Текст книги "Двойной агент"

Автор книги: Джон Хьюминик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Джон, мне хотелось бы, чтобы ты знал, что я действительно стараюсь договориться с Москвой.

Взглянув на свои золотые советского производства часы, он сказал, Нам уже пора. Ты не мог бы высадить меня в городе? Я покажу, где.

Я кивнул и мы пошли к выходу. Оказавшись на улице, мы сразу же в полной мере ощутили температурный пресс нашей июльской погоды. Ревин что-то пробормотал насчет "проклятой жары", поспешно сел в машину и сказал: Поезжай пока в обратную сторону по той дороге, по которой мы приехали сюда.

Когда мы проезжали под кольцевой дорогой в районе шоссе 495, Ревин произнес: – Здесь пожалуйста. Остановись вон там.

Он указал на торговый центр, к которому мы приближались. – Я хочу выйти около аптеки.

Я въехал на своей большой машине через ворота и остановился у аптеки. – – До скорого, – попрощался он и направился к аптеке, держа в руках большой коричневый пакет с техническими отчётами, который я передал ему в этот вечер. В отчетах содержались материалы по некоторым специфическим вопросам металлургии.

Эта контрразведывательная деятельность начала уже изрядно меня утомлять. Сегодня вечером я особенно устал и надеялся, что встреча и беседа с агентом ФБР будет недолгой.

Направляясь на секретную встречу с агентом, я вывел машину с территории торгового центра и проехал два квартала до въезда на кольцевую дорогу с указателем "Кольцевая трасса. Южное направление." Набирая скорость на въездной эстакаде на трассу, я заметил сзади себя автомашину Фольксваген. Я приблизился к выезду на Пенсильвания авеню и показал поворот. Фольксваген сбавил скорость, дождался пока я полностью проехал съездную эстакаду, и только тогда на полной скорости пустился за мной. Но, проехав всего лишь один квартал до разрыва в разделительной полосе авеню, я быстро сделал обратный разворот. Я был уже на противоположной полосе хайвэя, когда Фольксваген, визжа покрышками, спускался на Пенсильвания авеню. Теперь я уже мог видеть, что это автомашина коричневого цвета с номерными знаками, на которых были буквы DPL. Я дал полный газ и погнал машину вперед.

В этот вечер я больше этого Фольксвагена не видел. Или тот водитель не заметил моего маневра, или он пропустил разрыв в разделительной полосе. А я направился на встречу с агентом ФБР, которая должна была состояться в Ширлингтонском торговом центре в городе Александрия, штат Вирджиния.

Агент спросил меня: – Ну, а теперь, когда вы успешно провели уже вторую встречу, каково ваше мнение о Ревине?

– Он очень опасен, очень" – ответил я подбирая слова. – Его английский язык – лучший из тех, что я встречал у советских представителей, и он буквально роет землю, пытаясь выяснить цели моей поездки в Санто Доминго. Однако, ему не удалось выяснить ничего, что могло бы дать ему основания для конкретных подозрений. Я же со своей стороны сильно припер его к стенке по поводу обещаной торговой сделки.

Я помолчал. – Да, вот ещё, чуть не забыл рассказать вам, что после того, как я расстался с Ревиным, за мной некоторое время следовала их автомашина Фольксваген.

Я детально обрисовал ситуацию, особенно подчеркнув то, что Ревин хотел получить от меня. Я сказал агенту, что достану требующиеся Ревину материалы через несколько дней, как только выясню, где они находятся. В частности, он очень хотел иметь подготовленный мною рукописный отчет по процессу получения специального поверхностного покрытия, которое имело очень важное значение для производства новых изделий военного назначения. Я кое-что знал об этом процессе и сказал агенту ФБР, что мое сообщение Ревину будет многословным, но содержащим мало реальной информации. – Я скажу ему, что более подробный отчет подготовлю позднее, после того, как получу торговое соглашение.

– Вот это звучит подходяще, – сказал агент, подкладывая сахар в свою вторую чашку кофе. – Мы встретимся через пару дней и вы расскажете мне о развитии ситуации и передадите ваш отчет для ознакомления.

