Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 05"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

Соавторы: Александр Кабаков,Эдвин Чарльз Табб,Эдмунд Купер,Рон Гуларт,Роберт Лафферти,Алан Берхоу,Екатерина Глебова,Александр Ярилин,Леонид Василенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Как назы… как правильно пишется название этого города?

– Простите, сэр, я никогда не был силен в правописании.

– А вы попробуйте…

– Картофель, сэр?

– Да, пожалуйста. Попробуйте произнести по буквам…

– По-видимому, следует пригласить метрдотеля.

Уголком глаза Бретт поймал какое-то движение. Гель?

– Не стоит, благодарю вас, – торопливо произнес он. Официант подал овощи, долил вина в бокал и неслышно удалился. Вопрос был задан слишком в лоб, решил Бретт. Надо попробовать окольный путь. Когда официант опять появился, Бретт зашел с другой стороны.

– Отличная погода, не правда ли?

– Да, сэр, великолепная!

– Лучше, чем вчера.

– Согласен, сэр!

– Интересно, Какаябудет завтра?

– Возможно, пройдет небольшой дождь.

Бретт посмотрел в сторону танцующих.

– Неплохой оркестр.

– Многим нравится, сэр.

– Это местный оркестр?

– Мне это неизвестно, сэр.

– А вы здесь давно живете?

– О да, сэр. – В голосе официанта явственно слышалось неодобрение. – Что-нибудь еще, сэр?

– Видите ли, я приезжий. Не могли бы вы…

– Извините, сэр, меня просят к столу. – И официант ушел.

Бретт задумчиво поковырял мясо вилкой. Нет, расспрашивать големов бессмысленно.

Надо попытаться выяснить все самому. Он взглянул на толстяка, который как раз вытащил из кармана свой гигантский клетчатый носовой платок и громко высморкался. Никто не оглянулся. Пары продолжали танцевать, ничего не изменилось. Кажется, настал подходящий момент…

– Вы не возражаете, если я пересяду за ваш столик? – вежливо спросил Бретт, подходя к толстяку. – Знаете ли, хочется с кем-нибудь поболтать.

Толстяк недоуменно прищурился и неохотно пододвинул пустой стул. Бретт сел, поставив локти на стол, и наклонился к собеседнику:

– Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что вы настоящий.

Толстяк опять прищурился.

– Какой-какой? – спросил он отрывисто. Голос у него оказался высокий и визгливый.

– Не такой, как эти. Мне кажется, вы тоже чужак. Не бойтесь, я тоже настоящий – со мной можно говорить откровенно.

Толстяк опустил глаза на свои мятые брюки.

– Я сегодня несколько… совсем не было времени, не успел переодеться, очень много дел… А что, собственно, вам надо? – он настороженно уставился на Бретта.

– Я нездешний. Приехал издалека. Вот, хочу понять, что у вас здесь происходит.

– Купите путеводитель. Там все сказано.

– Я не об этом, – терпеливо продолжал Бретт. – Я говорю об этих истуканах и о Геле…

– Какие истуканы? Какие ели? У нас не растут ели…

– Я не…

– Зайдите в аптеку: хвойная эссенция…

– Да нет же, я говорю об этих коричневых штуках! Как мутная вода. Или как жидкое стекло. Они появляются, когда нарушается ход действия.

– Знаете, пересядьте, пожалуйста, за свой столик.

– Чего вы боитесь? Геля?

– Тихо, тихо, успокойтесь. – Толстяк явно нервничал. – Совсем незачем так волноваться.

– Сами вы успокойтесь! Я не собираюсь устраивать скандал. Пожалуйста, поговорите со мной. Вы здесь давно живете?

– Терпеть не могу сцен, просто не выношу…

– Вы давно сюда приехали?

– Десять минут назад. Я только что сел за стол. Еще пообедать не успел. Прошу вас, молодой человек, вернитесь за свой столик. – В голосе толстяка звучала тревога. Лысина покрылась капельками пота.

– Я имею в виду – в этот город. Откуда вы приехали?

– Что за дурацкий вопрос? Я здесь родился.

– Как называется этот город?

– Вы что, издеваетесь? – Толстяк чуть не визжал от злости.

– Тсс, – остановил его Бретт. – Вы привлечете Геля.

– Да какого, черт побери, геля? – задохнулся толстяк. – Сию же минуту оставьте меня в покое. Я позову управляющего!

