Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 05"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

Соавторы: Александр Кабаков,Эдвин Чарльз Табб,Эдмунд Купер,Рон Гуларт,Роберт Лафферти,Алан Берхоу,Екатерина Глебова,Александр Ярилин,Леонид Василенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава двадцать вторая

Ора и Айрег провели в эревснском «Хилтоне» целых шесть дней, после чего их подвели к тому месту, откуда виднелись первобытные хижины, и отпустили с миром. Нужно сказать, что во время своего плена они не делали никаких попыток к бегству. У них не было на это времени: они учились, Рассел провел с ними ускоренный курс языкового общения. Они узнали и многое другое, но без развитых речевых навыков они не смогли бы усваивать и накапливать знания. В результате эти шесть дней подняли их на такой уровень, до которого им пришлось бы карабкаться не одну тысячу лет.

Рассела удивляли врожденные способности этих двух первобытных созданий – они. превзошли его самые смелые мечты. Ора оказалась более сообразительной, она схватывала значение слова быстрее Айрега, но зато тот был более систематичным; кроме того, однажды что-то узнав, он умел применять свои знания лучше, чем Ора.

К концу третьего дня разговоры перестали быть для всех участников такой пыткой, как раньше. По мере того, как расширялся словарь ученика, необходимость нанизывать слова, как бусы, отпадала. «Холод-боль», например, можно было сразу назвать смертью. Сочетание слов «ложись-держи-темно-близко-смеяться-пла-кать» можно было передать проще: «давай займемся любовью», а «холод-боль-нет-боль-поесть» перевести как «хочется есть».

Абсу оставался в «Хилтоне» достаточно долго для того, чтобы понять, что делают «волшебники» со своими пленниками, а потом вернулся в крепость Марур, чтобы заняться внутренними делами, как и полагалось феодальному владыке. Он оставил Фарна в «Хилтоне» для наблюдений, второго воина взял с собой. Расселу он сказал, что вернется через несколько дней, чтобы посмотреть, какие успехи делают пленные, и обсудить планы намеченного «прорыва» сквозь стену тумана.

Между тем Рассел, Анна, Джон Говард и другие вовсю «гнали» программу обучения Оры и Айрега. Фарн присутствовал на уроках, слушал все, и глаза его светились умом. Его обучали тоже, и он узнавал о «волшебниках» больше, чем они подозревали.

Однажды после обеда Рассел сидел на ступеньках отеля, – это было его любимое место для размышлений; рядом с ним разместились Айрег и Фарн. Ора была где-то внутри «Хилтона», там Андреа и Дженис посвящали ее в тайны современных женских нарядов и косметики. Для английских студенток это была забава, а для Оры – цепь невероятных чудес.

Какое-то время трое мужчин молчали; они только что сытно поели (Айрег, судя по всему, мог проглотить что угодно), и каждого занимали его собственные мысли. Фарн неторопливо вырезал ножом маленький символ плодородия, который он собирался подарить лорду клана «волшебников» в знак уважения. Айрег упражнялся в счете, раскладывая десяток маленьких камешков. А Рассел умчался мыслями в дальние дали, вспоминая о том, каким бывает час пик туманным ноябрьским вечером в Лондоне.

Неожиданно Айрег произнес:

– Рассел-друг дает слова Айрегу. Айрег не дает ничего. Айрег-слезы-боль. Темно-низко.

К этому времени Рассел уже настолько научился понимать язык Айрега, что даже улавливал разные тонкости. Он перевел фразу так: «Ты меня учишь, а я тебя нет. Я не понимаю, зачем ты это делаешь, и не могу ничего предложить взамен». Подумав какое-то время, он ответил:

– Айрег дал большую вещь другу-Расселу. Он дал руку,где был камень. – Сказав это, он протянул руку Айрегу.

