Текст книги "Собака, любовь и семья"

Автор книги: Джон Кац

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Через минуту в комнату ворвался гигантский метис овчарки.

– Быстро за дверь! – скомандовала Бетти Джин. Не успел я нырнуть за разделяющую комнаты раздвижную стеклянную дверь, как громадный пес – не меньше сорока килограммов весом – с грохотом врезался в стекло. Бетти, наполнявшая водой щенячьи миски, проворно выступила вперед.

– Сэм, паршивец! – воскликнула она. – Что это с тобой сегодня? Прекрати! – Она сгребла пса за ошейник и оттащила в вольер. Инструкторы и пособия по дрессировке категорически запрещают таким образом обращаться с агрессивной или испуганной собакой. «Ни в коем случае не допускайте зрительного контакта, – заклинают они. – Не подходите внезапно, не хватайте и не тащите собаку». Бетти Джин не читала этих книг и придерживалась собственной философии: веди себя как ни в чем не бывало, не показывай своего страха.

Бетти, словно средневековый дервиш, накладывала мази на гноящиеся глаза, разбрызгивала дезинфицирующие растворы в вольерах, раздавала таблетки от глистов, обрабатывала швы после стерилизации, однако задержалась у вольера, чтобы поговорить с робким черным лабрадором.

– Привет, дорогая, – ворковала она, срываясь на фальцет. – С ней все будет в порядке, – Бетти обернулась ко мне. – Пока что я держу ее у себя, мне не нравится, что она так боится людей. К тому же, нужно взглянуть, как она поведет себя с детьми. Я никому ее не отдам, пока не буду полностью уверена в хозяине. Не хочу, чтобы она кого-нибудь укусила. Конечно, контролировать людей куда труднее.

Вернувшись в комнату, битком набитую собаками, она громко повторила еще раз: «Вы слышали, что я сказала? Никто не получит хозяина, пока я не буду в нем уверена. Так что ведите себя как следует. И сидите тихо, пока я не вернусь, не то у вас будут неприятности. Мне не нужны жалобы на шум».

Единственную угрозу, не прозвучавшую во время краткой лекции о правилах общежития, можно было бы сформулировать следующим образом: «не то отправлю вас обратно в приют». Этих слов я не услышал ни разу.

– Раз уж я взяла собаку из приюта, она не попадет обратно – и точка.

Внезапно разразился настоящий бедлам: из спальни вырвались собаки Бетти, жившие отдельно от приютских собак.

– Хватит! – Бетти повернулась к ним и хлопнула в ладоши. – Убирайтесь обратно. И сидите тихо! – Пять собак всех мастей и размеров дружно, словно в цирке, развернулись и ринулись обратно в спальню.

Через час, словно по волшебству, все врачебные предписания были выполнены, манипуляции с кормом завершены, недоразумения улажены, а собаки рассажены по вольерам, занавешенным полотенцами и шторками. Бетти выключила свет и включила радио, – программу на испанском языке.

– Им нравится, – объяснила она, – наверное, из-за того, что большинство собак городские. Если завести им рок или классику, они будут лаять целый день. Другое дело латиноамериканская музыка… они сразу засыпают под нее. – И действительно, в обеих комнатах, где еще минуту назад царил хаос, наступила сверхъестественная тишина, нарушаемая лишь повизгиванием щенков, на которых Бетти немедленно шикнула, и негромкой, ритмичной музыкой. Ни один прохожий не заподозрил бы, что в доме вообще есть собаки.

Вырулив на стоянку, Бетти поставила свой обшарпанный синий форд рядом с фургонами. Судя по показанию спидометра, ее машина, купленная года четыре назад, прошла 180 000 км. Члены группы устанавливали контейнеры и ящики, раскладывали одеяла. В каждый контейнер можно поместить пять-шесть щенков, а в большие – по одной взрослой собаке; кошкам подойдут и в картонные коробки с отверстиями. Дениз, руководившая подготовкой, поздоровалась с нами.

