Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 05"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

Соавторы: Александр Кабаков,Эдвин Чарльз Табб,Эдмунд Купер,Рон Гуларт,Роберт Лафферти,Алан Берхоу,Екатерина Глебова,Александр Ярилин,Леонид Василенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава тринадцатая

На следующий день, ближе к вечеру, Рассела и Анну провожали домой. Странно, но они уже начали думать о своем эревонском «Хилтоне», как о доме. Сидя на палпалах и мучаясь головной болью, Рассел и Анна ехали в сопровождении двух всадников из команды Абсу. Путешествие проходило быстро и без всяких происшествий.

Пока они трусцой продвигались вперед, крепко держась за рога, мысли Рассела все время возвращались к тому, что рассказал ему Абсу утром, после того как они с Анной опохмелились. Они запили специи большими порциями воды и закусили кусками хлеба, испеченного, как им показалось, из пресного теста.

В клане Абсу был человек, которого он называл следопытом. Ремесло следопыта очень ценилось в Верхнем и Нижнем Царствах, где торговля во многом зависела от правильного выбора дорог для караванов, ведь путникам предстояло пробираться по сложным, изменчивым, а иногда и пустынным территориям. Профессия следопыта была древней, почетной и считалась привилегией всего лишь нескольких семей.

Следопыт из клана Абсу ушел в одиночку и отсутствовал почти три дня. А вернувшись, сообщил довольно странные вещи. К северу от крепости в изобилии водятся дикие звери, рассказывал он, и земля эта хороша для охоты. Однако некоторые из зверей могут нападать на палпа– лов, а это уже большое неудобство, потому что любая угроза палпалам была бы угрозой всему образу жизни их хозяев.

Следопыт также утверждал, что видел каких– то дикарей да еще стаю крылатых дьяволов с длинными золотыми волосами. Он не смог разглядеть их, потому что «дьяволы» хоть и летели низко, но пронеслись над ним стремительно и скрылись из вида.

Видимо, следопыт этот – отважный человек, думал Грэхем, потому что такая встреча не помешала ему пересечь цепь холмов, преградивших путь. По другую их сторону он увидел гладкую равнину, поросшую довольно скудной растительностью, что резко отличало ее от ландшафта, оставшегося за холмами. Окружая равнину и как бы превращая ее в сегмент огромного круга, стояла высокая и неподвижная стена – то ли из пара, то ли из тумана.

Следопыт преодолел желание повернуть назад в ту же минуту; в нем заговорила профессиональная гордость и преданность главе клана. Он пересек равнину пешком – по той простой причине, что его палпал отказался идти дальше, хотя раньше был покладистым и послушным. Следопыт привязал его к кусту и пошел один.

Не так уж много времени понадобилось храбрецу, чтобы подойти к этой преграде из тумана. Приближаясь к ней, он был почти уверен, что вблизи она не будет казаться стеной. И ошибся. Хотя в долине дул ветерок, стена оставалась неподвижной и сохраняла форму.

Любопытство этого человека оказалось сильнее страха, хотя явление было странным и непонятным. Он надеялся пройти сквозь туман, если сможет, и узнать, что находится по другую сторону стены. Но прежде, чем в нее проникнуть, он какое-то время стоял, вглядываясь в туман и отмечая про себя кое-какие странные вещи.

Туман был однородным и непроницаемым. Он совершенно не смешивался с окружающим воздухом и выглядел так, словно заполнил какую-то форму из прочной, но невидимой кожи. Стена уходила в стороны, и, глядя вдоль нее, он заметил, что изгиб везде одинаков.

Как человек умный и предприимчивый, следопыт сделал некоторые черновые, но, тем не менее, довольно сложные расчеты, взяв за основу то, что кривизна нигде не меняется. Если это действительно так, размышлял он, то крепость Марур плюс вся территория, куда их забросили, представляет собой круг диаметром в 50–60 вараков (один варак – примерно две трети километра).

