355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Хьюминик » Двойной агент » Текст книги (страница 2)
Двойной агент
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 13:12

Текст книги "Двойной агент"


Автор книги: Джон Хьюминик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

К тому времени стало ясно, что они замышляли. Они тогда уже приняли решение попытаться завербовать меня в качестве секретного агента для работы на Советский Союз. Этот осенний вечер был начальным этапом долгого процесса, в результате которого они пришли к выводу, что я могу и буду работать на них.

Подводя итоги на тот момент можно сказать следующее:

Для русских стало ясно, что я с симпатией отношусь к ним. Это было видно как по моему благожелательному отношению к ним на встречах, так и по тому, что я нашел время для посещения их посольства.

Я продолжал охотно отвечать на их многочисленные вопросы, относящиеся к моей работе. Я все ещё был вице-президентом и главным специалистом по науке компании "Вэлъю Энжиниэринг".

Я охотно высказывал им мое мнение по мировым событиям и положительно относился к советскому народу и его правительству.

О чем я им не рассказал, так это о моих постоянных контактах по поводу всех этих дискуссий с представителями ФБР. Фактически с самой первой нашей встречи я заподозрил, что эти русские пытаются разрабатывать меня, и сообщил свое мнение одному из членов исполнительного комитета АОМ, который ранее запрашивал ФБР о целесообразности приема доктора Ступаря в члены АОМ.

Вскоре после этого меня посетил человек с мягкими манерами и гладкой речью, который представился агентом Федерального бюро расследований. Он пришел прямо в мой кабинет в компании "Вэлъю Энжиниэринг" с тем, чтобы обсудить вопросы конспирации, т.к. с того времени я должен был информировать его обо всех моих контактах с советскими представителями. Этот сотрудник ФБР произвел на меня сильное впечатление как хорошо образованный человек. Его подход к делу был квалифицированным и деликатным и я сразу же почувствовал к нему расположение. Мы коротко обсудили мою работу в качестве вице-президента компании "Вэлъю Энжиниеринг". Я сказал, что наша компания принимает участие в секретных технологических разработках по ракетам, и, по моему мнению, советские представители пытаются меня разрабатывать с целью вербовки. Рекомендации, изложенные мне сотрудником ФБР, отличались простотой и заключались в том, что мне следовало информировать Бюро обо всех необычных просьбах советских представителей или возникающих дискуссиях, выходящих за обычные рамки.

В течение последующих нескольких лет я работал в основном с двумя агентами ФБР, которым в разное время помогало множество других агентов и специалистов. Время, которое агенты ФБР уделяли моему делу оставляло глубокое впечатление. Средний гражданин представляет себе агентов ФБР только как квалифицированных сотрудников правоохранительных органов, активно занимающихся выявлением преступников и шпионов, в то время, как они тратят очень много времени на беседы со свидетелями и написание отчетов об этих беседах. Я знаю, что досье по моему делу было очень объемным и включало множество отчетов и фильмов. Огромное количество времени потрачено на анализ стратегии советских представителей и разработку планов скрытного выявления их деятельности с целью собрать достаточные улики и доказательства, чтобы разоблачить их.

По мере развития ситуации до того момента, когда нам стало относительно ясно, каков замысел русских, ФБР начало инструктировать меня в том плане, что степень моего участия в этом деле определяется лишь моим статусом простого гражданина. Любые мои услуги должны иметь целью обеспечение безопасности Соединенных Штатов от иностранного шпионажа, и за эти услуги мне не полагается никакого денежного вознаграждения. Мне сказали также, что я не могу рассматривать себя правительственным служащим. Однако , в случае каких-либо проблем или осложнения ситуации, ФБР окажет мне любую возможную помощь. Мне объяснили, что чем больше времени я отвлеку на себя у подозреваемых в шпионаже, тем больше я помогу своей стране, т.к. время , потраченное на меня они не смогут использовать для получения информации от неподозревающих граждан или для убеждения слабых личностей в том, что они должны изменить Соединенным Штатам.