– Неужели вы не знаете? Они же все чучела, куклы – словом, големы. Они ненастоящие!

– Кто – ненастоящие?

– Да вот те подделки людей за столиками и те, что танцуют. Вы же не думаете…

– Я думаю, что вам надо срочно обратиться к врачу. – Толстяк вскочил со стула. – Я пообедаю где-нибудь в другом месте.

– Подождите! – Бретт тоже вскочил и схватил толстяка за руку.

– Отстаньте от меня!

Толстяк быстро пошел к выходу, Бретт – за ним. У кассы Бретт вдруг резко повернулся, заметив слева знакомое коричневое мерцание.

– Смотрите! – он рванул толстяка за плечо.

– На что смотреть?

Гель исчез.

– Он только что был здесь!

Толстяк бросил на прилавок деньги и поспешил прочь. Бретт положил пятьдесят долларов и ждал сдачи.

– Подождите!

Он слышал, как толстяк торопливо спускается по лестнице.

– Поторопитесь, – сказал Бретт кассирше, но она застыла, уставившись в пустоту.

Музыка смолкла, свет погас, и, оглянувшись, Бретт увидел вздымающуюся мутную волну. Он бросился вниз по лестнице на улицу. Гель вышиб дверь, догнал его и стал расти и твердеть, поднимаясь, как башня. Бретт стоял, полуоткрыв рот, слегка наклонившись вперед и не мигая. Гель совсем загустел, выжидая, словно в нерешительности; его поверхность переливалась и просвечивала, как жидкое стекло. Бретт почувствовал резкий запах герани.

Прошла минута – целая минута. У Бретта подрагивали губы. Он боролся с непреодолимым желанием мигнуть, сглотнуть, бежать без оглядки. Горячее солнце заливало улицу, отражаясь в слепых окнах домов, нестерпимо резало глаза.

Наконец Гель опал – потерял форму и ручьем грязной воды скользнул прочь. Переведя дух, Бретт обессиленно потащился в противоположную сторону, едва держась на ногах.

• • •

Это было как раз то, что нужно: витрина магазина для любителей туризма – палатка, портативная плита, термосы… Бретт пересек улицу и попытался войти. Дверь оказалась закрыта. Тогда он ногой выбил стекло рядом с замком и, просунув руку в дыру, отодвинул задвижку. Осмотрев все полки, он выбрал тяжелый моток нейлонового троса, охотничий нож, флягу. Подержал в руках многозарядный винчестер с оптическим прицелом – положил его на место и взял пистолет. Зарядив его, набил карманы патронами. С мотком троса на плече и с пистолетом на боку он вышел на безлюдную улицу.

Толстяк торчал на перекрестке, почесывая щетину на подбородке и задумчиво разглядывая рекламу. Заметив выходящего из-за угла Бретта, он нахмурился и попытался улизнуть.

– Подождите минутку. – Бретт догнал его и пристроился рядом. – Ну что, скажете: и на этот раз ничего не видели? Что же тогда на меня напало?

Толстяк покосился на него и ускорил шаг.

– Да постойте же! – Бретт взял его за плечо. – Я же вижу: вы – настоящий. Вы потеете, сморкаетесь, чешетесь. Вы единственный, к кому я могу обратиться за помощью, а мне сейчас очень нужна помощь. Мой друг попал в беду.

– Вы сумасшедший! Отвяжитесь от меня! – Толстяк пытался освободиться, лицо его стало совсем багровым. Бретт резко и довольно сильно ударил его кулаком в солнечное сплетение. Бедняга со стоном опустился на колени и, задохнувшись, обхватил руками живот. Панама свалилась с головы. Бретт взял его подмышки и рывком поставил на ноги.

– Извините, – тон у него был не слишком извиняющийся. – Но мне просто необходимо было кое-что проверить. Все в порядке, вы действительно настоящий. Мы должны спасти Дхуву.

Толстяк прислонился к рекламе, выкатив в ужасе глаза и все еще держась за живот.

– Я позову полицию, – еле выдохнул он.

– Какую там полицию… – Бретт махнул рукой. – Здесь же все ненастоящие. Где вы видели такие пустые улицы? Посмотрите, ни одного человека, ни одной машины…

– Среда, рабочий день, середина дня, – пыхтел толстяк.