Удивленно и настороженно Айрег протянул свою руку, которой он раньше в основном охотился и дрался. Рассел торжественно взял ее в свою и пожал. Рука была такой мозолистой, словно ее покрывала роговица, и казалась скорее звериной лапой. Когда пальцы Айрега сжались, Рассел сморщился от боли. Айрег понял это и разжал руку.

– Пожатие руки, – сказал Рассел, – значит, что Айрег не обидит Рассела, а Рассел не обидит Айрега. Никогда, никогда. Потому что Айрег – друг, Рассел – друг, Ора, все люди Айрега – друзья. Анна, все люди Рассела – друзья. Никогда, никогда не ранят. Большую вещь дал Айрег… – и чтобы придать вес всему сказанному, Рассел добавил: – Рассел смеется, очень счастлив, очень хорошо.

– Большая вещь, – повторил, как эхо, Айрег, начиная понимать. Ему было неясно, почему эти люди, которые умеют воевать с помощью страшного грохота, сетей, веревок и блестящих штук, более острых, чем камни, – почему они не хотят завоевать его народ? Но пути богов неисповедимы. Если эти существа, так странно пахнущие, радуются миру – пусть будет мир. – Никогда, никогда не ранить, – сказал он. – Большое дело. Люди Айрега, люди Рассела – никогда не ранить. – Он воспрял духом: – Это дал Айрег?

– Это дал Айрег, – подтвердил Рассел, – хорошая, большая вещь. Больше, чем слова, что Рассел дал Айрегу.

Айрег встал во весь рост и ударил себя в грудь.

– Большая вещь дал Айрег! – прокричал он так, словно говорил со всей саванной. – Никогда, никогда не ранить.

– Лорд Рассел, – спросил Фарн, оторвавшись от куска дерева, – приличествует ли лорду клана заключать союз с дикарем?

– Приличествует, – спокойно отозвался Рассел. Потом добавил без видимой связи: – Я человек или животное?

Следопыт улыбнулся:

– Ты повелитель клана волшебников.

– Человек или животное? – настаивал тот.

Фарн зем Марур растерялся.

– Лорд, ты или человек, или больше человека.

– А ты, Фарн, и твой лорд Абсу – люди или звери?

К Фарну вернулась его уверенность.

– За себя могу ответить – человек. Но мой повелитель Абсу превзойдет любого человека, если дело дойдет до битвы!

– Теперь об Айреге. Он человек или животное?

Фарн бросил одобрительный взгляд на Айрега.

– Лорд, я не знаю, то ли он человек со звериным сердцем, то ли зверь с человеческим. Но лучше пусть он будет со мной, а не против меня. Он очень сильный и по-своему даже смелый.

– Насколько я понял, следопыт, – продолжал Рассел, – мы все – я, ты и он – относимся к людям. А по другую сторону тумана могут жить иные существа – не люди и не животные. И может наступить момент, когда им надоест с нами возиться или мы потребуем от них ответа.

– Лорд, – сказал Фарн, – в таком случае, мы все – из близких кланов.

– Пойди еще дальше, Фарн зем Марур, – сказал Рассел, – и ты увидишь, что мы из одногоклана.

Айрег улыбнулся.

– Хорошая, большая вещь, – заметил он глубокомысленно.

Глава двадцать третья

До вечера было еще далеко, но в воздухе чувствовалась прохлада, хотя солнце стояло высоко в небе, по которому плыли кудрявые облака. А может, это не в воздухе, а у меня в душе, думал Рассел, и не прохлада, а нервная дрожь.

Он взглянул на Анну, сидящую в лодке рядом с ним; она спокойно гребла. Как она красива, подумал Рассел, я просто раньше не придавал этому значения. Но что делать, мы многого не сознаем, пока перед нами не замаячит смерть.

