Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 05"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

Соавторы: Александр Кабаков,Эдвин Чарльз Табб,Эдмунд Купер,Рон Гуларт,Роберт Лафферти,Алан Берхоу,Екатерина Глебова,Александр Ярилин,Леонид Василенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

ПРОГНОЗ

Ганс МОРАВЕК, руководитель лаборатории мобильных роботов

Институ та Робототехники Университета Карнеги, Меллон, США.

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ РОБОТ

Недалек тот час, когда наши механические рабы обретут душу. Принимая все более и более самостоятельные решения, они разовьют собственную волю. Думающие машины появились давно, но до сих пор сохранился колоссальный разрыв между «мыслительными программами» и «программами восприятия и действия», и если роботы мыслят на уровне выпускника университета, то двигаются они хуже, чем шестимесячный младенец.

Мне кажется, что наибольших успехов можно достигнуть, если имитировать процесс эволюции животных, постепенно усложняя систему, так, чтобы в результате поведение машины было сходным с поведением животного. Эволюция роботов в этом направлении неизбежно приведет к созданию универсального робота, и это состоится уже в первой половине 21-го века.

Поколение

Первое поколение универсальных роботов сможет достаточно легко передвигаться, манипулировать многими предметами и находить их. Начало уже положено японской электроникой. Универсальные роботы этого поколения заменят устаревшие модели на заводах и фабриках и смогут выполнять множество других видов работ – от повара до гонщика.

И все же роботы первого поколения останутся рабами простых программ. Роботы второго поколения с более мощными компьютерами будут уже способны к обучению по типу условного рефлекса. В эти программы необходимо заложить системы «наказания» и «поощрения». Тогда робота можно «дрессировать», как домашнее животное.

Обучение таких машин – процесс длительный и трудоемкий. Этот недостаток будет устранен в следующем поколении роботов, оснащенных системой моделирования мира, которая позволит роботу «представить» обстановку и его собственные действия в этой обстановке. Нарезая мясо, такая машина несколько раз «проиграет» в уме весь процесс и выберет оптимальный вариант действия.

Мышление

В течение десятилетий, затраченных на «эволюцию» роботов, разовьется мышление машины. Уже сегодня мыслительные программы роботов можно поставить вровень с мыслительными возможностями человека, а через сорок лет разум машины станет «сверхчеловеческим». Тогда робота с воображением можно будет «женить» на такой мыслительной программе, чтобы произвести на свет машину, обладающую почти всеми свойствами человека. Результатом такого союза будет создание, во многих отношениях напоминающее нас с вами, но в остальном непохожее ни на что, существующее в нашем мире.

Наследие

Роботы четвертого поколения с человеческими возможностями восприятия, моторики и сверхчеловеческим интеллектом смогут заменить человека практически на любом месте. В принципе, общество вполне сможет функционировать без людей. Слабое человечество останется на земле, а специальные роботы– первопроходцы ринутся на завоевание Вселенной. Такое положение вещей представляется вполне естественным. Человек имеет два типа наследственности – биологическую и культурную. Совершенный робот знаменует точку, начиная с которой наша культурная сторона может существовать независимо от нас, освободившись от биологических ограничений. Разумные машины, воспринявшие наши способности и навыки, могут считаться нашими детьми, детьми нашего разума, превзошедшими своих родителей. Некоторым людям такое превосходство может показаться оскорбительным, а жизнь в таком окружении – лишенной смысла. Может ли человек принять участие в захватывающих приключениях интеллекта, доступных машине?

Сотрудничество

Вас привезли в операционную, и робот-хирург начинает многочасовую операцию. Слой за слоем ваш разум, то есть сигналы вашего мозга, переносится в компьютер. На мгновение вы умираете, а когда вновь открываете глаза, вы обнаруживаете вместо вашего тела – совершенное, не подверженное болезням, способное выдержать любые перегрузки, тело… Ваш новый разум имеет контролируемые «скорости». Сначала компьютер стоит на отметке «1» для синхронизации со старым мозгом, а теперь вы включаете скорость «1000», что позволяет вам думать и реагировать в тысячу раз быстрее. Вам кажется, что миг длится бесконечно. За время падения предмета вы успеваете оценить преимущества и недостатки попытки подхватить его на лету, рассчитать траекторию и время падения. Беседуя со старым «биологическим» другом, вы начинаете выходить из себя, потому что вам кажется, что одна его фраза длится буквально часами.