– Ладно, идем со мной. Я вам все покажу. Стены, дома – все это декорация, фальшивка. Кирпичная стена всего в полдюйма толщиной…

– Никуда я не пойду. – Лицо толстяка, теперь бледное, блестело от пота. – Что вам от меня надо? Все было так хорошо…

– Помогите мне спасти моего друга. Гель уволок его в эту яму…

– Отпустите меня, – ныл толстяк. – Я боюсь. Почему вы не можете оставить Меня в покое?

– Ты что, не понимаешь? – взорвался Бретт. – Гель забрал человека! В следующий раз это может случиться с тобой.

– Ничего со мной не случится… Я бизнесмен, уважаемый гражданин. Я не лезу в чужие дела, жертвую на благотворительность, хожу в церковь. Я хочу одного – чтобы меня не трогали.

Бретт отступил на шаг, разглядывая его с отвращением, как ядовитое насекомое: бледное злое лицо, крошечные глазки, трясущиеся обвисшие щеки. Толстяк с кряхтением нагнулся за панамой, отряхнул ее о колено и напялил на голову.

– Кажется, теперь я все понял, – медленно проговорил Бретт. – Похоже, ты и есть хозяин этого поддельного города. Здесь все происходит для тебя. Где бы ты ни появился, перед тобой разыгрывают представление – как там, в отеле. Гель тебя не тревожит, а големы представляются людьми – потому что ты вписываешься, не делаешь ничего неожиданного, не нарушаешь…

– Конечно, не нарушаю! – завизжал толстяк. – А почему я должен нарушать? Я респектабельный! Я законопослушный! Я не сую нос в политику, мне нет дела…

– Да уж, это точно! Тебе на все наплевать. Даже если тебя притащить к обрыву и сунуть головой в ту гнусную дыру, ты сделаешь вид, что ничего не случилось. Но сегодня тебе придется нарушить, я тебе это обещаю!

Внезапно толстяк рванулся в сторону и бросился бежать. Через несколько ярдов он обернулся и заорал, размахивая круглым красным кулаком:

– Такие мне уже попадались! Смутьяны!

Бретт сделал шаг в его сторону, и тот снова пустился наутек. Полы пиджака смешно подпрыгивали. Потом он снова остановился и оглянулся – нелепая одинокая фигура посреди пустынной улицы.

– Я тебе еще покажу! Мы найдем на вас управу! – Он одернул пиджак и нетвердой походкой зашагал по тротуару.

Бретт посмотрел ему вслед и с сожалением подумал: надо было двинуть ему посильнее. И направился к фальшивому дому.

• • •

Выбитые Бреттом куски кирпичной кладки валялись на прежнем месте. Он прошел через зияющий проем и заглянул в темную яму, пытаясь оценить ее глубину – никак не меньше сотни футов, а то и все сто пятьдесят.

Он скинул моток с плеча, привязал один конец троса к торчащему из земли куску арматуры, а остальное бросил вниз. Трос исчез в глубине и повис, раскачиваясь, причем было совершенно непонятно, достиг ли он дна. Но Бретт не мог терять время, к тому же помощи больше искать было не у кого. Придется все делать в одиночку.

С улицы послышалось шарканье подметок по мостовой. Бретт выпрямился, достал из кобуры пистолет и возвратился на улицу. Толстяк только что появился из-за угла и даже подскочил на месте, увидев Бретта. Он вытянул в его сторону коротенький палец и торжествующе завопил: «Вот он! Я же вам говорил – вот он!»

Следом показались двое полицейских. Один из них, по-видимому, разглядев пистолет, положил руку на кобуру.

– Лучше уберите оружие, сэр, – произнес он деревянным голосом.

– Посмотри! – обратился Бретт к толстяку. Он поднял кусок кирпичной кладки. – Это же папье– маше.

– Он взорвал стену, сержант! – продолжал орать толстяк. – Он опасен!

– Вы должны пройти с нами, сэр, – сказал полицейский. – Этот джентльмен только что сделал заявление…

Бретт взглянул полицейскому в лицо. Ярко-голубые глаза смотрели твердо. А вдруг он и впрямь настоящий?

– У него не все дома, – втолковывал толстяк. – .Вы бы послушали, что он несет! Смутьян! Таких надо держать под замком.

