Текст книги "Собака, любовь и семья"

Автор книги: Джон Кац

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Думаю, я не жду любви ни от кого, – призналась Сандра. – Я так долго без этого обходилась, что сомневаюсь в своей способности внушить любовь кому бы то ни было – неважно, в какой форме она могла бы проявиться.

Ее замечание не лишено смысла. Полюбив кого-нибудь так же сильно, как Сандра, вы становитесь уязвимы. Разве можно не бояться потерять то, что имеешь?

Однако проблема в том, что щенки нуждаются не только в любви. Как многие, если не большинство владельцев собак, Сандра не знала о собаках практически ничего. Привезя Элли домой, она понятия не имела о том, чем кормить щенка, до каких размеров он вырастет, каковы особенности его породы. У Сандры никогда не было собаки или возможности пообщаться с собакой друзей или соседей. Она не знала, как обучить собаку чистоплотности, и не была знакома с основными принципами дрессировки.

С самого начала Сандра отказалась от дисциплины и обучения, хотя была наслышана о философии обучения, в частности о теории «позитивной мотивации». Недели шли одна за другой, собака по-прежнему спала и ела в манеже, а когда я намекнул, что от этой привычки будет нелегко избавиться впоследствии, Сандра лишь пожала плечами и сказала, что займется этим позже. Она пожимала плечами и тогда, когда ветеринар предостерег ее, что она перекармливает щенка, что из-за неиссякаемого потока лакомств и угощений со стола на фоне ограниченного моциона собака уже в возрасте четырех месяцев страдает лишним весом.

Элли скулила, когда Сандра брала ее в свою постель. Иногда она мочилась на простыни. Или на пол в кухне. Или на ковер в столовой.

Инструкторы, заводчики и специалисты по поведению животных в один голос говорят о том, что дрессировка имеет решающее значение в развитии собачьего интеллекта, сообразительности и характера. Обучение не только обеспечивает безопасность нашим питомцам – например, на улице с оживленным движением, – но и вносит порядок в их отношения с людьми, позволяет им понять свое место в социальной структуре, оттачивает рабочие инстинкты. Обучение помогает собакам получить правильное представление о жизни.

Собаки – так же, как дети – должны усвоить основное преимущество правил: зная и выполняя их, можно расслабиться и чувствовать себя в безопасности. Естественное поведение собаки часто противоречит человеческим обычаям. Не зная правил, не понимая, где можно испражняться, что можно грызть и как себя вести, собаки попадают в беду. Они вырастают запуганными и трусливыми, раздражают своих хозяев и нередко пополняют ряды агрессивных невротиков, не способных приносить радость.

Однако Сандра – по крайней мере, сначала – и думать не хотела о дрессировке. Так же, как и о том, что Элли нужно стерилизовать, поскольку в противном случае хозяйку ожидал целый ворох проблем. Элли представлялась ей слишком хрупкой, чтобы вынести тяготы дисциплины, и слишком милой, чтобы действительно в ней нуждаться.

Видя в собаке подобие человека, люди сильно усложняют ситуацию. Собаки могут научиться выполнять простые требования, но не знакомы с моралью. Они в состоянии научиться себя вести, но не различают добра и зла.

Часто собаки не оправдывают ожиданий своих хозяев: выясняется, что они не умеют быть опрятными и сдержанными, недостаточно понятливы, не в силах избавиться от проявлений сексуальности или агрессии и любить нас беззаветно. С собаками, не соответствующими этим требованиям, часто обращаются грубо, а нередко просто выбрасывают.

Разумеется, Сандра могла не сознавать, насколько важно приучить собаку оправляться на улице. Вероятно, ей нужно было объяснить значение этого серьезного момента. Но, насколько я мог судить, она не собиралась этим заниматься, во всяком случае в ближайшее время.

Иногда она надевала на собаку памперсы и постоянно обрабатывала матрасик лизолом.