Дениз Ди Фурио была активным помощником Бетти Джин и, очевидно, ее ближайшей подругой, хотя при встречах они обсуждали исключительно проблемы, связанные с собаками и поиском новых хозяев для них. Они никогда не встречались и не общались друг с Другом по иному поводу. Дениз очень волновалась за Бетти и постоянно находила поводы для беспокойства: недосыпание, нерегулярное питание, отсутствие сбережений и страховки, хрупкое здоровье, непомерная нагрузка, постоянный стресс. Ее тревоги были вполне обоснованными, но Бетти Джин отмахивалась от них.

Дениз не без гордости сообщила, что недавно группа установила рекорд, – за одну операцию им удалось вывезти из приюта 21 животное: семерых щенков, шесть взрослых собак, да еще кошек с котятами. Сторож, открывавший шлагбаум, чуть не упал в обморок от запаха, потому что нескольких собак стошнило, другие обмочились или наложили кучки, не успев даже выехать из Бруклина. Как правило, спасенные собаки растеряны и испуганы, многие не приучены к чистоплотности и никогда не ездили в автомобиле.

Поэтому бригады общества «Спасите животных» путешествуют «нараспашку» и в любую погоду открывают окна и включают вентиляторы, пусть даже водителям приходится натягивать теплые свитеры и шапки.

Пятеро коммандос наполнили кружки горячим кофе, пустили по кругу булочки и приступили к обсуждению плана операции. С особенным жаром велась дискуссия о том, скольких собак они могут взять, – впрочем, окончательная цифра всегда определялась на месте, – сколько из них отправится к Бетти Джин, сколько к остальным членам группы. Отряд состоял из женщин, замужем была лишь одна из них, – вероятно, ей повезло встретить беспримерно терпеливого и понимающего супруга, – четверо были разведены или никогда не выходили замуж. Все, не считая Дениз, выполнявшей несколько функций одновременно, занимались транспортировкой собак из Нью-Йорка – превратившегося в неиссякаемый источник брошенных собак – в Нью-Джерси. Время от времени они, получив по электронной почте сообщения об особых случаях, отправлялись и в другие города – Бриджпорт, Филадельфию, Ньюарк, Трентон и даже Бостон.

Ни одна из женщин не представилась. Позднее Бетти Джин объяснила, что главным в своей работе спасатели считают собак, а никак не собственные персоны.

– Они всего лишь хотят найти собакам новый дом, – сказала она. – Самый важный момент в нашей работе наступает тогда, когда вы знакомите собаку и человека; они смотрят друг другу в глаза, а вы понимаете, что они полюбят друг друга и все будет хорошо. Вот ради чего мы работаем. Ради этого мы и делаем свое дело.

Монтклер – просто рай для нас, – добавила Бетти, – поэтому я и борюсь за право остаться здесь, хотя мои дети давно разъехались, да и налоги здесь откровенно ужасны. Но зато здесь полно людей с деньгами, которые с удовольствием тратят их на своих питомцев. И заводят собак отнюдь не для охраны заправочной станции. Люди хотят иметь любимое существо. Мы всегда настораживаем уши, если слышим, что какой-нибудь житель Монтклера решил взять собаку.

Бетти умолкла, будто спохватившись, что слишком увлеклась сантиментами, и решительно отдала приказ выступать.

Операцию готовили впопыхах – Бетти позвонила ее осведомительница из приюта, сообщившая, что на уничтожение отобрано слишком много собак. Таинственная незнакомка только что получила уведомление о приеме в колледж и должна была ехать на учебу. Ее звонок был прощальным жестом. Бетти Джин и Дениз очень сожалели об ее отъезде, поскольку теперь им предстояло работать в непосредственном контакте с администрацией приюта, но, увы, чиновники не внушали спасателям доверия и, в свою очередь, не доверяли им сами. Несмотря на общие цели, приюты и спасательные группы редко действуют сообща.