Полицейский кивнул:

– Бороться с нарушениями…

– Подумать только, совсем молодой парень. Это ужасно! – Толстяк вытер лицо носовым платком. – Но вы, ребята, сумеете разобраться, что к чему.

– Лучше отдайте мне эту штуку, сэр, – сержант протянул руку к пистолету, и Бретт ткнул его кулаком под ребро. Сержант мгновенно окоченел, рухнул на землю и остался лежать, уставившись в небо.

– Вы… вы убили его! – воскликнул толстяк, отшатнувшись.

Второй полицейский вяло потянулся за пистолетом, но Бретт точно таким же ударом уложил его рядом с напарником. И повернулся к толстяку.

– Я не убил их. Просто выключил. Они же не настоящие – это големы.

– Убийца! В самом центре города! Средь бела дня!

Бретт все еще пытался его убедить.

– Все это… разве ты не заметил, что все это вышло как импровизация, в спешке; то есть Гель понял: что-то не так, но не сумел разобраться, что именно не так и как действовать. Когда ты позвал полицейских…

В этот момент толстяк вдруг плюхнулся на колени и зарыдал:

– Не убивайте меня!.. О, не убивайте меня!..

– Да кто собирается тебя убивать? – возмутился Бретт. – Я просто хочу тебе кое-что показать. – Он схватил толстяка за шиворот и поволок к обрыву. Толстяк изумленно уставился в глубину и сделал шаг назад.

– Что это?

—Дая же все время пытаюсь тебе объяснить: город, в котором ты живешь, – декорация, скорлупа без содержимого. И людей здесь нет – только ты и я. А еще был Дхува. Мы сидели с ним в кафе, но тут появился Гель. Дхува пытался убежать, но Гель схватил его. Теперь он там, внизу, в этой дырище.

– Я не один, – бормотал толстяк. – У меня есть друзья, и партнеры, и знакомые по клубу. Я застрахован… На прошлой неделе я думал о Христе…

Он замолчал, вывернулся из рук Бретта и выскочил в проход. Бретт прыгнул за ним, поймал за полу пиджака, ткань затрещала. Толстяк упал на четвереньки рядом с полицейским.

– Вставай, черт тебя подери! Мне нужна помощь, и ты мне поможешь! Тебе почти не придется ничего делать – только следить за веревкой. Дхува, возможно, ранен, я не сумею вытащить его в одиночку. Если кто-нибудь появится – я имею в виду Гель, – ты подашь сигнал, вот так, – Бретт свистнул два раза. – А если со мной что-нибудь случится, попробуй сам… Держи, – Бретт протянул толстяку пистолет, но потом передумал и вручил охотничий нож. – Ну, я пошел.

Он взглянул на бледное, блестящее от пота лицо, на мокрые редкие пряди волос, прилипшие к веснушчатому черепу… Этот человек может сбежать в любую минуту, но другого нет, и Бретт сделал все, что мог.

– Помни, там, на дне, человек – такой же, как ты, настоящий!

У толстяка тряслись губы, он непрерывно облизывался, не сводя глаз с Бретта.

Бретт начал спускаться.

Это оказалось совсем нетрудно: весь склон был утыкан отверстиями, торчали обломки камней, труб, досок. Бретт остановился передохнуть на горизонтальном выступе. Вверху на фоне неба вырисовывался четкий силуэт толстяка; внизу футах в двадцати он видел черную стоячую воду, по которой расходились круги от камней, осыпавшихся при каждом его шаге.

Внезапно руки ощутили подергивание веревки, рывки… и в следующее мгновение он рухнул вниз вместе с веревкой, которую так и не выпустил из рук.

Он приземлился на спину, плюхнулся в неглубокую воду; кольца троса падали вокруг него с легкими всплесками. Бретт нашел конец страховки и осмотрел его – трос был аккуратно перерезан.