Таким образом я решил сделать мои первые шаги в темный лабиринт контрразведывательной деятельности, точно не зная , что находится впереди.

С каждой заседанием отделения АОМ Ступарь и Извеков становились все доброжелательнее. Русские постепенно и по частям собирали материал на меня в своем досье. Они знали, что я служащий компании "Вэлъю Энжиниеринг "из Александрии, штат Вирджиния, и что эта компания участвует в опытно-конструкторских разработках по ракетным двигателям и высокотемпературным материалам. Они также знали, что я пишу книгу по высокотемпературным покрытиям ракетных двигателей и носовых защитных конусов возвращаемых на землю аппаратов. Позднее они узнали, что я офицер запаса химической службы Армии и специализируюсь на химической, бактериологической и ядерной защите.( Александр Извеков и я всюду продолжали наталкиваться друг на друга, и каждая встреча вызывала удивление у каждого из нас. Например во время демонстрации шоу в отеле "Шорхэм" моя жена и я наткнулись на Извекова и какого – то незнакомого мужчину, которого он не представил. В другой раз Извеков за рулем Плимута внезапно появился на углу улицы, где я стоял, ожидая замены фары.)

8 января 1962 года д-р Ступарь был приглашен выступить с лекцией на встрече отделения АОМ, под названием "Международный вечер".

Его лекция называлась "Русская металлургия". Выступление сопровождалось показом слайдов сталеплавильных заводов СССР. Заводы выглядели устаревшими, подобно тем, которые были у нас в 1939 году. Многие члены нашего отделения АОМ согласились с тем, что советским техническим установкам не помешала бы модернизация. Однако лекция была хорошо воспринята и д-ра Ступаря хвалили за его превосходное знание английского языка. Эта лекция определенно подтвердила всем тот факт, что д-р Ступарь высококвалифицированный металлург.

Время шло и Ступарь приезжал на все встречи, устанавливая дружеские отношения со многими присутствовавшими металлургами и инженерами. Он всегда находил время для обмена шутками со мной, каждый раз получая новую информацию для секретного досье, которое он пополнял.

Изредка он задавал вопросы, на которые я уже ранее несколько раз отвечал. Я обычно давал ему тот же самый ответ, правдивый по сути. Это был метод перекрестной проверки, используемый всеми русскими. Согласно этому методу, если человек говорит неправду, это может быть выявлено в течение определенного периода времени. А поскольку запись на миниатюрные проволочные звукозаписывающие аппараты используется русскими весьма широко, они легко могут перепроверить информацию из предыдущих бесед. Я был уверен, что мои русские знакомые писали детальные отчеты, составляя на меня громадное досье для будущего использования.

Я только не понимал , какую ценность я мог бы , по их мнению , представить для них в будущем.

Глава 2

Невинные Русские

К лету 1963 года ФБР пришло к выводу, что резидентура советской разведки, действующая под прикрытием посольства СССР в Вашингтоне, выбрала меня в качестве объекта разработки. Мне дали конспиративный номер телефона и рекомендовали запомнить его, а не записывать. Меня также предупредили не держать дома никаких заметок по моим встречам с советскими представителями, так как не исключено, что они могут попасть к ним в руки.

Во время заседания отделения АОМ в октябре 1963 года Ступарь подошел ко мне и поздравил с публикацией моей первой книги под названием "Высокотемпературные неорганические покрытия." Казалось, он находился под большим впечатлением от того, что знает кого-то, кто написал техническую книгу. – Мне известно, что вы читаете в Католическом университете специальный курс по высокотемпературным покрытиям, – сказал он. – Я надеюсь послушать ваши лекции по этим покрытиям.

После заседания отделения АОМ мы вышли из конференц-зала вместе. При прощании я сказал: – Надеюсь увидеть вас в этом месяце в Католическом университете.