Он порекомендовал мне уехать первым, чтобы нас не видели вместе. Помня о слежке за мной со стороны Фольксвагена, мне следовало проявлять ещё большую осторожность на встречах.

Следующая встреча с Ревиным состоялась 3 августа. Нам предстояла уже третья встреча на пересечении двух авеню – Восточной и Род Айленд. Меня очень интересовало, чем его так привлекает этот перекресток? Было совершенно ясно, что это не от недостатка воображения, так как из того, что мне стало известно впоследствии, у него его было более чем достаточно.

Мы отправились в ресторан в местечке Ланхам в штате Мэриленд. Пока мы ехали, Ревин проявлял такие меры предосторожности, какие я за ним до этого не замечал. Он все время смотрел по сторонам, включил радиоприемник на полную громкость и непрерывно давал мне указания куда и как ехать. Не выдержав, я сказал: – Вал, ты что-то сегодня нервничаешь. Если ты считаешь, что нужно ехать быстрее, то я это сделаю. Но по этой дороге никто не сможет следовать за нами.

Ревин холодно посмотрел на меня. – Уж если мы заговорили о том, как нужно ехать, то не расскажешь ли ты, куда ты поехал после нашей последней встречи ?

– О. . , я ездил куда угодно, но только не в Доминиканскую республику, – произнес я с сарказмом. – Я ездил в г. Роли в штате Северная Каролина и в Нью Йорк.

Он взглянул на меня с раздражением. – Нет, Джон, я не об этом. Я спрашиваю, куда ты поехал после нашей последней встречи в тот вечер?

Я уже почувствовал, что грядет ещё один вечер допросов. И это было только начало. Мне стало ясно, что будет лучше, если я дам ему убедительный ответ. В любом случае мы оба знали, что или он сам, или его коллеги следили за мной в тот вечер.

– А. . . ! После последней встречи? Последняя встреча, дай бог памяти .. ... Вспомнил! Я поехал переговорить с одним из наших акционеров по поводу небольшой проблемы у нашего клиента. А почему ты спрашиваешь?

– Да просто так, – произнес он с несколько загадочным видом. – Просто так. Я все удивляюсь тому, как долго ты обычно работаешь. И все не привыкну к тому, что ты так поздно по вечерам ездишь по делам.

В ресторане, прежде чем сделать заказ, мы завели какой-то несущественный разговор, и тут началось самое тяжелое для меня испытание. Я сидел вместе с установленным советским шпионом и весьма вероятно, что его коллеги держали меня здесь под наблюдением. Сомневаюсь, что ФБР было в курсе того, где мы находились.

– Скажи-ка мне, – задумчиво посмотрел на меня Ревин, – считаешь ли ты говядину из лопаточной части туши лучшим мясом для бифштекса?

Этот вопрос был явным признаком того, что Ревин только что прочитал недавно изданную книгу "Записки Пеньковского", в которой излагалась история советского полковника, работавшего в Москве на британскую разведку. В этой книге Пеньковский ссылается на учебник по оперативной работе под названием "Особенности агентурной связи и работы с агентурой в США." Учебник был написан подполковником Приходько как часть курса подготовки советских разведчиков, направляемых для работы в США, и в нем говорилось, что американцы считают говядину из лопаточной части лучшим мясом для бифштекса.

Мой ответ Ревину соответствовал реальному положению вещей. – Нет, я так не считаю. Лучшим мясом для бифштекса является филе, и именно его я сейчас собираюсь заказать себе.

Ревин выдавил из себя какое-то неопределенное восклицание "О-о!", затем погрузился в изучение меню и заказал свиную отбивную.

Пока мы ожидали, когда принесут заказанные блюда, Ревин взялся за меня по-настоящему. Эта встреча стоила мне таких нервов, что можно было даже не заказывать никакой еды, так как я все равно не ощущал, как я её ел. Однако я все-таки все съел, так как моя тарелка в конце концов оказалась пуста, но я так и не почувствовал никакого вкуса.

