще раз.

– Тебе и не придется этого делать. Ты поступила так, как хотела. Теперь Билли может спать спокойно.

– Неужели все кончено, Джек?

И тогда Девлин рассказал ей все.

* * *

Двумя днями раньше отец Ленлани отправился в последний бой. Пробраться на свадьбу дочери Эдди Лиху оказалось на удивление просто. Генерал Крэнстон взял напрокат машину и подкатил на ней прямо к воротам поместья Лиху. Вооруженный охранник и не собирался задавать вопросы генералу, облаченному в парадную форму. И на гражданке золотые нашивки, Боевой Крест, Бронзовая Звезда, два Пурпурных Сердца и звезды бригадного генерала вызывали уважение. Когда Крэнстон постучал пальцами по протезу, охранник отогнал в другое место машину службы безопасности, чтобы боевой генерал смог поближе припарковать свой автомобиль. Стоянка располагалась на самой территории усадьбы, таким образом, Крэнстон миновал контроль. Оставалось только выйти из машины и смешаться с толпой нарядных и возбужденных гостей.

Джаспер Крэнстон, конечно, понимал, что охранник его запомнил, но теперь ему было на все наплевать. Он выполнит то, что задумал. Генерал беспокоился лишь об одном – чтобы ему никто не помешал. Что произойдет потом, его совершенно не волновало.

Церемония должна была проходить под обширным шатром в красную и белую полоску. Нарядный шатер возвели специально для этого дня над тремя акрами заднего двора поместья. По дорожкам прогуливалось почти двести приглашенных, а гости все прибывали и прибывали.

Напитки и закуски подавали в просторном фойе главного дома. Потолок фойе подпирали мраморные колонны, кругом стояла дорогая старинная мебель. На верхний этаж двумя широкими пролетами уходила помпезная лестница. У нижних ступеней каждого крыла стоял вооруженный охранник, чьи габариты и внушительный вид удачно сочетались с мощными колоннами, поддерживающими потолок роскошного зала.

Крэнстон имел столь внушительный вид, что люди невольно расступались перед ним. Он подошел к верзиле, охранявшему первый пролет лестницы, и заговорил:

– Извини, сынок, но у меня небольшая проблема. Этот чертов обрубок выскочил из чашки протеза, мне нужна туалетная комната, где я смог бы раздеться и вправить ему мозги.

Охранник испытал одновременно сочувствие и смущение от столь деликатной просьбы. Он провел Крэнстона через гостиную и показал ему женскую туалетную комнату рядом с кухней. И даже сам распахнул дверь перед генералом.

Крэнстон поблагодарил охранника, закрыл за собой дверь и сел на крышку унитаза. Вынув из кармана эластичную резиновую насадку, надел ее на конец протеза. Из кобуры, закрепленной под кителем, достал автоматический штатный «Кольт М1911» сорок пятого калибра. Ни охранники, ни гости не заметили грозного оружия, выпирающего под форменной одеждой, скорее всего потому, что невольно обращали внимание на протез и награды генерала. Пистолет уже много лет принадлежал ему, но сегодня Джаспер Крэнстон решил воспользоваться им в последний раз. Он загнал патрон в патронник и заложил «Кольт» за пояс.

Отыскать служебную лестницу, ведущую в верхние комнаты, было делом несложным. Выйдя в галерею, генерал удивился: теперь в нижнем холле собралось очень много народа. Холл представлял собой прямоугольное помещение с уходящими вверх крыльями лестницы. В зале наверху беспрестанно сновал обслуживающий персонал. Крэнстон заметил двух горничных, потом женщину, которая, скорее всего была прислугой, и мужчину-парикмахера.

Какое-то время высокий статный генерал стоял нерешительно, пытаясь определить, где может сейчас находиться Эдди Лиху. В конце одного из коридоров он заметил застывшего у закрытой двери охранника внушительного вида. Это был Чарли. Крэнстон направился прямо к нему. Вид Крэнстона, его уверенная осанка слегка озадачили Чарли. Он молча наблюдал, как к нему приближается столь важный гость – генерал в парадной форме. В течение нескольких секунд обычно напористый и бесцеремонный телохранитель не двигался, словно завороженный. Крэнстон успел за это время дойти до середины коридора, и только тогда Чарли двинулся ему навстречу.