– Думаю, что прийду, – ответил он.

Холодным ветреным вечером 29 октября 1963 года я запарковал мою машину на стоянке кампуса Католического Университета. Направляясь к инженерному корпусу, где мне предстояло прочитать первую лекцию, я думал о докторе Ступаре, который, как я чувствовал, постоянно оценивал меня с точки зрения возможности использования в интересах разведки. Я не мог представить себе, как долго будет продолжаться это оценивание, прежде чем он как-то проявит свои истинные намерения. Затем я подумал: – А может быть я не прав? Вполне возможно, что вопросы, которые он мне задает, являются всего лишь проявлением его любознательности и он действительно только металлург."

Поднимаясь по ступеням к зданию, я быстро окинул взглядом территорию кампуса, чтобы узнать, нет ли поблизости Ступаря или кого-либо из сотрудников ФБР. Никого не было. Я открыл дверь, поднялся в аудиторию на второй этаж и приготовил мои слайды и записи. Как только я приготовился читать лекцию, вошел Ступарь. В течение всей лекции Ступарь не задал ни одного вопроса, однако по ходу лекции он был очень внимателен. Он подождал, пока уйдут последние студенты, и затем подошел ко мне, однако опять мы обменялись лишь незначительными шутками.

В эту осень до самого окончания курса моих лекций, помимо продолжающихся посещений Ступарем и Извековым ежемесячных заседаний отделения АОМ, ничего значительного не произошло. Затем, в марте 1964 года, на встрече отделения АОМ появились два новых советских представителя. Этому заседанию суждено было стать поворотным пунктом в отношении советских представителей ко мне.

Я находился в вестибюле здания Американской ассоциации университетских женщин , где приветствовал прибывающих членов отделения АОМ и оказывал помощь в подготовке вечернего технического заседания (обзор программы запуска космической капсулы "Джемини" специалистами корпорации "Макдоннел Эйркрафт"). Заметив двух незнакомых мне людей, которые по внешности были похожи на русских, я удивился, когда они подошли прямо ко мне.

– Вы мистер Хьюминик ? Моя фамилия Бутенко, а это господин Зоров. Мы друзья доктора Ступаря.

– Здравствуйте, рад познакомиться, надеюсь вам понравится сегодняшнее заседание. Что нибудь выпьете?

– Нет, – ответил Бутенко.

Я настаивал: – Это моя обязанность предложить вам что – либо выпить в качестве жеста гостеприимства.

Мы прошли в бар и каждый из нас заказал напиток. Как только началась беседа, я увидел входящего Ступаря. – Русские повсюду, – подумал я с неприязнью. Почувствовав нарастающее раздражение, я решил быть очень осторожным и пристально за ними наблюдать.

Во время обеда я заметил, что у Бутенко во рту много зубов с коронками из нержавеющей стали. Зоров все время смотрел по сторонам и пытался вести в себя довольно жесткой манере.

Во время лекции я сел позади обоих русских и заметил, что они интенсивно делали заметки по многим аспектам обсуждения. Бутенко был более активным, а Зоров продолжал себя вести как наставник и телохранитель одновременно. После окончания заседания Зоров подошел ко мне и предложил поехать куда-нибудь поужинать. – Хорошо, – сказал я. – Может быть мы обсудим условия торгового соглашения между фирмой Кемпрокс и вашей страной. Я ушел из компании "Вэлью Энджиниеринг" и основал свою небольшую фирму по производству химических продуктов "Кемпрокс корп.".

Мы вышли из здания, сели в мою машину и поехали в ресторан Хот Шопс, который находился за рекой Потомак в штате Вирджиния недалеко от Пентагона. Бутенко и Зоров хвалили мою автомашину Кадиллак. Зоров заметил, что у советского посла также автомашина марки Кадиллак.

После того, как мы устроились в ресторане и сделали заказ, разговор перешел к небольшой химической фирме, которой я руководил.