• • •

Он бродил под землей уже больше двух часов, то по грудь, то по щиколотку в вязкой мутной жиже, в которой плавали самые разнообразные и неожиданные предметы. Он был так же далек и от своего друга, и от собственного спасения, как в тот момент, когда толстяк предательски перерезал трос. Конечно, он свалял дурака, оставив его наверху с ножом в руках, но трудно было предположить, что толстяк способен выкинуть такое. Ведь он же все-таки человек, и он собственными глазами увидел дыру, и Бретт ему все объяснил…

С растущим чувством ужаса Бретт все больше убеждался в том, что огромное пространство под городом сплошь изрыто и похоже на гигантский муравейник. Выходящие на поверхность ямы с отвесными стенами соединялись между собой тоннелями на разных уровнях; некоторые из них были сухими. Совершенно ясно, что вся эта подземная система имеет прямое отношение к странным событиям на поверхности, но смысл или механизм действия невозможно было представить, и оттого неизвестно, куда же идти и что делать. Несколько раз он пытался выкарабкаться наверх, но петля троса всякий раз соскальзывала с ненадежной опоры. Ему удалось только перебраться на более высокий горизонтальный уровень. Может быть, двинуться по одному из узких горизонтальных тоннелей, в которые он до сих пор боялся соваться? Смотав трос и повесив его на плечо, Бретт на четвереньках влез в тесную дыру.

Тоннель сначала заворачивал налево, потом направо, затем пошел вниз, потом почти под прямым углом устремился наверх. Бретт полз очень медленно; руки и колени, облепленные вязкой холодной глиной, скользили; он все время скатывался вниз. Однако тоннель постепенно расширялся, и через некоторое время Бретт смог встать на ноги и двинулся дальше, уже только согнувшись и цепляясь руками за стены. То и дело ему попадались почти неузнаваемые вещи, увязшие в глине: серебряная ложка, ржавый автомобильный мотор, радиоприемник.

Примерно через сотню ярдов тоннель распахнулся в огромную пещеру с высоким сводом, освещенную призрачным зеленоватым светом, проникавшим через маленькие круглые стекла наверху. Дно было закрыто толстым слоем странно белеющих камней и палок. Одна из палок переломилась под ногой: Бретт споткнулся, поддал ногой камень – тот легко откатился и замер, уставившись на Бретта пустыми впадинами глазниц.

На него смотрел человеческий череп.

Он пошел, содрогаясь от хруста ломающихся костей, наступая на ребра и голени, ожерелья из фальшивого жемчуга, кольца с поддельными бриллиантами, пластмассовые пуговицы, пудреницы, флаконы из-под духов, детские пустышки, вставные челюсти, наручные часы, настенные часы, карманные часы с заржавленными цепочками. В этом царстве мертвых резвились полчища крыс, неохотно разбегавшихся от его шагов. Впереди показалось бледно-желтое пятно. Бретт заспешил к нему, спотыкаясь, круша подошвами стекла очков. Неподвижное тело лежало лицом вниз – плоско, мертво. Он наклонился и перевернул Дхуву на спину.

Бретт хлопал его по щекам, растирал холодные ладони…

– Проснись, – шептал он, – проснись!

Человек застонал и открыл глаза.

– Гель может вернуться в любую минуту. Ты способен идти?

– Я его увидел, – слабым голосом проговорил Дхува, – но он так быстро льется…

– Пока мы в безопасности – поблизости его нет. Надо искать путь наверх.

Дхува вздрогнул и, наконец, пришел в себя.

– Где я? – спросил он хрипло. Бретт помог ему встать на ноги.

– Мы в подземной пещере. Вся земля под городом изрыта вдоль и поперек. Пещеры и ямы соединяются тоннелями, некоторые из них, насколько я понял, выходят на поверхность.

Дхува испуганно обвел взглядом гигантское кладбище:

– Оно притащило меня сюда в подарок мертвецам.

– Скорее, просто для того, чтобы ты сам стал мертвецом.

– Посмотри на них, – вздохнул Дхува, – их тысячи и тысячи…

– Наверное, все население города. Я думаю, Гель утаскивал их сюда одного за другим и подменял тотемами.

– Но почему?

– Может быть, потому что они нарушали ход действия. Но сейчас не до того. Надо выбираться отсюда – и как можно скорее. Пошли, я видел на той стороне вход в тоннель.

• • •

Солнечный свет казался ослепительным. Они сидели на земле у дверей угольного склада, куда привел их тоннель, мокрые и перемазанные глиной с головы до ног.

– Можно ведь найти какое-нибудь оружие против Геля, – задумчиво сказал Бретт.