– Я просто не решаюсь выводить ее на улицу, – призналась Сандра, – там так холодно, а она такая маленькая и славная. Мне хочется, чтобы мы все время были вместе.

Собачка действительно была крошечной, она по-прежнему прекрасно умещалась на коленях у Сандры, и та баюкала ее, как ребенка. Женщина часами сидела неподвижно, поглаживая Элли, пока та дремала у нее на коленях. Однажды собака соскочила на пол и проковыляла к своей подстилке, устроенной в углу гостиной. Сандра заметно расстроилась, но вмешиваться не стала.

– Выбор за ней, – объявила она. Испытав принуждение на собственном опыте, она хотела оградить от него собаку. – Впрочем, должна признать, что чувствую себя уязвленной. Мне хотелось бы все время держать ее у себя на коленях. Мне так не хватает проявлений любви.

Тем временем квартиру заполонили игрушки, среди них плюшевые звери с пищалками. Благодаря густому меху (впрочем, некоторые из них были просто пластиковыми) они производили впечатление настоящих, живых зверюшек, а их пронзительный писк пробуждал в собаке охотничьи инстинкты, подталкивающие ее к преследованию добычи. Такие игрушки – прекрасное развлечение для собак, ведь наши любимцы – прежде всего хищники, какими ангелами ни казались бы они своим хозяевам.

К сожалению, каждому собаководу известно, как кусаются цены на эти игрушки – от пяти до двадцати пяти долларов – и как быстро сдается игрушка под натиском щенячьих зубов. Если наши дети годами нянчат своих меховых приятелей, то активная собака расправляется с ними за считанные часы. Однако собаки любят игрушки, и их сметают с прилавков, как горячие пирожки. Сандра, сидевшая без работы и вынужденная экономить, скупала их тоннами.

Однако покупка пластикового контейнера казалась ей немыслимым поступком. Да и домовладелец, – кстати, приютивший у себя с десяток бездомных кошек, – считал бесчеловечным «держать собаку в клетке». Убедить в этом Сандру было несложно.

– Впервые в жизни я получила возможность наслаждаться самой чистой, цельной, самой беззаветной любовью, – объяснила она. – И все время благодарю Господа за то, что ее может дарить не только человек.

На мой взгляд, к этому моменту Сандра уже переступила черту, которую я назвал бы «точкой равновесия», за гранью которой привязанность к собаке может порождать проблемы или превратиться в отклонение. Эта идея созрела у меня во время бесед с десятками собаководов. Все мы обожаем своих питомцев, но некоторые заходят слишком далеко.

Как мне кажется, оптимальной для собаки является роль одного из элементов жизни человека, уравновешенного другими компонентами – друзьями или супругом, детьми, увлекательной работой или хобби. В отсутствие этих компонентов, место, которое собака занимает в жизни своего хозяина, начинает непомерно разрастаться и порой вытесняет все остальное. Именно в таких случаях люди не позволяют снять со своей собаки кислородную маску и позволить ей умереть, их любовь становится всепожирающей.

Ребенок способен выражать свои желания, – хотя бы теоретически, – к тому же у него еще есть родственники, сверстники и учителя, помогающие родителям наладить обратную связь. Но между хозяином и собакой не существует посредников.

Сандра продолжала опрыскивать квартиру дезинфектантами. Это продолжалось до тех пор, пока домовладелец, радея о своей собственности, не заставил ее выводить Элли на прогулки. Сандре пришлось купить поводок – в глубине души она считала его жестоким приспособлением – и начать им пользоваться.

После первых же прогулок Сандра поразилась тому, какое удовольствие они доставляли им обеим. Элли захлестнули новые впечатления, образы и звуки; она с любопытством наблюдала за птицами и белками, обнюхивала следы, знакомилась с другими собаками. И – что гораздо важнее – с людьми.

Во время прогулок Элли подводила Сандру к другим любителям собак, знакомила с соседями по кварталу. По словам Сандры, ее собака стала всеобщей любимицей. Элли обожали все без исключения – от соседей и соседских детей до соседских собак.

