Текст книги "Скинхеды (Skinheads)"

Автор книги: Джон Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Лол оставался на ногах и распевал «Carefree» вместе с остальными ребятами Мэтью Хардинга, Хокинз и Бастер сидели справа, отцовское место все еще пустовало, Фрэнк и другие сидели слева. У отца был грипп, он ужасно выглядел в своем халате, говорил передать его билет Рэю. Роб Строитель помог ему прийти в себя, и пока Хокинз ходил с билетом в паб, он сбегал в фэнзин напротив метро, поговорил с несколькими знакомыми ребятами, послонялся немного, наблюдая за прибывающими людьми, остановился в других магазинах, чтобы прикупить программки, значки и футболки, послушал уличных торговцев, наслаждаясь подготовкой к игре. Он пришел на площадку рано, сел на свое место и принялся читать «cfcuk»*, лучший фэнзин** «Челси». Никто из его приятелей не мог приехать на «Челси», а если они и приезжали – то по особым случаям, со своими отцами, в день рождения или на специальную игру. Хокинз сказал, что передал отцовский билет Рэю, но тот все еще не пришел.

* Cfcuk = Chelsea Football Club United Kingdom.

** Фэнзин (от англ. fan magazine, fanzine) – любительское малотиражное периодическое или непериодическое издание, выпускающееся различи, субкультурами. Сам термин «фэнзин» впервые ввел в обиход среди америк. любителей фантастики журналист-любитель Луи Рассел Шовене (Louis Russel Chauvenet) в 1940-х гг.

Игра шла своим ходом, «Челси» ровно пасовал мяч, «Тоттенхэм» окапывался. Его отвлек телефон, и он проверил сообщения, Кев писал, что он ходит по магазинам с мамой и ему все это надоело, что она никак не может решиться и выбрать какую-нибудь туалетную бумагу. Лол громко засмеялся. Он представил, как его друг толкает тележку, нагруженную пластиковыми пакетами и ждет автобус, ему стало жаль Кева, у которого нет отца, но по крайней мере, его отец был жив, и поэтому Лол завидовал Кеву, у которого все же была мама, с которой он ходил за покупками, и он нажал «Escape». Экран зарябил синим и красным, по нему промелькнули мультяшные персонажи, и он выключил телефон, глядя на прожекторы, которые казались ярче, он больше всего любил, когда они светят в темноте, подумал об эпохе Золя несколько лет назад, когда все вокруг казалось куда больше. Может быть, в этом-то все и дело. Все съеживается, когда ты растешь. Его воспоминания о маме тоже съежились, зацепились за ее фотографии, и он не мог вспомнить ее голоса, только чувствовал ее внутри, чувствовал запах и ощущение.

Зима и футбол шли рука об руку. Когда начинался Кубок мира, все шло по-другому, игроки за Англию потели и медленно передвигались, и каждый вдруг становился футбольным фанатом. Он был несколько раз в Уикомбе и Брентфорде, ему нравились маленькие площадки, потому что ты мог встать и обойти ее, билеты там были дешевле, и он мог пойти туда со своими друзьями. Но лучшее время для игр «Челси» было тогда, когда темнело рано. В такие дни и по ночам. Он любил приезжать на игры по вечерам на машине со своим отцом, только они двое в тепле, они смеялись, ставили музыку, в процессии на Чисвик Флайовер, вниз по Фулхэм Палас Роад, туннель в огнях и афишах, тротуары наводнены людьми. В такие времена они болтали. Ничего серьезного, но серьезней, чем обычно. Отец всегда был позитивен. Его ничто не беспокоило. Иногда они останавливались в Ерл Корт на объездной дороге, в кебабах, где продавалась хорошая индийская еда, они стояли у кассы и ели карри, и чапатти, и самсу, потягивая колу и пепси, прежде чем снова поехать на игру. Если транспорта на улице было немного и они в самом деле были голодны, они заходили домой к Гарри и устраивали настоящий пир. На больших играх отец был со своими друзьями. Лол не возражал, у него была куча своих занятий. Но он скучал по отцу, которого не было рядом, Лол стоял на ногах вместе с остальными ребятами Мэтью Хардинга, у отца могло быть такое же красное лицо, как у Хокинза и Фрэнка и Бастера и всех остальных, их глаза туманились, они распевали, «ШЕД»* ПОДНЯЛ ГЛАЗА И УВИДЕЛ БОЛЬШУЮ ЗВЕЗДУ, ЗАБИВАЮЩУЮ ГОЛ ПАТУ ДЖЕННИНГСУ** ЗДЕСЬ И ТАМ, И «ЧЕЛСИ» ВЫИГРЫВАЕТ, И ВСЕ МЫ ЗНАЛИ, ЧТО ТАК И БУДЕТ, А ЗВЕЗДОЙ ЭТОЙ БОЛЬШОЙ КОМАНДЫ БЫЛ ПИТЕР ОСГУД, ОСГУД, ОСГУД, ОСГУД, ОСГУД***, ИСТИННЫЙ КОРОЛЬ «СТЭМФОРД БРИДЖ».