Ревин, не спеша и обдуманно приступил к допросу. – Скажи мне, что ты сообщил ФБР?

Я положил на вилку стол, посмотрел ему в глаза и произнёс громким шепотом: – Ты что, спятил? Что ты имеешь в виду, спрашивая о моем сообщении ФБР? Это самое возмутительное обвинение из тех, что мне довелось от тебя выслушать!

Я снова взял вилку и, глядя прямо в тарелку, продолжил есть, но с определенным усилием – сердце, казалось, подступило мне к самому горлу.

Ревин вытащил сигарету и зажег её, громко чиркнув спичкой о коробок, продолжая в то же время в упор смотреть на меня. Он был внешне спокоен и совершенно не спешил.

– В последний мой приезд в Москву я разговаривал с доктором Ступарем и он сказал мне, что ты имел беседу в ФБР. Ты понимаешь? Я хочу знать, что ты обсуждал с ФБР.

– Ах, вон ты о чем! А я уже почти забыл об этом. Да там ничего особенного и не произошло. Я был секретарем Американского металлургического общества , а доктор Ступарь посещал наши заседания. Так вот агент ФБР обратился к штатным сотрудникам с просьбой выяснить, что интересует доктора Ступаря на наших заседаниях и как он строит со всеми отношения.

Ревин бесстрастно произнес: – Это не правда и ты хорошо знаешь об этом. Они хотели знать каждое слово, которое он произнес, а также с кем он разговаривал.

– Возможно ты и прав, Вал, – произнес я возмущенным шепотом. – Ну и что из этого? С того раза агентов ФБР я больше не видел. Они не обращались ко мне и я с ними не разговаривал.

Он продолжал давить на меня наводящими вопросами, на которые я отвечал сравнительно легко, но не могу сказать, что с полным самообладанием и спокойствием. Внутри у меня все сжималось при каждом его новом вопросе. Он перегнулся через стол, держа в одной руке сигарету, а в другой коробок спичек и очень спокойным голосом спросил, глядя мне прямо в глаза: Являешься ли ты секретным агентом правительства?

Я отреагировал непосредственно и быстро. – Черт побери, Ревин! Что за ерунда? Ты знаешь, что я занят созданием новой молодой корпорации. Я никогда не работал на правительство США. Я протестую против таких твоих вопросов. Каким образом они связаны с нашими отношениями?

Ревин зажег новую сигарету, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Джон, во время моего последнего пребывания в Москве мы говорили с доктором Ступарем только о тебе.

Он направил свой длинный тонкий палец в точку между моих глаз. – Я спросил его, можно ли тебе доверять и действительно ли ты испытываешь к советскому народу искренние чувства? Я также спросил его, надежный ли ты человек? Его ответ внушил мне беспокойство. Он сказал мне: – Знаешь старина , это теперь твоя забота, а не моя."

– Ты понимаешь, что это означает, Джон? Это значит, что я должен принять на себя всю ответственность за любые сделки моей страны с тобой. Я могу влипнуть в большие неприятности и моя карьера будет полностью разрушена, если я приму неправильное решение. Я спрашиваю тебя в последний раз: – Являешься ли ты секретным агентом? Скажи мне правду. На тебе это никак не отразится. Я обещаю.

Я ковырял в своей тарелке оставшиеся куски пищи. – Выходит, что доктор Ступарь не хочет рекомендовать заключить со мной это торговое соглашение. Но, почему, Вал, почему?

Я вначале посмотрел на спичечный коробок, который он крутил в руках, а затем взглянул ему в глаза. – Почему доктор Ступарь не доверяет мне?

Ревин вновь сел и затянулся сигаретой, держа её по-европейски указательным, средним и большим пальцами. – Понимаешь, Джон, у доктора Ступаря здесь были определенные трудности, которые изрядно осложняли ему жизнь, и теперь он не желает брать на себя ответственность за возможные осложнения в работе с тобой. Мне не хотелось бы перед тобой темнить. Я скажу тебе, о чем доктор Ступарь рассказал мне. Он сказал, что некоторые люди, которых он считал своими друзьями, оказались карьерными правительственными служащими.. Они занимали должности научных работников, но проявили себя подонками и явились причиной больших служебных неприятностей моего друга. Напряжение повлияло на Сергея до такой степени, что негативно отразилось на его здоровье.