– Она тащила меня через дорогу, если видела там собаку. Даже затаскивала в магазины, чтобы с кем-нибудь поздороваться.

Я удивился – как может щенок шпица весом в полкилограмма тащить на поводке взрослую женщину? Сандра покраснела и рассмеялась:

– Сдаюсь. – По правде говоря, она тащила меня туда, куда мне и самой хотелось пойти.

В Монтклере одинокий или бездетный человек легко может почувствовать себя невидимкой.

– С нами никто не разговаривает, – сетовала Сандра. – В этом городе мы словно выброшены из жизни. Но когда я прохожу по улице с милым приветливым щенком, люди останавливаются, чтобы перекинуться со мной парой слов. Почти каждый прохожий приветствует нас улыбкой.

Еще совсем недавно Сандра чувствовала себя «выключенной из жизни», но собака помогла ей снова наладить контакт с людьми. – Я поняла, что выздоравливаю.

При встрече с соседями или другими собаководами она забрасывала их вопросами: Как часто они выгуливают своих собак? Чем они их кормят? Как приучают к чистоплотности?

За этот период Сандра несколько раз брала на дом заказы по дизайну, но в основном жила за счет своих сбережений. Ей не хотелось возвращаться на старую работу, и она подумывала заняться преподаванием в школе. Во многом такое решение было связано с Элли.

– Дело не только в том, что мне жалко бросать ее на целый день… Просто именно она вынудила меня задуматься, запустила сам процесс, и я начала прикидывать, как лучше устроить свою жизнь, чтобы жить, а не просто выживать.

Тем временем ее интерес к собакам возрастал. Сандра заказала через интернет несколько книг, показавшихся ей полезными, тщательно просматривала полки книжных магазинов, советовалась с друзьями. Приходя в зоомагазин, она расспрашивала продавцов о качестве кормов и лакомств, интересовалась дрессировкой. Она покупала Элли витамины, специальные деликатесы, гипоаллергенные бисквиты, приобрела даже маленький контейнер – впрочем, им она почти не пользовалась.

С помощью Интернета и электронной почты Сандра познакомилась с единомышленниками, такими же страстными собаководами. Один из них – программист из графства Моррис и владелец трех собак – даже пригласил ее на встречу.

Сандра не ответила. Она чувствовала, что еще не готова.

Прошло несколько месяцев, и я услышал продолжение этой истории. Стоял душный летний день, Монтклер окутало оцепенение – школьные автобусы скучали в гараже, уроки музыки были отменены, автомобили стояли на приколе или разъехались по побережью.

Элли лежала на диване под боком у Сандры. Собачка подросла и стала заметно стройнее – Сандра перестала ее перекармливать. К тому же из соседней комнаты исчез манеж. Не считая случайных недоразумений, Элли научилась поддерживать чистоту. Но кое-что осталось по-прежнему: Сандра в который раз говорила о том, как любит свою собаку.

Истоки этой любви следует искать в прошлом.

Отец Сандры был жестоким, грубым человеком и ушел из семьи, когда дочери было восемь лет. С тех пор она ничего о нем не знала. Ее мать редко бывала вменяемой, – по крайней мере, Сандра с трудом могла вспомнить ее трезвой. Но этим ее беды не исчерпывались…

На глазах Сандры выступили слезы. Она ушла в спальню и вернулась с фотографией в серебряной рамке: молодая женщина с длинными темными волосами держит на руках младенца.

– Взгляните. Я давно хотела рассказать, но никак не могла собраться с духом. У меня есть дочь. Честно говоря, я уже бабушка. Я еще не раз заглядывал к Сандре, прежде чем мне удалось узнать историю целиком. Ей было семнадцать, когда она забеременела. Мать Сандры, католичка, не допускавшая и мысли об аборте, настояла на рождении младенца, но запретила дочери воспитывать его. Сандра отдала ребенка на усыновление и потом много лет не пыталась его разыскивать.