Крэнстон приподнял левую руку, будто успокаивая: мол все в порядке, мне просто надо кое о чем спросить. Так мужчины сошлись вплотную.

– Вы не туда забрели, генерал.

– Вижу, что не туда, – согласился Крэнстон, – но не знаю, как мне выбраться.

Чарли не хотелось ничего объяснять, он просто схватил Крэнстона за руку и повернул в противоположном направлении, подтолкнув в спину. Охранник был абсолютно уверен, что имеет дело с одним из приглашенных, который успел нализаться и заблудился. Генерал понимал и то, что другой возможности ему не представится. Противник был более молодой и крепкий, но в душе генерал все еще оставался воином, был достаточно крепок физически. Он подался к Чарли и изо всех сил ударил телохранителя кулаком по горлу. Удар получился чистым и молниеносным. Крэнстон знал, что бьет насмерть. Так оно и произошло. Трахея Чарли оказалась перебитой. Охранник рухнул на колени, Крэнстон быстро закрыл ему ладонью рот, потом опрокинул на пол и захватил своими сильными пальцами за глотку. Чтобы держать Чарли, ему понадобились все силы. Борьба продолжалась около минуты. В конце концов Чарли потерял сознание и ступил одной ногой на порог смерти.

Крэнстон и не подумал убирать тело из прохода. Его не беспокоило, что кто-то вдруг увидит мертвеца. Он неловко поднялся на ноги, восстановил равновесие и направился прямиком к двери, которую еще совсем недавно охранял громила. Осторожно приоткрыв дверь, вытащил из-за пояса «Кольт» и вошел.

Но очутился еще в одном коридоре. Крэнстону в жизни не приходилось бродить по дому со столь запутанной планировкой. Справа располагалась дверь, выходящая на балкон. Снаружи доносились веселые голоса гостей, слышались звуки струнных инструментов. Прямо перед Крэнстоном располагалась ванная комната. Слева находилась закрытая дверь. Крэнстон рефлекторно направился в сторону, противоположную балкону. Скорее всего тупиковая сторона коридора выводит к спальням хозяев. Генерал не представлял, что станет делать, если окажется в спальне жены Лиху. Но генералу и тут повезло. Он открыл дверь и увидел Эдди Лиху. Толстяк сидел на краю кровати в смокинге и пытался вдеть запонку в манжету рубашки.

Крэнстон почему-то подумал, что жена могла бы и помочь Эдди Лиху справиться с запонками. Потом он сделал для себя вывод, что супруги, должно быть, не особенно близки. Впрочем, это не удивительно.

Пол спальни был застлан толстым ворсистым ковром, который полностью заглушал шаги Крэнстона, даже стук протеза.

Генерал подошел вплотную к Лиху с пистолетом в руке. Лишь тогда толстяк заметил его и поднял голову. И тут же вскочил с удивительной для человека таких габаритов проворностью, но все равно не достаточно быстро. Крэнстон поднял руку с зажатым в ней «Кольтом», приставил ствол к груди Лиху и, ни мгновения не поколебавшись, нажал на курок. Лиху успел схватить своего убийцу рукой за запястье. Но пуля попала точно в сердце, тело было отброшено на кровать.

Крэнстон настолько сконцентрировался на том, что собирался сделать, что почти не услышал звука выстрела. А возможно, туша толстяка заглушила грохот. Крэнстон взглянул на дымящийся ствол. Потом заметил, что манжета и рукав кителя забрызганы кровью ненавистного врага.

«Кольт» был еще слишком горячим, генерал не стал засовывать его за пояс. Продолжая держать оружие в опущенной руке, он повернулся и вышел из комнаты. И услышал, как жена Лиху спросила, не выходя из спальни:

– Эдди! Что случилось?