Анна небрежно зачесала волосы назад и связала их каким-то шнурком, одета же была легко: мужская рубашка и потрепанные брюки. Теплые вещи они аккуратно сложили в маленькой кабине, тоже утепленной; кроме того, при желании ее можно было снять с лодки. Тур Норстед так возился с ней перед смертью…

На крыше кабины были аккуратно сложены три пары деревянных колес плюс два длинных дышла с веревочной упряжью. Все это, сделанное Джоном Говардом, легко превращало лодку в небольшую телегу, на случай если придется ехать по суше. Вот именно, если нам когда– нибудь доведется проехать по суше, мрачно подумал Рассел.

Теперь, когда экспедиция действительно началась, оптимизм его пошел на убыль, и он был почти уверен, что она кончится катастрофой.

Кабина помещалась посреди судна (если это название было не слишком громким для скромной лодки). Она заслоняла от Рассела и Анны скамью на носу, где сидел Фарн.

Фарн освоил способ индейской гребли и неутомимо работал одним веслом, подгребая то справа, то слева. К счастью, лодка шла вниз по течению и требовала совсем небольших усилий, хотя и была порядком нагружена. Весла были нужны, в основном, для того, чтобы не сесть на мель. Местами эта лениво струящаяся водяная лента была не более семи-восьми метров в ширину, но кое-где она превращалась в просторные заводи, где вода почти не двигалась. Иногда лодка слегка задевала дно.

Рассел был рад, что Абсу позволил Фарну присоединиться к этой экспедиции. Абсу не вызвался участвовать в ней сам, потому что чувствовал ответственность за клан, по этой же причине не одобрил и желания Рассела возглавить поход. Однако свое неодобрение он держал при себе, считая, что обычаи волшебников не похожи на обычаи нормальных людей.

Сначала Рассел хотел взять с собой Мохана дас Гупту, но Анна его отговорила. Если экспедиция кончится гибелью участников, утверждала она, в команде землян возникнет серьезная проблема: два мужчины – Гуннар Рудефорс и Тур Норстед – уже погибли, и хотя Марины Джессоп тоже нет в живых, потеря еще двух мужчин повлечет большие сложности и даже может привести к гибели всей группы.

Рассел безоговорочно решил отправиться в экспедицию; он был уверен, что в случае его гибели Джон Говард, нынешний заместитель, справится с делами не хуже, чем он сам. Анна настаивала на том, что он обязан взять ее в помощники. Конечно, во многом Анна была не хуже любого мужчины, но Рассел согласился из чистого эгоизма – он просто хотел быть рядом с ней. А теперь, продолжая радоваться, что Анна с ним, он в то же время горько сожалел об этом. Он предпочел бы, чтобы сейчас она была в «Хилтоне», в сравнительной безопасности.

Рассел не имел ни малейшего представления о том, какая опасность потребует такого объединения, но было приятно погрузиться в обдумывание всяких непредвиденных случаев.

Взглянув на Анну, он увидел ее ласковую улыбку. Он подавил свой страх и улыбнулся в ответ, чтобы не заражать ее своим унынием. Сейчас нужен какой-то легкомысленный треп…

Анна перестала грести и поцеловала его в ухо. Потом прошептала:

– Я рада, что мы вместе, Рассел, но я все же очень боюсь. А ты?

Рассел ответил:

– Неужели ты думаешь, что англичанин старого закала признается эмансипированной русской даме, что ему страшно?

– Почему бы и нет? Если это правда.

– Дорогая, – сказал он почти весело, – ты должна разрешить мне некоторое притворство. Тем более, что джентльмен никогда не станет психовать при женщине.

Анна засмеялась.

– Ну вот, мне уже лучше. А ведь ты сказал всего несколько слов!

– Действительно, странно, – согласился он. – Ты помнишь, как мы проплывали под мостом, где живут эти придурки? Все они суетились и орали, и в какой-то момент мне показалось, что Айрегу и Оре не удалось их убедить в нашей дружбе.

– Это было ужасно. Прошло всего три-четыре часа с тег пор, а кажется, что целая вечность.