Зачастую сотрудники приютов вступают в группы спасения или работают в контакте с ними, вызволяя животных, признанных непригодными для передачи новым хозяевам и потому обреченных на казнь. Такая сообщница имелась и у группы «Спасите животных». Благодаря ей Бетти узнавала о подходящих собаках, которых в приюте намеревались подвергнуть эвтаназии.

«Резидентка» помогала спасателям проникнуть в лазарет и камеру смерти, которые запрещено показывать публике, – именно там содержат самых «безнадежных». Когда их засекреченная приятельница отсутствовала, группе приходилось делать вид, что они не знают о существовании этих помещений и даже не подозревают о них, поскольку официально доступ туда запрещен для всех, за исключением персонала приюта. Приюты бдительно охраняют свои тайны: адвокаты Общества защиты животных часто обвиняют их в том, что они уничтожают собак слишком поспешно или жестоко. Но тут экономика диктует свои правила: чем дольше собака остается в живых, тем дороже обходится ее пребывание в приюте; чем больше там содержится так называемых «непригодных» животных, тем меньше помещений остается для других.

Администрация приюта вряд ли обрадовалась бы, если б узнала что в их владения вторглись члены группы «Спасите животных», да еще и провели с собой писателя. Поэтому по дороге Бетти Джин кратко проинструктировала меня, предупредив о возможных опасностях и правилах поведения. Никаких блокнотов, диктофонов или фотоаппаратов. Я не должен был выходить из роли новобранца. Бетти предупредила, что не будет знакомить меня со своей осведомительницей из приюта. И не разрешит задавать вопросы или заводить разговоры.

Наконец, мы прибыли на место. Бетти Джин сделала глубокий вздох, чтобы как следует сосредоточиться и взять себя в руки.

– Самое тяжелое – выбирать, – призналась она. – Часто Дениз или кто-то другой умоляют меня взять собаку, но наши женщины слишком жалостливы. Если дать Дениз волю, она возьмет их всех и нам понадобится целый товарный состав. Поэтому решаю я. Кто-то должен уметь сказать «нет».

Главным фактором, по словам Бетти, служит для нее «нечто такое в глазах у собак – понимание, любовь. Я уже знаю, на что люди обращают внимание, кого они возьмут. А остальные…», – она не договорила.

Однако Бетти Джин особо не мешала остальным членам группы выбирать самостоятельно. Приютские собаки пожинают самые горькие плоды мучительных и сложных отношений американцев с их питомцами. Несмотря на новое предназначение, миллионы собак ежегодно отправляются на казнь. Самое ненавистное для спасателей – оставлять собак медленно угасать в клетке в ожидании эвтаназии. В этом смысле члены спасательных групп постоянно мучаются от противоречия между жестокой реальностью и ограниченностью своих возможностей. Будь их воля, они спасли бы всех, и каждый раз страдают, сознавая невозможность такого исхода. Обязанность Бетти Джин – руководить группой, не позволять ее членам забывать о здравом смысле, напоминая каждому, что их возможности ограничены. Спасатели должны ставить перед собой посильные задачи.

Мы свернули на восточное шоссе, миновали аэропорт Ньюарка, дымящие трубы нефтеперегонного завода, километры грузовых терминалов, Стейтн Айленд и въехали в Бруклин через Верразано Бридж. Даже в тихое воскресное утро на дорогу ушло больше часа.

Приют представлял собой невысокое строение из кирпича и бетона, выходившее на оживленную улицу. Стоянка оказалась пустой – вероятно, потому, что мы прибыли сюда около 8 часов утра. Я вошел внутрь вместе с Бетти Джин и Дениз, остальные члены группы остались в машинах.

Дениз принесла с собой цифровой фотоаппарат. Часть отобранных собак придется оставить для проведения прививок, стерилизации и введения микрочипов. В приюте собаке под кожу вводят идентификационный микрочип, чтобы ее можно было опознать, если она потеряется или окажется на улице. Еще до того, как спасенные попадут домой к Бетти Джин или к своим новым хозяевам, им предстоит встреча с ветеринаром. Но уже к вечеру их фотографии будут вывешены на сайте «Спасите животных» и, попав в поле зрения других спасательных групп или потенциальных будущих хозяев, вызовут настоящий ливень электронных писем и телефонных звонков.