Необъяснимым образом Крэнстон не смог удержаться и ответил:

– Ничего.

Он уже шел по коридору, когда вновь услышал вопрос:

– Что?

Он представил, как женщина накладывает на лицо косметику или расчесывает волосы, ей очень не хочется сейчас подниматься и смотреть, что там стряслось.

«Кольт» уже немного остыл, генерал вернул его на прежнее место, в кобуру за поясом. Он убирал оружие неторопливо, не проявляя ни малейшего волнения и суетливости. Когда он почти спустился вниз по служебной лестнице, наверху послышались первые испуганные крики.

Ему было безразлично, успеют ли его схватить. Бесстрастность, с которой он вел себя, придавала уверенности в том, что его не схватят. Когда генерал вышел в фойе, оба охранника мчались вверх по парадной лестнице.

Выбравшись из дома, Крэнстон слился с толпой гостей, ожидавших начала церемонии. А потом спокойно направился в сторону машины, не вызывая ничьего пристального внимания.

Автомобиль находился уже в четверти мили от поместья, когда охрана получила приказ закрыть все выходы с территории владений Эдди Лиху.

* * *

Береговая охрана засекла небольшой катер, с которого перегрузили три ящика на обшарпанную посудину, накануне того вечера, когда солдаты Хоторна ворвались в Кахоа. Когда корабль, затарахтев мотором, сменил место стоянки и вновь бросил якорь, командир дежурного подразделения проявил достаточно выдержки и продолжал наблюдать за развитием событий.

Двенадцать часов спустя катер появился с новой партией груза. На этот раз вертолет береговой охраны проследил за возвращением суденышка в небольшую бухточку на окраине Хило. Группа из девяти боевых пловцов флота высадилась на берег в тот же вечер, когда армия вошла в Кахоа. Спецгруппа проводила хорошо отработанную стандартную операцию. Пловцы готовились к подобным действиям в течение срока службы в ВМС.

Их доставили на вертолете с базы морской авиации «Барберс Пойнт», расположенной на Оаху, и сбросили в океан в полумиле от берега. Плыли они под водой, а перед входом в маленькую бухту разделились на две команды. Пока остальные ждали в воде, три человека взобрались на борт катера, который люди Лиху использовали для перевозки похищенного вооружения. Команда посудины совершила большую глупость, решив атаковать пловцов. Абордажной группе потребовалось менее двух минут, чтобы пристрелить пару чересчур ретивых матросов, а двух других – угомонить.

Командир группы усадил одного из уцелевших матросов лицом к убитым, приставил ствол автомата к его голове и спросил:

– Сколько идиотов осталось на берегу, и где они находятся?

– Трое. У зеленой палатки. По эту сторону волнолома, – без запинки сказал тот, проявляя полную покорность.

Командир передал информацию оставшимся в воде людям. Те решили плыть к берегу вдоль противоположной стенки волнолома и приблизились к палатке с тыла. Самой трудной частью операции оказалось движение в воде. Когда пловцы выбрались на сушу и сбросили акваланги, оставалось только дойти до палатки с нужной стороны. Одного вида шестерых боевых пловцов с полным вооружением и приборами ночного видения на глазах было достаточно, чтобы отбить у подручных Лиху всякую охоту к сопротивлению. Чуть сложнее оказалось выяснить местонахождение похищенного оружия.

Пловцы оттащили бандитов к линии прибоя. Связали головорезам руки и ноги. Потом поставили на колени в маленький кружок так, чтобы они могли видеть друг друга.

Старший команды подошел к самому здоровому, ткнул его стволом снабженной глушителем «Беретты» в затылок и заявил:

– Ваши действия являются актом ведения войны против Соединенных Штатов. Сейчас вы назовете местонахождение оставшегося у вас вооружения. В противном случае я вас расстреляю как врага нации.

– Не знаю я ни о каком вооружении. Мы просто...

Пловец, не раздумывая, нажал на курок, голова бандита разлетелась, потоки мозга и крови обдали лица и плечи двух коленопреклоненных подельников. Человек с «Береттой», не спеша, подошел к следующему и слово в слово повторил то, что сказал ранее.