Ревин смял и раздавил остатки своего окурка в пепельнице с такой силой, что, казалось, он обломает себе ногти.

– Этим, видимо, и объясняется то, что он не очень хорошо выглядел при отъезде, – заключил я. – Вал, я хотел бы, чтобы ты объяснил мне одну вещь. Только одну.

– Да Джон, – сказал он вежливо. – Какую именно?

Я наставил свою вилку ему в грудь. – Какое отношение, черт побери, имеет все происшедшее с Сергеем ко мне?

Я в несвойственной мне манере тяжело и напряженно артикулировал слова.

– И какое отношение моя лояльность к советскому народу имеет к торговому соглашению?

Я манипулировал вилкой в опасной близости от него. – Только ты можешь ответить на мои вопросы! Меня интересует лишь одно, может ли твоя страна заплатить за те химические продукты, которые я мог бы ей поставить?

Слегка сбитый с толку Ревин снова спросил: – Так ты точно не агент правительственной службы? Если ты меня обманываешь, тебе не сдобровать. Ты понимаешь, о чем я говорю?"

– Нет, я не понимаю, о чем ты. Я даже не понимаю, какого дьявола я нахожусь здесь и веду с тобой этот странный разговор!

Ревин, изрядно разозлившись, так как я, как ему казалось, не понимал заключенной в его словах неприкрытой угрозы, заявил: – Можешь быть уверен, что это не просто слова! Речь идет о серьёзном деле, а в серьёзном деле, как ты понимаешь, ставки высоки. И я предупреждаю тебя, Джон Хьюминик, если ты доставишь мне неприятности, связавшись с ФБР, это будет означать конец! Ты станешь врагом моего народа, а это повлечет за собой особые действия. Эти действия будут иметь для тебя весьма неблагоприятные последствия. Тебе ясно?

Давая ему понять, что я осознал истинное значение его последнего заявления, я сказал: – Да, мне ясно. А когда мы займемся торговым соглашением ?

Ревин поднял глаза к потолку. – Скоро, Джон, очень скоро. Уже почти подошли.

Задав ещё несколько вопросов, Ревин, похоже, пришел к удовлетворительным для себя выводам. Мы оба были вконец измотаны двухчасовым тяжелым испытанием.

Он уже даже начал говорить о приятных вещах. – Джон, ты знаешь, в это время в Москве стоит прекрасная погода. Помолчав, он продолжал: – Мои родители, наверное, сидят сейчас на нашей веранде и смотрят на небо. Отец, скорее всего, курит свою трубку, а мама слушает радио, звук которого тихо доносится из дома. Они знают, что скоро уже будет холодно, чтобы сидеть на открытом воздухе, поэтому наслаждаются последними деньками уходящей осени.

Затем он пожаловался: – Жара здесь просто одуряющая. Как ты её выносишь?

Вдруг, совершенно неожиданно, он снова задал острый проверочный вопрос. – Тебе приходилось работать на ЦРУ? Или я задам вопрос иначе, работал ли ты на ЦРУ, когда находился в Доминиканской республике? Твой ответ никак не повлияет на наши отношения, но я должен знать.

На этот раз я не знал, что ответить. Он последовательно вел свою линию.

– Я уже говорил тебе, что мой основной интерес заключается в том, чтобы поставить на ноги мой небольшой бизнес. Вот и всё, ничего кроме. Думаешь, я стал бы так работать день и ночь, если бы моя фамилия находилась в платежной ведомости какого-нибудь правительственного ведомства? Не задавай мне больше таких вопросов. Я более не хочу их слышать. Ты понял?"