Несмотря на то, что количество брошенных собак исчисляется миллионами, появление каждого симпатичного кандидата порождает конкурентную борьбу. Причем она бывает столь ожесточенной, что нередко группу «Спасите животных» пытаются «спасти» другие организации, которым всегда хочется иметь под рукой подходящее животное, дабы предложить потенциальному клиенту. Впрочем, теперь, когда обязанности вебмастера поручены Дениз и ее сыну, отслеживать такие случаи стало проще.

Электронный замок щелкнул, открылись ворота приюта, и на нас обрушился запах – сложная комбинация «ароматов» псины, испражнений, дезинфекции и пищи. В приемной дожидались три семьи иммигрантов, объяснявшихся на ломаном английском, – они хотели посмотреть собак и выбрать какую-нибудь для себя. Взволнованные дети старались заглянуть в смотровое помещение. В стороне от них стоял молодой человек в куртке с капюшоном, золотых браслетах и огромных кроссовках, рядом с ним всхлипывала девушка. На руках юноша держал окровавленного питбуля. Тело пса неестественно выгнулось, он был еще жив, но не шевелился. Регистратор требовал, чтобы молодой человек заполнил какие-то бланки. Тот решительно отказывался.

– Мы должны ввести данные в компьютер, – терпеливо объяснял дежурный.

– Мне некогда с этим возиться, – угрюмо возражал парень. – Мы нашли собаку на улице, подобрали и привезли сюда исключительно из милосердия. Нам ничего о ней не известно, поэтому мы хотим просто оставить ее у вас. В полиции сказали, что для этого вы и существуете. – Он положил собаку на пол и направился к выходу. Девушка, заливаясь слезами, склонилась над собакой и, погладив ее на прощание, двинулась за своим спутником.

Дениз, заметившая этот интимный жест, неожиданно сказала, глядя юноше прямо в глаза:

– Это ведь ваша собака. Ее сбила машина, а вы не хотите платить за лечение, поэтому просто выбросили ее. Ведь так? – Дениз выросла в Бруклине, знала местный выговор и манеры; она не боялась привлечь к себе внимание и не понижала голоса, отстаивая правое дело.

Парень свирепо покосился на нее, схватил девушку за руку и потащил за собой.

– Я уже сказал, что мы просто привезли его сюда, – огрызнулся он. Регистратор пробормотал что-то насчет полиции. Дениз умоляюще взглянула на Бетти Джин.

– Наденьте на него поводок, – кивнула Бетти регистратору. – Если он не умрет, пока мы тут, то возьмем его. – Она раздраженно отвернулась. Дениз подмигнула мне и улыбнулась. Служащий, стараясь действовать с максимальной осторожностью, начал грузить раненую собаку в контейнер.

Наконец, появилась наша разведчица. Бетти и Дениз приветствовали ее сердечными объятиями. По дороге сюда Бетти рассказывала мне о том, как тяжело любителям животных работать в приютах: они очень быстро обнаруживают, что люди способны на ужасные поступки, а приюты, даже самые проверенные и надежные, постоянно рискуют превратиться в бойню – слишком уж много собак попадает в эту систему. Среди сотрудников много молодых женщин – они горят желанием помочь животным, но быстро разочаровываются. Такая работа изматывает.

– В каком-то смысле, работать в спасательной группе намного проще, – признала Бетти Джин. – По крайней мере, нам не приходится каждый день видеть, как они умирают.

Вчетвером мы прошли через приемную, проследовали по запутанным коридорам мимо помещений, оборудованных металлическими вольерами. Из коридора собак не было видно, но на дверях каждой комнаты виднелись таблички: «Болен», «Хирургия», «Осторожно».