– Зачем? Я не собираюсь с ними сражаться, – голос Дхувы дрожал. – Мне бы только ноги унести. Хоть обратно в Вавли. Пусть уж лучше Правители…

– Когда-то здесь был настоящий город. Гель постепенно занимал его, вел подкопы, уничтожал людей и заменял их големами, а вместо домов ставил декорации. И НИКТО ЭТОГО НЕ ЗАМЕЧАЛ. Я встретил одного толстяка, который прожил тут всю жизнь. Он настоящий, но ничего не желает замечать. Но мы-то все видим, а потому должны действовать.

– Нет, это не наше дело. С меня хватит. Убраться бы отсюда живым!..

– Гель, должно быть, прячется внизу, в этих подземных норах. Зачем-то он поддерживает видимость нормальной жизни наверху, не трогая тех, кто ему не мешает, вписывается. Скажем, для толстяка они разыгрывают сценки всюду, где он появляется. А он никогда не появляется в неожиданных местах и не делает ничего, что может нарушить действие. Наверное, он только один и остался, а все остальные хоть раз, да нарушили, потому что Гель способен создать только поддельную жизнь, как… как в журналах.

– Через стену мы как-нибудь переберемся, – размышлял вслух Дхува, не желая вникать в сбивчивые фразы Бретта. – Конечно, придется поголодать, пока перейдем пустыню…

Бретт заметил полугрузовой седан, стоявший на улице в тени высоких зданий. Он подошел к нему, потрогал ручку двери и тут услышал крик за спиной. Резко обернувшись, он увидел громадную волну Геля, грозно нависшую на Дхувой, который прижался спиной к стене склада.

– Не двигайся! – крикнул Бретт. Дхува замер, вдавившись в стену. От чудовищной студенистой массы исходил знакомый удушливый запах герани.

Бретт бесшумно поднял капот старого автомобиля, рывком оторвал конец бензопровода, из которого янтарным потоком хлынул бензин. Стащив с себя мокрый пиджак, он смял его и подставил под струю. Краем глаза он видел неподвижного Дхуву, распластавшегося по стене, и Гель – тоже неподвижный, сомневающийся. Пиджак намок, и Бретт нащупал в кармане брюк спички. Мокрая коробка разъехалась под пальцами. Он отшвырнул в сторону бесполезный коробок, взгляд его судорожно метался от предмета к предмету и, наконец, упал на аккумулятор. Бретт выхватил из кобуры пистолет и с его помощью замкнул аккумулятор. Запрыгали голубые искры.

Он сунул пиджак к самой батарее, и сразу же взлетели желтоватые языки пламени. Бретт схватил пиджак за рукав и крутанул его, как пропеллер, над головой. Привлеченный движением, Гель качнулся в его сторону, и Бретт изо всей силы швырнул в него горящий ком.

Гигантская волна желеобразного вещества переломилась и стала, наконец, похожа на живое существо, скорчившееся от боли. Гель сжался в комок, потом, сделавшись совсем жидким, стремительным потоком метнулся в водосточный желоб, обдав Бретта с головы до ног вонючей застоявшейся водой. Он успел заметить, как Дхува ногой отшвырнул все еще горящий пиджак в ручеек бензина, вытекающий из бензопровода и скатывающийся в водосточный желоб. В следующую секунду вся поверхность водостока была охвачена пламенем, взметнувшимся на двадцать футов в высоту, а в центре пожара извивалась и металась из стороны в сторону бесформенная черная тень. Клубы дыма вместе с невыносимым зловонием заполняли улицу. Пламя охватило машину – краска трескалась и горела. Последним гигантским прыжком Гель вырвался из огня, растекся по мостовой, как огромная лужа расплавленного воска, застывая, подергиваясь, и, наконец, застыл навсегда.

• • •

– Он оставил от города только оболочку – все подземные коммуникации перерезаны – и электрические кабели, и водопроводные трубы, и все остальное. Непонятно, каким образом он умудрялся получать электричество и воду.

– Оставь ты эти свои идеи, – недовольно пробурчал Дхува. – Спасаться надо.

– Здесь еще дел по горло, Дхува. Теперь мы знаем, как с ним бороться. Надо попробовать.

– Вот что: я тебе не помощник. С меня хватит.

– Что ж, видно, придется одному. – Бретт повернулся и решительно зашагал вниз по улице.

– Подожди! – раздался крик, и Дхува нехотя догнал его. – Ты спас мне жизнь. Так что бросить я тебя не могу. Хотя все это глупо. Ничего не выйдет.

– Не выйдет – уйдем.