Взвешивая все это, следопыт пришел к выводу, что пройти сквозь стену – его святая обязанность. Но, будучи храбрым, он был в то же время и осторожным человеком, поэтому он не ринулся в туман очертя голову, а для начала просунул в него руку.

Рука исчезла, словно ее отрезали. Подержав ладонь в тумане несколько мгновений, он почувствовал характерное пощипывание в пальцах, словно держал их на морозе. Когда он убрал руку из тумана, она была значительно холоднее, чем тело.

Какое-то время он думал. Но его открытия не прибавили ему решимости. Если туман непрозрачен, как же он будет ориентироваться, войдя в него?

Кроме куска магнитного железняка, который всегда был при нем, на этот раз следопыт захватил еще и моток веревки, сделанной из скрученных волос палпала, длиной примерно в четверть варака. Он плотно всадил в землю копье и привязал к нему один конец веревки, другим обвязав свою талию.

Все эти предосторожности оказались излишними: следопыт не смог проникнуть вглубь стены из тумана и почти сразу же вернулся назад. С каждым шагом холод становился все невыносимей. Через шесть-семь шагов тело его покрылось инеем, еще три шага – и заледенели руки, а еще через пару шагов смерзлись губы. Потом ледяная пелена стала затягивать глаза. Найти дорогу назад было просто: двигаться туда, где теплее – вот и все.

Абсу рассказал эту историю Расселу, когда тот пришел в себя после выпитого. Рассел спросил разрешения самому поговорить со следопытом. Однако следопыта послали на розыски пропавшего Абсу, и он еще не вернулся.

Пока двое землян в сопровождении воинов Грен Ли продвигались рысцой к эревонскому «Хилтону», Рассел раздумывал над тем, какие последствия может иметь для них всех этот рассказ.

Если исходить из теории «зоопарка» или резервации, думал он, и считать, что стена из тумана представляет собой замкнутый круг, невольно напрашивается вывод, что, как ни велика эта территория (а она может составлять 900 квадратных километров), владельцы «зоопарка» не собираются выпускать своих «питомцев» на волю. С другой стороны, следопыт вполне может ошибаться, а леденящий туман – только местное явление.

Правда, припомнив донесение Джона Говарда после второй экспедиции, Рассел начал верить, что следопыт из команды Абсу правильно истолковал природу этого тумана. Разглядывая в бинокль «речных жителей», Джон Говард тоже различил высокую неподвижную стену тумана по другую сторону реки. Поскольку отряд Джона Говарда шел на юг, а следопыт двигался на север, подтверждалось предположение о том, что стена представляет собой замкнутый круг.

В таком случае возникает несколько интересных возможностей, подумал Рассел, но… тут он понял, что Анна обращается к нему.

– Рассел, мы приближаемся к дому. Мне кажется, нашему «конвою» не следует провожать нас до конца. Может, нам лучше пройти последний километр-два пешком?

– Ты абсолютно права, – сказал Рассел, поняв намек. Хотя Абсу неплохо знал дорогу к «Хилтону», да и сам отель тоже, не стоило показывать воинам, как плохо он защищен от нападения. У них могли возникнуть свои идеи на этот счет.

Рассел слез с «коня», помог Анне и отпустил охрану.

Глава четырнадцатая

В тот же вечер Рассел созвал свою «коммуну» на общее собрание в бар гостиницы. Он рассказал обо всем, что они узнали.

Всех позабавили и заинтриговали их приключения. Когда, наконец, оживление улеглось, Джон Говард задал вопрос:

– Насколько я понимаю, ты считаешь, что мы должны обдумать свое положение еще раз после того, что мы узнали?

Рассел кивнул.

– Мы знаем еще очень мало, – сказал он, – и то, что знаем, пока нам непонятно. Нам следует поразмыслить сообща, чтобы сделать какие-то стоящие выводы. Мне кажется, мы здесь уже чертовски давно, а между тем наше спасение – или гибель – могут зависеть от того, как мы распорядимся тем, что знаем.

Марион Редман спросила:

– Рассел, ты думаешь, эти существа похожи на людей?

В ответ он пожал плечами.