Однако не проходило дня, чтобы она не вспоминала о своей дочери и не мучила себя вопросом, а не начать ли розыски. И такой момент настал: когда Сандре исполнилось тридцать шесть, она нашла свою дочь. Та жила в Филадельфии, успела выйти замуж и стать матерью. А Сандре она заявила, что ненавидит ее и не желает иметь с ней ничего общего.

Несколько раз они встречались, но отношения не сложились. Дочь держалась враждебно, и Сандра неустанно винила себя за это. Она пыталась смириться с мыслью, что ничего не изменится. Она снова не добьется ничего, кроме боли и разочарования. В конце концов, Сандра перестала звонить.

– В «АА» нас учили не провоцировать боль, – объяснила она, – то есть избегать людей, которые заставляют нас страдать. Когда-нибудь дочь почувствует, что готова возобновить отношения. Она знает, как меня найти, и я приложу все свои силы, чтобы у нас все наладилось. А пока…, – она не договорила.

Дочь не может простить моего поступка, – помолчав, продолжила Сандра. – Я и сама себя не прощаю.

И все же история Сандры кажется мне поразительной. Едва она рассталась с надеждой на материнство, как жизнь ей позволила вновь почувствовать себя матерью. Сандра нашла дочь, уже имевшую ребенка, – и оказалась бабушкой девочке, о которой могла никогда не узнать, с матерью которой могла так никогда не встретиться. К тому же у нее была Элли.

– Неожиданно я смогла стать мамочкой. Сознавала ли я, что эта потребность объясняется всей историей моей жизни? Конечно. Я не так глупа. Но каждый раз, выходя на улицу, я слышала, как соседи называют меня «мамочкой Элли». Не могу передать, до чего приятно мне слышать эти слова. В такие минуты я чувствую себя настоящей матерью.

Элли, дремавшая на диване, проснулась, соскочила на пол и вцепилась в одну из бесчисленных игрушек.

– В прошлом месяце умерла моя кошка Тиа, – сказала Сандра. – Она прожила у меня двенадцать лет. Вернувшись домой из ветеринарной клиники, я плакала, не сдерживая слез, а Элли лизала мне лицо. Я прорыдала целых два часа, и все это время она ни на шаг не отошла от меня. Что я могу сказать? Я понимаю, она – собака, а не человек. Но нас связывают прочные узы, и мне проще оставить все как есть.

Это, наверное, проще, особенно если речь идет об отношениях с представителем другого вида, который никогда не оскорбит вас, не потребует объяснений и не вынудит прощать свои проступки.

Сандра начала встречаться с потенциальными работодателями, решив начать карьеру в области маркетинга, – она подыскивала рынок сбыта для изделий сельских ремесленников. По-видимому, в ее жизни начинался новый, менее трагический и полный надежд период. Элли выполнила свою миссию – пусть и неосознанно, зато вполне удачно.

Они были счастливой парой. Элли была маленькой, легкой для содержания собачкой и не нуждалась в специальной дрессировке или тренировке рабочих и охотничьих навыков. А Сандра, если в чем-то и не знала меры, то лишь в проявлениях своей любви.

Она по-прежнему считала неприемлемым требовать от Элли дисциплинированности, и собачка, чтобы завладеть вниманием хозяйки, принималась подпрыгивать и настойчиво лаять каждый раз, как только Сандра садилась к компьютеру.

– Ей хочется, чтобы я с ней поиграла, – извиняющимся тоном объяснила Сандра, как видно, считавшая такое поведение собаки нормальным. Сандра не обучала ее даже самым простейшим командам и не решалась посадить в контейнер, когда Элли становилась особенно надоедливой. В итоге Сандра работала под неумолчный лай и непрерывно отвлекалась. Со временем она научилась делать вид, будто не замечает собаки, и постепенно эта тактика начала приносить плоды.