Новый разум не даст вам скучать: вы постоянно будете заняты решением сложнейших проблем и скоро почувствуете, что вам необходимо увеличить объем памяти и информации, и это будет первым признаком коренных изменений в сознании. И скоро вы услышите от друзей, захаживающих проведать вас, что стали больше похожи на машину, чем на человека…

Э. Табб
Пятьдесят семь секунд

С практической точки зрения это было очень удачным изобретением, и все им пользовались. Под «всеми» в данном случае имеются в виду Особые Люди, представители высших слоев общества. Иногда они спускались вниз, чтобы познакомиться с забавной и необычной цивилизацией, царившей на планете, желая почувствовать себя акулой среди мелкой рыбешки.

Особые Люди были «сливками» межгалактического мира. Оберегаемые передовой наукой, они наблюдали жизнь аборигенов, старательно скрывая свое происхождение. Но со всяким может произойти несчастный случай, даже со сверхчеловеком. Впрочем, вероятность этого была так ничтожно мала, что ее не принимали во внимание.

Разве что случится нечто совершенно непредсказуемое.

Например, лопнет стальной трос, на котором в двадцати метрах от земли подвешена строительная люлька.

Люлька упала, но не причинила никакого вреда. Лопнувший трос, освободившись от нагрузки, описал нижним концом непредсказуемую траекторию. Вероятность попадания его в конкретную точку была близка к нулю. И все же это произошло. От удара тросом череп раскололся, а мозги превратились в кашу. Автоматический датчик опасности, помещенный хирургическим путем под кожу жертвы, послал сигнал о помощи. Сигнал получили друзья. А труп попал к Фрэнку Уэстону.

Фрэнк Уэстон был ходячим анахронизмом. Трудно представить, чтобы при таком развитии медицины человек оставался хромым. Он хромал вот уже двадцать восемь лет. И еще труднее представить, чтобы у человека при такой хромоте было лицо настоящего ангела. Но если он и был похож на ангела, то, скорее, на падшего. Мертвым, конечно, было все равно, но родственникам умерших Фрэнк доставлял немало страданий. Матери девушки, покончившей с собой, он мог сказать, что ее дочь была беременна. А безутешному отцу, что его дочь умерла от венерической болезни. Никто никогда не сделал попытки проверить правдивость его утверждений. А если бы и проверили, 36

Фрэнк сумел бы выкрутиться. В конце концов, он же не врач, а санитар морга.

Фрэнк безучастно исследовал только что доставленный труп, лицо которого было обезображено до неузнаваемости. Кровь подпортила костюм – судя по всему, очень дорогой. Денег в бумажнике почти не было, вместо них лежала пачка кредитных карточек. Из карманов Фрэнк извлек немного мелочи, с руки снял часы, а с галстука булавку. Все это он складывал в конверт.

Но тут он увидел на руке трупа кольцо и прекратил свое занятие.

Человек, выполняющий работу, подобную той, что делал Фрэнк, и не страдающий при этом избытком совести, может взять себе понравившуюся вещь. Фрэнк рассуждал так: в конце концов, кольцо ведь могло исчезнуть еще до того, как труп попал в его руки. Фрэнк решил снять кольцо, даже если для этого придется сломать трупу палец. Мало ли что может произойти при несчастном случае.

Спустя два часа за трупом явились двое. Хорошо одетые, с решительными лицами. Они сказали Фрэнку, где произошел несчастный случай, описали, во что была одета жертва, и сообщили другие необходимые в таких случаях подробности. Они заявили, что немедленно заберут труп.

Один из них, пристально посмотрев на Фрэнка, спросил:

– Здесь все, что у него было?

– Разумеется, – ответил Фрэнк. – Все его мелкие личные вещи лежат в конверте. Распишитесь здесь и забирайте своего приятеля.

– Минуточку. – Посетители обменялись взглядами. – У нашего друга было кольцо. Вот такое. – Говорящий протянул руку. – Кольцо из белого металла с камнем. Верните его.

– У меня нет никакого кольца, – грубо ответил Фрэнк. – Я его в глаза не видел. Когда труп привезли, кольца не было.

Мужчины вновь переглянулись.

– Кольцо не представляет ценности, – сказал один из них, – но оно дорого нам как память. Мы заплатим за него тысячу долларов.

– А мне до этого какое дело? – холодно ответил Фрэнк. Он ощущал садистское удовольствие, беседуя с незнакомцами. Он чувствовал, что доставляет этим людям серьезные неприятности, хотя и не понимал почему. – Ну что, подписываете или нет? – Взяв в руку скальпель, он крикнул – Если вы думаете, что кольцо украл я, заявите в полицию!

Когда появилось время, Фрэнк рассмотрел свою добычу. Он пошел в бар и уселся в углу, за свой любимый столик. Чтобы никто не видел, чем он занимается, он развернул газету и достал кольцо. Широкое и толстое, оно имело сбоку небольшой бугорок, похожий на кнопку. Камень был матовым и плоским – очевидно, какая-то дешевая поделка. А сплав, из которого было сделано кольцо, покрыт металлом, похожим на никель. Да за тысячу долларов можно купить сотню таких колец!

Но почему у человека в дорогом костюме было такое дешевое кольцо? Кредитные карточки лишний раз подтверждали, что их бывший владелец ни в чем не нуждался. Так зачем столь богатому человеку подобная дешевка?

Подняв глаза, Фрэнк рассеянно осмотрел бар. За соседним столиком трое мужчин пили кофе. Один из них встал, потянулся и направился к двери.

Нахмурившись, Фрэнк перевел взгляд на кольцо. Ему не давала покоя мысль о тысяче долларов за никчемную вещь. Он потрогал пальцем выступ на кольце, а затем нажал на него.

Ничего не произошло.

Впрочем, нет – человек, только что направлявшийся к двери, вновь сидел за столом. Теперь он встал, потянулся и направился к выходу. Фрэнк снова нажал на выступ кольца. И человек вновь оказался за столом. Он выпрямился, встал, потянулся и направился к двери – и все это время Фрэнк считал секунды. Пятьдесят семь. На этот раз Фрэнк дал ему уйти.

Он догадался, что попало ему в руки.

Фрэнк откинулся на спинку стула. Он ничего не знал об Особых Людях, но хотя и был садистом, дураком не был. Конечно, он понял, что должен сохранить свою добычу. И что ему всегда следует иметь ее при себе, поскольку для того и найдена форма кольца, чтобы им можно было воспользоваться в любой момент. Что может быть удобнее, чем небольшое кольцо.

Удача – это нужное сочетание благоприятных обстоятельств. Но зачем удача человеку, который знает, что может произойти в течение ближайших пятидесяти семи секунд? Почти минута. Немного, но…

Нет, совсем не мало. Попробуй задержать дыхание на это время, подумал Фрэнк. Или засунуть руку в раскаленную духовку, хотя бы на несколько секунд. За одну минуту можно пройти сто метров, пробежать четыреста. За столь короткий промежуток времени можно что-нибудь придумать, можно умереть, можно жениться. За пятьдесят семь секунд можно много чего сделать.

Скажем, перевернуть карту, узнать, сколько очков выпадет на игральных костях.

С этого момента Фрэнк стал чемпионом азартных игр.

Он подставил свое тело струйкам душа. Повернув кран, он затаил дыхание – вода была ледяная. Все тело покрылось гусиной кожей. Холодный душ зимой, когда нет горячей воды, – сущее наказание, но если делаешь это по собственному желанию, все выглядит совершенно иначе. Он снова включил горячую воду и через несколько минут вышел из душа, завернувшись в махровую простыню.

– Ты ещё долго, Фрэнк?

Женский голос с типичными аристократическими интонациями. Леди Джейн Смит-Коннорс была необычной, богатой и нетерпеливой женщиной.

– Минутку, дорогая, – сказал Фрэнк, бросив полотенце на пол. Улыбаясь, он посмотрел на себя в зеркало. Деньги помогли ему избавиться от хромоты. Деньги сделали его богатым, позволили изысканно одеваться, изменить свои вкусы и даже акцент. Он продолжал оставаться падшим ангелом, но теперь его сломанные крылья блестели позолотой.

– Фрэнк!

– Иду!

Фрэнк стиснул зубы так, что стало больно. Стерва! Она стала жертвой его привлекательности и репутации. А теперь станет жертвой своего любопытства. Но спешить некуда.

Накинув шелковый халат, он побрызгал на себя дезодорантом. Теперь племенной бык готов к действиям.

Отодвинув занавеску на окошке ванной комнаты, он посмотрел в ночь. Далеко внизу мелькали огоньки автомобилей. Лондон – прекрасный город. Англия – прекрасная страна. Лондон привлекает игроков, ведь здесь не надо платить налоги с выигрыша. Так что игра идет по-крупному.

– Фрэнк!

Нетерпение. Недовольство. Надменность. Дама хочет, чтобы ею занялись.

Она была высокая и угловатая, словно школьница-переросток, которой больше всего подошла бы форма какого-нибудь престижного колледжа. Но первое впечатление всегда обманчиво. Многие поколения «браков в узком кругу» привели не только к распределению мяса на костях. Они стали причиной извращенного сознания и неутолимых желаний. С медицинской точки зрения, ее нельзя было считать нормальной, но людей ее класса никогда не называли «сумасшедшими». Их считали «эксцентричными». Никто не говорил, что они «невыносимы», а только «своеобразны». Никто не считал их жестокими, их называли «забавными».

Фрэнк протянул руки и надавил большими пальцами на глаза женщине. От невыносимой боли Смит-Коннорс выгнулась дугой. Фрэнк нажал сильнее, и женщина завизжала. Фрэнк считал секунды. Пятьдесят один, пятьдесят два…

Он отпустил женщину, чтобы нажать на кольцо.

– Фрэнк!

Он снова обнял ее. Его сердце билось от сознания, что он заставил ее страдать. Он чуть не лишил ее зрения. Фрэнк поцеловал ее и слегка прикусил губу зубами. Умелыми движениями он раздел женщину. Он укусил ее сильнее и заметил, как напряглось ее тело.

– Перестань! – резко сказала она. – Мне это не нравится!

Фрэнк тут же нажал на кольцо, одновременно выключив свет. Оказавшись в темноте, она высвободилась из его объятий.

– Мне не нравится заниматься этим без света. Разве ты такой же, как все? – недовольно произнесла она.

Оставалось еще двадцать секунд. Достаточно еще для одного эксперимента. Он провел руками вдоль ее тела, и она вздохнула от удовольствия.

Фрэнк нажал на кольцо.

– Фрэнк!

Он обнял ее, не пытаясь укусить. Одежды Смит-Коннорс упали на пол, и ее кожа заблестела при свете, как перламутровая. Фрэнк смотрел на нее, открыто восхищаясь красотой обнаженного тела, а затем провел по ее коже руками. Закрыв глаза, она впилась ногтями ему в спину.

– Скажи мне что-нибудь, – умоляюще произнесла она. – Скажи!

Фрэнк принялся считать секунды.

Позже, когда она, удовлетворенная, заснула, Фрэнк устало опустился в кресло, взяв сигарету. Он был доволен собой. Он был великолепным любовником. Он говорил и делал именно то, что ей хотелось, и в таком порядке, как ей хотелось. Но кроме того – самое главное – он не ждал, когда она об этом попросит. Фрэнк был идеальным исполнителем желаний женщины, эхом ее страсти. У него было время исследовать, экспериментировать и стирать ошибки. Так что вполне естественно, что он был идеальным любовником.

Повернув голову, Фрэнк взглянул на спящую женщину. Он воспринимал ее не как существо из плоти и крови, а как еще одну ступеньку к вершине. Он уже проделал немалый путь, но был намерен шагать до конца.

Женщина вздохнула, открыла глаза и посмотрела на Фрэнка.

– Фрэнк! Дорогой!

Фрэнк сказал ей то, что ей хотелось услышать.

Она снова вздохнула.

– Увидимся вечером?

– Нет.

– Фрэнк! – ревниво воскликнула она. – Почему? Ты ведь говорил…

– Я помню, что я сказал, и исполню свое обещание, – перебил он. – Но мне нужно в Нью-Йорк. Деловая поездка, – добавил он. – В конце концов, мне надо зарабатывать на жизнь.

Она проглотила наживку.

– Не беспокойся насчет этого. Я поговорю с папой…

Фрэнк поцеловал ее.

– Мне все равно надо в Нью-Йорк. – Под простынёй его руки сделали то, что ей хотелось. – И когда вернусь…

– Я разведусь, и мы поженимся.

У нее вся жизнь словно праздник, подумал Фрэнк. За окном занимался новый день.

«Летим со мной», – призывала рекламная песенка авиакомпании. Новый «Боинг» был похож на блестящую птицу. В салоне было достаточно длинноногих стюардесс с огромными глазами, словно говоривших: «Можешь любоваться моей красотой, но трогать руками категорически запрещается». Из трехсот восьмидесяти шести пассажиров только восемнадцать летели первым классом. Так что в салоне было много места, что порадовало Фрэнка.

Он чувствовал себя усталым. Эта ночь отняла у него все силы, и только теперь он мог расслабиться в удобном кресле, слушая, как ревут мощные двигатели, перемещавшие самолет в пространстве. Скоро Лондон исчез из виду, и под самолетом теперь лежало ватное одеяло облаков. Впереди на фоне лазурного неба сиял солнечный диск.

Фрэнк почувствовал удовлетворение. Почему? Да просто потому, что ему нравилось путешествовать, и потому, что это было средством разжечь страсть женщины, оставшейся в Лондоне. Ее желание выйти за него замуж только усилится. И к тому же его возбуждало ощущение полета. Ему нравилось смотреть вниз, зная, что под ногами простирается огромное пространство. Чувствовать страх высоты вкупе с ощущением полной безопасности полета.

Он вытянул ноги и посмотрел в иллюминатор, когда из динамика раздался голос капитана, сообщившего, что они летят на высоте десять тысяч метров со скоростью девятьсот километров в час.

В иллюминаторе не было видно ничего особенного. Небо, облака внизу, оконечность крыла. Ничего интересного. По проходу, покачивая бедрами, шла белокурая стюардесса. Почувствовав взгляд Фрэнка, она тут же подошла к привлекательному мужчине. Спросила, удобно ли ему, не нужна ли подушка, газета, журнал или что-нибудь выпить…

– Бренди, – попросил Фрэнк. – С содовой и со льдом.

Он сидел у самой стены, и, чтобы подойти к нему, стюардесса должна была сделать шаг из прохода. Левой рукой Фрэнк погладил ее коленку, затем провел рукой вверх по бедру, забираясь под юбку. Он почувствовал, как напряглось ее тело, и увидел изумление на ее лице. Протянув правую руку, Фрэнк схватил ее за горло, сжав пальцы изо всех сил. Лицо блондинки налилось кровью, глаза вылезли из орбит. Поднос упал, и бренди разлилось. Стюардесса пыталась вырваться.

Мысленно Фрэнк считал секунды…Пятьдесят две…три, пятьдесят четыре…

Он нажал на кольцо.

На откидном столике вновь стоял поднос. Из маленькой бутылочки стюардесса наливала бренди. Улыбнувшись, она открыла содовую и спросила:

– Сколько вам?

– До края, – ответил Фрэнк. Пока она наполняла бокал, Фрэнк бросил на нее взгляд собственника, вспоминая, какой гладкой была ее нога. Вся прелесть в том, что эта девушка даже не знала, что он чуть не убил ее!

Стюардесса отошла. В ее голове не осталось никаких воспоминаний. Она помнила только то, что принесла бренди.

Фрэнк задумчиво смотрел на кольцо. Нажимая на выступ кольца, он возвращался назад на пятьдесят семь секунд. Все, что происходило за это время, исчезало навсегда. Он мог убивать, грабить, насиловать, но не испытывать никаких последствий, потому что этого на самом деле не происходило. Но запоминалось. Как он мог помнить то, что не произошло?

Например, со стюардессой: он вспомнил, какая у нее мягкая кожа и какое податливое тело. Он мог вырвать ей глаза, заставить визжать от боли, изуродовать ей лицо. Ему уже не раз случалось делать подобное. Его садизм искал выхода. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как чужая боль. Он даже убивал. Конечно, что такое убийство, если ты можешь повернуть время обратно? Если ты можешь видеть, как труп снова открывает глаза и улыбается.

Самолет слегка тряхнуло. Из динамика раздался спокойный голос командира корабля:

– Пожалуйста, застегните ремни, мы входим в зону турбулентности. Возможно, вы увидите вспышки молний, но не беспокойтесь, мы пролетим над грозой.

Фрэнк не обратил внимания на слова летчика, продолжая рассматривать кольцо. Отполированный камень вдруг показался ему похожим на зловещий глаз. Фрэнк раздраженно допил бренди, Это кольцо – просто машина времени. Маломощная, надо сказать, машинка. Но ему хватает.

Блондинка прошла рядом и, увидев, что он не пристегнулся, посоветовала ему сделать это. Фрэнк отмахнулся от стюардессы, подержал в рутах замки ремней и снова бросил их.

Зачем ему эти ремни? Нахмурившись, Фрэнк откинулся в кресле. Он размышлял.

Что такое время? Одна линия? Или она разветвляется? Может, нажимая на кольцо, он каждый раз создавал параллельные миры? Возможно, в одном из таких миров он напал на стюардессу и был арестован. Но ведь он напал на нее только потому, что мог стереть это. Без кольца ему бы и в голову такое не пришло. А кольцо позволяло вернуться назад и избежать последствий. Значит, его теория о параллельных мирах ошибочна? Что же это в таком случае?

Он не знал да и не стремился особенно узнать ответ на этот вопрос. У него есть кольцо, и этого достаточно. Кольцо, за которое ему предложили тысячу долларов.

Что-то ударило в самолет. Фрэнк услышал скрежет металла, и мощный поток воздуха, вырвав его из кресла, швырнул в пространство. Падая, он почувствовал, что в легких нет воздуха. Фрэнк попытался сообразить, что произошло. Тело заледенело. Перевернувшись, Фрэнк увидел самолет с оторванным крылом.

Несчастный случай, подумал он. Молния, метеорит, дефект конструкции. Когда в потолке самолета образовалась дыра, его выбросило из кресла из-за разгерметизации. И теперь Фрэнк падал. Падал!

Судорожным движением Фрэнк нажал на выступ кольца.

– Пожалуйста, мистер Уэстон, – сказала ему стюардесса, – пристегните ремни. Не вставайте. Или вы хотите… – Она посмотрела в сторону туалета.

– Послушайте! – крикнул Фрэнк, хватая ее за руки. – Скажите пилоту, чтобы немедленно изменил курс! Немедленно!

Фрэнк надеялся, что таким образом они смогут избежать аварии. Если они изменят курс, катастрофы не произойдет. Но действовать надо было быстро. Очень быстро!

– Скорее! – кричал он, направляясь к кабине. За ним бежала стюардесса.

– Чрезвычайная ситуация! – заорал Фрэнк. – Пусть пилот немедленно изменит курс!

Что-то ударило в самолет. В потолке появилась щель, и самолет начал расползаться, как банановая кожура. Блондинка исчезла. Воздух со свистом покидал самолет. Фрэнк уцепился за кресло, но исполинская сила оторвала его и швырнула в пространство. И снова он падал.

– Нет! – закричал он, обезумев от страха. – О, Боже! Нет!

Он нажал на кольцо.

– Мистер Уэстон, я настаиваю, чтобы вы пристегнулись. Разрешите, я вам помогу.

Фрэнк вскочил на ноги, и стюардесса испуганно отшатнулась.

– Это очень важно, – заговорил он, стараясь сохранять спокойствие. – Через минуту здесь произойдет взрыв. Понимаете? Если пилот не изменит курс, мы все погибнем.

Почему эта дура не верит ему? Сколько раз можно повторять!

– Идиотка! В сторону!

Оттолкнув ее, Фрэнк помчался к кабине летчиков. Споткнувшись, он упал на пол.

– Измените курс! – закричал он. – Ради Бога, измените курс!

Что-то ударило в самолет. Опять раздался страшный скрежет, и невидимая сила потянула его из самолета. Он ударился головой и очнулся, когда облака уже были над ним. Нажав кольцо, он обнаружил, что все еще парит в воздухе, задыхаясь от недостатка кислорода. Недалеко от него висели обломки самолета. Возле покореженного корпуса летели изувеченные тела.

Внизу блестела водная гладь океана. От страха у Фрэнка помутилось в голове. Он представил, что будет с ним, когда он с такой скоростью врежется в воду. И решил бороться до концам Судорожно нажав выступ кольца, он оказался, чуть выше, но все равно продолжал падать.

Пятьдесят семь секунд непрерывного ада.

Еще раз.

Еще раз.

Еще раз.

Еще и еще раз, потому что иначе он разобьется, ударившись о воду, как о бетонную плиту.

Перевел с английского Сергей КОНОПЛЕВ