Наконец Ревин решил, что на этот раз достаточно. – Ладно, Джон, у меня – всё. Давай снова вернемся к делам на нашей следующей встрече. Мне нужно проконсультироваться с моим шефом, прежде, чем что-то обещать. Я позвоню тебе, как только что-то будет готово.

Затем он вновь вернулся к книге "Записки Пеньковского" и начал задавать мне новые вопросы. В этой книге говорилось, что американцы в ресторане всегда оставляют официанту чаевые в размере 10 процентов от суммы счета. Ревин подошел к этому вопросу в следующей ситуации: – Джон, я полагаю десять процентов от счета будет достаточно, не так ли?

Я ответил: – Нет, я всегда оставляю чаевые в размере пятнадцати процентов.

На следующее утро я встал очень рано для поездки на встречу с моими кураторами из ФБР. Я проехал на машине тридцать миль до отдаленного места, где, как мы считали, можно безопасно обсудить события предыдущего вечера. Кураторы были в восторге. – Джон, очень похоже, что Ревин намеревается начать операцию с твоим участием!

ГЛАВА VIII

ШКОЛА ШПИОНАЖА

В эту осень ритм развития событий резко ускорился. Я вернулся на работу в Мельпар Инк. – научно-исследовательскую фирму, в которой ранее проработал много лет. В конце двухмесячной паузы, в течение которой я не получал от Ревина никаких известий, а его руководство, по-видимому, проводило в отношении меня интенсивные проверочные мероприятия с целью окончательно определиться с ответом на вопрос о том, работал ли я на ФБР и / или ЦРУ, у меня раздался телефонный звонок. Подняв трубку, я услыхал знакомый голос на другом конце провода.

– Алло, Джон! – приветливо прозвучало в трубке. – Рад тебя слышать. Можешь подобрать меня двадцать шестого октября, скажем, в семь часов вечера на автостоянке отеля Блэйр Мэншэн в Сильвер Спринг в штате Мэриленд?

Почувствовав облегчение от того, что наши отношения, по всей видимости не прервались, я с энтузиазмом ответил: – Конечно подберу тебя. Надеюсь, у тебя есть хорошие новости для меня.

Он не ответил на мое предположение, произнеся лишь, – Тогда увидимся на месте. До свидания.

Щелчок, и телефон снова замолчал.

Потом оказалось, что это был последний раз, когда Ревин звонил мне по телефону. Отныне, для того, чтобы избежать телефонных звонков, помимо даты и места встречи по основному варианту будут обусловливаться дата и место встречи по запасному варианту.

Я въехал на парковку отеля Блэйр Мэншэн за пятнадцать минут до условленного времени, осмотреть место встречи и попытаться выявить коллег Ревина, возможно, скрытно наблюдающих за этим местом. Бросив взгляд в сторону городка Силвер Спринг, я увидел, что в окнах многих квартир и магазинов уже зажглись огни.

Ревин появился внезапно с широкой улыбкой на лице и походкой гимназиста. Он явно не выглядел похожим на шпиона.

Как только мы оказались в неярко освещенном холле отеля, Ревин сильно удивил меня неожиданным вопросом о том, действительно ли я заинтересован в работе с ним.

Я ответил в вопросительной манере: – Да, конечно. А о чем, по-твоему, я все время говорил?"

– Предположим, что не будет никакого торгового соглашения, а вместо него – другое предложение. Тебя бы заинтересовал такой вариант? Ревин выпрямился, затягиваясь дымом сигареты.

– Это зависит от того, что имеется в виду, – произнес я осторожно. "Я рассчитывал на вариант оказания поддержки моей фирме Кемпрокс.

Ревин вновь подался вперед и сказал: – Джон, я знаю, что ты вложил так много денег в Кемпрокс, что тебе сейчас нужны живые деньги, чтобы только продержаться. Я также понимаю, что если бы у тебя сейчас было посвободнее с деньгами, ты бы мог более эффективно организовать работу фирмы Кемпрокс.

Я почувствовал, что сейчас лучше всего помолчать и послушать, чтобы понять, что у него на уме.

– Ты принес технические отчеты, которые я просил тебя достать? поинтересовался он.