Любой сотрудник приюта скажет вам, что если бы на месте Элли была крупная, упрямая собака, а Сандра подолгу отсутствовала и не могла бы постоянно оказывать ей знаки любви и внимания, характер их отношений мог бы измениться на прямо противоположный.

Другая собака – сидящая взаперти, перекормленная, необученная – могла бы стать нервной и агрессивной. Для выражения своего неудовольствия такие собаки находят более впечатляющие средства, чем обыкновенная лужица на ковре. В свою очередь, их протест не может не раздражать хозяев, что приводит к самым неприятным последствиям.

На улице во время прогулки Элли держалась начеку и бдительно следила за прохожими, тянула Сандру к ним навстречу, чтобы услышать привычное: «Какая хорошенькая!» Кто бы ни показался в поле зрения Элли, она рвалась навстречу, бешено вертя хвостом. Может быть, она чувствовала, что Сандре нравится знакомиться с людьми, а может быть, вела себя так инстинктивно. Многие уже узнавали Сандру, обращались к ней и к собаке по именам и останавливались поболтать.

Элли вела себя, как кандидат во время предвыборной гонки. К тому же не обходилось без проблем, – например, Элли неожиданно стала нападать на крупных собак. Но с одиночеством и тоской было покончено.

Два дня назад Сандра сказала мне, – мы возвращались после прогулки, – что после долгих уговоров согласилась встретиться с программистом из Морристауна. Свою любимицу она оставила в контейнере, который специально приобрела в зоомагазине и битком набила лакомствами и игрушками, словно собиралась отсутствовать недели две, – насколько можно было судить, Элли нисколько не обиделась.

Подойдя к ресторану, где была назначена встреча, Сандра сразу узнала своего заочного кавалера. Он сидел за столиком один и был одет, как и обещал, в брюки цвета хаки и зеленую рубашку. Окинув взглядом его лысоватую голову и коренастую фигуру, она чуть не пустилась в бегство.

– А потом решила, что это было бы неправильно. Неужели я могу допустить, чтобы моя собака оказалась дружелюбнее меня самой? Я вспомнила, как она расположена к людям, верит всем без исключения, и подумала, что должна брать с нее пример. Мне нельзя пренебрегать выпавшим шансом.

Поэтому я пошла, и мы неплохо провели время. Он любит своих собак не меньше, чем я люблю Элли. Мы проболтали три часа и собираемся встретиться снова. Через неделю он приедет познакомиться с Элли.

III
Святая Бетти

– Вон они, – кивнула Бетти Джин Скирро, заметив два знакомых фургона, приткнувшихся в углу стоянки позади зоомагазина в соседнем Уэйне, штат Нью-Джерси. Солнце еще не взошло, начиналось холодное, дождливое ноябрьское утро.

По меркам Нью-Джерси, пейзаж можно было назвать пасторальным. Судя по тишине, шоссе еще не проснулось, да и стоянка, обычно забитая машинами, была почти пустой. Пар от дыхания людей, сгрудившихся возле фургонов, поднимался и таял в воздухе.

Спасательная группа Бетти Джин, называвшаяся «Спасите животных», готовилась к проведению очередной операции в муниципальном приюте Бруклина. В ходе акции им предстояло вызволить оттуда и передать в надежные руки жителей Монтклера несколько собак, тем самым избавив их от эвтаназии.

Транспортные средства были отлично приспособлены для перевозки собак. В каждый фургон одновременно помещалось три-четыре контейнера, к тому же такая машина достаточно безопасна и расходует сравнительно немного бензина. Люди, посвятившие себя спасению животных, готовы к постоянным расходам при полном отсутствии прибыли, но к чему тратить лишнее на бензин, если эти деньги могут пойти на нужды животных.

Группы спасателей – своего рода Отряды специального назначения – формируются из бесстрашных, мобильных, безупречно организованных, волевых людей, неколебимо уверенных в справедливости своего дела.