– А как это определить, Марион? Должны ли они для этого жить на Земле, – я имею в виду на нашей Земле? Если да, то Абсу мес Марур и компания – не люди. Но их внешний вид и мой инстинкт подсказывают мне, что они люди. Не земляне, это точно. Но все же люди. Что тоже не ответ на твой вопрос.

– Не будем забывать о «речных жителях», – сказал Роберт Хайман.

– Или об «эльфах», которых видел Пол, – добавил Тур Норстед. – Ребята, кто стащил мою бутылку виски?

– Спокойно, спокойно, леди и джентльмены, – призвал Рассел. – Наша дискуссия может вообще не состояться. Джон, у вас лицо человека, которому есть что сказать. Может, вы объясните, что происходит?

– Я не буду говорить долго, не надейтесь, – улыбнулся Джон Говард, – потому что я сам ровным счетом ничего не понимаю. Итак, кто хозяин нашего «зоопарка»? Мы этого не знаем. Мы знаем, что есть пауки-роботы, потому что мы их видели. Я считаю, что они – не более чем слуги (довольно примитивные) тех людей или существ, которые нас похитили.

– Я думаю, мои «эльфы» – те самые господа, – серьезно заметил Пол Редман.

Замечание было встречено взрывом смеха, но смех был нервным.

– Сейчас я к этому подойду, – сказал Джон Говард. – Кстати, я не считаю эту идею такой уж безумной, однако потерпите несколько минут. Мы знаем, что за нами наблюдают, но мы не можем войти в контакт с этими наблюдателями. Это означает либо то, что они по натуре не терпят контактов, либо то, что прямой контакт с нами сведет на нет их эксперимент. Либо они боятся, что мы их увидим, либо думают, что мы их испугаемся.

– Есть и еще один вариант, – сухо вставил Роберт Хайман, – что они всего-навсего откармливают «гусей» к Рождеству.

– Людоеды? – воскликнула Селена, и глаза ее округлились от ужаса.

– Ну, может, не в прямом смысле слова, – туманно ответил Джон. – Да, Роберт, возможно, мы подопытные кролики, но не для «острых» опытов, от которых мы погибнем. Что мы сейчас знаем? Только то, что здесь находятся две группы людей, чуждых для этой планеты, – это мы и Грен Ли. Не имеем ни малейшего представления о том, откуда появились люди Грен Ли, поскольку понятия об астрономии у них самые примитивные. Есть еще «речные жители». Пока мы о них ничего не знаем, возможно, это как раз аборигены. Но я думаю, что с ними произошло то же самое: их сначала похитили, а потом научили говорить по-английски, шведски или на Грен Ли – в зависимости от обстоятельств.

– По-моему, они хорошо умеют делать глубокие ямы и острые колья, – мрачно отметил Эндрю Пейн.

– Это понятно: видимо, охота – их основное занятие. Почти наверняка ямы предназначены для зверей, а не для людей. Итак, если принять мою гипотезу о «речных жителях», то на планете сосуществуют три совершенно разных – в социальном смысле – группы из трех разных миров, и зачем-то они помещены на одну территорию. Скажем, умница-следопыт Абсу мес Марура считает, что замкнутое кольцо тумана выполняет роль огромной клетки, в которой мы все заперты. В этой клетке есть образцы цивилизации Каменного века, Средневековья и Индустриальной эпохи. Какие цели преследует этот эксперимент – неизвестно. Возможно, ответ мы сумеем найти у «эльфов» Пола, или «крылатых демонов» следопыта.

– Джон, – сказал Мохан дас Гупта, – ты хороший парень, но у тебя явно крыша поехала. К чему приплетать сюда «эльфов», «крылатых демонов» – или как их там?

– Да ведь они – единственные из всех известных нам созданий, – сказал Джон Говард выразительно, – кому удалось проникнуть сквозь стену тумана!