В главной смотровой, расположенной у самого входа, находилось несколько собак – здоровых и относительно привлекательных, некоторых из них можно было бы назвать красивыми. Но чем больше мы удалялись от нее, тем страшнее было открывавшееся перед нами зрелище. Здесь были собаки с зияющими ранами, у некоторых недоставало конечностей, многие были серьезно искалечены. (Двух из них обнаружили в мешках для мусора неподалеку от Кони Айленда; диагноз – множественные переломы).

Бетти Джин и ее соратники могли до бесконечности читать литании над лабрадором, которого нашли умирающим от голода рядом с умершим хозяином; над ретривером, хозяева которого уехали, выбросив собаку на улицу; над пуделем, выжившем, в отличие от своих владельцев, в автомобильной катастрофе; над метисом бордер-колли, которого использовали для натаскивания бойцовых питбулей; над щенком, получившим тяжелую психическую травму, – его окунули в бензин и подожгли живьем.

В одном из помещений содержались свирепые собаки бойцовых пород: некоторых доставила сюда полиция, кого-то подбросили хозяева, проигравшие очередной матч; здесь были питбули с широкой, словно бочка, грудью, метисы, импортированные из Африки и Азии, покрытый шрамами мастифф. Услышав звук открывающейся двери, они с ревом бросались на решетки своих вольеров.

– Недолго им осталось, – заметила Бетти Джин.

Нас проводили в помещение, где в ожидании новых хозяев содержались собаки и кошки с легкими заболеваниями. У одних обнаружились болезни кожи, у других – глисты или блохи, раны или ушибы. За лечение, – в том случае, если оно будет успешным, – новый хозяин внесет на счет приюта гонорар в размере 100 долларов.

Спасатели вносят символическую сумму, если собака серьезно больна, и около 40 долларов за здоровое животное. Бетти Джин подозревала, что администрация приюта скрывает от спасателей самых привлекательных собак, рассчитывая пристроить их самостоятельно и по более высокой цене.

Впрочем, дело не только в финансовых соображениях: муниципальным приютам выгодно иметь возможность предъявить потенциальным клиентам привлекательных животных – это оправдывает их существование и служит хорошей рекламой. Едва ли можно придумать что-нибудь трогательнее очаровательного щенка, дождавшегося «усыновления». Но трудно рассчитывать на то, что чье-то сердце дрогнет при виде изуродованного питбуля.

Бетти Джин выполняла свое обещание и держалась решительно, почти безжалостно.

– Этих мы возьмем, – она кивком указала на нескольких собак, в том числе на жалкого, облезлого миниатюрного пуделя. – Людям нравятся комнатные собачки. С ними не будет проблем.

– Бетти, – подбежавшая Дениз волновалась, словно ребенок, – там есть собака, которую мы обязаны взять…, – Бетти подняла руку:

– Это питбуль? Угадала?

Дениз что-то забормотала себе под нос, но, в конце концов, кивнула.

– Хватит нам питов! – решительно возразила Бетти Джин. – Я не смогу пристроить их в Монтклере, к тому же их не прокормишь. Люди им не доверяют, хотя это, может быть, и несправедливо. Мы не имеем права связываться с собакой, которую никто не возьмет.

Хотя Дениз питала слабость к так называемым «непригодным» собакам, но отлично понимала, чем руководствуется Бетти Джин: спасатели, вечно испытывающие финансовые затруднения, годами не могли устроить таких собак. Она не стала настаивать.

Внезапно обе женщины замерли перед большим вольером. В нем находился десятилетний лабрадор песочной масти. Собака страдала тяжелым сердечным заболеванием, а ее хозяин серьезно пострадал в автомобильной аварии. В приют пса сдала дочь хозяев – по ее словам, у нее была аллергия на собак.

Собака умерла, хотя глаза остались открытыми. Наша осведомительница сообщила, что пес целых две недели отказывался от еды.

– Он сдался, – вздохнула она, – не захотел здесь жить. Бетти Джин стиснула губы.