– Меньше четырех часов, – сказал Рассел. – Я уже начал думать, что мы кончим свою жизнь в котле, где они нас сварят. Особенно было страшно, когда Айрег оттолкнул от берега свою лодчонку. Помнишь: он плыл к нам, вовсю размахивая своим лучшим охотничьим топором.

– А он нам просто его подарил, – улыбнулась Анна.

– Да. А помнишь, что он сказал? «Айрег дал Расселу-другу большой хороший вещь. Камень– маленький, но несет большой хороший вещь. Держись твердо, друг, плыви быстро. Вернись быстро. Тогда Айрег-друг, Рассел-друг, будут смеяться-есть».

– Это была длинная речь для него, – сказала Анна и снова взялась за весла. – Может, самая длинная за всю его жизнь.

Рассел поднял топор со дна лодки и посмотрел на него с умилением.

– Не знаю почему, но я вдруг возгордился. Думаю, это чего-то стоит – подружиться с таким человеком, как Айрег.

Теперь лодка плыла по широкому простору реки, чьи низкие берега были песчаными.

За берегами простиралась без конца и края зеленая равнина. Это уже был не тот ландшафт, к которому они привыкли; высокая трава саванны и перелески остались позади. Короткая шелковистая трава, покрывающая долину, была такой ровной, словно ее регулярно стригли.

Вдали от берега Рассел различил стадо каких– то пасущихся животных. Достав бинокль, он рассмотрел их и решил, что они похожи на домашних бычков, если бы не одна деталь, а именно: посреди головы у каждого торчал лишь один рог.

Ну что ж, размышлял Рассел, в нашем «зоопарке» дикие животные почему-то сосредоточились в лесу, поближе к «речникам». Может, их «импортировали» специально для Айрега и его людей? Они ведь прирожденные охотники. Возможно, этих единорогов тоже доставили сюда для кого-то…

– Лорд Рассел, – раздался голос Фарна с другого конца лодки, – я думаю, мы находимся в восьми-девяти вараках от стены тумана. Может, нам стоит причалить, поесть и отдохнуть, прежде чем мы рискнем войти в этот холод?

– Хорошая мысль, следопыт. Давай втащим лодку на берег и подготовимся: нужно достать теплые вещи из кабины, чтобы сразу их надеть.

Рассел стал вспоминать сравнительные показания температур, собранные Джоном Говардом несколько дней назад, далеко на севере. Судя по его данным, барьер из тумана не мог быть более 50 метров. Но Джон предупредил, что его расчеты весьма приблизительны.

А ценой его ошибки могут быть три хладных трупа, причем очень скоро.

Пока Фарн разворачивал лодку к берегу, Рассел разглядывал в бинокль безлесную долину. Вдали, на предполагаемом юге, вставала изогнутая белая стена, она кое-где словно бы сливалась с нависшими облаками. Вычислить ее высоту было трудно, но Рассел решил, что это примерно от двухсот до четырехсот метров. Белая завеса, отделяющая их «резервацию» от остального мира.

Глава двадцать четвертая

Русло реки оставалось широким, над ней, примерно в полукилометре от путешественников, нависал барьер из тумана – неподвижный и плотный, похожий на невероятных размеров ледяную преграду.

Глядя на нее, Рассел почувствовал, что ручейки пота стекают по спине. Внутри – холод, а тело покрыто испариной. На нем было две рубашки, три свитера, две пары брюк, три пары носков. Он держал наготове длинный вязаный шарф, которым собирался обмотать голову.

Анна и Фарн были закутаны не хуже. Посмотрев на них, он засмеялся.

– Лорд Рассел, – отозвался Фарн, – если вспомнить, что нас ждет, то ты напрасно смеешься. Холод такой, с каким я не встречался. И если мы пройдем этот туман живыми, повторения я не захочу.

– Лорд, я сложил все на носу лодки, как ты приказал.