– Какую продукцию вы производите? – поинтересовался Бутенко.

– Большой перечень чистящих и санитарных средств. Возможно вы посетите наше предприятие и я передам вам некоторые образцы продукции.

– Я бы мог послать образцы в Советский Союз для оценки.

– А что касается торгового соглашения между моей компанией и вашей страной – вы считаете, что это возможно?

Зоров ответил коротко: – С Советским Союзом все возможно.

Затем он произнес фразу , которая меня очень удивила.

– Мистер Хьюминик , наша страна хорошо платит за информацию.

Я был несколько удивлен прямолинейностью его заявления. Мне показалось, что этот человек способен на все, даже на убийство.

Я посмотрел на Зорова и сухим тоном спросил: – Это действительно так?

– Да, наша страна может использовать свои возможности различным образом.

Бутенко прервал наш разговор, перейдя к более приемлемой теме. – А как ваша жена, мистер Хьюминик ?

– Она в добром здравии и занимается с детьми.

– Сколько у вас детей?

– Трое – две девочки и один мальчик.

– А у меня один мальчик двух лет.

Я повернулся к Зорову и спросил, есть ли у него дети. Он ответил, что у него только жена. А затем он произнес новое шокирующее заявление: Мистер Хьюминик, мы внимательно следим как за нашими друзьями, так и за нашими врагами, особенно за нашими врагами.

Что бы ни означала эта замаскированная угроза, в тот конкретный момент я этого не мог понять.

Затем разговор переместился на заседание отделения АОМ , с которого мы только что приехали. Бутенко спросил, считаю ли я, что космическая программа Джемини выполняется и технически реальна.

– Мне кажется, что это успешная программа, но я не знаю всех её деталей.

Зоров снова сменил тему разговора. – Не собраться ли нам как – нибудь в один из вечеров всем вместе с женами?

– Хорошая идея, – поддержал я. – Почему бы вам не приехать с женами ко мне домой на обед?

Мы назначили обед на вторую половину воскресенья через несколько недель, и затем Бутенко оплатил счет. Зоров и Бутенко вышли из машины на слабо освещенной улице через три квартала от того места, где мы были в ресторане. Они сели в потрепанный зеленый Шевроле 1955 года выпуска с вашингтонскими номерными знаками, начинающимися с букв WN. Мне показалось странным, что у их автомашины недипломатические номера.

Я отъехал, намереваясь поскорее проинформировать ФБР о происшедшем.

По дороге домой мне вспомнилось бесцеремонное предложение Зорова продать информацию его правительству и номер их автомашины, начинающийся с букв WN. По прибытии домой я начал писать для ФБР отчет о том, что привлекло мое внимание в этот вечер. Затем я сделал паузу и посмотрел на визитные карточки советских представителей: Владимир М. Зоров – третий секретарь посольства Союза Советских Социалистических Республик, и Владимир П. Бутенко – помощник торгового советника посольства Союза Советских Социалистических Республик. Телефона и адреса не было ни на одной из карточек. Это для того, чтобы они могли устанавливать контакты с американцами, а те не могли им позвонить. Таким образом у советских представителей была возможность создавать ситуации для шпионской деятельности, не вызывая подозрений у ФБР.

Бутенко тоже вступил в члены АОМ и через несколько недель, 20 марта 1964 года он с женой и сыном Андрюшкой, а также Зоров с женой приехали ко мне домой на обед. Позднее я узнал, что русские проехали вдоль улицы, где я живу, развернулись и проехали обратно другим путем для того, чтобы убедиться, что за ними не было слежки. Бутенко привез с собой несколько календарей и каталог химических продуктов из Советского Союза, а Зоров принес бутылку водки.

Наши дети были возбуждены тем, что у них в гостях мальчик-иностранец и с увлечением играли с ним. Когда, наша пятилетняя дочь услыхала как он говорит, она сказала: – Он говорит по-испански.