Рэй прохаживался по задней части террасы и заметил своего дядю вместе с Хокинзом и Джонни Крейном. Терри взглянул на племянника и качнул головой, прикоснулся к пятну крови на его куртке, дал ему носовой платок и сказал вытереть лицо. Хокинз смеется, и это раздражает Рэя, но он ничего не говорит. Они у тринадцатых ворот, которые выходят на улицу, полную пива и бургеров, старый Норт Стэнд, и Рэй пожимает плечами, говорит, это не его вина, собираясь сказать еще что-нибудь, что придет в голову, чувствуя себя неловко перед семьей. Он стоит рядом с Терри и другим старшим мужчиной всю вторую часть игры, видит Харриса внизу у ограды, раздумывает, впрыгнуть ли в поезд до Лондона вместе с ним или поехать автобусом в Слау вместе с дядей. Автобус останавливается в Нортхэмптоне, там можно хорошо позабавиться, пойти по пабам до закрытия, но он знает, что тогда есть возможность подраться с Харрисом и Билли и всей остальной немаленькой компанией. Он вспоминает свалку с вест-хэмовцами несколько месяцев назад на Кинге Кросс, большой парень с плоским носом и обезображенным ртом обменялся с ним несколькими тумаками за магазинчиком с анархистскими брошюрами, темная улочка с проститутками и дилерами, звуки сирен, прервавшие их занятие, и беззубая полиция, как обычно. Поездом он доберется до Паддингтона и будет дома поздно, а автобус высадит его практически рядом с его жилищем. Из Слау можно добраться до любой футбольной площадки в Англии. Дело в том, что он не хотел, чтобы Терри был у него на закорках всю ночь и просил его не лезть в переплет. Ему не нужен был еще один чертов лектор.

* «Шед» («Shed») – юж. трибуна на стадионе «Стэмфорд Бридж», где собираются фанаты «Челси».