– Да, Вал. Они в машине. Мы сможем посмотреть их, когда поедем отсюда. Но, если не будет торгового соглашения, то это последние отчеты, которые я достаю для тебя.

– Хорошо, – сказал Ревин. – Я готов сделать тебе деловое предложение, которое, я уверен, будет выгодно нам обоим.

Он готовился перейти к главному вопросу. – Не согласишься ли ты стать консультантом моего правительства, если мы будем гарантированно платить тебе, по меньшей мере, десять тысяч долларов в год? Работа, о которой пойдет речь, будет носить негласный характер.

Я ответил не сразу. Я просто продолжал есть, делая вид, что несколько озадачен предложением Ревина.

– Не знаю, но думаю, что мы могли бы попробовать, если бы я получил деньги. Я намерен сразу тебя предупредить, что хотел бы получить деньги прямо сейчас.

– Как ты планируешь поступить с деньгами , положишь их в банк? Это не совсем благоразумно.

Ревин значительно расслабился, когда почувствовал, что завершил главную задачу – только что завербовал агента.

Я взглянул более заинтересованно. – Вал, скажи мне, когда я смогу получить некоторую сумму в счет этой новой сделки. Мне нужны деньги сейчас.

Отвечая на его вопрос, я пояснил: – Я намерен держать эти деньги дома и тратить их понемногу, не меняя своего образа жизни и не привлекая постороннего внимания новыми расходами. Ты можешь быть спокоен, я сумею разумно обойтись с теми деньгами, которые получу.

– Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты подготовил список научных и технологических областей, в которых ты хорошо осведомлен, а также список областей и тем, по которым ты мог бы добывать научные и технические отчеты. Этот список будет служить мне ориентиром для выбора вопросов, по которым ты сможешь нас консультировать.

Я неуверенным тоном спросил: – Ты хочешь, чтобы я передал тебе перечень сфер, в которых я достаточно компетентен, а также областей, в которых я мог бы получать информацию? Другими словами, ты не собираешься ставить передо мной вопросы из какой-то конкретной научно-технической сферы.

– В общем то да, Джон, что-то в этом роде, хотя время от времени я буду ставить тебе и специальные вопросы. Особенно в связи с тем, что ты сейчас возобновил работу в фирме Мельпар. Я уверен, что у них там ведутся работы над такими вещами, о которых мое правительство наверняка хотело бы знать.

– Ещё бы, подумал я про себя. Советский шпион, проникший в фирму Мелпар, мог бы там изрядно поживиться. С учетом ведущихся там остро секретных оборонных исследований, это просто счастье, что я не настоящий шпион.

Перед тем, как попрощаться, мы назначили следующую встречу на 7 часов вечера 16 ноября. Я пообещал принести с собой несколько технических отчетов и перечень тем, о которых просил русский. Он, в свою очередь, обещал принести с собой достаточно наличных денег, чтобы продемонстрировать, что его страна серьезно оценит мои усилия.

В 7 часов вечера 16 ноября я стоял на углу автомобильной парковки и ждал прибытия Валентина Ревина. Во время ожидания я принялся размышлять о личности Ревина. Его страна, дала ему хорошее образование и подготовку. Он, безусловно, был приятным человеком, что я отметил ещё с самой нашей первой беседы. Хотя мне не доставляло удовольствия то давление, которое он оказывал на меня в ходе некоторых наших встреч, особенно последней, я должен был отдать ему должное за те усилия, которые он посвящал моей вербовке, и я думаю, что ему действительно нравилось находиться в моей компании. Он расширял свои представления об Америке, её народе в целом и простых гражданах этой страны.