Они. шли очень быстро, почти бежали. Вдруг Бретт показал пальцем: «Вот она». Они подошли к заправочной станции. Ногой вышибив запертую дверь, Бретт прошел до конца помещения, покрытого толстым слоем опилок. Доски пола кончились, перед ним был обрыв. Похоже, это как раз то, что они искали. Вот и цистерна на пятьдесят тысяч галлонов, снабжавшая бензином автоматы заправочной станции. Она стояла на бетонном возвышении, выпустив толстые хоботы шлангов.

В дверном проеме показался задержавшийся Дхува. «Сюда!» – позвал его Бретт, снимая с плеча трос. Он сделал петлю и прикинул расстояние. Первый же бросок оказался удачным – петля плоско шлепнулась на поверхность цистерны и надежно затянулась вокруг вертикального металлического стержня, Бретт разбил стекло в окне и привязал второй конец троса к центральной перекладине рамы. Дхува смотрел, как Бретт, обхватив ногами наклонный трос и перебирая руками, полез вверх; через несколько секунд он взобрался на цистерну. Бретт осмотрел шланги: они были твердые, тугие – цистерна полная! Пробки из какого-то твердого материала, вроде сургуча, затыкавшие концы шлангов, пришлось выковыривать дулом пистолета. Пятнадцать минут работы – и на землю упала первая капля пахучей жидкости, а еще через пару минут две мощные струи бензина полились в темноту, в обрыв.

Бретт и Дхува собирали обломки дерева, стружки, опилки, куски угля, бумагу и складывали все это в кучу под наклонно натянутым тросом. Один конец его остался привязанным к оконной раме, а другой держал теперь за заднюю ось детскую коляску, в которой уже лежала куча мусора. Передняя часть коляски нависала над краем рва.

– Я думаю, трос расплавится минут за пятнадцать. Тогда коляска свалится в ров, и все, что в ней будет гореть, подожжет растекшийся бензин. К тому времени он наверняка попадет в подземные тоннели.

– На все подземелье его точно не хватит.

– Но это все, что мы можем сделать.

Дхува потянул носом.

– Эта жидкость… У нас в Вавли тоже было что– то вроде нее. Богатые готовили на ней еду.

– Мы поджарим на ней Гель. – Бретт зажег спичку и сунул ее в первую кучу мусора – под тросом. Пошел дым. Они тут же подожгли вторую. С минуту они стояли, наблюдая. Нейлоновый трос уже начал плавиться и чернеть.

– Пошли отсюда, – сказал Бретт. – Он перегорит не через пятнадцать минут, а гораздо раньше.

Они вышли на улицу. Из дверей здания валил дым. Дхува схватил Бретта за руку:

– Смотри!

Прямо на них двигалась толпа людей в серых костюмах под предводительством толстяка в панаме.

– Это он! – закричал толстяк. – Я знал, что этот негодяй вернется! – Он остановился, тревожно поглядывая на двух людей.

– Лучше убирайтесь отсюда, да поживее, – крикнул в ответ Бретт. – Через несколько минут здесь все взлетит на воздух!

– Дым! – завопил толстяк. – Огонь! Они подожгли город! – Он двинулся вперед. Бретт достал пистолет и снял его с предохранителя.

– Стой, идиот! Я тебя честно предупреждаю – мотай отсюда! Мне наплевать на всю твою свору, но я не хочу, чтобы погиб живой человек, даже такой трус и подлец, как ты.

– Это порядочные граждане, – бубнил толстяк, со страхом взирая на пистолет. – Ты не имеешь права…

– Заткнись! Еще слово – и я стреляю.

– Всех тебе не одолеть, – толстяк облизнул губы. – Мы не позволим тебе уничтожить наш город. – Он обернулся к толпе, и в этот момент Бретт выстрелил – три раза подряд.

Три голема повалились плашмя, лицом вниз.

– Убийца! – завизжал толстяк и бросился на Бретта. Бретт отскочил в сторону, подставив ему ногу. Толстяк тяжело рухнул, ударившись лицом о мостовую. Големы нерешительно двинулись вперед. Бретт и Дхува без труда укладывали неуклюжие автоматы одного за другим. Вся битва заняла пару минут. Толстяк сидел на тротуаре, зажимая кровоточащий нос пальцами. Панама была на месте.

– Вставай, – скомандовал Бретт. – Скорей!