Моя жена Алиса поправила ее: – Ивонна, он говорит по – русски , а не по – испански.

– Мамочка, мамочка! – сказала Ивонна радостно. – Мне всегда хотелось иметь приятеля, который говорит на иностранном языке. Он такой симпатичный. И с этими словами она повела его в другую комнату играть в её игрушки.

Двое других наших детей – четырехлетний Шелдон и трехлетняя Валерия играли в другой части дома. Когда они услышали странные голоса, они выглянули и, преодолев смущение, спустились по лестнице поиграть, не желая остаться в стороне. Еще до окончания вечера языковой барьер был преодолен, и все четверо детей увлеченно играли с коллекцией моделей автомобилей Шелдона. Андрюшке подарили модель маленького красного грузовика Шелдона.

К этому времени каждый уже что-то выпил, и атмосфера была задушевной, но несколько сдержанной. Русские явно использовали визит для дальнейшего изучения меня. И это была оценка всего – жены, образа жизни и т.д. для того, чтобы проверить, насколько все соответствует ранее полученной информации. Это была, однако, улица с двухсторонним движением – я тоже задавал вопросы, чтобы ФБР тоже могло пополнить досье Зорова и Бутенко.

Я начал разговор вопросом к Бутенко о месте его рождения.

– Я родился в Волгограде, который раньше назывался Сталинградом. Вы знаете, в то время отношение к Сталину в нашей стране было уже далеко не таким благоприятным.

Я взглянул на Бутенко с серьезным видом. – Как вы считаете, в будущем признают Сталина вновь большим российским патриотом ?

– Конечно, – улыбнулся Бутенко. – Я уверен, что многие из наших лидеров высоко ценят Сталина и только выжидают, когда антисталинисты ослабнут, чтобы вновь зааплодировать Сталину. Мистер Зоров, вы согласны со мной?

– Да, вы правы. В будущем Сталина вновь признают патриотом. Лично мне нравилась его твердая политика. Если у государства появлялся враг, Сталин избавлялся от него. Сталин – это благо для нашей страны.

Мы сидели в гостиной нашего двухэтажного дома в Вашингтоне и начали общую дискуссию о жизни в Москве в сравнении с жизнью в Вашингтоне.

Алиса приготовила маленькие сэндвичи и закуски, которых русские попробовали только после того, как моя жена и я съели изрядное количество и того и другого. Было очевидно, что наши гости не совсем доверяли нам. Видимо, русские осторожничали, опасаясь психотропных препаратов.

Жена Бутенко, красивая женщина, была под большим впечатлением от американского образа жизни. Это была умная, элегантная женщина. Жена Зорова старалась не привлекать к себе внимания и по – английски понимала очень немного. Она была крупнее своего мужа, который по русским стандартам был довольно мелковат. Все были очень вежливы, включая маленького Андрюшку.

Для меня вечер показался очень коротким. Я был очарован их рассказами о России и от души наслаждался, глядя на миссис Бутенко. Когда они собрались уезжать, я дал им образцы некоторых чистящих средств, производимых на предприятии Кемпрокс, а моя жена подготовила для каждой семьи пакет с сэндвичами и домашним печеньем.

По окончании вечера, я понял, что дело продвинулось ещё на один этап. Завтра русские будут писать свой отчет, а я буду беседовать с агентами ФБР. Контрразведчиков эти встречи очень интересовали, и они чувствовали, что прямой подход ко мне со стороны советских представителей – это только вопрос времени.

Всю эту сложную ситуацию ещё более запутал своими действиями доктор Ступарь. После оканчания очередного заседания отделения АОМ Ступарь предложил мне поехать куда-нибудь, чтобы немного выпить и поговорить. Я ответил согласием.

– Вы знаете мотель Ховард Джонсон, который находится в двух кварталах отсюда ?

– Да, знаю.

– Так вот, я буду там перед площадкой, – сказал Ступарь, понизив голос, – как только вы проедете подъездную дорожку за мотелем, тут вы меня и увидите.