– Ваши действия...

На этот раз пленник заговорил почти тотчас же.

Через тридцать минут гавань Хило, прибрежный парк, пляж и доки были оцеплены подразделениями армейской национальной гвардии, дислоцированной в районе аэропорта Хило. За два часа боевые части армии обнаружили находящееся в трубах оружие. Оставшиеся в живых бандиты были отправлены в распоряжение военной полиции, а трупы – в морг на растерзание судебно-медицинскому эксперту. Командир группы боевых пловцов решил добраться до базы на катере бандитов, заодно уничтожив все следы их пребывания в бухте. Вся операция была выполнена столь быстро и бесшумно, что несколько бездомных, мирно спавших на пляже и в парке, даже не проснулись.

* * *

Через шесть дней пребывания на побережье Кона, Девлин решил, что отдых слишком затянулся. Вместе с Ленлани и, естественно, с верным Тули они вылетели на Оаху. Примерно за час до заката компания вошла в дверь дома Крэнстона на северном побережье. Тули следовал в нескольких шагах позади Ленлани и Девлина. Он отказывался вернуться домой, пока Девлин целым и невредимым не покинет архипелаг.

Большой дом, выходящий окнами на берег океана казался заброшенным. В нем не ощущалось прежней атмосферы уюта и гостеприимства, царившей в просторных комнатах всего две недели назад. В мойке на кухне горой лежала грязная посуда, толстый слой пыли покрывал полы из древесины коа. Нераспечатанные письма лежали на обеденном столе.

Огромный мастифф Крэнстона находился в ланаи. Пес поднялся, как только завидел Ленлани. Он делал неуклюжие попытки выразить восторг по поводу возвращения девушки странными прыжками на одном месте и радостно вилял хвостом. Ленлани предусмотрительно прошла через зал к стеклянной двери, выходящей во внутренний дворик, открыла ее, сдвинув створку в сторону. Она схватила пса за уши, потрепала по холке и по груди, потом приказала сидеть смирно.

Девлин прошел за ней и увидел Крэнстона. Генерал стоял в десяти футах от дома. Он установил там цилиндрическую жаровню, в которой развел огонь. Генерал выкладывал в нее содержимое большой картонной коробки, которую держал в руках.

Девлин подошел ближе и увидел, что Джаспер Крэнстон скармливает огню военную форму, нашивки, медали и документы – материальные свидетельства его служения интересам родины. Генерал служил своей стране всю жизнь.

Теперь он был одет только в потрепанные вельветовые шорты. Должно быть, не брился несколько дней. Казалось, сильно похудел. Он был угнетен, задумчив, мрачен, безразличие ко всему окружающему словно бы обволакивало его удушающим саваном.

Ленлани положила руку на плечо Девлину, он понял, что девушка хочет побыть с отцом наедине. Она подошла к отцу вплотную, а тот все еще никого не замечал, всецело поглощенный странным делом. Наконец генерал поднял глаза и несколько мгновений удивленно смотрел на дочь: казалось, никак не мог сообразить, кто стоит перед ним. Нос Ленлани был все еще припухшим, на месте перелома остался уродливый бугорок. Вокруг глаз темнели круги. На голову была надета бейсбольная шапочка, почти скрывающая повязку. Ленлани сняла шапочку, Крэнстон увидел, что вся правая сторона головы у нее выбрита. Он пристально, изучающе смотрел на дочь. Ленлани отбросила назад то, что осталось от когда-то роскошных волос.

– Как тебе нравится моя новая прическа?

Во взгляде Крэнстона появилась горечь, придававшая выражению его лица еще большую мрачность.

– Ты в порядке?

– Буду в порядке.

– Тяжеленько тебе там пришлось.

– Да.

– Кляпу себя за то, что не удержал тебя.

– Я должна была.

– Зачем?

– Ради Билли.

– Считаешь, теперь он, наконец, успокоился?

– Уверена.

– И что теперь?