– Ты убил их. Ты убил их. Мне так хорошо было с ними… – Толстяк поднялся на ноги и вдруг бросился к двери горящего здания. Бретт еле успел ухватить его за пиджак. Они вдвоем тащили обезумевшего человека по улице. Тот упирался и вис на руках. Так они протащились полквартала, как вдруг пленник внезапным движением вырвался и снова бросился к бензозаправке.

– Черт с ним! – закричал Дхува. – Возвращаться нельзя!

Едва Бретт и Дхува добежали до угла, раздался чудовищный взрыв. Мостовая перед ними раскололась, трещина ширилась на глазах. Они еле успели перепрыгнуть через нее и помчались вперед, а вокруг рушились фасады домов, оседая, рассыпаясь в труху. Улица содрогнулась от второго взрыва. Земля покрылась трещинами, в воздух взлетели тучи пыли, потом весь квартал как будто подпрыгнул в воздух и обрушился. Два человека спасались бегством, пригнувшись и закрыв головы руками.

Еле держась на ногах, Бретт и Дхува брели по пустым улицам. Дым застилал небо. На землю медленно падали черные хлопья золы. В воздухе стоял отвратительный запах горящего Геля. Одинокий голем в феске с кисточкой торчал на углу около фонарного столба.

На центральных улицах стали попадаться брошенные автомобили. Все чаще они видели големов, которые в неуклюжих позах стояли или лежали на тротуарах. Один, в черной сутане, виднелся в воротах церкви.

– Я думаю, в это воскресенье церковная служба не состоится, – пробормотал Бретт.

Он задержался перед красным кирпичным особняком с ухоженным гаЗоном перед фасадом. Бретт подошел к входу, постоял, прислушиваясь, потом вошел. В дальнем углу светлого холла в качалке сидела женщина. Завиток волос спускался на гладкий лоб, а лицо… лицо было испуганное и печальное. Бретт бросился к ней.

– Не бойтесь, мы не… – и осекся. Безостановочно хлопающая на сквозняке штора бросала тени на неподвижное лицо, создавая видимость человеческого выражения. Бретт безнадежно махнул рукой. – Тоже голем. Все они… Когда Гель погиб, все его заводные игрушки остановились.

– Но откуда все это? – спросил Дхува. – Что это значит?

– Значит? – отозвался Бретт с горечью в голосе. – Ничего не значит. Просто таково положение вещей. И все.

Открыв дверцу беспризорного кадиллака, Бретт включил радио.

– …меня слышит? – зазвучал из динамика жалобный голос. – Говорит Эб Галлориан из Твин Спайрс. Кажется, я единственный, кто остался в живых. Ответьте Эбу Галлориану…

Бретт покрутил ручку настройки.

– …задаваться пустыми вопросами перед лицом Великого Финала…

– …Канзас-сити. Нас не более дюжины. На улицах горы трупов. Но удивительная вещь, когда доктор Поттер производил вскрытие…

– …СК, СК, СК. Говорит Порт Вандерласт. Произошла страшная катастрофа…

– … взывайте к Иисусу всем сердцем своим…

– Я вижу, мы оба сильно заблуждались насчет нашего мира, – печально сказал Бретт, выключив радио. – Или… наших миров.

– Я не понимаю, откуда берутся эти голоса, да и названия всех мест, о которых они говорят, мне незнакомы – кроме Твин Спайрс…

Земля задрожала, прокатился низкий гул.

– Еще один, – заметил Бретт. – Залезай, Дхува. Лучше ехать, чем бегать. – Он включил зажигание, мотор заработал, машина плавно тронулась с места. – Ну, как нам отсюда выбраться?

– Стена вон там, – Дхува показал рукой. – А где ворота, не знаю.

– Доберемся до стены, а там найдем и ворота, я же как-то сюда вошел. А здесь все вот-вот взлетит на воздух. Чувствую, мы что-то основательно повредили. И, может быть, не только здесь…

Многоэтажное здание треснуло посередине и рассыпалось, превратившись в кучу картонной пыли. Машину занесло, едва не перевернув взрывной волной. Крышка канализационного люка подскочила, упала на ребро, покатилась, исчезла из виду. Бретт судорожно закрутил руль. В зеркало заднего вида он увидел, как вся поверхность земли за ними ухнула вниз, и из пропасти рванулся вверх гигантский смерч.