Однажды он сказал мне, что его жена Александра любит футбол и играет в команде посольства против команды советского представительства в ООН. Она с нетерпением ожидала весеннего матча и того дня или двух, которые они проведут в связи с этим в Нью Йорке, который ей очень нравился. Ревин тоже любил Нью Йорк и ему нравилось ездить туда при любой возможности. Он рассказывал мне, что в особенности он любит магазины, где продается всякая всячина типа различных радиоприемников, а также импортных вещей, таких как ножи, бинокли и часы, которые можно купить по очень приемлемым ценам. Он сказал, что послал своим родителям транзисторный приемник, который он купил в одном из таких магазинов. Ему очень нравилась эта его вторая командировка в США. Он уже провел в этой стране несколько лет, и я чувствовал, что он стал лучше понимать наш образ жизни. Конечно, я не знал, согласился ли бы он провести в нашей стране оставшуюся часть его жизни.

Но мысль о том, чтобы помочь ему прийти к этому решению у меня возникла. Возможно, он и решил бы остаться здесь насовсем, если бы мне удалось втянуть его в такую ситуацию, при которой ему было бы затруднительно возвращаться в СССР. Никто из сотрудников ФБР не планировал ничего подобного. Имелось в виду провести с ним игру таким образом, чтобы узнать как можно больше о формах и методах работы советской разведки. И все таки я начал действовать с прицелом на подготовку условий для его перехода на нашу сторону.

В это время объект моей заинтересованности показался из-за стоящих машин. Возможно, он стоял там некоторое время, пока я пребывал в состоянии раздумья.

Подойдя ко мне с поднятым воротником пальто, он протянул мне руку, полусогнув её в локте, как он делал обычно. Он никогда не протягивал для рукопожатия вытянутую руку, а держал её близко к корпусу, будто ожидая броска, как в восточном единоборстве дзюдо. При рукопожатии он слегка наклонился ко мне и мы обменялись негромкими приветствиями. Он сказал, что в этот вечер нам лучше пойти в другой ресторан. При этом он предложил отправиться туда в моем автомобиле, добавив, что уже в машине покажет туда дорогу. Как обычно, оказавшись в машине, первое, что Ревин сделал, это значительно увеличил громкость звука приемника. Раньше мне приходила в голову мысль о том, чтобы установить звукозаписывающий аппарат под приборной панелью, но затем я пришел к выводу, что это очень рискованно.

Мы прибыли в ресторан отеля "Уэйгэн Инн", где раньше уже однажды были. Ревин считал его очень подходящим местом для встреч. Внутри он был слабо освещен и находился в отдалении от основной части Вашингтона.

Устав от вождения, я спросил: – Почему бы нам не встречаться в городе, чтобы тебе не приходилось так далеко ехать?

– Так нужно, для того, чтобы обеспечить безопасность, – произнес он авторитарным тоном. – ФБР и другие полицейские службы контролируют все остальные части города.

Он добавил, что нам следует сократить длительность встреч, чтобы уверенно гарантировать мою безопасность.

– Почему ты все время беспокоишься только обо мне, Вал? Тебя ведь тоже могут ожидать неприятности, не так ли? Например тебя могут объявить "персоной нон грата" .

– Конечно, если бы меня объявили "персоной нон грата", это было бы весьма неприятно, особенно по возвращении в Москву. Но ты мой друг, и твоя безопасность заботит меня больше, чем моя собственная. Поэтому в первую очередь я хотел бы обусловить с тобой некоторые сигналы опасности. Да, кстати, ты принес мне те документы, что обещал в прошлый раз?

– Да, – сказал я и принялся вытаскивать их из кармана моего пальто.

– Нет, нет! Не вытаскивай их здесь, – напряженно прошептал он.

Он сделал мне выговор даже за то, что я принес их с собой в ресторан.

– Никогда не бери такие материалы с собой. Это очень опасно для нас обоих. Но, особенно это опасно для тебя.

Несколько успокоившись, он произнес голосом едва громче шепота.

– А теперь о сигналах опасности. Если через короткий промежуток времени нам предстоит встреча, и кто-то из нас двоих заметил человека, который ведет наблюдение, или что-то похожее на подготовленную для нас засаду, или просто выглядит неестественно – он должен воспользоваться этим сигналом. При этом нет необходимости ничего произносить словами.