Глава пятнадцатая

На несколько минут дискуссия превратилась в свару. Рассел чувствовал, что собрание зашло в тупик – по той простой причине, что не было никаких объективных данных для рассуждений. Ведь и Пол, и следопыт только мельком видели эти существа. Хорошо, они способны пролететь над стеной тумана, но что это доказывает? Вероятно, они просто наблюдатели, как пауки – снабженцы.

Рассел вертел в руках бокал с джином и тоником в ожидании, когда наконец иссякнут высказывания – и юмористические, и фантастические. Но вот настал момент, когда пришла пора вмешаться.

– Могу ли я сказать пару слов? – спросил он. – Джон завел нас в сущие дебри, правда, по пути сделав ряд дельных замечаний. Я позволю себе вернуть вас на землю, точнее говоря, обратно в нашу резервацию. Предположим, «речные жители» оказались в таком же неприятном положении, как мы или население крепости Марур. Тогда у нас есть образцы трех цивилизаций, живущих в одной клетке, и все мы – гуманоиды (не знаю, как нас иначе назвать). Тем, кто это сделал, явно интересно, как мы будем взаимодействовать между собой. Мне тоже, кстати; я абсолютно уверен, что мы не сможем жить порознь. Нам придется объединить наши ресурсы, наш опыт и, видимо, привлечь даже ребят из Каменного века, если удастся.

– Думаю, это довольно грубый народ, – угрюмо произнес Пол Редман. – Если они действительно выходцы из Каменного века, то их психика ограничена, по крайней мере, ксенофобией. Первый из нас, кто попытается пожать им руку, получит по голове каменным топором.

– Возможно, – согласился Рассел. – В таком случае нам следует узнать о них как можно больше еще до первого знакомства. Нам нужно больше, так сказать, дистанционных наблюдений. Если будет нужно, можно привлечь наших средневековых друзей. Но есть и другой вариант, над которым следует призадуматься. Может, он даже лучше.

– Что же это? – спросила Мэри Говард.

– Побег, – ответил Рассел.

– С Эревона?

– Нет, из резервации. Да, у нас приличная территория и есть почти все для жизни. Но, по– моему, жить в зоопарке в качестве зверей – унизительно. Я хочу узнать, что по другую сторону этой самой стены.

– Если верить следопыту, то он пережил довольно страшные минуты, – заметил Роберт Хайман. – Лично мне не хотелось бы, чтобы мои глаза превратились в ледяные шарики.

– Я уже думал об этом, – сказал Грэхем, – и мне кажется, что есть путь, по которому мы смогли бы без особых потерь пробраться туда и вернуться назад. По резервации протекает река…

– Точно! – воскликнул Джон Говард.

– Ради Бога, Джон, дай мне высказаться, – засмеялся Рассел. – Река довольно длинная, и мне кажется, она протекает через барьер тумана в двух местах: там, где входит на нашу территорию, и там, где уходит с нее. Итак, если у нас будет плот или лодка, мы сможем из нашего «зоопарка» просто-напросто уплыть.

– А как насчет переохлаждения? – спросил Тур Норстед.

– Эта проблема есть, но я думаю, она разрешима, – сказал Грэхем. – Дело в том, что следопыт из группы Абсу был совершенно не подготовлен, но мы-то знаем, что нас ждет, и можем запастись уймой всяких вещей. Можем сделать лодку закрытой, утеплив ее. Если моя теория насчет реки верна, то есть, если туманный барьер не очень широк, мы проникнем сквозь него до того, как погибнем от холода.

– Но ведь можно достаточно точно определить степень риска, – возбужденно сказал Джон.

– Каким образом?

– Нам нужно начать с того места, где река исчезает в стене тумана. Потом измерить температуру воды и сравнить с той, что будет ниже по течению. Если знать скорость течения и температуру воды на разной глубине, можно довольно точно определить толщину этой стены или, по крайней мере, время, за которое лодка пройдет сквозь стену.

– Благодарю тебя, Господи, за то, что у нас есть учитель физики, – торжественно сказал Грэхем. – Если наш проект реален, то нам предстоит огромная работа. Во-первых, наладить контакт и заключить мир с «речными жителями», хотя бы потому, что лодка будет плыть по их территории. Нам придется найти место, где река исчезает в стене и где она появляется. Спроектировать лодку, построить ее и снабдить всем необходимым путешественников. Если, конечно, таковые найдутся.