Оружие лежало в одном месте, здесь было копье следопыта, кинжал и еще одно короткое копье, ножи, два арбалета с наборами стрел, две гранаты – по одной Анне и Расселу. Рядом с оружием были сложены консервные банки и бутылки с водой, взятой из «Хилтона»: Анна и Рассел не хотели пить речную. Здесь же были бинокли, магнитный железняк Фарна, два мотка проволоки, коробка с бинтами и фотоаппарат «Кодак».

Странный набор вещей, подумал Рассел, нужно быть полубезумцем, полусмертником, чтобы отправиться в такую экспедицию втроем и с жалким снаряжением. Даже если мы благополучно пройдем сквозь стену – что весьма проблематично, – возможно, на той стороне нас ждет худшее.

– Обними меня, Рассел, – сказала Анна, похожая в этот миг на толстую тряпичную куклу. – Обними меня крепко-крепко.

Грэхем снова взглянул на туман, висящий не более чем в ста метрах от них. Казалось, холод уже веет в лицо.

– Обниму, когда мы влезем в кабину, – ответил он, – обниму так крепко, как ты пожелаешь. – Он обратился к Фарну: – Следопыт, слушай мой приказ. По моей команде мы все заберемся в кабину. Уляжемся рядом, вплотную, закутав головы. Будем согревать друг друга. Надеюсь, мы не потеряем сознание, проходя сквозь туман, но если вдруг лодка сядет на мель – сначала мы попытаемся сдвинуть ее с места, раскачивая изнутри. А не выйдет – ты, следопыт, выползешь из кабины и постараешься сдвинуть ее веслом. Я буду помогать тебе. Но не открывай глаз! Если мы вдвоем не справимся, леди Анна присоединится к нам. Уж если и втроем мы не сможем ничего сделать – считай, что это конец.

– Лорд, ты сказал свое слово. Я его одобряю, – отозвался Фарн.

Огромная белая стена была теперь всего в двадцати метрах. В ярких лучах солнца она завораживала своим блеском.

Бросив взгляд на реку, Рассел убедился, что лодка идет в центре течения и по прямой. Остальное было в руках Божьих.

– Ну что же, давайте залезать в кабину, – сказал он, – леди Анна ляжет между нами. Ты, Фарн, прижмись к ней покрепче, в данной обстановке она не обидится. – Он быстро поцеловал Анну в губы. – Иди первой, милая. Устраивайся поудобнее. Ради Бога, обмотай голову поплотнее этой ночной рубашкой или что там у тебя. И не возражай, если мы тебя очень стиснем.

– Но я тебя люблю, – отвечала Анна.

– Надеюсь. И вообще, нам сейчас стоит быть поближе.

– Лорд Рассел, – сказал Фарн, – эту историю мы еще расскажем детям наших детей. Что бы ни случилось, я горжусь тем, что был с вами.

– Влезай, приятель. Мы еще напьемся так, что встретимся под столом. – Рассел говорил весело, хотя туман сгущался вокруг него и на губах появился иней.

Лодка вплыла в белую плотную завесу тумана. Рассел забрался в кабину вслед за Фарном и крепко обнял бесформенный узел, который когда-то был Анной.

Глава двадцать пятая

Холод пронизывал до костей. Он ерзал так, словно огромное слепое чудовище кусало их мириадами зубов-иголок; он обжигал и дышал смертью.

Головы путешественников были закутаны, глаза закрыты, тела одеревенели от мороза. На лицах был иней, слезы застывали, не успев вылиться из глаз, запаивая веки и ресницы, как сварка на металле. Вот уже стала замерзать влага в носоглотке, не давая людям вдыхать воздух, а тот стал острым и резал легкие, словно нож.

Все равно это добром не кончится, думал Рассел, даже если холод нас не убьет, мы задохнемся от того, что носы и рты заледенеют. Он попытался крепче обнять Анну, но мускулы уже не слушались. Их головы были рядом, и ему показалось, что она стонет. Он хотел взглянуть на ее лицо, но не смог и порадовался, что не видит его.