– Мы могли бы за секунду найти ему новых хозяев. Такой пес не должен был умирать здесь в одиночестве. – Часто немолодые собаки просто не могут вынести разлуки с хозяевами и заточения в клетку. Наша спутница ушла, чтобы позвать кого-нибудь вынести труп. Вернувшись, она сообщила, что пит, которого оставили в вестибюле, тоже умер.

Отведя Бетти Джин в угол, она что-то прошептала. Узнав, что задерживаться в приюте небезопасно, Бетти заторопилась. Администрация могла застать их там, где им находиться не полагалось, и тогда их тайному агенту грозили неприятности. Это было ни к чему, кроме того, она не любила надолго оставлять без присмотра собственных собак. Тем не менее, мы снова отправились в путешествие по лабиринту коридоров, которые вывели нас к тесному помещению, где содержались несколько питов, ротвейлеров и метисов этих пород, – на следующей неделе всех их ждала эвтаназия. Помощница указала на вольер, установленный выше остальных, – в нем сидел маленький черный, похожий на лабрадора щенок. Плечи и шея щенка были обмотаны бинтами, глаза склеились от засохшей слизи. Прогноз не сулил ничего хорошего: даже неопытному человеку было ясно, что щенок серьезно болен. В прикрепленной к вольеру табличке сообщалось, что собака – женского пола, 12 недель от роду – нуждается в лечении инфицированных ран от собачьих укусов, истощения, обезвоживания и тяжелой формы конъюнктивита. Собаке грозила полная слепота.

– Ее бросили возле коттеджей, привязав к телефонной будке, – с возмущением сообщила сотрудница приюта. – Там ее покусали другие собаки, после чего представители санитарной службы доставили ее к нам.

– Эй, ты, – позвала Бетти. Собачка не ответила. Только мерно вздымающаяся грудь говорила о том, что она еще жива.

– Если можешь, – прошептала наша провожатая, – возьми ее… ради меня. В ней что-то есть. К тому же она такая маленькая. Возможно, ничего не получится, но здесь у нее вообще нет шансов. А вдруг…

На этот раз Бетти Джин не пришлось долго уговаривать.

– Я возьму ее себе и назову Безнадегой.

Поскольку малышка была признана «непригодной» для дальнейшего устройства, никакой бумажной волокиты не понадобилось. «Осведомительница» просто завернула Безнадегу в одеяло и через заднюю дверь вынесла ее к фургону Бетти Джин.

– Черт возьми, мне нечего терять. В любом случае я скоро ухожу отсюда, – прошептала она.

– Не исключено, что мы опоздали, – предупредила Бетти Джин, к которой вернулась ее обычная деловитость. – Я не умею творить чудеса.

Вместо ответа наша провожатая заключила ее в объятия, они тепло прощались, зная, что после трех лет конспиративной работы могли больше никогда не увидеться.

– И все же кое-что нам удалось, – заметила сотрудница приюта.

Бетти, всегда сдержанная в проявлении эмоций, молча похлопала сообщницу по спине. Слова были им ни к чему. Да и времени на сантименты совсем не оставалось.

Через пятнадцать минут Бетти Джин и Дениз в быстром темпе заполняли бланки на восемнадцать собак, – двенадцати уже ввели микрочипы и подготовили к отправке, – и восемь кошек. Часть животных была готова к отъезду, других предстояло забрать через два дня.

К делу подключились остальные члены группы: кошек нужно было рассадить в картонные коробки, собак взять на поводки, поместить в контейнеры и погрузить на машины. В ближайшие дни все они отправятся к ветеринарам: одних нужно стерилизовать, других осмотреть и сделать прививки, причем все это необходимо проделать перед знакомством с новыми хозяевами.

Через полчаса погрузка завершилась: кошки истошно вопили, собаки лаяли и царапали контейнеры, щенки скулили. Спасатели совершенно выдохлись – и физически и морально.

Бетти Джин выглядела усталой и бледной, даже говорливая Дениз напряженно молчала.