– К чертовой матери все это, – возбужденно проговорил Мохан дас Гупта. – Почему вам не сидится на месте? Почему вы считаете, что за туманом лучше, чем здесь? Раньше или позже что– нибудь обязательно произойдет. Типам, которые нас сюда забросили, просто надоест нас снабжать. Раньше или позже они захотят получать прибыль от вложенного капитала.

– Именно эта мысль меня и беспокоит, – ответил Рассел. – Я как цивилизованный западный человек и почти что интеллектуал, – он криво улыбнулся Анне, – стою за комфорт и уверенность в завтрашнем дне. Именно поэтому я категорически против, когда решения принимают за меня. Сначала меня, не проведя предварительных переговоров, зашвырнули на эту планету. Потом посадили в клетку – пусть и достаточно большую. Да, я не могу покинуть планету. Но я могу, черт возьми, попытаться убежать из клетки. И мне очень хотелось бы знать, что нас ждет, причем, до того,как наши хозяева решат, что пора гасить свет.

– А если за этой стеной тумана ничего нет, кроме тех же лугов и холмов?

– Зато там нет и клетки! К тому же такая информация тоже полезна.

– А если один из нас будет ранен или даже погибнет, пытаясь прорваться?

– Я готов рискнуть, – Рассел пожал плечами. – Думаю, для этой экспедиции хватит двоих, и одним из них, с вашего позволения, буду я.

Мохан улыбнулся и подлил себе выпивки.

– Несчастье твое, Рассел, состоит в том, что ты – герой, черт тебя побери. Сверхтипичный британец многолетней выдержки.

– Мое несчастье в том, – возразил Рассел, – что я, как Слоненок Киплинга, – слишком любопытен.

Глава шестнадцатая

Следующие несколько недель были отмечены разными событиями – и интересными, и страшными. С тех пор, как Рассел предложил попытаться преодолеть стену тумана, состояние его тринадцати товарищей резко улучшилось. До этого, живя в условиях, которых они не могли ни понять, ни изменить, люди чувствовали себя совершенно беспомощными. Зато теперь у них появилась реальная цель, которая смогла развеять коварную умственную апатию, лишавшую их и сил, и воли.

Событием, которому поначалу никто не придал особого значения, стало то, что Дженис Блейк, одна из студенток-англичанок, сумела получить без наседки несколько цыплят. Выросшая на маленькой птицеферме в Восточной Англии, Дженис очень скучала по дому. Однажды ей пришло в голову, что среди яиц, которые неутомимые роботы приносили по ночам в супермаркет, могут быть и яйца с зародышами. Она смастерила соломенную корзинку, поместив внутри электрическую лампочку с низким напряжением, и обернула ее тряпками. Корзинку с подогревом девушка держала в одной из пустых комнат «Хилтона» и каждый день добавляла в нее пару яиц из новой порции, доставленной роботами в супермаркет. На двадцать третий день опытов вылупился цыпленок. Еще один появился на свет на тридцать четвертый день и еще два – на сороковой, причем один из цыплят оказался петухом. Итак, «птичница» своего добилась.

А Роберт Хайман избрал для себя роль оружейника. Сначала он вооружил мужчин группы большими луками, но позже выяснилось, что талантливых стрелков не так уж много: один Роберт мог довольно точно попасть в цель из большого лука. Тогда он изобрел нечто вроде арбалета, стреляющего короткой тяжелой стрелой. Он приспособил арбалет и для более слабой руки, чтобы женщины тоже могли им пользоваться. Большую часть времени он проводил в одной из маленьких мастерских, где собирал дюжину арбалетов и вытачивал множество стрел к ним. Через какое-то время вся группа тренировалась в стрельбе в цель, и вскоре все, в том числе и женщины, научились поражать мишень ростом с человека на расстоянии тридцати шагов. Занятиями руководил сам изобретатель.