Где-то рядом раздался глухой скрежет: видимо, в самой сердцевине тумана поверхность реки напоминает каток, под которым течет более теплая вода. Если это так – их утлая лодчонка вмерзнет в лед навечно. Ему бы следовало это учесть еще до экспедиции. Многое нужно было учесть!

Рассела одолевала дремота, мысли путались, боль, причиняемая холодом, уже не так досаждала, потому что ощущения притупились. Ему казалось, что леденеют даже образы, возникающие в мозгу.

Сквозь дремоту мелькнула мысль: хорошо бы поговорить с Анной, такой близкой в этой тьме и такой далекой, заключенной в капсулу собственных страданий. Так хочется с ней поговорить…

Прости меня, любовь моя, думал он в отчаянии. Прости за то, что я тебя втравил в эту затею…

А потом не осталось никаких мыслей, только ледяное, бесконечное забытье…

…Внезапно разверзлись небеса, и произошло чудо – вокруг был теплый мир, поражающий безумством красок, запахов и звуков. У Рассела внутри словно взорвалась бомба – сознание вернулось, ощущения нахлынули разом, оглушив его.

Он открыл глаза, вскрикнув от боли. Над ним было лицо Анны, а еще выше – голубое полотнище неба. Рассел попробовал пошевелить пальцами – они двигались. Попробовал поднять руку – она поднялась, но показалась странно, невероятно жесткой. Потом он сел на скамью и засмеялся.

– Мы живы, – удивленно сказал он.

– Да, Рассел, мы живы. Отдохни, а я посмотрю, чем можно помочь Фарну. Боюсь, он перенес все это хуже нас.

Но вот уже и Фарн зем Марур сидит, несомненно, испытывая те же фантастические чувства, что и Рассел.

Грэхем осмотрелся. Видимо, это Анна вытащила из кабины его и Фарна. Господи, как у нее достало на это сил?

Лодка была у берега – либо ее туда направили, либо она сама придрейфовала. Теперь стена тумана стояла сзади, примерно в двухстах метрах вверх по течению. Она вытянулась по обе стороны реки, составляя единую гигантскую дугу.

Захлебываясь от возбуждения, вознося хвалы мантии, белой и черной королевам, произнося заклинания, которых Рассел раньше не слышал, Фарн медленно возвращался к жизни.

Грэхем все еще не мог понять, как удалось Анне прийти в себя быстрее, чем мужчинам.

– Если все русские женщины – такие же, как ты, – сказал он, – Россия, несомненно, будет править миром. Как ты так быстро очнулась Анна? В чем заключается тайна?

– В рыцарстве, любовь моя, ты и Фарн спасли меня своим благородством, защищая слабый пол. Вы стиснули меня с двух сторон, и оба оказались теплыми, как одеяла… Она лукаво улыбнулась. – И потом, на мне гораздо больше жира, чем на каждом из вас. Хотя, может, ты и не заметил.

– Хвала матери России за милости, оказанные нам, – словно молитву, проговорил Рассел.

– Лорд Рассел, – вмешался Фарн, – мы уже были мертвыми, а теперь живы. Воистину, есть чему удивляться.

– Аминь, – сказал Рассел, – а теперь хорошо бы узнать, куда мы попали, сбежав из нашей тюрьмы. По эту сторону стены должно быть что– то, чего нет там. Иначе – зачем эта стена?

Сказав это, он еще раз беглым взглядом оглядел окрестности. Такая же равнина, что и позади белой стены.

И тут Рассел увидел колонну.

Она стояла вдали, на расстоянии около десяти километров, и стала заметной потому, что лучи заходящего солнца, сверкая на ее поверхности, превратили ее в тонкий пылающий огненный столб.

Без сомнения, колонна была очень высока. На вершине красовалось нечто, похожее на огромный прозрачно-зеленый шар.

Остолбенев, Рассел смотрел на все это несколько мгновений, потом протер глаза и приставил к ним бинокль.