– Мы ненавидим это заведение и не любим приезжать сюда, хотя в этом и заключается наша работа, – призналась Дениз. – Так хочется взять с собой всех, но, к сожалению, это невозможно.

Бетти Джин кивнула:

– Нельзя не думать о тех, кто остался. Разве мы не понимаем, что, спасая одних собак, приговариваем других к смерти. Нужно просто делать все возможное…

– И еще чуть-чуть, – добавила Дениз.

Бетти Джин, держа на руках завернутую в одеяло Безнадегу, проверяла, как расставлены контейнеры, наполняла водой миски, насыпала сухой корм, успокаивала перепуганных кошек. Трех щенков и трех собак она забирала к себе.

Однако первую остановку группа сделала в закусочной через дорогу. Не выходя из машины, Бетти Джин заказала большой стакан кока-колы и полдюжины гамбургеров, – как выяснилось, она умирала с голоду.

– Я уже два дня не могу поесть по-человечески, – пояснила она, – поэтому сначала просто наемся, а потом буду есть про запас.

Дениз не удержалась от нравоучений:

– Ей вечно некогда поесть. Она кормит только собак, а о себе забывает.

Мне показалось, Бетти Джин немного смутилась:

– У меня нет времени готовить обеды, – отрезала она. – У меня нет времени даже на то, чтобы их есть.

Отъехав от кафе, Бетти проглотила один за другим два гамбургера, запив их солидной порцией колы. Через минуту она объявила, что готова повторить, и заказала еще одну гигантскую порцию колы, шесть бургеров и порцию жареной картошки. Запах готовой еды снес дополнительную ноту в и без того мощную гамму ароматов, заполнявших фургон. Спасатели возвращались в Нью-Джерси, их необычный груз, собранный на городских улицах, устремлялся к Новой жизни со всеми ее атрибутами – матрасиками, набитыми кедровыми опилками, игровыми площадками и лакомствами.

Что можно сказать о стране, где сложилась такая изощренная, сложная для понимания структура, нацеленная на спасение собак, зато полностью отсутствует какой-либо ее эквивалент, который занимался бы спасением людей, попавших в беду или подвергающихся опасности? Есть ли другие аспекты взаимоотношений человека с животными, которые порождали бы такое количество моральных проблем, как движение спасателей?

Почему в спасении нуждается такое количество собак и так мало находится людей, готовых избавить их от смерти и принять в свой дом? Не свидетельствует ли этот факт об оборотной стороне новой роли собак, становящихся жертвами душевной незрелости человека и его завышенных ожиданий? Или эти собаки представляют собой побочный продукт культуры, которая тиражирует идею любви к животным, но не берет на себя ответственности за перепроизводство этих животных неизбежно связанные с ним проблемы?

Многие могут возразить, что наше отношение к собакам не слишком отличается от отношения к старикам, психически больным людям, бездомным, часто даже к нашим спутникам жизни, друзьям или партнерам, а также прочим бесчисленным жертвам нашего вероломства. Возможно, собаки – всего лишь еще один из симптомов всеобщей неспособности отвечать за свои поступки.

Впрочем, положение с собаками разительно отличается от ситуации, в которой находятся представители рода человеческого. Старики, инвалиды и бездомные имеют права, охраняемые законом. Собаки лишены такой защиты. Люди – во всяком случае, теоретически – могут заявить о своих претензиях и желаниях. Собаки не умеют говорить, поэтому от них так просто избавиться, сдав в приют или позвонив в группу спасения.

Для решения проблемы «лишних» животных предлагалось множество вариантов, однако в эпоху экономии общественных ресурсов, когда финансовые вопросы стали предметом ожесточенных дебатов, местные власти не намерены увеличивать вложения в проекты, ориентированные на сдерживание численности животных, в частности на стерилизацию, обеспечение ветеринарной помощи или создание дополнительных, более гуманных приютов.

Немного найдется других объектов спасения, требующих – и получающих – помощь в таком объеме. Тем не менее, несмотря на все эти усилия и необыкновенную популярность спасательного движения, мы продолжаем ежегодно убивать до пяти миллионов «ненужных» собак.