Убедившись, что каждый член группы свободно владеет арбалетом, Роберт поставил перед собой более сложную задачу. Он спроектировал большую баллисту, которую можно было перевозить с места на место, о чем и сообщил Грэхему. Самострелы, ножи и топорики хороши для одиночного боя и как оружие личной защиты, говорил Роберт. Но если возникнут серьезные разногласия между землянами и, например, гарнизоном крепости Марур, понадобится орудие дальнего боя. Баллистой должны были управлять – и перевозить ее с места на место – три человека. Она могла бы стрелять снарядом в четыре килограмма, посылая его на полкилометра. Короче, она могла поражать крупную цель на расстоянии гораздо большем, чем лук или арбалет.

Вспоминая крепость Марур, Грэхем не сомневался, что у ее жителей есть только легкое личное оружие. Рассматривая баллисту как некую гарантию против случайностей, он, конечно, был не против орудия, дающего стратегические преимущества. Хотя и надеялся, что дружба и братские узы, возникшие между ним и Абсу, предотвратят любое столкновение. Но ведь Абсу не вечен, а у его преемника могли быть другие взгляды. Люди Грен Ли были воспитаны в воинственном и агрессивном духе, и если бы возник конфликт, они решили бы его единственным способом.

Словом, создание баллисты началось.

А пока шла работа, Джон Говард, учитель физики, сделал важное открытие. Совершенно случайно он наткнулся на участок земли, обогащенной селитрой. Потратив несколько дней на скрупулезные химические опыты, он смог, наконец, отделить селитру от почвы, растворить ее в воде, потом получить из раствора кристаллы. После этого он стал обладателем примерно пяти килограммов сравнительно чистой селитры. Достать серу не стоило труда: ее поставляли в супермаркет, видимо, для медицинских целей. Итак, для изготовления пороха Джону не хватало древесного угля. Но его можно было добыть, сжигая дрова в закрытой печи.

Первая пороховая смесь лишь шипела. Но за дело взялась Мэри: она растерла смесь угля и селитры в тонкую пудру – кстати, это оказалось самой нудной работой, – после чего порох Джона приобрел взрывную силу. Имея такой порох, можно было наделать простых гранат – еще одна гарантия безопасности.

Однако земляне были заняты не только военными приготовлениями; они предпринимали осторожные, но регулярные «вылазки», чаще всего в южном направлении, на территорию «речных жителей». Рассел пока не считал момент подходящим для завязывания отношений, он лишь хотел убедиться, что земляне смогут отразить любую атаку, прежде чем познакомятся с «речниками». Поскольку те знали лес гораздо лучше, чем команда Грэхема, они имели серьезное преимущество. Пол и Марион Редман, Эндрю Пейн и Селена Бержер образовали группу разведки. Пол и Эндрю научились прилично стрелять из арбалета; что касается Селены, то она плохо владела самострелом, но зато изобрела свое собственное оружие. Оно было похоже на южноамериканский болас – два больших камня, соединенных между собой веревкой метровой длины. Девушка научилась бросать свои «ядра» так далеко и метко, что могла сбить с ног человека метрах в сорока от нее.

Вооруженные арбалетами, топориками и боласом, разведчики произвели три успешных вылазки. В первый раз земляне расположились на почтительном расстоянии от «речных людей» и шпионили за соседями в бинокли. Они насчитали примерно десять человек взрослых и четверых довольно крупных детей.

«Речные люди» были одеты в шкуры, женщины практически не отличались от мужчин. Днем они держались поближе к хижинам на мосту, занимались нехитрыми домашними делами, спали; иногда как будто бы затевали примитивные игры. Видимо, они были охотниками, но промышляли по ночам; питались дикими фруктами и растениями, которые считали съедобными, но мясо предпочитали всему остальному.