Он поднял руку к галстуку и поправил его узел. – Это все, что тебе следует сделать – просто поправить узел галстука и возвратиться домой или к себе в офис. Я сам позднее позвоню тебе и назначу новую встречу, подыскав другое место для встречи, если возникли действительно опасные обстоятельства.

Демонстрируя чувство благодарности ему, я произнес: – Ты все продумал. Я вижу, что ты действительно беспокоишься о моей безопасности.

Он горделиво ответил: – Да, я всегда буду заботиться о тебе до тех пор, пока и ты сохраняешь лояльность мне.

– А теперь давай поговорим о другом сигнале опасности. Он будет использоваться, если что-то произошло, но не перед встречей. Например, если кто-то следит за тобой или кто-то незнакомый посещает тебя, объясняя свой визит причинами, которые имеют значение для тебя и меня . . . .

Теперь он несколько расслабился и сделал жест официантке, заказав ещё пару порций спиртного. Лично мне уже ничего не хотелось.

– Итак, Джон, вернемся к сигналам опасности. Как тебе известно, в том месте, где ты живешь, на перекрестке дорог Темпл Хиллз и Бринкли Роуд имеется дорожный знак. Он обозначает перекресток дорог и представляет собой большой черный крест на желтом фоне. Я бы хотел, чтобы ты каждый день посматривал на этот знак. Я прилеплю кусочек жевательной резинки на нижней части креста таким образом, чтобы она находилась частично на желтом поле, а частично на черном. Этот знак даст тебе знать о том, что я заметил опасность.

Я ответил: – Ясно.

– Прекрасно, тогда я продолжу. Место постановки сигнала опасности, которую выявишь ты, должно будет находиться на почтовом ящике на перекрестке дороги Пайни Брэнч Роуд и Четырнадцатой улицы в северо-западной части Вашингтона. Опуская письмо в почтовый ящик, ты прилепишь кусочек жевательной резинки на правой стороне ящика. Постарайся прилепить жевательную резинку в том месте, где сходятся голубой и красный цвет краски. Я буду смотреть на эту часть почтового ящика каждый день, и если ты поставишь там свой сигнал, я отправлюсь на место, расположение которого я тебе объясню несколько позднее. Если я помечу знаком черный крест на дорожном знаке, ты отправишься на это место в ближайшую среду или субботу.

Я снова хочу объяснить тебе этот момент. Очень важно, чтобы мы не допустили ошибки. И ты и я отправимся на это специальное место встречи в первую же среду или субботу после того дня, в который мы обнаружили знак опасности. Мы будем делать это в течение двух недель, пока не встретимся. Когда ты поедешь на это место, ты должен быть абсолютно уверен, что за тобой нет слежки, иначе последствия этого могут быть очень серьезны для нас обоих. Этим местом является вон та аптека, которая находится на противоположной стороне улицы, почти напротив нас. Войди в аптеку ровно в половине девятого вечера и жди меня там не более десяти минут. Мы коротко переговорим о ситуации и я дам тебе необходимые указания.

Вот те раз!, – подумал я. Этот парень уже продумал все детали. – Вал, – обратился я к нему. – У меня к тебе важный вопрос. Что будет, если у меня возникнут проблемы с ФБР ? Что мне нужно будет делать? Наказания за сотрудничество с вашей страной очень суровы. Скажи, что ты сможешь сделать, чтобы я не оказался в тюрьме?

Его ответ прозвучал для меня как удар молнии. – Я смогу переправить тебя в Советский Союз!

Произошла некоторая пауза, в течение которой он внимательно смотрел на меня, изучая мою ответную реакцию.

Мне следовало отвечать быстро и продуманно, иначе у него могли возникнуть подозрения. – Если учесть, что я не владею русским языком, то что я смогу делать там, чтобы заработать на жизнь?

– Джон, я уверен, что при твоих знаниях и талантах, ты наверняка сможешь быстро освоить наш язык. Ну, а о работе не беспокойся. Я позабочусь, чтобы у тебя была работа, соответствующая твоему уровню. Моя страна будет рада принять тебя. Для нас ты ведущий инженер и ученый.