Внезапная склонность Ступаря к секретности означала, что он готовился к решительному шагу. Я спустился вниз по Вирджиния авеню, где увидел его на условленном месте. Мне никогда не удавалось узнать, где находятся агенты ФБР и, вообще, присутствуют ли они здесь.

В довольно нервном состоянии Ступарь сел в мою машину, и мы быстро поехали в направлении центра погрузившегося в сумерки города.

В течение поездки он говорил очень мало. Я нарушил молчание разговором о лекции и достойных внимания делах отделения АОМ, но мой попутчик был слишком озабочен и не проявлял интереса к тому, о чем я говорил. Он предложил поехать выпить рюмку-другую в коктейльный бар Пурпурное дерево в отеле Гамильтон.

После того, как я запарковал машину и мы направились к бару, Ступарь немного расслабился.

– Джон, вы знаете, что кое-кто в США не одобряет, когда советский дипломат и американский гражданин собираются вместе. Поэтому я должен принимать некоторые меры предосторожности, чтобы не причинить вам неприятностей. А теперь я вам вот ещё что скажу – никогда не звоните мне в посольство.

Я звонил в посольство несколько месяцев назад как секретарь отделения АОМ, чтобы сообщить Ступарю, что заседание отложено из-за снегопада. Он занервничал у телефона и хотел разговор.

– Я сам свяжусь с вами, – односложно ответил он.

Мы сидели в темном баре. Я посмотрел на мои часы и отметил, что было половина двенадцатого. Ступарь спросил: – Что это у вас за часы ?

– Омега, – ответил я. – Я считаю эти часы лучшими в мире. Их точность обеспечивается за счет ускоренных колебаний маятника.

(Интересно отметить, что два года спустя новые часы Омега мне подарил другой русский – Валентин Ревин, который несомненно прочел о моих симпатиях к Омеге в отчете Ступаря.)

Затем Ступарь шокировал меня своим заявлением: – Джон, я проверял и обнаружил, что у вас есть родственники в грузинской части Советского Союза около Черного моря.

Взбешенный , я довольно резко ответил: – Послушайте, у меня там нет никаких родственников, по крайней мере таких, которые что-либо значили бы для меня, поэтому оставим это, и займемся делом. Давайте ваши предложения. Речь может идти только о деловых договоренностях и больше ни о чем.

В дальнейшем Ступарь никогда больше не поднимал вопроса о моих родственниках в России.

Мы заказали ещё по рюмке и тихо сидели, слушая приятную музыку.

Наконец я прервал молчание. – Доктор Ступарь, мой единственный интерес концентрируется сейчас на маленькой, борющейся за выживание химической компании, которую я основал. Ей нужны контракты, и я смотрю на вашу страну как на потенциального покупателя. Если мои ожидания слишком завышены, то я никогда более не подниму этого вопроса. Однако вы не говорили мне, что торговое соглашение невозможно. Бутенко же напротив сказал мне, что заключение его вполне возможно.

– Джон, вы знаете, что я отношусь к вам с большой симпатией и не только потому, что у нас общие этнические корни – вы ведь должны считать себя русским – но также и потому, что мы оба – металлурги. Вы можете рассчитывать, что я сделаю все возможное, чтобы поспособствовать вам в заключении выгодного торгового соглашения. Однако, вы должны помочь мне в моей работе здесь. Некоторые вещи получаются у меня в Америке с трудом. У меня были трудности с Госдепартаментом и за мной много раз ставили слежку.

Заметно было, что в связи с этим он расстроился и начал пить частыми глотками. Он говорил очень тихо, губы его еле двигались.

– В следующий раз, когда за мной будут следить, я обернусь и сфотографирую преследующих, чтобы предъявить затем фотографию в Госдепартамент.

Я подумал про себя, что этот парень действительно подавлен. По-видимому, у него здесь были серьезные неприятности. И он ещё пытается вербовать меня для шпионской работы. Я никогда не представлял себе технологии фотосъемки, о которой он говорил.