Во время второй разведки земляне увидели своими глазами, каких животных ловят «речники» с помощью глубоких ям. Отыскав удобную позицию довольно близко к реке, они вдруг услышали рев; он доносился со стороны рощицы, недалеко от густого леса. Пол и Эндрю решили выяснить, в чем дело, и подобрались поближе. Они увидели зверя, похожего на злющего дикого кабана, который, судя по всему, только что попал в ловушку. Он барахтался в огромной грубой сети, укрепленной между двумя молодыми деревцами. Его «подруга» беспомощно прыгала и ревела рядом.

Увидев двоих людей, кабаниха пустилась наутек, но ее остановил меткий выстрел Пола из арбалета.

Во время третьей разведки земляне обнаружили, что «речники» могут напасть не только ночью, но и днем. Сделала это невольное открытие Селена Бержер. Потеряв отряд из виду, она шла по небольшой лощинке. В лесу стояла необычная тишина, которая в сочетании с толстым покровом опавших листьев и спасла ей жизнь.

«Речной житель» приблизился сзади, причем очень быстро. Но его выдало шуршание листьев. Услышав шум, Селена обернулась – времени хватило только на то, чтобы размахнуться и швырнуть в него болас: дикарь свалился наземь, рыча от боли; веревка обвилась вокруг его ног. А Селена с визгом убежала прочь. Подоспевшие члены отряда не увидели ни «речного человека», ни боласа.

Пока другие земляне были заняты всеми этими делами, молодой швед Тур Норстед начал мастерить крепкую лодку-плоскодонку с небольшой осадкой. Он строил ее с расчетом на четверых гребцов, которые будут работать короткими деревянными веслами. Обычные длинные были бы, возможно, удобнее, однако на реке, по которой предстояло плыть, могли встретиться и отмели, и быстрины, а в таких случаях короткие весла надежнее.

Учитывая, что на лодке придется проплыть сквозь стену тумана, толщина и температура которой не известны, Тур пристроил к лодке маленькую съемную кабину, собираясь утеплить ее соломой и одеялами.

Пока молодой швед возился с лодкой, ему пришла в голову идея, которая, как ни странно, раньше никого не посещала. Или посещала, но была отвергнута, поскольку казалась весьма рискованной.

Земляне давно заметили, что роботы часто пополняют запас продуктов и товаров в супермаркете, но никто, даже ночные дежурные, их не видел, пока Эндрю Пейн не наткнулся на одного из них.

С тех пор пауки словно пропали. Это как будто бы подтверждало теорию Тура о том, что владельцы резервации каким-то образом могут отключать сознание землян. Тур размышлял: интересно, как пауки протаскивают свои грузы через стену тумана? Или они хранят их в подземных складах в самой резервации? Если бы удалось проследить за одним из них, когда он будет возвращаться из супермаркета, то позже можно было бы найти выход за пределы их «зоопарка».

Тур решил снова сделать установку со шпагатом и таймером, но на сей раз в магазине спрятать не фотоаппарат, а человека. Таймер со звонком нужен для того, чтобы его разбудить, если это в принципе возможно.

К шпагату, который заденет паук, Тур задумал присоединить лассо с многочисленными маленькими ячейками; в них попадут лапы паука, а другой конец будет обернут вокруг талии Тура. И Тур последует за ним куда угодно, веревка не даст потеряться даже в кромешной тьме.

Такой была теория. Тур не сказал о своих планах ни Расселу, ни другим членам группы. Он лелеял детскую мечту о том, что однажды утром, войдя в столовую, бросит фразу:

– А знаете, я, между прочим, выследил, откуда приходят роботы. Теперь мы можем пробраться сквозь стену тумана.

Он старательно изготовил из крепкой проволоки лассо со множеством ячеек. Вечером перед экспериментом он туманно намекнул своим девушкам, что сегодня ночью у него важное дело. Кстати, к этому времени у троицы уже установились постоянные и даже счастливые отношения.

Потом он отправился в супермаркет, замаскировал лассо и спрятался за штабелями пакетов с крупой.

Выходя из отеля, он столкнулся с Анной Марковой и обменялся с ней незначительными словами.

Анна была последним человеком, видевшим Тура живым.