Спасение животных – чисто американское понятие – превратилось в новый и обширный пласт субкультуры, порожденной технократическим обществом. Приюты для животных существуют в США уже больше века; одновременно с их созданием нашлись люди, готовые взять на себя ответственность за судьбу «ненужных» собак. Однако в конце 1980-х и начале 90-х численность собак в Америке стала увеличиваться настолько стремительно, что приюты перестали справляться с потоком брошенных животных, обреченных на эвтаназию.

Появление интернета, доступность и простота Всемирной сети привели к тому, что идеи спасателей распространились и там. На ключевые слова «спасение собак» поисковая система «Google» находит более 700 000 ссылок. Практически в каждом городе и каждом штате существуют группы спасателей, специализирующиеся на различных породах, часто весьма многочисленные, имеющие уставной фонд, собственный транспорт, униформу, значки и наклейки. Теперь потенциальные хозяева могут связаться со спасателями через интернет или послать письмо по электронной почте.

Как правило, группы спасения состоят из добровольцев и действуют практически бесконтрольно. Хотя многие из спасателей сотрудничают с приютами, отношения с руководством приютов и местной администрацией чаще бывают плохими, а иногда даже враждебными. Камнем преткновения служит пособие на содержание животных. Перегруженные и скудно финансируемые приюты вынуждены уничтожать собак, а не только подыскивать им новых хозяев, тогда как спасатели трудятся, не покладая рук, чтобы уберечь животных от смерти. Порой такая ситуация порождает напряженные отношения между неуклонно разрастающейся армией любителей собак и чиновниками, связанными по рукам и ногам многочисленными циркулярами и ограниченностью ресурсов.

Организация Бетти Джин, завоевавшая множество сторонников как в самом Монтклере, так и за его пределами, размещает объявления на собственном вебсайте и на сайте Petfinder (www.petfinder.com), – одном из самых обширных интернетресурсов спасателей. В тот осенний день, например, на сайте Petfinder появилось около 100 000 объявлений, призванных помочь жителям любого уголка страны подобрать себе подходящую собаку или кошку.

Нередко группы спасателей объединяются для совместных операций и переправляют собак за сотни миль к новому дому. Теоретически любую собаку можно отправить куда угодно, и любой человек, пожелавший завести собаку, может сделать выбор за считанные секунды.

Бетти Джин – легендарная фигура в своих кругах, идеал, вдохновитель и движущая сила. Это имя слышал каждый житель Нью-Джерси, имеющий отношение к спасению собак. Соратники с благоговением отзываются о ней как о самоотверженном, опытном, не знающем усталости человеке. Люди звонят и приезжают к ней изо всех уголков страны, чтобы научиться правильной организации дела.

Сегодня, готовясь к поездке, она поднялась в четыре утра и все же едва успела закончить обязательный утренний ритуал.

Последние тридцать пять лет Бетти Джин жила в двухэтажном доме, возведенном в годы строительного бума, – такие сооружения, заполонившие северо-восточные окраины штата, считаются местной классикой, а слова «Нью-Джерси» и «уродство» стали синонимами в национальном сознании.

Основная часть Монтклера была построена задолго до этого, и городок заслуженно гордится красотой уцелевших архитектурных памятников, однако его окраины неотличимы от пригородных новостроек.

Бетти Джин предпочла умолчать о своем возрасте, но призналась, что до чека социального страхования осталось совсем недолго. Она жила одна, – если такое выражение применимо к дому, где вечно толпится народ. Муж давно ушел от нее, и с тех пор они ни разу не встречались, дети выросли, а от визитов внуков она уклонялась. Свою постоянную работу – Бетти трудилась в каком-то офисе – она терпеть не могла и редко упоминала о ней. Работа позволяла ей оплачивать счета и снаряжение для спасательной группы, а также телефон и услуги ветеринара. Словом, платили ей негусто.