** Пат Дженнингс (Pat Jennings) – один из лучших вратарей ФК «Тоттенхэм».

*** Питер Осгуд (англ. Peter Leslie Osgood) – легендарный англ. футболист, предст. ФК «Челси».

«Шедовцы» хлынули вперед, и грудь Терри раздувалась, когда выпуск-69 начал осыпать бранью Мартина Чиверса, плотные ряды скинхедов награждали «шпор» такими вербальными формами, которых он заслуживал, и «челси» глубоко вдохнули, отошли назад, бритоголовые заполняли террасу, тысячи подростков протиснулись под старую куцую крышу, и каким-то образом им удалось поднять руки в воздух и выдавать три хлопка после каждого скандирования «ЧЕЛСИ», они проделали это четыре раза, напряглись, чтобы разглядеть, как Эдди МакКриди выводит мяч из-под защиты, и Эдди послал его далеко на левый край поля Питеру Хаусмэну, а тот передал его в сторону Джо Киннеара, Нобби* Хаусмэн, парень из Баттерси, ловкий на левую ногу, отлично передавал мяч, образованный футболист, если верить отцу Терри, Джорджу, а Киннеар расчитал свою блокировку и передал мяч в сторону Вест Стэнда, на беговую дорожку, и харрингтоны и кромби и все хлопчатобумажные куртки в «Шеде», сжались плотнее, полицейские в боковых проходах указывали на парней, которые кричали, требуя прекратить давку, мощный сержант направился туда и стал орать на черного парня, стараясь дотянуться до его головы своей дубинкой, и «Шед» начал, КТО ЭТА МРАЗЬ В БОЛЬШОЙ СИНЕЙ ШАПКЕ, ДО-ДА, ДО-ДА, КТО ЭТА МРАЗЬ В БОЛЬШОЙ СИНЕЙ ШАПКЕ, ДО-ДА, ДО-ДА-ДАЙ, и все смеялись и скалились, «Шед» утих в несколько секунд, ожидая, что полицейские двинутся на них, строй из десяти шлемов нырнул под загородку и ломанулся в толпу, направляясь к группе взрослых парней посередине, они, вроде бы, и рвались туда, хватали людей, расшвыривая их, но на самом деле едва двигались, с трудом протискиваясь, и когда они продвинулись дальше, все враз подняли ноги и обрушились вперед, выпихнув полицейских вниз на террасу и разбив их строй, распевая тем временем, ВВЕРХ КОЛЕНИ, МАМА БРАУН, ВСЕМ ПИТЬ, МАМА БРАУН, ТЫ УСНЕШЬ ПОД СТОЛОМ, Е-И, Е-И, Е-И-О, ЕСЛИ Я ТЕБЯ ПОЙМАЮ, РАЗГЛЯЖУ ТВОИ КОЛЕНИ, ВВЕРХ КОЛЕНИ, ВСЕМ ПИТЬ, ПОДНИМАЙТЕ ВЫШЕ, ВВЕРХ КОЛЕНИ, МАМА БРАУН, и парни в передней части секции, над галереей, лезли на железные столбы, но каким-то образом никогда сильно не ранились, перила были предусмотрительно подняты наверх, и «Шед» грянули снова, О, НЕТ, ЭТА МЕРЗКАЯ ПЕСНЯ, МЕРЗКАЯ ПЕСНЯ, МЕРЗКАЯ ПЕСНЯ, О, НЕТ, ЭТА МЕРЗКАЯ ПЕСНЯ, МЕРЗКАЯ ПЕСНЯ, ТУ-У-У-У, и под рев ЧЕЛСИ, ЧЕЛСИ, ЧЕЛСИ полиция старалась выбраться обратно в проход, они злились, схватили пару ближайших к ним ребят, один полицейский потерял свой шлем, и его пуляли по всему «Шеду», на полицию нахлынула людская волна, и один из скинхедов высвободился, и полиция взяла передышку, не в силах сделать что-то большее, осталась с одним беднягой, который ничего не сделал, только немного толкался и пихался, как любой другой здесь, и Терри задумался, отчего они заволновались, на футболе происходит много вещей похуже, и ни одна из них не сравнится с тем, что происходит снаружи, в обычной жизни, надо просто дождаться конца игры, вот тогда возникнут некоторые проблеме, а того парня увели по проходу и по галерее в заднюю часть «Шеда», его выпнут и скажут ему уебывать домой без всякой на то причины, такая услуга за входную плату, «Шед» замирает и ищет глазами мяч, Чарли Кук передает его в середину поля Джону Холлинсу, который движется к центральной линии, и они уже слышат, как фанаты «Шпор» распевают их ПЕСНЮ СЛАВЫ на другом конце «Норт Стэнда», и «Шед» рвется вперед, со своим

* Нобби – разг. шикарный.

ответом, СЕЙЧАС ВАМ ПРОБЬЮТ ВАШИ ЧЕРТОВЫ ГОЛОВЫ, СЕЙЧАС ВАМ ПРОБЬЮТ ВАШИ ЧЕРТОВЫ ГОЛОВЫ, «шпоры», наверное, показывают третий палец, но они далеко и их почти не видно, эти скинхеды из Северного Лондона должны быть готовы к хорошей драке после игры, никаких сомнений, и в таком «Шеде» Терри словно оказывается на облаках, тащась от своего синего «харрингтона», блестящих «мартинсов» и короткой стрижки, по четвергам после школы, его шарф намотан на запястье, и тысячи хулиганов хлопают и скандируют ЧЕЛСИ, и теперь мяч у Рона Харриса… ЕСЛИ ТЫ УСТАЛ И НЕВЕСЕЛ, И У ТЕБЯ ЕВРЕЙСКИЙ НОС, ТЕБЕ ПРОБЬЮТ ТВОЮ ЧЕРТОВУ ГОЛОВУ, ЕСЛИ ТЫ ИДЕШЬ ПО ФУЛХЭМ РОАД И ЗАХОДИШЬ В «ВОСХОДЯЩЕЕ СОЛНЦЕ», ТЫ УСЛЫШИШЬ АДСКИЙ ШУМ, К ЧЕРТУ УБЛЮДКОВ ИЗ «ТОТТЕНХЭМА», МЫ – ПАРНИ ИЗ «ЧЕЛСИ»… четко пасует мяч Питеру Бонетти… ТЕПЕРЬ БОЛЬШОЙ ДЖИМ СТАЛ ЭЛЬФОМ, И СЕРДЦЕ У НЕГО ИЗ ЗОЛОТА, У НЕГО НЕТ КРАЙНЕЙ ПЛОТИ, С ТЕХ ПОР КАК ОН РОДИЛСЯ, ОН ГУЛЯЕТ ПО ПАРКУ ЛЕЙН-ЭНД И ВСЕ ЕВРЕИ ВОПЯТ, БОЛЬШОЙ ДЖИМ -НАШ КОМАНДИР, ЦАРЬ ИЗРАИЛЕВ… и Кот подбирает мяч и честно смотрит на Осей, который переходит на свою часть поля за мячом… КОГДА Я ИДУ ПО ГОРОДУ, В КОТОРОМ ЖИВУТ ТАКИЕ СЛАВНЫЕ ДЕВУШКИ, ПЕРВЫМ ДЕЛОМ Я ЗАСМАТРИВАЮСЬ НА МОЛЛИ МЭЛОН, КОГДА ОНА КАТИТ СВОЮ ТАЧКУ ПО УЛИЦАМ ШИРОКИМ И УЗКИМ, НАПЕВАЯ… и «Шедс» выхлопывают ритм… ЧЕЛСИ… Питер Осгут подхватывает мяч на середине поля, уворачивается от пары игроков «Шпор», четко уводя мяч. Терри любит Осей. В нем воплощено все пламя «Челси», большой и ловкий нападающий, не дурак выпить и что еще лучше, происходит из Уиндсора, в двух милях от Слау. Осей -король Стэмфорд Бридж. В нем все. Он один из парней… МОЙ СТАРИК СКАЗАЛ, БУДЬ ФАНАТОМ «ЧЕЛСИ» И НЕ ТЕРЯЙ ВРЕМЕНИ ДАРОМ, МЫ ВОЗЬМЕМ «ТОТТЕНХЭМ» В ПОЛМИНУТЫ, МЫ ВОЗЬМЕМ «НОРТ БЭНК» И ВСЕ, ЧТО В НЕМ, С НОЖАМИ, МОЛОТКАМИ, ТЕСАКАМИ, ГАЕЧНЫМИ КЛЮЧАМИ, МЫ ПОКАЖЕМ УБЛЮДКАМ ИЗ «ТОТТЕНХЭМА», КАК НУЖНО ДРАТЬСЯ… и Осей мог получать удовольствие от пинты, но он играл в футбол, как никто другой, и он набирал скорость, обгоняя Алана Мюллери, продвигаясь вперед, к воротам «Тоттенхэма».

* * *

Лол увидел Йана Стилса, который пробирался через ряд сидений, и все вставали, пропуская его, а Йан кивнул младшему парню, сел на место отца, сказав, что Рэй разрешил ему взять билет, потому что сам остается в пить в баре, и у него другие планы. Йан был хорош, и Лол немного уважал его, понимая, что тот на несколько лет старше его, еще он знал, что Йан хороший боец, что он имеет репутацию честного человека. Он не был задирой, как некоторые трудные подростки, и однажды он выручил Кева, у которого пак снова стянул телефон, на этот раз на скейтерской площадке в Слау. Кев за полгода до этого лежал в больнице из-за хулигана, который мог оказаться тем самым паком, но то было в другом месте, возле Монтема, и Йан явился со своими друзьями, увидел, что происходит, и они разобрались с паком. Он также не был любитель подраться. Йан сидел, восторженно вертя головой и болтая, что теперь-то он уже на площадке, расправил плечи, глаза его нетерпеливо горели, впереди у него был остаток дня и целая жизнь, которая только и ждала, чтоб ее прожили, его лицо горело любовью к «Футбольному Клубу Челси», он полез в карман и отправил своим друзьям снаружи сообщения, что он в хорошем месте, в верхнем ярусе с хорошей компанией «челси».

Рэй стоял, опираясь на барную стойку, наблюдая за игрой на плазменном экране. Он снова был с пинтой, послав к чертям бутылки. Сыпались шутки, слухи разрастались. Прошла уже половина второй части игры, а Харрис был трезв и держался на ногах, вместе с «жидами», они собирались уйти до конца игры вместе с «тот-тенхэмцами», запрыгнуть в поезд и отчалить из Фулхэма. Полицейский фургон все еще стоял снаружи, полицейские сидели на задних рядах, камера работала.