Энергичные действия, предпринимаемые группой «Спасите животных», не делают погоды. Поданным «Нью-Йорк Таймс» за 2001 год в систему приютов Нью-Йорка попало около 50600 собак и кошек. 36500 (или 72 процента) было уничтожено, – то есть в среднем по сотне в день. Нужно ли удивляться тому, что у Бетти Джин все чаще опускаются руки?

– Дениз вечно твердит, что я слишком много работаю. Но я-то знаю, что работаю недостаточно. Сами видите, нам мало чего удалось добиться.

Постороннему человеку не понять, насколько точно спасатели оценивают состояние приютов. Эти люди, невольно ожесточившиеся, нередко работающие на пределе психических возможностей, обвиняют систему в том, что администрация прячет от них собак, рассчитывая на вознаграждение; лишает надлежащей ветеринарной помощи больных животных; не оставляет шансов агрессивным или запуганным, которых можно было бы спасти, проведя соответствующий курс реабилитации. У них складывается впечатление, что, пытаясь спасти животных от иглы палача, они ввязываются в бесконечную бессмысленную гонку.

В ответ представители приютов жалуются на нехватку денег, персонала и соответствующего оборудования; на то, что в списке приоритетов налогоплательщики отводят им нижнюю строку. Они задыхаются от множества брошенных, часто больных, иногда агрессивных собак. В довершение всего их осаждают адвокаты Общества защиты животных, агитирующие за бескровную политику, а также спасатели, пытаться угодить которым – пустая затея.

«Группы спасателей отлично делают свое дело. Они не только спасают собак, но и приносят в наши дома любовь и радость, – заявила представитель администрации Монтклера, отвечающая за организацию приютов. – Проблема в том, что порой они ставят интересы собак выше человеческих и требуют сохранить жизнь каждой собаке, независимо от того, насколько она агрессивна и пригодна для жизни у новых хозяев. Но оставлять в живых всех этих собак не представляется возможным – на это у нас нет ни средств, ни помещений. Мы вынуждены выбирать. Кроме того, – добавила она, – люди сами вправе решать, что нужнее – улучшать обучение в школах или сохранять жизнь собакам и кошкам. Думаю, образование важнее разведения собак».

Действительно, среди спасателей нередко находятся люди, которые постоянно подвергает сомнению деятельность политиков, с презрением отзываются о так называемых «равнодушных» согражданах и даже осуждают заботу о детях, культивируемую в таких городках, как Монтклер. Некоторые в шутку заявляют, что было бы разумно отобрать парки у «наседок» с детьми и отдать их собакам. С другой стороны, самоотверженность этих людей превращает их миссию в настоящий крестовый поход. Во всяком случае, они убеждены в том, что заставляют остальных американцев по-новому взглянуть на некоторые привычные вещи.

На устройство вновь прибывших у Бетти Джин ушло всего полчаса. Положив Безнадегу в корзину, стоявшую на кухонном столе, – чтобы иметь возможность постоянно присматривать за ней, – Бетти вихрем носилась по дому, в точности воспроизводя утренний ритуал. Только теперь было заметно, что она устала.

При ближайшем рассмотрении Безнадега оказалась довольно симпатичным щенком, и теперь, расставшись с приютом, имела все шансы превратиться в настоящую красавицу, – разумеется, если ее здоровье пойдет на поправку. Бетти Джин сказала, что будь собака здорова, она не оказалась бы в приюте.

– Может, лучше было бы назвать ее Надеждой, – задумчиво произнесла она, но решила оставить прежнюю кличку – в качестве призыва к действию.

Выбирая кандидатов на спасение, а затем и новых хозяев для них, Бетти полагалась только на собственную интуицию, только на себя – когда нужно было накормить, выгулять, выдрессировать собак. Она сама решала, какой из методов адаптации подойдет в каждом конкретном случае, и, как правило, высказывалась безапелляционно.