Никто из сотрудников этого офиса не знал, что она имеет отношение к спасателям, более того, этого не знали и соседи. Даже те, кто прожил по соседству много лет, считали ее просто чудачкой, помешанной на собаках.

Тем не менее, работа спасателя давно стала смыслом ее жизни и истинным призванием, заменив даже семью. Она мечтала бросить службу, обеспечить себе скромный доход – около 20000 долларов в год ей было бы вполне достаточно, учитывая пенсию и другие социальные выплаты – и всецело посвятить себя работе спасателя. Так же, как писатели, художники и артисты предаются фантазиям о том, как бросят повседневные заботы и предадутся заветной страсти, спасатели тоже строят планы, выискивая возможность не заниматься ничем другим, кроме спасения собак. А уж без этой работы они не останутся.

Бетти Джин не любит одалживаться, но ее соратники уже пару лет собирают петиции, надеясь обеспечить ей достойное будущее. Пока что им удалось собрать 9000 подписей, но с наличностью по-прежнему туго.

За исключением деревянных кошек, выгнувшихся на газоне у парадного входа, дощатый домик Бетти, выкрашенный зеленой краской, ничем не выделялся среди множества своих собратьев – но это до тех пор, пока вы не вошли внутрь.

Звон дверного колокольчика потонул в оглушительном лае. Открывая дверь – Бетти делала это постепенно, – она много раз напомнила мне о необходимости соблюдать осторожность и не делать резких движений.

Бетти – миниатюрная женщина с рыжеватыми волосами – показалась мне совсем крошечной, ростом она была чуть выше полутора метров и худенькая, словно воробышек. Вид у нее был усталый. Однако, даже в столь ранний час, в глазах мелькали лукавые искорки. Бетти извинилась за то, что не успела одеться, – она вышла ко мне в шлепанцах и синем фланелевом халате.

Окинув гостя опытным глазом, она сразу перешла к делу, решив не тратить времени на взаимные реверансы.

– Следите вон за тем белым, – пробормотала она, кивнув на белого крапчатого терьера, кружившего поблизости от нас, – это мой пансионер, он очень любит хватать за лодыжки.

Скоро мне стало ясно, что гостем Бетти может стать лишь отчаянный храбрец. Терьер по-прежнему ворчал, не отходя от моих ног, пока Бетти не прикрикнула на него. Она объяснила, что берет собак на передержку, чтобы покрыть расходы спасательного отряда.

Что такое еще одна собака, когда в доме и пристроенном к нему гараже их и без того было двадцать две! В стене, разделяющей помещения, пришлось прорезать большое окно, обеспечивавшее полный обзор.

Перед тем как отправиться в Бруклин, – Бетти ездила туда пару раз в неделю, – она должны была накормить и выгулять всех своих подопечных, в том числе несколько кошек и пятерых собственных собак, – улаживая при этом неизбежные стычки, распределяя внимание, корм и игрушки.

Утро выдалось хлопотным. Шестерым щенкам с чесоткой требовалось ввести лекарство через капельницу и сменить подстилки, которыми служили полотенца, старые одеяла и простыни – их нужно было стирать и менять по два раза в день.

Проблемные собаки – крупные, агрессивные животные, подобранные в Бруклине и вызволенные из приюта, – терроризировали остальных собак, а иногда и людей, а потому нуждались в интенсивном курсе социализации и повышенном внимании. С некоторыми предстояло работать годами, чтобы они начали вновь доверять людям и были готовы войти в новую семью. Кто-то из них вернется обратно, – хозяева решат, что взялись за непосильную задачу. Некоторые так и не найдут себе нового дома – даже у Бетти Джин случались осечки. Впрочем, эти собаки занимают особое место в сердцах спасателей, именно эти – самые невезучие, последние в очереди за удачей, первые кандидаты на эвтаназию. Пока что они осели в перевалочном пункте, в который Бетти Джин превратила свое жилище.