Раздался последний свисток, и «шедовцы» высыпали на главный лестничный проход, ведущий с площадки, развернулись у «Восходящего Солнца» и заполнили собой Фулхэм Роад, к армии бритых голов и вишневых «мартинсов» присоединилось еще больше парней из «Шеда», выбравшихся из «Борвил Гейт», и каждый замедлил шаг на подходах к «Британниа», дорога оказалась полностью перекрыта, тысячи фанатов «Челси» ждали выхода «шпор» из Норт Стэнд, их отвлекал лай полицейских собак, Терри не видел их, но знал, что они где-то впереди, и «шпоры» пройдут здесь, под задней частью Вест Стэнд, вдоль выхода выстроилась полиция, он видел шлемы на их головах, которые выделялись в толпе, полицейские выходят и кричат: расходитесь по домам, давайте, расходитесь, Терри и Алан возвращаются и становятся у паба, позади старших и более крепких ребят, им слышны приглушенные звуки поющих «шпор», к толпе фанов «челси», стуча копытами, скачет лошадь, всадник кричит, наклоняется и указывает на некоторых, он продолжает двигаться вперед, и лошадь раскалывает толпу, за нею следуют еще две, но из «Шеда» спускаются все больше и больше фанов «Челси», подталкивая стоящих впереди, начинается давка, когда они отступают из «Эльзатианса», и Терри видит их через брешь, жующие челюсти и блестящие зубы, больше похожи на медведей, чем на чертовых собак, и полиция спускает их на толпу, держа на поводках, и все отклоняются в стороны, чтобы не попасть под копыта, но толпа продолжает расти, надуваясь и набухая, полиция поднимает свои дубинки, воздух вязкий, воздух плотно сбит, а люди кричат, словно толпа зевак вокруг дорожной аварии, парни делают вид, что они пришли только одним глазком взглянуть на обстановку, от своеобразного опасливого возбуждения мозг Терри замирает, голоса «шпор» раздаются все громче, полиция нервничает, понимая, что никто не движется, одна из лошадей пускается быстрее, отгоняя нескольких фанатов на Британниа Роад, из «Эльзатианса» выдвигаются новые люди в сторону домов, а скинхедов прижали к пабу, с места не сдвинуться, семь или восемь из них в дверном проеме, паб закрыт, в нем темно, а толпа, словно жидкость, движется назад, когда лошадь становится на дыбы, размахивая передними копытами в воздухе, как боксер кулаками, и ее паника передается толпе, Терри слышал истории о людях, затоптанных лошадьми, все заканчивалось повреждением мозга или даже смертью, эти копыта похуже кувалды, они бьются о мостовую с грохотом старого железа, и все пятятся, никто не хочет, чтобы ему проломили череп, а задницу вытряхнули из «левисов», и кое-кто из старших парней в рубашках с Юнион Джеком и подтяжках, говорят всем держаться вместе, «шпоры» выйдут через минуту, и мы их отделаем, пробьем их чертовы головы, и Терри встревожен, вдавлен в большую толпу злобных скинхедов, сдерживаемую лошадьми, собаками и полицией, и «шпоры» могут выйти наружу в любую секунду, и тогда здесь будет большая свалка, но вобуждение сильнее тревоги, он со своими друзьями и они фаны «Челси», вот что здесь происходит, они – часть «Шеда», а проход на улице весь заполнен полицией, люди уже подпрыгивают и он тоже, он видит шлемы, выдвигающиеся из Норт Стэнда, за ними появляются бритые головы и шарфы «шпор», и рев толпы болельщиков «Челси» заставляет его кожу гореть, как это было, когда он слушал «Liquidator*, и все прут вперед, крича и голося, но они не могут пройти мимо лошадей, Терри видит, что всадники опустили свои палки, сквозь рев толпы слышен собачий лай, проход все сужается, но две стороны разделены полицией, которая лупит «челси» своими палками, а компания «шпор» вываливается в сторону Фулхэм Бродвей, и «челси» обходят полицейских, и «шпоры» уже не под их охраной, и дальше по дороге обе стороны уже вдали от полиции и лупят друг друга, Терри и Алан видят мелькающие кулаки, констебли продираются к дерущимся, лупят куда попало, проламывая головы, и Терри думает, что он сейчас обмочится, а лошади снова пробираются между двумя сторонами, и все отскакивают, стараясь выбрать другой путь, и тогда они бегут к станции, несколько секунд невозможно разобрать, кто есть кто, свалка растянулась по всей дороге, и неожиданно Терри и Алан оказываются рядом с «челси», которые пинают каких-то скинхедов из «шпор», один из них падает, и в дело идут ботинки, «шпор» оттесняют назад, слышатся удары вишневого «мартинса» по спине и лицу «жида», Терри замечает страх в его глазах, когда он прикрывает голову руками и скручивается, и Терри чувствует реальность нарастающей жестокости на фоне подступающей тошноты, потрясающее отвращение, и он рад, когда двое полицейских разнимают скинов, другой полицейский ставит парня на ноги и помогает уйти.

Лунная пляска

Терри не мог уяснить, что происходило с реальностью, изо всех сил старался разобрать путаницу в своей голове, зная, что он должен продолжать идти вперед, улицы вокруг него заполнил лунный свет, а он был счастливым парнем в ботинках и подтяжках, паренек в белых брюках и синей куртке, передвигающийся, как стрелок из вестерна, развязно и сознательно в то же время, а вокруг него плясали серебряные искры, электричество скользило по миллионам черных проводов, и он направлялся к аркаде, месту, где новая порода людей проводила свое время, скользя по бетону, скатываясь в желоб и выпрыгивая наружу, ребята откатились назад, заметив его приближение, мужчина средних лет с дробовиком и маской уверенности на лице.

В этой компании детей был его сын, и он хотел сказать ему, чтоб тот был осторожен, что мир – опасное место, старался идти быстрее, спешно пробираясь через изогнутые террасы, прокладывая путь в туманное будущее, его отражение слишком долго задерживалось в окнах, не хотело позволить ему двигаться быстрее, и глянув в стекло, он увидел рядом с собой Эйприл, она тянула его за рукав, тянула назад, и он почувствовал, как развязность улетучивается, уступая место печали, его плечи повисли, он понимал, что может видеть ее лишь в отражении, ее слова – лишь шепот, а прикосновение такое слабое, он никогда не может быть уверен, что все это правда, он увидел ее образ, впечатавшийся в стекло, образ растянулся, словно был лишь пластиковой оберткой, ее пальцы пытались пробраться наружу, она пыталась дотянуться до него. Он не хотел оставлять ее позади, но знал, что если он не продолжит свой ход, он взорвется и истечет кровью. Дома неожиданно замерли и обратились булыжником, опаленные взорванные обломки. Дальше он пошел один.

Лориэл и его друзья выбрались из потока впечатлений, следов тех лиц и событий, через которые он прошел, тотчас же узнавая. Этот чистый новый мир, о котором он так много слышал, не очень-то отличался от старого. Он весь состоял из аналогов и версий, рубленых испытанных ощущений, выставок любви и уважения. Это было ясно как день. Он должен был пойти домой. Он был свободен.

Он услышал гром. Звук был яростный и заставил его подпрыгнуть в воздух, и он увидел себя парящим в пространстве, как космонавт, понимая, что это был не гром, а выстрел дробовика, один ствол разрядился на расстоянии. Он был поражен, увидев себя самого внизу, на своей кровати, в своем доме, укрытого одеялом и стучащего зубами, тело покрыто потом, черты размыты, словно большая масляная голова растеклась по куче подушек. Он чувствовал запах пота, пропитавший его простыни, кислый запах страха и неудачи. Побочный эффект от приема препаратов должен был уже закончиться.

Раздался выстрел из второго ствола, и он снова отступил на улицу, слыша рев толпы на футбольной площадке, рев нарастал.

Он шел по другим террасам, мимо других тайных духов и скоро зашел в тупик. Он не мог понять, куда делся его сын. Он оглянулся и посмотрел назад, увидел гаражи и огороды на холме, возвышавшемся над домами, ряд галерей и закусочных. Вспыхивали тысячи электрических огней, но он не видел людей. Даже за стеклами было пусто. Город был безлюден. Он улыбнулся. Это не было такой уж неожиданностью. Ясно, что здесь произошло. Он почувствовал себя мудрым. Все улетели на Луну. От возбуждения по телу прошла дрожь, желчь разлилась от живота, ударив в глотку, отступив, только когда он закинул голову назад, уставившись в небо, на свой потолок, почувствовал тепло лунных лучей на своем лице, лекарство в его организме отступило назад, во внутренности.

Коридор раскрылся, и он поспешил туда, в прохладу и полумрак, какие-то руки похлопали его по спине, иностранные слова перемешивались с английскими, и он уловил яркие цвета Юнион Джека, покрывавшего стену, почувствовал запах свежей краски, снова вошел в проход, обратно к лунному свету, и понял, что смотрит на свой дом детства. Из окна выглядывала его младшая сестра. Она махала ему рукой и подпрыгивала, стуча по стеклу. Он не видел ее лица, понимая, что это не могла быть она, так как она была где-то в другом месте. Он задумался, что это могла быть за девочка. Она была маленькой, беловолосой. Он увидел своих маму и папу на кухне, они тихо разговаривали, обняв друг друга и смеясь, потом потянулись к тарелкам с едой, ушли с поля зрения, сели за стол и принялись за еду. Он улыбался и чувствовал себя таким счастливым, хотел войти и присоединиться к ним, хорошо поговорить, все тайны и секреты прошлого теперь уже открыты и неважны, но он знал, что не может войти, пока не может, не был уверен, что может это сделать, только стоял и ждал на улице, понимая, что Джордж выйдет через минуту.

Он был ребенком в своей одиссее, юнцом в зале игровых автоматов, отцом, который глядел на свою жизнь и не хотел умирать, лунный свет сгустился, и волна прилива подкатила к горлу тошнотой, лунный свет стал красным и разлился по пространству, пульсируя в ритме его сердцебиений. Он хотел бы иметь бинокль. Хотел бы нырнуть в один из тех кратеров и посмотреть, что происходит под поверхностью.

Однажды Терри Инглиш собрался на Луну – в двадцать или тридцать лет – ведь отправиться в космическое путешествие – это все равно что поймать автобус – теперь это недолго – ведь мы живем в Космический Век – все возможно – Нил Армстронг сделал хороший прыжок на Луне для человечества – Базз Олдрин* танцевал в небесах – и Терри гордится изо всех сил – и каждый так гордится – неважно, американцы или русские там, наверху – они люди – отец кивает головой – наклоняясь к телевизору – осматривая размытые белые скалы и серебряные хребты – в помехах Терри угадывает лунных духов – которые выбрались из своих кратеров посмотреть на чужаков – и его старик откидывается на спинку кресла и улыбается – от уха до уха – это прилунение сломило барьер – мир никогда не будет прежним – не будет массовых беспорядков – не будут сбрасываться атомные бомбы – не будет больше войн – отец ненавидит войну – старается всегда поступать правильно – верит в правила – в правила хорошего тона – зло вращается вокруг и внутри человеческих душ – и пока некоторые происходящие перемены удивляют его – а некоторые вещи сердят – он доволен, что жизнь стала легче – даже не возражает против хиппи – их толков про мир и любовь – их наркотиков и рок-музыки – это хорошие времена – после Первой мировой войны – Депрессии – Второй мировой войны – тягот послевоенной жизни – и он хочет, чтобы его сын понял, как же он счастлив – и Джордж знает, что полет на Луну – это чудо – он только встревожен тем, что астронавтам пришлось долго лететь домой – он успокоился, когда они благополучно приземлились – это важнейшая вещь – вернуться домой с задания – и он надеется, что сможет поговорить с сыном – рассказать ему, что он чувствует – но он не может найти слов – не знает слов.

* Базз Олдрин (англ. Buzz Aldrin) – америк. космонавт, ступивший на Луну после своего командира Нила Армстронга, 20 июля 1969 г.

Терри – мальчик, он бежит по Фулхэм Роад с сотнями других мальчиков, и они раздают тумаки и пинки, парень в бордовом и синем падает на дорогу, парни из «Шеда» толпятся над ним, старший вест-хэмовец пробивает себе путь в толпе и ставит мальчика на ноги…

Он в подземке, и полицейским не нравится, как «шедовцы» распевают в вагоне «Вверх колени, мама Браун», они бьют ближайших к ним скинхедов дубинками, выталкивают Терри, отводят его в сторону на несколько шагов, бьют его в ухо и коленом по яйцам. Они смеются, а он знает, что сейчас его вырвет…

Он гуляет по улицам Слау, десять парней наслаждаются солнцем, ничем не беспокоясь, расхаживая с важным видом, ища себе приключений, большие парни впереди заметили индийского подростка, идущего по другой стороне улицы. Они переходят дорогу. Терри отступает, обращаясь к Алану, это его друг из школы, ему нехорошо, ему надо быстро решить, он один из них или друг этого парня, и он не знает, сможет ли совместить то и другое…

Терри был старше, стоял возле «Луны над водой», шумной викторианской забегаловки с резными окнами и вставками цветного стекла, изукрашенные буквы высвечены белым, серебряные нити огибают голубые панели, и он держит перед глазами бинокль, ощущая резину в его гнездах, изо всех сил таращась на Луну, следя за длинными складками, которые могли быть высохшими руслами рек, может быть, каналами, огибая кратеры, в которых горели упавшие метеориты. Он сосредоточился на силуэте «Ланкастера», проступившего поверх Луны и напряг зрение, чтобы разглядеть лицо стрелка, увидел кожаную куртку и защитные очки и уже знал, что это был отец, возвращавшийся с рейда над Германией, давным-давно, еще до его рождения, когда его еще и в помине не было. Они зависели от Луны, отражавшей Солнце и указывавшей им дорогу домой. Он слышал, как люди молятся, безмолвно, наедине с собой и с Богом.

Терри было почти пятьдесят, он в «Клубе Юнион Джек», бар заполнен медсестрами, они называют Боксером привратника, который вчера втолкнул его в инвалидное кресло. Женские лица мелькают в военной кинохронике. Он видит медсестер вместе с Эйприл в карете «Emergency». Его старик медленно умирает в больничной кровати. Из-за кислородной подушки и маски он думает, что снова оказался в Королевской Авиации. Он бормочет об огне и льде, морозе и ветрах, горящих людях и палачах в кожаных пальто. Он в бреду. Терри видит медсестер из Вест-Индии, Пакистана и Ирландии, они помогают этим старым англичанам, которые били на футболе болтунов, что жаловались на иммигрантов.

Терри моргнул, и «Клуб Юнион Джек» заполнился мужчинами его возраста. Они были сыновьями героев. Сыновьями своих отцов. Еще он увидел внуков. Они осознавали себя иначе, чем старшие мужчины, но слушали то, что говорится, и кажется, учились на этом. Он взглянул на стену и увидел фото команды «Челси» в классическом составе, Рон Харрис* улыбался своей лучшей улыбкой, мяч покоился у него на колене. Его насмешили баки Пэдди Маллигана, и он начал напевать «Carefree», перейдя на оригинальный текст из «Lord Of The Dance».

Радио напомнило ему о дате игры, которую он пропускает – Джон Терри побивает Мартина Чайверса… Аллан Хадсон передает мяч Гарри Стэнли, который пасует его Мики Филлери для передачи Рууду Гуллиту… Джо Коул подсекает мяч и пасует его Осей, а тот бьет по воротам. Он думает о Джо, но видит Чарли Кука. Игроки приходят и уходят, а клуб остается. Терри был на Олд Трэффорд, стоял на Стретфорд-Энд в 1970, Питер Бо-нетти хромал на одну ногу, Чоппер поднимал Кубок ФА в воздух, благодаря победе Дэвида Уэбба. Он был в Стокгольме в 1998, пожал руку Осей на улице после гола Золя, догнал Рона и сделал то же самое. Он был в Болтоне в 2005, когда «Челси» выиграл в Первенстве с двумя голами Фрэнка Лампарда, он вырастал и видел, как его клуб становится первым в футбольной лиге.

Терри был счастлив и хотел бы остаться в «Клубе Юнион Джек» навсегда. Прошлое, настоящее и будущее соединились здесь. Все казалось простым. Но нет, жизнь не была простой. Он всегда хотел, чтобы она такой была, но жизнь никогда не поддавалась, как бы он ни старался, уверяя себя, что все прекрасно, когда оно прекрасным не было. Были проблемы, которые приходилось решать, проблемы, с которыми он сталкивался, проблемы, маячившие перед ним.

* Рон Харрис (Ron Harris) – англ. футболист, выст. за ФК «Челси» в 1960-70-х гг. Считался одним из лучших защитников своей эпохи. За это и носил прозвище Чоппер.

Замешательство вернулось к нему, те же самые образы снова начали свою игру, и он пытался понять, чем он заслужил все это, что он сделал не так, знал, что снова должен пройти по улицам, постараться найти свой путь, разобраться, понять, где он сделал неправильный поворот. Дело в том, что он устал и не знал, сможет ли проделать все это. Он сел на своей кровати и потянулся к ведру, найдя его как раз вовремя.