Было уже поздно и мы договорились встретиться за ленчем через несколько недель. Ступарь сказал, что он позвонит мне для уточнения даты.

Хотя агенты ФБР не отрицали и не подтверждали это, но я сделал вывод, что за меня соперничали две разведывательные организации. По моему мнению, Ступарь работал на КГБ, а Бутенко на ГРУ – он был сотрудником военной разведывательной организации. Агенты ФБР предупреждали меня о необходимости быть более внимательным к слежке со стороны русских и запоминать номерные знаки на подозрительных автомашинах около моего дома, офиса и мест встреч с любым советским представителем. Агенты заверили меня, что никакая опасность во всей этой операции мне не грозит и мне не следует слишком эмоционально напрягаться, пытаясь предугадать развитие событий.

Принимая участи в этом мероприятии, мне удалось значительно поднять уровень моей осведомленности в этой области. Во – первых, я постоянно анализировал ситуацию. Кроме того, я читал каждую статью или книгу по шпионажу и контршпионажу, которые попадали мне под руку. Я регулярно покупал книги по этой тематике в аэропорту перед отлетом, прочитывал их , а затем, перед возвращением домой избавлялся от них. Я избегал художественной литературы в этой области и искал любые реальные описания контршпионажа , даже относящиеся к периоду первой мировой войны. Таким образом я хорошо подготовился к тому, что меня ожидало.

Глава 3

Оценка возможностей.

Вскоре после моей дискуссии со Ступарем в баре Пурпурное дерево 17 апреля 1964 года предприятие Кемпрокс посетил Владимир Бутенко. Он хотел продолжить оценку моих возможностей и мотивов и убедиться, что я не агент контрразведки. Он продолжил опрос с целью выяснения установочных и характеризующих сведений на меня. (Интересно заметить, что при этом мы не упоминали Ступаря).

– Джон, какое у вас хобби?

– У меня его нет, – ответил я, – если не считать за хобби то, что я очень люблю заниматься техническим обслуживанием моего автомобиля.

– Куда вы ездите в отпуск ?

– Никуда. Я не беру отпуск. У меня слишком много работы, и , кроме того, нет денег на отпуск. Все мои деньги вложены в бизнес.

Такие ответы совершенно сбивают советских людей с толку, т.к. они любят посвящать уикэнды занятиям хобби и досугу и бывают очень недовольны, если кто-либо занимает их уикэнд. Они имеют месячный отпуск один раз в два года. Лица, командированные на заграничную работу, возвращаются в Москву для инструктажа и месячного отпуска через каждые двадцать четыре месяца.

Советское посольство имеет летнюю базу отдыха на берегу Чесапикского залива. Пока жены и дети находятся на этой базе, мужчины получают свободу и если хотят, могут развлекаться с другими женщинами, командированными в посольство. Позднее я узнал, что те женщины зачастую именно этого и хотят.

Бутенко часто задавал вопросы о моем бизнесе. – Кто покупает вашу химическую продукцию?

– Мы продаем её дистрибъюторам, таким как "Краун Сэплай" из Арлингтона, или сеть ресторанов "Хот Шопс", – пояснил я ему. – У нас есть рынки сбыта в пятнадцати штатах. Наш объем продаж достигает сто тысяч долларов в год, но этого недостаточно, чтобы иметь прибыль, так как в этом бизнесе высоки накладные расходы. Вы сами видите, как для нас важно иметь торговое соглашение с вашей страной. Я уверен, Владимир, что домохозяйкам в СССР эти химические средства понравятся.

– Джон, не могли ли бы вы дать мне больше образцов и информационных материалов – мне особенно нужны информационные материалы – и тогда мы постараемся что-либо сделать. А теперь поехали завтракать.

Когда мы ехали к ресторану Ройял Армс в Хайятсвилле, штат Мериленд, Бутенко спросил меня, хотел ли бы я посетить Москву.