Тем временем из дома выкатились кошки. Их было четыре или, может быть, пять (самую робкую Бетти не видела уже несколько дней). Кошки проворно вскочили на стол и дружно завопили, требуя еды.

Бетти Джин выгнала собак из вольеров в обнесенный изгородью двор и через некоторое время загнала их обратно. Ловкость, с которой она выполнила этот маневр, выверенный и рассчитанный посекундно, словно кинематографический трюк, произвела на меня неизгладимое впечатление. Казалось, она знает волшебное слово, с помощью которого заставляет их двигаться в таком темпе, что они просто не успевают ничего натворить.

Все необходимые манипуляции требовалось выполнить молниеносно и в полной тишине, чтобы не испугать и не побеспокоить соседей, терпение которых и без того нередко подвергалось суровым испытаниям.

– Я выгоняю их по сто раз на дню, чтобы вычистить вольеры, и уже достигла совершенства. В основном соседи жалуются на запах мочи на заднем дворе, – вздохнула она. – Я извожу галлоны дезинфицирующих растворов и хлорки, к тому же мне приходится следить за тем, чтобы собаки не шумели. Самые голосистые отправляются к другим членам группы.

Я не уставал поражаться тому, сколько дел успела провернуть Бетти за считанные минуты. Поистине она заслуживала звания чемпионки одновременной игры. Один за другим открывались вольеры, очередная собака стрелой летела в свое жилище и тотчас же ей на смену на задний двор выбегала следующая. Выпустив щенков в игровую, чтобы они могли побегать и повозиться, Бетти проворно меняла подстилки, швыряла испачканные, промокшие газеты в специальное ведро, налаживала капельницу, засовывала в корм таблетки и – завершающий штрих – запихивала их собакам в глотки.

Она одевалась, выпускала все новые партии собак, приводила в порядок прическу, кормила кошек, делала макияж – все сразу.

Крупных собак приходилось кормить одновременно, чтобы избежать волнений и неизбежных в таких случаях протестов и жалоб. Схватив сорокафунтовый пакет сухого корма, пожертвованный зоомагазином, Бетти наполняла миски, открывала вольеры, перекрывала выход, совала миски внутрь, сдерживая каждую попытку выйти наружу.

– Никуда ты не пойдешь, дружок, – приговаривала она.

Огромная, устрашающего вида ротвейлерша высунулась из вольера, тревожно высматривая двух своих щенков.

Бетти, опытная в таких делах, внезапно спохватилась, что находится как раз между мамашей и ее детишками, то есть в совсем неподходящем месте. Собака уже заволновалась – семейка прибыла сюда только накануне, они покинули городской приют всего за несколько часов до того, как мамашу должны были усыпить. Сопроводительные бумаги характеризовали ее как опасную для общества, но это еще ни о чем не говорило.

– Скорее всего, она просто защищала своих щенков, – предположила Бетти.

Она не слишком доверяла мнению сотрудников приюта.

– У меня есть собственная голова на плечах, – частенько повторяла она. – Я сама разберусь, что к чему. – Ротвейлеры и питбули внушают опасения большинству обывателей, но спасатели питают к ним слабость, потому что эти собаки чаще других нуждаются в их помощи. Благодаря дурной репутации, которой эти породы обязаны отдельным своим представителям, спасатели вынуждены постоянно бороться со стереотипом и опровергать бесчисленные байки о кровожадности ротвейлеров и питбулей. В действительности трудно найти собак, способных на такую любовь и преданность, таких замечательных и верных друзей.

Однако сейчас Бетти Джин слишком торопилась и не хотела рисковать.

– Эй, ты, – рявкнула она, протянув руку к ворчащей собаке. – Заткнись. Убирайся на место. У меня и без тебя хватает работы. Ты еще увидишься со своими девчонками, это я тебе обещаю. Ничего с ними не случится. Иди на место. – Бетти зашла мамаше с тыла и затолкала ее в вольер, воздействуя попеременно окриками и комплиментами.