– Теперь я дома.

Крэнстон осмотрел еще раз дочь, ставшую мучительно далекой от него.

– Я могу что-нибудь сделать?

– Да.

Крэнстон удивленно посмотрел на нее.

– Я потеряла брата, – сказала Ленлани. – Но у меня есть отец. Согласись, наше время еще не ушло.

Крэнстон отвел глаза и бросил в огонь последнюю ленту из картонной коробки.

– Несколько дней я только и занимаюсь тем, что рассчитываюсь с прошлым. О будущем не думал.

– Так может, пора подумать?

Казалось, что мрачное настроение слегка отпустило генерала из цепких лап, но только затем, чтобы уступить место отчаянию.

– Боюсь, я слишком разочаровал тебя, Лен.

– Так помоги мне пережить это разочарование.

Крэнстон оглядел блестящую поверхность океана и сказал как бы себе:

– Мне не следовало приезжать сюда. Я чужой на этих островах. Ты, твоя мать и брат заслужили лучшей доли.

Ленлани шагнула вперед, сжала руку отца.

– Но все мы останемся здесь!

Крэнстон смотрел на нее пустым взглядом. Внезапно девушка с силой дернула его руку и закричала:

– Господи, пойми же – все кончено! Кончено, понимаешь? Я не хочу, чтобы мы страдали из-за прошлого. Пусть оно остается лишь прошлым. Хватит боли. Я могу быть твоей дочерью или не быть ею, но я не собираюсь оставаться заложницей прошлого. Теперь я знаю, что такое почти умереть. И я хочу жить. Жить, начиная с этого самого момента.

Крэнстона тронула горячность ее слов, он пристально посмотрел девушке в глаза.

– Хорошо, Лен. – Он хотел что-то сказать, но не смог найти нужных слов. Он просто смотрел дочери в глаза, но и этого, казалось, было достаточно.

Ленлани сжала руку отца, поцеловала его в щеку, повернулась и направилась к дому. Девлин издалека кивнул Крэнстону и зашагал рядом с ней по пляжу. Ленлани возвращалась к себе домой.

В течение пяти минут никто из молодых людей не проронил ни слова. Девлину приходилось напрягаться, чтобы поспевать за девушкой, идущей размашисто и легко. Но ему это даже нравилось. Он ощущал, как возвращает его к жизни энергичная ходьба.

Наконец он остановился. Ленлани сделала несколько шагов и почувствовала, что идет одна. Она замерла и обернулась.

– Здесь я тебя оставлю. Ты почти дома, – сказал Девлин.

– Да, я почти дома. А как ты, Джек?

– Наверное, неплохо чувствовать себя дома в райском уголке Вселенной.

– Я хотела бы разделить его с тобой. И ты знаешь это, верно?

– Да, знаю.

– Это случится когда-нибудь?

– Думаю, стоит немного подлечиться и тогда спросить себя еще раз.

Ленлани кивнула, помолчала и снова спросила:

– Что ты собираешься делать теперь?

– Пожалуй, мне стоит, наконец, отправиться в этот чертов аэропорт, – улыбнулся Девлин. – Иначе Тули никогда не вернется к себе домой. Ведь там его давно и с нетерпением ждут.

– Это должно быть здорово, когда ждут.

– Пожалуй.

– А куда ты отправишься?

– В Лос-Анджелес, на встречу с боссом. Похоже, одному из моих друзей нужна помощь.

Ленлани грустно улыбнулась.

– Счастливы те, у кого есть друзья.

Она кивнула ему, опять улыбнулась, потом повернулась и зашагала дальше по пляжу. Девлин стоял и смотрел ей вслед. Он испытывал наслаждение, любуясь сильной, красивой и энергичной женщиной. Когда она отошла футов на двадцать, он окликнул ее:

– Ленлани!

Она обернулась и приложила ладонь к глазам.

– Что?

– Обещай мне.

– Что?

– Обещай, что в следующий раз прогуляешься со мной по пляжу.

– Обещаю. Но у нас с тобой будет длинная прогулка.