Что за вопрос! На какой – то момент я оторопел. Знал ли он о моей связи с ФБР, или это был очередной шаг с целью сделать наши отношения более дружественными? Я мог дать только один ответ.

– Владимир, я всегда хотел увидеть Россию, так как это та часть мира, откуда произошли все мои предки. Однако, в настоящее время у меня нет денег на такую поездку.

Бутенко улыбнулся и горделиво произнес: Если моя страна пригласит вас, тогда расходы на поездку не представят проблемы.

Когда мы въехали на ресторанную автостоянку, я спросил, будет ли поездка в Москву способствовать заключению торгового соглашения.

– По всей видимости, да – ответил Бутенко. – Я переговорю с моим шефом насчет того, какие следует предпринять шаги в этом направлении.

Мы вошли в элегантно оформленный зал ресторана Ройял Армс. Я заказал водку Коллинз, а Бутенко – виски с содовой. Когда подали напитки , мы сделали заказ и продолжили разговор.

– Джон, моя работа здесь заключается в том, чтобы добывать то, что требуется моему шефу, а с моих позиций это не всегда легко найти или купить. Может быть, вы бы купили эти вещи для меня , а я бы заплатил. Что вы скажете на это?

– Вы понимаете, что я не могу делать для вас незаконные покупки, но если речь идет о приобретении вещей, разрешенных к экспорту в СССР, я буду рад вам помочь, при условии, что и вы сделаете все возможное, чтобы поспособствовать заключению торгового соглашения для меня.

Он улыбнулся – Вы мне очень нравитесь, Джон. Можете быть уверены, что моя страна заключит торговое соглашение с вами.

Да, подумал я, он говорит о соглашении со мной , а не с моей компанией. В ходе ленча Бутенко задавал много вопросов, касающихся лично меня – где я работал, чем занимается моя жена, кто был мой отец, нравится ли мне мой дом, и так далее – все для пополнения моего досье.

Когда ленч кончился, я заплатил по счету и мы вышли к машине, договорившись встретиться через несколько недель у меня на фирме Кемпрокс.

– Владимир, я рад , что вы сегодня приехали. Было очень приятно. Надеюсь снова увидется с вами через две недели. А тем временем я запрошу разрешение на экспорт в СССР нашей продукции.

Когда мы вышли на парковочную площадку, я заметил, что автомашина Бутенко находится на стоянке за квартал от фабрики. Это было странно, т.к. перед зданием фабрики было много места. По-видимому, он не хотел, чтобы о его визите на фабрику Кемпрокс стало кому-нибудь известно.

3 апреля я обратился в министерство торговли США с запросом по поводу экспорта в СССР наших химических продуктов или технологии для их производства. В ответе, который я получил , четко говорилось, что экспорт химических продуктов разрешен, а вопрос о продаже технологии будет рассматриваться отдельно, исходя из действующего законодательства.

В течение всего этого периода я также посещал заседания Американского общества по сварке (АОС), которые проходили в одном из мотелей в штате Вирджиния. На одном из таких заседаний появился Владимир Бутенко в сопровождении другого русского. Незнакомец был представлен как Алексей Р. Малинин ( инженер, который позднее, 1 ноября 1966 года будет выслан из страны за шпионаж, а его информатор – сержант ВВС США Герберт Бекенхаупт арестован ФБР по обвинению в заговоре с целью передачи Малинину секретов системы связи ВВС ).

Я испытывал определенное любопытство в отношении этого русского.

– Здравствуйте мистер Малинин. Вы инженер по сварке?

Низкий бас Малинина зарокотал: – Да, я инженер по сварочному оборудованию. До моего приезда в США я был в Англии и вел там переговоры по закупке сварочного оборудования. Мне хотелось бы узнать, как обстоят дела в области сварки в вашей стране, поэтому я и приехал на это заседание.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю